Но подошел он только что. И то хлеб.
– Я же вас предупреждал, – добавил он огорченно. – На выход.
Мы поднялись и выбрались наружу, я пытался удержать Гвидо (его последняя реплика была очень давно), но он дернул плечом и тоже вышел из палатки.
– Тони уже спит, – хмуро заявил Алекс.
– Тем более вам следовало помалкивать. Как всегда, по пятьдесят раз.
Всеобщий тяжелый вздох был ему ответом. А что тут скажешь, сами виноваты.
Действительно, самое лучшее снотворное, чуть не заснул прямо на песке, даже не обращая внимания на дергающую боль в левой ладони.
Лео был очень смущен.
– Ты из-за меня отжимался сто раз, – напомнил я.
Глава 13
Наутро ладонь продолжала болеть. Странно. После завтрака я отправил ребят на стрельбище, а сам, притворившись, что мне пришло письмо и я хочу прочитать его в одиночестве, вернулся в нашу палатку. С рукой надо что-то делать. Была она красная и распухшая. Я содрал слой заживляющего клея и опять залил ее «ядом горыныча». Должна вылечиться за несколько часов.
И тоже пошел стрелять. Валентино и еще двое парией, видимо из его команды, стояли у меня на дороге, придурки: да месяца еще не прошло, как я шестерых покалечил. И вас покалечу, и мне никто слова осуждения не скажет: нечего нападать втроем на одного.
– Ну и… – угрожающе проговорил я.
– Попробуй пройди, – предложил мне Валентино.
– А какие проблемы? – поинтересовался Лео из-за его спины. И Роберто стоял рядом с Лео и так улыбался… От такой улыбки мороз по коже, если она тебе предназначена.
Недруги молча посторонились, я медленно прошел мимо и присоединился к своим. Мы повернулись и пошли на стрельбище, не оглядываясь.
– Может быть, – задумчиво проговорил Лео, – эта засада была предназначена мне, но мне почему-то кажется, что все-таки тебе. Тебе тоже нельзя ходить одному.
– Да, – согласился Роберто, – теперь ты не будешь говорить, что он еще ничего не сделал.
– Он по-прежнему ничего не сделал, – заметил я.
– Энрик! – простонал Лео в отчаянии.
– Ага, уже четырнадцать лет, и все никак не переименуюсь.
Мы отстреляли все серии, Лео всех проконсультировал, Гвидо показал такой класс… я потрясен: он и раньше хорошо стрелял, но сейчас…
– А что? – изумился Гвидо моему удивлению. – В госпитале просто больше нечего делать.
– Ясно. Но вчера ты такого не демонстрировал.
– Ну… просто завтра же соревнования, – Гвидо и сам не знал, как это объяснить.
– Хм, – сказал Роберто, – надо мне тоже полежать в госпитале.
То, что Лео и я стреляем лучше, задевало его довольно слабо, но Гвидо – он же почти малек.
– Ой, не надо, – я передернул плечами: вспомнил, как мы сдирали с Гвидо кожу, и мне стало плохо.
Днем на полосе препятствий я наблюдал результаты своей интеллектуальной победы: все команды бегали только с шестами, все помогали друг другу перелезть через стенку. Лучшие результаты были такими… закачаешься. Если бы они официально фиксировались, побили бы все рекорды не только лагеря, но и острова, а может быть, даже всех детских военных лагерей от сотворения мира (или полос препятствий). Кому-то, правда, въехали шестом чуть ли не в глаз. Хм, у нас ни разу такого не было. И на стенках были какие-то проблемы, странно, когда я кого-то ловлю, его рука сама ложится в мою руку. Ни разу не промахнулись. Наверное, надо друг друга чувствовать.
К вечеру ладонь все еще не прошла. Я мысленно задрал нос: Лео не заметил этого даже на кемпо, вот такой я герой.
На соревнованиях по стрельбе не случилось никаких неприятных неожиданностей. Лео выиграл, я пару раз дернул больной рукой, промахнулся и занял второе место. А Гвидо третье! Нам даже бонусные очки не понадобились, мы и так победили в командном зачете.
Сегодня мы качали Гвидо. А потом спорили, бросать его в море или не стоит, к общему мнению не пришли, а держать его устали, поэтому спросили у него, он сказал «бросать». Мы и бросили, прямо в шортах, футболке и кроссовках.
На тренировке по кемпо к нам подошел Дронеро. Чего это он так ко мне приглядывается?
– Что у тебя с рукой? – поинтересовался он. Я пожал плечами:
– Поранился о проволоку, еще позавчера.
– И до сих пор болит? Покажи, – велел он. Я показал.
– К врачу ходил? Я помотал головой:
– Это же ерунда!
– Пороть тебя надо, каждый день, два раза! Шагом марш к врачу! Немедленно, – рассердился Дронеро.
– Послезавтра же соревнования! – воззвал я к его спортивному духу.
– Ты еще здесь? Еще одно слово – и я тебя к ним не допущу.
Я сначала удрал с татами и, только направляясь в медпункт, понял, что он не может меня не допустить. Сзади кто-то шел. Я обернулся: Лео и Роберто.
– Я знаю дорогу! – вспылил я.
– Скандиано тоже, – невозмутимо возразил Лео.
Черт, этот хитрый придурок действительно превратился в проблему.
Мой эскорт оставил меня уже перед дверью врачебного кабинета.
Я вошел и продемонстрировал синьору Адидже свою руку.
Врач поднял брови:
– Давно?
– Третий день.
– Я думал, ты умный. Будем вскрывать. И четыре дня интенсивной регенерации.
Я сжал руку в кулак:
– Послезавтра кемпо!
– Позавчера надо было думать!
– Что, медицина бессильна? – поинтересовался я ехидно.
– Медицина бессильна вложить в твою голову немного ума, а в остальном…
– До послезавтра заживет? – спросил я с надеждой.
Синьор Адидже задумался:
– А тебе это так важно? Вроде бы не все должны принимать участие?
– Я надеюсь занять первое место, – признался я неохотно.
– Ммм, ну кое-что сделать можно. Сейчас я вскрою, а завтра утром и вечером явишься на регенерацию. Безболезненных соревнований я тебе не обещаю, но рука будет работать.
– Спасибо! – улыбнулся я.
– Это ты поранился, когда своего друга от колючей проволоки отцеплял, да? – спросил он меня, делая обезболивающий укол.
– Умгу.
– Вы здорово придумали, я даже пожалел, что не за вас начал болеть.
– А за кого вы болели?
– За Скандиано. Ко мне накануне прихромал мальчик из их команды, очень был огорчен. Вроде тебя, хотел поскорее выздороветь, радовался, что больная нога стрелять не помешает, а к кемпо он поправится. Не знаешь его?
– Не-е.
– Ну так вы завтра у меня здесь и познакомитесь.
Врач замолчал: ему надо было сосредоточиться.
Они еще и лицемеры! Фу! Зачем вид-то делать?
Встать мне разрешили только через час. Тоска зеленая лежать на операционном столе. Хорошо хоть наркоз был местный, а не общий.
Я прислушался к своим ощущениям. Рука продолжала болеть, даже сильнее, чем раньше, но за нервы не дергала.
– И не вздумай отжиматься, подтягиваться, и чем вы еще развлекаетесь… – предостерег меня врач.
– Ясно, спасибо вам.
– И завтра после завтрака придешь сюда.
– Да, синьор Адидже! Очень довольный, что он не снимет меня с соревнований, я испарился в коридор. Там меня терпеливо ждали Лео и Роберто.
– Ну как?
– Все нормально! – весело отозвался я. – Еще пара процедур завтра, и буду как новенький. А вы все кемпо тут профилонили.
– Не ослабеем! – огрызнулся Роберто.
После отбоя Алекс решил узнать, что я придумал.
– Во-первых, я ничего не сочинил, весь день думал только о чертовски болящей руке, – ответил я сердито. – А во-вторых, если ты не хочешь спать, выйди наружу и отожмись пятьдесят раз. Сам.
– Энрик! – удивился Алекс. – Что с тобой?
– Мне врач запретил отжиматься. И вообще всё запретил, так что нарываться…
– Ясно. Спокойной ночи, – проворчал Алекс.
Чего я на него набросился? Он же не знал!
– Извини, – пробормотал я. – Я не совсем в форме, вот и бросаюсь.
– Угу.
Черт! Я действительно об этом просто забыл. Во-первых, я обещал, а во-вторых, с тех пор они попытались напасть на меня втроем. Я бы с ними справился, хотя и это еще не факт – с такой-то рукой. А для остальных это гораздо опаснее. Лео или Роберто могли бы доказать этим типам всю неправильность их поведения, а вот Алекс или Гвидо в такой ситуации могут пострадать очень сильно, если никто не заметит эту кошмарную картину «втроем на одного». И все-таки воспитательное воздействие (а никаких других средств у меня нет) не по моей части. «Тебе бы только стрелять и кулаками размахивать!» – заявил сердитый внутренний голос. «А как же, это по моей части», – ответил я.
* * *
После завтрака я, как и обещал, пошел к врачу, опять с эскортом.
– Вам, что, делать нечего? – ехидно поинтересовался я.
– Конечно, – невозмутимо согласился Роберто.
Скоро они с Лео будут просто как близнецы: говорят уже одинаково.
– Энрик! – укоризненно добавил Лео. – Ты бы никого одного не отпустил…
– Почему ты всегда прав?! – взвыл я.
– Умный очень, – парировал Лео.
На этот раз ребята устроились на крылечке медпункта. Хм, завтра отпустят меня метров на сто, послезавтра еще подальше. Я помотал головой: какие мысли в голову лезут! И вспомнил, как Стромболи грозился посадить меня на короткий поводок: вот так он и выглядит. Ужасно.
Синьор Адидже полюбовался моей рукой и повел в соседнюю комнату, там на кушетке уже лежал какой-то парень, опустив ногу в резервуар с регенерантом.
– Ты тоже можешь полежать, – заметил врач.
– Не-е, зачем?
– Не надо? Ладно, дай сюда свою лапу. Немного пощиплет, – предупредил он, – зато быстро.
– Да, спасибо, – ответил я.
– Ну, не скучайте, – добавил он, опустив мою левую ладонь в теплую маслянистую жидкость (мне сразу захотелось вымыть руки) и застегнув манжет на моем запястье.
Врач ушел. Так я у него и не спросил, сколько мне здесь сидеть в таком дурацком положении.
Над подоконником появились голова и плечи Лео:
– Энрик! Ты как?
– Сижу! – огрызнулся я. – Жду.
– Понятно. Долго?
– Не знаю, не спросил. Сходи выясни, тебе ответят.
– Это почему? – весело осведомился Лео.
– Вид у тебя такой, серьезный.
– Ладно, сейчас узнаю. Подожди немного. Голова Лео исчезла.
– Ты Энрик Галларате? – нарушил молчание мой сосед.
– Угу, – кивнул я, знакомиться с этим типом не хотелось. Но придется, я кое-что обещал ребятам.
– Ты чего такой злой? – удивленно поинтересовался парень.
– Ты из команды Скандиано?
– Ну.
– Он похвастался своей лисьей хитростью. Не противно?
– О черт! – Он покраснел и отвернулся. Пара минут молчания.
– И зачем он тебе сказал?
– Ну, я не обещал хранить его грязные тайны, но лучше спроси у него сам. Это ваши разборки.
– Думаешь, я сам себе ногу порезал?! – Он повернулся ко мне лицом.
Сейчас мне откроют еще и подробности! Кошмар.
– Теперь нет. Храбрый ты, не боишься ночевать с ним в одной палатке. Я бы не рискнул.
Парень испытующе посмотрел на меня, прищурив глаза:
– А что бы ты делал?
Хм, кажется, он не просто огрызнулся, ему это в самом деле интересно. Ммм, и' что я ему отвечу? Внесу раскол в ряды противника? Да какой этот Валентине, к черту, противник. Просто мелкий пакостник, которому вовремя не дали за это по морде. Зато объяснили, что надо побеждать, побеждать и побеждать. Любой ценой. И других правил не существует.
– Молчишь?! – спросил мой сосед. – Вот то-то.
– Я думаю! – рявкнул я. – И тебе бы тоже не помешало этим заняться. Что делать? Что делать? – передразнил я его. – Сидеть и плакать, как девчонки!
Он опять отвернулся к стенке. Мою руку стало чувствительно припекать: так мне и надо. Положение у этого парня… хуже не придумаешь. Они же еще зимой, наверное, о чем-то договорились. И теперь ему надо держать слово.
– Ладно, – сказал я примирительно. – Как тебя зовут?
– Джакомо, – ответил он, оборачиваясь.
В этот момент в окне появились голова и плечи Роберто.
– Вы по очереди друг друга подсаживаете? – спросил я.
– Ага. Тебе еще три часа тут париться, и без нас никуда не уходи. Мы за тобой придем.
– Вот развелось начальства на мою голову! – взвыл я.
– Энрик, или ты обещаешь – или мы никуда не уйдем. И вечером Бовес прикажет нам отжаться столько раз…
– Ладно, дождусь, – проворчал я.
– Вот и хорошо. Принести тебе комп? Почитаешь.
– Не-е, не надо. Идите тренируйтесь.
– Есть, командир, – ухмыльнулся Роберто и свалился вниз. Наверное, Лео надоело его держать: долго болтаем.
– К тебе приходят… – потянул Джакомо, – а ко мне ни разу. Тренироваться надо. А зачем твои ребята собрались тебя встречать?
– Ну, Скандиано с приятелями, вместо того чтобы навещать тебя, устраивает засады на меня. А с такой рукой я не очень-то хорош в драке.
– А тебя как угораздило?
– Отрывал Роберто, ты его только что видел, от колючей проволоки. Его синьор Адидже осматривал и лечил принудительно, а меня не догадался. Ну и я тоже, тот еще дурак, – я вздохнул.
– Понятно. И ты завтра будешь участвовать?
– Конечно.
– А вдруг ты и завтра будешь плох в драке? – не слишком весело ухмыльнулся он.
– Завтра со мной все будет в порядке. А хотя бы и нет, то что?
– Тогда вы будете на каком-нибудь таком месте… ну, во второй десятке.
– Вряд ли. К тому же мы заявляемся вчетвером. Тони еще маленький и Гвидо тоже…
Почему-то мне не хотелось рассказывать ему правду. Вдруг он проболтается своим, и Гвидо от этого как-нибудь пострадает, а то, что ему еще не исполнилось четырнадцать, никакая не тайна.
– А если бы надо было заявляться всем? – Он посмотрел на меня испытующе.
– Резать кого-нибудь ножом я бы не стал, однозначно. Ну, проиграли бы, это обидно, но и все, – ответил я. – Ты не видел, как мы бежали полосы препятствий?
– Видел, – тоскливо вздохнул он. – Но если уж ты все это придумал…
– Не-е, такое, как твоему Валентино, мне бы в голову не пришло, это точно.
– Он такой же мой, как и твой! Я криво ухмыльнулся:
– Вот именно, если бы ты сказал «твой Лео», я не стал бы протестовать.
– Ты мне что, мораль читать нанялся?! – вспылил он.
– А тебе этого не нужно? – ехидно спросил я.
– Нет! Не я же подкарауливал тебя в темной аллее!
– Да, не подкарауливал. А почему?
– Вместе с Валентине, наверное, были Альфредо и Франческо.
– Ну, я их не знаю, но их действительно было трое. Ясно. Извини.
Вот черт! Через пару часов, или раньше, этот парень пойдет выяснять отношения со своими однокомандниками. И что с ним будет? Я, конечно, хорош, такой свободный, говорю и делаю что хочу. Так за моей спиной друзья, которые не предадут и не оставят ни за что. А Джакомо что будет делать? Во что ему обойдутся мои откровения? Чего я добиваюсь? Еще одной истории, как с Линаро?
– Что ты собираешься делать? – спросил я.
– Да уж найду что!
– Глупо! Ты просто получишь по морде – и все.
– Скорее он получит по морде.
– Если согласится разбираться один на один, то может быть.
– Чего это ты так за меня переживаешь? – спросил он с подозрением.
– Ты не веришь, что это вообще возможно или что я могу что-то чувствовать, в частности?
– Э-э-э, чего? Я тебя не понял!
– Ну, ты не веришь, что я такой хороший или что вообще бывают такие хорошие?
Он надолго замолчал.
– Ну, пожалуй, я верю и в то и в другое, – ответил он наконец. – И что ты мне посоветуешь?
– Ничего. Я еще не придумал. Вы так и договорились, что можно кого-нибудь ножом резануть?
– Не-е, ты чего? Таких дураков нет. Просто отвернулся на минутку – и привет.
– И что? Это всем понравилось?
– Не-е, не всем. Я же угадал, что засаду на тебя устроили втроем.
– Ммм, тогда у тебя есть два естественных союзника.
– Ну, мы все кое о чем договорились, еще в городе, кто-ж знал, что это так обернется?
– Понятно. Ненароком связался с человеком, к которому спиной лучше не поворачиваться.
– Во-во. И ведь как подгадал, гад! Я плоховато бегаю, зато лучше всех стреляю, ну и кемпо тоже… Но тут появляется злобный Энрик, и все планы летят в тартарары! – ухмыльнулся он.
– Ага, ужасно злобный. Тем более что моя команда не собиралась специально для того, чтобы все тут выиграть.
– Да-а ну-у? То-то ты так страдал, когда вы полосу…
– Я вообще-то собирался удовлетвориться пятым местом, но тут наш малыш при Ловере и Дронеро ляпнул, что мы надеемся выиграть. Пришлось как следует пошевелить извилинами.
– Неплохо ты шевелишь извилинами. Может, все-таки что-нибудь посоветуешь? – Он, кажется, поверил, что я могу все.
– Посоветую тебе способ обойти слово, которое ты дал? Я могу, но тебе-то это зачем? Ты сейчас платишь за собственную глупость. Раз вас трое, можете это минимизировать. Например, договориться между собой и предъявить ему ультиматум, чтобы в дальнейшем обойтись без таких эксцессов, а то где-нибудь окажется, что только покойника можно не тащить до финиша… Ну и, конечно, никогда больше не иметь с ним никаких дел.
– Ну, можно. Но тогда ты уж точно нигде один не ходи. Он догадается, дело нехитрое.
– Меня уже и так одного не пускают, – ухмыльнулся я. – И ты не видел меня на татами… Вот рука пройдет…
– Завтра увижу.
Я кивнул.
Мы услышали за дверью чьи-то шаги.
– Это синьор Адидже, сейчас он меня выпустит, – заметил Джакомо. – Ну, спасибо.
– За что? Я не сказал тебе ничего, чего бы ты сам не знал или не мог придумать за пару секунд.
– Иногда это очень нужно. Чтобы кто-нибудь сказал тебе очевидные вещи.
– Мудрец, – ухмыльнулся я, – скоро сможешь опубликовать сборник своих афоризмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Я же вас предупреждал, – добавил он огорченно. – На выход.
Мы поднялись и выбрались наружу, я пытался удержать Гвидо (его последняя реплика была очень давно), но он дернул плечом и тоже вышел из палатки.
– Тони уже спит, – хмуро заявил Алекс.
– Тем более вам следовало помалкивать. Как всегда, по пятьдесят раз.
Всеобщий тяжелый вздох был ему ответом. А что тут скажешь, сами виноваты.
Действительно, самое лучшее снотворное, чуть не заснул прямо на песке, даже не обращая внимания на дергающую боль в левой ладони.
Лео был очень смущен.
– Ты из-за меня отжимался сто раз, – напомнил я.
Глава 13
Наутро ладонь продолжала болеть. Странно. После завтрака я отправил ребят на стрельбище, а сам, притворившись, что мне пришло письмо и я хочу прочитать его в одиночестве, вернулся в нашу палатку. С рукой надо что-то делать. Была она красная и распухшая. Я содрал слой заживляющего клея и опять залил ее «ядом горыныча». Должна вылечиться за несколько часов.
И тоже пошел стрелять. Валентино и еще двое парией, видимо из его команды, стояли у меня на дороге, придурки: да месяца еще не прошло, как я шестерых покалечил. И вас покалечу, и мне никто слова осуждения не скажет: нечего нападать втроем на одного.
– Ну и… – угрожающе проговорил я.
– Попробуй пройди, – предложил мне Валентино.
– А какие проблемы? – поинтересовался Лео из-за его спины. И Роберто стоял рядом с Лео и так улыбался… От такой улыбки мороз по коже, если она тебе предназначена.
Недруги молча посторонились, я медленно прошел мимо и присоединился к своим. Мы повернулись и пошли на стрельбище, не оглядываясь.
– Может быть, – задумчиво проговорил Лео, – эта засада была предназначена мне, но мне почему-то кажется, что все-таки тебе. Тебе тоже нельзя ходить одному.
– Да, – согласился Роберто, – теперь ты не будешь говорить, что он еще ничего не сделал.
– Он по-прежнему ничего не сделал, – заметил я.
– Энрик! – простонал Лео в отчаянии.
– Ага, уже четырнадцать лет, и все никак не переименуюсь.
Мы отстреляли все серии, Лео всех проконсультировал, Гвидо показал такой класс… я потрясен: он и раньше хорошо стрелял, но сейчас…
– А что? – изумился Гвидо моему удивлению. – В госпитале просто больше нечего делать.
– Ясно. Но вчера ты такого не демонстрировал.
– Ну… просто завтра же соревнования, – Гвидо и сам не знал, как это объяснить.
– Хм, – сказал Роберто, – надо мне тоже полежать в госпитале.
То, что Лео и я стреляем лучше, задевало его довольно слабо, но Гвидо – он же почти малек.
– Ой, не надо, – я передернул плечами: вспомнил, как мы сдирали с Гвидо кожу, и мне стало плохо.
Днем на полосе препятствий я наблюдал результаты своей интеллектуальной победы: все команды бегали только с шестами, все помогали друг другу перелезть через стенку. Лучшие результаты были такими… закачаешься. Если бы они официально фиксировались, побили бы все рекорды не только лагеря, но и острова, а может быть, даже всех детских военных лагерей от сотворения мира (или полос препятствий). Кому-то, правда, въехали шестом чуть ли не в глаз. Хм, у нас ни разу такого не было. И на стенках были какие-то проблемы, странно, когда я кого-то ловлю, его рука сама ложится в мою руку. Ни разу не промахнулись. Наверное, надо друг друга чувствовать.
К вечеру ладонь все еще не прошла. Я мысленно задрал нос: Лео не заметил этого даже на кемпо, вот такой я герой.
На соревнованиях по стрельбе не случилось никаких неприятных неожиданностей. Лео выиграл, я пару раз дернул больной рукой, промахнулся и занял второе место. А Гвидо третье! Нам даже бонусные очки не понадобились, мы и так победили в командном зачете.
Сегодня мы качали Гвидо. А потом спорили, бросать его в море или не стоит, к общему мнению не пришли, а держать его устали, поэтому спросили у него, он сказал «бросать». Мы и бросили, прямо в шортах, футболке и кроссовках.
На тренировке по кемпо к нам подошел Дронеро. Чего это он так ко мне приглядывается?
– Что у тебя с рукой? – поинтересовался он. Я пожал плечами:
– Поранился о проволоку, еще позавчера.
– И до сих пор болит? Покажи, – велел он. Я показал.
– К врачу ходил? Я помотал головой:
– Это же ерунда!
– Пороть тебя надо, каждый день, два раза! Шагом марш к врачу! Немедленно, – рассердился Дронеро.
– Послезавтра же соревнования! – воззвал я к его спортивному духу.
– Ты еще здесь? Еще одно слово – и я тебя к ним не допущу.
Я сначала удрал с татами и, только направляясь в медпункт, понял, что он не может меня не допустить. Сзади кто-то шел. Я обернулся: Лео и Роберто.
– Я знаю дорогу! – вспылил я.
– Скандиано тоже, – невозмутимо возразил Лео.
Черт, этот хитрый придурок действительно превратился в проблему.
Мой эскорт оставил меня уже перед дверью врачебного кабинета.
Я вошел и продемонстрировал синьору Адидже свою руку.
Врач поднял брови:
– Давно?
– Третий день.
– Я думал, ты умный. Будем вскрывать. И четыре дня интенсивной регенерации.
Я сжал руку в кулак:
– Послезавтра кемпо!
– Позавчера надо было думать!
– Что, медицина бессильна? – поинтересовался я ехидно.
– Медицина бессильна вложить в твою голову немного ума, а в остальном…
– До послезавтра заживет? – спросил я с надеждой.
Синьор Адидже задумался:
– А тебе это так важно? Вроде бы не все должны принимать участие?
– Я надеюсь занять первое место, – признался я неохотно.
– Ммм, ну кое-что сделать можно. Сейчас я вскрою, а завтра утром и вечером явишься на регенерацию. Безболезненных соревнований я тебе не обещаю, но рука будет работать.
– Спасибо! – улыбнулся я.
– Это ты поранился, когда своего друга от колючей проволоки отцеплял, да? – спросил он меня, делая обезболивающий укол.
– Умгу.
– Вы здорово придумали, я даже пожалел, что не за вас начал болеть.
– А за кого вы болели?
– За Скандиано. Ко мне накануне прихромал мальчик из их команды, очень был огорчен. Вроде тебя, хотел поскорее выздороветь, радовался, что больная нога стрелять не помешает, а к кемпо он поправится. Не знаешь его?
– Не-е.
– Ну так вы завтра у меня здесь и познакомитесь.
Врач замолчал: ему надо было сосредоточиться.
Они еще и лицемеры! Фу! Зачем вид-то делать?
Встать мне разрешили только через час. Тоска зеленая лежать на операционном столе. Хорошо хоть наркоз был местный, а не общий.
Я прислушался к своим ощущениям. Рука продолжала болеть, даже сильнее, чем раньше, но за нервы не дергала.
– И не вздумай отжиматься, подтягиваться, и чем вы еще развлекаетесь… – предостерег меня врач.
– Ясно, спасибо вам.
– И завтра после завтрака придешь сюда.
– Да, синьор Адидже! Очень довольный, что он не снимет меня с соревнований, я испарился в коридор. Там меня терпеливо ждали Лео и Роберто.
– Ну как?
– Все нормально! – весело отозвался я. – Еще пара процедур завтра, и буду как новенький. А вы все кемпо тут профилонили.
– Не ослабеем! – огрызнулся Роберто.
После отбоя Алекс решил узнать, что я придумал.
– Во-первых, я ничего не сочинил, весь день думал только о чертовски болящей руке, – ответил я сердито. – А во-вторых, если ты не хочешь спать, выйди наружу и отожмись пятьдесят раз. Сам.
– Энрик! – удивился Алекс. – Что с тобой?
– Мне врач запретил отжиматься. И вообще всё запретил, так что нарываться…
– Ясно. Спокойной ночи, – проворчал Алекс.
Чего я на него набросился? Он же не знал!
– Извини, – пробормотал я. – Я не совсем в форме, вот и бросаюсь.
– Угу.
Черт! Я действительно об этом просто забыл. Во-первых, я обещал, а во-вторых, с тех пор они попытались напасть на меня втроем. Я бы с ними справился, хотя и это еще не факт – с такой-то рукой. А для остальных это гораздо опаснее. Лео или Роберто могли бы доказать этим типам всю неправильность их поведения, а вот Алекс или Гвидо в такой ситуации могут пострадать очень сильно, если никто не заметит эту кошмарную картину «втроем на одного». И все-таки воспитательное воздействие (а никаких других средств у меня нет) не по моей части. «Тебе бы только стрелять и кулаками размахивать!» – заявил сердитый внутренний голос. «А как же, это по моей части», – ответил я.
* * *
После завтрака я, как и обещал, пошел к врачу, опять с эскортом.
– Вам, что, делать нечего? – ехидно поинтересовался я.
– Конечно, – невозмутимо согласился Роберто.
Скоро они с Лео будут просто как близнецы: говорят уже одинаково.
– Энрик! – укоризненно добавил Лео. – Ты бы никого одного не отпустил…
– Почему ты всегда прав?! – взвыл я.
– Умный очень, – парировал Лео.
На этот раз ребята устроились на крылечке медпункта. Хм, завтра отпустят меня метров на сто, послезавтра еще подальше. Я помотал головой: какие мысли в голову лезут! И вспомнил, как Стромболи грозился посадить меня на короткий поводок: вот так он и выглядит. Ужасно.
Синьор Адидже полюбовался моей рукой и повел в соседнюю комнату, там на кушетке уже лежал какой-то парень, опустив ногу в резервуар с регенерантом.
– Ты тоже можешь полежать, – заметил врач.
– Не-е, зачем?
– Не надо? Ладно, дай сюда свою лапу. Немного пощиплет, – предупредил он, – зато быстро.
– Да, спасибо, – ответил я.
– Ну, не скучайте, – добавил он, опустив мою левую ладонь в теплую маслянистую жидкость (мне сразу захотелось вымыть руки) и застегнув манжет на моем запястье.
Врач ушел. Так я у него и не спросил, сколько мне здесь сидеть в таком дурацком положении.
Над подоконником появились голова и плечи Лео:
– Энрик! Ты как?
– Сижу! – огрызнулся я. – Жду.
– Понятно. Долго?
– Не знаю, не спросил. Сходи выясни, тебе ответят.
– Это почему? – весело осведомился Лео.
– Вид у тебя такой, серьезный.
– Ладно, сейчас узнаю. Подожди немного. Голова Лео исчезла.
– Ты Энрик Галларате? – нарушил молчание мой сосед.
– Угу, – кивнул я, знакомиться с этим типом не хотелось. Но придется, я кое-что обещал ребятам.
– Ты чего такой злой? – удивленно поинтересовался парень.
– Ты из команды Скандиано?
– Ну.
– Он похвастался своей лисьей хитростью. Не противно?
– О черт! – Он покраснел и отвернулся. Пара минут молчания.
– И зачем он тебе сказал?
– Ну, я не обещал хранить его грязные тайны, но лучше спроси у него сам. Это ваши разборки.
– Думаешь, я сам себе ногу порезал?! – Он повернулся ко мне лицом.
Сейчас мне откроют еще и подробности! Кошмар.
– Теперь нет. Храбрый ты, не боишься ночевать с ним в одной палатке. Я бы не рискнул.
Парень испытующе посмотрел на меня, прищурив глаза:
– А что бы ты делал?
Хм, кажется, он не просто огрызнулся, ему это в самом деле интересно. Ммм, и' что я ему отвечу? Внесу раскол в ряды противника? Да какой этот Валентине, к черту, противник. Просто мелкий пакостник, которому вовремя не дали за это по морде. Зато объяснили, что надо побеждать, побеждать и побеждать. Любой ценой. И других правил не существует.
– Молчишь?! – спросил мой сосед. – Вот то-то.
– Я думаю! – рявкнул я. – И тебе бы тоже не помешало этим заняться. Что делать? Что делать? – передразнил я его. – Сидеть и плакать, как девчонки!
Он опять отвернулся к стенке. Мою руку стало чувствительно припекать: так мне и надо. Положение у этого парня… хуже не придумаешь. Они же еще зимой, наверное, о чем-то договорились. И теперь ему надо держать слово.
– Ладно, – сказал я примирительно. – Как тебя зовут?
– Джакомо, – ответил он, оборачиваясь.
В этот момент в окне появились голова и плечи Роберто.
– Вы по очереди друг друга подсаживаете? – спросил я.
– Ага. Тебе еще три часа тут париться, и без нас никуда не уходи. Мы за тобой придем.
– Вот развелось начальства на мою голову! – взвыл я.
– Энрик, или ты обещаешь – или мы никуда не уйдем. И вечером Бовес прикажет нам отжаться столько раз…
– Ладно, дождусь, – проворчал я.
– Вот и хорошо. Принести тебе комп? Почитаешь.
– Не-е, не надо. Идите тренируйтесь.
– Есть, командир, – ухмыльнулся Роберто и свалился вниз. Наверное, Лео надоело его держать: долго болтаем.
– К тебе приходят… – потянул Джакомо, – а ко мне ни разу. Тренироваться надо. А зачем твои ребята собрались тебя встречать?
– Ну, Скандиано с приятелями, вместо того чтобы навещать тебя, устраивает засады на меня. А с такой рукой я не очень-то хорош в драке.
– А тебя как угораздило?
– Отрывал Роберто, ты его только что видел, от колючей проволоки. Его синьор Адидже осматривал и лечил принудительно, а меня не догадался. Ну и я тоже, тот еще дурак, – я вздохнул.
– Понятно. И ты завтра будешь участвовать?
– Конечно.
– А вдруг ты и завтра будешь плох в драке? – не слишком весело ухмыльнулся он.
– Завтра со мной все будет в порядке. А хотя бы и нет, то что?
– Тогда вы будете на каком-нибудь таком месте… ну, во второй десятке.
– Вряд ли. К тому же мы заявляемся вчетвером. Тони еще маленький и Гвидо тоже…
Почему-то мне не хотелось рассказывать ему правду. Вдруг он проболтается своим, и Гвидо от этого как-нибудь пострадает, а то, что ему еще не исполнилось четырнадцать, никакая не тайна.
– А если бы надо было заявляться всем? – Он посмотрел на меня испытующе.
– Резать кого-нибудь ножом я бы не стал, однозначно. Ну, проиграли бы, это обидно, но и все, – ответил я. – Ты не видел, как мы бежали полосы препятствий?
– Видел, – тоскливо вздохнул он. – Но если уж ты все это придумал…
– Не-е, такое, как твоему Валентино, мне бы в голову не пришло, это точно.
– Он такой же мой, как и твой! Я криво ухмыльнулся:
– Вот именно, если бы ты сказал «твой Лео», я не стал бы протестовать.
– Ты мне что, мораль читать нанялся?! – вспылил он.
– А тебе этого не нужно? – ехидно спросил я.
– Нет! Не я же подкарауливал тебя в темной аллее!
– Да, не подкарауливал. А почему?
– Вместе с Валентине, наверное, были Альфредо и Франческо.
– Ну, я их не знаю, но их действительно было трое. Ясно. Извини.
Вот черт! Через пару часов, или раньше, этот парень пойдет выяснять отношения со своими однокомандниками. И что с ним будет? Я, конечно, хорош, такой свободный, говорю и делаю что хочу. Так за моей спиной друзья, которые не предадут и не оставят ни за что. А Джакомо что будет делать? Во что ему обойдутся мои откровения? Чего я добиваюсь? Еще одной истории, как с Линаро?
– Что ты собираешься делать? – спросил я.
– Да уж найду что!
– Глупо! Ты просто получишь по морде – и все.
– Скорее он получит по морде.
– Если согласится разбираться один на один, то может быть.
– Чего это ты так за меня переживаешь? – спросил он с подозрением.
– Ты не веришь, что это вообще возможно или что я могу что-то чувствовать, в частности?
– Э-э-э, чего? Я тебя не понял!
– Ну, ты не веришь, что я такой хороший или что вообще бывают такие хорошие?
Он надолго замолчал.
– Ну, пожалуй, я верю и в то и в другое, – ответил он наконец. – И что ты мне посоветуешь?
– Ничего. Я еще не придумал. Вы так и договорились, что можно кого-нибудь ножом резануть?
– Не-е, ты чего? Таких дураков нет. Просто отвернулся на минутку – и привет.
– И что? Это всем понравилось?
– Не-е, не всем. Я же угадал, что засаду на тебя устроили втроем.
– Ммм, тогда у тебя есть два естественных союзника.
– Ну, мы все кое о чем договорились, еще в городе, кто-ж знал, что это так обернется?
– Понятно. Ненароком связался с человеком, к которому спиной лучше не поворачиваться.
– Во-во. И ведь как подгадал, гад! Я плоховато бегаю, зато лучше всех стреляю, ну и кемпо тоже… Но тут появляется злобный Энрик, и все планы летят в тартарары! – ухмыльнулся он.
– Ага, ужасно злобный. Тем более что моя команда не собиралась специально для того, чтобы все тут выиграть.
– Да-а ну-у? То-то ты так страдал, когда вы полосу…
– Я вообще-то собирался удовлетвориться пятым местом, но тут наш малыш при Ловере и Дронеро ляпнул, что мы надеемся выиграть. Пришлось как следует пошевелить извилинами.
– Неплохо ты шевелишь извилинами. Может, все-таки что-нибудь посоветуешь? – Он, кажется, поверил, что я могу все.
– Посоветую тебе способ обойти слово, которое ты дал? Я могу, но тебе-то это зачем? Ты сейчас платишь за собственную глупость. Раз вас трое, можете это минимизировать. Например, договориться между собой и предъявить ему ультиматум, чтобы в дальнейшем обойтись без таких эксцессов, а то где-нибудь окажется, что только покойника можно не тащить до финиша… Ну и, конечно, никогда больше не иметь с ним никаких дел.
– Ну, можно. Но тогда ты уж точно нигде один не ходи. Он догадается, дело нехитрое.
– Меня уже и так одного не пускают, – ухмыльнулся я. – И ты не видел меня на татами… Вот рука пройдет…
– Завтра увижу.
Я кивнул.
Мы услышали за дверью чьи-то шаги.
– Это синьор Адидже, сейчас он меня выпустит, – заметил Джакомо. – Ну, спасибо.
– За что? Я не сказал тебе ничего, чего бы ты сам не знал или не мог придумать за пару секунд.
– Иногда это очень нужно. Чтобы кто-нибудь сказал тебе очевидные вещи.
– Мудрец, – ухмыльнулся я, – скоро сможешь опубликовать сборник своих афоризмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42