— А как насчет знакомых Мег? Вы с ними беседовали? Наверняка они могут кое-что прояснить.
— После полученной от вас информации мы связались с Джошем Хеннесси. Он объяснил, что впервые узнал о связи Мег и Лео, когда она сама позвонила ему на работу в субботу, одиннадцатого июня. Тогда она добавила, что ваша свадьба расстроилась, а они с Лео уезжают во Францию. Правда, перед отбытием она обещала обязательно заскочить в контору, чтобы ввести его в курс текущих дел и дать несколько инструкций. Но она так и не появилась, и больше он с ней не связывался. Кроме того, Джош сообщил нам имена нескольких ее подруг. С двумя из них мы переговорили, а именно, с Фэй Авоналли и Мариан Хардинг. Все, что они нам рассказали, полностью совпало с информацией мистера Хеннесси.
— Но вы не спрашивали Джоша об отношениях Мег и Лео до этого звонка? Ведь он работал с ней много лет подряд и знает о своем боссе буквально все. Он должен быть в курсе всех событий.
Слово опять взял Фрейзер:
— Он назвал нам одного приятеля Мег, которым та была увлечена в течении двух или трех месяцев в самом начале года. Что касается Лео, то мисс Харрис вообще не упоминала его имени, поэтому Джош был сражен, узнав, что они собираются пожениться. Он объяснил, что Лео время от времени возникал в жизни Мег, и отношения их то прерывались, то опять возобновлялись. Это происходило тогда, когда оба временно находились без партнеров. Но никогда их связь не длилась больше одного-двух месяцев, потому что Мег очень быстро надоедало его… — он замялся, подыскивая нужное слово, — …эгоистичное поведение. Джош сказал Мег, что и на этот раз она продержится не долго. Он давал им самое большее месяц. Потом обозвал ее порядочной сучкой, объяснив это тем, что единственной причиной, заставившей мисс Харрис вернуться к старому любовнику, было его желание жениться на вас. — Сержант понимающе улыбнулся. — Если верить мистеру Хеннесси, Мег ревновала к вам. Ее бесило то, что вам удалось унаследовать огромное состояние после Рассела, и это помимо того, что вы унаследуете после смерти своего отца. Мег якобы говорила, что Джинкс всегда будет твердо стоять на ногах, а ей самой придется окончить свои дни в выгребной яме.
— В каком-то смысле так оно и получилось. Мег считала, что для счастья ей нужны только деньги, обеспечивающие всевозможные земные наслаждения. Она говорила, как это несправедливо, что она родилась в семье священника, хотя больше всего на свете ненавидит бедность и нищету. Ее очень удивляло то, что я не обращаюсь к отцу за деньгами при каждом удобном случае.
Фрейзер пожал плечами и повторил лишь то, что уже говорил доктор Протероу:
— Удивительно, что вы считали ее подругой.
— У меня не слишком много друзей. Во всяком случае, Мег была занятной девушкой. Может быть, меня притягивало как раз то, что мы с ней представляли собой две противоположности. Я принимаю жизнь очень серьезно. Она же видела в ней одни только развлечения. Пожалуй, Мег — единственный человек, который умел жить исключительно в настоящем. — По щеке Джинкс скатилась слеза. — Я, наверное, ревновала ее еще больше, чем она меня.
— Вы хотите сказать, что ваша ревность могла бы перерасти в гнев, когда дело дошло до похищения ваших мужчин? — тут же вставил Мэддокс.
Джинкс затушила окурок.
— Нет, — устало произнесла она. — Конечно, нет. Простите, инспектор, но мне кажется, что больше я ничего не смогу добавить к своему рассказу.
* * *
Алан Протероу поджидал полицейских возле их автомобиля и теперь наблюдал, как они вышли из здания больницы и направились к нему.
— Надеюсь, джентльмены, что вы проявили гораздо большую учтивость по отношению к мисс Кингсли, чем ко мне, когда так бесцеремонно вторглись в мой кабинет, — сузив глаза, произнес он, когда стражи порядка подошли к машине. — Я очень сдержанно отношусь к вашей тактике везде и всегда «идти на таран».
— Мы всего-навсего мило побеседовали, — запротестовал Мэддокс. — Вы могли бы в любую минуту присоединиться к нам, если бы только высказали такое желание.
Алан в раздражении только мотнул головой:
— Вы относитесь к тому типу людей, инспектор, которыми я не слишком восхищаюсь и которым, как я всегда полагал, не место в полиции. Неужели я снова должен напоминать вам, что мисс Кингсли менее недели назад еще находилась в коме? Или то, что ваши коллеги в Фордингбридже считают, что она уже дважды пыталась покончить с собой?
— Кстати, об этих попытках самоубийства… Забавно получается. — Мэддокс кивнул в сторону Фрейзера. — Она сказала сержанту, что, по ее мнению, кто-то другой пытался убить ее. Как бы вы это интерпретировали, доктор? Попытка самоубийства или убийства? Мисс Кингсли похожа на человека, который может добровольно расстаться с жизнью? Мне в это верится с трудом.
— А попытка убийства звучит для вас более убедительно?
Мэддокс усмехнулся:
— Я думаю, что ее обвинение в адрес кого-то постороннего больше напоминает хватание утопающего за соломинку.
— На чем же вы остановились, если ни одна версия вас не устраивает?
— Я думаю, что ваша пациентка — великолепная актриса, и мы присутствовали на маленьком театральном представлении. Впрочем, вам это, конечно, уже давно известно.
Алан кивнул в сторону входа в больницу:
— Один из моих охранников хочет вам кое-что показать. По моему мнению, эту штуковину следовало бы отослать в полицию Солсбери, поскольку, вроде бы, именно они занимались делом о нападении на меня. Но, как мне кажется, они передали дело вам. — Он провел Мэддокса и Фрейзера внутрь главного корпуса и указал им на кувалду, которая лежала прямо на столе администратора и была сейчас бережно вложена в полиэтиленовый пакет.
— Это Гарри Элфик, — представил доктор охранника. — Он нашел эту вещицу в одной из внешних пристроек. На металле есть несколько чешуек краски, которая может оказаться содранной с моего «уолсли».
Мэддокс признательно улыбнулся:
— Молодец, Гарри. Что же заставило вас отправиться на поиски орудия преступления?
Гарри, всегда гордившийся собой, не преминул и на этот раз высказать свое мнение по поводу минувших событий:
— Дело было так, сэр. Пусть доктор меня простит, но я не слишком-то уважаю его юнцов, с которыми он так возится. На самом деле… — Тут мистер Элфик начал пространно объяснять, что именно он думает по поводу пациентов больницы, приводя при этом всевозможные доводы, в том числе и резонные. — Поэтому, — закончил он, — когда вам требуется ответ, ищите среди очевидного. А очевидное в данном случае заключается в том, что один из этих нахалов-молокососов решил испытать свое счастье и попробовать себя в деле.
Мэддокс бросил на Алана зловещий взгляд.
— Или нахалок, — пробормотал он. — Я и не подозревал, что мисс Кингсли такая высокая, пока она не встала с кресла в вашем кабинете. Я думаю, ее рост не меньше пяти футов и десяти дюймов.
Клиника Найтингейл, Солсбери.
10 часов вечера.
Вероника Гордон услышала шум, раздавшийся у входных дверей, когда спокойно пила свой чай в комнате отдыха для персонала. Сестра вышла в коридор и сразу же нахмурилась при виде Бетти Кингсли, пытающейся прорваться к палатам мимо Эми Стонтон.
— Сука черномазая! — визжала Бетти. — Убери от меня свои грязные лапы! Я хочу видеть свою дочь!
— Что, ради всего святого, тут происходит? — ледяным тоном произнесла Вероника, а затем ухватила сопротивляющуюся миссис Кингсли за ворот плаща и с удивительной силой оттащила ее от Эми. — Как вы смеете говорить с дежурным персоналом в таком тоне? Я ни от кого не намерена выслушивать подобные оскорбления, и уж в первую очередь не от пьяной скандалистки. — Сейчас Вероника выглядела по-настоящему разъяренной. — Какое бесстыдство! Какой позор! Да за кого вы себя принимаете?
Бетти помрачнела и вывернулась из мощной руки медсестры:
— Вы прекрасно знаете, кто я такая, — вызывающе начала она. — Я миссис Адам Кингсли, и я пришла сюда к своей дочери. — Однако при виде совершенно трезвой и агрессивно настроенной Вероники пыл Бетти немного уменьшился.
— Об этом не может быть и речи, — резко бросила миссис Гордон. — Уже десять часов вечера. Кроме того, вы сейчас находитесь в таком состоянии, что не способны беседовать ни с кем. Я предлагаю вам вернуться домой, выспаться и протрезветь, чтобы завтра утром явиться в более нормальном виде, чем в данный момент.
Бетти выпучила глаза, которые, казалось, вот-вот соскочат с ее чересчур напудренного лица:
— Ну, подождите, об этом еще узнает мой муж! Какая наглость так разговаривать со мной!
— Превосходная мысль. Почему бы нам не позвонить мистеру Кингсли прямо сейчас? Я уверена, что он придет в восторг, когда узнает как его напившаяся до безобразного состояния супруга пререкается с медсестрой и чуть ли не лезет в драку в клинике Найтингейл.
По гротескному лицу Бетти заструились слезы начинающейся истерики.
— Мне очень надо видеть Джинкс, — захлюпала она. — Пожалуйста, пропустите меня к дочери. — Однако она сразу же поняла, что слезами тут вряд ли чего-нибудь добьешься, поэтому, глубоко вздохнув, пригладила волосы и одернула плащ. — Ну, вот так, кажется, будет лучше. Я никому не сделаю ничего плохого, если вы только пропустите меня к дочери. — Она промокнула глаза платком, и на ее губах возникла жалкая искусственная улыбка. — Я чувствую себя превосходно. Только забудьте все то, что я тут наговорила. — Она ласково похлопала Эми по руке. — Я ничего плохого не имела в виду, дорогуша. Иногда у меня словно сами по себе срываются нехорошие слова. Так вы позволите мне повидаться с Джинкс? Пожалуйста, очень прошу вас. Это так важно!
Вероника начала таять:
— Что же такого важного произошло, что не может потерпеть и до завтрашнего утра, миссис Кингсли?
— Это насчет Мег и Лео, — вздохнула Бетти. — Мы с мальчиками прочитали, что их убили, а ее отец не собирается ничего предпринимать по этому поводу. Мне кажется, что в такую трудную минуту кто-то должен приголубить бедную крошку, и пусть это буду только я.
Вероника не могла с этим не согласиться. Даже если ей и показалось странным, что миссис Кингсли выждала полсуток и успела хорошенько нализаться, прежде чем явиться в клинику, она не стала комментировать свои соображения. Вместо этого она сочла необходимым послать Эми проверить, не спит ли еще Джинкс, после чего проводила Бетти до двенадцатой палаты и разрешила ей войти, оставив при этом дверь широко раскрытой.
— Я буду здесь неподалеку, в коридоре, — предупредила она. — Миссис Кингсли, у вас есть пятнадцать минут. Надеюсь, вы будете разговаривать достаточно тихо. Это понятно?
Бетти подождала, пока сестра удалится, и только после этого пренебрежительно фыркнула:
— Настоящая стерва, ничего не скажешь. — Пошатываясь, она прошла к креслу и плюхнулась в него, мрачно поглядывая на падчерицу, которая уже лежала в кровати, готовясь ко сну. — Я полагаю, тебе уже успели сообщить о том, что Мег и Лео погибли?
— Кто тебя сюда привез, Бетти? — Джинкс старалась сдерживать свое отвращение, возникшее при виде пьяной мачехи.
— Я заставила Дженкинса. — Она небрежно махнула пухлой рукой в сторону двери. — Он ждет там, снаружи.
— Адам знает, что ты здесь?
— Конечно, нет. — Она отрицательно покачала головой. — Он сейчас в Лондоне. Акции падают весь день. Вот он и старается как-то восстановить положение.
— Я слышала об этом в новостях.
— О Господи! И как ты можешь при этом оставаться спокойной? Впрочем, ты всегда была такой. — Она шумно высморкалась. — А ты знаешь, почему акции обесцениваются с такой скоростью? Потому что Лео убили, Рассела убили, и пальцы показывают только в одну сторону.
Джинкс внимательно посмотрела на мачеху:
— Ну, на твоем состоянии, как и на доле мальчиков, это никак не отразится, — спокойно резюмировала она. — Компания надежная, и Адам не допустит, чтобы такое положение дел продолжалось до бесконечности. Акции потом все равно поднимутся, так что ты ничего не потеряешь.
— Интересно, как твой драгоценный Адам собирается это сделать? — зашипела Бетти, и глаза ее стали похожи на крошечные горящие угольки. — Расскажи-ка мне. Я и мальчики обеспокоены до предела, а ты и твой папочка ведете себя так, будто ничего страшного не происходит.
— Если появится необходимость, он подаст в отставку. — Джинкс нахмурилась, и ее лоб пересекла суровая складка. — И ты это знаешь не хуже меня. Он всегда говорил, что в момент кризиса поступит именно так.
— И что у нас тогда останется?
— Все те акции, которые Адам подарил вам еще десять лет назад.
Бетти вынула пудреницу и принялась приводить в порядок свою испорченную слезами косметику.
— Нет, — грубо отрезала она. — В первую очередь, у меня не останется дома, который я могла бы назвать своим собственным. Надеюсь, ты помнишь, что он принадлежит компании, а не нам. Имущество обанкротившейся фирмы. Так, по-моему, называется. Об этом ты подумала перед тем, как обрушить кризис на наши головы? Если твой папуля задумает уйти из компании, мы потеряем Холл. Ребят сразу же выкинут с работы, и мы останемся без крыши над головой. Что ты мне на это ответишь?
— Понятно. Значит, ты продала свои акции и теперь боишься, что Адам от тебя открестится. — Джинкс повернулась поудобней. — Ну что ж, давно пора. Он заслуживает лучшего, чем иметь на шее трех взрослых людей, способных лишь вымогать у него деньги. Сейчас вы все обязаны быть рядом и поддерживать его, а не скулить о том, что же будет с вами, бедненькими. — Она улыбнулась своим мыслям. — Знаешь, что? Когда ты появилась, я подумала: «Слава Богу! Хоть кто-то из них пришел, чтобы побыть со мной и дать мне понять, что в меня верят. Вот сейчас она скажет: „Джинкс, милая, мы знаем, как тебе трудно, но мы всегда были и будем с тобой!“» Какая насмешка, да? И почему это мне могло даже на секунду прийти в голову, что ты или твои никчемные ублюдки могут хоть в чем-то измениться?
— Не называй моих сыновей ублюдками.
— Почему же? — Джинкс нажала на кнопку вызова сестры. — Они такие и есть. Ты никогда не была настоящей женой моему отцу.
Глаза Бетти вновь наполнились слезами:
— Я возненавидела тебя с первого взгляда.
— Я знаю. Ты всегда давала мне понять это.
— И ты тоже терпеть меня не могла.
— Потому что ты глупа, как пробка. — Джинкс повернулась к появившейся в дверях Веронике Гордон. — Моя мачеха уже уходит, — сообщила женщина.
— Я старалась изо всех сил, — всхлипнула Бетти. — Я очень хотела полюбить тебя.
— Ничего подобного. Ты просто мечтала занять мое место. Ты страдаешь болезненной ревностью и завистью. Ты всегда знала, что Адам будет любить меня намного больше, чем тебя.
Джинкс холодно улыбнулась, и в этот момент Вероника поняла, что она недооценила эту женщину. «Нет, это совсем не простодушная и доверчивая жертва», — подумала сестра.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
Кому: начальнику полиции
От: старшего детектива Чивера
Дата: 29 июня 1994 года
Тема: убийство Уолладера и Харрис
Ниже приводится подробная информация, относящаяся к данному расследованию, имеющаяся на 9 часов утра с.д.
Несмотря на тщательные поиски, нами до сих пор не обнаружены свидетели, наблюдавшие человека в запятнанной кровью одежде в районе лесов Ардингли с 12 по 14 июня. Орудие убийства также найдено не было. В данной местности обнаружено несколько автомобилей, в салонах которых, однако, никаких следов крови также не имелось. (Судебная экспертиза не выявила никаких следов крови в машине, принадлежавшей Джейн Кингсли.)
Личные вещи Уолладера и Харрис были обнаружены по адресу: Челси, Иглтон-стрит, 35.
Найдены две машины Уолладера. Одна из них возле дома на Иглтон-стрит, другая — в арендованном гараже в районе Камден. Автомобиль Харрис также найден у дома 35. В настоящее время все три автомобиля проходят судебную экспертизу, однако, по предварительным данным, обследование не выявило ничего существенного.
Просмотр дневников Харрис вместе с показаниями ее друзей и родственников доказывает, что Харрис и Уолладер поддерживали близкие отношения, хотя и прерывающиеся, в течение примерно 11 лет. Кроме того, стало достоверно известно, что Харрис имела половую связь с Расселом Лэнди как до его свадьбы с Джейн Кингсли, так и после нее.
Имеются доказательства того, что Харрис делала аборт в феврале 1984 года, примерно через пять дней после убийства Лэнди, хотя до сих пор остается неясным, кто являлся отцом ребенка. Есть указания на то, что им мог быть либо Уолладер, либо Лэнди. Из дневников Харрис становится понятно, что эта женщина была весьма неразборчива в связях. Это же подтверждает и ее брат.
Остаются вопросы касательно семьи Харрис. Между членами семьи существуют напряженные отношения. Ни Саймон, ни преподобный Харрис не уделяли достаточно времени Мег, предпочитая ей Джейн Кингсли (что кажется неуместным в данных обстоятельствах).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51