— Представляешь, на что ты меня толкаешь? Мне ведь остается только кого-то обмануть или убить… Это честно? Интеллигентно?Но такие аргументы он использовал нечасто.Предпочитал обещать, а не спорить. Обычно он оборачивался к календарю на стене.— Знаешь… Позвони на следующей неделе… Где-то в середине. Только не в среду… — Почему «только не в среду», он и сам не мог бы объяснить. — Телефон у тебя есть? Запиши. Это прямой ко мне в кабинет…Трубку Воловец приказал приклеить скотчем к аппарату, чтобы по ошибке не снять… Рэмбо внимательно слушал.— А что его сотрудники?— Партнеры, особенно из бывших коллег по студии, поклялись, что будут с ним до конца…— Яцен тоже?— Так, по крайней мере, я слышал.— Как они вас приняли?— Нормально. Журналисты, оперативная информация. Светская хроника. Вот только под самый занавес… Что-то у них произошло. С нами простились наскоро…Глава службы безопасности фирмы, в прошлом капитан-комитетчик, попросил Воловца выйти вместе с ним. В кабинете было полно людей — брокеры, хакеры, сталкеры…Крупные сырые мальчики из интеллигентных киносемей сидели на стульях, подоконниках и просто на корточках, как лагерники или дети.— Надо два слова шепнуть…— Давай!На лестнице было стыло — старый московский дом, даже в жару не согреешься.— Когда ты был на похоронах… Я посылал двух секьюрити к институту…— Димка! Что с ним?!Речь шла о брате Воловца, студенте Высшего технического училища имени Баумана. Служба безопасности «Пеликана» ежедневно сопровождала его в институт, а потом домой.— Он должен был ждать у проходной. Как обычно. Они его не нашли. Вроде с кем-то уехал. Не звонил тебе?— Нет.— Я думающего увезли…— Господи, только не это!Через несколько минут на телефон Воловца позвонил неизвестный:— Своего брата хочешь видеть?— Кто это?— Не важно. Готовь полмиллиона баксов. Я вечером позвоню.Если Воловец еще кого-то любил в этой жизни, это были его близкие — мать, отчим, сводный брат…Последнее, что осталось.Воловец не был судим. Биография его была внешне проста.На студии он считался крепким директором картины. У него было полно корешей. Умел пить. Почему и попал в Госкино СССР.Был дважды женат. Оба раза неудачно. Последняя его жена — актриса — играла в театре в Киеве.В Киеве же рос его сын, школьник, воспитанный тешей. Говоривший на украинской мове.Время от времени Воловец бросал все, летел в Киев.В сущности, сам он был прост, предсказуем.Сводный брат ничем не напоминал его — крутого, огромного, необузданного, сильного.Застенчивый, внезапно вытянувшийся, тонкошеий, брат вращался в другом мире. Они бренчали на гитарах в подъезде, спорили — существует ли дружба между мальчиками и девочками или все исчерпывается сексом. Брат сдал по-честному в МВТУ и прошел.Ездил в институт на трамвае, пока старший брат не счел это рискованным. У родителей не было с ним хлопот…После звонка похитителей Воловцу больше ничего не шло в голову. Он поглядывал на телефон. Аппарат молчал.Неизвестный не звонил. Позвонила мать…Мать — завуч лицея в Конькове — не плакала, не упрекнула ни словом. Говорили спокойно, по существу.Всем, что в нем оставалось хорошего, он был обязан матери.— Ты считаешь, в милицию не стоит обращаться?В лицее училось много детей преподавателей бывшей Высшей школы милиции, переименованной в Юридический институт МВД. Институт находился поблизости — на улице Академика Волгина.— Боюсь сделать хуже. Мне должны позвонить. Я жду звонка с минуты на минуту.— Тогда я освобождаю линию.Еще несколько близких друзей, включая Яцена, не уходили — ждали вместе с ним.
Воловец привел с киностудии свою команду.Они работали вместе с ним на художественных лентах. В первую очередь Белова, Яцена, директоров картин и администраторов. Голых, нищих, ограбленных…А сейчас иномарка у каждого…Делали деньги, гуляли.«Босса Нова», отданная под начало Яцену, строительством квартир и продажей недвижимости не занималась. Все это было липой.Собранные деньги подпитывали основанного на принципе «пирамиды» «Пеликана», развернувшегося достаточно широко, чтобы правоохранительные органы и частные сыскные агентства не могли его тронуть.Имидж «Пеликана» создавался на телевидении силами крепко сплоченной, умно подобранной команды, включавшей помимо представителей властной, судебной и законодательной структур также народных любимцев — талантливых артистов эстрады, цирка. Звонкими и чистыми российскими голосами…Каждый регулярно получал свой суперпроцент.Все раскручивалось.Однако хозяева «Пеликана», стоявшие над Воловцом, не заблуждались: судьба фирмы была предсказуема: полное банкротство, крах, судебное разбирательство.Хозяева умело и незаметно вели дело к концу.Ждали только момент, чтобы прекратить платежи и возложить, как это было уже с «МММ» и «Властилиной», вину на интриги и противодействие властей…Дальше все было тоже известно. Политики подадутся в Государственную Думу, исполнители, в том числе Воловец в первую очередь, паровозом пойдут в тюрьму…Накопать компроматы ничего не стоило.В «Пеликане» работали без установленного лимита остатка наличных денег в .кассе, норм использования выручки, не сдавая наличные деньги в банк, не утруждая себя составлением платежных ведомостей…Сотрудники в получении заработной платы в бухгалтерских документах не расписывались, не было ни журналов регистрации приходных и расходных кассовых ордеров, ни кассовой книги, ни приказа о назначении кассира и о его материальной ответственности. В связи с отсутствием валютного счета выручка в иностранной валюте в банк не сдавалась…Звонок в «Пеликан» раздался около полуночи.Воловец был уже весь на нервах. Он знал, мать тоже не спит. Ни с кем, кроме него, она не может поделиться горем. Отчим лежал в больнице после инфаркта. Сообщение убило бы его!— Игорек!Звонил Шрам — новый глава группировки, дававшей крышу «Пеликану».— Как жизнь?— Да так…Судьба Шрама была необычной.Мастер спорта, он сел по обвинению в рэкете и попытке убийства. Бывший чемпион по вольной борьбе, Шрам был дружен с кавказцами, спецами единоборств.Свое прозвище он получил за красный большой шрам, уходивший под волосы на шее сзади: наркоман с поехавшей крышей в зоне в лесу пытался отрезать ему голову бензопилой «Дружба»…Освободившись, Шрам пришел к бандитам. Некоторое время входил в курс дела, пока не стал вторым лицом в группировке. Совсем недавно с помощью нескольких кентов произвел внутренний переворот, пользуясь тем, что прежняя головка банды успела испортить отношения со всеми авторитетами в округе. В том числе с кавказцами.Шрам был образован, смел, жесток. В отличие от своих предшественников, не чурался любой самой грязной бандитской работы.— Как настроение?— Все нормально.Поговорили о том о сем.Неожиданно Шрам спросил:— У тебя, я слышал, проблема с братом. А чего молчишь?— Да тут, понимаешь…— Для начала заплатишь штраф. Сто тысяч баксов. Слышал?— Да.— Потому что скрыл. Мне только что об этом доложили. Я сейчас этим займусь. Никому ничего не давай…— Я понял.Воловец положил трубку.Шраму хорошо рассуждать. Если Димку похитила другая группировка и он не заплатит, брата ждет смерть…Все в кабинете молчали.Большая серая крыса вышла из угла, быстро двинулась по комнате. Они видели, как она вскарабкалась на стол, пробежала мимо компьютера. Яцен шевельнулся. Крыса спрыгнула со стола. Исчезла. На столе остались пыльные следы крупных лапок.Прозвонил телефон.Звонил Шрам. Воловец ожидал самого худшего.— С тобой будут говорить…Сразу раздался голос брата:— Ты просил позвонить? — Похоже, он ничего не понял.— Где ты?— У твоих друзей. Они подъехали к училищу, сказали, что ты просил меня поехать к ним…Трубку снова взял Шрам:— Я отправляю его со своими ребятами, сейчас он будет у тебя…— Я твой должник.Воловец положил трубку. Его трясло как в лихорадке.— Все! Пора сваливать.Яцен удивленно взглянул на него.— Из-за Димки?— Больше нет сил…Воловец его не боялся — Яцен был своим. Поднятый им, вскормленный, обласканный. Опасность приближалась.— Убийство Марины. Иерусалим. Димка…Выходя, он случайно увидел себя в зеркале.Виски у него были совершенно седые.
Мы так и остались с фамилией Коэн и именем Ян.Неожиданная гибель нашей клиентки лишила нас возможности все проверить, уточнить и вообще составить подробный портрет человека, которым нам предстояло заняться.Если Марина что-то напутала, нам его там никогда не найти…Коэн — фамилия наиболее распространенная в Израиле.Собственно, даже не фамилия, а имя целого сословия иудейских первосвященников…Пять тысяч Коэнов в городе…Тем не менее начинать расследование следовало именно оттуда.На вечер у Рэмбо назначен был разговор с Леа, адвокатом «Лайнса», работавшей в Иерусалиме.Звонок адвоката раздался достаточно поздно. Слышимость против обычного оказалась неудовлетворительной. Каждое слово сопровождало эхо, они переговаривались словно с помощью длинной трубы.Обоих это не могло не насторожить.Разговор вполне мог попасть под выборочное прослушивание междугородных линий, которое принято вести во всем мире.Могло и проводиться целенаправленно.Не сговариваясь, перешли на аллегории.Заговорили витиевато.Почти одновременно положили трубки.Я был у себя в Химках, когда Рэмбо неожиданно нашел меня по телефону.Наш разговор с Рэмбо был коротким.— Похоже, Яна действительно устранили.— Когда я вылетаю?— Завтра. Билет уже привезли. Рейс «Эль-Аль»…— Что Леа?Сообщение адвоката понимать следовало так: «В Иерусалиме убит некто Коэн. Однако не Ян, а Амран. Убийцы арестованы. С этим делом в полиции, насколько известно Леа, происходят диковинные вещи…»
Роберт Дов вцепился в преступную группировку, убившую нишего на Бар Йохай, мертвой хваткой. Не давал покоя ни себе, ни Джерри, своему помощнику, ни переводчику.
В основе лежало соперничество с новым детективом, пришедшим из Генерального штаба полиции — из Матэ Арцы. Оба они — Дов и Юджин Кейт — значились в списке кандидатов на выдвижение…Гию Роберт Дов на время оставил в покое. Показания Гии о том, что он не знает ни Бориса, ни других своих приятелей, были только на пользу следствию.«Не стоит опровергать! С ними и вывести на суд!»Нужда была в косвенном подкреплении показаний Бориса.Данные прослушивания его разговора с Ленкой в пустой квартире, предоставленной полицией, говорили сами за себя.«Триста тысяч долларов, которые лежали в подушке…»Ленку изводили допросами.— Где деньги?— Откуда я знаю.— Разговор обязательно должен был быть об этом! Вы собирались вместе за границу. У вас были другие совместные планы… Вы обязательно должны были об этом говорить…— Не было разговоров…— На обратном пути из квартиры домой вы возвращались к этому вопросу? Что он сказал? Когда вы собирались ехать в Испанию?— Мы точно не договаривались.— Ты эту рекламу из газеты показала ему? Или только на словах был разговор?— На словах.Переводчик записал:«Я не показывала Гии рекламу агентства о туре в Испанию, уговор поехать туда был только на словах…»Это было косвенное подтверждение. Из крупиц должна была образоваться глыба.— Я думаю, трехсот тысяч долларов вам должно было хватить. Как считаешь?Ленка пожала плечами.— Не знаю.— Кто еще знал об этой поездке?Ее допрашивали каждый день и подолгу.Двое несовершеннолетних не могли подготовить преступление так, чтобы никто из сверстников ничего не знал. Наверняка были разговоры, намеки. До убийства, на следующий день…Компания должна была знать…Теперь все они находились вблизи Русского подворья. Каждый должен был быть готовым в любую минуту предстать перед Робертом Довом. Отвечать на вопросы.— Как ты узнал об убийстве Амрана Коэна? Кто тебе сказал? Что ты ответил? Что он на это сказал?Кроме Вики и Ленки, наиболее перспективным Роберт считал жирного Боаза, он был болтлив, любопытен, не давал никому молчать.Боаз находился с Борькой и Арье, когда Гия на другой день после убийства вечером зашел к друзьям.— Он был в белой рубашке, веселый. Он всегда улыбается… «Нищий с Божьей помощью помре…»— Он с жалостью это сказал?— Нет.— Скорее весело? Ну давай правду! Они уже все рассказали, а ты телишься…Он и Боря посмотрели друг на друга…— Вроде…— Засмеялись?— Не помню.— А ты вспомни! Я сейчас приду.В коридоре Роберт Дов налетел на своего соперника Юджина Кейта. Все последние дни они не виделись. Роберт посмотрел хитро, но это была его постоянная маска, к которой привыкли. Как к репродукциям импрессионистов во всех мало-мальски солидных израильских учреждениях и гостиницах: Моне, Дега, Сислей…— Шмулик хочет, чтобы я продемонстрировал видео кассету с допросом Гии. Заходи… — пригласил Дов.Неистребимый дух соперничества исходил от него постоянно.— Непременно, Боб.Видеокассету с признанием Гии продемонстрировали в Центральном отделе для всех, кто оказался в этот момент свободным.Юджин Кейт смотрел ее вместе с другими детективами.Гия — красивый малый, с тонкими чертами лица, со сросшимися на переносье бровями — сидел сбоку за приставным столиком по левую руку от Дова, напротив переводчика.« — Тебя предупреждают: все, что ты говоришь, может быть использовано против тебя как юридическое доказательство. Понимаешь?»Видеозапись была короткой и важной.« — Да».Доносился визг несмазанных петель. В соседнем кабинете громко разговаривали. Звонил то один, то другой телефон.« — Я пишу: „Показания даю добровольно и без насилия“. Так?— Да.— Вы его убили?— Да. Но неспециально. Мы не хотели…»Следователи и детективы зашевелились.Роберт Дов на экране несколько раз выходил из кабинета.Его место занимал Джерри. Он не задавал вопросов, сидел скрестив пальцы — смуглый, опасный следопыт, проявивший себя в борьбе с террором.« — Что это значит? „Неспециально“.— Ну, возвращались домой. Увидели — дверь внизу открыта. Решили зайти посмотреть…— Может, что найдете… Да? Деньги, например…— Ну да.— Так. Нашли что-нибудь?— Нет.— Где искали? В шкафу? В кровати?— Да.— Так. Свет зажигали?— Не помню. Тут сразу Амран зашел.— Что он сразу сделал?— Закрыл дверь.— И что? Ничего не сказал?!— Нет.— Совсем ничего? Вот я вхожу, вы что-то у меня ищете… Он кричал?Звук телефона оказался неожиданно резким. Кое-кто даже вздрогнул.На экране снова появился Роберт Дов. Присутствие его при записи не требовалось. Он сделал свое дело. Дов ответил по телефону, снова вышел.— Не кричал.— Говорил громким голосом?— Да. И закрыл за собой дверь. Я сказал: «Пусти. Дай нам выйти, мы ничего тебе не сделаем…» Он спрятал ключ в карман. Потом бросил в меня молотком. Я поднял молоток и ударил его один раз…— По голове?— Да. Увидел кровь. Испугался. Вытащил у него ключ из кармана.— Он что, поднял руки к голове?— Да. Я схватил ключ и убежал.— А Борис?— Он еще оставался.— Борис наносил ему еще удары? Может, врезал?— Я не видел. Я же убежал.— Они сцепились друг с другом?— Да.— Где ты увидел потом Бориса?— На аллее.— Что он сказал?— Мы не говорили.— Ничего не говорили? Как же так?!— Нет.Дов вернулся, когда зачитывался протокол, Джерри уступил ему место за столом. Роберт Дов выслушал внимательно перевод. По ходу у него возникло несколько замечаний.Переводчик перевел:— Вопрос: для чего у Бориса были с собой перчатки?— Не знаю. Он всегда их носит. На всякий случай.— Чтобы не оставлять отпечатков пальцев?— Не знаю.— Что тогда означает «на всякий случай»?— Не знаю. Может, дать кому по морде!Следователи в комнате засмеялись.— Вопрос: где молоток?— Может, хватит? Не знаю.— Давай, вспомни еще.— Все. Напиши, все получилось случайно. Ничего больше не знаю…— Когда ты узнал, что старик умер?— Не помню. Я заплакал: Я не знал, что мы его убили. Когда я убежал, он стоял…— Еще вопрос: есть ли у тебя что сказать нам об убийстве?»Юджина Кейта, смотревшего видеокассету вместе со всеми, вопрос покоробил.«Сказать нам об убийстве».Роберт Дов смаковал эти слова.«Он думает: если вставляет в каждое предложение по „убийству“ и обвиняемый не протестует, то вроде создается еще одна — вторая цепь доказательств вины…»Гия на экране покачал головой.«Я все сказал».Запись закончилась.Это была, конечно, победа. Роберт Дов был награжден негромкими аплодисментами.К чужим успехам в любой полиции, в том числе израильской, относятся с ревностью…Юджин Кейт испытал необъяснимое чувство досады и неприязни.Роберт Дов был дерьмовый мужик.Но ему повезло. А он, Юджин Кейт, теперь может смело заткнуться со своими версиями…
Начальник Центрального отдела штаба Иерусалимского округа Шмулик ждал Роберта Дова за столом у себя в кабинете, под репродукцией картины «Первый Храм», доставшейся ему от предшественника.Дов вошел с обычной своей кривой улыбкой на пунцовых губах, поблескивая маслеными глазками.— Садись, Роберт. Как ты?— В порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37