Одна «железяка» навылет пробила мякоть предплечья, второй ос
колок застрял в расколотом ребре, а третий Ц рассек бровь и оцарапал кос
ти черепа.
Был еще один раненый Ц дневальный разведроты. Шальной осколочек воткну
лся в голень, но он из-за такого пустяка даже не пошел на перевязку. А возмо
жно, на санчасть просто не хватило времени Ц его, вместе с остальными пре
дполагаемыми свидетелями, через двадцать минут увели в особый отдел.

Глава 18

Если для командира полка утренний инцидент был неприятным происшестви
ем, бросающим тень на состояние дисциплины в части, то для начальника осо
бого отдела это был шанс, упустить который было не только глупо, но и попро
сту смешно. И он упускать его не собирался, сработал быстро и оперативно. Д
ень-два на определение всех прямых и косвенных виновников ЧП, еще пару су
ток на отчеты и докладные записки Ц и можно не только смело ожидать поощ
рения за успешно проведенное дознание, но и заметно усилить свое влияние
на штаб и политотдел восемьсот шестидесятого отдельного мотострелков
ого: теракт все же Ц дело нешуточное.
К вечеру, еще не окончив опрос всех, так или иначе причастных к делу лиц, ум
удренный долгой службой и богатым опытом проницательный майор уже знал,
КТО кинул гранату. Кроме него это не было тайной еще для двух человек Ц са
мого щенка «гранатометчика» и этого засранца, залетчика-дневального че
твертой роты Ц единственного из всех, кто среагировал на хлопок еще до т
ого, как раздался взрыв.
Первый настоящий допрос особист провел в ту же ночь. Копать он начал с Шур
ика. Но безрезультатно промаявшись пару часов, перешел в соседнюю камеру
. «Гранатометчик» заведомо казался ему слабаком, который расколется сра
зу, если только на него надавить как следует. Но и здесь «дядю» ждала неуда
ча. «Гранатометчик " колоться не хотел, молчал, как пограничный столб. Уже
на рассвете „дядя“ ни с чем вернулся к себе в „модуль“. Прямо в одежде он з
авалился на кровать и, закурив свою, по всей видимости, пятидесятую сигар
ету за сутки, ни к кому не обращаясь, сказал:
Ц Черт с вами, подонки… Куда вы на хрен денетесь!
Они никуда и не делись, все так же сидели по отдельным камерам. Но, словно с
говорившись, играли с майором в молчанку. Все намеченные им сроки прошли,
и через неделю особист, скрепя сердце, пошел к подполковнику Смирнову. Де
ваться ему было некуда, и он предложил громкое это дело «тихо подзашить»,
мол, мы тут все свои мужики, понимаем… и нечего сор из избы… Столь дружеско
е предложение благосклонно приняли, и дело полюбовно замяли.
Правда, замяли не для всех. Командиру роты связи досталось с лихвой. Вмаза
в отметку о неполном служебном соответствии, его понизили в должности, а
заодно наказали и по партийной линии Ц вынесли строгий выговор с занесе
нием в учетную карточку и торжественно пообещали при первом же удобном с
лучае не только исключить из партии, но и вообще выкинуть из армии к такой
-то матери. Возможно, капитан отделался бы и менее тяжкими побоями, но, свя
то веря в справедливость и законность, додумался подать рапорт вышестоя
щему руководству, где слезно пожаловался по поводу влепленной ему оплеу
хи. Как только «телега» долетела до Кабула, из штаба армии позвонили полк
ачу и по-отцовски пожурили: что ты, мол, так и так, надо же за угол заходить, а
потом уж подчиненных воспитывать…, чтобы через голову идиотские рапорт
ы не подавали!
На следующее утро после звонка бывшего ротного быстренько освободили о
т временно занимаемой должности командира взвода и в тот же день перевел
и в Бахарак Ц заведовать радиостанцией точки. Там капитан заменил прекр
асно справлявшегося с этой работой прапорщика! А чтоб одному ему не было
скучно, вместе с ним отправили в ссылку и бывшего старшину Ц как тогда го
ворили: попал кусок под раздачу!
Столь крутые меры незамедлительно отразились и на всей многострадальн
ой роте связи. Им прислали нового командира Ц типичного привокзального
урку, а еще раньше подыскали такого зверюгу-прапора, что даже дембеля доб
лестно и самоотверженно скребли и чуть ли не языками вылизывали полы в с
воей прославленной палатке. Ходили в наряды по кухне, по роте и на дежурст
во по полковому туалету…
Шурик просидел на гауптвахте около двух недель, а непокаявшийся рядовой
Зинченко Ц полтора месяца. Нравы караула были еще те Ц приходилось при
выкать. Особисты тоже скучать не давали, наведывались часто, иногда прих
ватывая с собой, видно, для острастки, любимого командира.
Но случались у Саши и дни отдыха, когда дежурила четвертая мотострелкова
я. В один из таких вечеров к нему в камеру попытался вломиться бывший стар
шина Ц попрощаться перед Бахараком. Но он был настолько пьян, что с трудо
м держался на ногах и прощания не получилось. Впрочем, тут виновным оказа
лся Пономарев. Пользуясь своей властью начальника караула, он быстреньк
о арестовал «дяденьку» до утра и передал «на поруки» Шурику, Валере и Бра
тусю. Те не заставили себя долго упрашивать: от всей души «успокоили» не в
меру разбушевавшегося «куска». Правда, не сообразили вызвать Гору, котор
ый в тот вечер дежурил в самом блатном наряде Ц посыльным по штабу полка.
Вот уж не повезло пацану, так не повезло!
После освобождения с Сашей в роте связи уже никто в открытую не связывал
ся. Но тайно его все ненавидели. Через месяц он не выдержал и напрямую обра
тился к командиру полка с просьбой о переводе. Ответ был как всегда преде
льно краток: «Паш-шел во-он!!!»
С тех пор к Зинченко на веки вечные прилипло гулкое прозвище Гранатометч
ик.

Глава 19

После бурных сентябрьских событий минуло полгода. Все это время полк жил
своей обыденной, привычной жизнью Ц наряды, караулы, операции, колонны, р
ейды и вновь Ц наряды, караулы…
Новая стратегия Смирнова дала свои вполне закономерные плоды. Резкое сн
ижение количества ударов по караванным тропам и базовым кишлакам моджа
хедов привело к тому, что к середине зимы духи имели оружия и боеприпасов
столько, сколько не имели за все годы до этого.
Само собой, возросла и их активность. Постоянные обстрелы гарнизона стал
и делом обыденным и чуть ли не каждодневным, в полку даже привыкли к этому
. Обстрелы вполне могли бы перерасти и в нечто большее, если бы полк силами
реактивной батареи «Град» в ответ на одиночные выстрелы или неприцельн
ую очередь непримиримых не закрывал парочку считавшихся душманскими г
орных селений. Ну а ими считались любые населенные пункты, за исключение
м, пожалуй, лишь пяти-шести кишлаков, непосредственно окружавших по пери
метру район дислокации восемьсот шестидесятого отдельного мотострелк
ового. Но и этим кишлакам хорошенько досталось в канун нового, 1984-го года.
К началу зимы правоверные додумались до одного новшества. По ночам приня
лись сигнализировать портативными карманными фонариками (а их свет вид
ен в высокогорье на многие километры) о любом выходе какого-либо подразд
еления за территорию части. Таких сигнальщиков в каждом из пяти кишлаков
насчитывалось по три-четыре, а то и по пять человек Ц у каждой группиров
ки свой, наверное.
В полку поначалу решили с ними покончить силами снайперов второго батал
ьона. За каждым звеном засевших с ночными прицелами стрелков закрепили п
о селению и пустили, для затравки, погулять вокруг лагеря части БМП разве
дроты. Но, во-первых, ночная стрельба Ц дело отнюдь не простое, да к тому же
требующее особых навыков и немалой практики, плюс расстояния Ц в средн
ем, метров шестьсот Ц восемьсот, а во-вторых, у духов на крышах сидели реб
ята совсем не глупые. И затея с громким и претенциозным названием «Ночны
е лисы» с треском провалилась. Результатов Ц никаких. Если, конечно, не сч
итать нескольких подстреленных кишлачников, которые, якобы, с точно таки
ми же фонариками вышли ночью по нужде.
Отец-командир, мужчина упорный, рассердился и, походя «поимев» снайперо
в, провел более действенную акцию. Выпустив как-то ночью пару подразделе
ний на прогулку, он силами артнаводчиков засек координаты домов, откуда
сигналили; за недельку, не торопясь и без лишней помпы, как бы невзначай, п
оставил по парочке гаубиц и танков напротив каждой точки, а после, в полно
м составе и в разных направлениях, одновременно выгнал машины второго МС
Б и разведки в ночь.
Когда онемевшие духи увидели такую массу расходящейся веером от гарниз
она техники, они, естественно, лихорадочно засигналили своим. А через нес
колько минут, подкорректировав прицелы, одним залпом из всех имевшихся в
наличии стволов их накрыли. Ну и заодно разнесли в клочья по трети домов в
каждом из кишлаков.
На следующее утро, таща за собой местное начальство и носилки с упакован
ными в саван покойниками, в полк заявилась огромная траурная делегация.
В лагерь их, естественно, не пустили, но через несколько часов неопределе
нного ожидания к делегации вышел «виновник торжества» Ц подполковник
Смирнов.
В долгой, как всегда, пространной речи, колоритно украшенной ненормативн
ой лексикой, он внятно и доходчиво объяснил старейшинам и муллам, что с пр
едателями и бандитами, а также их пособниками местное население ОБЯЗАНО
разбираться самостоятельно и что в случае повторения сигналов мы, то ест
ь советский воинский контингент, разнесем (было употреблено иное слово)
все к такой-то матери, и что меня, то есть командира части, утомило (так же д
ругой термин) ваше нежелание участвовать в общем патриотическом деле за
щиты завоеваний Великой Апрельской Революции. С этим белобородые старц
ы и удалились. Разумеется, из кишлаков больше никто и никогда не сигналил
Ц там, кажется, вообще перестали карманными фонариками пользоваться. Но
непримиримые, тем не менее, все равно знали о любом выходе шурави…
Во время проведения рейда в урочище Аргу дорогу так и не восстановили, и а
фганцы умудрились пустить по ней один из притоков Кокчи. В полку по этому
поводу погоревали, повозмущались, а потом погнали колонны через Кишим по
новой дороге. Моджахедам только этого и надо было. Прекрасно вооруженны
е, они не давали рейдовым подразделениям никакой жизни, а автокараванам
и вовсе объявили самую настоящую минную войну, благо, с доставкой взрывч
атки и «итальянок» им стало полегче.
Проведя ноябрьскую колонну, полк потерял на ней танк, одну БМП и нескольк
о автомобилей с грузом. Погибло девять человек. Вот тогда-то и было принят
о решение нанести ответный удар по немногочисленной, но весьма активной
и удивительно дерзкой группировке Джумалутдина. Его отряды контролиро
вали помимо части дороги еще Гузык-Даринский перевал и Карамугульское у
щелье, тянувшееся от самого Файзабада якобы до самого Пандшера. Ну и, коне
чно, урочище Аргу, где Джумалутдин был единственным и полновластным хозя
ином.
Базой Джумалутдину служили два кишлака Ц Карамугуль и Гузык-Дара, нахо
дившиеся в шести и восьми километрах от полка. Расположились они на редк
ость выгодно: у подножья скалистого, закрывавшего к ним доступ хребта и н
и реактивная, ни гаубичная батарея не могли их накрыть даже навесным огн
ем.
В начале года Джумалутдина попытались «урезонить» с воздуха, но, потеряв
на перевале вертолет, командир эскадрильи послал Смирнова подальше и по
желал тому впредь решать собственные проблемы собственными же руками и
не лелеять надежды въехать в рай на чужом горбу. Вертолетная часть подчи
нялась полкачу только формально, но скандал получился дичайший Ц чуть н
е передрались.
Первую попытку пощупать группировку Джумалутдина силами двух рот бата
льона и разведкой предприняли в первых числах января, сразу после того, к
ак у офицеров окончилась Великая Новогодняя Головная Боль. Но, не успев и
наполовину приблизиться к кишлакам, обе роты и доблестная разведка встр
етили такое мощное сопротивление, что, быстренько свернувшись, организо
ванно драпанули. Операция длилась всего двенадцать часов и стоила жизни
двум солдатам.
Подобные неурядицы, само собой, не могли унять пыл Смирнова, и с середины я
нваря штабисты плотно уселись на свои жирные зады Ц планировать крупно
масштабную акцию в районе кишлака Карамугуль.

Глава 20

Прошедшие шесть месяцев стали для Саши самым длинным и самым мучительны
м испытанием во всей его жизни. В роте связи его презирали абсолютно все
Ц от взводных до последних чмошников. Первые недели с ним вообще никто н
е разговаривал и по три, четыре, а то и по пять раз стабильно ставили в разл
ичные наряды.
Саша набрался смелости и в очередной раз подошел к полкачу. Тогда его, с гл
аз долой, поставили на должность механика-водителя командирской машины
и перевели в парк. Теперь в перерывах между нарядами и караулами он сутка
ми просиживал на «сто первой». С утра до вечера, по уши в мазуте, и в жару, и в
мороз, Саша крутился вокруг своей КШМки. И было отчего! Ни одна «тачка» в г
арнизоне не проверялась столь тщательно и многократно, как машина Самог
о.
Саша осунулся, обозлился, повзрослел. В случившемся себя не винил. Особен
но его грел тот факт, что все обошлось благополучно. Однажды, разговарива
я с Горой, он не выдержал и вспомнил сентябрьский свой «залет», хотя обычн
о они обходили его молчанием:
Ц Если все вернуть назад, я бы ее посильнее швырнул…
Гора промолчал. Не без основания считая себя причастным к той истории, он
держался с Сашей настороженно, словно боялся, как бы тот не натворил еще ч
его-нибудь похлеще.
Но вообще ребята из третьего взвода были единственными, кто не отвернулс
я от него. Он это ценил. Но, чувствуя перед ними свою вину (все-таки он крепк
о их подставил), старался попадаться на глаза как можно реже и всего с деся
ток раз зашел в родную палатку.
Известие о том, что в горы «пойдут все!», в том числе и он, Саша встретил с не
скрываемой радостью. Он мог рассчитывать, что участие в боевой операции
сблизит его с ребятами своего призыва, по крайней мере, они перестанут см
отреть на него косо. Что же касается старослужащих, наиболее досаждавших
Саше, то они уже «свалили на дембель». Нынешние же деды, в прошлом самые го
нимые чмыри, ненавидели его молча и о злосчастной эфке вспоминали редко.
Он хорошо чувствовал это и однажды пожаловался Шурику на свою житуху. Шу
рик ответил вполне определенно:
Ц Да-а паш-шли-и они! Все! Пойми ты Ц этих чмырей Жаба давит! Они так бы и ко
пошились в дерьме, если бы не ты… Ты вот Ц смог! А у них еще писюн не вырос! К
алибр мелковат Ц не тот! Вот они теперь и давятся!
Через неделю, когда деды, хотя и молча, а все же достали его, Саша почти точь
-в-точь повторил Шуриковы слова:
Ц Да пошли вы, чмыри!
Они вынести этого не смогли, тут же стукнули ротному. Тот вызвал Сашу и тож
е немножко «настучал» по голове: «Чтоб лишнего не базарил!»
Но теперь появилась возможность обо всем этом забыть. Поэтому Саша и рад
овался предстоящему походу. Воспоминания об изнуряющей тяжести рейдов
отошли на второй план, а в утомленном сознании осталась лишь память о кру
том братстве гор, где нет ни дедов, ни чмырей, ни кадетов, ни салабонов Ц то
лько братишки и командиры и лишь одно общее дело…

Глава 21

О намечающейся новой карамугульской прогулке в четвертой мотострелков
ой роте узнали где-то за пару дней. Радости это известие, понятно, не вызва
ло. В памяти еще не стерлись воспоминания о событиях месячной давности, д
а и вообще Ц февраль далеко не самое лучшее время года, чтобы лазить по го
рам, а тем более в вотчину Джумалутдина.
Особенно заметно приуныли дедушки. Находившись сверх всякой меры, имея в
дембельских ящиках по медали, а то и по ордену, они уже всеми помыслами бы
ли дома, а тут Ц нате вам, с бубенчиком: мало того, что старослужащих берут,
так еще и куда берут? Полный абзац!!!
Чувство опасности, в начале службы притупленное до полного отсутствия, о
бострялось прямо пропорционально дням, оставшимся до демобилизации, и к
тому же в геометрической прогрессии. А тут еще у всех перед глазами стоял
и привезенные в середине января из Бахарака и в течение двух суток проле
жавшие на снегу у морга пять трупов бойцов первого батальона. В полку сущ
ествовал такой мрачный обычай Ц давать сослуживцам и землякам возможн
ость попрощаться с погибшими товарищами.
Из пятерых убитых трое отслужили по два с половиной года и ждали февраль
ской партии на отправку, а двое уже были дедами, то есть отслужили по двадц
ать два-двадцать три месяца. Погибли ребята первой минометной батареи и
з-за оплошности в бою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15