Воображение стало рисовать всевозможные ужасы, которые поджидают одинокую женщину. Когда она наконец легла, ладони у нее были влажные и сна – ни в одном глазу. Глава 13 – Ни за что не догадаетесь, что она теперь затеяла. Шериф округа Пурселл поднес кружку с дымящимся кофе ко рту, подул и отхлебнул глоток. Кофе обжег язык, но он и внимания не обратил. Ему до зарезу требовалась доза кофеина.– О ком мы толкуем? – поинтересовался он у помощника, который, глупо ухмыляясь, стоял в дверях кабинета; эта ухмылка чертовски раздражала шерифа. Он вообще не любил, когда ему задают загадки, а в то утро настроение у него было и вовсе не для шарад.Мотнув головой, помощник указал на другое крыло здания.– О поселившемся у нас прокуроре с голубыми глазками, нахально торчащими титьками и с ногами, которым конца нет.Он звонко и смачно чмокнул губами.Рид медленно опустил на пол ноги, лежавшие на уголке стола. Глаза его сверкнули ледяным огнем.– Вы имеете в виду мисс Гейгер? Помощник, хоть и не был обременен излишком серого вещества, все же понял, что зашел слишком далеко.– Гм, ага. То есть да, сэр.– И дальше что? – мрачно спросил Рид.– Звонили из похоронного бюро, сэр, некий мистер Дэвис, ну так он, сэр, жуткий шум из-за нее поднял. Она сейчас там, просматривает архивы и все такое.– Что?– Да, сэр, он именно так и сказал, шериф. Прямо остервенел весь, потому что…– Позвони ему, скажи, еду.Рид уже натягивал куртку. Если бы помощник не отступил от двери, шериф сбил бы его, когда выскакивал из кабинета.Ненастная погода, из-за которой закрылись школы и многие предприятия, Рида волновала мало. Если б только шел снег, это бы еще полбеды, куда хуже толстая ледяная корка, покрывшая все вокруг. К сожалению, участок шерифа обязан работать в любую погоду, в любое время дня и ночи.Встретивший его у дверей мистер Дэвис ломал от волнения руки.– Я уже больше тридцати лет занимаюсь своим делом, и ничего подобного – ничего похожего, шериф, со мной прежде не случалось. Ну, пропадали гробы. Ну, грабили меня. Меня даже…– Где она? – рявкнул Рид, прервав причитания гробовщика.Тот молча кивнул. Рид затопал к двери, рванул ее. Сидевшая за столом Алекс выжидательно подняла глаза.– Ну какого черта, что вы тут делаете?– Доброе утро, шериф.– Отвечайте на вопрос. – Рид захлопнул дверь и прошел в комнату. – У меня тут гробовщик бьется в истерике, и все из-за вас. Как вас вообще сюда занесло?– На машине.– Вам нельзя ездить в такую погоду.– И тем не менее я приехала.– А это что такое? – Он раздраженно указал на разбросанные по столу папки.– Архив мистера Дэвиса за тот год, когда убили мою мать. Он разрешил мне просмотреть его.– Вы его к этому принудили.– Ничего подобного.– Значит, запугали. Он спросил у вас ордер на обыск?– Нет.– А есть у вас ордер?– Нет. Но я могу его получить.– Без убедительной причины – вряд ли.– Мне нужны неопровержимые доказательства того, что тело Седины Гейтер не погребено в той кладбищенской могиле.– Отчего бы вам не действовать разумно: скажем, взять лопату и покопать?Тут она замолчала. Какое-то мгновение приходила в себя. Наконец проговорила:– Вы сегодня скверно настроены. Бурно провели ночь?– Да. Переспать-то переспал, но не очень удачно. Она опустила глаза на заваленный бумагами стол.– Вот как. Очень сожалею.– О чем? О том, что я переспал с бабой? Она вновь посмотрела на него.– Нет, о том, что не очень удачно.Они долго глядели друг другу в глаза. Лицо у Рида было жесткое, бугристое, как горный кряж, но ей не доводилось встречать более привлекательного лица.Всякий раз, когда они оказывались вместе, она остро ощущала его присутствие, его тело, чувствовала, как ее тянет к нему. Она понимала, что, учитывая ее профессию и положение, тяга эта была безнравственна и опасна и вдобавок компрометировала ее как женщину. Он ведь когда-то принадлежал ее матери.И все же как часто ей хотелось коснуться его или ощутить его прикосновение! Накануне вечером ей хотелось, чтобы он подольше обнимал ее, плачущую. Слава богу, у него хватило ума уйти.„К кому же он ездил? – думала Алекс. – Где и когда произошла эта не давшая удовлетворения любовная встреча? До того, как он приехал ко мне в гостиницу, или после? И почему она оказалась неудачной?“Через несколько мгновений она опустила голову и вновь взялась за папки.Но Рид не привык, чтобы с ним обращались столь пренебрежительно; наклонившись, он взял ее за подбородок и приподнял голову.– Я же сказал вам, что Седину кремировали. Она вскочила на ноги.– После того, как вы с судьей Уоллесом пошушукались и все обсудили. Ловко, нечего сказать.– Вы склонны давать волю воображению.– Отчего Джуниор, когда разыскал меня на кладбище, не сказал, что Седину кремировали? Сдается мне, она там все-таки похоронена. Потому я и просматриваю эти папки.– Зачем бы мне лгать?– Чтобы помешать мне добиться эксгумации тела.– Опять же – зачем? Мне-то какая разница?– А пожизненное заключение? – жестко проговорила она. – Если по данным судебно-медицинской экспертизы выяснится, что убийца – вы.– Ax… – не найдя достаточно сильного слова, он с силой вдавил кулак в загрубевшую ладонь другой руки. – Этому, что ли, вас учат на юридическом: когда ничего не получается, хвататься за соломинку?– Именно.Опершись руками о стол, он наклонился к самому ее лицу.– Вы не юрист, вы охотница за ведьмами.Рид попал не в бровь, а в глаз: у Алекс тоже было такое ощущение. Ее отчаянный поиск улик слегка отдавал исступлением линчевателей из печально известного „комитета бдительности“, вызывая отвращение у нее самой. Она села и положила руки на раскрытые папки.Отвернувшись к окну, Алекс смотрела на зимний пейзаж. Голые ветви платанов на лужайке покрылись ледяным панцирем. Стекла в окнах чуть слышно позвякивали под ударами смерзшихся хлопьев снега. И небо, и все вокруг было унылым, мертвенно-серым. Контуры предметов размыты. Мир стал одноцветным – без света и теней.Кое-что, впрочем, осталось черно-белым. И прежде всего закон.– Возможно, вы были бы и прав», Рид, не будь того преступления. – Она вновь обернулась к нему. – Но преступление-то совершено. Кто-то вошел в конюшню и зарезал мою мать.– Да. Причем скальпелем, – насмешливо заметил он. – Можете себе представить, чтобы Ангус, Джуниор или я размахивали хирургическим инструментом? Отчего тогда не убить ее голыми руками? Не задушить, например?– Оттого, что вы слишком хитры. Кто-то из вас постарался создать впечатление, что все совершил психически неполноценный человек. – Положив руку на грудь, она проникновенно спросила:– А вы на моем месте не захотели бы выяснить, кто это сделал и зачем? Вы же любили Седину. Если ее убили не вы…– Я не убивал.– Разве вы в таком случае не хотите узнать, чьих это рук дело? Или вы боитесь, что убийцей окажется кто-то, кто вам тоже дорог?– Нет, не хочу я узнавать, – решительно заявил он. – И пока у вас нет ордера на обыск…– Мисс Гейтер? – начал мистер Дэвис, неожиданно войдя в комнату. – Вы не это вот разыскиваете? Я нашел ее в архиве, в шкафу с папками.Алекс прочитала напечатанное на обложке имя. Бросив взгляд на Рида, она нетерпеливо раскрыла папку. Просмотрев несколько лежащих сверху бумаг, Алекс бессильно откинулась на спинку стула и хрипло сказала:– Здесь написано, что тело было кремировано. – Чувствуя, как стынет сердце, она спросила, ни к кому не обращаясь:– Отчего же бабушка никогда про это не говорила?– Может быть, она не придавала этому большого значения.– Она сберегла всю одежду Селины, ее вещи. Почему же не взяла ее прах?Вдруг она наклонилась вперед и, опершись локтями о стол, обхватила голову руками. Желудок ее резко свело. От набежавших на глаза слез жгло веки.– Господи, вот кошмар-то, но я обязана выяснить. Обязана. Алекс несколько раз глубоко вздохнула, открыла папку вновь и принялась листать бумаги. Прочитав одну из них, она тихо ахнула.– Что это?Она вынула листок из папки и протянула Риду.– Это квитанция об оплате похоронных расходов, включая и кремацию.– Ну и что?– Посмотрите на подпись.– Ангус Минтон, – негромко и вдумчиво прочел он.– А вы об этом не знали? – Он отрицательно покачал головой. – Ангус, очевидно, оплатил расходы, однако втайне от всех. – Алекс прерывисто вздохнула и пытливо взглянула на Рида. – Интересно, почему.А в другом конце города Стейси Уоллес вошла в комнату, служившую ее отцу домашним кабинетом. Склонившись над столом, он сосредоточенно изучал том судебного дела.– Раз уж вы взяли выходной, судья, так отдыхайте, – ласково пожурила она.– Формально это не выходной, – ворчливо отозвался он, с отвращением взглянув на зимний пейзаж за окном. – Давно надо было кое-что прочесть. Сегодня самый подходящий день: в суд-то я попасть не могу.– Ты слишком много работаешь и принимаешь все чересчур близко к сердцу.– Ничего нового ты не сказала, это все мне уже сообщила моя язва.Стейси почуяла, что он сильно расстроен.– Что случилось?– Да опять эта юная Гейтер.– Дочь Седины? По-прежнему донимает тебя?– Вчера явилась ко мне в суд требовать распоряжение об эксгумации тела.– О боже, – не веря ушам, прошептала Стейси. Она прижала бледную руку к горлу. – Просто изверг, а не женщина.– Изверг или не изверг, но просьбу мне пришлось отклонить.– Молодец.Он покачал головой:– У меня не было выбора. Тело же было кремировано. Стейси помолчала, размышляя.– Да, кажется, припоминаю. И как она отнеслась к этому известию?– Не знаю. Рид отправился ей об этом сказать.– Рид?– Я вчера вечером позвонил ему. Он вызвался помочь. Сомневаюсь, что она восприняла его сообщение с полным самообладанием.– А Ангус с Джуниором в курсе дела?– Уверен, что в курсе. Рид им небось все рассказал.– Возможно, – пробормотала Стейси. Она помолчала минуту, потом, стряхнув задумчивость, спросила:– Принести тебе чего-нибудь?– Нет, спасибо, только недавно ведь завтракали.– Горячего чайку?– Пока не надо.– А какао? А может, ты разрешишь мне…– Я же сказал, Стейси, спасибо, не надо. – Ответ прозвучал резче, чем ему хотелось.– Извини, что помешала, – удрученно сказала она. – Если понадоблюсь, я буду наверху.Судья рассеянно кивнул и опять углубился в переплетенный в кожу том. Стейси тихо прикрыла дверь кабинета. Рука ее безжизненно скользила по перилам, когда она поднималась к себе в спальню. Ей нездоровилось. Живот у нее вздулся и болел. Утром у нее начались месячные.В сорок с лишним лет просто смешно было страдать, словно подросток, от женских колик; Стейси даже полагала что ей надо радоваться этим регулярным кровотечениям: только это еще напоминает о том, что она женщина. Детей нет – никто не требует денег на обед и не просит помочь с уроками. Мужа тоже нет – никто не интересуется, что она приготовила на ужин, взяла ли вещи из чистки и удастся ли сегодня ночью заняться любовью.Каждый день она горько жаловалась на судьбу, лишившую ее жизнь этой восхитительной суеты. С той же неукоснительностью, с какой иные возносят молитвы, Стейси перечисляла господу те прелести семейного очага, которыми он ее обделил. Она жаждала услышать детский гомон и топот маленьких ног по дому. Она томилась по мужу, который будил бы ее по ночам, зарывался бы лицом в ее груди и утолял бы голод ее не знающего покоя тела.Будто церковник, предающийся самобичеванию, Стейси подошла к комоду, открыла третий ящик и вынула альбом с фотографиями в переплете из белой тисненой кожи.Она благоговейно открыла альбом. С нежностью стала перебирать одну за другой драгоценные реликвии: свою пожелтевшую фотографию, вырезанную из газеты, квадратную бумажную салфеточку, где в уголке серебряными буковками были выведены два имени, осыпающуюся розу.Она листала альбом, разглядывала снимки под полиэтиленовыми креплениями. Люди, позировавшие перед камерой у алтаря, с годами изменились мало.Проведя почти час в мазохистских мечтаниях, Стейси закрыла альбом и положила его обратно в заветный ящик.Сбросив туфли, чтобы не запачкать одеяла, она легла, свернулась калачиком и, взяв подушку, прижала ее к себе, как возлюбленного.Из глаз ее покатились жгучие горькие слезы. Она шептала чье-то имя, настойчиво, без устали. С силой вдавила ладонь в низ живота, чтобы ослабить боль в пустующей утробе, познавшей однажды его тело, но не его любовь. Глава 14 – Вот так так, черт возьми, вы, да еще и вместе? – озадаченно воскликнул Джуниор, переводя взгляд с Алекс на Рида и обратно.– Потом, пошатнувшись под порывом ветра, отошел от двери и заторопил их:– Проходите же. Я представить не мог, кого это несет в такую погоду. Тебе, Рид, надо бы сходить к психиатру: виданное дело, тащить Алекс невесть куда.На нем были старенькие джинсы с протертыми до дыр коленями, хлопчатобумажный свитер и толстые белые носки. Было видно, что встал он недавно. В одной руке он держал кружку с дымящимся кофе, в другой – дешевенький роман в бумажном переплете. Волосы трогательно взъерошены. На подбородке темнеет щетина.Он уже оправился от изумления и улыбнулся Алекс. Потрясающе привлекателен, подумала она, не сомневаясь, что с нею согласилось бы большинство женщин. Этакий богатый, ленивый, сексуальный, растрепанный, домашний и милый мужчина. Хотелось окружить его заботой и уютом; судя по томной улыбке, он как раз предавался ленивой неге, когда они пришли.– Я ее сюда не тащил, – обиженно сказал Рид. – Все было как раз наоборот.– Я-то хотела приехать одна, – поспешно вставила Алекс.– Ну, а я не захотел, чтобы вы пополнили собой сводку дорожных происшествий в моем округе, – громко и резко заявил он.Повернувшись к Джуниору, который озадаченно наблюдал за их перепалкой, Рид, сказал:– Короче говоря, я привез ее сюда потому, что она твердо вознамерилась ехать, а я боялся, что она разобьется или, хуже того, задавит кого-нибудь – не мудрено на нынешних дорогах. Вот мы и приехали вместе.– Да я вам чертовски рад, – сказал Джуниор. – Я уж приготовился было проскучать весь день в одиночестве. В гостиной у меня вовсю горит камин и все приготовлено для горячего пунша. Прошу. – Он было двинулся вперед, но вдруг обернулся и сказал:– Ой-ой, Рид, ты же знаешь, как мама не любит, когда следят по паркету. Сними-ка лучше сапоги.– Черт с ними. А Лупе на кухне? Пойду попробую к ней подлизаться, может, соорудит какой-никакой завтрак.Пренебрегая драгоценным паркетом Сары-Джо, он затопал в заднюю часть дома с таким видом, будто все еще там жил.Алекс смотрела ему в спину, пока он не вышел из комнаты.– Он сказал подлизаться? – саркастически спросила она.– Да, сегодня он в прекрасном настроении, – беспечно отозвался Джуниор. – Вы бы видели его, когда он всерьез разозлится. Предоставьте Рида заботам Лупе. Она знает, как сварить ему яйца по вкусу. А поев, он сразу отойдет.Алекс позволила ему снять с нее меховой жакет.– Надеюсь, мы не слишком помешали.– Какого черта, конечно, нет. Я ничуть не шутил, когда сказал, что рад вам. – Он обнял ее рукой за плечи. – Давайте…– Собственно говоря, – движением плеч Алекс сбросила его руку, – это вовсе не светский визит.– Деловой, да?– Да, и огромной важности. Ангус дома?– У себя. – Улыбка у него стала напряженной.– Он занят?– Вряд ли. Пошли, я вас проведу.– Не хочется отрывать вас от книги. Он с сомнением взглянул на обложку с изображением пылкой парочки.– Ничего. Да к тому же она до того однообразна, что тоска берет.– А про что роман?– О путешествиях одного выдающегося самца по голливудским спальням, принадлежащим как женщинам, так и мужчинам.– Вот как? – с притворным интересом сказала Алекс. – Можно будет взять, когда вы прочтете?– Ай-ай, стыд какой, – вскричал он. – Да ведь это будет развращение малолетней, а?– Уж не настолько вы старше меня.– По сравнению с Ридом или мною вы сущий младенец, – сказал он, распахивая перед ней дверь в отцовский кабинет. – Папа, к нам гости.Ангус оторвался от газеты. За считанные секунды удивление на его лице сменилось досадой, а затем улыбкой.– Здравствуйте, Ангус. Я знаю, сегодня все отсыпаются по домам, а я нежданно вторгаюсь – мне очень жаль.– Ничего, ничего. Особых дел все равно нет. Невозможно даже скакунов вывести на воздух: земля-то замерзла. – Он поднялся из обитого красной кожей кресла с откидной спинкой и подошел к Алекс поздороваться. – Вы как солнечный зайчик в сумрачный день, это уж точно, а, сын?– Я ей примерно то же самое говорил.– Но, как я уже сказала Джуниору, – поспешно вставила она, – это вовсе не светский визит.– Да? Садитесь, садитесь. – Движением руки Ангус указал на кожаный диванчик на двоих.– Я только…– Нет, я бы хотела, чтобы вы остались, – сказала Алекс, прежде чем Джуниор успел ретироваться. – Это касается нас всех.– Ладно, тогда выкладывайте.И Джуниор оседлал туго набитый подлокотник диванчика.– Я вчера опять говорила с судьей Уоллесом. Алекс показалось, что оба ее собеседника напряглись, но впечатление это было столь мимолетным, что могло ей просто почудиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45