В эфире снова зазвучала заставка радиостанции – сексуальный голос очень молодой девушки, почти ребенка, оповещал жителей Сан-Диего о том, что сейчас они слушают Кей-си-эл-пи. Тони считал, что такой голос может привлечь в ряды наших почитателей большой пласт слушателей в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет.
Марти подал мне знак, и я начала:
– Всем привет. Мы снова в студии. Вместо акул с вами теперь будет Бренда Скотт.
Тони Бил пристально смотрел на меня, его лицо потеряло свой средиземноморский румянец и сделалось подозрительно бледным.
Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться и придать голосу профессиональную веселость и легкость.
– Я слышала, этот парень с Кей-би-зед хочет, чтобы ему позвонила девушка. Он разыскивает Бренду. Так вот, я и есть та самая Бренда. Как вы думаете, нужно ли мне звонить ему? Жду вашего ответа.
Я щелкнула по кнопке и включила диск. Сладкие звуки песни «Останься со своим мужчиной» заполнили эфир.
На всякий случай я сразу же отключила микрофон, ожидая, что Тони набросится на меня.
Так и случилось.
– Этого не было в списке! – заорал он. – Это ужасное старье! Мы включаем только современную городскую музыку! Сегодня шел хип-хоп для детишек, ты разве не в курсе?
Наверное, сам Тони Бил последний раз отплясывал на дискотеке где-нибудь в 1973 году. Представляю, как он тогда выглядел: волосы у него были до пояса, борода раза в три длиннее, чем сейчас, а на майке – портреты участников группы «Зед-Зед Топ». Сколько ему было? Двадцать? Определенно у него уже намечались лысина и живот.
– Акулы и хип-хопы не завоюют слушателей. – Я нагло усмехнулась. – Ник закинул удочку, а я буду ловить рыбку.
Тони удивленно уставился на меня: похоже, он уже сомневался, что перед ним та самая Бренда, которая брала интервью по телефону у всяких странных личностей в пять часов утра, когда рассвет только начинал пробивать себе дорогу на улицы Сан-Диего.
Что ж, пора теперь тебе познакомиться с новой Бренной, дружок. Эта Бренда с легкостью завоевывает парней, ложится с ними в постель и носит сексуальное белье под скромными кофточками и юбочками.
Тони как-то очень странно посмотрел на меня и ничего не сказал. Опыт есть опыт: он явно что-то почувствовал. Запax успеха.
– Хорошая девочка. – Он потрепал меня по плечу. – Верни детишек домой к папочкам и радиоприемничкам, а там посмотрим.
Не успела я ответить, как последняя нота песни замерла.
– Смотрите! – победно воскликнула я.
На экране компьютера один за другим высвечивались поступающие звонки. Теперь звонков было целое море, и Гони с ужасом вглядывался во все увеличивающийся список, а Марти не успевал отвечать, при этом у него был такой вид, как будто он хватил лишку.
– С вами Бренда, – проговорила новая Бренда бодрым голосом. – Теперь можете звонить мне.
В наушниках тут же послышался мужской голос, и на мгновение мне показалось, что это звонит сам Ник, но я быстро поняла, что ошиблась.
– Бросай этого Ника, – сказал голос. – За ним носится половина женщин этого города, так что тебе он не нужен. Тебе нужен настоящий мужчина, то есть я.
– Готова поклясться, ты парень что надо, – я подняла вверх большой палец, – но мне все же хочется услышать Ника. Надеюсь, он не испугается и поговорит со мной.
– Будь моей малышкой, Бренда! – прокричал новый голос. – Пошли этого Ника подальше!
– Согласна, но я все-таки хочу дать Нику шанс. Один-единственный.
Неожиданно мне стали звонить девушки: некоторые называли меня сукой, потому что я так дурно обошлась с Ником, другие, наоборот, поддерживали.
– Ты все правильно сделала. Парням и так слишком хорошо живется. Пусть Ник поборется за тебя.
Пусть борется, я не против. Главное, они звонили мне, а не на Кей-би-зед.
– Что за мужик этот Ник! – ворвался в эфир очередной мужской голос. – Просит девушку позвонить ему! Какой ловкий!
Я снова включила музыку: теперь это были Сантана и Роб Томас, а потом посмотрела на Тони, который все это время так и стоял с разинутым от удивления ртом. Звуки знойной латиноамериканской музыки порхали по студии.
– В прошлом году мы отдавали предпочтение альтернативной музыке, Бренда. В этом – хип-хопу.
– А два года назад – кантри, – напомнила я.
Телефон не замолкал ни на минуту; в течение двух последующих часов жители Сан-Диего звонили мне и просили не звонить Нику. Формат передачи и ее временные рамки были полностью сбиты, поэтому Тони не отрывал от меня глаз, и его лицо выглядело мертвенно-бледным.
Меня знобило. Больше всего на свете мне хотелось сейчас оказаться в своей постели.
– Ничего, Тони, ты что-нибудь придумаешь. Объясняй это как хочешь, – устало сказала я. – Льюис перекусает нас всех, но, надеюсь, не до смерти.
Водянистые глаза Тони сделались очень грустными, и теперь он напоминал вытащенную на берег рыбу, но вдруг его взгляд ожил.
Не дожидаясь окончания песни, он накинулся на всех, кто должен был заполнять паузы коммерческой рекламой, и велел немедленно прервать мой диалог со слушателями и ввести в эфир несколько блоков с объявлениями.
Затем новая Бренда, сексуальная, смелая, у которой под блузкой прятался шелковый черный лифчик, отделанный кружевами, а ноги под юбкой ласкали атласные чулки, заявила во всеуслышание, что Ник должен сам ей позвонить, если он хочет снова встретиться с ней. Мне казалось, что я сошла с ума, продолжая говорить и говорить со своими слушателями о Нике. Мне безумно хотелось снова встретиться с ним, продемонстрировать ему мое роскошное белье и опять ощутить прикосновение его губ. Мне хотелось целоваться с ним и чувствовать, как бешено колотится в груди мое сердце.
О, эти глухие удары и это сладостное головокружение… Возможно, я тоже понравилась ему. Ник рассказал о нашем свидании в эфире только потому, что это могло привлечь большое количество слушателей, но только ли поэтому?
Так или иначе, его поджидают неожиданности. Он, вероятно, предполагал, что я тихонечко позвоню ему по телефону и он снова устроит из нашего разговора шоу на своей радиостанции, будет меня дразнить, а аудитория поддержит его дружным хохотом. И вот теперь этот очаровательный ловкач попал в собственный капкан!
Когда в студию пришли диджеи, которым предстояло работать после обеда, я уже чувствовала себя совершенно измученной и опустошенной. К счастью, Тони собственноручно помог мне спуститься с кресла и вывел меня, дрожащую, разгоряченную, выжатую как лимон, из студии.
– Завтра утренний час пик твой, Бренда, – сообщил он мне таким тоном, будто ничего особенного не происходило. Мне отдавали лучшие часы, и это как бы само собой разумелось. – Не забудь – завтра здесь в пять.
В пять? В пять я еще даже не могу вспомнить своего имени.
– А как Тим?
– Ах да, Тим… – Тони вздохнул. – Тим сейчас в больнице.
Мои брови удивленно приподнялись.
– Что за бред?
– Бред. Его укусила акула.
Н-да, ситуация. Интересно, как долго еще Тим будет терпеть издевательства Тони? Впрочем, сейчас мне было не до этого.
Тони проводил меня до машины и сказал на прощание:
– До свидания, дорогуша. Тебе завтра рано вставать, так что выспись хорошенько.
Вот так серая мышка Бренда Скотт заполучила для себя лучшее утреннее время Кей-си-эл-пи.

Глава 5
БРЕНДА ПРОИГРЫВАЕТ МАМОЧКЕ СО СЧЕТОМ ДЕСЯТЬ – НОЛЬ

– Кларисса, случайно, не лесбиянка? – поинтересовался Дэвид, когда я вернулась домой.
– О чем это ты? – Я дрожала от усталости, мне хотелось чего-нибудь выпить и немедленно принять душ.
– Я хочу знать, не лесбиянка ли Кларисса. – Брат нахмурил брови. – Она не обращает на меня внимания и не хочет со мной разговаривать.
– Она ни с кем не разговаривает.
Дэвид выключил телевизор и плюхнулся в кресло, позволив мне пройти мимо него в спальню, а потом в ванную комнату. Следы присутствия в нашей квартире Дэвида виднелись повсюду: зеркало над раковиной было забрызгано пеной для бритья, на полке разбросаны бритвенные принадлежности, в коридоре на корзине для белья лежал ворох черных носков.
Вытерев зеркало, я закрыла дверь ванной и, раздевшись, стала разглядывать себя в зеркало, стоя на коврике.
Кожа у меня всегда была такой белой, будто кровь по моим сосудам вовсе не циркулировала. У рыжих белая кожа не редкость, а о загаре вообще можно забыть: чтобы не обгорать, мне всегда приходится на пляже прятаться под зонтиком и даже летом носить одежду с длинным рукавом. На фоне моей кожи соски казались коричневато-розовыми, а глаза на бледном лице выглядели огромными и темными, расширившиеся зрачки почти поглотили окружавший их голубой ободок.
И что, интересно, Ник нашел во мне?
Вот я хорошо знала, что мне в нем нравится. Широкие плечи, голубые глаза, губы, которые так и хотелось поцеловать. Целовался он великолепно, просто фантастически.
И еще – все-таки что заставило Ника рассказать всему Сан-Диего о нашем свидании? Жажда дешевой популярности? Вряд ли, это как-то не вязалось с тем впечатлением, которое он произвел на меня.
Как он поведет себя, если я все-таки позвоню ему? Или, может, лучше обратиться к нему в прямом эфире?
Я уже слышала, как мой голос звучит по радио: «Эй, Ник, ты и правда хочешь поваляться со мной в постели?» Могу представить реакцию Тони Била, когда он услышит это. Что, если его хватит апоплексический удар?
Но может быть, Ник выключит микрофон и поговорит со мной без свидетелей?
Что он за человек? Просит позвонить девушку ему на радио, а сам порвал мой стодолларовый лифчик…
Вздохнув, я снова окинула себя взглядом. Интересно, почему мужчин так привлекает женская грудь?
Я включила душ, и меня обволокло приятное тепло. В то же мгновение я почувствовала, как сильно устала.
Я уже успела вылить на голову шампунь и пенистая струйка затекла мне в глаз, когда кто-то постучал в дверь.
– Что нужно?
Дверь распахнулась.
– Твой телефон без конца звонит, – сообщил Дэвид и протянул мне мобильник.
Великолепно.
– И кто же это?
– Мама.
Я стояла не шевелясь, Дэвид ждал, а телефон продолжал надрываться.
– Может, ты ответишь? – с надеждой спросила я.
– Нет уж, лучше ты.
– Тогда никто.
– Как скажешь. – Дэвид положил телефон на полку, и он наконец умолк.
Когда Дэвид вышел из ванной и с грохотом захлопнул за собой дверь, потревоженное облако пара колыхнулось и снова замерло, а я стала споласкивать волосы. Телефон недовольно хрюкнул – мать прислала голосовое сообщение.
Дверь снова распахнулась.
– Бренда, – донесся до меня ленивый голос Клариссы, – можно мне сегодня надеть твои туфли?
Кларисса носила обувь на два размера меньше, чем я, и тем не менее регулярно просила у меня что-нибудь «на прокат». Обычно это случалось после того, как Кларисса натирала себе ноги какими-нибудь модельными туфлями на каблуке.
– Можно, – ответила я.
Голова Клариссы все еще маячила в дверном проеме.
– Я сегодня хочу вывести на прогулку твоего брата. Не возражаешь?
Хочет взять мои туфли, хочет увести с собой моего брата. Слава Богу, что хоть деньги у нее есть.
– Куда вы собираетесь? – Я постаралась придать голосу приятную мягкость, чтобы не походить на ревнивую старшую сестру.
– На вечеринку к одному моему приятелю. Некоторое время было слышно, как стучит вода по дну ванны.
– Хорошо, – наконец сказала я. – Идите, развлекайтесь.
Но Кларисса все равно не уходила.
– Я слышала тебя сегодня по радио.
Это замечание польстило мне: прежде Кларисса никогда не проявляла интереса к моей работе.
– И?..
– Ник – тот самый парень, с которым ты ходила на свидание в субботу?
– Да.
– Слушай, ты непременно должна позвонить ему. Кажется, он классный…
Я ничего не ответила.
– У тебя на телефоне сообщение. – Кларисса, вздохнула и наконец захлопнула дверь, отчего в ванную комнату ворвался поток холодного воздуха.
Я еще долго стояла под струями воды. Мне трудно было поверить в то, что я действительно сделала это – вышла в эфир и совершенно свободно, даже немного нахально, разговаривала со всеми этими людьми. При этом я даже не упала в обморок, а в итоге Тони Бил выделил для меня лучшее утреннее время. Что ж, кто не рискует, тот не пьет шампанское…
Когда я вышла из ванной, мои руки уже не дрожали, но выпить мне по-прежнему хотелось.
Я включила телефон, чтобы прослушать голосовое сообщение от матери, и стала сушить волосы.
– Бренда, это я, – послышался знакомый голос. – Я собираюсь пройтись по магазинам в субботу. Хочешь присоединиться?
После смерти отца мы с матерью раз в месяц в одну из суббот обязательно выходили в город за покупками, гуляли в парке, делали маникюр, пили чай в кафе…
– Позвони мне, Бренда, – услышала я. – Нам нужно поговорить.
Нетрудно догадаться, о чем она хочет поговорить со мной. Я нажала на кнопку и стерла запись.
В этот день мать предприняла еще две попытки дозвониться до меня, но я не ответила ни на один из ее звонков. Дэвид и Кларисса отправились на вечеринку, мне на следующее утро предстояло встать в четыре часа, поэтому я легла и попыталась уснуть.
Но не тут-то было – у меня снова зазвонил мобильник, однако номер не определился. Кто бы это мог быть?
Мое сердце застучало быстрее.
– Да?
– Бренда, это Джерри. Нам нужно поговорить.
– Нам не о чем говорить. – Я отключила телефон и положила его в верхний ящик тумбочки.
Разумеется, моя мать взрослый человек и вольна вести себя так, как ей вздумается. Она может спать с тем, с кем ей хочется, и я не имею права вмешиваться. Но как забыть того голого парня в красных плавках в обтяжку и мать, которая появилась у него за спиной, так и не успев стереть с лица похотливую улыбку. Моя мать спала с парнем, который был моложе ее на двадцать лет, а ведь я, помнится, сама подумывала о том, чтобы лечь с ним в постель.
Чего они от меня ждали? Что я скажу: «Вот это класс! Давайте вперед!»?
Может быть, когда-нибудь я так и скажу, но только не сейчас.
На следующее утро я появилась в студии за три минуты до выхода в эфир.
Тони Бил метался по комнате, словно раненый медведь, и, когда я открыла дверь, он бросил на меня страдальческий взгляд:
– Черт побери, Бренда, где ты бродишь!
Тони был тщательно выбрит, выглядел свежим, бодрым, и меня вдруг затошнило. Я так и не смогла уснуть этой ночью, и у меня было такое чувство, будто меня переехал грузовик.
Бросив сумку на стол, я села в рабочее кресло, поправила микрофон и потерла глаза, пытаясь сбросить с себя остатки бессонной ночи.
– Как дела у Тима?
– У кого? Ах, Тим… У него все в порядке. – Тони даже не удосужился поинтересоваться, как сейчас чувствую себя я. При этом Тони всегда считал себя замечательным, заботливым и внимательным человеком.
А Тим… Бедняга Тим. Путь к успеху ему перекрыли акула и любительница нижнего белья.
Я включила Кей-би-зед, и как раз в эту минуту Ник вышел в эфир.
– Доброе утро, Сан-Диего, – сказал он.
Когда я услышала его голос, у меня в груди сразу потеплело. Я прильнула к колонке и прошептала: «Доброе утро» Ник». Мир вокруг меня перестал существовать.
– Бренда так и не позвонила мне вчера, – сообщил он слушателям. – Может, она сделает это сегодня?
На нашем радио закончился блок коммерческих реклам. Настала моя очередь.
– Привет, Сан-Диего, – зазвенел мой голос. Напрягшись, я извлекла из своих недр смелую, бойкую женщину, которая носила стодолларовый лифчик, высокие каблуки и которая ничего не боялась. – Это Бренда Скотт, я вышла в эфир вместо Тима Тернера. Тим вчера неудачно пошутил с большой белой акулой. Вы слышали, что сказал Ник с Кей-би-зед? Он все еще разыскивает Бренду.
Ник включил хит Билла Уитерса «Будь со мной». Да уж, наверное, ничего древнее у него просто не нашлось. Я сравняла счет, выбрав «Сестры делают это для себя».
Не успела песня закончиться, как Тони набросился на меня:
– Что это ты задумала? День воспоминаний? Хиты восьмидесятых?
– Я сама разберусь с этим, Тони. – У меня не было настроения объяснять что-либо, тем более после бессонной ночи. Выходя сегодня рано утром из дома, я столкнулась в дверях с Клариссой и Дэвидом: они всю ночь разговаривали, по крайней мере так сказал Дэвид.
Ник снова возник в эфире:
– Похоже, Бренда тоже не спит по утрам. Почему ты не звонишь мне, Бренда? Позвони мне, и мы поболтаем о старых временах.
Старые времена? Что он имеет в виду? Наше новогоднее приключение или нелепое свидание в каюте?
На Ника тут же обрушился шквал звонков. Некоторые слушатели подбадривали, видимо, считая все это очень романтичным, другие находили поведение Ника непристойным, называли его назойливым и говорили, что такие вещи вообще не стоит обсуждать на публике.
Я со своей стороны тоже не была уверена в том, что веду Себя правильно, но мне ничего другого не оставалось Игру нужно довести до конца: сочтут ли слушатели наши выпады друг против друга тонко рассчитанным коммерческим ходом или примут это за экспромт, нам придется доиграть этот спектакль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30