— Скорее всего, автомобиль налетел на один из углов, а съемка производилась так, что все остальное оказалось в тени. — С этими словами он двинулся вперед, чтобы получше рассмотреть непосредственно место происшествия.
— А какое значение сейчас имеют размеры столба? — удивился Мэддокс, послушно следуя за Чивером.
Старший детектив присел на корточки там, где один из углов столба был выдолблен и значительно поврежден:
— Если кто-то вознамерился врезаться в стенку шириной в три фута, то логичнее всего было бы наметиться прямо в центр. Зачем наезжать на самый край?
Рядом со столбом на земле все еще оставались осколки ветрового стекла, а также хорошо просматривались тормозные следы колес, ведущие назад на расстояние в пятьдесят футов. Скорее всего это место и явилось своего рода стартовой площадкой для автомобиля Джинкс. Отсюда машина была пущена на полные обороты, после чего женщина сняла ее с тормозов и понеслась навстречу столбу. Целых десять минут Фрэнк в задумчивости прохаживался вокруг столба, описывая большие круги, затем вернулся на то место, где следы от шин указывали на исходное место трагического путешествия. Он наклонился пониже, изучая путь автомобиля:
— Поначалу она совершенно определенно намеревалась врезаться в самую середину столба, — констатировал Фрэнк. — Как же получилось, что потом она все же изменила свое решение, и автомобиль налетел на правый угол?
— Возможно, на пути была какая-то выбоина и направление машины изменилось само собой? — высказал предположение Мэддокс.
— Может быть, но вот только на данном участке дороги нет никаких выбоин и колдобин, — нахмурился Чивер. — Именно их я и искал. Кроме того, она могла бы подъехать с трех сторон к этому столбу и выбрала самый удобный путь. Если Джинкс твердо решила покончить с собой, то ничто бы не смогло уже спасти ей жизнь или помешать совершить эту смертельную попытку.
— В последний момент она передумала, — не отступал Мэддокс. — Ей не понравился вид стремительно надвигающейся стены, и она постаралась избежать столкновения.
— Да, такая возможность не исключена. — Фрэнк повернулся спиной к стене и принялся рассматривать то место, что находилось позади машины. — Но почему она не выбрала просто больший участок для разгона, а сидела в автомобиле и заводила его до максимума оборотов?
— Потому что было уже темно, а она хотела четко видеть перед собой цель.
— В десять часов вечера, да еще в том месяце, когда наступают самые длинные дни и короткие ночи? Да этот столб прекрасно различим на расстоянии двухсот, даже трехсот ярдов.
— Хорошо. Тогда предположим следующее. Она остановила машину здесь, потом методично напилась до состояния полного отупения и неожиданно решила все-таки совершить задуманное. Но вы сами заметили, что умышленное убийство тоже нельзя исключать полностью. Тогда получается, что кто-то напоил ее насильно — хотя само по себе это весьма сомнительно и как-то маловероятно — затем поставил машину на место, откуда легче всего по прямой добраться до столба, убедился, что вероятность отклонения машины от выбранного маршрута минимальна, ударил женщину по голове, чтобы лишить чувств, поставил рычаг автомата в положение «Движение», акселератор заклинил, допустим, одной из пустых бутылок и спокойно снял машину с тормоза. В этот решающий момент наша отважная мисс Кингсли приходит в себя, мгновенно трезвеет и, понимая, что сейчас должно произойти, пытается вывернуть руль. Осознав, что это невозможно, она просто выбрасывается из дверцы автомобиля. — Мэддокс горько усмехнулся. — Но даже если не принимать во внимание, что, снимая машину с тормозов, в данном случае человек подвергает себя громадному риску, остается открытым вопрос: почему же все-таки этот предполагаемый убийца так и не довел свое черное дело до конца?
— Здесь был использован не ручной тормоз, — возразил Фрэнк, а зажатый чем-то ножной, — например, той же кувалдой. Или, — тут Фрэнк загадочно приподнял одну бровь, — можно даже воспользоваться веревкой, натянув ее между металлической рамой сиденья и педалью. Таким образом этот «клин» можно и убрать, развязав узел. Есть еще вариант: можно заклинить колеса и вообще не пользоваться тормозами. — Он указал рукой на землю рядом. — И все же я считаю, что здесь были использованы какие-то подручные средства.
* * *
— А как насчет того, что он все же так и не прикончил ее? — саркастически заметил Мэддокс.
— Возможно, он подумал, что его затея все же удалась, — преспокойно возразил старший детектив. — Или у него просто не было времени проверить результаты своих действий. — Он замолчал на несколько секунд и добавил: — Ты не можешь объяснить мне, почему это наше исследование места происшествия так взбесило тебя?
— Потому что она все равно виновна, сэр. Похоже на то, что все было подстроено с таким расчетом, чтобы добиться сострадания со стороны ее отца. И поэтому мне сейчас абсолютно наплевать на то, какими именно средствами она воспользовалась для приведения своего четко подготовленного плана в исполнение. Мне все равно, с какого именно расстояния отъехала та проклятая машина, или когда обнаружили саму мисс Кингсли. Она полностью владела ситуацией с того момента, когда села за руль.
Фрэнк носком ботинка ткнул в поврежденный бетон взлетной полосы:
— Но это покрытие могло бы сорвать у нее с лица всю кожу, если учесть, на какой скорости двигался автомобиль. Неужели нельзя было придумать что-то более безболезненное и менее рискованное?
— Ей надо было разыграть из этого события настоящую драму, — как бы между прочим заметил Мэддокс. — Кстати, кожа у нее на лице не слишком пострадала. И когда у мисс Кингсли отрастут волосы и заживут ссадины, ее никак нельзя будет назвать калекой. Принимая это во внимание, можно сказать, что она отделалась легким испугом. Слишком легким, если учесть, что мы имеем дело с умышленным покушением на жизнь или с намерением покончить с собой. Вы так не считаете?
Полицейский участок Каннинг-роуд, Солсбери.
4 часа 45 минут дня.
— Послушайте, — сердито бросил Майлз, обращаясь к двум полицейским, сидящим напротив него, — сколько еще раз я должен повторять вам одно и то же? Я никогда в жизни не пользовался услугами проституток. Да и к чему мне опускаться до этого? Господи, да я в пятнадцать лет познал женщину. — При этих словах он со злостью ударил кулаком по столу. — Никакой Флосси Хейл я знать не знаю, как и Саманты Гаррисон. И уж если бы мне захотелось трахнуть сорокашестилетнюю бабу — чего просто не может быть! — я мог бы сделать это совершенно бесплатно с экономкой моего отца. А может быть, она бы мне за это еще и сама приплатила. Она обо мне мечтает уже столько лет.
— У вас весьма высокая самооценка, Майлз, — усмехнулся сержант.
— А что же в этом плохого?
— У вас на то нет причин, а помимо всего прочего, люди, которые бросаются подобными фразами, обычно сильны только в теории, но не на практике.
— А как я, по-вашему, должен себя сейчас вести? Разреветься и объяснить, что я настолько неадекватный человек, что мне приходится платить престарелым шлюхам, которые могут доставить мне несколько минут удовольствия? Сделайте одолжение, просветите меня.
— А вы поступили бы именно так, если бы почувствовали себя неадекватно? — поинтересовалась Блейк.
Майлз пожал плечами и закурил.
Она повернулась к магнитофону, ведущему запись, и отчетливо произнесла:
— Вместо словесного ответа мистер Кингсли пожал плечами.
— Именно так, — неожиданно взбесился Майлз. — Вместо ответа мистер Кингсли пытался объяснить, что он чувствует себя вполне адекватным, поэтому понятия не имеет, как бы он поступил в том случае, мать вашу, если бы не являлся таковым! Вам это доступно, чтоб вас?! — заорал он прямо в микрофон.
— Успокойтесь, Майлз, — негромко произнес сержант. — Вы сломаете нам аппаратуру, если будете так кричать. Почему бы вам просто не рассказать нам, где вы были на самом деле и чем занимались вечером двадцать второго?
— Да вы уже задавали ваш идиотский вопрос раз сто, и сто раз я на него вам ответил. До половины девятого я находился дома, а потом поехал навестить Джинкс.
— И мы продолжаем не верить вам. Скажите, а ваша похотливая экономка согласится дать в вашу пользу ложные показания, как это, по вашим словам, сделают ваши мать и брат?
— Я никогда не утверждал, что они солгали бы. — Молодой человек беспокойно взглянул на свои часы. — О Боже! Послушайте, мне пора уже быть в другом месте. Так вы будете предъявлять мне какие-нибудь обвинения или нет? Потому что если вы этого делать не собираетесь, то я попросил бы вас выпустить меня отсюда.
— А зачем вам так торопиться? Что такого важного должно произойти в пять часов?
— Послушайте вы, болваны, неужели непонятно, что я здорово задолжал? — сквозь зубы прошипел Майлз. — И мне нужно получить отсрочку у кредитора. Вот что случится в пять часов. Почему, как вы полагаете, мне срочно нужно было повидаться с Джинкс? Да, мы с ней там покричали друг на друга, это бывало и раньше, но она всегда выручала меня.
В этот момент в дверь постучали, и вошедшая дежурная сотрудница полиции объявила:
— Приехал некий мистер Кеннеди. Он утверждает, что мистер Кингсли является его клиентом.
— Впустите его. Запись окончена в шестнадцать часов пятьдесят одну минуту.
Кеннеди бросил в сторону Майлза недовольный взгляд, отказался присесть на предложенный ему стул и сразу же выложил на стол две фотографии. На первой был запечатлен Майлз, входящий в фойе гостиницы, на второй он усаживался в «порше».
— Сестра моего клиента сообщила мне, что вы допрашиваете его в связи с нападением на проститутку, совершенным на Лэнсинг-роуд в Солсбери примерно в восемь часов в среду двадцать второго июня. Эта информация соответствует действительности?
— Да, — кивнула Блейк.
Кеннеди постучал пальцем по снимкам, привлекая внимание полицейских на указанные даты и время, автоматически фиксирующиеся при фотографировании в правом нижнем углу.
— Мой клиент, Майлз Кингсли, вошел в здание отеля «Ригал», расположенного в Солсбери, в половине шестого вечера двадцать второго июня, в среду. К своей машине он вернулся лишь в восемь часов сорок пять минут вечера того же дня и сразу же направился в клинику Найтингейл навестить свою сестру. В отеле он провел три часа пятнадцать минут в номере четыреста тридцать один, покинув его всего однажды, чтобы встретить одного человека в вестибюле. — Сказав это, Кеннеди вынул и предъявил полицейским еще одну фотографию. На ней Майлз, склонив голову, разговаривал с каким-то господином, стоявшим к фотоаппарату спиной. — Это произошло в семь часов. Он пробыл с этим джентльменом три минуты, после чего направился в туалетную комнату, находящуюся в вестибюле. В номер четыреста тридцать один он вернулся в семь часов пятнадцать минут. За ним велось наблюдение и делались фотографии двадцать второго июня, начиная с полудня и до полуночи. Исполнитель — некий Пол Дикон. Вы можете связаться с ним вот по этому адресу или телефону. — Рядом с фотографиями на столе возникла визитная карточка. — Надеюсь, что представленные мною доказательства освобождают моего клиента от всякого подозрения в связи с нападением на Лэнсинг-роуд?
Блейк неуверенно переводила взгляд с фотографий на бледное испуганное лицо Майлза.
— Да, безусловно, — согласилась она.
Кеннеди холодно улыбнулся своему клиенту:
— Ваш отец находится здесь, на улице, Майлз. Полагаю, не стоит дольше испытывать его терпение.
Майлз сжался в кресле, словно не веря своим ушам.
— Я никуда не пойду, — заскулил он. — Он же убьет меня.
— Вместе с ним вас ожидают ваша мать и Фергус. Уверен, что они оба будут весьма довольны увидеть вас. — Он приглашающим жестом указал на дверь. — Ваш отец очень огорчен и просто обескуражен всем случившимся, Майлз, а вам известно, как он сердится в момент огорчения. Вы же не допустите того, чтобы ваши мать и брат одни приняли на себя удар его гнева?
Майлз выглядел перепуганным насмерть.
— Н-нет, — запинаясь, произнес он и, пошатываясь, прошел к выходу. — Сама затея принадлежала именно мне, а мама и Фергус просто хотели помочь. Я подумал, если мы все вместе выставим на продажу наши акции, то сообща сможем избавиться от его давления раз и навсегда. Так что винить ему следует только одного меня.
Блейк наблюдала за тем, как молодой человек, собрав остатки храбрости, выходит из кабинета. В этот момент она решила, что юный Кингсли все же оказался намного смелее, чем она думала. Но вот что представлял из себя сам Адам Кингсли, если он сумел вселить столько страха в своего двадцатишестилетнего сына?
Глава двадцать первая
29 июня, среда.
Клиника Найтингейл, Солсбери.
5 часов вечера.
Доктор Протероу стоял у открытой двери в палату Джинкс и наблюдал за своей пациенткой. Она разговаривала по телефону. Было видно, как напряглось ее тело, как пальцы нервно сжимают трубку, а плечи словно замерли в неестественном положении. «Скорее всего, это ее отец», — подумал Алан, потому что ни один человек больше не смог бы выжать из Джинкс столько нервной энергии. Сейчас ему вспомнилась другая женщина, стоявшая вот в таком же напряжении, прислушиваясь к голосу на другом конце провода. Его собственная жена в тот момент, когда врачи выносили ей смертный приговор. Простите, миссис Протероу, нам, конечно, очень жаль… Сколько осталось? Трудно сказать. Год, если повезет, может быть, полтора…
Джинкс так же наблюдала за доктором во время своей телефонной беседы.
— Что случилось? — наконец произнесла она, как только повесила трубку.
Но Алан отрицательно покачал головой:
— Ничего. Я думал о своем. А у вас плохие новости?
— Да нет, наоборот, хорошие, — подавленно сообщила женщина. — Майлза отпустили.
— Так ему было предъявлено обвинение или нет?
— Нет. — Она забралась на кровать и уселась по середине нее, скрестив ноги. — Кеннеди сумел представить доказательства, что Майлз во время нападения был совсем в другом месте.
— Похоже, вы не слишком рады услышать такие новости.
— Я разговаривала с Адамом, у него мобильный телефон. Мне было хорошо слышно, как рыдает Бетти. Мне кажется, что меч все же обрушился.
— Вы имеете в виду Дамоклов меч?
Джинкс кивнула.
— Да, и Адам постарался все сделать так, чтобы он висел над их головами в течение долгих лет. Вся беда теперь заключается в том… — Она не договорила и о чем-то глубоко задумалась.
— Они были настолько глупы, что только что осознали случившееся, — высказал предположение Протероу.
Но Джинкс не отвечала.
— Так чем же на самом деле занимался в тот вечер Майлз?
Женщина прижала ладони к стеганому одеялу, а затем приподняла их, будто бы с интересом разглядывая отпечатки, оставшиеся от рук на ткани.
— Кокаин, — неожиданно выпалила она. — Между партиями в карты, когда он азартно проигрывал свое несуществующее состояние. Сейчас они вместе с Фергусом в долгах уже по самые уши. — Некоторое время она молчала, то разглаживая, то снова сминая одеяло. — Только в марте Адам выплатил за них пятьдесят тысяч фунтов. Он тогда предупредил, что если они снова влезут в карточные долги, то ему придется выгнать их из дома и лишить наследства. Поэтому на всякий случай он нанял человека, который и наблюдал за ними последний месяц.
Алан занял любимое место Джинкс, прислонившись к туалетному столику у окна.
— Зачем?
— Да потому, что Бетти продала остаток своих акций еще в мае, и он подумал, что таким образом она пытается расплатиться за сыновей.
— Но почему же он не стал выполнять своих угроз еще тогда?
Джинкс печально улыбнулась:
— Наверное, он хотел получше узнать, с кем предстоит иметь дело, когда мальчишки, наконец, станут неспособными рассчитаться по долгам.
— Но им уже больше двадцати одного года, — почти равнодушно произнес Алан. — И он не несет никакой ответственности за их поступки.
— Вы снова забрались в свой хрустальный замок, — рассердилась Джинкс, и щеки ее запылали. — Неужели вы считаете, что кто-то действительно стал бы потакать моим братьям, если бы не был на сто процентов уверен, что денежки все равно вернутся? Вы уже имеете представление о Майлзе. Ну, а теперь вообразите, что он и Фергус могли наговорить и об Адаме, и о компании «Франчайз Холдингз» в состоянии наркотического опьянения. Наверняка кое-кто уже имеет видеозаписи с их голословными утверждениями, направленными против отца.
Алан сложил руки на груди:
— Ну, хуже того, что происходило за последние дни, вряд ли можно что-либо придумать. Почему его должны волновать слова одурманенных кокаином сыновей?
— Месяц назад это действительно значило бы очень многое, — со злостью в голосе произнесла Джинкс. — Тогда должна была состояться моя свадьба, и никакого скандала нельзя было допустить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— А какое значение сейчас имеют размеры столба? — удивился Мэддокс, послушно следуя за Чивером.
Старший детектив присел на корточки там, где один из углов столба был выдолблен и значительно поврежден:
— Если кто-то вознамерился врезаться в стенку шириной в три фута, то логичнее всего было бы наметиться прямо в центр. Зачем наезжать на самый край?
Рядом со столбом на земле все еще оставались осколки ветрового стекла, а также хорошо просматривались тормозные следы колес, ведущие назад на расстояние в пятьдесят футов. Скорее всего это место и явилось своего рода стартовой площадкой для автомобиля Джинкс. Отсюда машина была пущена на полные обороты, после чего женщина сняла ее с тормозов и понеслась навстречу столбу. Целых десять минут Фрэнк в задумчивости прохаживался вокруг столба, описывая большие круги, затем вернулся на то место, где следы от шин указывали на исходное место трагического путешествия. Он наклонился пониже, изучая путь автомобиля:
— Поначалу она совершенно определенно намеревалась врезаться в самую середину столба, — констатировал Фрэнк. — Как же получилось, что потом она все же изменила свое решение, и автомобиль налетел на правый угол?
— Возможно, на пути была какая-то выбоина и направление машины изменилось само собой? — высказал предположение Мэддокс.
— Может быть, но вот только на данном участке дороги нет никаких выбоин и колдобин, — нахмурился Чивер. — Именно их я и искал. Кроме того, она могла бы подъехать с трех сторон к этому столбу и выбрала самый удобный путь. Если Джинкс твердо решила покончить с собой, то ничто бы не смогло уже спасти ей жизнь или помешать совершить эту смертельную попытку.
— В последний момент она передумала, — не отступал Мэддокс. — Ей не понравился вид стремительно надвигающейся стены, и она постаралась избежать столкновения.
— Да, такая возможность не исключена. — Фрэнк повернулся спиной к стене и принялся рассматривать то место, что находилось позади машины. — Но почему она не выбрала просто больший участок для разгона, а сидела в автомобиле и заводила его до максимума оборотов?
— Потому что было уже темно, а она хотела четко видеть перед собой цель.
— В десять часов вечера, да еще в том месяце, когда наступают самые длинные дни и короткие ночи? Да этот столб прекрасно различим на расстоянии двухсот, даже трехсот ярдов.
— Хорошо. Тогда предположим следующее. Она остановила машину здесь, потом методично напилась до состояния полного отупения и неожиданно решила все-таки совершить задуманное. Но вы сами заметили, что умышленное убийство тоже нельзя исключать полностью. Тогда получается, что кто-то напоил ее насильно — хотя само по себе это весьма сомнительно и как-то маловероятно — затем поставил машину на место, откуда легче всего по прямой добраться до столба, убедился, что вероятность отклонения машины от выбранного маршрута минимальна, ударил женщину по голове, чтобы лишить чувств, поставил рычаг автомата в положение «Движение», акселератор заклинил, допустим, одной из пустых бутылок и спокойно снял машину с тормоза. В этот решающий момент наша отважная мисс Кингсли приходит в себя, мгновенно трезвеет и, понимая, что сейчас должно произойти, пытается вывернуть руль. Осознав, что это невозможно, она просто выбрасывается из дверцы автомобиля. — Мэддокс горько усмехнулся. — Но даже если не принимать во внимание, что, снимая машину с тормозов, в данном случае человек подвергает себя громадному риску, остается открытым вопрос: почему же все-таки этот предполагаемый убийца так и не довел свое черное дело до конца?
— Здесь был использован не ручной тормоз, — возразил Фрэнк, а зажатый чем-то ножной, — например, той же кувалдой. Или, — тут Фрэнк загадочно приподнял одну бровь, — можно даже воспользоваться веревкой, натянув ее между металлической рамой сиденья и педалью. Таким образом этот «клин» можно и убрать, развязав узел. Есть еще вариант: можно заклинить колеса и вообще не пользоваться тормозами. — Он указал рукой на землю рядом. — И все же я считаю, что здесь были использованы какие-то подручные средства.
* * *
— А как насчет того, что он все же так и не прикончил ее? — саркастически заметил Мэддокс.
— Возможно, он подумал, что его затея все же удалась, — преспокойно возразил старший детектив. — Или у него просто не было времени проверить результаты своих действий. — Он замолчал на несколько секунд и добавил: — Ты не можешь объяснить мне, почему это наше исследование места происшествия так взбесило тебя?
— Потому что она все равно виновна, сэр. Похоже на то, что все было подстроено с таким расчетом, чтобы добиться сострадания со стороны ее отца. И поэтому мне сейчас абсолютно наплевать на то, какими именно средствами она воспользовалась для приведения своего четко подготовленного плана в исполнение. Мне все равно, с какого именно расстояния отъехала та проклятая машина, или когда обнаружили саму мисс Кингсли. Она полностью владела ситуацией с того момента, когда села за руль.
Фрэнк носком ботинка ткнул в поврежденный бетон взлетной полосы:
— Но это покрытие могло бы сорвать у нее с лица всю кожу, если учесть, на какой скорости двигался автомобиль. Неужели нельзя было придумать что-то более безболезненное и менее рискованное?
— Ей надо было разыграть из этого события настоящую драму, — как бы между прочим заметил Мэддокс. — Кстати, кожа у нее на лице не слишком пострадала. И когда у мисс Кингсли отрастут волосы и заживут ссадины, ее никак нельзя будет назвать калекой. Принимая это во внимание, можно сказать, что она отделалась легким испугом. Слишком легким, если учесть, что мы имеем дело с умышленным покушением на жизнь или с намерением покончить с собой. Вы так не считаете?
Полицейский участок Каннинг-роуд, Солсбери.
4 часа 45 минут дня.
— Послушайте, — сердито бросил Майлз, обращаясь к двум полицейским, сидящим напротив него, — сколько еще раз я должен повторять вам одно и то же? Я никогда в жизни не пользовался услугами проституток. Да и к чему мне опускаться до этого? Господи, да я в пятнадцать лет познал женщину. — При этих словах он со злостью ударил кулаком по столу. — Никакой Флосси Хейл я знать не знаю, как и Саманты Гаррисон. И уж если бы мне захотелось трахнуть сорокашестилетнюю бабу — чего просто не может быть! — я мог бы сделать это совершенно бесплатно с экономкой моего отца. А может быть, она бы мне за это еще и сама приплатила. Она обо мне мечтает уже столько лет.
— У вас весьма высокая самооценка, Майлз, — усмехнулся сержант.
— А что же в этом плохого?
— У вас на то нет причин, а помимо всего прочего, люди, которые бросаются подобными фразами, обычно сильны только в теории, но не на практике.
— А как я, по-вашему, должен себя сейчас вести? Разреветься и объяснить, что я настолько неадекватный человек, что мне приходится платить престарелым шлюхам, которые могут доставить мне несколько минут удовольствия? Сделайте одолжение, просветите меня.
— А вы поступили бы именно так, если бы почувствовали себя неадекватно? — поинтересовалась Блейк.
Майлз пожал плечами и закурил.
Она повернулась к магнитофону, ведущему запись, и отчетливо произнесла:
— Вместо словесного ответа мистер Кингсли пожал плечами.
— Именно так, — неожиданно взбесился Майлз. — Вместо ответа мистер Кингсли пытался объяснить, что он чувствует себя вполне адекватным, поэтому понятия не имеет, как бы он поступил в том случае, мать вашу, если бы не являлся таковым! Вам это доступно, чтоб вас?! — заорал он прямо в микрофон.
— Успокойтесь, Майлз, — негромко произнес сержант. — Вы сломаете нам аппаратуру, если будете так кричать. Почему бы вам просто не рассказать нам, где вы были на самом деле и чем занимались вечером двадцать второго?
— Да вы уже задавали ваш идиотский вопрос раз сто, и сто раз я на него вам ответил. До половины девятого я находился дома, а потом поехал навестить Джинкс.
— И мы продолжаем не верить вам. Скажите, а ваша похотливая экономка согласится дать в вашу пользу ложные показания, как это, по вашим словам, сделают ваши мать и брат?
— Я никогда не утверждал, что они солгали бы. — Молодой человек беспокойно взглянул на свои часы. — О Боже! Послушайте, мне пора уже быть в другом месте. Так вы будете предъявлять мне какие-нибудь обвинения или нет? Потому что если вы этого делать не собираетесь, то я попросил бы вас выпустить меня отсюда.
— А зачем вам так торопиться? Что такого важного должно произойти в пять часов?
— Послушайте вы, болваны, неужели непонятно, что я здорово задолжал? — сквозь зубы прошипел Майлз. — И мне нужно получить отсрочку у кредитора. Вот что случится в пять часов. Почему, как вы полагаете, мне срочно нужно было повидаться с Джинкс? Да, мы с ней там покричали друг на друга, это бывало и раньше, но она всегда выручала меня.
В этот момент в дверь постучали, и вошедшая дежурная сотрудница полиции объявила:
— Приехал некий мистер Кеннеди. Он утверждает, что мистер Кингсли является его клиентом.
— Впустите его. Запись окончена в шестнадцать часов пятьдесят одну минуту.
Кеннеди бросил в сторону Майлза недовольный взгляд, отказался присесть на предложенный ему стул и сразу же выложил на стол две фотографии. На первой был запечатлен Майлз, входящий в фойе гостиницы, на второй он усаживался в «порше».
— Сестра моего клиента сообщила мне, что вы допрашиваете его в связи с нападением на проститутку, совершенным на Лэнсинг-роуд в Солсбери примерно в восемь часов в среду двадцать второго июня. Эта информация соответствует действительности?
— Да, — кивнула Блейк.
Кеннеди постучал пальцем по снимкам, привлекая внимание полицейских на указанные даты и время, автоматически фиксирующиеся при фотографировании в правом нижнем углу.
— Мой клиент, Майлз Кингсли, вошел в здание отеля «Ригал», расположенного в Солсбери, в половине шестого вечера двадцать второго июня, в среду. К своей машине он вернулся лишь в восемь часов сорок пять минут вечера того же дня и сразу же направился в клинику Найтингейл навестить свою сестру. В отеле он провел три часа пятнадцать минут в номере четыреста тридцать один, покинув его всего однажды, чтобы встретить одного человека в вестибюле. — Сказав это, Кеннеди вынул и предъявил полицейским еще одну фотографию. На ней Майлз, склонив голову, разговаривал с каким-то господином, стоявшим к фотоаппарату спиной. — Это произошло в семь часов. Он пробыл с этим джентльменом три минуты, после чего направился в туалетную комнату, находящуюся в вестибюле. В номер четыреста тридцать один он вернулся в семь часов пятнадцать минут. За ним велось наблюдение и делались фотографии двадцать второго июня, начиная с полудня и до полуночи. Исполнитель — некий Пол Дикон. Вы можете связаться с ним вот по этому адресу или телефону. — Рядом с фотографиями на столе возникла визитная карточка. — Надеюсь, что представленные мною доказательства освобождают моего клиента от всякого подозрения в связи с нападением на Лэнсинг-роуд?
Блейк неуверенно переводила взгляд с фотографий на бледное испуганное лицо Майлза.
— Да, безусловно, — согласилась она.
Кеннеди холодно улыбнулся своему клиенту:
— Ваш отец находится здесь, на улице, Майлз. Полагаю, не стоит дольше испытывать его терпение.
Майлз сжался в кресле, словно не веря своим ушам.
— Я никуда не пойду, — заскулил он. — Он же убьет меня.
— Вместе с ним вас ожидают ваша мать и Фергус. Уверен, что они оба будут весьма довольны увидеть вас. — Он приглашающим жестом указал на дверь. — Ваш отец очень огорчен и просто обескуражен всем случившимся, Майлз, а вам известно, как он сердится в момент огорчения. Вы же не допустите того, чтобы ваши мать и брат одни приняли на себя удар его гнева?
Майлз выглядел перепуганным насмерть.
— Н-нет, — запинаясь, произнес он и, пошатываясь, прошел к выходу. — Сама затея принадлежала именно мне, а мама и Фергус просто хотели помочь. Я подумал, если мы все вместе выставим на продажу наши акции, то сообща сможем избавиться от его давления раз и навсегда. Так что винить ему следует только одного меня.
Блейк наблюдала за тем, как молодой человек, собрав остатки храбрости, выходит из кабинета. В этот момент она решила, что юный Кингсли все же оказался намного смелее, чем она думала. Но вот что представлял из себя сам Адам Кингсли, если он сумел вселить столько страха в своего двадцатишестилетнего сына?
Глава двадцать первая
29 июня, среда.
Клиника Найтингейл, Солсбери.
5 часов вечера.
Доктор Протероу стоял у открытой двери в палату Джинкс и наблюдал за своей пациенткой. Она разговаривала по телефону. Было видно, как напряглось ее тело, как пальцы нервно сжимают трубку, а плечи словно замерли в неестественном положении. «Скорее всего, это ее отец», — подумал Алан, потому что ни один человек больше не смог бы выжать из Джинкс столько нервной энергии. Сейчас ему вспомнилась другая женщина, стоявшая вот в таком же напряжении, прислушиваясь к голосу на другом конце провода. Его собственная жена в тот момент, когда врачи выносили ей смертный приговор. Простите, миссис Протероу, нам, конечно, очень жаль… Сколько осталось? Трудно сказать. Год, если повезет, может быть, полтора…
Джинкс так же наблюдала за доктором во время своей телефонной беседы.
— Что случилось? — наконец произнесла она, как только повесила трубку.
Но Алан отрицательно покачал головой:
— Ничего. Я думал о своем. А у вас плохие новости?
— Да нет, наоборот, хорошие, — подавленно сообщила женщина. — Майлза отпустили.
— Так ему было предъявлено обвинение или нет?
— Нет. — Она забралась на кровать и уселась по середине нее, скрестив ноги. — Кеннеди сумел представить доказательства, что Майлз во время нападения был совсем в другом месте.
— Похоже, вы не слишком рады услышать такие новости.
— Я разговаривала с Адамом, у него мобильный телефон. Мне было хорошо слышно, как рыдает Бетти. Мне кажется, что меч все же обрушился.
— Вы имеете в виду Дамоклов меч?
Джинкс кивнула.
— Да, и Адам постарался все сделать так, чтобы он висел над их головами в течение долгих лет. Вся беда теперь заключается в том… — Она не договорила и о чем-то глубоко задумалась.
— Они были настолько глупы, что только что осознали случившееся, — высказал предположение Протероу.
Но Джинкс не отвечала.
— Так чем же на самом деле занимался в тот вечер Майлз?
Женщина прижала ладони к стеганому одеялу, а затем приподняла их, будто бы с интересом разглядывая отпечатки, оставшиеся от рук на ткани.
— Кокаин, — неожиданно выпалила она. — Между партиями в карты, когда он азартно проигрывал свое несуществующее состояние. Сейчас они вместе с Фергусом в долгах уже по самые уши. — Некоторое время она молчала, то разглаживая, то снова сминая одеяло. — Только в марте Адам выплатил за них пятьдесят тысяч фунтов. Он тогда предупредил, что если они снова влезут в карточные долги, то ему придется выгнать их из дома и лишить наследства. Поэтому на всякий случай он нанял человека, который и наблюдал за ними последний месяц.
Алан занял любимое место Джинкс, прислонившись к туалетному столику у окна.
— Зачем?
— Да потому, что Бетти продала остаток своих акций еще в мае, и он подумал, что таким образом она пытается расплатиться за сыновей.
— Но почему же он не стал выполнять своих угроз еще тогда?
Джинкс печально улыбнулась:
— Наверное, он хотел получше узнать, с кем предстоит иметь дело, когда мальчишки, наконец, станут неспособными рассчитаться по долгам.
— Но им уже больше двадцати одного года, — почти равнодушно произнес Алан. — И он не несет никакой ответственности за их поступки.
— Вы снова забрались в свой хрустальный замок, — рассердилась Джинкс, и щеки ее запылали. — Неужели вы считаете, что кто-то действительно стал бы потакать моим братьям, если бы не был на сто процентов уверен, что денежки все равно вернутся? Вы уже имеете представление о Майлзе. Ну, а теперь вообразите, что он и Фергус могли наговорить и об Адаме, и о компании «Франчайз Холдингз» в состоянии наркотического опьянения. Наверняка кое-кто уже имеет видеозаписи с их голословными утверждениями, направленными против отца.
Алан сложил руки на груди:
— Ну, хуже того, что происходило за последние дни, вряд ли можно что-либо придумать. Почему его должны волновать слова одурманенных кокаином сыновей?
— Месяц назад это действительно значило бы очень многое, — со злостью в голосе произнесла Джинкс. — Тогда должна была состояться моя свадьба, и никакого скандала нельзя было допустить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51