За месяц о
ни его все-таки замучили.
Через полгода в часть заявился паршивый бабаишко и за приличные деньги п
ообещал вернуть тело шурави. Как-то договорились. Гаденыш указал место, и
действительно Ц в выгребной яме заброшенного тифозного кишлака обнар
ужили полуразложившийся труп вместе с позеленевшим кольцом на месте но
са.
По слухам, идентифицировать тело по этим останкам было невозможно Ц мал
о ли кому духи могли воткнуть кольцо в переносицу, и его в полиэтиленовом
мешке закопали на полковой свалке. Рядовой Пашанин так по сей день и числ
ится Ц пропавшим без вести. Бабаишку Ц втихаря шлепнули.
* * *
Кроме девятерых погибших, считая с Пашаниным, и восьми тяжелораненых, че
рез несколько дней благополучно отправленных в кундузский медсанбат, п
олк потерял еще одного человека. Спустя несколько месяцев сошел с ума пе
реводчик и механик-водитель сто сорок восьмой БМП Шовкат Шерназаров.
Глава 24
Около девятнадцати ноль-ноль рота вернулась в полк. Побросав оружие и ам
уницию, несколько человек третьего взвода, в том числе Саша и Гора, пошли в
санчасть. Но на полпути Гора убедил ребят сделать крюк и заскочить на про
дсклад. Перед железными ЦРМами хозяйственного двора части остановилис
ь.
Слышь, Гора. Я тебе говорю Ц он всех нас на хрен пошлет! Ты же этого мудака з
наешь… Ц Шурик имел ввиду начальника продовольственных складов, извес
тного всему полку крутым норовом гвардии старшего прапорщика Поцелуйк
о.
Ц А мне кажется Ц даст.
Ц Да с какой стати?! Ц Шурик, как обычно, был не в меру агрессивен и вдобав
ок заметно заведен с самого утра.
Ц Ну, мы ему объясним, что так и так… Не себе ж берем, в конце концов!
Ц Да кого это волнует?!
Ц Нэхай пийдэ. Побачимо, Ц неожиданно поддержал Гору Братусь.
Ц Ой, да пусть! Мне-то что! Ц безнадежно махнув рукой, сдался Шурик. Ц Тол
ько, слышь, Гора, по-быстрому.
Ц А я уверен Ц получится, Ц уже включился в разговор и Саша.
Ц Ты ба! Ц проронил Мыкола и протянул «молодцу» выкуренную до половины
сигарету.
Ждали молча. Говорить не хотелось, да и так все было ясно без слов. Друзья в
идели, какая у Валерки в колене дыра, и прекрасно понимали, что если и прид
ется встретиться вновь, то только уж после демобилизации.
* * *
Ц Ну, а тебе чего надобно, старче? Ц прапорщик в упор рассматривал здоро
вого измученного, явно только-только спустившегося с гор солдата. Сам По
целуйко был до неприличия низок и любого мужика выше среднего роста восп
ринимал как личное оскорбление. Ну а если тот, ко всему прочему, еще и не ум
ел себя вести должным образом по отношению к прапорщику, то начальник пр
одскладов тут же давал наглецу отпор Ц и на словах, и на деле.
Гора и рта не успел открыть, а Поцелуйко уже на все сто знал, что привело ег
о сюда. Безусловно, знал он и ответ, который даст, выслушав заискивающе-ув
ажительную речь.
Ц Товарищ старший прапорщик. Мы из четвертой роты, у нас тут одного ранил
и…
Ц Мы Ц это кто? Самодержец всея Руси, что ли?
Ц Да ребята, там, Ц Гора неопределенно махнул рукой, Ц на входе.
Ц А чего не заходят?.. Ну что плечами пожимаешь?
Ц Не знаю…
Ц Не знаешь, да. Ну, ладно. И что дальше?
Ц Вы бы дали чего, в передачку. А то с пустыми руками…
Ц Передачки только в тюрьме и телевизоре, понял? Слушай, а это не тот ране
ный, у которого брат вместе с ним служит? Не ты ли случайно?
«Проверка на вшивость» Ц ну, любил прапор это дело!
Ц Да нет. Я и не слышал, чтоб тут у кого братья служили…
Ц А… ну, ну. А что, друг твой, это как? Лучший друг у тебя, что ли?
Ц Нет… Так просто, друг, да и друг. Нас тут пятеро… друзей.
Ц Ладно! Ты парень, вот что. Постой здесь, я щас, Ц вдруг засуетился начал
ьник складов. На, покури. Ц Он неожиданно сунул в руки Горе початую пачку
«Ростова». Ц Я щас!
Через несколько минут, словно колобок, он выкатился из-за штабелей ящико
в и контейнеров.
Ц На, держи!
В полиэтиленовом пакете были кучей свалены: пачки с галетами, сыр, шокола
д и другие прелести офицерского доппайка.
Ц На вот, еще возьми. Ц Поцелуйко ткнул Горе бутылку мандаринового сиро
па. Ц Тебя как зовут?
Ц Леонид.
Ц Слушай-ка, Лень, а он, друг твой, курит?
Ц Ну конечно…
Ц А! Ну, на тогда! Ц прапорщик поверх битком набитого пакета сунул блок о
фицерских, с фильтром.
Ц Если через пару дней не отправят. Подходи. Я тут предупрежу, на случай…
Ц Спасибо, товарищ прапорщик. Сигареты ваши…
Ц Да ладно, кури. С четвертой, говоришь. Я зайду, может…
После того, как Гора ушел, прапор выволок на свет «резервную» поллитровк
у и, налив полный стакан «под Марусин поясок», храпнул его в три глотка.
Ц Не дам?! Я те-е не дам!
Вот таков он был, прапорщик Поцелуйко. Попробуй Ц пойми его, поцелуй-ка в
одно место.
* * *
Ц Ты с-смотри-и-и! Ц первым отреагировал на появление Горы Шурик. Ц Слы
шь, у тебя кусок часом с дувала не сорвался?
Все засмеялись, шутка понравилась, гостинцы Ц еще больше. Через пять мин
ут пятерка уже умоляла сестричку пустить их в палату интенсивной терапи
и: «Попрощаться».
Ц Как ты, братишка? Ц Шурик подкладывал сонному Валере подушки под спин
у, а Мыкола тем временем раздавал по трем остальным кроватям с ранеными п
ачки " цивильных» сигарет…
Ц Да вроде как… Ничего. Накололи. Не болит уже. Кость ниже сустава раздро
блена, будут оперировать. А это, Ц он кивнул в сторону торчащих из-под гип
совой шины пластиковых трубок, Ц так, временно.
Ц Здесь резать будут? Ц поинтересовался Гора.
Ц Да ну что ты! В Союзе…
Ц А в кундузском что Ц койки кончились?
Ц Да нет. Не те условия… Лень, у меня ж часть кости вообще на хрен вылетела.
Ц И, перебив повисшее в палате неловкое молчание, добавил: Ц Майор гово
рит: раз ты с Украины, то пошлют тебя на лечение в Киев. Там окружной военны
й госпиталь.
Ц Ну вот, Ц рассудительно подытожил Шурик. Ц Там мать приедет, полгода
подержат Ц ты сестричек пощупаешь, потом отпуск, пока назад приедешь Ц
дембель! Класс!
Ц Да ты че, Шурик?! Меня ж спишут! Я вам говорю: почти два сантиметра кости в
ылетело! Это ж инвалидность!
Толпа притихла.
Ц Да ладно, Валера! Сейчас кости наращивают, это тебе любой скажет! Прави
льно, Гора?
Ц Угу. Я тоже слышал. Илизаров, кажется, кости вытягивает…
Ц Ладно… Вы че, бля, мне сопли вытирать пришли, в самом деле! Что там у нас?
Ц Да у нас… Мужиков сегодня вытаскивали.
Ц Ну и как они?
Ц А! Ц отмахнулся Шурик. Ц Как всегда. Не знаешь, что ли?
Ц Да уж…
Ц А ты що? Дывытысь ходыв?
Ц Братусяра! Ну ты шо?! Обдолбленный, чи шо?! Он же лежит! Ну-у дубя-я-ра! Ц Шу
рик чуть не подскочил на месте от возмущения.
Ц Ладно, Шур, не заводись. Нас завтра, если погода позволит, отправят, Ц с
менил тему Валера Ц А сегодня утром полкач приходил. Вон Ц по пачке сига
рет принес и по бутылке сиропа. Мудило!
Ц Сучара! Сам так не пошел, ублюдок…
Ц А че идти? Угробил людей, и хорош. Труппаки таскать Ц не царское дело!
Ц констатировал Мыкола.
Ц Да уж… Натаскались жмуриков…
Ц Ты бы, Гора, молчал побольше! Нашел время…
Ц Ничего, Шура. Мы-то живы! Ц Валера вяло похлопал Шурика по плечу. По его
виду отчетливо было заметно, как он сдавал и терял силы. Но уходить никто н
е хотел.
Ц Эй! Красавцы! Закругляйтесь… Ц медсестра бойко и решительно повыпих
ивала всех гостей за дверь. Ц Завтра придете, никуда ваш братик не денетс
я!
Ц Давай, Валера, держись! Мы еще подскочим до отправки!
Ц И прискочите и прискакаете! Ц Шустрая сестричка-пенсионерка чуть ли
не силком захлопнула дверь перед носом.
* * *
Из-за погодных условий, менявшихся каждые три-четыре часа, отправку ране
ных и убитых отложили на трое суток. Каждый вечер, как по часам, ребята при
ходили в медсанчасть. И каждый раз гвардии старший прапорщик Поцелуйко б
ез намека на недовольство накладывал Горе полный пакет гостинцев. Сам он
, к слову, сдержал обещание и, проведав раненых, выкатил чуть ли не контейн
ер деликатесов.
На четвертое утро после операции раненых и убитых отправили в Кундуз. Об
ставили церемонию прощания с погибшими как никогда Ц с помпой. По каким-
то соображениям вертолеты не стали загружать в полку, поэтому весь батал
ьон и разведрота в пешем порядке выдвинулась на аэродром. Простояли на х
орошем морозце около часа, пока не подошла машина с телами убитых и автоб
ус санчасти с отправляемыми. Вокруг носилок с запеленованными в проформ
алиненные простыни тюками построили каре, внесли знамя воинской части. О
ркестр что-то там проиграл, после чего полкач и начальник политотдела вы
ступили с краткими, но проникновенными речами: «Родина не забудет своих
героев!..», «Ваша смерть не была напрасной!», «Братья, вы навеки живы в наших
сердцах!..», «Мы за все заплатим…» Ц и так далее. Самое интересное заключа
лось в том, что слова выходили одни и те же, даже интонации похожие, но вот т
олько расставили они их в разном порядке. Ничего, тронуло… Начпо, кажется,
даже слезу смахнул ненароком…
После окончания траурных речений заревели трубы военного оркестра, и ро
ты пошли строем мимо тел и приспущенного знамени полка. Тем временем ран
еных уже успели погрузить в вертолеты.
Шурик и Гора под видом переноски тел умудрились сбежать с построения и в
течение всей процедуры прощания с «доблестными сынами Отчизны, сложивш
ими головы за правое дело…» просидели с ранеными в «восьмерке».
Ц Слушайте, мужики! Ц Наколотый Валера стал неестественно бодр и черес
чур разговорчив. Ц Поедете на дембель Ц заваливайте вначале ко мне! У ме
ня хата своя, большая. Водочкой Ц заранее запасусь. Посидим, железки обмо
ем, чтоб не заржавели. Ребятишек помянем. Вон тех козлов, Ц он указал голо
вой в сторону кучки высших офицеров штаба, Ц безмозглых, как следует обл
ожим! А? Мужики? Приезжайте!
Ц А чего, приедем! Да, Гора?
Ц Конечно! Все равно по пути. Мне от Харькова восемь часов на автобусе Ц
и дома. Я точно приеду!
Ц И ты, Шура, приезжай, обязательно! И Мыколу тащи, и Братуся!
Ц Да уж, этого урода пока раскачаешь!
Ц Я тебя умоляю! Да ты мертвого раскачаешь и замахаешь в придачу, если за
хочешь! Да, Гора?!
Ц Все весело заржали.
Ц Ну, так как, братаны? Обещаете приехать?
Ц Сказали Ц приедем, значит, приедем! Ц за двоих ответил Шурик.
Ц Через несколько минут после окончания построения восемь носилок с тр
упами засунули во второй «головастик», и вертолеты, отстреливая ракеты,
стали кругами подниматься над перевалом. Наколотые анальгетиками и дим
едролом раненые почти моментально уснули, а осиротевшая четверка, отста
в от роты и вольно покуривая на ходу, обсуждала возможность проведать Ва
леру после дембеля. Сошлись на том, что ничего «военного» в том нет, и реши
ли вначале ехать в Харьков, а уж потом Ц по домам.
Глава 25
Прошедшие месяцы пролетели для Саши незаметно. Жизнь шла своим раз и нав
сегда установленным чередом. Он уже успел стать дедушкой, и о событиях го
довалой давности ему редко кто напоминал.
Саша теперь считался одним из самых опытных солдат взвода. Держался он у
себя в палатке особняком, перед офицерами не заискивал, со своим призыво
м был настороже. И когда один из новоиспеченных, круто слепленных дедов п
опытался, было восстановить во взводе старые порядки, (мы пахали Ц тепер
ь их черед), Саша не вполне удачно опустил на его голову тяжелый самодельн
ый табурет…
Дед отделался легким сотрясением мозга, десятком швов на темени, синяком
во весь глаз Ц «презент на память» от ротного Ц и семью сутками в соседн
ей камере. Саша же отсидел на «губе» всего трое неполных суток.
Несмотря на столь короткий срок наказания, для Саши это были самые тяжки
е дни за минувшие полгода.
Его никто не бил, не унижал и не припахивал. Как и положено старослужащему
он тихо и мирно отсидел свой законный троячок. Но в это время на губе сидел
о трое «предателей». Одного вида этих забитых, доведенных до полной поте
ри человеческого облика, совершенно раздавленных существ, которых на «г
убе» уверенно убивают, было для Саши достаточно, чтобы впасть в глубокое
уныние.
Троих, еще и года не отслуживших солдат, взяли с поличным на одной из точек
в момент, когда они обменивали свой очередной цинк патронов на партию га
шиша и безделушки. Начинающих бизнесменов, скорее всего, кто-то просто-на
просто заложил. Их сразу привезли в полк и запихали в «тигрятник». Пока «т
оргаши» находились под следствием и надежным контролем, все было ничего
, но далее особисты что-то там переиграли и приняли новое решение Ц хорош
енько показать личному составу части, что иногда случается с «изменника
ми». Их перевели в отдельную камеру карцерного типа и закрыли глаза на пр
оисходившее далее. Нетрудно догадаться, что именно с ними стало происход
ить…
Боевые роты, не будучи на операциях, обычно друг за дружкой заступавшие в
караул, незамедлительно припомнили «торгашам» все, начиная от убитых и р
аненых товарищей: «Вашими же патронами, подонки…» Ц и заканчивая собств
енной тяжелой жизнью. Даже и не били. Просто подбирали на весь день особо «
потешную» работенку Ц и побоев не надо, чтоб удавиться!
Ну и, конечно же, особенно отличалась в «гуманном» отношении к арестанта
м имевшая, к слову, самые большие потери в полку, наиславнейшая разведрот
а. Именно ее выводные ввели практику (в дальнейшем подхваченную остальны
ми караулами) в течение всего дня не отпускать заключенных в туалет, а сре
ди ночи выводить на площадку перед камерами и заставлять бежать на одном
месте до тех пор, пока и большая и малая нужда не будет справлена прямо в ш
таны. После чего закрывали в одиночке до самого утра.
Вскоре «торгашам» подыскали и вовсе «уморительную» работенку. Кто-то из
пятой мотострелковой приволок на губу шестиведерный алюминиевый бак с
тонкими стальными тросиками вместо ручек. В то же вечер с кухни стащили п
ятилитровый черпак на длинной ручке.
С самого подъема следующего дня трое несчастных уже черпали им содержим
ое общего туалета и несли неподъемный бак вокруг всей караулки и тут же в
ываливали свою ношу назад в туалет, правда, уже с другого конца.
Один раз «торгаши» схитрили и как бы невзначай опрокинули «почетный гру
з» прямо посреди двора. За эту хитрость тут же были избиты этим же черпако
м без всякой пощады и долго убирали зловонную жижу голыми руками.
Через несколько дней из-за невыносимой вони и страшных нарывов, образов
авшихся на искромсанных стальными тросиками руках, «ассенизаторские р
аботы» прекратили.
Неизвестно, на сколько бы несчастных хватило, но один из «предателей» на
йденной где-то в мусорнике консервной банкой из-под сгущенного молока в
скрыл себе вены на обеих руках. Перепуганные сокамерники подняли дикий к
рик. Солдата успели вовремя доставить в медсанчасть, а там уж умереть ему
не дали.
После первой попытки самоубийства, через несколько дней, последовала вт
орая, еще менее убедительная. Из-за малых размеров камеры, а, следовательн
о, слишком короткого разбега, удар головой о стену вышел какой-то не впеча
тляющий, и очередного кандидата в покойнички, несмотря на сотрясение гол
овного мозга и предполагаемую трещину черепа, даже не положили в санчаст
ь. Правда, швы наложили профессионально и быстро.
После этих случаев неудавшегося суицида в дело вмешались особисты, и жес
токие издевательства прекратились. Но, тем не менее «торгашам» нескольк
о раз все же провели «санобработку жилого помещения». Процедура довольн
о-таки простая: на пол карцера выливается пятнадцатикилограммовый мешо
к негашеной извести и под порожек наливается холодная вода. Подследстве
нным приходится стоять всю ночь в двадцатисантиметровом слое ледяной ж
ижи в камере размером два на метр без единого окошка. Это самая зверская и
в то же время почти узаконенная, довольно «безобидная» пытка. Да что там
Ц пытка, так, баловство одно… «Дезинфекция».
За ночь вода полностью впитывается в цементный пол, газовый туман выветр
ивается, а известковые разводы поутру выметают сами заключенные. Малино
во-красные, поросячьи глаза и надрывный, с кровью, кашель списывают, как о
бычно, на порожденную «раскаяньем за содеянное» бессонницу…
Когда несчастные арестанты по шесть-семь раз на дню стали беспричинно п
адать в обморок и на ногах у них сплошной раной открылись незаживающие с
инюшные язвы, полкач принял решение отправить «торговцев смертью» под т
рибунал в Кундуз.
Что случилось с этими солдатами дальше, в полку так и не объявили. Вполне в
озможно, что, попав в кундузском гарнизоне на точно такую же, а может, и на е
ще более крутую гауптвахту, они до суда военного трибунала просто не дож
или.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
ни его все-таки замучили.
Через полгода в часть заявился паршивый бабаишко и за приличные деньги п
ообещал вернуть тело шурави. Как-то договорились. Гаденыш указал место, и
действительно Ц в выгребной яме заброшенного тифозного кишлака обнар
ужили полуразложившийся труп вместе с позеленевшим кольцом на месте но
са.
По слухам, идентифицировать тело по этим останкам было невозможно Ц мал
о ли кому духи могли воткнуть кольцо в переносицу, и его в полиэтиленовом
мешке закопали на полковой свалке. Рядовой Пашанин так по сей день и числ
ится Ц пропавшим без вести. Бабаишку Ц втихаря шлепнули.
* * *
Кроме девятерых погибших, считая с Пашаниным, и восьми тяжелораненых, че
рез несколько дней благополучно отправленных в кундузский медсанбат, п
олк потерял еще одного человека. Спустя несколько месяцев сошел с ума пе
реводчик и механик-водитель сто сорок восьмой БМП Шовкат Шерназаров.
Глава 24
Около девятнадцати ноль-ноль рота вернулась в полк. Побросав оружие и ам
уницию, несколько человек третьего взвода, в том числе Саша и Гора, пошли в
санчасть. Но на полпути Гора убедил ребят сделать крюк и заскочить на про
дсклад. Перед железными ЦРМами хозяйственного двора части остановилис
ь.
Слышь, Гора. Я тебе говорю Ц он всех нас на хрен пошлет! Ты же этого мудака з
наешь… Ц Шурик имел ввиду начальника продовольственных складов, извес
тного всему полку крутым норовом гвардии старшего прапорщика Поцелуйк
о.
Ц А мне кажется Ц даст.
Ц Да с какой стати?! Ц Шурик, как обычно, был не в меру агрессивен и вдобав
ок заметно заведен с самого утра.
Ц Ну, мы ему объясним, что так и так… Не себе ж берем, в конце концов!
Ц Да кого это волнует?!
Ц Нэхай пийдэ. Побачимо, Ц неожиданно поддержал Гору Братусь.
Ц Ой, да пусть! Мне-то что! Ц безнадежно махнув рукой, сдался Шурик. Ц Тол
ько, слышь, Гора, по-быстрому.
Ц А я уверен Ц получится, Ц уже включился в разговор и Саша.
Ц Ты ба! Ц проронил Мыкола и протянул «молодцу» выкуренную до половины
сигарету.
Ждали молча. Говорить не хотелось, да и так все было ясно без слов. Друзья в
идели, какая у Валерки в колене дыра, и прекрасно понимали, что если и прид
ется встретиться вновь, то только уж после демобилизации.
* * *
Ц Ну, а тебе чего надобно, старче? Ц прапорщик в упор рассматривал здоро
вого измученного, явно только-только спустившегося с гор солдата. Сам По
целуйко был до неприличия низок и любого мужика выше среднего роста восп
ринимал как личное оскорбление. Ну а если тот, ко всему прочему, еще и не ум
ел себя вести должным образом по отношению к прапорщику, то начальник пр
одскладов тут же давал наглецу отпор Ц и на словах, и на деле.
Гора и рта не успел открыть, а Поцелуйко уже на все сто знал, что привело ег
о сюда. Безусловно, знал он и ответ, который даст, выслушав заискивающе-ув
ажительную речь.
Ц Товарищ старший прапорщик. Мы из четвертой роты, у нас тут одного ранил
и…
Ц Мы Ц это кто? Самодержец всея Руси, что ли?
Ц Да ребята, там, Ц Гора неопределенно махнул рукой, Ц на входе.
Ц А чего не заходят?.. Ну что плечами пожимаешь?
Ц Не знаю…
Ц Не знаешь, да. Ну, ладно. И что дальше?
Ц Вы бы дали чего, в передачку. А то с пустыми руками…
Ц Передачки только в тюрьме и телевизоре, понял? Слушай, а это не тот ране
ный, у которого брат вместе с ним служит? Не ты ли случайно?
«Проверка на вшивость» Ц ну, любил прапор это дело!
Ц Да нет. Я и не слышал, чтоб тут у кого братья служили…
Ц А… ну, ну. А что, друг твой, это как? Лучший друг у тебя, что ли?
Ц Нет… Так просто, друг, да и друг. Нас тут пятеро… друзей.
Ц Ладно! Ты парень, вот что. Постой здесь, я щас, Ц вдруг засуетился начал
ьник складов. На, покури. Ц Он неожиданно сунул в руки Горе початую пачку
«Ростова». Ц Я щас!
Через несколько минут, словно колобок, он выкатился из-за штабелей ящико
в и контейнеров.
Ц На, держи!
В полиэтиленовом пакете были кучей свалены: пачки с галетами, сыр, шокола
д и другие прелести офицерского доппайка.
Ц На вот, еще возьми. Ц Поцелуйко ткнул Горе бутылку мандаринового сиро
па. Ц Тебя как зовут?
Ц Леонид.
Ц Слушай-ка, Лень, а он, друг твой, курит?
Ц Ну конечно…
Ц А! Ну, на тогда! Ц прапорщик поверх битком набитого пакета сунул блок о
фицерских, с фильтром.
Ц Если через пару дней не отправят. Подходи. Я тут предупрежу, на случай…
Ц Спасибо, товарищ прапорщик. Сигареты ваши…
Ц Да ладно, кури. С четвертой, говоришь. Я зайду, может…
После того, как Гора ушел, прапор выволок на свет «резервную» поллитровк
у и, налив полный стакан «под Марусин поясок», храпнул его в три глотка.
Ц Не дам?! Я те-е не дам!
Вот таков он был, прапорщик Поцелуйко. Попробуй Ц пойми его, поцелуй-ка в
одно место.
* * *
Ц Ты с-смотри-и-и! Ц первым отреагировал на появление Горы Шурик. Ц Слы
шь, у тебя кусок часом с дувала не сорвался?
Все засмеялись, шутка понравилась, гостинцы Ц еще больше. Через пять мин
ут пятерка уже умоляла сестричку пустить их в палату интенсивной терапи
и: «Попрощаться».
Ц Как ты, братишка? Ц Шурик подкладывал сонному Валере подушки под спин
у, а Мыкола тем временем раздавал по трем остальным кроватям с ранеными п
ачки " цивильных» сигарет…
Ц Да вроде как… Ничего. Накололи. Не болит уже. Кость ниже сустава раздро
блена, будут оперировать. А это, Ц он кивнул в сторону торчащих из-под гип
совой шины пластиковых трубок, Ц так, временно.
Ц Здесь резать будут? Ц поинтересовался Гора.
Ц Да ну что ты! В Союзе…
Ц А в кундузском что Ц койки кончились?
Ц Да нет. Не те условия… Лень, у меня ж часть кости вообще на хрен вылетела.
Ц И, перебив повисшее в палате неловкое молчание, добавил: Ц Майор гово
рит: раз ты с Украины, то пошлют тебя на лечение в Киев. Там окружной военны
й госпиталь.
Ц Ну вот, Ц рассудительно подытожил Шурик. Ц Там мать приедет, полгода
подержат Ц ты сестричек пощупаешь, потом отпуск, пока назад приедешь Ц
дембель! Класс!
Ц Да ты че, Шурик?! Меня ж спишут! Я вам говорю: почти два сантиметра кости в
ылетело! Это ж инвалидность!
Толпа притихла.
Ц Да ладно, Валера! Сейчас кости наращивают, это тебе любой скажет! Прави
льно, Гора?
Ц Угу. Я тоже слышал. Илизаров, кажется, кости вытягивает…
Ц Ладно… Вы че, бля, мне сопли вытирать пришли, в самом деле! Что там у нас?
Ц Да у нас… Мужиков сегодня вытаскивали.
Ц Ну и как они?
Ц А! Ц отмахнулся Шурик. Ц Как всегда. Не знаешь, что ли?
Ц Да уж…
Ц А ты що? Дывытысь ходыв?
Ц Братусяра! Ну ты шо?! Обдолбленный, чи шо?! Он же лежит! Ну-у дубя-я-ра! Ц Шу
рик чуть не подскочил на месте от возмущения.
Ц Ладно, Шур, не заводись. Нас завтра, если погода позволит, отправят, Ц с
менил тему Валера Ц А сегодня утром полкач приходил. Вон Ц по пачке сига
рет принес и по бутылке сиропа. Мудило!
Ц Сучара! Сам так не пошел, ублюдок…
Ц А че идти? Угробил людей, и хорош. Труппаки таскать Ц не царское дело!
Ц констатировал Мыкола.
Ц Да уж… Натаскались жмуриков…
Ц Ты бы, Гора, молчал побольше! Нашел время…
Ц Ничего, Шура. Мы-то живы! Ц Валера вяло похлопал Шурика по плечу. По его
виду отчетливо было заметно, как он сдавал и терял силы. Но уходить никто н
е хотел.
Ц Эй! Красавцы! Закругляйтесь… Ц медсестра бойко и решительно повыпих
ивала всех гостей за дверь. Ц Завтра придете, никуда ваш братик не денетс
я!
Ц Давай, Валера, держись! Мы еще подскочим до отправки!
Ц И прискочите и прискакаете! Ц Шустрая сестричка-пенсионерка чуть ли
не силком захлопнула дверь перед носом.
* * *
Из-за погодных условий, менявшихся каждые три-четыре часа, отправку ране
ных и убитых отложили на трое суток. Каждый вечер, как по часам, ребята при
ходили в медсанчасть. И каждый раз гвардии старший прапорщик Поцелуйко б
ез намека на недовольство накладывал Горе полный пакет гостинцев. Сам он
, к слову, сдержал обещание и, проведав раненых, выкатил чуть ли не контейн
ер деликатесов.
На четвертое утро после операции раненых и убитых отправили в Кундуз. Об
ставили церемонию прощания с погибшими как никогда Ц с помпой. По каким-
то соображениям вертолеты не стали загружать в полку, поэтому весь батал
ьон и разведрота в пешем порядке выдвинулась на аэродром. Простояли на х
орошем морозце около часа, пока не подошла машина с телами убитых и автоб
ус санчасти с отправляемыми. Вокруг носилок с запеленованными в проформ
алиненные простыни тюками построили каре, внесли знамя воинской части. О
ркестр что-то там проиграл, после чего полкач и начальник политотдела вы
ступили с краткими, но проникновенными речами: «Родина не забудет своих
героев!..», «Ваша смерть не была напрасной!», «Братья, вы навеки живы в наших
сердцах!..», «Мы за все заплатим…» Ц и так далее. Самое интересное заключа
лось в том, что слова выходили одни и те же, даже интонации похожие, но вот т
олько расставили они их в разном порядке. Ничего, тронуло… Начпо, кажется,
даже слезу смахнул ненароком…
После окончания траурных речений заревели трубы военного оркестра, и ро
ты пошли строем мимо тел и приспущенного знамени полка. Тем временем ран
еных уже успели погрузить в вертолеты.
Шурик и Гора под видом переноски тел умудрились сбежать с построения и в
течение всей процедуры прощания с «доблестными сынами Отчизны, сложивш
ими головы за правое дело…» просидели с ранеными в «восьмерке».
Ц Слушайте, мужики! Ц Наколотый Валера стал неестественно бодр и черес
чур разговорчив. Ц Поедете на дембель Ц заваливайте вначале ко мне! У ме
ня хата своя, большая. Водочкой Ц заранее запасусь. Посидим, железки обмо
ем, чтоб не заржавели. Ребятишек помянем. Вон тех козлов, Ц он указал голо
вой в сторону кучки высших офицеров штаба, Ц безмозглых, как следует обл
ожим! А? Мужики? Приезжайте!
Ц А чего, приедем! Да, Гора?
Ц Конечно! Все равно по пути. Мне от Харькова восемь часов на автобусе Ц
и дома. Я точно приеду!
Ц И ты, Шура, приезжай, обязательно! И Мыколу тащи, и Братуся!
Ц Да уж, этого урода пока раскачаешь!
Ц Я тебя умоляю! Да ты мертвого раскачаешь и замахаешь в придачу, если за
хочешь! Да, Гора?!
Ц Все весело заржали.
Ц Ну, так как, братаны? Обещаете приехать?
Ц Сказали Ц приедем, значит, приедем! Ц за двоих ответил Шурик.
Ц Через несколько минут после окончания построения восемь носилок с тр
упами засунули во второй «головастик», и вертолеты, отстреливая ракеты,
стали кругами подниматься над перевалом. Наколотые анальгетиками и дим
едролом раненые почти моментально уснули, а осиротевшая четверка, отста
в от роты и вольно покуривая на ходу, обсуждала возможность проведать Ва
леру после дембеля. Сошлись на том, что ничего «военного» в том нет, и реши
ли вначале ехать в Харьков, а уж потом Ц по домам.
Глава 25
Прошедшие месяцы пролетели для Саши незаметно. Жизнь шла своим раз и нав
сегда установленным чередом. Он уже успел стать дедушкой, и о событиях го
довалой давности ему редко кто напоминал.
Саша теперь считался одним из самых опытных солдат взвода. Держался он у
себя в палатке особняком, перед офицерами не заискивал, со своим призыво
м был настороже. И когда один из новоиспеченных, круто слепленных дедов п
опытался, было восстановить во взводе старые порядки, (мы пахали Ц тепер
ь их черед), Саша не вполне удачно опустил на его голову тяжелый самодельн
ый табурет…
Дед отделался легким сотрясением мозга, десятком швов на темени, синяком
во весь глаз Ц «презент на память» от ротного Ц и семью сутками в соседн
ей камере. Саша же отсидел на «губе» всего трое неполных суток.
Несмотря на столь короткий срок наказания, для Саши это были самые тяжки
е дни за минувшие полгода.
Его никто не бил, не унижал и не припахивал. Как и положено старослужащему
он тихо и мирно отсидел свой законный троячок. Но в это время на губе сидел
о трое «предателей». Одного вида этих забитых, доведенных до полной поте
ри человеческого облика, совершенно раздавленных существ, которых на «г
убе» уверенно убивают, было для Саши достаточно, чтобы впасть в глубокое
уныние.
Троих, еще и года не отслуживших солдат, взяли с поличным на одной из точек
в момент, когда они обменивали свой очередной цинк патронов на партию га
шиша и безделушки. Начинающих бизнесменов, скорее всего, кто-то просто-на
просто заложил. Их сразу привезли в полк и запихали в «тигрятник». Пока «т
оргаши» находились под следствием и надежным контролем, все было ничего
, но далее особисты что-то там переиграли и приняли новое решение Ц хорош
енько показать личному составу части, что иногда случается с «изменника
ми». Их перевели в отдельную камеру карцерного типа и закрыли глаза на пр
оисходившее далее. Нетрудно догадаться, что именно с ними стало происход
ить…
Боевые роты, не будучи на операциях, обычно друг за дружкой заступавшие в
караул, незамедлительно припомнили «торгашам» все, начиная от убитых и р
аненых товарищей: «Вашими же патронами, подонки…» Ц и заканчивая собств
енной тяжелой жизнью. Даже и не били. Просто подбирали на весь день особо «
потешную» работенку Ц и побоев не надо, чтоб удавиться!
Ну и, конечно же, особенно отличалась в «гуманном» отношении к арестанта
м имевшая, к слову, самые большие потери в полку, наиславнейшая разведрот
а. Именно ее выводные ввели практику (в дальнейшем подхваченную остальны
ми караулами) в течение всего дня не отпускать заключенных в туалет, а сре
ди ночи выводить на площадку перед камерами и заставлять бежать на одном
месте до тех пор, пока и большая и малая нужда не будет справлена прямо в ш
таны. После чего закрывали в одиночке до самого утра.
Вскоре «торгашам» подыскали и вовсе «уморительную» работенку. Кто-то из
пятой мотострелковой приволок на губу шестиведерный алюминиевый бак с
тонкими стальными тросиками вместо ручек. В то же вечер с кухни стащили п
ятилитровый черпак на длинной ручке.
С самого подъема следующего дня трое несчастных уже черпали им содержим
ое общего туалета и несли неподъемный бак вокруг всей караулки и тут же в
ываливали свою ношу назад в туалет, правда, уже с другого конца.
Один раз «торгаши» схитрили и как бы невзначай опрокинули «почетный гру
з» прямо посреди двора. За эту хитрость тут же были избиты этим же черпако
м без всякой пощады и долго убирали зловонную жижу голыми руками.
Через несколько дней из-за невыносимой вони и страшных нарывов, образов
авшихся на искромсанных стальными тросиками руках, «ассенизаторские р
аботы» прекратили.
Неизвестно, на сколько бы несчастных хватило, но один из «предателей» на
йденной где-то в мусорнике консервной банкой из-под сгущенного молока в
скрыл себе вены на обеих руках. Перепуганные сокамерники подняли дикий к
рик. Солдата успели вовремя доставить в медсанчасть, а там уж умереть ему
не дали.
После первой попытки самоубийства, через несколько дней, последовала вт
орая, еще менее убедительная. Из-за малых размеров камеры, а, следовательн
о, слишком короткого разбега, удар головой о стену вышел какой-то не впеча
тляющий, и очередного кандидата в покойнички, несмотря на сотрясение гол
овного мозга и предполагаемую трещину черепа, даже не положили в санчаст
ь. Правда, швы наложили профессионально и быстро.
После этих случаев неудавшегося суицида в дело вмешались особисты, и жес
токие издевательства прекратились. Но, тем не менее «торгашам» нескольк
о раз все же провели «санобработку жилого помещения». Процедура довольн
о-таки простая: на пол карцера выливается пятнадцатикилограммовый мешо
к негашеной извести и под порожек наливается холодная вода. Подследстве
нным приходится стоять всю ночь в двадцатисантиметровом слое ледяной ж
ижи в камере размером два на метр без единого окошка. Это самая зверская и
в то же время почти узаконенная, довольно «безобидная» пытка. Да что там
Ц пытка, так, баловство одно… «Дезинфекция».
За ночь вода полностью впитывается в цементный пол, газовый туман выветр
ивается, а известковые разводы поутру выметают сами заключенные. Малино
во-красные, поросячьи глаза и надрывный, с кровью, кашель списывают, как о
бычно, на порожденную «раскаяньем за содеянное» бессонницу…
Когда несчастные арестанты по шесть-семь раз на дню стали беспричинно п
адать в обморок и на ногах у них сплошной раной открылись незаживающие с
инюшные язвы, полкач принял решение отправить «торговцев смертью» под т
рибунал в Кундуз.
Что случилось с этими солдатами дальше, в полку так и не объявили. Вполне в
озможно, что, попав в кундузском гарнизоне на точно такую же, а может, и на е
ще более крутую гауптвахту, они до суда военного трибунала просто не дож
или.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15