К моменту призыва двадцатитрехлетний Петр был уже ж
енат, имел детей. Он окончил машиностроительный техникум, учился заочно
в политехническом институте, был кандидатом в члены партии и вдобавок ко
всему депутатом Челябинского горсовета.
С огромным, грамотным и толковым мужиком в карантине считались даже офиц
еры. Но по совершенно непонятным причинам по прибытии в боевую часть его
засунули в самую захудалую дыру Ц роту охраны аэродрома. И там случилос
ь самое худшее, что только может произойти с молодым солдатом в Советско
й Армии Ц он очутился один среди старослужащих-бабаев.
Около недели Градов терпеливо стоял на посту Ц «за себя и за того парня»,
а потом взбунтовался. Не управившись со строптивым салобоном своими сил
ами, урюки традиционно попросили помощи у своих. Объединенными усилиями
среднеазиатского землячества им удалось Градова зверски избить. Но отн
юдь не сломить…
На разводе, ни от кого не прячась, Градов подошел к командиру подразделен
ия. Тот же, не долго думая, со словами «Здесь тебе, выродок, не Дом Советов!»
Ц послал его куда подальше. Но Петр был не тот парень. Пресмыкаться перед
бабаями он не стал и в тот же вечер от души отделал троих из них.
Быстро сообразив, что просто так душару им не обломать, бабаи решили пров
ести показательную экзекуцию.
И на следующее утро толпа соплеменников, изрядно попинав ногами, под обк
уренный смешок закопала Градова по шею в кучу песка. В течение всего дня у
рюки, празднуя грандиозную победу, гоняли косяк за косяком и поочередно
оправлялись Градову на голову. Когда же он, то ли от холода, то ли от невыно
симого отчаянья, потерял сознание, тело выволокли из ледяной ямы, развяз
али и, словно падаль Ц вниз головой, засунули в мусорный контейнер.
Сутки после «наказания» Петра не трогали, а после среди ночи вновь самон
адеянно поставили в караул.
Заступив в свой последний наряд и дождавшись, пока курнет и уляжется пос
ледний чучмек, он за полтора часа до рассвета спустился в землянку, зажег
свет и, дав сослуживцам несколько минут на протирание глаз и осмысление
ситуации, поделил на четверых четыре магазина; после чего спокойно ответ
ил на телефонный звонок и популярно объяснил ротному, что это у них тут за
стрельба такая.
Когда побелевший от ужаса командир роты охраны в одних подштанниках и ке
дах примчался на пост, Градов, не вдаваясь в подробности, одним чудовищны
м ударом приклада раздробил капитану челюсть, а заодно и вышиб большую п
оловину зубов. После чего равнодушно сдался до инфаркта перепуганному к
омандиру эскадрильи.
Вид залитой кровью крошечной землянки и четырех исшматованных, изжеван
ных ста двадцатью выстрелами в упор тел, по всей вероятности, произвел на
«начпо» и «насоса» столь яркое впечатление, что они, позабыв о былых разн
огласиях, приняли поистине драконовы меры и к концу года шестеро особо з
аслуженных дедулек уехали дослуживать в дисбат и зону.
А Градов на девять месяцев сел в кундузскую гарнизонную гауптвахту. Попа
в через некоторое время после этих событий в медсанбат, немного отошедши
й от болезни Гора чуть ли не на коленях упросил своего земляка, молодого л
ейтенантика медслужбы, устроить ему свидание с Петром. Офицер, еще не до к
онца закаленный армейским бездушием, под видом санобработки помещений (
а в тот год свирепствовала эпидемия брюшного тифа) побывал вместе с одни
м санитаром и переодетым Горой на губе и дал им возможность в течение нес
кольких минут переговорить через решетчатую дверь «тигрятника».
Градов довольно-таки неплохо выглядел, говорил, что к нему очень хорошо о
тносится караул Ц как ни странно, но у него все время заключения не перев
одились сигареты Ц и что скоро состоится суд трибунала, где его, скорее в
сего, оправдают. Он утверждал, что ни о чем не жалеет, что, если все вернуть н
азад, то он бы поступил точно так же, да в придачу пристрелил бы и ротного. Б
ывший командир на следствии и очных ставках, по образному выражению жиль
ца «тигрятника», «прикрывает мною свою разъе… сраку». Растирая сопли отч
аянья, капитан божился и уверял следователей военной прокуратуры, что ря
довой Градов о творящихся во вверенном ему подразделении беззакониях н
е докладывал и что вообще он был никудышным, бестолковым солдатом, котор
ый только и делал, что спал на посту, занимался онанизмом и увиливал от слу
жбы.
Еще через полгода состоялся суд, и Петру влепили семь лет усиленного реж
има. Самое любопытное выяснилось позже. Оказалось, что домой Градов верн
улся ровно через два с половиной года после своего призыва, и его освобож
дение совпало по времени в возвращением сослуживцев на дембель. Все это,
к слову, произошло задолго до горбачевской амнистии.
Глава 16
Известие о том, что в роте связи Саша низведен до уровня чмыря, в третьем в
зводе восприняли как нечто само собой разумеющееся. Правда, особой обиды
на него никто не держал, но и изменять к лучшему его положение никто не со
бирался; да и не принято было вмешиваться во внутренние дела чужого подр
азделения.
Кроме того, вечером, по возвращении из рейда, произошли события, которые н
адолго отвлекли весь взвод от судьбы бывшего сослуживца.
Шурик, окончательно доведенный тупостью Гены Белограя, сорвался и допус
тил две грубейшие ошибки: во-первых, перед тем, как набить тому морду, долж
ным образом не осмотрелся по сторонам, а, во вторых, от души припечатав Ген
улю личиком о задний десант сто сорок седьмой БМПшки, рассек тому бровь.
Как назло, в десяти метрах позади от разыгравшейся баталии стоял БТР ком
бата, и все действо развернулось перед взором НШ батальона, легендарного
Цезаря капитана Ц Ильина.
Спасая будущего замкомвзвода, офицерам роты пришлось костьми лечь, дока
зывая, какой он умница-сержант и какой урод, и недоделанный дебил Белогра
й. В ход пошли все доводы, начиная от наградных и комсомола, и заканчивая д
оводами типа: «До дембеля Ц в наряд по кухне…» и «Из туалета, засранец, не
вылезет!»
Ценой неимоверных объединенных усилий сержант отделался полными штана
ми и семью сутками гауптвахты, где, естественно, неплохо отдохнул, ежедне
вно лопая тушенку и балуясь сигаретами с фильтром, исправно поставляемы
ми из магазина верным другом. Кроме того, Шурику влепили строгий выговор
с занесением в учетную карточку по комсомольской линии, а также заставил
и принести публичное покаяние перед незабвенным Геночкой, за что в тот ж
е вечер Белограй вновь изрядно отхватил по шее. Ну и, конечно, сержанта на
пару месяцев сняли с занимаемой должности командира отделения, и он в пе
рерывах между выходами, скрепя сердце, исправно заступал простым дневал
ьным в наряд по роте Ц через день и в течение целого месяца.
Как только страсти отбушевали, о Саше почти никто уже и не вспоминал. Похо
же, всех устраивало сложившееся положение дел. И только одному человеку
эта ситуация не давала покоя Ц Горе.
Через пару недель после побоища он, разговаривая о чем-то с бдительно охр
анявшим свой пост у оружейной палатки Шуриком (оружейка четвертой мотос
трелковой находилась как раз напротив палаток роты связи), приметил тащи
вшего, надрываясь из последних сил, бак с ключевой водой своего бывшего п
одопечного. Увидев Сашу, друзья в обе глотки заорали:
Ц Зинченко! А ну, бегом сюда!
Наслышанные о знаменитой парочке, дедушки-связисты предпочли не вмешив
аться и, благодушно покуривая, не вылезали из своей курилки.
На подошедшего Сашу тут же навалился Шурик:
Ц Ну… рядовой Зинченко, доложи бывшему командиру, как служба?
Ц Плохо, товарищ сержант, Ц опустив глаза, пробурчал Саша.
Ц А что так? Ц лучась от сочувствия, чуть ли не прошептал Шурик. Ц Чего м
олчишь?
Ц Не знаю…
Ц Зато я знаю! Ц Внезапно возвысив голос до крика, Шурик завопил так, что
все от неожиданности вздрогнули. Ц Я знаю! Урод! Мы к тебе, как к родному, а
ты?! Да кого ты заложил? Гору! Гору заложил! Вон, посмотри, Ц твои деды-мудак
и припухли. Сидят Ц языки в жопы позасовывали. А почему. Знаешь? Знаешь! Да
же эти козлы нас уважают!
Ц Я тоже!
Ц Не пиз…! Понял?! Так я тебе и поверил… Ну а ты, Гора, че припух? Что, тоже язы
к к сраке приклеился?
Ц Подожди, Шурик, не гони… Слушай, Саша, что за ерунда такая? Ты же не конче
ный! Ну… отвечай!
Ц А кто же он? Ц раздраженно вмешался Шурик. Ц Чмо, оно везде чмо! Стукач
ок! Давай, душара, схватил бачок и слинял отсюда!
Ц Стоять!.. Ц не приказал, а как будто отрубил Гора.
Ц А я тебе говорю, пошел на х… да побыстрее! Ц начал заводиться Шурик.
Ц Да погоди ты! Дай с человеком поговорить.
Ц Во, бля! Нашел человека… Ц Шурик отвернулся и с чувством сплюнул на ох
раняемую палатку.
Ц Ты что, Саша, Ц подошел к нему поближе Гора. Ц Тебя чему учили? Да они же
у вас там все уроды! Смотреть не на кого…
Ц Да я попытался…
Ц Ну?
Ц Вырубили.
Ц Ну и хрен с ним! Ц никак не мог успокоиться Шурик.
Ц Да, конечно! Я ж не ты! Ц чуть ли не всхлипывая, оправдывался Саша.
Ц Эт точно… Ц немного все-таки поостыв, сменил гнев на сарказм Шурик.
Ц Подожди! Ц Гора вновь повернулся к Саше. Ц Ну и кто они? Дерьмо какое-т
о! Ты в наряды ходишь?!
Ц Конечно…
Ц Конечно! Возьми, зайди вечером с автоматом в палатку. Построй своих коз
лов по стойке «мордой на пол» и припугни малехо. Можешь в воздух популять,
Ц хорошо действует!
Ц Вообще уроют…
Ц В жопе у них не кругло!
Ц Гора, че ты с ним базаришь? Че ты доказать хочешь? Ну, чмо! Сам посмотри…
Ц Шурик явно терял остатки столь дефицитного для него терпения.
Ц Ладно, Саша, можешь идти… Но учти Ц мне стыдно. Не за тебя, конечно, Ц за
себя! С тебя-то что взять Ц молодой! А я дожился. Мой напарник Ц хуже Генул
и! М-да… Ц Когда Саша уже отходил, Гора ему вдогонку крикнул:
Ц Слышь… Чем так гнить. Я бы застрелился. Или, как Градов, всем бы вломил, н
апоследок!
Ц Да уж, конечно! Ц засмеялся Шурик. Ц Сравнил хрен с пальцем. Градов! Гр
адов Ц Мужик! А это?! Чмо! Понял, Гора, Ц чмо! Ч-м-о… тьфу, пакость! Эй! Урод! Мим
о нашей оружейки не ходи, слышишь?! От тебя говном разит!
Деды-связисты, услышав последнюю фразу, радостно заржали Ц последний г
ипотетический бастион униженного и растоптанного Саши рухнул, словно д
етская пирамидка. То, что он не настучит, они своим безошибочно-интуитивн
ым чутьем поняли еще неделю назад. А теперь смело можно было играть один н
а один. Деды-тыловики не собирались забывать о Сашином участии в большой
боевой операции. Это унижало их в глазах остальных молодых в роте связи. П
лохо действовало на их уязвленное самолюбие.
Глава 17
И все-таки три недели побоев и издевательств не сломили Сашу. Только лишь
нагнули. Однажды воспрянув духом, он более не собирался поддаваться унын
ию и апатии.
Для открытого сопротивления ни сил, ни возможностей у него, конечно, не бы
ло. Тут надо было искать иной выход. И Саша довольно быстро его нашел. Гора
и Шурик волей-неволей подсказали ему, что и как надо делать. Занося бачок
в палатку, Саша уверенно сказал сам себе: «Ладно, ублюдки, завтра…»
* * *
И вот это «завтра» наступило. Минут за двадцать до подъема из палатки рот
ы связи выползли заспанные, еще не вполне проснувшиеся молодые солдаты.
Сонно и заторможено передвигаясь на полусогнутых ногах, они принялись з
а уборку территории. Саша тоже брел в этой траурной процессии, но мысли ег
о были вовсе не об уборке. Он ждал удобного момента, чтоб совершить то, что
задумал еще вчера. А он никак не наступал. Душманье пока крутилось рядом с
палаткой, собирая в ладошки бычки и прочий мусор. Граблить песок по перим
етру они явно не торопились. У оружейки разведчиков стояло несколько бой
цов наряда, все время взад-вперед полуспящими сомнамбулами проплывали м
имо отмороженные духи связистов и соседей «комендачей». Но, главное, чер
ез дорожку на посту сидел Шурик и, усмехаясь, хитро поглядывал на бывшего
подчиненного. Но вот, наконец, протрубили подъем, и Саша подсознательно п
очуял Ц сейчас! Он метнулся за палатку Ц никого. Разведчики уходили к се
бе в расположение, а их дневальный, уставившись пустым взглядом куда-то з
а реку, задумчиво курил. В ту минуту, когда Саша нагнулся над столбиком пал
атки, его мог видеть один лишь Шурик.
«Смотри, смотри! Еще неизвестно, от кого больше завоняет!» Ц злорадно про
мелькнуло у Саши в голове. Резко наклонившись, он вырвал присыпанную пес
ком «эфку» и, выдернув чеку, с силой швырнул ее в окно жилища «родного подр
азделения». Сухой, резкий щелчок запала, казалось, только придал решимос
ти; отсчитывая в уме секунды, Саша выскочил с противоположной стороны па
латки и спокойно вошел внутрь.
Услышав ни с чем не сравнимый специфический хлопок, Шурик в доли мгновен
ия оценил ситуацию и, тем не менее, растерялся. Моментально все осознав, он
стоял и ошарашено смотрел, как Саша входит в дверь, и лишь за мгновение до
взрыва Шурик кинулся на землю: уж кто-кто, а он совершенно точно знал, что п
оследует дальше…
* * *
В тот момент, когда в районе оружеек грохнул взрыв, второй батальон уже ст
роился перед утренним кроссом. Пономарев, уловив пронзительно-присталь
ный взгляд Горы, резко мотнул головой Ц «Быстро!» На полпути Гора догнал
дежурившего по роте Мыколу, и через пару секунд друзья оказались перед п
алаткой связи.
Толпа суетливо вытаскивала раненых. Одного поволокли в санчасть прямо н
а сетке койки, с которой он так и не успел подняться; второго Ц впятером н
а руках. Заметив спокойный, уверенный и злой взгляд Саши, Гора тут же понял
суть происходящего. Неопределенно покачав головой, он оставил Мыколу и
двинулся к растерянному Шурику.
Ц Видел кто?
Ц А ты как думаешь?
Ц Он?
Ц Во, бля! Какой догадливый…
Ц А что, они не знают?
Ц Да никто не видел, наверное.
Ц Ну ты-то видел?
Пристально посмотрев в глаза Горе, Шурик с расстановкой произнес:
Ц Ну, я-то им хрен что скажу. Понял?!
Ц Ой, ладно, не зарекайся!
Ц Да? Посмотрим…
Ц А этот? Ц Гора после паузы указал на дневального разведроты.
Ц Нет. Он точно ничего не видел.
Ц Слушай, Шура… Тебя особисты потащат.
Ц Да пошли они!
Ц Угу. Они-то пойдут. Да вот только тебя заодно прихватят!
Ц Слышь, вали!.. А!
Ц Он что им, эфку подкатил?
Ц Да вроде…
Ц А что ж так слабо?
Ц Черт его знает?! Сам не пойму.
Ц Ладно, братишка, я в роту полетел. Там Пономарь небось уже трусы в клочь
я изодрал!
Ц Вали…
Через полчаса Шурик, дневальный разведки, связи и комендантского взвода
, а также семеро молодых, включая и Сашу, сидели по разным камерам гауптвах
ты.
На утреннем разводе взбешенный до конвульсий полкач прилюдно влупил ог
лушительную затрещину командиру роты связи и торжественно, чуть ли не на
знамени части, поклялся, что, не дожидаясь суда военного трибунала, поста
вит виновного к стенке.
* * *
Лишь по счастливому случаю в палатке все обошлось столь малой кровью.
Армейская палатка состоит из трех частей, этакая матрешка: внешняя Ц пр
орезиненный брезент, вторая, внутренняя оболочка Ц утеплитель, сшита из
толстого, грубого сукна. А третий слой Ц обелитель, полотно грязно-белог
о цвета, призванное привнести в солдатское жилье чистоту и порядок опера
ционной.
На утеплитель для защиты от комаров и мух обычно навешивались закрывающ
ие окна марлевые сетки. И вот эти паутинные сетки и спасли положение. Несм
отря на свою слабость, нежестко закрепленная марля самортизировала и не
порвалась от удара тяжелой, но тупой гранаты.
После удара о сеть, граната съехала по сукну вниз к противоливневой насы
пи и закатилась под застланный досками пол.
Если бы Ф-1, с радиусом поражения в двести метров, влетела в палатку, то у ше
стидесяти вояк, неспешно толкущихся на площади пять на двадцать метров,
не осталось бы никаких шансов на спасение. Тем более что ни один из них не
обратил никакого внимания на непонятный щелчок, неожиданно прозвучавш
ий в палатке.
Взрывную волну и осколки рванувшей в яме гранаты приняли на себя земляна
я насыпь и доски пола. И только два человека, находившиеся над эпицентром
взрыва, получили ранения. Дембеля, все еще нежившегося после сна на койке,
спасла любовь к комфорту: вместо одного поролонового солдатского матра
ца он предпочитал два ватных офицерских. Поэтому более ста восьмидесяти
осколков, которыми его нашпиговало, словно рябчика бекасином от затылка
до пят влезли в утомленного войной деда не глубже, чем на пять-семь миллим
етров. А вот сержанту, устроившему Саше в первый день радушный прием, пове
зло меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
енат, имел детей. Он окончил машиностроительный техникум, учился заочно
в политехническом институте, был кандидатом в члены партии и вдобавок ко
всему депутатом Челябинского горсовета.
С огромным, грамотным и толковым мужиком в карантине считались даже офиц
еры. Но по совершенно непонятным причинам по прибытии в боевую часть его
засунули в самую захудалую дыру Ц роту охраны аэродрома. И там случилос
ь самое худшее, что только может произойти с молодым солдатом в Советско
й Армии Ц он очутился один среди старослужащих-бабаев.
Около недели Градов терпеливо стоял на посту Ц «за себя и за того парня»,
а потом взбунтовался. Не управившись со строптивым салобоном своими сил
ами, урюки традиционно попросили помощи у своих. Объединенными усилиями
среднеазиатского землячества им удалось Градова зверски избить. Но отн
юдь не сломить…
На разводе, ни от кого не прячась, Градов подошел к командиру подразделен
ия. Тот же, не долго думая, со словами «Здесь тебе, выродок, не Дом Советов!»
Ц послал его куда подальше. Но Петр был не тот парень. Пресмыкаться перед
бабаями он не стал и в тот же вечер от души отделал троих из них.
Быстро сообразив, что просто так душару им не обломать, бабаи решили пров
ести показательную экзекуцию.
И на следующее утро толпа соплеменников, изрядно попинав ногами, под обк
уренный смешок закопала Градова по шею в кучу песка. В течение всего дня у
рюки, празднуя грандиозную победу, гоняли косяк за косяком и поочередно
оправлялись Градову на голову. Когда же он, то ли от холода, то ли от невыно
симого отчаянья, потерял сознание, тело выволокли из ледяной ямы, развяз
али и, словно падаль Ц вниз головой, засунули в мусорный контейнер.
Сутки после «наказания» Петра не трогали, а после среди ночи вновь самон
адеянно поставили в караул.
Заступив в свой последний наряд и дождавшись, пока курнет и уляжется пос
ледний чучмек, он за полтора часа до рассвета спустился в землянку, зажег
свет и, дав сослуживцам несколько минут на протирание глаз и осмысление
ситуации, поделил на четверых четыре магазина; после чего спокойно ответ
ил на телефонный звонок и популярно объяснил ротному, что это у них тут за
стрельба такая.
Когда побелевший от ужаса командир роты охраны в одних подштанниках и ке
дах примчался на пост, Градов, не вдаваясь в подробности, одним чудовищны
м ударом приклада раздробил капитану челюсть, а заодно и вышиб большую п
оловину зубов. После чего равнодушно сдался до инфаркта перепуганному к
омандиру эскадрильи.
Вид залитой кровью крошечной землянки и четырех исшматованных, изжеван
ных ста двадцатью выстрелами в упор тел, по всей вероятности, произвел на
«начпо» и «насоса» столь яркое впечатление, что они, позабыв о былых разн
огласиях, приняли поистине драконовы меры и к концу года шестеро особо з
аслуженных дедулек уехали дослуживать в дисбат и зону.
А Градов на девять месяцев сел в кундузскую гарнизонную гауптвахту. Попа
в через некоторое время после этих событий в медсанбат, немного отошедши
й от болезни Гора чуть ли не на коленях упросил своего земляка, молодого л
ейтенантика медслужбы, устроить ему свидание с Петром. Офицер, еще не до к
онца закаленный армейским бездушием, под видом санобработки помещений (
а в тот год свирепствовала эпидемия брюшного тифа) побывал вместе с одни
м санитаром и переодетым Горой на губе и дал им возможность в течение нес
кольких минут переговорить через решетчатую дверь «тигрятника».
Градов довольно-таки неплохо выглядел, говорил, что к нему очень хорошо о
тносится караул Ц как ни странно, но у него все время заключения не перев
одились сигареты Ц и что скоро состоится суд трибунала, где его, скорее в
сего, оправдают. Он утверждал, что ни о чем не жалеет, что, если все вернуть н
азад, то он бы поступил точно так же, да в придачу пристрелил бы и ротного. Б
ывший командир на следствии и очных ставках, по образному выражению жиль
ца «тигрятника», «прикрывает мною свою разъе… сраку». Растирая сопли отч
аянья, капитан божился и уверял следователей военной прокуратуры, что ря
довой Градов о творящихся во вверенном ему подразделении беззакониях н
е докладывал и что вообще он был никудышным, бестолковым солдатом, котор
ый только и делал, что спал на посту, занимался онанизмом и увиливал от слу
жбы.
Еще через полгода состоялся суд, и Петру влепили семь лет усиленного реж
има. Самое любопытное выяснилось позже. Оказалось, что домой Градов верн
улся ровно через два с половиной года после своего призыва, и его освобож
дение совпало по времени в возвращением сослуживцев на дембель. Все это,
к слову, произошло задолго до горбачевской амнистии.
Глава 16
Известие о том, что в роте связи Саша низведен до уровня чмыря, в третьем в
зводе восприняли как нечто само собой разумеющееся. Правда, особой обиды
на него никто не держал, но и изменять к лучшему его положение никто не со
бирался; да и не принято было вмешиваться во внутренние дела чужого подр
азделения.
Кроме того, вечером, по возвращении из рейда, произошли события, которые н
адолго отвлекли весь взвод от судьбы бывшего сослуживца.
Шурик, окончательно доведенный тупостью Гены Белограя, сорвался и допус
тил две грубейшие ошибки: во-первых, перед тем, как набить тому морду, долж
ным образом не осмотрелся по сторонам, а, во вторых, от души припечатав Ген
улю личиком о задний десант сто сорок седьмой БМПшки, рассек тому бровь.
Как назло, в десяти метрах позади от разыгравшейся баталии стоял БТР ком
бата, и все действо развернулось перед взором НШ батальона, легендарного
Цезаря капитана Ц Ильина.
Спасая будущего замкомвзвода, офицерам роты пришлось костьми лечь, дока
зывая, какой он умница-сержант и какой урод, и недоделанный дебил Белогра
й. В ход пошли все доводы, начиная от наградных и комсомола, и заканчивая д
оводами типа: «До дембеля Ц в наряд по кухне…» и «Из туалета, засранец, не
вылезет!»
Ценой неимоверных объединенных усилий сержант отделался полными штана
ми и семью сутками гауптвахты, где, естественно, неплохо отдохнул, ежедне
вно лопая тушенку и балуясь сигаретами с фильтром, исправно поставляемы
ми из магазина верным другом. Кроме того, Шурику влепили строгий выговор
с занесением в учетную карточку по комсомольской линии, а также заставил
и принести публичное покаяние перед незабвенным Геночкой, за что в тот ж
е вечер Белограй вновь изрядно отхватил по шее. Ну и, конечно, сержанта на
пару месяцев сняли с занимаемой должности командира отделения, и он в пе
рерывах между выходами, скрепя сердце, исправно заступал простым дневал
ьным в наряд по роте Ц через день и в течение целого месяца.
Как только страсти отбушевали, о Саше почти никто уже и не вспоминал. Похо
же, всех устраивало сложившееся положение дел. И только одному человеку
эта ситуация не давала покоя Ц Горе.
Через пару недель после побоища он, разговаривая о чем-то с бдительно охр
анявшим свой пост у оружейной палатки Шуриком (оружейка четвертой мотос
трелковой находилась как раз напротив палаток роты связи), приметил тащи
вшего, надрываясь из последних сил, бак с ключевой водой своего бывшего п
одопечного. Увидев Сашу, друзья в обе глотки заорали:
Ц Зинченко! А ну, бегом сюда!
Наслышанные о знаменитой парочке, дедушки-связисты предпочли не вмешив
аться и, благодушно покуривая, не вылезали из своей курилки.
На подошедшего Сашу тут же навалился Шурик:
Ц Ну… рядовой Зинченко, доложи бывшему командиру, как служба?
Ц Плохо, товарищ сержант, Ц опустив глаза, пробурчал Саша.
Ц А что так? Ц лучась от сочувствия, чуть ли не прошептал Шурик. Ц Чего м
олчишь?
Ц Не знаю…
Ц Зато я знаю! Ц Внезапно возвысив голос до крика, Шурик завопил так, что
все от неожиданности вздрогнули. Ц Я знаю! Урод! Мы к тебе, как к родному, а
ты?! Да кого ты заложил? Гору! Гору заложил! Вон, посмотри, Ц твои деды-мудак
и припухли. Сидят Ц языки в жопы позасовывали. А почему. Знаешь? Знаешь! Да
же эти козлы нас уважают!
Ц Я тоже!
Ц Не пиз…! Понял?! Так я тебе и поверил… Ну а ты, Гора, че припух? Что, тоже язы
к к сраке приклеился?
Ц Подожди, Шурик, не гони… Слушай, Саша, что за ерунда такая? Ты же не конче
ный! Ну… отвечай!
Ц А кто же он? Ц раздраженно вмешался Шурик. Ц Чмо, оно везде чмо! Стукач
ок! Давай, душара, схватил бачок и слинял отсюда!
Ц Стоять!.. Ц не приказал, а как будто отрубил Гора.
Ц А я тебе говорю, пошел на х… да побыстрее! Ц начал заводиться Шурик.
Ц Да погоди ты! Дай с человеком поговорить.
Ц Во, бля! Нашел человека… Ц Шурик отвернулся и с чувством сплюнул на ох
раняемую палатку.
Ц Ты что, Саша, Ц подошел к нему поближе Гора. Ц Тебя чему учили? Да они же
у вас там все уроды! Смотреть не на кого…
Ц Да я попытался…
Ц Ну?
Ц Вырубили.
Ц Ну и хрен с ним! Ц никак не мог успокоиться Шурик.
Ц Да, конечно! Я ж не ты! Ц чуть ли не всхлипывая, оправдывался Саша.
Ц Эт точно… Ц немного все-таки поостыв, сменил гнев на сарказм Шурик.
Ц Подожди! Ц Гора вновь повернулся к Саше. Ц Ну и кто они? Дерьмо какое-т
о! Ты в наряды ходишь?!
Ц Конечно…
Ц Конечно! Возьми, зайди вечером с автоматом в палатку. Построй своих коз
лов по стойке «мордой на пол» и припугни малехо. Можешь в воздух популять,
Ц хорошо действует!
Ц Вообще уроют…
Ц В жопе у них не кругло!
Ц Гора, че ты с ним базаришь? Че ты доказать хочешь? Ну, чмо! Сам посмотри…
Ц Шурик явно терял остатки столь дефицитного для него терпения.
Ц Ладно, Саша, можешь идти… Но учти Ц мне стыдно. Не за тебя, конечно, Ц за
себя! С тебя-то что взять Ц молодой! А я дожился. Мой напарник Ц хуже Генул
и! М-да… Ц Когда Саша уже отходил, Гора ему вдогонку крикнул:
Ц Слышь… Чем так гнить. Я бы застрелился. Или, как Градов, всем бы вломил, н
апоследок!
Ц Да уж, конечно! Ц засмеялся Шурик. Ц Сравнил хрен с пальцем. Градов! Гр
адов Ц Мужик! А это?! Чмо! Понял, Гора, Ц чмо! Ч-м-о… тьфу, пакость! Эй! Урод! Мим
о нашей оружейки не ходи, слышишь?! От тебя говном разит!
Деды-связисты, услышав последнюю фразу, радостно заржали Ц последний г
ипотетический бастион униженного и растоптанного Саши рухнул, словно д
етская пирамидка. То, что он не настучит, они своим безошибочно-интуитивн
ым чутьем поняли еще неделю назад. А теперь смело можно было играть один н
а один. Деды-тыловики не собирались забывать о Сашином участии в большой
боевой операции. Это унижало их в глазах остальных молодых в роте связи. П
лохо действовало на их уязвленное самолюбие.
Глава 17
И все-таки три недели побоев и издевательств не сломили Сашу. Только лишь
нагнули. Однажды воспрянув духом, он более не собирался поддаваться унын
ию и апатии.
Для открытого сопротивления ни сил, ни возможностей у него, конечно, не бы
ло. Тут надо было искать иной выход. И Саша довольно быстро его нашел. Гора
и Шурик волей-неволей подсказали ему, что и как надо делать. Занося бачок
в палатку, Саша уверенно сказал сам себе: «Ладно, ублюдки, завтра…»
* * *
И вот это «завтра» наступило. Минут за двадцать до подъема из палатки рот
ы связи выползли заспанные, еще не вполне проснувшиеся молодые солдаты.
Сонно и заторможено передвигаясь на полусогнутых ногах, они принялись з
а уборку территории. Саша тоже брел в этой траурной процессии, но мысли ег
о были вовсе не об уборке. Он ждал удобного момента, чтоб совершить то, что
задумал еще вчера. А он никак не наступал. Душманье пока крутилось рядом с
палаткой, собирая в ладошки бычки и прочий мусор. Граблить песок по перим
етру они явно не торопились. У оружейки разведчиков стояло несколько бой
цов наряда, все время взад-вперед полуспящими сомнамбулами проплывали м
имо отмороженные духи связистов и соседей «комендачей». Но, главное, чер
ез дорожку на посту сидел Шурик и, усмехаясь, хитро поглядывал на бывшего
подчиненного. Но вот, наконец, протрубили подъем, и Саша подсознательно п
очуял Ц сейчас! Он метнулся за палатку Ц никого. Разведчики уходили к се
бе в расположение, а их дневальный, уставившись пустым взглядом куда-то з
а реку, задумчиво курил. В ту минуту, когда Саша нагнулся над столбиком пал
атки, его мог видеть один лишь Шурик.
«Смотри, смотри! Еще неизвестно, от кого больше завоняет!» Ц злорадно про
мелькнуло у Саши в голове. Резко наклонившись, он вырвал присыпанную пес
ком «эфку» и, выдернув чеку, с силой швырнул ее в окно жилища «родного подр
азделения». Сухой, резкий щелчок запала, казалось, только придал решимос
ти; отсчитывая в уме секунды, Саша выскочил с противоположной стороны па
латки и спокойно вошел внутрь.
Услышав ни с чем не сравнимый специфический хлопок, Шурик в доли мгновен
ия оценил ситуацию и, тем не менее, растерялся. Моментально все осознав, он
стоял и ошарашено смотрел, как Саша входит в дверь, и лишь за мгновение до
взрыва Шурик кинулся на землю: уж кто-кто, а он совершенно точно знал, что п
оследует дальше…
* * *
В тот момент, когда в районе оружеек грохнул взрыв, второй батальон уже ст
роился перед утренним кроссом. Пономарев, уловив пронзительно-присталь
ный взгляд Горы, резко мотнул головой Ц «Быстро!» На полпути Гора догнал
дежурившего по роте Мыколу, и через пару секунд друзья оказались перед п
алаткой связи.
Толпа суетливо вытаскивала раненых. Одного поволокли в санчасть прямо н
а сетке койки, с которой он так и не успел подняться; второго Ц впятером н
а руках. Заметив спокойный, уверенный и злой взгляд Саши, Гора тут же понял
суть происходящего. Неопределенно покачав головой, он оставил Мыколу и
двинулся к растерянному Шурику.
Ц Видел кто?
Ц А ты как думаешь?
Ц Он?
Ц Во, бля! Какой догадливый…
Ц А что, они не знают?
Ц Да никто не видел, наверное.
Ц Ну ты-то видел?
Пристально посмотрев в глаза Горе, Шурик с расстановкой произнес:
Ц Ну, я-то им хрен что скажу. Понял?!
Ц Ой, ладно, не зарекайся!
Ц Да? Посмотрим…
Ц А этот? Ц Гора после паузы указал на дневального разведроты.
Ц Нет. Он точно ничего не видел.
Ц Слушай, Шура… Тебя особисты потащат.
Ц Да пошли они!
Ц Угу. Они-то пойдут. Да вот только тебя заодно прихватят!
Ц Слышь, вали!.. А!
Ц Он что им, эфку подкатил?
Ц Да вроде…
Ц А что ж так слабо?
Ц Черт его знает?! Сам не пойму.
Ц Ладно, братишка, я в роту полетел. Там Пономарь небось уже трусы в клочь
я изодрал!
Ц Вали…
Через полчаса Шурик, дневальный разведки, связи и комендантского взвода
, а также семеро молодых, включая и Сашу, сидели по разным камерам гауптвах
ты.
На утреннем разводе взбешенный до конвульсий полкач прилюдно влупил ог
лушительную затрещину командиру роты связи и торжественно, чуть ли не на
знамени части, поклялся, что, не дожидаясь суда военного трибунала, поста
вит виновного к стенке.
* * *
Лишь по счастливому случаю в палатке все обошлось столь малой кровью.
Армейская палатка состоит из трех частей, этакая матрешка: внешняя Ц пр
орезиненный брезент, вторая, внутренняя оболочка Ц утеплитель, сшита из
толстого, грубого сукна. А третий слой Ц обелитель, полотно грязно-белог
о цвета, призванное привнести в солдатское жилье чистоту и порядок опера
ционной.
На утеплитель для защиты от комаров и мух обычно навешивались закрывающ
ие окна марлевые сетки. И вот эти паутинные сетки и спасли положение. Несм
отря на свою слабость, нежестко закрепленная марля самортизировала и не
порвалась от удара тяжелой, но тупой гранаты.
После удара о сеть, граната съехала по сукну вниз к противоливневой насы
пи и закатилась под застланный досками пол.
Если бы Ф-1, с радиусом поражения в двести метров, влетела в палатку, то у ше
стидесяти вояк, неспешно толкущихся на площади пять на двадцать метров,
не осталось бы никаких шансов на спасение. Тем более что ни один из них не
обратил никакого внимания на непонятный щелчок, неожиданно прозвучавш
ий в палатке.
Взрывную волну и осколки рванувшей в яме гранаты приняли на себя земляна
я насыпь и доски пола. И только два человека, находившиеся над эпицентром
взрыва, получили ранения. Дембеля, все еще нежившегося после сна на койке,
спасла любовь к комфорту: вместо одного поролонового солдатского матра
ца он предпочитал два ватных офицерских. Поэтому более ста восьмидесяти
осколков, которыми его нашпиговало, словно рябчика бекасином от затылка
до пят влезли в утомленного войной деда не глубже, чем на пять-семь миллим
етров. А вот сержанту, устроившему Саше в первый день радушный прием, пове
зло меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15