9. 00. Самолет Боинг борт №2313 вдруг исчез с экранов РЛС слежения на Пиренеях. Исчез и больше не появлялся. Потому, что на трассе подлета к Мадриду на позывные борта 1214, на котором летела правительственная делегация США в Мадрид, стал откликаться бывший борт №2313. Небольшая путаница в эфире, уход от локаторов наземных служб с помощью «вмешательства» спутника системы СОИ, и операторы РЛС вначале во Франции, а затем в Испании потеряли 12-местный Боинг борт № 2313, с одной стороны, а с другой так же потеряли борт 1214, тоже «Боинг», тоже 12-местный, скоростной, на подлете со стороны Атлантики.
9. 00. Боинг, борт №1214, приняли наземные службы Гибралтара, а затем и Марокеша, и благополучно посадили самолет с госсекретарем США, летевшим на переговоры в Мадрид, на аэродроме г. Маракеша, на севере Марокко. Пока разбирались, пока что…
А тем временем в 9.00. борт № 2313 стал в эфире откликаться на радиосигналы, направляемые борту № 1214. А поскольку в воздухе номера борта поменялись в результате несложной химической процедуры, заложенной в процесс ещё под Парижем, то в мадридский аэропорт борт 2313, на котором летел полковник Алекс Броуникг и его команда, прибыл как борт № 1214 с госсекретарем США на борту. Самолеты одинаковые. Номер тот же. Позывные – как по листу. И на трап вступил из самолета Броунинга первым не он сам, а один из его людей, как родной брат похожий на госсекретаря США Р. Гора, – тот же мышиного цвета костюмчик, белая рубашка, галстук в черную и оранжевую полоску, тот же неизменный пробор на голове и та же белозубая улыбка.
Броунинг и его команда играли «свиту».
Американскую делегацию у трапа встречал министр иностранных дел Испании и племянник короля. Поклоны, приветствия.
– Благодарю, господа, что без помпы, как я просил. Не надо этих, оркестров, парадных караулов. Это ведь хотя и протокольный, но деловой и краткосрочный визит. В 15 часов, как договорились, прием у короля?
– Да, сэр.
А в 16 – переговоры в Министерстве иностранных дел? Думаю, за два часа мы с вами справимся и я вылечу засветло на родину.
– Какая разница, сэр, самолеты ведь летают круглосуточно.
– Привычка.
– Понимаю, сэр.
– А сейчас, я надеюсь, это не будет воспринято как акт невежливости с моей стороны, но я хотел бы, чтобы испанская сторона сдержала свое обещание и, не смотря на выходной день, показали мне музей «Прадо». Причем, умоляю Вас, господа, я вполне справлюсь сам, испанская живопись – моя слабость. Мне не нужен, ни гид, ни переводчик, ни сопровождение. Только возможность буквально пробежаться по Музею, взглянуть на бессмертные творения Мурильо, Гойи, Корреджио, Боттичелли. Я слышал, что в «Прадо» лучшая в мире коллекция голландских художников?
– Разумеется. Но главное – лучшая в мире коллекция испанских мастеров.
– О, разумеется, разумеется, именно их я и хочу увидеть. Мы привезли музею «Прадо» подарок от Музея Гуггенхейма в Нью-Йорке. Мой друг, советник Президента по культуре Питер Беттерфайл вручит директору музея «Прадо» 50 графических листов Рубенса и десять картин французских импрессионистов. Ну, разумеется, импрессионисты – не дар, это – в обмен, В рамах подписанного соглашения.
– Если Вы так желаете, господин госсекретарь…
– Да, да, не стану вас утруждать, господа, встретимся у короля. Прошу подать майну к музею к 14. 30. А пока – этот вертолет предназначен для нас? Тогда – в путь. До встречи, господа.
Уже в вертолете Броунинг сквозь губы заметил «Гору»:
– Вы держались молодцем.
Впрочем, пилот вряд ли их мог слышать за шумом винта, да и вообще, маловероятно, чтобы в Испании кто-то кроме дипломатов и гидов понимал английский.
9. 20. Вето лет Королевской администрации приземлился в парке Дель Ретиро. «Ричард Гор» и сопровождающие его лица с планшетами спустились на зеленый газон парка Дель Ретиро и направились к служебному входу в музей.
Директор музея и два служителя встречали их в портике. Поскольку «Гор» отказался от переводчика, на плохом испанском один из его секретарей объяснил администрации, что в их помощи высокий гость, собственно, не нуждается.
Директор отпустил служителей и отправился сам сопровождать высоких гостей, о которых его предупредили и из администрации короля, и из министерства иностранных дел.
Это спасло служителей от весьма неприятной процедуры.
Пресс-секретарь «Гора» прыснул директору в лицо какой-то жидкостью без вкуса, и запаха, и старый гидальго плавно опустился на мозаичный пол. Его отнесли в его же кабинет и оставили лежать. У него было часа четыре, чтобы прийти в себя.
Тем временем сам «Гор» направился в залы Греко.
Он энергично оказывал рукой на тот или иной портрет кисти Эль Греко, и его «секретари» тут же бросались выполнять его приказания. Впрочем, незаметно «власть переменилась» и уже пресс-секретарь стал распоряжаться, а «Гор» вместе с другими чиновниками Госдепа США снимал картины, на которые указывал Алекс Боунинг, ибо именно он и исполнял в эти минуты несвойственную ему роль атташе по связям общественностью.
Быстро покончив с делами в залах Греко, вся группа переместилась в залы Веласкеса.
Здесь, по приказу Гора, ещё раз проверили, отключена ли сигнализация. Ведь каждый зал мог иметь автономную сигнальную систему. И служитель музея, ответственный за работу всех систем безопасности в выходной день, всего лишь за 100 тысяч долларов согласился отключить её на время. Весь вопрос на какое. Броунинг взглянул на часы.
– Время у нас ещё есть. Но немного.
9. 35. – такое время было на часах Броунинга.
– Поспешим, господа, поспешим! Время есть, но оно работает не на нас.
Он указал пальцем на «Хромоножку» Хусеппе де Риберы, на портрет Себастьяна Морра кисти Диего де Веласкеса, да придурка Эль Бобо дель Кориа, изображенного с сочувствием кистью того же мэтра.
– Несчастные люди, – пояснил он «Гору» – шуты, уроды, карлики, идиоты. Кальдерон в драме «Врач своей чести» рассказывает о короле, который приказал выдавать своему шуту по сто золотых эскудо за каждую удачную шутку, и вырывать зуб, если ему не удастся его рассмешить.
– У этого, – «Гор» кивнул головой на портрет дель Кориа, – кажется не все зубы на месте. Должно быть, не самый был большой шутник. А откуда Вы, полковник, знаете про Кальдерона. Вроде, в военной академии этому не учат.
– Это уже после академии. Нужно было убрать одного театрального режиссерика…
– Такой был большой «шишкой», что понадобился полковник Броунинг?
– Да нет. Просто он волочился за третьей женой Локка. Он ведь жутко ревнив, наш босс. Ну, да кончайте разговоры, – свирепо бросил Алекс Броунинг, словно не он только что пустился в воспоминания.
– Только один вопрос, полковник. На хрена боссу вся эта мутатень, – карлики, уродины-, придурки???
– Они далеко не все придурки. Вот этого не забудьте снять – этот, например, прозванный Эль Примо, – он указал на портрет кисти Веласкеса, на котором был изображен карлик с на редкость умным, даже мудрым печальным лицом, – был одним из образованнейших людей своего времени… Вы что, не знаете, что сын босса…
– Знаем, как не знать. Но тем не менее – зачем?
– Это же так просто, старина: чтобы его любимый сын, который почти не выходит из Эскориала, мог убедиться, что не он один обделен господом Богом. Ну, поживее, ребята, вертолет ждет нас, чтобы лететь на прием к королю Испании.
– Мы на самом деле заявимся на прием? Я не уверен, что сумею сыграть свою роль и при дворе.
– Тебе не придется, старина Боб, мы возвращаемся в аэропорт. Самолет готов к вылету. Не будем больше испытывать судьбу. Я не уверен, что в Маракеше нашим людям удастся удерживать Гора от принятия резких решений. То есть его-то удержат в аэропорту, есть для этого множество технических прикупов… Но он может связаться с Вашингтоном, Госдеп свяжется с Министерством иностранных дел Испании, чтобы извиниться за задержку с прибытием. А у них тут так все хорошо, что язык не повернется признаться, – мы не те, ребята, за кого себя выдаем.
– А картины? Зачем менять? 3абрали бы те, что заказал босс, и вся недолга.
– Э, нет, старина: тут у босса интрига. Копии изумительные, подделаны даже все надписи и печати на оборотной стороне, – надо только вставить их в рамы аккуратно, чтобы не заметили. А так – ну, узнают, что ты был ненастоящий Гор, – ну расскажет директор про невинную шутку с напылением, ну, предположат, что вся эта затея задумана, чтобы украсть какую-то из работ. Но какую? Если все – на месте. Конечно, при тщательном осмотре, при сложнейшей экспертизе, с привлечением асов атрибуции типа профессора Мишеля Гренеля из Франции, Джона Дюринга из Англии, Ежи. Пшибышевского из музея в Кракове, Егора Патрикеева из Москвы, – можно доказать, что та или иная работа – копия. Но время… А мы улетим, привезем подлинники боссу, и концы в воду. Самолет борт №2313 сгинул где-то в районе Бермудского треугольника. Так то…
– Пошевеливайтесь, господа. Вам, извините, что напоминаю, платят так хорошо, что вы должны быть просто реактивными.
В 9. 40 вертолет испанского МИДа поднялся над парком Дель Ретиро, лег на бок и элегантно ушел в сторону аэропорта.
Из вертолета Броунинг связался с имевшимся у него номером абонемента в МИДе, оставленным для телефонной связи на крайний случай.
– Передайте господину министру, что мой визит к Его Величеству Королю Испании откладывается, как и наши переговоры в МИДе, на неопределенное время. Надеюсь, смогу прилететь на будущей неделе. Подробности обсудит секретариат. А сейчас, в связи с резко ухудшившимся состоянием здоровья Президента США, я срочно вылетаю в Вашингтон.
– Если король и министр спросят, что с президентом, каков будет ответ?
– Сердечный приступ. В последнее время он пережил множество нападок.
У него ведь диабет. А стрессы резко увеличивают выброс сахара в кровь. Результат, – микро инфаркт. Извините за эти медицинские подробности, но Вы спросили, я ответил. Прошу ещё раз передать мои заверения в совершеннейшем уважении и к Вашей стране и к Его Величеству, равно как и к Его Высокопревосходительству господину Министру.
– Может быть, Вы хотели бы переговорить с господином Министром?
– Увы, нет возможности. Я уже весь в вашингтонских делах, сейчас буду звонить Хилари. Прошу меня понять.
– Да-да, конечно. Разумеется, господин Министр поймет… Форс-мажорные обстоятельства… Прощайте, господин государственный секретарь.
– Ха, он даже не заметил, что говорил я, а не ты.
– А у нас голоса похожие.
– Не голоса, а интонации: мы с тобой, дружище, говорим как бывшие офицеры ВВС, а не дипломаты. Так что рано или поздно наша афера все равно раскрылась бы. Но, тишина, – подлетаем. Слава богу, кажется наш самолет на месте.
В 10 часов самолет «Боинг», борт № 1214 взмыл в небо над Мадридом и взял курс на Гибралтар.
В 10.20. он ещё был на связи с наземными службами, и точка на экранах локаторов была совершенно четкой. В 10.21 точка исчезла. Прервалась и радиосвязь.
В 10.25. точка снова появилась на экранах, восстановилась радиосвязь.
Но борт № 1214, развернувшись над Гибралтаром, вновь взял курс на Мадрид и совершил посадку в Мадридском аэропорту.
В аэропорту Ричарда Гора встречали представитель администрации Короля и ответственный сотрудник Министерства иностранных дел.
Не мотаться же каждый раз министру. Что это госсекретарь США, – то он, видите ли, прилетает в Мадрид, то улетает, то снова прилетает.
Увидев вытянутые лица встречающих, Ричард Гор убрал с лица заготовленную на борту улыбку.
– Что случилось, господа? Мы были вынуждены сесть в Маракеше, и, черт побери, никакой связи с Мадридом, чертовы магнитные бури! Ну, как тут у вас, надеюсь все в порядке?
В 10.37 самолет авиакомпании «Иберия» борт № 2313 «проявил» себя к удивлению операторов станций слежения за самолетами, пересекающими Атлантику; восстановилась с ним и радиосвязь. Первый пилот с удивлением отметил, что и сам ничего не понимает. Чудеса какие-то. Наверное, магнитные бури.
В 14 часов по местному времени самолет борт № 2313 приземлился на частном аэродроме в Техасе.
В 14.15 вертолет с командой полковника Броунинга и картинами из Музея «Прадо» уже были в «Эскориале».
В 14.30 в присутствии адвоката мистера Роберта Локка помощник окружного прокурора миссис МакКормик предъявила г-ну Локку обвинение сразу по нескольким статьям – там были и организация убийств, и организация похищения картин из Музея личных коллекций в Москве, и организация похищения картин из музея «Прадо» в Мадриде, и заказ на похищение картин из ряда личных коллекций в Париже, Варшаве, Будапеште, Мюнхене, Барселоне, Флоренции, Санкт-Петербурге.
– Потянет на несколько пожизненных сроков, – удрученно заметил на ухо Локу его адвокат.
– О чем Вы говорите? Мне 81 год! Мне некогда сидеть по тюрьмам! Они что, собираются меня арестовать?
– Похоже на то.
– Добивайтесь немедленного выпуска под залог. Сумма значения не имеет.
– Разумеется, сэр. Но сидеть Вам придется, во всяком случае, после суда.
– До суда ещё дожить надо, – хмуро заметил Локк.
И как в воду глядел.
Когда пришедшие по вызову Бэт МакКормик эксперты определили однозначно, что и гравюры японских мастеров – Хокусая, Хиросиге, Утамаро, Харунобу, и картины из «Прадо», – это все отличные копии; когда он понял, что на копиях гравюр японцев были установлены специальные датчики, которые неумолимо свидетельствовали о происхождении работ; что все работы, которые он приказал выкрасть из «Прадо» ещё там, в Мадриде, были заменены копиями; когда он понял, что попался как мальчишка на операцию Интерпола, сердце куда-то провалилось, и он потерял сознание.
Пока он был без сознания, даже без заключения его под страну, был решен вопрос о выкупе, 50 миллионов долларов не показалось слишком большой суммой. Он стоил дороже!
После того, как он пришел в себя, находясь под домашним арестом, он успел привести в порядок все свои дела.
Еще хорошо, что лучшие работы, которые были официально куплены у коллекционеров, в музеях или на крупных аукционах «Сотбис», «Кристи» и «Дом Друо» в Париже, были записаны сразу как собственность сына, Хуана Локка.
Ну, конфискуют копии. Бог с ними. А подлинники останутся сыну. Как и «Эскориал». Он тоже записан на сына.
Кажется, старина Локк ещё разок обвел судьбу вокруг пальца, ещё раз обманул всех!
Он сидел в глубоком кресле, служитель привез ему куб кругового обзора, с четырех сторон были в кубе картины. Любимые, портрет Филиппа II кисти Пантохи де ла Круза, портрет дона Диего де Вильямайор, работы того же Пантохи де ла Круза, мужской портрет кисти Эль Греко и «Мадонна с младенцем» работы Франциско де Сурбарана.
– Первые – три – копии, Сурбаран – настоящий. Ну и что? Я их одинаково люблю. Надо ли было ломать жизнь себе и сыну страстным стремлением к идеалу?
Увидев снова сурбарановскую мадонну, он невольно вспомнил свою первую жену, – она ведь оттуда же, откуда и картина, – из Туркестана, из 30-х годов.
Умирая, он видел перед собой прелестное женское личико со сросшимися бровками, большими озорными глазами, маленьким ртом и бархатистыми щечками.
В 16 часов пополудню мультимиллионер Роберт Локк умер.
В 16. 30 его первую жену, Марфу Разорбаеву навестил её адвокат.
– Вы мне все сказали? – спросил он. – Или есть ещё какие-то операции, которые ещё не поздно остановить, чтобы не брать лишнего греха на душу? Может в это время готовятся ограбить «Лувр» или убить принцессу Монако?
– Шутка неудачная, – прошепелявила Марфа. – Идите с Богом и постарайтесь все же выскрести меня из этого дерьма. Неужели нельзя, как в Америке, выпустить меня под залог?
– Когда речь идет о создании устойчивой преступной группы, на счету которой множество убийств, – у нас в России это пока невозможно. Может, принести чего-нибудь вкусненького?
– Да пошел ты…
Марфа презрительно улыбнулась.
– Убийства… – подумала она. – Что они понимают в ценности человеческой жизни? Да она копейки стоит! А Марфа платила за каждую – тысячи долларов. И той киллерше, что вылетела сегодня в Испанию, она заплатит 50 тысяч долларов. Только за то, что она уберет служителя музея «Прадо», отключившего на время сигнализацию. А как было не вляпаться в эту авантюру с «Прадо», если «Папа» из Техаса загнал в угол? Как было не пойти на похищение «японцев» из Музея личных коллекций, если «Папа» требовал «бабки» за партию героина, у неё похищенного? Тут уж сел играть, не прячь козыри. А потом уж дело техники. Любопытные умирают первыми.
И этому двухметроворостому придурку, киллеру, который тоже с утра улетел в Испанию, – она пообещала 50 тысяч. Ну, это если выполнит задание и пристрелит одного из диспетчеров мадридского аэропорта. Это её часть, её участие в мадридской операции «Папы».
Пока Марфа сидит в Специализированной новой женской тюрьме в Москве, оставим её на время, тем более, что сидеть ей ещё до посинения, и перенесемся снова в Мадрид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50