И, по-моему, у неё были веские основания для подобных опасений. Ведь ты и сейчас рвёшься решать за неё, не считаясь с её собственным мнением. Насколько я понял тебя, ты был бы только рад, если бы она бросила отца и вернулась под твоё крыло.
– Вовсе нет! – запротестовал Стэн. – Я этого не говорил.
– Но подразумевал.
– И даже не подразумевал. Я совсем не против того, чтобы её отец и кузина поселились у нас, я готов принять их, как родственников. Но я категорически против участия Марики в борьбе с Хранителями. Пусть этим займутся люди старше и опытнее. Такую позицию я буду отстаивать в Совете.
Эндре Миятович с сомнением хмыкнул.
– Вижу, ты плохо знаешь свою сестру, Стэнислав. Марика не из тех, кто безропотно подчиняется чужой воле. Запрещать ей что-нибудь делать – всё равно что махать красной тряпкой перед носом разъярённого быка. История с порталами наглядно показывает, как она реагирует на попытки ограничить её свободу. На мой взгляд, единственная возможность держать её под контролем – это предоставить ей возможность действовать открыто. К счастью для нас, она достаточно умна, рассудительна и склонна прислушиваться к мнению старших... – Миятович прокашлялся. – Гм-м... Я слышал, что Флавиан добивается её руки. И если они поженятся, то я не завидую парню. Марика принадлежит к тому типу женщин, которые вьют из мужчин верёвки. Так что ещё неизвестно, кто будет править Ибрией...

Глава 17

Кейт вышел из дома и по ступеням спустился с крыльца на широкое подворье. Сопровождавший его Славомир Ковач окликнул конюха и велел ему привести лошадь гостя. Затем сказал Кейту:
– Вы правильно поступили, что обратились ко мне, господин Уолш. Дядя нашего князя не из тех людей, с которыми приятно иметь дело.
– О да, я слышал это, – неуклюже ответил Кейт. – Многие в городе говорить так.
– Газда Войчо совсем не злой человек, – продолжал Ковач. – Просто он завистлив и готов на всякие мелкие пакости, лишь бы насолить племяннику. Поэтому будем считать, что вы заехали выразить соболезнования вдове своего дальнего родственника.
– Который на самом деле не есть действительный родственник.
– Ну, это уже детали. Чирич – фамилия распространённая, так что немудрено ошибиться. А насчёт пакета не беспокойтесь, он в надёжных руках. Вы сдержали своё обещание, доставили его по назначению, остальное уже моя забота. Завтра, в крайнем случае, послезавтра, я отправлю к газде Стэниславу самого быстрого из моих гонцов. Можете не сомневаться.
Кейт не сомневался... Почти – ибо полностью уверенным можно быть только в себе. Из разговора с Ковачем Кейт вынес твёрдое убеждение, что этот человек целиком предан своему князю. Но он явно не был Коннором, а следовательно, не мог оперативно связаться со своим господином. Гонцу же потребуется как минимум неделя, чтобы добраться до Црвенеграда, где сейчас должен находиться Стэн. Это значило, что Кейту с Джейн придётся задержаться в этом мире – в лучшем случае, на неделю, а скорее, ещё дольше. Такая перспектива не вдохновляла Кейта, и он представлял, как взбесится от этого известия сестра...
Но что он мог поделать? Кейт и так здорово рисковал, заявившись к Славомиру Ковачу, пасынку недавно умершего первого министра Щепана Чирича, с вопиюще неправдоподобной историей о пакете с письмом для князя Мыковицкого, который якобы передал ему в северогаальском порту Брчко один умирающий незнакомец по имени Коннор. На столь рискованный шаг Кейт решился лишь к исходу третьего дня, когда убедился, что ничего лучшего придумать не может: местные Конноры упорно не хотели обнаруживать себя, а все родственники Марики и Стэна по материнской линии жили далеко на востоке.
Вопреки надеждам Кейта, Славомир Ковач не только не принадлежал к племени Конноров, но и понятия не имел об их существовании. С другой стороны, Кейт считал, что ему повезло: Ковач не стал придираться к его рассказу, хотя вряд ли поверил ему. По всей видимости, пасынок покойного первого министра и (как полагали многие) будущий первый министр княжества рассудил, что у пожаловавшего к нему богатого чужестранца имеются веские причины скрывать правду – полностью или частично. Разумеется, Ковач был заинтригован и хотел бы узнать больше об этом письме, но давить на Кейта не стал. В конечном итоге ему пришлось удовольствоваться тем, что крайне важно в кратчайший срок доставить князю пакет...
Слуга уже вывел лошадь Кейта из конюшни и теперь, держа её под уздцы, ожидал, когда господа велят ему подойти ближе.
– Это уже не есть моё дело, господин Ковач, – осторожно произнёс Кейт. – Но на ваше место, я бы имел расспросить других министров о человеке с именем Коннор. Может, кто-то и знать что-то. И он подскажет, что делать.
– Возможно, я так и поступлю, – сказал Ковач. – Но вряд ли мы сможем что-нибудь предпринять, пока не вернётся гонец с указом о назначении нового первого министра. Сейчас в Мышковаре хозяйничает газда Войчо, а с ним каши не сваришь... Впрочем, вы правы, господин Уолш. Это уже не ваше дело. Теперь это моя забота.
Давая понять, что разговор закончен, он жестом подозвал конюха, а, обращаясь к Кейту, добавил:
– Приятно было с вами познакомиться, господин Уолш. Да, кстати. Если вы с женой решите задержаться в Мышковиче, то заходите к нам на девять дней. Мы будем рады вашему присутствию на тризне.
То ли из-за плохого знания языка, то ли из-за полного незнания местных обычаев, Кейт не понял, о чём идёт речь, но всякий случай принял приглашение, заметив, однако, что ещё не решил, останется он в Мышковиче или нет.
Попрощавшись со Славомиром Ковачем и поблагодарив его за гостеприимство, Кейт вскочил в седло и выехал со двора на мощённую булыжником узенькую улочку. Уверенной рукой правя лошадь, он снова в мыслях поблагодарил судьбу, которая в шестнадцать лет свела его с девушкой, помешанной на лошадях. Имя той девушки Кейт вспомнить не мог – роман с ней оказался недолгим, и через месяц они разошлись, – но даже за столь короткое время она успела увлечь его верховой ездой. Впоследствии умение обращаться с лошадьми послужило дополнительным аргументом в пользу его включения в состав группы разведчиков. За три дня Кейт успел убедиться, что его плохое владение славонским языком здесь никого не настораживает – чужеземец, он и есть чужеземец. А вот если бы он не очень уверенно держался в седле, было бы гораздо хуже. О полном неумении и говорить не приходится. Слав или варвар, мужчина или женщина – в этом мире все с детских лет ездили верхом. К счастью, и Джейн была знакома с лошадьми: в течение последнего года она обучалась верховой езде, это было обязательным элементом в подготовке разведчиков. Правда, ездила она ещё плохо, но к женщинам не предъявлялось столь жёстких требований. Тем более, к женщинам благородного происхождения – а Кейт и Джейн выдавали себя за дворян из далёкой страны Саами.
«И невесть ещё сколько придётся продолжать эту игру, – мрачно подумал Кейт, направляясь в сторону порта, к гостинице „Красный бык”. – Дёрнул же чёрт Щепана Чирича, что он умер так не вовремя. Мог бы и протянуть ещё недельку-полторы... Да уж, не повезло, так не повезло!..»
Впрочем, сначала им повезло. И повезло просто неслыханно. На такое везение они даже надеяться не смели.

...Пока Джейн спала, Кейт тщательно обшарил покои Стэна и обнаружил в гардеробной тайник, где хранилось несколько кошелей с золотыми и серебряными монетами. Чтобы не прогадать, он взял все деньги, затем подобрал себе приличный костюм и прочую экипировку, включая оружие – непременный атрибут средневековой знати. Но самое главное – ему удалось проникнуть в кабинет.
Открыть замок оказалось делом не таким сложным, как думал вначале Кейт. Судя по всему, Стэн больше полагался на свой авторитет, нежели на прочность запоров. Уже выбравшись из замка, Кейт узнал, что хотя местные жители не догадывались о существовании мощной организации колдунов-Конноров, они, тем не менее, подозревали за Стэном и Марикой некоторые колдовские способности и, наряду с глубоким уважением и даже благоговением, испытывали по отношению к ним нечто вроде суеверного страха. А отсюда следовал логичный вывод: если у кого-нибудь всё же наберётся храбрости без дозволения пробраться в покои грозного князя-колдуна, то уж никакие другие преграды его не остановят.
Портал в кабинете Стэна находился за шкафом, но Кейт даже не пробовал добраться до него, чтобы вновь попытать счастья. Он достаточно намучился с порталом Марики и понимал, насколько безнадёжное это дело. Обследовав кабинет, Кейт нашёл для себя немало полезных вещей, а также раздобыл кое-какие интересные сведения. В частности, он обнаружил, что Стэн был большим романтиком морских путешествий и новых географических открытий. За время своего правления он внёс немалый вклад в исследование океанских просторов к югу и западу от Гаалосага, а совсем недавно отправил экспедицию на поиски западного морского пути в Хиндураш. В этом плане Стэн чем-то напоминал Кейту португальского принца Энрике Мореплавателя из его мира.
У Стэна была богатая библиотека, среди множества книг о путешественниках и их путешествиях, Кейт нашёл одну, где, в числе прочего, достаточно подробно рассказывалось о маленькой стране Саами, о её жителях и о существующих там порядках; он, естественно, позаимствовал её, чтобы побольше разузнать о своей «родине».
Однако самой ценной находкой, вне всяких сомнений, был подробный план Мышковара. Ознакомившись с ним, Кейт поначалу впал в уныние: его наивная затея под покровом ночи незаметно выскользнуть из замка была заранее обречена на провал. Мышковар был не каким-то там Норвиком, а настоящей неприступной крепостью, опоясанной тройным кольцом стен и глубоким рвом, наполненным водой. Выйти из замка без ведома охраны было почти так же трудно, как и войти в него. Их с Джейн шансы оказаться на свободе равнялись не одному к десяти и даже не одному к ста – а, в лучшем случае, одному к тысячи.
Почти час Кейт просидел над планом в угрюмой задумчивости и уже начал склоняться к мысли о добровольной сдаче местным властям, как вдруг его внимание привлекла одна странность: при всём том, что план был выполнен с большой тщательностью, три камина были обозначены немного не так, как все остальные, и это «не так» у всех трёх каминов было одинаковым.
Один из таких каминов находился в покоях хозяина замка. Кейт исследовал его снаружи и изнутри дюйм за дюймом, весь перепачкался сажей, но его старания, в конце концов, были вознаграждены. Он обнаружил, что при сильном нажиме с правого края задняя стена чуть-чуть отодвинулась. Хороший удар ногой значительно ускорил бы дело, но Кейт продолжал работать с крайней осторожностью, чтобы не создавать шума, и лишь через полчаса сумел расширить щель настолько, чтобы протиснуться в неё.
Это оказалось именно то, на что он надеялся, – тайный ход, вернее, аварийный выход, построенный специально на случай, если враги (или восставшие подданные) возьмут замок штурмом, измором или предательством. Узкая крутая лестница вела в глубокое подземелье и заканчивалась выдолбленным в скале тоннелем, который тянулся так далеко, что Кейт в первый раз не прошёл его до конца. Когда он решил, что и сам замок, и крепостные стены, и ров остались уже позади, то вернулся обратно, чтобы не оставлять надолго сестру. Кейт поступил совершенно правильно, так как к этому времени Джейн уже проснулась и, нигде не обнаружив его, находилась на грани истерики.
Куда бы ни вёл тот тоннель, и Кейт и Джейн без всяких споров решили воспользоваться им. В любом случае, подземный путь сулил больше шансов на успех, нежели попытка выбраться из замка по поверхности. Но прежде Джейн настояла, чтобы Кейт отдохнул, и он согласился с ней, поскольку чувствовал себя уставшим.
Они покинули Мышковар лишь после полуночи и, в свете новых обстоятельств, взяли с собой столько багажа, сколько могли унести. Кейт рассудил, что лишние вещи им не помешают, а избавиться от них они успеют всегда. Джейн, в числе прочего, забрала всю косметику Марики и часть её драгоценностей. И хотя денег, по мнению Кейта, должно было хватить надолго, сестра всё-таки настояла на драгоценностях, аргументируя своё решение тем, что благородная дама, даже путешествуя, должна носить украшения. Кейт не стал спорить с сестрой, лишь посоветовал ей быть скромной в выборе драгоценностей. И всё же она, увлёкшись одеждой и украшениями, едва не совершила глупость, оставив без внимания шкатулку, где Марика, помимо средств женской гигиены, хранила самые необходимые медикаменты из их мира. К счастью, Кейт исправил её ошибку, что оказалось весьма кстати – от сырости в подземелье Джейн подхватила простуду, и если бы он сразу не напичкал её антибиотиками и витаминами, дело могло бы закончиться острым бронхитом, а то и воспалением лёгких...
И вообще, с того момента как Кейту удалось проникнуть в кабинет Стэна, им сопутствовала удача. Тоннель был невероятно длинным (шагая по нему, Кейт прикидывал, сколько же лет понадобилось, чтобы проложить его, и какой параноик из предков нынешнего князя додумался до такого), но на их пути не встретилось ни единого завала, а когда, наконец, возникло препятствие, то это оказалась каменная кладка.
Кейт предвидел нечто подобное, поэтому прихватил с собой простенький кинжал, который не жаль было сломать. Впрочем, страдавший паранойей предок Стэна и Марики тоже позаботился об инструменте – возле стены лежала увесистая кирка, – но за прошедшие десятилетия (а может, и столетия) её деревянная ручка полностью сгнила от сырости. Кейт потратил целых два часа разбирая стену, хотя мог разрушить её минут за пятнадцать. Однако он не хотел создавать шума, а кроме того, намеревался по возможности восстановить кладку, чтобы никто не обнаружил пролом – по крайней мере, в ближайшие дни.
Как оказалось, тоннель привёл их в подвал заброшенного припортового склада, очевидно, принадлежавшего княжеской семье. Кейт решил, что это умн о : отсюда открываются сразу два пути к бегству – по суше и по морю. Да и для них с Джейн лучшего места не придумаешь – легче всего незаметно появиться именно в порту.
После копания в камине и длительного подземного путешествия собственная одежда Кейта пришла в полную негодность. Выпотрошив карманы, он без сожаления избавился от неё и переоделся в позаимствованный у Стэна костюм. Джейн последовала примеру брата – правда, выбросила лишь туфли и рубашку, а в меньшей степени пострадавшие брюки решила сохранить.
Они дождались на складе наступления утра (Джейн даже вздремнула, прислонившись к плечу брата), а когда в порту началась обычная ежедневная суета, без труда смешались с толпой. Как и надеялся Кейт, присутствие чужестранцев здесь никого не удивило, никакого нездорового интереса к их персонам не возникло, и никто не собирался арестовывать их, как подозрительных личностей. По забавному стечению обстоятельств, первый человек, к которому они обратились за советом, тоже оказался чужестранцем – купцом из Ибрии. Тем не менее он хорошо говорил по-славонски, неплохо знал город и порекомендовал им гостиницу «Красный Бык» – мол, и кормят там отлично, и жильё грех жаловаться, и к чужакам относятся без предубеждения, поскольку хозяин и сам по матери ибр. Кейт проверил рекомендацию ибрийского купца, расспросив ещё троих человек, уже местных, а получив подтверждение, нанял лошадь для себя, носилки для Джейн, и они отправились в гостиницу.
Хозяин «Красного Быка», Франь Вуйко, которого и работники, и постояльцы, из-за его фамилии, уважительно именовали вуйко Франь (то есть, дядя Франь), оказался человеком весьма любопытным и словоохотливым, но при том добродушным и совершенно безобидным. Кейт снял у него самую лучшую комнату, заплатив за неделю вперёд. В ответ на настойчивые расспросы хозяина (ещё бы такая диковинка – гость с крайнего севера!), он поведал душераздирающую историю о том, как между родами Уолшей и Мордехаев вспыхнула кровная вражда, а поскольку Кейт был младшим из сыновей, то отец буквально выдворил его с женой из страны и велел не возвращаться до тех пор, пока остальные их родственники не разделаются со всеми Мордехаями. Но если же, паче чаяния, Мордехаи победят, то род Уолшей не должен угаснуть – вот почему отец отправил Кейта и его жену путешествовать по свету, как можно дальше от Саами.
Вуйко Франь выслушал сбивчивый рассказ своего нового постояльца, сочувственно качая головой, а про себя, наверное, думал, что в варварских краях и порядки варварские. Потом он вежливо поинтересовался, как идут дела с кровной враждой. Кейт ответил, что, по последним сведениям с родины, Уолши неумолимо истребляют Мордехаев, но до окончательной победы ещё далеко – слишком уж много развелось мордехайских ублюдков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48