– Эй, Ник!
Ник уже почти дошел до ворот. Услышав, что я зову его, он оглянулся и остановился, ожидая, когда я доберусь до него.
Мне хотелось пожелать ему спокойной ночи, поблагодарить, сказать на прощание что-нибудь милое и ничего не значащее, но вместо этого я просто встала на цыпочки и поцеловала его, а когда он приложил большой палец к уголку моего рта и ответил на поцелуй, я снова ощутила восхитительную мягкость его губ.
– Спасибо, Бренда.
Спасибо? Но за что?
Он снова заглянул мне в глаза, потом повернулся, открыл ворота и через минуту уже поднимался по ступенькам к своему красному кабриолету.
Только когда машина скрылась из виду, я вдруг поняла, что не спросила у Ника ни адреса, ни номера телефона. Вероятно, он сообщил мне все это еще тогда, два месяца назад на вечеринке, и теперь думает, что мне это известно. Ведь он-то помнил, как меня зовут… Выходит, снова я поступила ужасно, ужасно непрактично…
Когда я снова вернулась на яхту, мой брат сидел в каюте на койке, но не на той, на которой мы несколько минут назад лежали с Ником. Дэвид выглядел мрачновато, угадать его настроение было не трудно.
Я села напротив и с угрюмым видом стала его разглядывать.
– Кажется, я испортил тебе свидание. – Дэвид поддал ногой свою сумку. – Но… о таких вещах надо предупреждать заранее.
– Все в порядке. – Я не хотела объяснять, что у меня с Ником было вовсе никакое не свидание, что мы встретились специально для того, чтобы заняться сексом, «прочем, какое теперь это имеет значение? – Ты-то что здесь делаешь?
– Да вот, пришел сюда поспать: у твоей соседки по квартире вечеринка.
Ну теперь все понятно. Кларисса – большая любительница устраивать дикие сборища, типа того, что она организовала на Новый год. У нее имеются друзья из всех слоев общества, и время от времени она приглашает их к себе в гости «выпить бокал вина».
– Ты не сможешь жить в нашей квартире, я тебя предупреждала. – Мне не удалось удержаться от вздоха. – Тебе все-таки придется снять комнату.
– На какие шиши? У меня нет ни цента.
– Сними деньги с кредитной карточки. Некоторое время Дэвид, не моргая, смотрел на меня.
– Бренда, у меня нет никаких кредитных карточек. Я потерял все, слышишь, все! У меня забрали дом, я лишился всей своей жизни.
Он замолчал. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим плеском воды. Равномерное «свиш, свиш» усиливало ощущение отверженности и отчаяния, которое внезапно охватило нас с Дэвидом.
– Мне жаль… Я не знала.
Брат посмотрел куда-то в пространство, его боль была почти осязаемой.
– Все произошло неожиданно. Я дал Алисии все, что она хотела: дом, машину, деньги. Я поднимался очень быстро, у меня было много денег, очень много. Я собирался вступить в клуб, доступный только для представителей высшего общества… И вдруг это несчастье. Алисия не смогла пережить моего банкротства – ей было, видите ли, стыдно. Стыдно! Ты можешь поверить в это? Она наняла дорогого адвоката и забрала у меня все подчистую.
Бедный Дэвид. Он мчался домой, словно испуганный ребенок, надеясь, что его дорогая мамочка ласково потреплет его по щечке, накормит спагетти с томатным соусом и мясными котлетками и скажет ему: «Ну, ну, малыш, эта беда – не беда».
А вместо этого приехавший с Дэвидом приятель забрался к мамочке в постельку, и вожделенная кухня осталась лишь в воспоминаниях.
– Мама поможет тебе, – наконец сказала я. – Ты же знаешь, она тебя не оставит…
– Мне не нужна ее помощь.
Я знала, что Дэвид так скажет – он злился на мать из-за Джерри. Я бы, пожалуй, тоже злилась.
– Все равно мы что-нибудь обязательно придумаем. Мои слова прозвучали вяло и неуверенно – казалось, душная атмосфера этой маленькой каюты решительно отвергала их, словно они вовсе не имели никакого значения.
– Ладно, пойдем пока куда-нибудь пообедаем. Плачу я.
– Мне что-то не хочется есть.
– В таком случае ложись и спи, а я пойду домой. Вечеринка Клариссы мне не помеха.
Дэвид кивнул, но, оглядев каюту, вдруг сморщился.
– Нет, я не останусь. Ты тут тискалась с этим парнем, и, думаю, мамуля здесь занималась тем же… Боюсь, мне будут сниться кошмары.
– Но мы тут ничем таким не занимались. – Я не стала уточнять, что мы с Ником просто ничего не успели сделать.
– Мне все равно, я просто не хочу ничего об этом знать. – Дэвид закинул на плечо красную спортивную сумку. – Вот только непонятно, куда теперь идти, – похоже, кругом все только и делают, что тискаются…
Памятуя, что Дэвид всегда предпочитал толстые блины, приготовленные на дрожжах, я все-таки уговорила его перекусить со мной в блинной, где ему подали три блинчика, уложенных один поверх другого и намазанных сверху вареньем. Дэвид так упорно растирал это малиновое варенье по поверхности верхнего блина, что вскоре превратил все в некое подобие каши, есть которую так и не стал.
Я смотрела на брата и думала о Нике. Интересно, встретимся ли мы с ним снова? Я все еще ощущала привкус пряностей во рту, мое тело еще не успело забыть его прикосновений, а глаза – его лицо. Оно было так близко… Мои ладони все еще приятно покалывало, как в те мгновения, когда я гладила Ника по спине.
Мне обязательно надо найти его, если даже для этого придется обзвонить всех Ников, проживающих в Сан-Диего.
Я расплатилась, и мы с Дэвидом вышли из блинной, а придя домой, обнаружили, что вечеринка у Клариссы уже подходит к концу. Последнего гостя Кларисса тут же выставила за дверь и через мгновение исчезла в своей комнате, по всей видимости, чтобы тут же лечь спать.
На следующий день было воскресенье, и мы проспали до одиннадцати часов, а потом вместе с Клариссой отправились в ближайшее кафе завтракать. Дэвид тут же рассказал Клариссе, при каких обстоятельствах он нашел меня, но моя славная подруга, с невозмутимым выражением лица поедая салат, сделала вид, что ничего не слышит.
Проснувшись утром в понедельник, я вздохнула с облегчением – пора было браться за дело. Грустно, когда выходные дни проходят так невесело, что ты с радостью бежишь на работу.
Я не выходила в эфир раньше двух, но Тони нравилось, когда я приходила на радиостанцию раньше: помогать другим диджеям отвечать на телефонные звонки и готовить рекламные объявления. В свой самый первый рабочий день на радиостанции я объявила Тони, что не намерена постоянно готовить кофе для всей команды, и он вместо ответа тут же загрузил меня другой грязной работой.
Чтобы отвлечь себя от мрачных мыслей, я включила Кей-си-эл-пи и услышала Тима: в данный момент он находился в бассейне с акулами, установленном в «Морском мире». Вероятно, Тим сидел в какой-то подвесной люльке, располагавшейся у самой поверхности воды, откуда мог прекрасно видеть, что происходит под водой, и комментировать это, тогда как оператор наблюдал за Тимом с платформы для зрителей.
– Смотри в оба, Тим! – крикнул оператор. – Ты ведь не нервничаешь, а? Акулы нападают только на тех, кто нервничает!
Тим попытался засмеяться и явно делал вид, что не обращает никакого внимания на двух огромных акул, кружившихся под ним.
– Тебе придется провести в бассейне всего-то десять часов, Тим! – снова прокричал оператор. – Все, кто хочет провести час с Тимом в бассейне, звоните нам…
Вздохнув, я переключилась на Кей-би-зед, наших конкурентов, замыкавших пятерку лучших радиостанций Сан-Диего. Они сводили меня с ума. Большинство богатых бизнесменов, которым мы предлагали разместить рекламу на нашей радиостанции, обычно отвечали, что предпочитают для этого обращаться в Кей-би-зед. Я же в Кей-си-эл-пи обычно заполняла паузы в ночном эфире, рекламируя всякую ерунду типа только что открывшихся сельскохозяйственных ярмарок и женских турниров по борьбе в грязи. Некоторые клиенты, заказывавшие рекламу на радио, говорили, что мне лучше заняться стриптизом в приватном порядке, за это они были готовы заказать мне столько рекламных объявлений, сколько я смогу разместить в эфире. После подобных разговоров я обычно закатывала глаза и убегала, оставив клиента в одиночестве. Если бы Тони узнал о подобных предложениях, он, без сомнение, обязал бы меня заниматься стриптизом.
В эфире послышался голос диджея Кей-би-зед:
– С добрым утром, Сан-Диего, это Ник Джордан.
У меня перехватило дыхание, и я чуть не врезалась в ярко-желтый багажник «хонды», ехавшей впереди меня. Едва успев надавить на тормоз, я уставилась на радиоприемник, боясь даже шелохнуться.
Ник.
Передо мной снова возникло его лицо. Светлые волосы, голубые глаза. Я снова видела его сексуальное тело, я ощущала прикосновения его губ. Мое тело сделалось горячим. Наверное, у меня вот-вот закипит кровь.
Ник, мой Ник – диджей Кей-би-зед.
Кто-то позади меня начал сигналить и выкрикивать ругательства, но я ничего не слышала, кроме голоса Ника.
– Теперь я буду будить вас по утрам и гнать на работу. Вместе с вами я с пяти до девяти.
Меня била дрожь. Казалось, люди стали специально бросаться под мою машину, так что мне приходилось то и дело объезжать их и увертываться от других автомобилей, но я ни на что не обращала внимания, кроме светящейся панели радио, из которого несся голос Ника.
– На этой неделе у меня было свидание, – бодро сообщил он. – Знаете, такие ночи не забываются. – В эфире послышались аплодисменты, но это был лишь специальный звуковой эффект. – Ее зовут Бренда, и она очень красивая. Однако вот какая проблема: у меня нет номера ее телефона. – Новый звуковой эффект – разочарованные стоны. – Сейчас я вот что сделаю: включу для нее песню. Это для тебя, Бренда. Если ты слышишь меня, позвони мне прямо сейчас.
Голос Ника стих, и зазвучала песня «Крейзи» «Дейв Мэтьюзбэнд». Это была песня о любви.
Мое сердце подпрыгнуло к горлу, и я припарковалась совсем не в том месте, где обычно это делала, а у овощного магазина. Отсюда мне предстояло пройти пешком до радиостанции еще полквартала, но все равно я была счастлива, как никогда.
Как мне хорошо! Жизнь прекрасна!
Я положила голову на руль и застонала.
Я шла по коридору радиостанции, и от счастья у меня кружилась голова, но тут неожиданно Тони Бил преградил мне дорогу. В руках он держал свернутую трубочкой газету и помахивал ею так, словно перед ним была не я, а провинившаяся собака.
– Тебе придется выйти сегодня в час пик, Бренда.
– Ч то?
– Я уволил Ханса, и сегодня час пик твой.
В любое другое время я была бы рада развлечь застрявших в пробках жителей Сан-Диего в пять часов дня, но только не сегодня, когда я находилась на грани нервного срыва и с трудом контролировала свои эмоции. Как можно шутить и веселиться, если мир вокруг меня крутится так, словно ты мчишься по американским горкам?
Тони хлопнул меня газетой по руке:
– Эй, с тобой все в порядке? Я даю тебе лучшее время прямо сегодня. Включай музыку, отвечай на телефонные звонки, разговаривай с людьми. Ты, часом, не забыла, что делают в эфире диджей?
– Нет, черт возьми!
– Вот и хорошо.
Почему Ник не сказал мне, что он работает на радиостанции? Впрочем, он, может, и сказал, только я пропустила это мимо ушей.
А что я говорила ему? Кажется, ничего особенного. Ни о моей работе, ни о подробностях моей жизни речь вообще не заходила. Я даже не назвала ему свою фамилию: мы оба просто хотели приключений, острых ощущений, радости, новизны и вовсе не собирались брать на себя какие-либо обязательства.
И вот теперь он объявлял во всеуслышание, что у него было свидание и что он хочет видеть ее, то есть меня, снова!
Проигнорировав просьбу Тони не оглушать его этой «зубодробилкой», я включила радио и нашла Кей-би-зед.
С Ником по телефону разговаривала девушка:
– Привет, Ник. Если не найдешь ее, позвони мне. Хорошо?
Ник засмеялся.
– Само собой, – сказал он и отключил девушку. – Телефоны разрываются от звонков, и надо успеть ответить всем. Жди, красотка, я прилечу к тебе на крыльях, как только выберу несколько свободных минут.
Выключив радио, я заметила, что Тони с грозным выражением лица направляется в студию. Кроме Марти, нашего режиссера, в комнате никого не осталось, и я бросилась следом.
Тони вошел в студию, когда команда Тима перешла к рекламным объявлениям, и, схватив телефонную трубку, проревел в нее: «Тим!»
Хотя Тим не мог ответить на этот страстный призыв, так как занимался кружащимися вокруг него акулами, его оператор был вполне в состоянии поговорить с Тони.
– Почему у вас нет звонков от слушателей? Сейчас в бассейне уже должна находиться прорва желающих поплавать вместе с акулами!
Я стиснула зубы, чтобы не застонать: у нас не было звонков, потому что все звонили на Кей-би-зед и расспрашивали Ника о его таинственном свидании.
– Что? – прокричал Тони, а потом с ненавистью посмотрел на телефонную трубку.
В это время вошедший в студию Марти развернул плитку шоколада и с невозмутимым видом проговорил:
– Включите Кей-би-зед.
Марти откусил кусок от своей шоколадки, и, как только он нажал одну из кнопок на пульте, студию наполнил голос Ника:
– Я подарю два билета на ужастик тому, кто сможет найти мою таинственную незнакомку. Я оплачу обед на двоих в «У Тонио». Девушку зовут Бренда.
От Тони Била сейчас можно было ожидать чего угодно Он мог накричать на меня, мог тут же меня уволить, обвинив в том, что я помогала конкурирующей радиостанции, однако на этот раз его лицо выглядело озадаченным.
– Почему всех так интересует это? Почему никто не интересуется акулами? – спросил Марти.
– Ну, акулами тоже кто-то интересуется, – Мартин усмехнулся.
Тони задумчиво устремил взгляд в необозримую даль – очевидно, он даже и предположить не мог, что таинственная Бренда, которую разыскивал Ник, могла оказаться Брендой, которая работала у него на Кей-си-эл-пи.
Все утро я слушала Ника. Его шоу вызывало во мне те же чувства, что и дорожная авария: на разбитый автомобиль с пострадавшими смотреть страшно и неприятно, но тем не менее так и тянет взглянуть.
Ник уступил место следующему диджею в девять часов, но телефонные звонки ему все еще продолжали идти, и меня особенно раздражало, когда новый диджей брал трубку и отвечал за Ника.
– Вы звоните на Кей-би-зед, но Ника здесь сейчас нет…
– Только дура могла не позвонить Нику! – истерично прокричала какая-то женщина. – Я люблю тебя, Ник!
– Выключите этот бред! – прорычал Тони.
Я мгновенно повиновалась.
– У них и так высокий рейтинг, не хватало еще нам перейти в число их поклонников. Итак, что мы будем с этим делать?
У Тони в уголке рта вдруг появился клочок белой пузырящейся пены, и эта пена застыла большой отвратительной каплей, готовой в любое мгновение сорваться с губы.
Я не отрывая глаз смотрела на Тони и вдруг почувствовала, что внутри меня что-то происходит.
С меня достаточно. Всего достаточно! Новая Бренда снова подняла голову. Ник во всеуслышание рассказал о нашей несостоявшейся ночи любви, и все слушатели теперь ополчились против меня. Я была той самой Брендой, которую разыскивал Ник, и поэтому именно я была во всем виновата.
Мне захотелось сейчас же уехать домой, закрыться в своей комнате, спрятаться от всего мира, но вместо этого я подняла голову и снова посмотрела на Тони Била.
В глазах Тони вдруг промелькнуло сомнение.
– Я хочу выйти в эфир прямо сейчас!
Тони удивленно заморгал:
– Что?
– Дайте мне микрофон.
– Но у нас Тим в бассейне с акулами…
Я встала и сделала шаг. Мы с Тони были примерно одного роста, а его итальянская мама, видимо, слишком часто подавала на обед спагетти, поэтому теперь Тони обладал довольно большим животом, которым почти упирался в меня.
– Я выйду в эфир и верну наших слушателей.
Тони пристально посмотрел мне в глаза.
– Ты что, хочешь пофлиртовать с ним в эфире? Для начала тебе следовало рассказать обо всем мне, и я бы помог все устроить, сделать как надо. Но ты решила, что тебе это вовсе не нужно…
– Не стоит тратить время на препирательства. Я сейчас выйду в эфир, и слушатели слетятся к нам, как бабочки на свет. Бассейн с акулами подождет.
Хитрый торговец, мгновенно зашевелившийся в Тони, задумчиво проговорил:
– Хорошо, можешь попробовать. Но если это не сработает, ты сегодня весь день будешь варить диджеям кофе.
Мы поспешно вернулись в студию и в итоге помешали Марти съесть очередную шоколадку; он так и замер с куском шоколада во рту.
– Отставить акул! – рявкнул Тони.
Я молча уселась в кресло, надела наушники и настроила нужную громкость. Напротив меня, за стеклом, устроился Марти, он, отложив недоеденную шоколадку, приступил к чтению коммерческих объявлений.
Пока мужской голос вещал что-то насчет подержанных машин «Дяди Льюи», которые не продаются в кредит, я рылась в нашей коллекции дисков и наконец я нашла то, что нужно. В это время Марти прервал прямую трансляцию из бассейна и включил меня.
Сейчас мне предстояло отвлечься от всего на свете и сосредоточиться. Если скромная мышка снова одержит верх над новой свободной Брендой, мне не удастся сделать то, что я задумала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30