На мачте развевался вьетнамский флаг — желтая звезда на красном поле.— Прошу вас, следуйте за мной, — командирским тоном приказал мистер Хом. По-английски он изъяснялся со слащавым птичьим акцентом.Римо старался держаться в хвосте группы. Автобус стоял возле ворот, охранявшихся двумя солдатами в касках.Туристов провели на территорию лагеря. Не было ни сторожевых башен, ни колючей проволоки. Ясно, что это заведение охраняется не слишком строго. Интересно, а в лагерь для военнопленных будет так же легко проникнуть? — спросил себя Римо. Вероятно, нет. Здесь, куда их сейчас привезли, все специально устроено так, чтобы произвести благоприятное впечатление на иностранцев.Мистер Хом вел за собой группу, не умолкая ни на минуту. В руках у него был микрофон, подсоединенный к громкоговорителю, висящему на плече. Он, похоже, не полагался на то, что его будут слушать, если уровень децибел станет ниже предельно допустимого.— Когда наша славная Народно-освободительная армия освободила город Хошимин, — вещал Хом, — мы обнаружили, что западное влияние сильно развратило многих наших соотечественников. Они слишком долго находились под гнетом империализма и стали ленивыми и расслабленными. Поддались на удочку американской пропаганды. Они не хотели работать. Но мы были так добры к ним, что привезли сюда и научили, как надо работать.Глядя на круглое гладкое лицо мистера Хома, Римо подумал, что все это, наверное, произошло еще тогда, когда сам Хом был в пеленках. Но говорил он таким тоном, как будто это именно ему принадлежит заслуга в осуществлении политики родной партии и правительства.Мистер Хом подвел туристов к одному из бараков, и все поднялись по грубым деревянным ступеням крыльца. В бараке находилось множество вьетнамцев. Все они сидели за длинными столами. Одни плели корзины, другие мастерили резиновые шлепанцы из кусков старых автомобильных покрышек. Когда туристы вошли в барак, работающие вьетнамцы подняли на них глаза — печальные и опустошенные.— Многие из них раньше были преступниками и проститутками, — пояснил мистер Хом, немного убавив громкость своего микрофона, чтобы не заглушать собственные слова. — Каждый день они встают рано утром, посещают политзанятия, а потом занимаются посильным общественно полезным трудом. Очень скоро все они станут полноправными членами общества.Сравнив умные лица пленников с тупыми рожами солдат и еще более тупой физиономией мистера Хома, Римо не удержался от замечания:— Сайгон был захвачен в семьдесят пятом году, то есть более десяти лет назад. Почему этих людей до сих пор держат здесь?Мистер Хом резко развернулся и впился своими цепкими глазами в лица туристов.— Кто это сказал? Вы — американец?— Да, — невозмутимо отозвался Римо. — Я американец.— Ваш вопрос абсолютно неуместен! Но я все же на него отвечу, чтобы все знали. Эти люди упорствуют в своих заблуждениях. Они пока еще не готовы войти в социалистическое общество на правах его достойных членов. А здесь они приносят пользу — и государству, и самим себе.— Они больше похожи на политзаключенных или на военнопленных.— Их освободили. Менее прогрессивный и просвещенный режим их, наверное, казнил бы.— Ага, — заметил Римо, вкладывая в свои слова особый смысл. — А ваш режим такой прогрессивный и просвещенный, что не держит военнопленных. Никаких военнопленных.— Да, именно так.Мистер Хом решил, что ему удалось убедить Римо. Он вернулся к туристам, чувствуя удовлетворение оттого, что ему удалось поставить на место этого темноглазого американца. Он повторил свое объяснение по-немецки. Потом по-русски. Русские согласно закивали головами.Римо обогнул группу туристов и подошел к одному из столов. Ближе всех к нему сидела и плела корзину женщина средних лет с начавшими седеть волосами, затянутыми в узел на затылке.— Вы говорите по-английски? — шепотом поинтересовался Римо.Женщина легонько кивнула, не поднимая глаз.— Чем вы занимались до войны?— Я была учительницей, — ответила женщина тихо, не громче выдоха, но Римо расслышал.— А вы кто? — обратился Римо к мужчине в роговых очках.— Инженер.— Хотите что-нибудь сказать миру? Я передам.— Да. Скажите американцам: пусть возвращаются, — проговорил мужчина. Женщина согласно кивнула. Закивали и другие.Один из охранников заметил, что Римо ведет беседу с заключенными, подскочил к ним и ударил женщину по лицу. Римо ударил его в ответ. Солдат полетел в одну сторону, его автомат — в другую. Каска ударилась о стену. Раздался звук, подобный удару гонга.— Что там такое?! — взвизгнул мистер Хом.— Этот прогрессивный просвещенный коммунист ударил пожилую женщину без всяких причин, — пояснил Римо.— Ложь! Вьетнамцы бьют женщин только тогда, когда на это есть веские политические причины. Что вы здесь делаете, американец? Возвращайтесь к своей группе. Разговаривать с обитателями лагеря не разрешается.— А почему бы мне не подождать вас снаружи? — предложил Римо.Мистер Хом напрягся. Он переводил взгляд с Римо на других туристов, явно пытаясь сообразить, как в этой ситуации произвести наилучшее впечатление на иностранных гостей. В конце концов он неохотно кивнул:— Подождите на крыльце. Мы скоро выйдем.— Можете не спешить, — заверил его Римо и пошел к двери, по пути намеренно наступив на живот лежащего без чувств охранника.Римо вышел на крыльцо и стал наблюдать, как за кромкой деревьев садится солнце. Он потер воспаленные глаза.Римо чувствовал себя совершенно разбитым и поначалу приписал это воздействию смены часовых поясов, но потом вспомнил, что смена часовых поясов не оказывает на него никакого воздействия вот уже многие годы.Римо заметил, что соседние бараки не охраняются. Он осторожно подошел к одному из них и прислонился ухом к двери. За дверью было слышно дыхание и негромкие голоса. Римо подошел к окну и заглянул внутрь.На него смотрело мужское лицо с европейскими чертами и голубыми глазами. Увидев Римо, мужчина пришел в состояние шока.— Американец! Американец! — закричал он по-английски. — Ты пришел освободить!— Именно так! — ответил Римо, ухватился за оконную раму, легонько потряс ее, и она выскочила из стены.Римо помог мужчине вылезти через окно. Он был одет в черные одежды вьетнамского крестьянина. Волосы у него были черные, как у вьетнамца, но кожа светлая.— Где вертолеты? — спросил он с типично вьетнамским акцентом.— Какие вертолеты? — не понял Римо.— Вертолеты свободы! Ты американец. Ты пришел освободить Вьетнам?— Не совсем так, — ответил Римо, и в этот момент в окне показались еще два лица. У одного были типично вьетнамские черты, но кожа шоколадного цвета. Еще одно лицо принадлежало девушке. Кожа у нее была смуглая, как у вьетнамки, но лицо покрыто веснушками, а глаза — огромные, зеленые и типично ирландские.— Сколько же вас здесь? — удивился Римо.— Двадцать.— Но вы ведь не военнопленные, как я понимаю?— Да, да, пленные. Давно пленные.— Вы не американские военнопленные, — разочарованно произнес Римо.Тут из окна посыпались и остальные заключенные. Они взволнованно переговаривались и старались держаться друг за друга. Римо огляделся по сторонам. Пока охранников видно не было. Но учитывая, какой стоял гвалт, они не замедлят явиться.Юноша, которого Римо увидел первым, дергал его за майку и взволнованно говорил:— Да, да.— Что “да-да”? — не понял Римо.— Да. Американцы. Наполовину.— Наполовину?Тут из соседнего барака показались туристы, ведомые мистером Хомом. Мистер Хом увидел Римо и крикнул что-то по-вьетнамски” Откуда ни возьмись набежали охранники, вид у них был при этом несколько ошарашенный.Хом указывал на Римо и на отверстие в стене, через которое продолжали вылезать юноши и девушки, одетые в лохмотья. Охранники наконец собрались с духом и окружили своего лидера.Мистер Хом направился к Римо в сопровождении охранников. Солдаты держали автоматы на изготовку. Хом размахивал руками, как пеликан, пытающийся взлететь.— Вы нарушаете правила поведения в лагере! — орал Хом. — Вы нарушаете правила поведения! Это возмутительно. Вы не должны были встречаться с этими людьми. Зачем вы это сделали?— Я думал, что освобождаю американских военнопленных.Хом разозлился еще больше.— Никаких американских военнопленных во Вьетнаме нет! — завопил он. — Мы не такие, как вы! Вы бомбили нас, но мы вам это простили. А эти люди — “буй дой”, отбросы общества. Вы их называете амеразийцами. Это незаконнорожденные дети сайгонских проституток и американских солдат-убийц.— А они утверждают, что они заключенные, — возразил Римо.Юные пленники окружили его плотной группой. Девушка с испуганными зелеными глазами крепко вцепилась в его майку. На вил ей было лет девятнадцать. Лицо ее исказил страх.— Ложь! Они находятся тут, потому что они никому не нужны. А мы кормим их и обеспечиваем работой. Они нам благодарны.— Возьми нас с собой, американец, — шептали заключенные. — Возьми нас в Америку.— Слышите? Мне кажется, это говорит само за себя, — произнес свой вердикт Римо и скрестил руки на груди, не обращая никакого внимания на направленные на него стволы автоматов.— Вы очень наглый американец, — заметил мистер Хом. — Вы плюете на щедрость и гостеприимство вьетнамского народа. Вам лучше вернуться в Америку. Здесь вы ничему не сможете научиться.— А я приехал сюда не затем, чтобы верить вашей пропаганде, — заявил Римо. — И не сойду с места, пока не буду уверен, что с этими ребятами не случится ничего дурного.Мистер Хом был в явном замешательстве. Он чувствовал, что глаза всех туристов устремлены на него. Следующие его слова были полны сарказма:— Возможно, вы до сих пор переживаете из-за того, что вам пришлось отступить под натиском победоносной Народно-освободительной армии. А?— Припомните хорошенько. Мы не отступили, — возразил Римо. — Мы заключили мирный договор в Париже. Вы обещали оставаться на Севере, а наши люди — на Юге. Вам понадобился всего год, чтобы набраться смелости и нарушить договор.— Мы освободили Юг, — жестко сказал Хом.— Вы не могли победить нас на поле боя и поэтому обманом вынудили нас заключить мирный договор, который вы никогда не собирались соблюдать. А потом нанесли нам и нашим союзникам удар в спину.— Мы победили.— Может быть, ничего еще не закончилось, — произнес Римо таким тоном, что мистер Хом непроизвольно вытер вспотевшие ладони о полотняные брюки.Потом он выкрикнул по-вьетнамски какой-то приказ. Охранники опустили автоматы. Двое скрылись за углом и вернулись на “лендровере”.— Вас отвезут в Хошимин, — не терпящим возражений тоном заявил мистер Хом. — Там вам вернут деньги за тур и посадят на самолет, покидающий пределы Вьетнама. Быть может, настанет день, когда вы сумеете оценить доброжелательность вьетнамского народа, его умение прощать, и тогда, может быть, мы позволим вам вернуться сюда.Понимая, что в данной ситуации он ничего не может сделать для детей американских солдат, Римо пожал плечами так, словно все это его не касалось.— О’кей, — равнодушно сказал он, обернулся и посмотрел на полуамериканские-полувьетнамские лица. — Извините, — произнес он громко. И шепотом добавил: — Держитесь. Я вернусь!Римо позволил охранникам отвести себя к “лендроверу” и вывезти за пределы лагеря. Долго еще он слышал за своей спиной голос мистера Хома, многократно усиленный громкоговорителем. Хом объяснял туристам, что в Америке до сих пор многие не могут смириться с тем, что им не удалось навязать свою волю вьетнамскому народу. Но тысячелетия борьбы закалили дух Вьетнама. И никто и никогда не сможет разделить народ, объединившийся благодаря героическим усилиям истинных патриотов. Глава 11 Не успели они проехать и мили, как внезапно наступила темнота. Римо вспомнил, что так оно всегда и бывает в джунглях.Солдаты сидели впереди, Римо — на заднем сиденье. Водитель внимательно вглядывался в дорогу. Кругом стояла непроглядная тьма, разрываемая только лучами фар. Римо наклонился вперед и сжал солдату шею. Тело солдата обмякло. Римо поддерживал его, чтобы тот не упал. “Лендровер” продолжал катиться вперед по ухабистой дороге.Когда водитель замедлил ход перед крутым поворотом, Римо нанес ему по каске удар кулаком — как деревянной колотушкой по колоколу. Водитель упал, как марионетка, у которой разом оборвались все нити. Римо выкинул его из машины, сел за руль, нажал на тормоза, вышвырнул и второго солдата и развернул “лендровер” на сто восемьдесят градусов.Римо ехал назад по той же дороге, пока не узнал сухое банановое дерево рядом с трудовым лагерем. Тогда он съехал на обочину, вылез из машины, подкрался к проволочному забору и, как кошка, перемахнул через него.Римо крадучись пробирался по территории лагеря, стараясь держаться подальше от освещенных мест. То сонное состояние, в котором он пребывал весь день, полностью улетучилось. Он снова чувствовал себя в форме. В конце концов, может, и правда это на него так жара подействовала.Туристы ужинали в деревянном домике, позади которого Римо заметил несколько “лендроверов” и грузовик с крытым брезентом кузовом. Римо разумно рассудил, что раз в этом здании находится столовая, значит, и кухня должна быть здесь же. Он проскользнул к двери и легонько к ней прикоснулся. Дверь открылась. Возле печи стоял пожилой повар и вынимал из огромной духовки свежеиспеченный хлеб. Римо бесшумно подошел к буфету и осмотрел его содержимое. Когда, так никем и не замеченный, он выходил из кухни, под мышкой у него были два холщовых мешка.Сахара было как раз достаточно, чтобы засыпать его в бензобаки всех стоявших за домом машин. Покончив с этим, Римо направился к бараку, где держали детей американских солдат. Охранник в зеленой форме заколачивал бамбуковыми палками оконный проем, из которого Римо вырвал раму. Римо отправил его спать одним резким ударом, быстро-быстро отодрал бамбуковые палки и заглянул внутрь.— Следующий автобус отправляется через несколько минут, — объявил он. — Билеты можете купить в салоне.Молодые люди попрыгали из окна, как белки. Самым юным Римо помог перебраться через высокий подоконник. Когда все уже были снаружи, Римо прижал палец к губам, показывая ребятам, чтобы соблюдали тишину.— Теперь слушайте меня внимательно. Я вывезу вас отсюда. Дальше вы будете искать дорогу самостоятельно. Понятно?Молодые люди закивали. В глазах их светилась благодарность.Римо скомандовал:— Строимся в колонну по одному, и — за мной! Не толкайтесь.Он повел их темными закоулками от барака к бараку, и наконец они добрались до крайнего. Ворота лагеря были уже близко. Римо приказал молодым людям притаиться, а сам направился к часовому.Римо уже почти дошел до него, как вдруг споткнулся о камень. И это было очень странно. Он обязан был заметить этот камень! И даже если бы он его не увидел, все равно за мгновение до соприкосновения должен был почувствовать препятствие. В его подготовку входила и способность не обнаруживать свое присутствие. Но на этот раз он себя выдал.Часовой резко развернулся. АК-47 висел у него на плече. Он вскинул автомат. Но Римо оказался проворнее. Он ухватил автомат за приклад и за ствол и резко крутанул. Часовой взмыл в воздух. Римо крутанул автомат еще раза три, и ремень порвался. Часовой перелетел через забор, ударился о верхние ветки росшего рядом с воротами дерева, упал на землю и замер.Римо взломал замок, пинком ноги распахнул ворота и махнул рукой молодым людям, чтобы бежали к нему.Они побежали было по одному, но вид открытых ворот словно опьянил их. То, что начиналось как хорошо организованная операция, превратилось в неуправляемый процесс.Римо, не выпуская из рук автомата, дернул рычаг, открывающий дверь автобуса. Потом сел за руль, а молодые люди расселись в салоне и притаились. Римо закоротил провода зажигания, и автобус тронулся.Как только раздался шум мотора, в лагере поднялась суматоха. Кто-то кричал, кто-то пытался завести моторы, но моторы не заводились. Сахар сделал свое дело. Римо усмехнулся.В зеркальце заднего обзора Римо видел, как на дорогу высыпали солдаты. Некоторые из них стали прицеливаться — кто стоя на колене, кто в полный рост.Мистер Хом, размахивая руками, словно встревоженный пеликан, носился вокруг, выбивая из рук солдат автоматы. При этом он еще и ругался на чем свет стоит и постоянно махал руками в сторону туристов, которые, разинув рот, наблюдали за тем, как мужественные солдаты нового социалистического Вьетнама пытаются организовать преследование, не имея никаких транспортных средств.Римо снова усмехнулся. Случившееся напомнило ему, как в 1967 году он похитил северо-вьетнамский танк прямо из-под носа у заснувшего экипажа. Сейчас, сидя в угнанном автобусе, он до конца выжимал педаль акселератора, направляясь вслед за ушедшим солнцем в сторону Камбоджи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22