Благослови вас Бог.
– Бог благословил вашу миссию, отец Кевин. Берк встал.
– Нам не следует больше отнимать ваше время.
– Конечно, конечно. – Грегори радостно вскочил на ноги. – Знаете, я как начну говорить про «Дом Дженни», так меня не остановишь.
– Мне было очень приятно, – сказала она. – Может быть, вы дождетесь моего мужа? Он был бы рад с вами познакомиться.
– Нет, нет, нам пора идти, – заторопился Грегори. – Нам надо совершить еще некоторые визиты. В другой раз.
Берк протянул ей визитную карточку.
– Вам наверняка захочется получить отчет о расходовании денег. Пожалуйста, звоните в любое время.
– Спасибо.
– А может быть, вы пожелаете сами взглянуть, как у нас идут дела.
От подобного предложения отец Грегори онемел. Он ошарашенно уставился на отца Кевина. Миссис Дюваль, напротив, пришла в полный восторг.
– А это возможно?
– Нет!
– Конечно.
Грегори и Берк ответили одновременно, но голос Берка заглушил робкое возражение Грегори.
– Конечно, – испуганно закивал отец Грегори. – Отец Кевин прав. Я просто подумал, что надо дождаться официальной церемонии открытия. Пригласить сразу всех, кто оказал нам помощь, – промямлил он.
– Уверен, миссис Дюваль предпочтет индивидуальную экскурсию, – медленно проговорил Берк, глядя ей в глаза.
– Мне не нужно никаких особых привилегий, но я с удовольствием приеду посмотреть, как продвигается работа. Может быть, чем-то смогу помочь.
– Вашего пожертвования вполне достаточно, уверяю вас. – В голосе отца Грегори звучала легкая паника.
– Но мой благоприятный отзыв может побудить моего мужа сделать еще пожертвование. Берк улыбнулся.
– Вот видите, сколько у нас причин желать, чтобы вы нас навестили. Звоните в любое время. Мы приспособимся к вашему расписанию.
* * *
– «Приспособимся»? «К вашему расписанию»? Господи, да нас прикончат!
– Прекрати ныть. У меня от тебя голова разболелась.
– Во что ты меня втянул, Бейзил? Мне это не нравится. Я согласился помочь тебе, и я помог, так? И даже не один раз, а два. Но теперь все. Хватит. Аплодисменты. Занавес. Гаснет свет, и все расходятся по домам. Исполнения «на бис» не будет. Я так больше не играю. Ты меняешь роль на ходу. Зачем ты выходил?
– Пописать.
– Ага, как же. Ты рыскал по дому, так я думаю.
– Вот в чем твоя главная проблема, Грегори. Ты слишком много думаешь. Ты лучше не утруждай мозги, плыви себе по течению.
– Если я буду плыть по течению, я непременно выплыву в Миссисипи мордой вниз. Не сказать, чтобы мне моя жизнь так уж нравилась, но умирать я не собираюсь. Ты на меня больше не рассчитывай. Все.
Спор продолжался всю дорогу до дома Грегори. Остановившись, Берк перегнулся через пассажира и открыл дверцу.
– Иди, ляг на диван, выпей вина, расслабься. Я тебе позвоню.
– Я выхожу из игры. Вы-хо-жу.
– В тюрьме не подают французского вина, Грегори.
– Перестань угрожать мне тюрьмой. У тебя на меня ничего нет.
– Сегодня, может, и нет. Но обязательно появится через недельку-другую. И я до тебя доберусь. Рано или поздно ты совершишь некие действия, которые, как ты сам признался, ты не в силах контролировать.
– Мой психоаналитик говорит, что у меня наметился прогресс.
– Нет, просто он выкачивает из тебя денежки. Ты – полный псих, так что остаться без работы ему не грозит.
Грегори безвольно опустил плечи.
– Ты скотина, Бейзил.
– Это мы уже обсуждали.
– У тебя сильная воля. Мне с тобой не справиться. Меня все обижают.
Берк схватил Джеймса за волосы и рывком пригнул к себе.
– Послушай меня ты, плаксивая испорченная дрянь. Хочешь – верь, хочешь – нет, но сейчас с тобой происходит, может быть, самое лучшее, что когда-либо было в твоей поганой жизни. Первый раз тебя заставили делать то, чего ты делать не хочешь. Я даю тебе возможность доказать, что ты лучше, чем о тебе думает весь свет. Я даю тебе шанс стать человеком.
Грегори судорожно всхлипнул.
– Мне кажется, ты зря стараешься, Бейзил. Я бы всей душой, но я тебе уже говорил: я безнадежен. На твоем месте я бы на меня не полагался.
– К несчастью, – проворчал Берк, – ты – все, что у меня есть.
Грегори поставил одну ногу на тротуар, но вылезать из машины не спешил. Чуть помедлив, он спросил:
– Это не полицейская операция, да?
– Да. – Берк в упор взглянул на него. – Не полицейская. Это личная месть. За моего друга, убитого в прошлом году.
– Я так и думал. Спасибо, что наконец ответил откровенно.
– На здоровье.
Берк отвернулся и стал смотреть прямо перед собой. Подумав несколько секунд, он сказал:
– Ладно, Грегори. Мне и вправду не следовало втягивать тебя в это. Я тебе врал на каждом шагу, манипулировал тобой, а, как ты верно заметил, это нечестно. Сейчас я делаю нечто безумное и рискованное. Ты абсолютно прав: дело крайне опасное. Ты можешь запаниковать, испортишь все, да тебя еще могут и убить. Я не хочу иметь на своей совести еще одну смерть. Мне нужна была твоя помощь в этой хреновине со священниками, но дальше попробую справиться сам. Спасибо за помощь.
Помолчав, он добавил:
– Не могу я видеть, как ты портишь свою жизнь, Грегори. Если не поумнеешь, рано или поздно тебя засадят надолго. В один прекрасный день твой папочка не сможет выкупить тебя из того дерьма, в которое ты вляпаешься, и оно придется не по вкусу не только честным гражданам, но и честным зекам. И они превратят твою жизнь в ад, а скорее всего просто тебя прикончат. В следующий раз, когда захочется вытащить член и помахать им перед носом у кого-нибудь, особенно у детей, – подумай хорошенько о последствиях.
Криво улыбнувшись, он перекрестил Грегори.
– Иди с миром и не греши, сын мой. – Потом нажал на рычаг передач и дал задний ход.
– Погоди. – Хорошенькое личико Грегори исказилось, он лихорадочно соображал. Закусив губу, спросил: – Это опасно? Я могу пострадать?
– Безусловно, я постараюсь это предотвратить, но риск серьезный.
Несколько долгих мгновений показались Берку целой вечностью. Наконец Грегори сказал:
– А, была не была. Я остаюсь. Каковы наши дальнейшие действия?
Глава 17
– Что значит «исчез»? Бардо пожал плечами.
– То и значит, Пинки. Его никто не видел. Когда я вернулся в ту дыру, где он жил, его там уже не было. Я хорошенько потряс хозяина, но тот клялся, что Бейзил съехал среди ночи. Бросил деньги за квартиру и ключ в почтовый ящик. Это не то место, где оставляют новый адрес. Бейзил испарился. Наш человек из НОБН попытался кое-чего разнюхать, но и он говорит, что после того, как Бейзил сдал значок, его никто не видел.
– Ты должен был приставить к нему «хвост».
– Да кто же знал?
Неожиданное исчезновение Бейзила нервировало Пинки. Бейзил не сказал: «Большое спасибо, польщен, но вынужден отказаться от вашего лестного предложения». Нет, он повел себя так, что было ясно: торг здесь неуместен. И это тревожило Пинки по двум причинам.
Во-первых, его разозлило, что это ничтожество, жалкий бывший полицейский, в оскорбительной форме отверг предложение работать у самого Пинки Дюваля. Это была первая попытка переманить Бейзила, но Пинки уже давно подумывал, не кинуть ли наживку. Лучший способ избавиться от врага – перетянуть его в свой лагерь.
А Бейзил был врагом. Он был постоянной досадной помехой, угнездившейся в отделе по наркотикам, требовал подробного разбирательства каждой операции, удачной или провальной, не важно. Он призывал наказывать за ошибки, искал причины провала, хотел, чтобы виновные несли ответственность за свои действия. Его можно было назвать больной совестью отдела, и полицейские в отделе старались работать честно. Правда, не все.
Хуже того, Бейзил был абсолютно неподкупным. Агенты Пинки пытались обнаружить у него какие-либо пороки или слабости, но тщетно. Ни букмекеры, ни наркоторговцы, ни женщины не могли его подловить.
Так что Бейзил уже давно мешал Дювалю. Он вступил в войну против наркобизнеса и, словно полководец, умудрялся воодушевлять свои войска на борьбу с врагом. Когда убили Кевина Стюарта, конфликт принял личный характер. Несмотря на приговор суда, Бейзил не собирался сдавать позиции. Он не успокоится, пока не отомстит. Уход из полиции – просто уловка.
Во-вторых, Пинки тревожился еще и вот почему: он все же надеялся, что Бейзил согласится на него работать. А тогда за ним будет легче следить. Пока Бейзил оставался в полиции, его действия контролировались. Но вот теперь он исчез, его местонахождение и его намерения никому не ведомы. Пинки это совсем не нравилось.
Любой человек, занимавший положение, подобное тому, которое занимал Дюваль, не мог бы вознестись на эту вершину, не обзаведясь по дороге кучей врагов. Пинки даже не считал, сколько раз в жизни ему угрожали тайно или явно. Он щедро платил своим телохранителям и чувствовал себя в безопасности. Но при всем при этом он был достаточно умен, чтобы понимать: даже самые тщательные меры безопасности не смогут защитить его на сто процентов двадцать четыре часа в сутки. Даже президентов, и тех убивают.
Клокочущий от ненависти Бейзил исчез. Может быть, в этот самый момент он наводит свою пушку на него, Пинки. Только дурак не нервничал бы в подобной ситуации.
Система, в которую Бейзил верил, обманула его, поэтому он на нее плюнул и ушел. Отныне его действия не регулируются ни правилами, ни ограничениями, ни буквой закона. И это делает его вдвойне опасным.
Разумеется, тронув Дюваля, Бейзил запятнает свое доброе имя, но это мало утешало. Он ведь полный псих. Насколько далеко он зайдет в своем стремлении отомстить? Терять ему нечего. Ни карьеры, ни жены, ни семьи, ни денег. Даже от его незапятнанной репутации газеты не оставили камня на камне.
Это тревожило Пинки больше всего. По опыту он знал, что наиболее опасным становится человек, которому нечего терять.
– Я хочу, чтобы его нашли, – решительно произнес он.
– А что с ним сделать, когда я его найду? Пинки выразительно посмотрел на Бардо. Хмыкнув, тот кивнул.
– С превеликим удовольствием. Раздался стук, и в дверь просунула голову секретарша Пинки.
– Простите, что прерываю вашу беседу, мистер Дюваль, но вы просили сообщить немедленно, как только я раздобуду информацию.
Отпустив Бардо, Дюваль взял у секретарши распечатку с информацией о «Доме Дженни». Вчера вечером, когда он вернулся домой, Реми вела себя почти так же, как до этой дурацкой депрессии. Она взволнованно рассказывала об этой благотворительной акции и очень радовалась, что отец Грегори пригласил ее посмотреть, как продвигается устройство приюта. Пинки обещал подумать. Внешне все выглядит вполне безобидно, а если приют выведет ее из хандры, то и подавно.
Дюваль подробно расспросил Эррола о визите священника и с удивлением услышал, что приходили двое. Один постарше скажется более деловым. Другой, молодой, по мнению Эррола, был похож на голубого. Это он, отец Грегори, рта не закрывал.
Эррол сказал, что оставался в комнате во время всей беседы, и священники не говорили ни о чем, кроме детского приюта.
Повертев в руках визитную карточку, которую священник оставил Реми, Пинки спросил секретаршу, звонила ли она по этому номеру.
– Да, сэр. Ответила женщина.
– Что именно она сказала?
– «Дом Дженни, слушаю».
– Значит, все нормально?
– О да, мистер Дюваль. Я попросила к телефону отца Грегори. Она сказала, что ни его, ни отца Кевина нет на месте, но им можно оставить сообщение.
Тут секретарша хихикнула.
– Она решила, что я собираюсь внести пожертвование, и начала рассказывать о приюте со всеми подробностями. Я не все записывала, но вы можете видеть по распечатке, что рассказ был очень долгим.
* * *
– Отлично сработано, Дикси.
Берк взял у девушки телефонную трубку и повесил ее на рычаг. Телефон-автомат находился в загаженном коридоре дома, где сдавались квартиры внаем.
– За сороковник нормально.
Хотя он заплатил ей заранее, Дикси прошла за ним в комнату, которую Берк снял на днях на фальшивое имя. Она залезла на кровать, цепляясь острыми каблуками своих белых кожаных сапог за грязное покрывало, и широко улыбнулась. Берк заметил кусок жевательной резинки между зубами.
– Я действительно говорила как монашка?
– Я бы тебе поверил. Пить хочешь?
– Спрашиваешь!
Берк достал банку колы из морозилки – холодильника в комнате не имелось – и кинул девушке.
– Ты сказал «пить». Я-то подумала…
– Нет. Ты – несовершеннолетняя. Найдя его слова очень забавными, она расхохоталась, открыла банку и слизала пену.
– Ты правда так считаешь?
– Насчет чего?
– Ну, что я говорила как монашка. Может, я упустила свое настоящее призвание?
– Может быть.
– Хотя, если вдуматься, я и так вроде монашки.
Берк скептически поднял брови.
Она выпятила вперед локти, так что ее груди почти вываливались из черной кружевной майки-лифчика. Сверху на ней была надета джинсовая куртка.
– А чего, я серьезно.
– Монашки не носят красные кожаные мини-юбки и не выливают на себя по полфлакона духов, Дикси.
Запах гардений был своего рода ее профессиональной визитной карточкой. Когда ребята из полиции нравов искали Дикси, они ее вынюхивали в буквальном смысле слова. В этой маленькой комнате для коротких совокуплений аромат сладких духов казался тошнотворным.
– Монашки служат людям. Я тоже.
– Все дело в том, каким образом происходит это служение.
– Зачем углубляться в технические подробности… – Она отпила колы. – Ты католик, Бейзил?
– По воспитанию – да.
– Трудно представить, как ты молишься, и все такое.
– Я давно не молился, – пробурчал он. Он был уверен, что Пинки проверит «Дом Дженни», особенно если его жена захочет туда съездить. Разрабатывая эту свою гипотезу, Берк заплатил одному нищему художнику двадцать долларов, и тот набросал эмблему липового детского приюта. Потом Берк пошел в полиграфический салон и сделал десяток визитных карточек с этой эмблемой и номером телефона-автомата в коридоре напротив его комнаты. Одну карточку он оставил миссис Дюваль.
Сегодня рано утром он отправился искать «секретаршу» и наткнулся на Дикси. Она была неплохой проституткой и очень хорошей стукачкой. Как с проституткой Берк с ней дела не имел, зато ее информационными услугами пользовался не раз, и сведения всегда оказывались стоящими. Она работала на улице с тринадцати лет. Берку казалось чудом, что она дотянула до своих зрелых семнадцати и все еще жива.
– Знаешь, я тебя утром едва узнала, – заявила она, поднося к ярко-красным губам банку с колой. – Когда ты успел сбрить усы?
– На днях.
– Зачем?
– Захотелось.
– Работаешь под прикрытием?
– Можно и так сказать.
– Эта сучка по телефону сказала, что говорит из офиса Пинки Дюваля. Что за хреновину ты затеваешь?
– Тебе это знать необязательно.
– Ну, давай, Бейзил, колись.
– Я что-то не расположен разговаривать, Дикси. – Он растянулся рядом с ней на кровати и сунул под голову подушку.
Она мгновенно перекатилась и уселась на него верхом.
– Отлично, меня это устраивает, солнышко.
Зачем нам разговаривать.
Ее рука скользнула с его груди вниз и начала расстегивать пряжку ремня. Берк отвел ее руку.
– Я не это имел в виду. Ты уже заработала свои сорок долларов, а я стеснен в средствах.
Дикси подумала секунду-другую, погладила его по бритой верхней губе.
– Черт с тобой, обслужу тебя бесплатно.
– Спасибо, в другой раз.
– Чего это? Ты что, самый верный муж на свете?
– Уже нет.
– Уже неверный?
– Уже не муж.
– Тогда в чем дело? Не ломайся, Бейзил. Да знаешь, сколько у меня полицейских было? Ты один пока держишься, а это вредит моей репутации. Ты в самом деле не собирался меня трахнуть? Берк улыбнулся.
– Дикси, ты сногсшибательна. Я уверен, что потрахаться с тобой – одно из главных удовольствий в жизни. Но… У меня могла бы быть дочь твоего возраста.
– При чем тут возраст?
– При том при самом. Ладно. Я устал и хочу немного поспать.
– Днем?
– Я вчера поздно лег.
– Тем более тебе надо расслабиться и отдохнуть. Ты лежи спокойно, я сама все сделаю. – Она снова потянулась к пряжке.
Он остановил ее:
– В другой раз.
Дикси разочарованно выдула зеленый пузырь из жвачки.
– Ну и пожалуйста, – обиженно сказала она. – Можно, я хотя бы полежу рядом, пока ты отдыхаешь?
Он посмотрел на пухлые розовые губы и чуть ли не вываливающиеся из лифчика груди.
– Разве ты дашь спокойно отдохнуть? Она хихикнула.
– Ага, я все-таки тебе нравлюсь.
– Черт, Дикси, дай мне наконец поспать.
Он слегка отпихнул ее, и она слетела с кровати.
– Значит, я зря старалась? – Дикси встала у двери, вызывающе положила одну руку на бедро. – Слушай, если ты свяжешься с Пинки Дювалем, тебя ждут крупные неприятности.
– Знаю.
– Ты хороший парень, Бейзил, такие редко встречаются. Береги себя, ладно?
– И ты тоже, Дикси.
Она открыла дверь, и тут зазвонил телефон. Берк пулей слетел с кровати.
– Возьми трубку, – приказал он Дикси и подтолкнул ее к аппарату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Бог благословил вашу миссию, отец Кевин. Берк встал.
– Нам не следует больше отнимать ваше время.
– Конечно, конечно. – Грегори радостно вскочил на ноги. – Знаете, я как начну говорить про «Дом Дженни», так меня не остановишь.
– Мне было очень приятно, – сказала она. – Может быть, вы дождетесь моего мужа? Он был бы рад с вами познакомиться.
– Нет, нет, нам пора идти, – заторопился Грегори. – Нам надо совершить еще некоторые визиты. В другой раз.
Берк протянул ей визитную карточку.
– Вам наверняка захочется получить отчет о расходовании денег. Пожалуйста, звоните в любое время.
– Спасибо.
– А может быть, вы пожелаете сами взглянуть, как у нас идут дела.
От подобного предложения отец Грегори онемел. Он ошарашенно уставился на отца Кевина. Миссис Дюваль, напротив, пришла в полный восторг.
– А это возможно?
– Нет!
– Конечно.
Грегори и Берк ответили одновременно, но голос Берка заглушил робкое возражение Грегори.
– Конечно, – испуганно закивал отец Грегори. – Отец Кевин прав. Я просто подумал, что надо дождаться официальной церемонии открытия. Пригласить сразу всех, кто оказал нам помощь, – промямлил он.
– Уверен, миссис Дюваль предпочтет индивидуальную экскурсию, – медленно проговорил Берк, глядя ей в глаза.
– Мне не нужно никаких особых привилегий, но я с удовольствием приеду посмотреть, как продвигается работа. Может быть, чем-то смогу помочь.
– Вашего пожертвования вполне достаточно, уверяю вас. – В голосе отца Грегори звучала легкая паника.
– Но мой благоприятный отзыв может побудить моего мужа сделать еще пожертвование. Берк улыбнулся.
– Вот видите, сколько у нас причин желать, чтобы вы нас навестили. Звоните в любое время. Мы приспособимся к вашему расписанию.
* * *
– «Приспособимся»? «К вашему расписанию»? Господи, да нас прикончат!
– Прекрати ныть. У меня от тебя голова разболелась.
– Во что ты меня втянул, Бейзил? Мне это не нравится. Я согласился помочь тебе, и я помог, так? И даже не один раз, а два. Но теперь все. Хватит. Аплодисменты. Занавес. Гаснет свет, и все расходятся по домам. Исполнения «на бис» не будет. Я так больше не играю. Ты меняешь роль на ходу. Зачем ты выходил?
– Пописать.
– Ага, как же. Ты рыскал по дому, так я думаю.
– Вот в чем твоя главная проблема, Грегори. Ты слишком много думаешь. Ты лучше не утруждай мозги, плыви себе по течению.
– Если я буду плыть по течению, я непременно выплыву в Миссисипи мордой вниз. Не сказать, чтобы мне моя жизнь так уж нравилась, но умирать я не собираюсь. Ты на меня больше не рассчитывай. Все.
Спор продолжался всю дорогу до дома Грегори. Остановившись, Берк перегнулся через пассажира и открыл дверцу.
– Иди, ляг на диван, выпей вина, расслабься. Я тебе позвоню.
– Я выхожу из игры. Вы-хо-жу.
– В тюрьме не подают французского вина, Грегори.
– Перестань угрожать мне тюрьмой. У тебя на меня ничего нет.
– Сегодня, может, и нет. Но обязательно появится через недельку-другую. И я до тебя доберусь. Рано или поздно ты совершишь некие действия, которые, как ты сам признался, ты не в силах контролировать.
– Мой психоаналитик говорит, что у меня наметился прогресс.
– Нет, просто он выкачивает из тебя денежки. Ты – полный псих, так что остаться без работы ему не грозит.
Грегори безвольно опустил плечи.
– Ты скотина, Бейзил.
– Это мы уже обсуждали.
– У тебя сильная воля. Мне с тобой не справиться. Меня все обижают.
Берк схватил Джеймса за волосы и рывком пригнул к себе.
– Послушай меня ты, плаксивая испорченная дрянь. Хочешь – верь, хочешь – нет, но сейчас с тобой происходит, может быть, самое лучшее, что когда-либо было в твоей поганой жизни. Первый раз тебя заставили делать то, чего ты делать не хочешь. Я даю тебе возможность доказать, что ты лучше, чем о тебе думает весь свет. Я даю тебе шанс стать человеком.
Грегори судорожно всхлипнул.
– Мне кажется, ты зря стараешься, Бейзил. Я бы всей душой, но я тебе уже говорил: я безнадежен. На твоем месте я бы на меня не полагался.
– К несчастью, – проворчал Берк, – ты – все, что у меня есть.
Грегори поставил одну ногу на тротуар, но вылезать из машины не спешил. Чуть помедлив, он спросил:
– Это не полицейская операция, да?
– Да. – Берк в упор взглянул на него. – Не полицейская. Это личная месть. За моего друга, убитого в прошлом году.
– Я так и думал. Спасибо, что наконец ответил откровенно.
– На здоровье.
Берк отвернулся и стал смотреть прямо перед собой. Подумав несколько секунд, он сказал:
– Ладно, Грегори. Мне и вправду не следовало втягивать тебя в это. Я тебе врал на каждом шагу, манипулировал тобой, а, как ты верно заметил, это нечестно. Сейчас я делаю нечто безумное и рискованное. Ты абсолютно прав: дело крайне опасное. Ты можешь запаниковать, испортишь все, да тебя еще могут и убить. Я не хочу иметь на своей совести еще одну смерть. Мне нужна была твоя помощь в этой хреновине со священниками, но дальше попробую справиться сам. Спасибо за помощь.
Помолчав, он добавил:
– Не могу я видеть, как ты портишь свою жизнь, Грегори. Если не поумнеешь, рано или поздно тебя засадят надолго. В один прекрасный день твой папочка не сможет выкупить тебя из того дерьма, в которое ты вляпаешься, и оно придется не по вкусу не только честным гражданам, но и честным зекам. И они превратят твою жизнь в ад, а скорее всего просто тебя прикончат. В следующий раз, когда захочется вытащить член и помахать им перед носом у кого-нибудь, особенно у детей, – подумай хорошенько о последствиях.
Криво улыбнувшись, он перекрестил Грегори.
– Иди с миром и не греши, сын мой. – Потом нажал на рычаг передач и дал задний ход.
– Погоди. – Хорошенькое личико Грегори исказилось, он лихорадочно соображал. Закусив губу, спросил: – Это опасно? Я могу пострадать?
– Безусловно, я постараюсь это предотвратить, но риск серьезный.
Несколько долгих мгновений показались Берку целой вечностью. Наконец Грегори сказал:
– А, была не была. Я остаюсь. Каковы наши дальнейшие действия?
Глава 17
– Что значит «исчез»? Бардо пожал плечами.
– То и значит, Пинки. Его никто не видел. Когда я вернулся в ту дыру, где он жил, его там уже не было. Я хорошенько потряс хозяина, но тот клялся, что Бейзил съехал среди ночи. Бросил деньги за квартиру и ключ в почтовый ящик. Это не то место, где оставляют новый адрес. Бейзил испарился. Наш человек из НОБН попытался кое-чего разнюхать, но и он говорит, что после того, как Бейзил сдал значок, его никто не видел.
– Ты должен был приставить к нему «хвост».
– Да кто же знал?
Неожиданное исчезновение Бейзила нервировало Пинки. Бейзил не сказал: «Большое спасибо, польщен, но вынужден отказаться от вашего лестного предложения». Нет, он повел себя так, что было ясно: торг здесь неуместен. И это тревожило Пинки по двум причинам.
Во-первых, его разозлило, что это ничтожество, жалкий бывший полицейский, в оскорбительной форме отверг предложение работать у самого Пинки Дюваля. Это была первая попытка переманить Бейзила, но Пинки уже давно подумывал, не кинуть ли наживку. Лучший способ избавиться от врага – перетянуть его в свой лагерь.
А Бейзил был врагом. Он был постоянной досадной помехой, угнездившейся в отделе по наркотикам, требовал подробного разбирательства каждой операции, удачной или провальной, не важно. Он призывал наказывать за ошибки, искал причины провала, хотел, чтобы виновные несли ответственность за свои действия. Его можно было назвать больной совестью отдела, и полицейские в отделе старались работать честно. Правда, не все.
Хуже того, Бейзил был абсолютно неподкупным. Агенты Пинки пытались обнаружить у него какие-либо пороки или слабости, но тщетно. Ни букмекеры, ни наркоторговцы, ни женщины не могли его подловить.
Так что Бейзил уже давно мешал Дювалю. Он вступил в войну против наркобизнеса и, словно полководец, умудрялся воодушевлять свои войска на борьбу с врагом. Когда убили Кевина Стюарта, конфликт принял личный характер. Несмотря на приговор суда, Бейзил не собирался сдавать позиции. Он не успокоится, пока не отомстит. Уход из полиции – просто уловка.
Во-вторых, Пинки тревожился еще и вот почему: он все же надеялся, что Бейзил согласится на него работать. А тогда за ним будет легче следить. Пока Бейзил оставался в полиции, его действия контролировались. Но вот теперь он исчез, его местонахождение и его намерения никому не ведомы. Пинки это совсем не нравилось.
Любой человек, занимавший положение, подобное тому, которое занимал Дюваль, не мог бы вознестись на эту вершину, не обзаведясь по дороге кучей врагов. Пинки даже не считал, сколько раз в жизни ему угрожали тайно или явно. Он щедро платил своим телохранителям и чувствовал себя в безопасности. Но при всем при этом он был достаточно умен, чтобы понимать: даже самые тщательные меры безопасности не смогут защитить его на сто процентов двадцать четыре часа в сутки. Даже президентов, и тех убивают.
Клокочущий от ненависти Бейзил исчез. Может быть, в этот самый момент он наводит свою пушку на него, Пинки. Только дурак не нервничал бы в подобной ситуации.
Система, в которую Бейзил верил, обманула его, поэтому он на нее плюнул и ушел. Отныне его действия не регулируются ни правилами, ни ограничениями, ни буквой закона. И это делает его вдвойне опасным.
Разумеется, тронув Дюваля, Бейзил запятнает свое доброе имя, но это мало утешало. Он ведь полный псих. Насколько далеко он зайдет в своем стремлении отомстить? Терять ему нечего. Ни карьеры, ни жены, ни семьи, ни денег. Даже от его незапятнанной репутации газеты не оставили камня на камне.
Это тревожило Пинки больше всего. По опыту он знал, что наиболее опасным становится человек, которому нечего терять.
– Я хочу, чтобы его нашли, – решительно произнес он.
– А что с ним сделать, когда я его найду? Пинки выразительно посмотрел на Бардо. Хмыкнув, тот кивнул.
– С превеликим удовольствием. Раздался стук, и в дверь просунула голову секретарша Пинки.
– Простите, что прерываю вашу беседу, мистер Дюваль, но вы просили сообщить немедленно, как только я раздобуду информацию.
Отпустив Бардо, Дюваль взял у секретарши распечатку с информацией о «Доме Дженни». Вчера вечером, когда он вернулся домой, Реми вела себя почти так же, как до этой дурацкой депрессии. Она взволнованно рассказывала об этой благотворительной акции и очень радовалась, что отец Грегори пригласил ее посмотреть, как продвигается устройство приюта. Пинки обещал подумать. Внешне все выглядит вполне безобидно, а если приют выведет ее из хандры, то и подавно.
Дюваль подробно расспросил Эррола о визите священника и с удивлением услышал, что приходили двое. Один постарше скажется более деловым. Другой, молодой, по мнению Эррола, был похож на голубого. Это он, отец Грегори, рта не закрывал.
Эррол сказал, что оставался в комнате во время всей беседы, и священники не говорили ни о чем, кроме детского приюта.
Повертев в руках визитную карточку, которую священник оставил Реми, Пинки спросил секретаршу, звонила ли она по этому номеру.
– Да, сэр. Ответила женщина.
– Что именно она сказала?
– «Дом Дженни, слушаю».
– Значит, все нормально?
– О да, мистер Дюваль. Я попросила к телефону отца Грегори. Она сказала, что ни его, ни отца Кевина нет на месте, но им можно оставить сообщение.
Тут секретарша хихикнула.
– Она решила, что я собираюсь внести пожертвование, и начала рассказывать о приюте со всеми подробностями. Я не все записывала, но вы можете видеть по распечатке, что рассказ был очень долгим.
* * *
– Отлично сработано, Дикси.
Берк взял у девушки телефонную трубку и повесил ее на рычаг. Телефон-автомат находился в загаженном коридоре дома, где сдавались квартиры внаем.
– За сороковник нормально.
Хотя он заплатил ей заранее, Дикси прошла за ним в комнату, которую Берк снял на днях на фальшивое имя. Она залезла на кровать, цепляясь острыми каблуками своих белых кожаных сапог за грязное покрывало, и широко улыбнулась. Берк заметил кусок жевательной резинки между зубами.
– Я действительно говорила как монашка?
– Я бы тебе поверил. Пить хочешь?
– Спрашиваешь!
Берк достал банку колы из морозилки – холодильника в комнате не имелось – и кинул девушке.
– Ты сказал «пить». Я-то подумала…
– Нет. Ты – несовершеннолетняя. Найдя его слова очень забавными, она расхохоталась, открыла банку и слизала пену.
– Ты правда так считаешь?
– Насчет чего?
– Ну, что я говорила как монашка. Может, я упустила свое настоящее призвание?
– Может быть.
– Хотя, если вдуматься, я и так вроде монашки.
Берк скептически поднял брови.
Она выпятила вперед локти, так что ее груди почти вываливались из черной кружевной майки-лифчика. Сверху на ней была надета джинсовая куртка.
– А чего, я серьезно.
– Монашки не носят красные кожаные мини-юбки и не выливают на себя по полфлакона духов, Дикси.
Запах гардений был своего рода ее профессиональной визитной карточкой. Когда ребята из полиции нравов искали Дикси, они ее вынюхивали в буквальном смысле слова. В этой маленькой комнате для коротких совокуплений аромат сладких духов казался тошнотворным.
– Монашки служат людям. Я тоже.
– Все дело в том, каким образом происходит это служение.
– Зачем углубляться в технические подробности… – Она отпила колы. – Ты католик, Бейзил?
– По воспитанию – да.
– Трудно представить, как ты молишься, и все такое.
– Я давно не молился, – пробурчал он. Он был уверен, что Пинки проверит «Дом Дженни», особенно если его жена захочет туда съездить. Разрабатывая эту свою гипотезу, Берк заплатил одному нищему художнику двадцать долларов, и тот набросал эмблему липового детского приюта. Потом Берк пошел в полиграфический салон и сделал десяток визитных карточек с этой эмблемой и номером телефона-автомата в коридоре напротив его комнаты. Одну карточку он оставил миссис Дюваль.
Сегодня рано утром он отправился искать «секретаршу» и наткнулся на Дикси. Она была неплохой проституткой и очень хорошей стукачкой. Как с проституткой Берк с ней дела не имел, зато ее информационными услугами пользовался не раз, и сведения всегда оказывались стоящими. Она работала на улице с тринадцати лет. Берку казалось чудом, что она дотянула до своих зрелых семнадцати и все еще жива.
– Знаешь, я тебя утром едва узнала, – заявила она, поднося к ярко-красным губам банку с колой. – Когда ты успел сбрить усы?
– На днях.
– Зачем?
– Захотелось.
– Работаешь под прикрытием?
– Можно и так сказать.
– Эта сучка по телефону сказала, что говорит из офиса Пинки Дюваля. Что за хреновину ты затеваешь?
– Тебе это знать необязательно.
– Ну, давай, Бейзил, колись.
– Я что-то не расположен разговаривать, Дикси. – Он растянулся рядом с ней на кровати и сунул под голову подушку.
Она мгновенно перекатилась и уселась на него верхом.
– Отлично, меня это устраивает, солнышко.
Зачем нам разговаривать.
Ее рука скользнула с его груди вниз и начала расстегивать пряжку ремня. Берк отвел ее руку.
– Я не это имел в виду. Ты уже заработала свои сорок долларов, а я стеснен в средствах.
Дикси подумала секунду-другую, погладила его по бритой верхней губе.
– Черт с тобой, обслужу тебя бесплатно.
– Спасибо, в другой раз.
– Чего это? Ты что, самый верный муж на свете?
– Уже нет.
– Уже неверный?
– Уже не муж.
– Тогда в чем дело? Не ломайся, Бейзил. Да знаешь, сколько у меня полицейских было? Ты один пока держишься, а это вредит моей репутации. Ты в самом деле не собирался меня трахнуть? Берк улыбнулся.
– Дикси, ты сногсшибательна. Я уверен, что потрахаться с тобой – одно из главных удовольствий в жизни. Но… У меня могла бы быть дочь твоего возраста.
– При чем тут возраст?
– При том при самом. Ладно. Я устал и хочу немного поспать.
– Днем?
– Я вчера поздно лег.
– Тем более тебе надо расслабиться и отдохнуть. Ты лежи спокойно, я сама все сделаю. – Она снова потянулась к пряжке.
Он остановил ее:
– В другой раз.
Дикси разочарованно выдула зеленый пузырь из жвачки.
– Ну и пожалуйста, – обиженно сказала она. – Можно, я хотя бы полежу рядом, пока ты отдыхаешь?
Он посмотрел на пухлые розовые губы и чуть ли не вываливающиеся из лифчика груди.
– Разве ты дашь спокойно отдохнуть? Она хихикнула.
– Ага, я все-таки тебе нравлюсь.
– Черт, Дикси, дай мне наконец поспать.
Он слегка отпихнул ее, и она слетела с кровати.
– Значит, я зря старалась? – Дикси встала у двери, вызывающе положила одну руку на бедро. – Слушай, если ты свяжешься с Пинки Дювалем, тебя ждут крупные неприятности.
– Знаю.
– Ты хороший парень, Бейзил, такие редко встречаются. Береги себя, ладно?
– И ты тоже, Дикси.
Она открыла дверь, и тут зазвонил телефон. Берк пулей слетел с кровати.
– Возьми трубку, – приказал он Дикси и подтолкнул ее к аппарату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40