Тогда бы мне точно не потребовались бисквитные кексы, потому что я намазала бы этим шоколадом самого Ника…
От этой мысли мне стало жарко, и я тут же решила взглянуть на отношения с Ником спокойно и трезво, чтобы в конце концов решить, чего же я хочу от него. Увы, вместо этого я остановилась и почему-то стала представлять себя с Ником под душем, потом Ника, облитого шоколадным фондю, а потом Ника, занимающегося со мной любовью на кухонном столе.
Когда я наконец направилась к своей машине, пытаясь сконцентрироваться на том, как прекрасно пахла бы кожа Ника, если натереть ее соком манго, старая грязная «тойота» уже стояла на парковочной площадке. Водителя в ней, как всегда, не оказалось. Неожиданно для себя я вдруг подошла к «тойоте» и, пользуясь тем, что стекло на передней дверце было опущено, заглянула в нее.
Внутри я не увидела ничего особенного – все выглядело так, как и должно было выглядеть в старой обшарпанной машине. На сиденье водителя лежал лист бумаги, мелко исписанный какими-то номерами и знаками, но это для меня ничего не значило. На заднем сиденье я заметила плащ цвета хаки – такие плащи чаще всего бывают у военных. В общем, ничего подозрительного. Номер у машины калифорнийский, и даже указан дилерский центр в Ла-Месса.
В конце концов я решила, что во всем виновато мое больное воображение. «Тойота» как «тойота». Сев в свою машину, я завела мотор и через минуту уже ехала в ближайший магазин, даже не догадываясь о том, что мои опасения вовсе не лишены оснований.
Когда я вернулась с кексом, Кларисса и Дэвид по-прежнему стояли над кастрюлькой и смеялись, а их лица были перепачканы шоколадом. Надо же такому случиться, с удивлением подумала я: мой занудный братец, всю жизнь усердно карабкавшийся по лестнице социального успеха, стоит у плиты, хихикает и варит фондю! И все равно мне было приятно снова видеть его смеющимся.
Я положила кекс на стол, а ананасы и клубнику помыла и выложила на большое блюдо фондю оказалось не слишком удачным, к тому же Дэвид время от времени добавлял в это варево масло, и в конце концов мы выставили на середину стола какую-то скользкую бесформенную массу. Вдобавок кекс оказался слегка сухим, зато фрукты были превосходными.
Тут зазвонил телефон, и я проворно схватила трубку. Может, это Ник? Хочет пригласить меня к себе на ночь?
Но когда высветился номер мой матери, я сразу вспомнила вчерашний вечер, и хотя почувствовала себя виноватой, все равно никак не могла решить, ответить ей или нет?
Я отвернулась от телефона, но внезапно изменила решение и взяла трубку.
– Алло…
– Бренда. – На другом конце провода послышался вздох облегчения.
– Да, я.
– Я звоню, чтобы сказать… – Мать вдруг замолчала, похоже, на самом деле она не знала, что мне сказать. – Пожалуйста, поблагодари Ника за прекрасный ужин, это было просто чудесно и так любезно с его стороны…
– Я передам ему.
– Спасибо. – Мать помолчала, потом заговорила снова, но уже не так уверенно: – Еще я хотела напомнить вам обоим – тебе и Дэвиду, – что в следующее воскресенье Пасха.
Пасха! Мое сердце опустилось. Каждый год на Пасху мы собирались в мамином доме на обед, и она кормила нас ветчиной, зеленой фасолью и макаронами с сыром. В нашей семье это стало традицией. Правда, с тех пор как Дэвид женился, он перестал приезжать к матери на Пасху, поскольку его жена предпочитала отмечать этот праздник в Чикаго в кругу своих родственников, а после смерти отца только я и мать садились к праздничному пасхальному столу.
И вот теперь Дэвид был в Сан-Диего, а значит, мы наконец могли все вместе собраться у матери. Джерри, без сомнения, тоже там будет.
– Да, Пасха. – Я вздохнула. – Так что ты хотела сказать?
– Я приготовлю наш традиционный обед, все как всегда, и хочу, чтобы ты пришла.
– Уф, – невольно вырвалось у меня.
– Ты можешь взять с собой Ника…
Я заморгала. Хочется мне, чтобы Ник пришел в дом к моей матери и наблюдал за тем, как я и мои родственники бросаем друг на друга злобные взгляды через стол с ветчиной и зеленой фасолью? Кажется, нет.
К тому же, думаю, Ник просто откажется от моего приглашения. Ему и сейчас не слишком хорошо с Глупой Брендой.
– Ладно, – неожиданно для себя пробормотала я.
Мать радостно вздохнула:
– Ты правда придешь?
– Я – да, но Дэвид вряд ли.
– Понимаю. Ты придешь с Ником?
– Да. – У меня вдруг появилось неприятное предчувствие, и я закрыла глаза. – По крайней мере я приглашу его.
– Пожалуйста, постарайся уговорить и Дэвида, – заторопилась мать. – Если он хочет, то пусть тоже приведет с собой приятеля или приятельницу.
Похоже, матери нужна была группа поддержки: как можно большее количество людей должны стать свидетелями этого шоу – торжественного принятия Джерри в семью. Но даже если и так, спорить с матерью мне не хотелось – я слишком устала от всяких споров.
– Хорошо, я передам ему твои пожелания. – Дорогая, я так на тебя надеюсь!
– Не могу ничего обещать. – Я вздохнула, и, судя по тому, и новых просьб не последовало, мать наконец сдалась.
– Я планирую подать обед в два часа, так что приходи в час, чтобы успеть приготовить твой фирменный картофельный салат.
– Ладно, – не слишком любезно сказала я и повесила трубку.
Дэвид подошел ко мне и принялся испепелять взглядом.
– Ну что? Чего она хочет от меня?
– Ничего особенного. Мама пригласила тебя к себе домой на праздничный обед. Надеюсь, ты не забыл, что скоро Пасха? – Я уселась на стул и положила ноги на журнальный столик. – И еще она хочет, чтобы ты привел с собой приятеля или приятельницу.
Глаза брата сузились.
– А Джерри там тоже будет?
– Да, он там будет.
Уголки губ Дэвида уныло опустились, выражение лица стало каким-то кислым.
– Черт бы его побрал…
Что ж, все ясно: спрашивать Дэвида, пойдет ли он к матери, уже не имело смысла.
Мне очень хотелось позвонить Нику, но я все время оттягивала этот момент. Он тоже не звонил мне, и это значило, что мы давали друг другу возможность немного побыть свободными. Вот только я не хотела никакой свободы, я хотела Ника.
Дэвид и Кларисса решили сегодня вечером поужинать в ресторане, и, бросив на меня внимательный взгляд, Кларисса сказала, что будет рада, если я пойду с ними.
Я не раздумывая приняла приглашение, и мы отправились в довольно шикарный ресторан, находившийся неподалеку.
Глядя на своих оживленно беседующих спутников, я понимала, что Дэвид и Кларисса не спят друг с другом. Хотя я часто оставляла их одних, они совсем не занимались сексом, и это обстоятельство меня успокаивало: какие шаги могла предпринять бывшая жена Дэвида, узнай она о любовной связи бывшего мужа, оставалось только догадываться.
Кроме всего прочего, Кларисса была весьма щедрой: она всегда платила за Дэвида, и деньги у нее не кончались, а когда я заверяла подругу, что обязательно верну ей долг, она лишь равнодушно пожимала плечами.
После ужина мы вернулись домой, и я сразу же бросилась к автоответчику посмотреть, не звонил ли Ник, но звонков не было вообще ни от кого.
В итоге спать я легла рано, надеясь, что если хорошо высплюсь, то почувствую себя немного бодрее. Кларисса и Дэвид большую часть ночи, как всегда, провели в разговорах, и когда я просыпалась, то слышала из гостиной их приглушенные голоса.
Все воскресенье я бегала по магазинам и делала те вещи, которые приходится время от времени делать каждому человеку и которые никто за тебя не сделает. Конечно, романтики тут было мало. К примеру, романтические героини никогда не покупают туалетную бумагу, они вообще никогда не заходят в туалеты: видимо, бедняжки все поголовно страдают запорами. Точно так же они никогда не оплачивают телефонные счета и не делают еще много занудных, но необходимых вещей.
Ник мне так и не позвонил. Интересно, чем он занимается в выходной день?
Может быть, он тоже отправляется по магазинам за туалетной бумагой и прочей ерундой? Если бы я согласилась переехать к нему, то тогда за туалетной бумагой мы могли бы ходить вместе.
Тут я опять начала думать, что Ник решил положить конец нашим отношениям, потому что я обидела его, отказавшись к нему переехать. Лежа ночью в постели, я представляла себе, как Ник достает свой блокнот со списком знакомых девушек и вычеркивает из него мое имя, а потом начинает набирать телефон следующей девушки в списке. Имена на Б закончились, и теперь начались на В. Кто же это мог быть? Венди? Вивьен? Вайолет?
Лежа без сна, я ненавидела этих девушек. Ник и его голубые глаза, взлохмаченные светлые волосы и крепкая попка – все это принадлежало только мне.
В эту ночь я так и не уснула, поэтому утром в понедельник пришла на работу в весьма мрачном настроении.
Когда я вышла из машины и направилась к центральному подъезду, у меня вдруг появилось неприятное ощущение, будто кто-то за мной наблюдает. Я оглянулась, но на парковочной площадке стояли только три машины – моя, Тони Била и пикап Марти. Улица тоже выглядела пустынной, и на площади перед парком не было ни одного человека – привычная обстановка для столь раннего утра.
И все же легкое покалывание между лопаток не проходило, поэтому я снова огляделась по сторонам. Может быть, где-то затаилась белая «тойота»? Но моего неумелого преследователя нигде не было видно.
Не стоит обращать внимание на какие-то там предчувствия, в конце концов решила я, лучше просто ложиться пораньше и по-человечески высыпаться ночью, а то недосыпание может кого угодно превратить в параноика.
В студии я застала Тони Била в видавшей виды футболке с надписью «Пинк Флойд». Подпевая пластинке, он самозабвенно пел «Золотые сережки».
– Решил вспомнить детство? – спросила я, проходя мимо Тони к своему столу.
– Вот настоящая музыка, Бренда, это тебе не какой-нибудь коммерческий мусор. Настоящим музыкантам теперь быстро перекрывают кислород, если их альбом не становится сразу же платиновым, и все мы вынуждены это терпеть.
– Да, грустно.
– Не просто грустно – это настоящая трагедия! – Тони расправил плечи. – Студии грамзаписи управляются парнями в костюмах, бизнесменами, а диджеи ни на минуту не отрывают глаз от рейтинговых списков. Одни шаблоны, никакого творчества.
Теперь Тони говорил точно так же, как и мои друзья-хиппи.
– Долго ты будешь причитать, Тони? И отойди, пожалуйста, от моего стола, мне пора начинать. – Я села в кресло и надела наушники, но Тони, похоже, не собирался никуда уходить.
– На этой неделе ты берешь интервью, – важно произнес он, – У одного парня, которого зовут Джон Дишард.
Я сняла наушники.
– Джон из «Богемиан лав чайлд»?
– Полагаю, что это именно он.
– И это одна из тех групп шестидесятых, которым не удалось сразу записать платиновый альбом?
Тони махнул рукой.
– Уверен, у него целое полчище фанатов в Сан-Диего. Его агент уже звонил мне.
– Так у него есть агент? – Я вспомнила маленькое кафе у дороги и сидевших в нем хиппи. – Значит, его дела вдут в гору.
– Как бы там ни было, он придет к нам в среду, и ты должна обращаться с ним любезно и предупредительно. Подкрась ресницы, и пусть после твоего интервью он расскажет всем своим фанатам, какая Кей-си-эл-пи замечательная радиостанция.
– Я не крашу ресницы, Тони, и ты это отлично знаешь.
– Тогда покажи ему свои ноги. Кстати, у тебя очень славные ножки…
Тони наконец покинул меня, на ходу насвистывая мелодию из «Зед-ЗедТоп», а я снова надела наушники и начала свое шоу. Я почти сразу переключилась на Кей-би-зед, чтобы послушать голос Ника.
– Всем доброе утро, это Ник Джордан.
Как только его сладкий, теплый голос зазвучал в нашей студии, я сразу перестала замечать все, что происходило вокруг. Мне вспомнился запеченный картофель с сыром и томатным соусом, разбросанный по кухне, а потом передо мной возникла восхитительная картина – мы с Ником, склонившись над кастрюлей с шоколадным фондю, вдыхаем его непередаваемый аромат.
Тут Ник стал рассказывать своим слушателям о ресторане «Ле Гранд бистро» в Ла-Джолла.
– У меня приглашение на обед в «Ле Гранд бистро» на двоих, и его получит девятый дозвонившийся к нам. Поверьте, это действительно романтично. Если вы приведете туда свою девушку, можете не сомневаться, что она тут же влюбится в вас. Хозяин ресторана мой друг, и вам достаточно сказать ему, что я пригласил вас туда. Уверяю, вы не пожалеете о том, что отправились в «Ле Гранд бистро», слово Ника Джордана.
Что ж, Ник говорил чистую правду. Он уже проверил все на практике – взял с собой в ресторан девушку, и она без памяти влюбилась в него.
Интересно, будет ли Ник отпускать в мой адрес какие-нибудь саркастические замечания? Вряд ли, это не в его стиле. Ник – настоящий джентльмен. Он открывает дверцу машины для дамы, готовит завтрак и делает круглые глаза, когда я говорю о любви.
Такой замечательный мужчина встретился мне впервые в жизни, и вот, когда он пригласил меня переехать к нему, я вдруг заупрямилась. Мой страх снова проснулся во мне.
– Что это она делает? – донесся до меня голос Тоня Била.
Я не видела Тони, не видела компьютер, не видела кнопки на пульте, которые должна была нажимать: из моих глаз катились слезы, и они мешали мне делать все, что необходимо.
– Бренда! – Голос Тони звучал теперь где-то около моего уха. – Очнись, Бренда!
– Что? – я подняла голову и увидела, что Тони как-то странно смотрит на меня.
Звучал только голос Ника. Он сказал, что в субботу вечером он ходил в кино и смотрел «Чужие играют против». Вероятно, Ник уже успел обменяться впечатлениями об этом фильме со своими слушателями и теперь предлагал в качестве приза два билета на этот триллер.
Итак, Ник ходил в кино. С кем же? С Венди? С Вивьен? С Вайолет? Поток слез из моих глаз усилился.
– Бренда, что, черт возьми, с тобой происходит? Ты хочешь, чтобы я тебя уволил?
– Заткнись, Тони. – Я всхлипнула.
– Отныне я запрещаю тебе слушать Кей-би-зед. – Тони потряс головой. – Каждый раз после того, как ты слушаешь этого Ника, ты становишься какой-то безумной: то плачешь, то хохочешь и вообще ведешь себя черт знает как. Собственно, что случилось? Вы расстались?
Я покачала головой, и слезы стали стекать с моих щек на подбородок и капать на грудь и колени.
– Нет, я люблю его.
– Так в чем же дело? – Тони сокрушенно вздохнул и уселся в кресло напротив меня. – Перестань плакать и расскажи, что случилось?
И тут я неожиданно для себя выложила Тони Билу и Марти все свои проблемы.
– Слушай меня. – Тони откинулся на спинку кресла, его большой живот выпятился вперед так, что под ним исчез вставленный в джинсы ремень. – Тебе следует пригласить Ника на праздничный обед к матери, – важно прокомментировал мою исповедь Тони. – Дай ему понять, что ты хочешь познакомить его со своей семьей. После обеда заведи на задний двор и покажи ему вид на океан. Скажи, что любишь его, а потом задай ему такую работу, какой ему еще не приходилось выполнять в жизни, пусть как следует попотеет. Вот тогда он точно простит тебя.
Я вдруг начала смеяться, и слезы на моих глазах мгновенно высохли.
– Спасибо, Тони, отличный совет.
– Разумеется, это непременно сработает.
Марти за стеклом одобрительно кивнул и принялся разворачивать очередной «Спикере».
– Потом сразу переезжай к нему. Он умеет готовить? Да? На твоем месте я бы именно так и сделал.
Из моей груди вырвался протяжный вздох:
– Не знаю, не знаю… Я боюсь переезжать. Что, если мы не поладим? Что, если мы очень скоро возненавидим друг друга?
– Ну, тут нечего бояться, – уверенно заявил Тони. – Если тебе не понравится, вернешься домой, и все. А если понравится, выйдешь за Ника замуж и будешь радоваться жизни. Никогда не узнаешь, что ждет тебя за углом дома, пока не заглянешь туда. Не позволяй страху одержать над собой верх. Если есть хоть малейший шанс получить то, что сделает тебя счастливой, надо действовать. Я знаю это по своему опыту, так что не сомневайся.
Я с интересом посмотрела на Тони:
– Правда?
– Конечно, правда. Это было очень давно. Мне встретилась красивая девушка, у которой были такие же красивые ноги, как у тебя, а волосы – светлые и гладкие, ничего общего с твоими. Сейчас я мог бы качать наших детей у себя на коленях, но я струсил. Она вышла замуж за архитектора и уехала в Швецию, а мне приходится каждый уик-энд проводить с новой подружкой.
Я выпрямилась в кресле.
– Тони, как ты можешь говорить мне такие вещи!
Тони встал.
– Ладно, не расстраивайся. У шоу-бизнеса свои законы. Если у тебя с Ником вдруг не сложится, может быть, я предложу тебе встретиться со мной.
Решив, что дело, кажется, заходит слишком далеко, я торопливо повернулась к микрофону и заговорила:
– Привет, Сан-Диего, с вами Бренда. Прошу прощения за небольшую паузу, меня только что стошнило.
Тони залился беззвучным смехом, а я в это время перешла к коммерческой рекламе.
– Только не шути так слишком часто. Хотел бы я сейчас видеть физиономии твоих почитателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
От этой мысли мне стало жарко, и я тут же решила взглянуть на отношения с Ником спокойно и трезво, чтобы в конце концов решить, чего же я хочу от него. Увы, вместо этого я остановилась и почему-то стала представлять себя с Ником под душем, потом Ника, облитого шоколадным фондю, а потом Ника, занимающегося со мной любовью на кухонном столе.
Когда я наконец направилась к своей машине, пытаясь сконцентрироваться на том, как прекрасно пахла бы кожа Ника, если натереть ее соком манго, старая грязная «тойота» уже стояла на парковочной площадке. Водителя в ней, как всегда, не оказалось. Неожиданно для себя я вдруг подошла к «тойоте» и, пользуясь тем, что стекло на передней дверце было опущено, заглянула в нее.
Внутри я не увидела ничего особенного – все выглядело так, как и должно было выглядеть в старой обшарпанной машине. На сиденье водителя лежал лист бумаги, мелко исписанный какими-то номерами и знаками, но это для меня ничего не значило. На заднем сиденье я заметила плащ цвета хаки – такие плащи чаще всего бывают у военных. В общем, ничего подозрительного. Номер у машины калифорнийский, и даже указан дилерский центр в Ла-Месса.
В конце концов я решила, что во всем виновато мое больное воображение. «Тойота» как «тойота». Сев в свою машину, я завела мотор и через минуту уже ехала в ближайший магазин, даже не догадываясь о том, что мои опасения вовсе не лишены оснований.
Когда я вернулась с кексом, Кларисса и Дэвид по-прежнему стояли над кастрюлькой и смеялись, а их лица были перепачканы шоколадом. Надо же такому случиться, с удивлением подумала я: мой занудный братец, всю жизнь усердно карабкавшийся по лестнице социального успеха, стоит у плиты, хихикает и варит фондю! И все равно мне было приятно снова видеть его смеющимся.
Я положила кекс на стол, а ананасы и клубнику помыла и выложила на большое блюдо фондю оказалось не слишком удачным, к тому же Дэвид время от времени добавлял в это варево масло, и в конце концов мы выставили на середину стола какую-то скользкую бесформенную массу. Вдобавок кекс оказался слегка сухим, зато фрукты были превосходными.
Тут зазвонил телефон, и я проворно схватила трубку. Может, это Ник? Хочет пригласить меня к себе на ночь?
Но когда высветился номер мой матери, я сразу вспомнила вчерашний вечер, и хотя почувствовала себя виноватой, все равно никак не могла решить, ответить ей или нет?
Я отвернулась от телефона, но внезапно изменила решение и взяла трубку.
– Алло…
– Бренда. – На другом конце провода послышался вздох облегчения.
– Да, я.
– Я звоню, чтобы сказать… – Мать вдруг замолчала, похоже, на самом деле она не знала, что мне сказать. – Пожалуйста, поблагодари Ника за прекрасный ужин, это было просто чудесно и так любезно с его стороны…
– Я передам ему.
– Спасибо. – Мать помолчала, потом заговорила снова, но уже не так уверенно: – Еще я хотела напомнить вам обоим – тебе и Дэвиду, – что в следующее воскресенье Пасха.
Пасха! Мое сердце опустилось. Каждый год на Пасху мы собирались в мамином доме на обед, и она кормила нас ветчиной, зеленой фасолью и макаронами с сыром. В нашей семье это стало традицией. Правда, с тех пор как Дэвид женился, он перестал приезжать к матери на Пасху, поскольку его жена предпочитала отмечать этот праздник в Чикаго в кругу своих родственников, а после смерти отца только я и мать садились к праздничному пасхальному столу.
И вот теперь Дэвид был в Сан-Диего, а значит, мы наконец могли все вместе собраться у матери. Джерри, без сомнения, тоже там будет.
– Да, Пасха. – Я вздохнула. – Так что ты хотела сказать?
– Я приготовлю наш традиционный обед, все как всегда, и хочу, чтобы ты пришла.
– Уф, – невольно вырвалось у меня.
– Ты можешь взять с собой Ника…
Я заморгала. Хочется мне, чтобы Ник пришел в дом к моей матери и наблюдал за тем, как я и мои родственники бросаем друг на друга злобные взгляды через стол с ветчиной и зеленой фасолью? Кажется, нет.
К тому же, думаю, Ник просто откажется от моего приглашения. Ему и сейчас не слишком хорошо с Глупой Брендой.
– Ладно, – неожиданно для себя пробормотала я.
Мать радостно вздохнула:
– Ты правда придешь?
– Я – да, но Дэвид вряд ли.
– Понимаю. Ты придешь с Ником?
– Да. – У меня вдруг появилось неприятное предчувствие, и я закрыла глаза. – По крайней мере я приглашу его.
– Пожалуйста, постарайся уговорить и Дэвида, – заторопилась мать. – Если он хочет, то пусть тоже приведет с собой приятеля или приятельницу.
Похоже, матери нужна была группа поддержки: как можно большее количество людей должны стать свидетелями этого шоу – торжественного принятия Джерри в семью. Но даже если и так, спорить с матерью мне не хотелось – я слишком устала от всяких споров.
– Хорошо, я передам ему твои пожелания. – Дорогая, я так на тебя надеюсь!
– Не могу ничего обещать. – Я вздохнула, и, судя по тому, и новых просьб не последовало, мать наконец сдалась.
– Я планирую подать обед в два часа, так что приходи в час, чтобы успеть приготовить твой фирменный картофельный салат.
– Ладно, – не слишком любезно сказала я и повесила трубку.
Дэвид подошел ко мне и принялся испепелять взглядом.
– Ну что? Чего она хочет от меня?
– Ничего особенного. Мама пригласила тебя к себе домой на праздничный обед. Надеюсь, ты не забыл, что скоро Пасха? – Я уселась на стул и положила ноги на журнальный столик. – И еще она хочет, чтобы ты привел с собой приятеля или приятельницу.
Глаза брата сузились.
– А Джерри там тоже будет?
– Да, он там будет.
Уголки губ Дэвида уныло опустились, выражение лица стало каким-то кислым.
– Черт бы его побрал…
Что ж, все ясно: спрашивать Дэвида, пойдет ли он к матери, уже не имело смысла.
Мне очень хотелось позвонить Нику, но я все время оттягивала этот момент. Он тоже не звонил мне, и это значило, что мы давали друг другу возможность немного побыть свободными. Вот только я не хотела никакой свободы, я хотела Ника.
Дэвид и Кларисса решили сегодня вечером поужинать в ресторане, и, бросив на меня внимательный взгляд, Кларисса сказала, что будет рада, если я пойду с ними.
Я не раздумывая приняла приглашение, и мы отправились в довольно шикарный ресторан, находившийся неподалеку.
Глядя на своих оживленно беседующих спутников, я понимала, что Дэвид и Кларисса не спят друг с другом. Хотя я часто оставляла их одних, они совсем не занимались сексом, и это обстоятельство меня успокаивало: какие шаги могла предпринять бывшая жена Дэвида, узнай она о любовной связи бывшего мужа, оставалось только догадываться.
Кроме всего прочего, Кларисса была весьма щедрой: она всегда платила за Дэвида, и деньги у нее не кончались, а когда я заверяла подругу, что обязательно верну ей долг, она лишь равнодушно пожимала плечами.
После ужина мы вернулись домой, и я сразу же бросилась к автоответчику посмотреть, не звонил ли Ник, но звонков не было вообще ни от кого.
В итоге спать я легла рано, надеясь, что если хорошо высплюсь, то почувствую себя немного бодрее. Кларисса и Дэвид большую часть ночи, как всегда, провели в разговорах, и когда я просыпалась, то слышала из гостиной их приглушенные голоса.
Все воскресенье я бегала по магазинам и делала те вещи, которые приходится время от времени делать каждому человеку и которые никто за тебя не сделает. Конечно, романтики тут было мало. К примеру, романтические героини никогда не покупают туалетную бумагу, они вообще никогда не заходят в туалеты: видимо, бедняжки все поголовно страдают запорами. Точно так же они никогда не оплачивают телефонные счета и не делают еще много занудных, но необходимых вещей.
Ник мне так и не позвонил. Интересно, чем он занимается в выходной день?
Может быть, он тоже отправляется по магазинам за туалетной бумагой и прочей ерундой? Если бы я согласилась переехать к нему, то тогда за туалетной бумагой мы могли бы ходить вместе.
Тут я опять начала думать, что Ник решил положить конец нашим отношениям, потому что я обидела его, отказавшись к нему переехать. Лежа ночью в постели, я представляла себе, как Ник достает свой блокнот со списком знакомых девушек и вычеркивает из него мое имя, а потом начинает набирать телефон следующей девушки в списке. Имена на Б закончились, и теперь начались на В. Кто же это мог быть? Венди? Вивьен? Вайолет?
Лежа без сна, я ненавидела этих девушек. Ник и его голубые глаза, взлохмаченные светлые волосы и крепкая попка – все это принадлежало только мне.
В эту ночь я так и не уснула, поэтому утром в понедельник пришла на работу в весьма мрачном настроении.
Когда я вышла из машины и направилась к центральному подъезду, у меня вдруг появилось неприятное ощущение, будто кто-то за мной наблюдает. Я оглянулась, но на парковочной площадке стояли только три машины – моя, Тони Била и пикап Марти. Улица тоже выглядела пустынной, и на площади перед парком не было ни одного человека – привычная обстановка для столь раннего утра.
И все же легкое покалывание между лопаток не проходило, поэтому я снова огляделась по сторонам. Может быть, где-то затаилась белая «тойота»? Но моего неумелого преследователя нигде не было видно.
Не стоит обращать внимание на какие-то там предчувствия, в конце концов решила я, лучше просто ложиться пораньше и по-человечески высыпаться ночью, а то недосыпание может кого угодно превратить в параноика.
В студии я застала Тони Била в видавшей виды футболке с надписью «Пинк Флойд». Подпевая пластинке, он самозабвенно пел «Золотые сережки».
– Решил вспомнить детство? – спросила я, проходя мимо Тони к своему столу.
– Вот настоящая музыка, Бренда, это тебе не какой-нибудь коммерческий мусор. Настоящим музыкантам теперь быстро перекрывают кислород, если их альбом не становится сразу же платиновым, и все мы вынуждены это терпеть.
– Да, грустно.
– Не просто грустно – это настоящая трагедия! – Тони расправил плечи. – Студии грамзаписи управляются парнями в костюмах, бизнесменами, а диджеи ни на минуту не отрывают глаз от рейтинговых списков. Одни шаблоны, никакого творчества.
Теперь Тони говорил точно так же, как и мои друзья-хиппи.
– Долго ты будешь причитать, Тони? И отойди, пожалуйста, от моего стола, мне пора начинать. – Я села в кресло и надела наушники, но Тони, похоже, не собирался никуда уходить.
– На этой неделе ты берешь интервью, – важно произнес он, – У одного парня, которого зовут Джон Дишард.
Я сняла наушники.
– Джон из «Богемиан лав чайлд»?
– Полагаю, что это именно он.
– И это одна из тех групп шестидесятых, которым не удалось сразу записать платиновый альбом?
Тони махнул рукой.
– Уверен, у него целое полчище фанатов в Сан-Диего. Его агент уже звонил мне.
– Так у него есть агент? – Я вспомнила маленькое кафе у дороги и сидевших в нем хиппи. – Значит, его дела вдут в гору.
– Как бы там ни было, он придет к нам в среду, и ты должна обращаться с ним любезно и предупредительно. Подкрась ресницы, и пусть после твоего интервью он расскажет всем своим фанатам, какая Кей-си-эл-пи замечательная радиостанция.
– Я не крашу ресницы, Тони, и ты это отлично знаешь.
– Тогда покажи ему свои ноги. Кстати, у тебя очень славные ножки…
Тони наконец покинул меня, на ходу насвистывая мелодию из «Зед-ЗедТоп», а я снова надела наушники и начала свое шоу. Я почти сразу переключилась на Кей-би-зед, чтобы послушать голос Ника.
– Всем доброе утро, это Ник Джордан.
Как только его сладкий, теплый голос зазвучал в нашей студии, я сразу перестала замечать все, что происходило вокруг. Мне вспомнился запеченный картофель с сыром и томатным соусом, разбросанный по кухне, а потом передо мной возникла восхитительная картина – мы с Ником, склонившись над кастрюлей с шоколадным фондю, вдыхаем его непередаваемый аромат.
Тут Ник стал рассказывать своим слушателям о ресторане «Ле Гранд бистро» в Ла-Джолла.
– У меня приглашение на обед в «Ле Гранд бистро» на двоих, и его получит девятый дозвонившийся к нам. Поверьте, это действительно романтично. Если вы приведете туда свою девушку, можете не сомневаться, что она тут же влюбится в вас. Хозяин ресторана мой друг, и вам достаточно сказать ему, что я пригласил вас туда. Уверяю, вы не пожалеете о том, что отправились в «Ле Гранд бистро», слово Ника Джордана.
Что ж, Ник говорил чистую правду. Он уже проверил все на практике – взял с собой в ресторан девушку, и она без памяти влюбилась в него.
Интересно, будет ли Ник отпускать в мой адрес какие-нибудь саркастические замечания? Вряд ли, это не в его стиле. Ник – настоящий джентльмен. Он открывает дверцу машины для дамы, готовит завтрак и делает круглые глаза, когда я говорю о любви.
Такой замечательный мужчина встретился мне впервые в жизни, и вот, когда он пригласил меня переехать к нему, я вдруг заупрямилась. Мой страх снова проснулся во мне.
– Что это она делает? – донесся до меня голос Тоня Била.
Я не видела Тони, не видела компьютер, не видела кнопки на пульте, которые должна была нажимать: из моих глаз катились слезы, и они мешали мне делать все, что необходимо.
– Бренда! – Голос Тони звучал теперь где-то около моего уха. – Очнись, Бренда!
– Что? – я подняла голову и увидела, что Тони как-то странно смотрит на меня.
Звучал только голос Ника. Он сказал, что в субботу вечером он ходил в кино и смотрел «Чужие играют против». Вероятно, Ник уже успел обменяться впечатлениями об этом фильме со своими слушателями и теперь предлагал в качестве приза два билета на этот триллер.
Итак, Ник ходил в кино. С кем же? С Венди? С Вивьен? С Вайолет? Поток слез из моих глаз усилился.
– Бренда, что, черт возьми, с тобой происходит? Ты хочешь, чтобы я тебя уволил?
– Заткнись, Тони. – Я всхлипнула.
– Отныне я запрещаю тебе слушать Кей-би-зед. – Тони потряс головой. – Каждый раз после того, как ты слушаешь этого Ника, ты становишься какой-то безумной: то плачешь, то хохочешь и вообще ведешь себя черт знает как. Собственно, что случилось? Вы расстались?
Я покачала головой, и слезы стали стекать с моих щек на подбородок и капать на грудь и колени.
– Нет, я люблю его.
– Так в чем же дело? – Тони сокрушенно вздохнул и уселся в кресло напротив меня. – Перестань плакать и расскажи, что случилось?
И тут я неожиданно для себя выложила Тони Билу и Марти все свои проблемы.
– Слушай меня. – Тони откинулся на спинку кресла, его большой живот выпятился вперед так, что под ним исчез вставленный в джинсы ремень. – Тебе следует пригласить Ника на праздничный обед к матери, – важно прокомментировал мою исповедь Тони. – Дай ему понять, что ты хочешь познакомить его со своей семьей. После обеда заведи на задний двор и покажи ему вид на океан. Скажи, что любишь его, а потом задай ему такую работу, какой ему еще не приходилось выполнять в жизни, пусть как следует попотеет. Вот тогда он точно простит тебя.
Я вдруг начала смеяться, и слезы на моих глазах мгновенно высохли.
– Спасибо, Тони, отличный совет.
– Разумеется, это непременно сработает.
Марти за стеклом одобрительно кивнул и принялся разворачивать очередной «Спикере».
– Потом сразу переезжай к нему. Он умеет готовить? Да? На твоем месте я бы именно так и сделал.
Из моей груди вырвался протяжный вздох:
– Не знаю, не знаю… Я боюсь переезжать. Что, если мы не поладим? Что, если мы очень скоро возненавидим друг друга?
– Ну, тут нечего бояться, – уверенно заявил Тони. – Если тебе не понравится, вернешься домой, и все. А если понравится, выйдешь за Ника замуж и будешь радоваться жизни. Никогда не узнаешь, что ждет тебя за углом дома, пока не заглянешь туда. Не позволяй страху одержать над собой верх. Если есть хоть малейший шанс получить то, что сделает тебя счастливой, надо действовать. Я знаю это по своему опыту, так что не сомневайся.
Я с интересом посмотрела на Тони:
– Правда?
– Конечно, правда. Это было очень давно. Мне встретилась красивая девушка, у которой были такие же красивые ноги, как у тебя, а волосы – светлые и гладкие, ничего общего с твоими. Сейчас я мог бы качать наших детей у себя на коленях, но я струсил. Она вышла замуж за архитектора и уехала в Швецию, а мне приходится каждый уик-энд проводить с новой подружкой.
Я выпрямилась в кресле.
– Тони, как ты можешь говорить мне такие вещи!
Тони встал.
– Ладно, не расстраивайся. У шоу-бизнеса свои законы. Если у тебя с Ником вдруг не сложится, может быть, я предложу тебе встретиться со мной.
Решив, что дело, кажется, заходит слишком далеко, я торопливо повернулась к микрофону и заговорила:
– Привет, Сан-Диего, с вами Бренда. Прошу прощения за небольшую паузу, меня только что стошнило.
Тони залился беззвучным смехом, а я в это время перешла к коммерческой рекламе.
– Только не шути так слишком часто. Хотел бы я сейчас видеть физиономии твоих почитателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30