Это было, кстати, в канун нашего национального праздника — Дня работников уголовного розыска, 5 октября.Все стреляли, я тоже разрядил обойму. Потом мы осмотрели «мерсы». А них не оказалось ни одной пробоины.— Это будут ваши машины.Фирма просуществовала не долго.Рэмбо — дипломированный авиационный технолог по своему первому образованию — ушел на завод, чтобы вскоре снова оставить его уже будучи начальником сборочного цеха и заняться созданием ассоциации — знаменитого «Лайнса».На короткое время я вернулся к первой своей профессии — к журналистике, но потом оставил ее. Был вице — президентом, отвечающим за службу безопасности большого банка…Как и большинство граждан, мы не были виноваты ни перед Союзом, ни перед Россией, не затевали переворотов, денежных реформ, не приватизировали общественную собственность в качестве личной, не грабили сберегательные вклады, не крали сбережения пенсионеров.Мы зарабатывали деньги, ставя на кон свои жизни.Когда — нибудь будет установлено точно, что фанаты — менты — люди, с каким — нибудь двойным Y — хроматином в клетках, свидетельствующим об аномальном развитии…Высокого роста, все выше своих родителей, агрессивные по характеру, идеалисты по своему сознанию, которым для утверждения себя постоянно требуется риск, опасности…Уверовав в это окончательно, я пришел в «Лайнс» частным детективом, работающим по контракту, оставаясь при том руководителем собственной стремной фирмы по востребованию долгов, организованной на паях…Устойчивая тенденция неисполнения решений судов по гражданским делам давно уже вызвала к жизни отработанную систему способов возвращения утраченного имущества фирмами, подобной нашей.Финансовые вложения в такую фирму были минимальные.Правда, клиентов было тоже негусто.Фирма гонялась за заказами.
— Вам далеко? — Я притормозил.— Теплый Стан…Она поймало мое ненаигранное восхищение.Как ей было не возгордиться: «Отлично причесана, свежа, дорогой деловой костюм, губы бабочкой. Ямочки на щеках…»Мне казалось, я читал ее мысли: «Долго торчать на углу не пришлось. Первый же водила проезжавшей „девятки“, высокий, худой, из типа „усталых“ — со впалыми щеками, серебром в короткой стрижке, которую народ уже прозвал „типа киллер“, — тут же притормозил… Я кажусь ему девочкой».Я взглянул на часы.Мои личные дела начинались через час.Рэмбо — президент «Лайнса», мой шеф, ждал меня после обеда.— Что ж, садитесь.— Сколько?— Назовите Вы сумму.— Как насчет пятидесяти баксов?— Согласен. И уже давно.Она взглянула внимательно. Улыбнулась.По дороге разговорились.Не прямо — обиняками обозначили границы собственных интересов в бизнесе: у меня — ТОО с длинным перечислением возможных услуг.По дороге она рассмотрела меня.Я не комплексовал: «Не самый богатый, но и не нищий мент, каким был когда — то…». Туфли и галстук были абсолютно новые, дорогие. Костюм модный, сто процентов шерсти. Не бросающийся в глаза. Галстук, сорочка, носки подобраны со вкусом.Между сиденьями сзади стоял тоже дорогой, темноватого цвета кейс с шифровым набором, выглядевший как кожаный.— Я не представился. Александр. Можно Саша…— Марина.За разговором с Кутузовского проспекта в Теплый Стан — не ближний свет! — домчали быстро. Показалось: даже слишком!— Вот и приехали…Марина показала на семнадцатиэтажный дом, место парковки находилось сразу у торца.Я перегнулся со своего места, открыл ей дверцу.— Даже жалко расставаться.— Я пригласила бы Вас с собой, но я тут по делу. Не предупредила заранее…Ей тоже хотелось закрепить удачное знакомство.Мы могли быть полезны друг другу.Такая жизнь, если решаешь не надеяться на дядю, а кормить себя и свою семью сам. И притом на достойном уровне.«Связи — это деньги!»— Я в этот дом всего на несколько минут. А может, Вы подождете? Это недолго…Я достал сигареты…
— Трах — тах — тах… — Звонок на дверях был заграничный. Послышавшийся звук невозможно было назвать звонком, просто посыпались на пол легкие куски пластмассы.— Маринка…Люба распахнула бронированную дверь настежь. Ахнула, увидев костюм и макияж:— Ну, ты даешь! Гранд — дама!На самой Любе был прозрачный короткий пеньюар телесного цвета. Сквозь него на груди темнели крупные торчащие соски.— Давай — ка почеломкаемся!Квартира была двухкомнатная ( гостиная и спальня ) светлая. С широким коридором, огромной кухней. После «евроремонта».— Кофе пить будешь?— Нет, пожалуй. Там водила ждет.— Бери орешки. Сколько у нас набежало? Расписки захватила, талмуды свои?Марина открыла сумку. Расписок было три: две по двадцать тысяч долларов каждая, третья — на тридцать тысяч долларов.Люба убедилась.— Они. Все точно…Пошли в спальню, там у нее хранилась наличность. Марина подошла к картине над туалетным столиком. Рассвет в Булонском лесу. Туман. Красные куртки всадников. Время от времени ей удавалось купить и продать хорошую работу. «Катя Уварова… Откуда она у Любки?»Дверь спальни позади хлопнула.— Люба, эта картина… — Она осеклась.Незнакомый невысокого роста мужик с порога спальни следил за ней быстрыми маленькими глазками. Длинные собачьи уши, вытянутый острый лоб над выступавшими, как у африканца, губами на абсолютно европейском лице. Большим, с вывернутым суставом пальцем он щелкнул зажигалкой, в другой руке он держал расписки. Пламя взбежало по краю. Мужик подождал, пока бумаги догорели. Поднял взгляд. Один зрачок, черный, ушел под веко, второй косил в сторону Марины.— Беги отсюда! И быстро! И если я тебя, сука, снова увижу тут — пеняй на себя! Ну!…
Я заметил ее состояние, вернувшись, она постарела на десять лет…— Неприятности? Какие проблемы?— Бывает…Она постаралась взять себя в руки.— Могу помочь?— Все в порядке. Спасибо. Я не очень долго?— Нет, нет… Как Вы отнесетесь к моему предложению? — Без нее я все обдумал. — Через пятнадцать минут я должен быть в офисе у метро «Профсоюзная». Это тут рядом.— Да…— Суть предложения. Мы заезжаем по пути на пять минут. Я должен передать деньги… А потом я с удовольствием доставляю Вас назад на Кутузовский. Или вообще куда заходите. Куда Вы сегодня собирались?— На футбол…— Серьезно?— В самом деле. В девятнадцать, если погода не станет еще хуже, я с кем — нибудь из знакомых поехала бы на «Динамо». Я твердо решила.— Что там сегодня?— Отборочный матч Россия — Израиль…— Вы болельщица?Она пожала плечами:— Можно встретить посольских или из «Сохнута» — такие связи всегда полезны…Итак, я не ошибся: потенциальный мой партнер или клиент.— Тогда в офис…Под впечатлением визита она не расположена была говорить, и я помалкивал. Особенно спешить было некуда. Собирался дождь. Люди торопились укрыться от него. Столица в последние годы становилась все более многолюднее. Все больше привлекала она приезжих с юга. Скептики утверждали, что через несколько лет Москва превратится в мусульманский город. Я вел машину небыстро, в первом ряду. Наконец она решила, что молчать дольше неприлично.— У Вас дела?— Я сегодня покупаю дачу.— О — о! Далеко?— На Истре.— Место отличное… Лет сто назад министр здравоохранения Семашко предложил его Сталину как экологически наиболее чистое…Мысли ее где — то блуждали. К ней с трудом пробивалось главное из того, что я объяснил.— Дачу мы оценили в сто пятьдесят тысяч. Естественно, в баксах. Договор на пятьдесят. Из — за налогов. Сто наличными я должен отдать сейчас. Остальное мой представитель передаст уже в присутствии нотариуса…— А где покупатель?— Они оба тут, в офисе. Покупатель и мой представитель с генеральной доверенностью. Заодно увидите, где мы работаем. Между прочим, я сейчас Вам открою одну тайну, а Вы можете это принять, как захотите.— Вся внимание!— Я всю жизнь мечтал иметь частную охранную фирму, а моим постоянным клиентом — такую женщину, как Вы. Бразованную, обаятельную, энергичную.— Вы ставите на первое место образование?— Некий сплав. Внутреннего и внешнего, с обязательным знанием языка.— Одного? Двух?— В идеале — трех. Вы кто по образованию?— Лучше не напоминайте. Экономист со знанием языка.— Английский…— Еще иврит.— А это с какой стороны?— Она процитировала расхожее теперь: «Тайна сия есть…» и так далее, что заменило модное прежде шекспировское — «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам!»
Наш офис значился как дочерняя фирма охранно — сыскной ассоциации «Лайнс». В многоподъездном доме. С чем — то вроде КПП. С высоким охранником снаружи у автостоянки. И вторым охранником за дверью, у телевизора. На черно — белом экране, когда проходили внутрь, было одна и та же картинка — прилегающая часть двора, две «девятки» — моя и моего партнера Петра. Появившись из коридора, он ткнулся взглядом в Марину и тут же замер. На нем был узкий костюм, готовый лопнуть. Тесная, по меньшей мере, на два размера сорочка. Галстук. Простое хитроватое лицо деревенского жителя, короткие рыжеватые усы. Впечатление, которое Марина произвела на партнера, легко читалось на красном вытянутом лице: словно к нам в офис приехала Клаудиа Шиффер или принцесса Диана.— Петр, — представил я их — Госпожа Марина.— Очень приятно.Они кивнули друг другу.— Как дела? — Я вернул его на землю.— Покупатели уже здесь— Ты готов?— Да, ждали тебя. Сюда…Петр открыл дверь своего кабинета, пропустил Марину, потом меня. Я отдал ему кейс, который вез с собой в «девятке». Марина женским придирчивым взглядом оглядела кабинет и как будто одобрила наш вкус. Ничего особенного внутри не было — обычная офисная мебель, белые шторы, искусственные цветы в простенках. Продавцов дачи было двое — мужчина лет тридцати пяти и шестидесяти. Сын и отец. Им предстояло получить сто тысяч долларов сверх суммы, обозначенной в договоре. Один из них — по — видимому, сын — должен был увести деньги. У его ног стояла спортивная сумка, второй — отец отправлялся с Петром в нотариальную контору для оформления сделки. Оба сидели в креслах друг против друга по разные стороны приставного стола, напряженные, готовые к любому повороту событий. В Москве могли убить и за сотню баксов. Я показал Марине на свободное кресло у окна. Поздоровался с каждым из клиентов.— Как дела?— Вроде нормально…Продавцы бодрились.— Возьмем быка за рога. Прошу…Петр поставил кейс на приставной столик и открыл. Доллары были в новых сотенных купюрах. Пачку за пачкой Перт извлекал из кейса и складывал на столе. Отец и сын пересчитали деньги.— Все точно… — Отец поднял голову. Петр вышел, вернулся с двумя бутылками — шампанского и кока — колы.— Кто что будет пить?Отец и сын от шампанского отказались.— Верите ли, уже месяца три стоит. — Петр показал на бутылку. — Все вокруг завязали…— Расписку? — Отец обернулся ко мне.— Зачем?!Можно было ехать к нотариусу… Петр налил на дорожку полный стакан колы. Выпил. Протер усы.— В путь?— Не рискуете? — Марина с любопытством взглянула на меня, когда оба продавца и Петр вышли. Все — таки сто тысяч долларов. Расписка не помешала бы…— Да нет. Ничего.У меня на этот счет было свое мнение: «Что я буду делать с их распиской? Пойду в суд?! Скажу: „Я хотел обмануть казну на сто тысяч баксов! А меня самого кинули! Помогите!“ Меня — формального главу фирмы, которая занимается возвратом долгов!»— Можно было оформить как заемное обязательство.— А — а… — Я махнул рукой. — Сейчас не то время. И отец, и сын это знают. Честность — самое верное, если хочешь жить. Куда они денутся! Вам кофе, чай?— Чай, пожалуй.Я распорядился.— А теперь, если Вы не против, давайте поговорим о Вас. Что случилось? Вы вернулись в машину неузнаваемая… По случаю покупки дачи я намереваюсь давать советы и оказывать помощь совершенно бесплатно…— Хорошо… — Она посмотрела на часы. — Только… Вы позволите мне сделать от Вас короткий международный звонок?— Господи! Пожалуйста… — Я, не снимая трубки, набрал 8 — 10… — Код?— 972.— О, Израиль!…
День в Иерусалиме выдался знойным еще с рассвета. Перед тем несколько дней подряд дул хамсин — жесткий, с песком, душный ветер пустыни.Улица Бар Йохай в районе Катамоны, прибежище местной бедноты, поднялась, как ей и положено, спозаранку. Ицхак Выгодски — пейсатый, с утонувшим в бороде рыбьим коротким ртом, в прикиде религиозного ортодокса хасида — черный костюм, черная шляпа, белоснежная сорочка, — спустился с четвертого этажа, направляясь к машине. На «карке», буквально «на дне», нижний ярус, по израильским меркам, этажом не считался, входная дверь в квартиру сбоку была приоткрыта.— Амран!… — позвал хасид.Никто не ответил. Металлическая дверь в это время была обычно закрыта, как, впрочем, и почти во все другое время суток. За дверью обитал профессиональный нищий Амран Коэн. В это время его не должно было быть. Рабочий день нищего, как и любого труженика, начинался рано. Около семи часов, небольшого росточка, с высоким яйцеобразным черепом, чернявый, вымазанный чем — то вонючим — против шелушения кожи, Амран Коэн уже гремел кружкой с монетами в центре, на Кикар Цион…— Амран… Ата бе сэдер? ( Ты а порядке? )Выгодски тихо открыл дверь. Внутри было тихо. Хасид был тут впервые. Любопытство погнало его дальше внутрь. Планировка квартир была, в принципе, стандартной: салон, переходящий в кухню, «удобства», спальня… В квартире горел свет. Салон выглядел просторным. Центральную его часть занимал пестрый машинной работы ковер. Другой такой же спускался со стены на тахту. Низкий квадратный стол посередине, холодильник большой — «Амкор де люкс — 15». На стенах — книжные полки наполовину пустые. Лишь кое — где за стеклами блестели корешками золоченные переплеты религиозных книг. Треть салона занимала американская кухня со стойкой. Отсюда исходил вкусный запах натурального кофе.— Амран!…Сбоку была еще комната неясного назначения, коробки, сумки — дверь из салона в нее оказалась открытой. В ней тоже никого не было. Хасид прошел через прихожую в другую часть квартиры. Туалет, совмещенный с ванной, был пуст. Оставалась спальня. Можно было предположить, что Амран Коэн открыл дверь на лестницу, а сам что — то вспомнил — вернулся назад в спальню. Хасид открыл дверь. Здесь тоже горел свет… Амран Коэн, узкоплечий, похожий на подростка, лежал одетый, в брюках, в пиджаке, лицом вниз на цветном покрывале поперек большой двуспальной кровати против двери. Худые ладони прикрывали макушку. Руки и голова были в крови. Кровь виднелась и на постели. Затылок представлял собой застывшее кровавое месиво.Ицхак Выгодски молнией, словно за ним гнались, бросился к двери, его истошный крик врезался в ранний привычный гомон на Бар Йохай…
Иностранные рабочие слиняли с работы первыми, до обеда. Вечером предстоял праздник Лаг ба — Омер. По преданию, в этот день несколько тысячелетий назад прекратилась эпидемия, унесшая много жизней. По такому случаю румын отпустили раньше. Они ушли со стройки, мечтая о первой с утра бутылке пива, которая ждала их уже за углом, тут же на Яффо.Гия — шестнадцатилетний, коротко подстриженный, со сросшимися на переносице бровями — приветствовал уходящих слышанным от кого — то:— Траяска Романиа марэ! Да здравствует великая Румыния!…Ему предстояло убрать инструмент и запереть в шкаф. Румыны засмеялись.— Марэ! Марэ! Ариведерче!Гия снял потную рабочую рубаху, сунул ее в сумку. Достал чистую. Не спеша переоделся — в кожаную куртку, несмотря на жару, джинсы, кроссовки — униформу крутых здешних «русских». Спустился по настилу со строительных лесов. К этому времени зной стал и вовсе нестерпимым. К тому же снова дул хамсин. Во дворе Гию уже ждала Вика, его хавера, подруга . Сероглазая, смешливая девочка из Белоруссии, низенькая с маленькой грудью и тяжелыми широкими бедрами.— Знаешь, что случилось! — Вике было не до смеха. — Амрана Коэна убили!— Амран Коэн?! Кто это?Гия жил с матерью и младшей сестрой на той же улице, в начале, за несколько домой от убитого.— Нищий! Черный, маленький! Да ты знаешь его! Он с тобой здоровался!— А… — Гию трудно было удивить.Нищий знал несколько русских слов: «спасибо», «молодец». С репатриантами из России был подчеркнуто дружелюбен. Мог дать несколько шекелей на сигареты, на возвращении не настаивал.— И что?— Сейчас по Бар Йохай ходит полиция, спрашивает… Не в курсе?— Откуда?!Гия на работу уехал рано.— Стучат в каждую квартиру. Интересуются.В связи с приближающимся праздником людей в центре было больше обычного. Гия и Вика пересекли несколько узких улиц.— Тут он стоял! — показал Гия.— Кто? — Вика не поняла.— Амран Коэн.Она думала, что он забыл о нищем.— И чего спрашивают?— Не видел ли кого? Может, кто подозрительный ходил, подсматривал? К нам тоже приходили… — Вика жила в соседнем блоке.— А Вы?Гия был немногословен.Трудно было понять, о чем он думает, когда хмурит черные грузинские брови. Они двинулись вдоль древней крепостной стены Старого Города к Яффским Воротам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37