Еще недавно Палин гордился этими творениями рук и ума человека, сумевшег
о докопаться до святых тайн микромира. Но ведь не для того же он проник в с
вятая святых Природы, чтобы мстить ей за ее же щедрость Ц настоящую и ту,
будущую, которую она еще таит в себе для нас? Двадцать три года отдал он на
пряженной и опасной работе на атомных установках, накапливая опыт и знан
ия, чтобы теперь, когда ему стукнуло сорок три, вдруг соединить все это с в
печатляющей картиной тех давних радиоактивных рек, озер, рыбы, гибнущих
сел и деревень…
«Да, теперь я знаю все… От начала и до конца… И я не буду молчать… И должнос
ть моя, и совесть человека, который знает, с чем имеет дело… Я буду драться
…» Ц Думая так и испытывая вновь нахлынувшую волну возбуждения, он воше
л к себе в кабинет, скинул пальто, кепку и быстро прошел к кабинету начальн
ика производственно-технического отдела.
«Труба началась отсюда. Ц подумал он, подойдя к двери кабинета с табличк
ой: „Начальник ПТО Харлов И. И.“, и в этот миг его одолело сомнение: Ц Ведь о
сбросах уже говорено на оперативках, и не раз. Хотя… Ах, как давит на нас ст
арое, привычное мышление… А чего стыдимся? Хорошего… Правильного…»
Палин вошел в кабинет и сел напротив Ильи Ильича.
Ц Ты что, Владимир Иванович? Ц спросил Харлов, глянув на вошедшего, и под
нял от бумаг большую черноволосую голову, чуть возвышавшуюся над столом
, отчего казалось, будто сама эта голова в кресле и сидит. Ц Ты что? Ц повт
орил он, и черные прямые пряди с двух сторон съехали на виски, образовав на
темени белый и ровный пробор.
Ц Слушай, Илья Ильич… Ц Палин вновь ощутил неуверенность, в нем заговор
ил прежний, все «понимающий» и многое оправдывающий Палин. Ц Неужто ты о
добряешь сброс активных вод в залив?..
«Эх, не так, не так же надо все это!.. Не так!..» Илья Ильич слегка порозовел, вз
ял своей очень маленькой, похожей на женскую, ручкой недокуренную сигаре
ту с пепельницы, чиркнул спичкой. Пуская кольца дыма, мутноватыми черным
и глазами в упор посмотрел на Палина.
Ц Ты что, Володя, только народился? Не первый ведь и не последний раз… Сам
знаешь… Ц Харлов спрятал глаза и продолжал, уже не глядя на Палина, тоном
суховатым, на за которым все же улавливалась некоторая озабоченность.
Ц Что нам говорят «Нормы радиационной безопасности»? Они говорят: «Разр
ешаю сброс в открытый водоем утечек с активностью десять в минус девятой
степени кюри на литр…» Так?
Ц Так… Ц сказал Палин, думая, как глубоко все это в них въелось… Да, да! Эд
акая странная, симптоматичная сегодня безответственность. Легковесное
отношение и к жизни, и к деятельности своей, столь опасной во многом для о
кружающих. Ц Но это ведь по короткоживущим изотопам, Ц продолжил он, ма
шинально разглядывая ровный, с синеватым оттенком пробор на харловской
голове… Ц В этом весь фокус… Пойми… Ты узаконил эту черную трубу, оформи
в ее актом рабочей комиссии как технологическую систему, разбавил корот
коживущие изотопы десятью тысячами кубов той же морской воды… Все отлич
но! Но ведь есть две опасности. Первая Ц возможны разуплотнения и пережо
г тепловыделяющих элементов, и тогда… в трубу полетят долгоживущие оско
лки… И… здесь ты разбавляй, не разбавляй… Второе… Ведь вы будете лить не д
есять в минус девятой… В ход пойдут сбросы с активностью десять в минус в
торой, десять в минус четвертой… А?..
Ц Разбавим… В море уйдет не более десять в минус девятой, что и требует Н
РБ. А к моменту возможных разуплотнений будет готов блок спецводоочисто
к. Ц Харлов улыбнулся. Ц Ты бит, Володя, по всем козырям…
Ц Не по всем! Ядерная авария возможна и в период физпуска… Так что… Но ту
т еще одно зло, Илья… Ц Палин смотрел на него и думал, что длительно культ
ивируемые, сознательно допускаемые на протяжении многих лет нарушения
стали нормой. Люди, даже высокой грамотности, свыклись с ними. Своя грязь
Ц не грязь… Ц Мы возводим нашу, я не побоюсь сказать прямо, нашу преступ
ную по отношению к природе деятельность, пользуясь всеобщей неосведомл
енностью в наших атомных тонкостях, в ранг привычный, законный. Ведь факт
ически мы обманываем Советскую власть…
Ц Ну, куда хватил! Ц Харлов снова улыбнулся, на этот раз блекло. Сигарета
потухла. На лице его, поросшем на скулах нежным темным пушком, сквозила ле
гкая озабоченность.
«Холостой выстрел… Ц подумал Палин, тем не менее отметив Ц Что-то дошло
…»
Ц И еще… Ц сказал он, прощаясь: Ц Запомни, что под решением о черной труб
е я не подписывался…
Хотел еще сказать: «А Марьино помнишь? Соуши? Тихое озеро?.. Но нет, Харлов та
м не был… Да и я-то сам случайно туда попал…»
«Ладно… Увидим…» Ц подумал Палин, закрывая за собою дверь. Посмотрел вд
оль коридора туда, где находилась приемная главного инженера. Пятерней с
двинул русый чуб влево. Как-то вымученно улыбнулся. Широко раскрытые сер
ые глаза горели нетерпением. Он решительно направился к приемной. Им вла
дело такое чувство, что если он сейчас же, сию минуту, не выложит Главному
все, что у него накипело, то не то что не успокоится, места себе не найдет…

Да! Ему теперь все открылось. Ах, как ему все открылось! Вот же как все виден
ное и пережитое в жизни может внезапно поляризоваться, встать на свои за
конные места и заставить действовать. Не захочешь ведь, а будешь. Совесть
не позволит иначе… Так думал Палин, подбадривая себя.
Острая волна волос над воротником сзади еще более вздыбилась. Он сгорбил
ся от неожиданного озноба. На широком открытом лице и в глазах Ц решимос
ть.
Секретарша с любопытством посмотрела на него.
Ц Владимир Иванович, Ц сказала она. Ц Что это вы сегодня такой?.. Ц Глаз
а ее лукаво искрились.
В приемной, кроме них, никого не было.
«Какой это Ц такой?..» Ц Он смущенно улыбнулся.
И вдруг представил себя со стороны эдаким чудаком с вытаращенными глаза
ми. Конечно, даже секретарша заметила…
«Да, да… Вполне законченный дурацкий вид… Ванька-дурак… Дон-Кихот из Лам
анчи… Ц бичевал он себя, пряча вновь подступающую неуверенность. Ц А мо
жет, зря?.. Детский лепет?.. Акт рабочей комиссии подписан. Кто задержит пуск
?.. Ты с ума сошел, Палин!.. Ц Но тут же твердо сказал себе: Ц Нет! Не зря! Не зря
…»
Ц Алимов на месте?
Ц У себя… Ц ласково ответила секретарша. Продолжая улыбаться только г
лазами, прошла к шкафу походкой гусыни, колыхая массивными бедрами.
Палин вошел к Алимову, открыв две двери и миновав неширокий тамбур.
Кабинет Главного Ц четыре палинских. Метров пятьдесят пять. Во весь пол
Ц темно-зеленый палас, крапленный черным. На стенах Ц технологическая
схема в цвете на голубой батистовой кальке… «Смахивает на персидский ко
вер…» Ц мелькнуло у Палина.
Огромные фото реакторного и турбинного залов, картограмма активной зон
ы атомного реактора, тоже на голубой кальке и в цвете, напоминающая раскл
адку под вышивку ришелье.
Стол завален бумагами вразброс. Кажется, что Алимов сидит несколько выше
положенного, словно у стула подставка.
«Если это продуманно, то ловко… Ц про себя отметил Палин, решительно про
ходя и садясь в кресло. Ц Подчиненный сразу видит, с кем имеет дело…»
Ц Я тебя слушаю, Владимир Иванович, Ц сказал Алимов и почти через весь с
тол наклонился к Палину, пожимая руку и непрерывно кивая малиновым лицом
, полным подобострастия. Впечатление, будто нюхает воздух.
Лицо у Алимова плоское, сильно пористое, лоб низкий и, кажется, вот-вот зар
астет волосами. Стрижка бобриком у самых бровей. Равномерный серебряный
проблеск.
Палин в упор смотрел в глаза Алимову. В них вымученное выражение внимани
я, но какое-то застывшее, отрешенное.
«Декорация… Ц подумал Палин. Ц Через такую шторку внутрь не заглянешь
…»
Ц Станислав Павлович!
Ц Я тебя слушаю, слушаю… Ц подбадривал Алимов. Голос глуховат.
Ц Я буду прямо… Без лирики… И ты, и я ведь работали на таежных объектах…
По лицу Алимова мелькнула тень, однако глаза стойко держали прежнее выра
жение. Он мелко кивал, дергая носом, будто вынюхивал, что же сейчас скажет
Палин, и глухо подтвердил, дугообразно мотнув головой слева направо.
Ц Работали… Было дело… Ц И улыбнулся. Улыбка виноватая. Ц Бомбашку ва
рили… Ну и что?
Ц Реакторы чем охлаждали?
Ц Речной водой напроток… Ну и что?.. Так то ж какое время было? Ничего не зн
али… Сам Борода не уберегся… Чего уж там… Внешняя дозиметрия в твоих рук
ах была, тебе известно не хуже моего… Теперь ведь не так. Научились мерить
активность…
Ц Научились, говоришь?! Ц Палин негодующе перевел дыхание. Ц А как же эт
от сброс в море?.. Ц «Серо, неубедительно… Разве этим его проймешь?.. Ему бы
про Соуши, Порошино да Марьино… Но нет… Все это „давно и неправда“… Сегод
ня правда Ц это черная труба и готовность сбрасывать радиоактивную гря
зь в море…»
Ц Ты снова про эту трубу?! Ц удивленно воскликнул Алимов, нырнув голово
й уже справа налево, и выпрямился, отпрянув на спинку кресла. На этот раз г
лаза его выражали деланное негодование. Ц Тебе же ясно было сказано на о
перативке: нормы радиационной безопасности нарушены не будут. Разбавле
ние обеспечим… Контроль, разумеется, за тобой. Тут уж ты моя правая рука…

Ц Хорошо! Ц Палин почувствовал, что перестает владеть собой. Ц Возьме
м кусок дерьма и бросим его в котел с борщом. Несъедобно? Думаю, спорить не
станешь… Теперь иначе. Растворим ту же массу дерьма в некотором количест
ве воды и Ц в тот же котел… Есть разница?! Нет! Качественной разницы нет. В э
том весь фокус… Бесспорно выпадение радиоактивного осадка. И чем мощнее
разбавление, тем шире факел загрязнения морского дна…
Алимов криво усмехнулся.
Ц Ты остряк, Володя. Ц В глазах промелькнула задумчивость. Сказал загов
орщически: Ц Я тебя понимаю. Ты отвечаешь в первую голову. Но ведь, в конце
концов, отвечаю и я. И с меня главный спрос… Положение безвыходное Ц стра
не нужна энергия! Нефть… Валюта…
«Что ты мелешь!.. Ц думал Палин. Ц Настоящую энергию ты выдашь не ранее, ч
ем через полгода. И после ввода блока спецхимии».
Алимов виновато развел руками.
Ц Звонил начальник главка Торбин. Приказал пускать блок…
Ц Вот и выходит, что я кругом дурак! Ц в сердцах сказал Палин, вставая с к
ресла.
Алимов вскочил. Выбежал на палас. Усиленно нюхая воздух, тряс Палину руку,
приговаривая:
Ц Ну что ты, что ты! Ты у нас зубр дозиметрии!.. Ц А глаза просветлели и искр
ились, и в них читалось: «Конечно же дурак… Дурак! Воистину дурак!»
И все же Алимову показалось, что невольный выкрик Палина в финале означа
л капитуляцию. «И слава богу! Слава богу!..»

2

Дома вечером Палина не покидало то же самое чувство, которое родилось в н
ем сегодня утром, а к концу дня как бы развернулось и окрепло и ощущалось и
м как-то особенно внове. Да, да. Это потому, что он увидел вдруг всю картину
в целом и понял, определил свое место в ней. И место это не из последних… Не
т, не то, чтобы это его воодушевляло, нет. Волновало другое: он все же кое-чт
о может сделать, чтобы помешать содеяться злу… Он это хорошо теперь види
т… И не имеет права бездействовать…
«Ах, как жаль, что бросил курить! Ц с сожалением подумал он. Ц Сейчас бы н
асосался дыму, слегка успокоился… Обдумал…»
Палин в нетерпении прохаживался по своей четырнадцатиметровке, котору
ю наконец выгадал себе на двадцать третьем году семейной жизни. Он вдруг
остановился и, вспомнив, что у него уже год свой домашний кабинет, с видимы
м удовлетворением осмотрел обстановку: диван-кровать, крытый старым, ку
пленным еще там, за хребтом, темным шерстяным ковром, на стене, над диваном
, собственноручной работы чеканка Ц портрет Курчатова, поперек Ц двухт
умбовый стол, стул от гарнитура, который утащил к себе из большой комнаты,
на короткой стене Ц самодельный стеллаж с книгами, томов шестьсот. Худо
жественных и технических, примерно, пополам. На скрипучем паркетном полу
серая паласная дорожка. Все.
Он стоял посредине комнаты в старой, много раз штопанной, но зато очень пр
ивычной полосатой пижаме и смотрел на портрет Курчатова.
Ц Игорь Васильевич… Ц тихо произнес Палин. Ц Ничего не могу поделать…
Сегодня я вижу все и не могу молчать…
Курчатов смотрел на него остро, испытующе, и Палин услышал вдруг его бодр
ый голос:
Ц Даешь открытие!
Ц Даю, Игорь Васильевич… С запозданием, но открыл в себе… Ц он хотел ска
зать «гражданина России», но смутился и тише обычного добавил: Ц Открыл
я в себе, Игорь Васильевич, нечто…
В это время в комнату вошла Соня, жена Палина. Толстая, небольшого роста, с
заплывшей жиром шеей.
Ц Ты с кем это тут говоришь? Ц спросила она писклявым голосом. Маленьки
е водянистые глаза ее из-под вздувшихся подушечками век, словно из амбра
зур, смотрели с беспокойством и подозрением. Ц Ты что, Вова?
Он вдруг ощутил досаду, что надо и ей объяснять все сначала, но затем одерн
ул себя: ведь жена, и ей можно с любого места, хоть с конца… И жгучее чувство
вины перед нею вдруг заполнило душу. Именно он и такие, как он, виноваты в т
ом, что его милая, молодая, красивая Софьюшка стала вот такой…
Многое изменила в ней болезнь, но вот привязанности к нему, любви к нему не
изменила. И он, порою думая об этом, переполнялся теплом и нежностью к ней,
и благодарностью, что она есть, живет в постоянной борьбе с недугом и еще г
де-то берет силы на заботу о нем и сынишке.
Нет! Удивительно стойкий, прекрасный человек его жена! Ему захотелось ск
азать ей эти слова, но что-то остановило его, он спрятал глаза и, смущенно у
лыбаясь, похлопал себя по бокам, ища по старой привычке коробку сигарет. В
спомнил, что бросил курить, махнул рукой…
Ц Видишь ли, Сонечка, они снова хотят лить распады в воду… Ц сказал он во
зможно мягче и с огорчением подумал, что все равно неясно, что все надо объ
яснять: в воду Ц какую воду… А у него в голове уже все заладило, неохота пр
ерываться…
Ц В какую воду? Ц писклявым голосом спросила Соня, с любопытством глядя
на мужа. Прошла, села на диван-кровать. Пружины натужно скрипнули. Ц В как
ую воду?.. Снова кашу завариваешь?!
Ц Не кашу, но добрый борщок! Ц сказал Палин и как-то виновато рассмеялся
, подошел к жене, обнял за плечи и, чувствуя ее отчужденность и неприятие, п
одумал с грустью, что стронуть с места теперь эту некогда очень хрупкую ж
енщину весьма нелегко. И снова жгучее чувство вины перед нею заполнило д
ушу.
Ц Но пойми же, милая Сонечка, сколько лет прошло, а мы снова… Стоим у колод
ца и полон рот слюны… Эх, если бы слюны!.. Не плюй в колодец Ц пригодится вод
ы напиться!
Под испытующим, оценивающим взглядом жены ощущение виноватости не прох
одило…
Ц Эх, Вова… Ц Соня покачала головой. Ц Подумай. У меня диабет… Облучена
… Сашке вон шестой годок только… Тебе сорок три…
Палин увидел, как щелочки между подушечками век наполнились слезами, пот
ом слезы враз сорвались и непрерывными струйками сбежали по бледным щек
ам на цветастый шелковый халат. Он прижал голову жены к себе, ощутил кожей
горячее дыхание.
Ц Успокойся, Сонечка… Прошу тебя… Ну что ты?.. Ц У него тоскливо захолоде
ло в груди. Ц Пойми же, Софьюшка… Советскую ведь власть обманываем… Ну?.. С
коль же можно еще лить-то безнаказанно?..
Ц Лить?! Ц Соня в волнении разомкнула подушечки-веки, и откуда-то со дна
конических ямок-глазниц на Палина изумленно посмотрели обильно промыт
ые слезами и, казалось, совсем обесцветившиеся миндалевидные глаза. Ц И
пусть себе льют!..
Но выражение глаз ее было красноречивее слов: «Господи! И что ей сделаетс
я?! И пусть себе льется… Пускай себе, Володя… Неужто неясно тебе?.. Вся эта жи
знь… А?..»
Ц Советскую власть… Ц простонала Соня. Ц Да она, будь здоров, аккурат б
ез тебя обойдется… Ты свое дело сделал… Что ты о власти печешься?.. Ты о сем
ье думай… Жена Ц диабетик. Облучена. Сашке шестой годок…
Она снова заплакала.
Ц И на кой черт я связала с тобой свою молодую жизнь?! Какие парни вертели
сь, проходу не давали!.. А я… За этого вечного дозика пошла… Что я за тобой пр
иобрела?.. А?..
Ц Ну, успокойся, чудушка ты, ну… Ц ласково сказал Палин и взял руками ее л
ицо. Ц У нас, атомщиков, у всех одно на роду написано Ц тяжкий труд да ранн
яя смерть… Так что, не проиграла особо… А что, плохо мы жили по молодости? В
спомни, Софьюшка, не гневи бога…
Ц А я за атомщика, может, и не пошла бы…
Ц А за кого же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13