А завтра — кто знает?— И как давно она окончилась? — спросил Римо, роясь в своей памяти и пытаясь найти хоть какое-то воспоминание об этом.Вчерашний день — это черное пятно. Что было месяц назад, он тоже не помнил. Но чем дальше в прошлое, тем яснее становились воспоминания. Похоже было, что он вглядывается в темный тоннель. Вокруг темно. Но в конце — яркий свет. Что там ему говорили про свет в конце тоннеля?— Война кончилась десять-пятнадцать лет назад. Давно.— Пятнадцать лет! — присвистнул Римо.Лан резко остановилась.— Я говорю правду. Американцы ушли в семьдесят третьем. Сайгон пал в семьдесят пятом.— Врешь!— Не вру. Правда. Лан говорит правду.— А я что же, все эти годы проспал где-нибудь на рисовом поле? — криво усмехнулся Римо. — Как какая-нибудь спящая красавица.— Не понимаю.— Последнее, что я помню, — это то, что я воюю во Вьетнаме в шестьдесят восьмом. Что же я делал все эти двадцать лет?— Откуда Лан знает? — пожала плечами Лан. — Это твоя жизнь.Римо молча посмотрел на девушку. На лице ее было написано беспокойство и смятение. Ему хотелось верить, что она его друг — ему так нужен был друг! — но то, что она ему говорит, — это просто смешно. Это просто невозможно!— Не знаю, что мне с тобой делать, — задумчиво произнес Римо.— Тогда ничего не делай. Я пойду.Лан развернулась кругом и пошла в противоположном направлении. Римо глядел ей вслед, то ли печалясь, то ли боясь, что стоит ему отвернуться, как она выстрелит ему в спину. А может, она все-таки из Вьетконга? Может, его подставили и сделали жертвой какого-то странного эксперимента по промывке мозгов? Или напоили наркотиками? В голове так легко и пусто.Волосы Лан подрагивали при ходьбе, как хвост сердитого пони. Она ни разу не обернулась. Даже когда дорога свернула.А Римо стоял посреди дороги, чувствуя себя полным идиотом.— Вот черт! — выругался он, когда девушка скрылась за поворотом, и погнался за ней.Сначала шагом, потом бегом. Брезентовые вьетнамские ботинки висели у него на ногах, как гири. Странно. Американские ботинки куда тяжелее. Он бы вообще не должен был чувствовать вес тряпичной обуви. Ведь он же морской пехотинец. И все же он ощущал ломоту во всем теле. Может, он и правда проспал несколько лет? А иначе как все это объяснить?Неподалеку раздался треск автоматных очередей. Римо нырнул в заросли.— Стой! Стой! — кричал по-вьетнамски мужской голос.— Помогите! Римо! — Голос Лан.И опять заговорил “Калашников”.Римо помчался по дороге, как нападающий футбольной команды высшей лиги. Там, где дорога делала изгиб, он срезал путь через лес и выскочил на дорогу рядом с тяжелым танком. Из верхнего люка торчала фигура вьетнамского солдата с крупнокалиберным пулеметом.Римо снял его одним выстрелом.За первым танком стоял второй, а еще чуть дальше — третий. В грязи застрял “лендровер” — у него лопнула шина. За “лендровером”, пригнувшись, сидели три вооруженных вьетнамца.Римо заметил фигурку Лан, мелькающую среди деревьев. Вьетнамцы открыли огонь.— Эй! — крикнул им Римо, стараясь припомнить самое страшное вьетнамское ругательство. — До май! До май!Вьетнамцы услышали его голос и обернулись к нему. Римо помахал им рукой, потом вспрыгнул на башню танка и нырнул в люк. * * * Капитан, Дай Чим Сао услышал, как американец обвинил его в том, что он переспал с собственной матерью, и задрожал от гнева. Не разгибаясь, он развернулся кругом и крикнул своим подчиненным:— Вон он! Американец!Но не успели они открыть огонь, как американец уже исчез в танке. Изнутри донеслись приглушенные выстрелы. А потом — тишина.— Ты и ты, — приказал Дай офицеру и шоферу “лендровера”. — Прикройте меня, чтобы девчонка не высовывалась. А я достану труп американца.— Откуда вы знаете, что он мертв? — спросил офицер.— Потому что в танке находятся три мужественных вьетнамских солдата. Они убили его. Делайте, как я вам приказал.Офицер пожал плечами и принялся стрелять по деревьям.Капитан Дай подбежал к танку, в котором скрылся американец, и вскочил на его корпус.И тут же спрыгнул обратно на дорогу.Башня танка начала вращаться, и ствол пушки 125-го калибра едва не сбил капитана Дая с ног. Что происходит?!Вот пушка развернулась в направлении двух других танков и выстрелила. Раз, другой. Капитан Дай закричал. От грома выстрелов у него едва не лопнули барабанные перепонки. Дай бросился на землю. В воздухе со свистом пронеслись осколки. Над головой капитана пролетело стальное колесо и упало рядом с ним на землю, очень напоминая собой крышку люка.Капитан Дай поднял голову. Один из танков горел. Потом Дай заметил дымок — это завелся мотор того танка, в котором сидел американец. Дай едва успел увернуться от гусениц, а танк объехал своего бывшего товарища, ныне объятого пламенем, и направился к третьему “Т-72”.Люки третьего танка разом пооткрывались, и из них, как муравьи, полезли солдаты. Они успели вылезти наружу как раз вовремя. Капитан Дай был уверен, что его отчаянный крик звучал громче, чем выстрел. Третий танк был расстрелян прямой наводкой, и пламя тут же охватило его.А танк, в котором сидел американец, развернулся и направился к “лендроверу”. Офицер и водитель машины решили держаться до последнего. Их пули отскакивали от брони танка, но в конце концов офицер бросился в одну сторону, солдат — в другую. Танк подмял под себя машину и расплющил ее в лепешку. Раздался громкий хлопок — под тяжестью безжалостных гусениц лопнула шина.А танк все шел и шел вперед. И тут из люка раздался клич:— Лан! Прыгай сюда! Я не знаю, как остановить эту штуковину.Капитан Дай понял, что девчонка-полукровка сейчас прибежит на зов американца, но не предпринял и попытки остановить ее. Он так и остался стоять на дороге, а девчонка преспокойно выбежала из кустов и скрылась в люке.“Т-72” шел вперед. И капитану Даю не оставалось ничего, кроме как вдохнуть полной грудью его зловонные выхлопы и попытаться сдержать рыдания. Он проиграл. * * * — Посмотри, есть ли тут еда, — сказал Римо, с большим трудом ведя танк и глядя при этом в перископ. Сиденье было низкое, неудобное, явно предназначенное для человека миниатюрного сложения. Римо казалось, что он зажат со всех сторон.Лан обернулась к нему.— Ты теперь веришь Лан?— Я приберегу свое суждение на потом, — ушел от ответа Римо.— Не знаю, что это такое, — пожала плечами Лан. — Я поищу еду.Она обошла мертвые тела танкистов и открыла стальные ящики с боеприпасами. В них были снаряды. В углу стоял огромный ящик. Лан сняла крышку.— Еды нет. Но посмотри.Римо обернулся и увидел тускло мерцающие стволы новеньких “Калашниковых”.— Лучше бы ты нашла еду, — проворчал он.Лан нахмурилась.Римо вновь вернулся к перископу. И как раз вовремя. Ему едва удалось избежать столкновения с деревьями. С трудом выправив курс, он попытался ногой нащупать тормоз. Наконец ему это удалось, и танк остановился.— Надо выбросить трупы, — сказал Римо. — В такой жаре они скоро начнут вонять.— Я помогу.— Сиди.Римо вылез через люк в башне танка и вытащил трупы. Скинул их на дорогу и вернулся на сиденье водителя. Крышку люка он не стал закрывать, чтобы не задохнуться. Потом он снова завел мотор и знаком показал Лан, чтобы села рядом. Девушка молча повиновалась.— Ты вела себя очень храбро, — похвалил девушку Римо.— Не храбро. Испугалась.— Без разницы, — улыбнулся Римо. Лан сначала набычилась, но потом ответила на улыбку.— Мы друзья? — спросил Римо.— Да, — обрадовалась Лан. — Друзья. — Она пожала Римо руку, и Римо рассмеялся, хотя этот жест и тронул его.— Ты недавно сказала что-то о моих американских друзьях. Что ты имела в виду?— Ты говорил, что приехал во Вьетнам помочь американцам. Военным пленным.— Военнопленным? Они в плену у вьетнамцев?— Да.— А я что-нибудь говорил о том, где они находятся?— Нет. Я думаю, ты не знаешь.— Отлично! Я не знаю, где нахожусь сейчас, я не знаю, где был в прошлом, и я не знаю, куда мне двигаться в будущем.— Я не виновата.— Я понимаю. Боже, что с моей головой? Я ничего не помню. У меня такое чувство, что ответы на все вопросы плавают где-то в мозгу, но мысли никак не хотят остановиться хоть на секунду, чтобы я мог их разобрать.— Я знаю одну вещь.— Какую?— Нам нужна еда.— Да, может, нам повстречается какая-нибудь деревня, где мы найдем союзников.— Не здесь. Нигде.— Ладно, что-нибудь придумаем, — махнул рукой Римо, но что именно, он и сам не знал.Они не успели далеко уехать, как вдруг что-то перекрыло солнечный свет, лившийся сквозь открытый люк. Римо поднял глаза. Лан завизжала. Римо нажал на тормоз. Танк остановился.Сверху на Римо и Лан смотрело лицо. Худое лицо, изрытое оспой, как поле для гольфа. Узкие жестокие глаза. Лицо показалось Римо знакомым. Но у него не было времени рассматривать лицо — его внимание больше привлекал ствол направленного на него пистолета.— Руки вверх!— Конечно, конечно, дружище, — отозвался Римо и поднял руки вверх. — Только не надо волноваться. — А Лан он шепнул: — Не волнуйся. Я с ним справлюсь.Вьетнамец что-то кричал.— Что он говорит? — спросил Римо.— Он говорит: выходите из танка. Быстро.— Я пойду первым, — сказал Римо, ухватился за ручку люка и полез наружу. Вьетнамец — в чине капитана, определил Римо, — отошел немного назад. Взглянув еще раз ему в лицо, Римо почувствовал, как все внутри у него сжалось, а по спине пробежал холодок.— Нет, — простонал Римо. — Только не ты!Вьетнамец опять начал что-то кричать.— Да-да, конечно, я иду, — отозвался Римо и вылез на башню танка. Ноги у него стали ватными. Руки он держал на высоте плеч. Видно было, как сильно они дрожат.— Капитан-Невидимка, — произнес Римо. В глазах у него потемнело.Лан тоже вылезла наружу.Капитан знаком показал им, чтобы они спустились на землю и встали рядом с танком. При этом он что-то беспрерывно кричал по-вьетнамски.— Чего кричишь? — спросил его Римо, недостаточно хорошо понимавший вьетнамский язык, и получил пощечину.— Он хочет, чтобы мы подошли к танку сзади, — пояснила Лан. — Я думаю, он хочет убить нас.— А почему бы и нет? — отозвался Римо и пошел туда, куда ему указывали. — Он мертв. С какой стати мы должны быть живыми?— Что ты хочешь сказать?— Я знаю этого парня. Он мертв.Лан ничего не ответила.Римо подошел к танку сзади, а капитан жестом показал им, чтобы стали лицом к танку. Римо повиновался. Лан, вся дрожа, стояла рядом. Звук взведенного курка сказал Римо, что сейчас его и девушку расстреляют без долгих проволочек.Инстинкты Римо заставили его начать двигаться. Но Лан его опередила.Она закричала. Не от страха — от ярости. Вьетнамец-капитан, не ожидавший такого, на мгновение опешил.Лан набросилась на него, пытаясь дотянуться до пистолета. Римо подскочил с другой стороны и ударом в корпус сбил капитана с ног. Капитан повалился на землю и спрятался между гусеницами танка.Лан держала в руках его пистолет. Она заглянула под танк, пытаясь найти капитана. Выстрелила раз, но никуда не попала.Римо отобрал у нее пистолет.— Забудь об этом.— Я убью его! — кричала Лан.— Это невозможно. Ты не можешь его убить. Он уже мертв.Лан вопросительно воззрилась на Римо.— Ладно, пошли, — сказал Римо и затащил девушку обратно в танк. Пролезши в люк за ней следом, он плотно закрыл крышку — черт с ней, с жарой! Его самого била дрожь — обуял мистический ужас.— Почему ты боишься? — спросила Лан, когда Римо снова завел мотор.— Долго рассказывать.— Ехать тоже долго.— Я этого парня уже убил однажды.— Когда?Римо задумался. В самом деле — когда? Наконец он сказал:— Хороший вопрос. Я не знаю. Кажется, это было два, может быть, три месяца назад. Может, раньше.— Сейчас он не мертв.— Верно. Но я убил его во время войны. Ты понимаешь?— Нет. Не понимаю.— Я убил его во время войны. В шестьдесят седьмом году. А теперь он снова оказался у меня на пути. И он не просто живой, а совсем не состарился. Во всяком случае, не на пятнадцать-двадцать лет.— Ты опять не веришь Лан?— Я не знаю, чему верить. Мне не приходит в голову никакого разумного объяснения.— Может быть, это призрак?— Нет, на ощупь он был довольно плотный, — ответил Римо, внимательно глядя в перископ. Впереди лежала от крытая дорога, без всяких препятствий.— Тогда, может быть, ты призрак? — предположила Лан.И снова Римо почувствовал, как на него повеяло каким-то мистическим холодом. Глава 15 Мастер Синанджу стерпел унижение. А как иначе назвать то, что ему пришлось разместиться в тесной каюте? Он решил не обращать внимания на тяжелый, спертый воздух и на оскорбительные для его обоняния запахи мяса, от которых никуда не деться на американской субмарине. Путешествие было долгим, тяжким и утомительным. Но неизбежным, если он хотел вновь воссоединиться со своим сыном. Чиун был полон решимости стерпеть все. Потом он выместит свои обиды и унижение на Римо. И заставит Римо извиниться!Но Мастер Синанджу не мог стерпеть оскорблений и отсутствия уважения.— Послушай, папаша, — обратился к нему матрос. — В этом заливе глубина всего два фута. Слезай с плота и пройди остаток пути вброд.— Не пойду, — гордо отказался Чиун. — Я замочу кимоно.— Ну, так задери свою юбочку, — предложил матрос.— По-твоему, я должен обнажиться перед вьетнамскими варварами?— А ты разве не вьетнамец? — удивился другой матрос.И получил за свою грубость пощечину. Очень болезненно.— У-у-у-й! За что вы меня?— Я не потерплю оскорблений.— Я не хотел вас обидеть. Но если подводная лодка ВМС США перевозит какого-то азиата из Токио во Вьетнам, то логично предположить, что это вьетнамец.— Вьетнамцы — существа низшего порядка.— По сравнению с кем?— Со мной.Матросы недоуменно переглянулись.— Мы получили приказ не высаживаться на берег, — сказал один из них. — Мы доставили вас до мелкого места. Теперь вам надо только пройти пару метров вброд.— Нет, — решительно заявил Чиун, встал во весь рост на надувной шлюпке и сложил руки на груди. Весь вид его говорил о непреклонности.— Эй, сядьте! Если нас увидят, это приведет к международным осложнениям.— Я готов смириться с международными осложнениями, — стоял на своем Чиун. — Но я не стану мочить ноги в грязной вьетнамской воде.— А мне кажется, она чистая.— Сейчас темно. Откуда ты знаешь, что она не грязная?— А вы откуда знаете, что она грязная? — отпарировал матрос.— Она пахнет по-вьетнамски.Матросы опять переглянулись и опять пожали плечами.— Ладно, давай подойдем поближе к берегу, — предложил один из них.Лицо Чиуна слегка прояснилось.— Но мы не имеем права касаться берега, — повторили оба матроса в один голос.— Согласен, — сказал Мастер Синанджу. Он ступил на нос шлюпки и спрятал руки в рукавах кимоно. Ночной бриз играл его волосами и бородой, а в карих глазах светилось удовлетворение.Возможно, обстоятельства и не идеальные, но момент был исторический. Уже много столетий ни один Мастер Синанджу не ступал на землю Вьетнама. Интересно, будет ли выслана депутация? — подумал Чиун. Но потом, грустно усмехнувшись, он решил, что скорее всего не будет. Эти американцы так носятся с сохранением своей смешной тайны, что, наверное, не сообщили правителям в Ханое, что на их берег собирается сойти сам Мастер Синанджу.Когда до берега оставалось не более метра, матросы воткнули весла в дно залива и остановили шлюпку.— Ну, теперь можете прыгать.— Прыгать?! — Изумлению и возмущению Чиуна не было предела.— Ну да. Мы же не имеем права касаться берега. Это приказ.— А как насчет купания? — поинтересовался Чиун и вонзил в надувную лодку ноготь большого пальца ноги.Резина лопнула. Шлюпка начала набирать воду.— Эй! Что это? — закричал один из матросов, почувствовав мокроту.Мастер Синанджу сделал шаг и приземлился на берегу. Кимоно при этом взвилось, как у танцора. Потом он с сияющим видом обернулся к встревоженным матросам, которые так боялись, что их увидят, что сидели по пояс во вьетнамской воде, подстелив под себя резиновый коврик, в который превратилась их шлюпка.— Не волнуйтесь, — успокоил их Чиун. — Пока вы сидите так, как сидите, вам не придется касаться берега и ваше начальство не рассердится.— Теперь уже поздно. Нам придется вытащить эту дребедень на берег и залатать ее.— Сообщите капитану корабля, что я подам сигнал, когда буду готов покинуть эти берега, — сказал Чиун и пошел прочь.— А когда это будет? — крикнул ему вслед один из матросов, вставая в полный рост.— Когда? Разумеется, когда я закончу свои дела.И хотя давно уже Мастера Синанджу не ступали на землю Вьетнама, уже в первой деревне Чиуна ждал торжественный прием.Но все-таки недостаточно торжественный. Чиуну пришлось разорвать на части всего двух партийных функционеров перед лицом простодушных крестьян. И тогда они повалились на колени и ткнулись лбами в грязь — именно так и полагается встречать Императоров и прочих высокочтимых гостей.Старейшина деревни, почти ровесник Чиуна, пригласил гостя отужинать у него дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22