Лахлан не понимал, о чем же она все-таки говорит. Ясно было лишь одно: ласка не показалась отвратительной. В знак благодарности он потерся головой о ее колени.
– Нет ничего плохого в том, что мне это понравилось?
Волк поднял голову и кивнул. Потом сделал это еще раз, чтобы одобрение не вызывало сомнений.
Эмили тихо застонала, и Лахлан с трудом заставил себя снова положить голову на колени. И все же он не мог позволить себе сделать то, к чему так отчаянно стремился. Вдруг новые ласки волка не принесут радости? Она ведь человек – об этом нельзя забывать ни на мгновение.
Эмили почесала зверя за ухом, словно котенка, и это молчаливое одобрение, безмолвное признание показалось драгоценным даром. Какая другая женщина не пришла бы в ужас при виде волка? Только не Эмили. Этот волк ей нравился. Может быть, Талорк посвятил девочку в тайну криктов? Нет, скорее всего это сделала Кэт. Надо будет уточнить у Друстана. Сомневаться не приходилось: Эмили вела себя совсем не так, как положено несведущему человеку. Мозг волка не мог найти объяснения.
– Если я лягу… – Эмили замолчала в очевидном замешательстве.
Что же она хочет сказать? Может быть, просто стесняется указать на дверь?
– Ты сможешь лечь рядом и на одну-единственную ночь разделить со мной магию? Пожалуйста, Лахлан, не отказывай! Только сегодня!
Волк поднял голову. Он с трудом верил собственным ушам. Неужели она действительно попросила остаться? Ведь к этому он стремился больше всего… больше, чем к физической близости. Да, как точно: разделить магию! Хотя бы на одну ночь.
Эмили улыбнулась грустно и светло.
– Ты чудесен. Никогда в жизни мне не придется пережить тех чувств, которые даришь ты. Понимаю, что жить в вашем клане мне осталось совсем недолго. Скорее всего я больше никогда не увижу тебя в этом прекрасном облике. Пожалуйста, останься со мной – хотя бы до тех пор, пока не засну. Тогда утром покажется, что приснился сказочный сон, и не останется тоски по несбыточному.
Даже в облике человека Лахлан не нашел бы достойного ответа. Эмили назвала чудесным его, но на самом деле именно она оказалась удивительной, невероятной!
Волк медленно кивнул.
Эмили улыбнулась, и в глазах зажглись счастливые огоньки.
– Спасибо.
Она легла и снова скромно накрылась пледом. Потом подвинулась к стене, стараясь освободить на узкой кровати как можно больше места. Волк прыгнул, устроился рядом и положил голову на передние лапы.
Эмили обвила рукой мощную шею и доверчиво уткнулась лицом в теплый мех. Ни разу в жизни Лахлану не доводилось испытывать подобного счастья – даже несмотря на то что неудовлетворенная страсть раскаляла кровь.
– Ты совсем не пахнешь собакой. Я почему-то всегда думала, что волк должен пахнуть так же, как пес. Ничего подобного. Ты пахнешь только самим собой. Это твой аромат, и я его никогда не забуду.
В следующее мгновение она уже сладко спала.
А Лахлан даже и не пытался уснуть: лежал, вслушиваясь в ровное дыхание и наслаждаясь сладким ароматом любимой. Даже во сне Эмили продолжала крепко обнимать его за шею, как будто опасалась потерять. Искушение остаться рядом оказалось настолько сильным, что он едва не поддался. Но все же, как только взошло солнце, волк осторожно, бесшумно спрыгнул с кровати. Больше всего он боялся разбудить Эмили: ведь если бы она о чем-то попросила сонным, чуть хрипловатым голосом, отказать не хватило бы сил.
Выйдя за дверь, Лахлан тут же сменил обличье и уже человеком поспешил к себе. Главное, чтобы никто не заметил его отсутствия. Бросился на покрытую мехом кровать и впервые за долгие годы ощутил пустоту.
Он очень устал, и все же заснул не сразу: мешала эрекция. Мысли о невинном лице спящей Эмили не помогали, а когда сон наконец пришел, то принес с собой волнующее видение: прекрасная обнаженная Эмили, беременная его ребенком, без страха плавала в озере и радостно смеялась.
Через несколько часов видение ушло, и Лахлан проснулся со странной болью в груди.
Он решительно отмел боль вместе с неодолимым желанием увидеть ту, что снилась. Неотложные дела выстроились в очередь: отдать необходимые распоряжения, принять единственно верные решения, выслушать доклады помощников, проследить за занятиями воинов, обсудить обстановку с Друстаном. Вечером, перед ужином, одна из волчиц рассказала, что заметила на берегу озера матерого серого волка, явно чужака. Лахлан не сомневался в том, что Талорк или приплыл сам, или прислал кого-нибудь из своих надежных товарищей.
Вчера утром, на берегу озера, Лахлан не ощутил посторонних запахов. Одно из двух: либо волка тогда еще не было на острове, либо он умел маскировать собственный запах. Если это был Талорк, то он наверняка шпионил… но зачем, с какой целью? Чтобы проверить, как живется сестре, или чтобы вернуть ее в родной клан? Если Синклер хотел поговорить с Кэт, то наверняка показался, когда она ходила на прогулку вместе с Эмили. Если, конечно, присутствие англичанки его не остановило.
А собственно, с какой стати Талорку опасаться ее присутствия? Лахлан вспомнил, что на вопрос, не видела ли она дикого зверя, девочка ответила, что видела – если считать диким зверем вождя. Но ведь Талорк тоже вождь, а о волчьей природе ей прекрасно известно. Где же все-таки правда? Пыталась ли Эмили хитро увильнуть от ответа или действительно ничего не видела, как и предположил поначалу Лахлан?
Балморал решил сначала поговорить с Друстаном, а потом с пристрастием допросить Эмили и разузнать правду.
Глава 17
Эмили старательно месила тесто и с интересом слушала сплетни кухарок. Проснулась она рано, в полном одиночестве, но волнующий запах Лахлана остался в комнате, задержавшись в толстой шерстяной ткани пледа. Впрочем, даже без этого весомого доказательства она ни за что не смогла бы убедить себя в том, что видела волка во сне. Удивительные события ночи сохранились в памяти с той же кристальной ясностью, с какой запечатлелись картины жизни в доме отца. А главное, в душе поселилась несокрушимая уверенность, что Лахлан стал неотъемлемой частью жизни, наравне с ее семьей.
Да, ей придется покинуть клан Балморалов, и все же она никогда и ни за что не забудет удивительного вождя. Он останется в сердце. Насколько легче оказался бы ее жизненный путь, если бы те чувства, которые вызывал Лахлан, достались Талорку! Увы, увидев достойного вождя Синклеров, Эмили сразу поняла, что это не ее человек.
Как же все сложно!
Зачем Лахлану понадобилось прийти к ней в облике волка? Эмили снова и снова задавала себе этот вопрос и все же не могла придумать ни одного разумного и убедительного ответа. Скорее всего его привел звериный инстинкт – после того что произошло между ними в большом зале. Но ведь даже в этом случае поступок требовал абсолютного доверия. А разве вождь мог ей доверять?
И все же он пришел, и пришел волком. Позволил гладить, ласкать и даже поцеловал – по-своему, по-волчьи. А потом лег рядом и лежал до тех пор, пока она не заснула. А может быть, и дольше.
Эмили до сих пор не понимала, что чувствовала, когда – теплый, чуть шершавый язык коснулся груди. Удивительное, ни на что не похожее ощущение! Такое же странное, как тот взрыв удовольствия, который Лахлан подарил вечером, еще человеком, но совсем иное! Очень приятное, но в то же время… странное.
Казалось, могучая жизненная энергия вождя смешалась с ее энергией.
И все же Лахлан исполнил обещание отменить урок плавания и не пришел утром, чтобы снова отвести ее на озеро. А это означало, что удивительная ночь оставила его равнодушным. Наверное, он даже не ощутил той связи, которую так ясно чувствовала она.
– Думаю, твое тесто уже готово, девочка, – неожиданно прозвучал ласковый голос одной из кухарок.
Эмили вздрогнула и посмотрела на стол. Да, действительно. Пышная белая масса давно просилась в печку. Осталось лишь придать ей нужную форму. Эмили отложила готовый хлеб в сторону, а к себе придвинула новую порцию теста и принялась колотить ее с неожиданной, достойной лучшего применения силой.
Она не понимала Лахлана и не надеялась когда-нибудь понять. Сначала вождь утверждал, что она не значит для него ровным счетом ничего, а вскоре ласкал, как пылкий любовник. Бережно, нежно нес наверх после того, как подарил минуты высшего наслаждения. Так, словно она ему небезразлична… но на словах утверждал обратное.
А потом… потом… пришел в образе волка. Это уж совсем необъяснимо. Эмили в очередной раз ударила тесто кулаком – хотя достаточно было всего лишь сложить кусок пополам.
– Я запретил Марте поручать тебе хозяйственные дела.
Эмили скорчила тесту смешную рожицу, пробормотала что-то насчет надменных вождей и подняла голову. Лахлан стоял рядом и серьезно наблюдал за работой. Выражение его лица никак нельзя было назвать довольным.
– Она и не поручала.
Темные брови вопросительно изогнулись в молчаливом ожидании. Вождь требовал разъяснений.
– Кэт назначена главной хозяйкой. Она и приказала мне помочь с приготовлением хлеба.
– Она приказала тебе? – переспросил Лахлан подозрительно тихо и спокойно.
– Да. В этом нет ничего странного. Я, например, приказала ей поспать после ревизии кладовки.
– И с какой же стати ты выполняешь ее работу?
– Ей нравится мое общество. В отличие от других она не считает меня надоедливой.
– Думаю, что не считала – то того момента, пока ты не приказала ей лечь спать.
– Даже и после этого она не сочла меня надоедливой. Просто чуть-чуть рассердилась. И в отместку не хотела поручать мне месить тесто. Знает, что я не люблю сидеть без дела.
– Полагаю, как и она сама.
– Ей требовался отдых.
Заявление прозвучало категорично, даже воинственно. Лахлан снова поднял брови.
– А что, разве я высказал сомнение?
– Нет, – ворчливо ответила Эмили. – Беременная женщина всегда нуждается в отдыхе, а Кэт к тому же постоянно зевала. Полагаю, ночью ей спать не пришлось.
На самом деле Эмили не полагала, а была целиком и полностью в этом уверена.
Она успела засыпать подругу ворохом бесконечных, самых неожиданных вопросов относительно полнолуния и связанных с ним древних и сложных ритуалов. Кэт призналась, что хотя и не охотилась вместе со стаей, все равно не ложилась спать: ждала возвращения Друстана, чтобы разделить с ним добычу. Говоря это, она очаровательно покраснела, и Эмили пришла к выводу, что общим у молодых супругов оказался не только ужин.
Об удивительном появлении Лахлана возле постели Эмили скромно умолчала. Переживание все еще оставалось слишком свежим, слишком острым и до такой степени личным, что не хотелось рассказывать о нем даже названной сестре.
– Повезло же Кэт: ты так о ней заботишься.
– Но ведь и она заботится обо мне.
Разговор, конечно, не мог не привлечь самого пристального внимания кухарок, так что Эмили постоянно ощущала на себе косые взгляды. Лахлан тоже заметил излишнее любопытство. Критически взглянул на женщин, а потом вновь повернулся к Эмили:
– Хочу поговорить с тобой наедине.
Эмили с силой стукнула кулаком по тесту.
– Надо закончить хлеб.
– Хлеб вполне может подождать.
– Нет, не может.
Кухарки едва не умерли от ужаса. Так дерзко разговаривать с господином! Теперь уже они даже не пытались делать вид, что не слушают. Эмили, в свою очередь, притворилась, что не заметила бурной реакции, и продолжала преспокойно возиться с мягким, податливым комом.
– Так ты осмеливаешься ослушаться? – Вождь едва сдерживал раздражение.
– Вы же сказали, что прямота – мое главное достоинство.
– Да, но не говорил, что способен принять упрямство и непослушание.
Эмили давно не считала себя ребенком и не собиралась безропотно подчиняться, хотя прекрасно знала, что многие мужчины ждут от женщин полного и безоговорочного повиновения. Нет, Лахлан, при всей своей властности, не имел права быть настолько ограниченным. Впрочем, с этой чертой характера можно будет разобраться и позже.
– Но я вовсе не ослушалась. Просто сказала правду. Если не выместить тесто как следует, оно ни за что не поднимется. Все здесь заняты своими делами. Так неужели я должна бросить работу лишь потому, что у вас не хватает терпения подождать минуту-другую?
– Слушай, англичанка! У тебя задатки настоящей мегеры. Честное слово, очень напоминаешь мою бабушку!
– По чьей линии – отцовской или материнской?
– По отцовской.
Так. Значит, она напоминает ему волчицу. Интересно, очень интересно!
– А вы говорили ей, что она мегера?
– За дурака держишь?
Эмили покачала головой.
– Все, что угодно, только не это.
– Ну и славно. Наша дискуссия окажется куда более мирной, если не сделаешь подобной ошибки.
– Звучит зловеще.
– Только в том случае, если тебе есть что скрывать.
«Неужели он узнал о появлении Талорка? Может быть, Кэт все-таки рассказала Друстану о встрече на берегу озера?» – подумала Эмили.
– У каждого свои секреты, господин.
– Возможно. Но твои секреты, англичанка, я непременно узнаю.
– И взамен откроете свои? – Эмили взглянула прямо в глаза вождю – впервые с той минуты, как он появился в кухне.
– Уже открыл, – просто, мягко ответил он и посмотрел так, что тело Эмили зажглось неведомым светом.
Она с трудом перевела дух. Значит, он вовсе не собирался притворяться, что все случившееся ночью – лишь сон. И не будет отрицать, что приходил к ней. Возможно, даже объяснит, зачем это сделал.
Эмили в последний раз налегла на тесто, скатала его в шар и накрыла чистым полотенцем.
– Все, готово! Ожидание оказалось не таким уж бесконечным. Правда, господин?
– Правда.
Вдохновленная дружелюбным тоном, Эмили торопливо вымыла руки, вытерла их о фартук и призывно взглянула на Лахлана:
– Ну что, идем?
Вождь молча направился к выходу, а Эмили пошла следом. Странно, но в большом зале он не остановился. По деревянной лестнице поднялся на площадку второго этажа – почти такую же, как в доме ее отца. Отсюда можно было выйти на открытую галерею, однако Лахлан свернул в противоположную сторону и открыл дверь в просторную комнату с огромной кроватью, устланной шкурами и покрытой традиционным пледом Балморалов.
– Почему сюда? – едва слышно пискнула Эмили. Вождь захлопнул дверь – так резко, что каменные стены многократно повторили звук.
– Потому что здесь мы одни.
– Оборотни способны слышать то, что недоступно ушам людей.
– Хотелось бы знать, кто тебе сказал об этом.
Эмили замерла. Она не имела права выдавать Кэт.
– Можешь не отвечать. Все и так ясно: либо Талорк, либо Кэт. Полагаю, что все-таки не Синклер. Так что остается только его сестра. Не слишком ли она доверчива?
– Но ведь мы с ней почти сестры, – жалобно прошептала Эмили в надежде хоть как-то защитить подругу. – А на самом деле сказать правду должен был Талорк.
– Он отказался жениться на тебе, так что незачем было и откровенничать.
– Кэт имела полное право посвятить меня в тайну.
– Потому что вы с ней почти сестры?
– Да.
– При этом она отдала в твои руки не только собственную жизнь, но и жизнь всей стаи.
– Ни за что на свете никого не предам: ни ее, ни тебя.
– Не сомневаюсь. И все же легкомысленное поведение трудно объяснить. Никогда не смог бы рассказать никому из воинов, даже тому, кого назвал бы самым верным другом.
– Но брату рассказал бы.
– Да.
– Ну вот видишь…
– Вижу, что вы с Кэт очень сблизились. Такое случается не часто.
– Согласна.
Так приятно было слышать одобрение и даже высокую оценку! Эмили неуверенно, нервно облизнула губы – ведь предстояло заговорить о главном.
– Честно говоря, мне казалось, ты не захочешь признаться в том, что приходил ко мне ночью.
– А мне казалось, ты сама убедишь себя в том, что просто видела интересный сон.
– Пыталась. Ничего не вышло. Остался запах… а кроме того, в моих снах ты не уходишь.
Эмили вовсе не собиралась признаваться. Но так вышло, и она не жалела. Какой толк в чувствах, если их даже нельзя открыть?
Балморал вздохнул. В карих глазах отразилась странная тоска.
– Мы не можем быть вместе.
– Потому что я человек.
– Я в долгу и перед кланом, и перед стаей.
– Но твой отец женился на простой женщине.
– И родил простого ребенка.
– Ульфа.
– Да.
Эмили недовольно сморщилась.
– Честно говоря, не вижу никакой разницы.
– Потому что ты не одна из нас.
Слова прозвучали словно приговор.
– Что правда, то правда. Я действительно не одна из вас.
– Черт возьми, Эмили! Вовсе не хочу тебя обижать. Но ведь так оно и есть.
Лахлан рассердился – непонятно почему: она ничего не просила и не хотела поддаваться трусости.
– Знаю, все знаю! И все же хочу тебя.
На лице вождя появилось почти пугающее выражение.
– Я тоже хочу тебя, и все же не могу взять.
– Но почему? Кэт сказала, что в вашем клане иные брачные законы – совсем не такие, как у Синклеров.
– Она теперь не Синклер, а Балморал.
– Ты прекрасно понял, о чем я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32