Мне было приказано вручить его адмиралу Бренкорту сегодня
утром. Я выехал из Лондона дуврским поездом и около полуночи,
переправившись через Канал на специальном пакетботе военно-морских сил,
прибыл в Шербур. - Он замолк и в упор поглядел на шефа Анри. - Надо
учесть, что будь на моем приказе гриф "Весьма срочно", я бы приложил все
усилия, чтобы доставить пакет сразу по прибытии. Но мне было приказано
вручить пакет сегодня утром. Даю вам честное слово, что с того момента,
как я получил пакет, и до того, как он попал в руки адмирала, я не терял
его из вида и не открывал.
- Могу подтвердить это, - сказал адмирал Бренкорт. - Как вам
известно, шеф Анри, волшебники Адмиралтейства начитывают заклинания на
конверты и печати таких пакетов. Эти заклинания, хоть и не предохраняют
спецпочту от вскрытия посторонними лицами, однако позволяют перед
вскрытием проверить пакет на целостность.
- Понимаю, милорд. - Шеф-мастер стражи кивнул. - Ваш волшебник
проверил пакет. - Это было утверждение, а не вопрос.
- Разумеется, - сказал адмирал. - Продолжайте, командор!
- Благодарю, милорд! - Командор Эшли повернулся к шефу Анри. - Я
провел ночь в отеле "Королева Джин". Сегодня в девять утра я доставил
пакет милорду адмиралу. - Он замолк.
- Я вскрыл пакет, - немедленно продолжил адмирал Бренкорт. - Большая
часть его содержимого к данному делу отношения не имеет. Однако там было
приложение, которое я должен был передать командору лорду Эшли. Ему
предписывалось вручить определенную сумму денег некоему Жоржу Барбуру. Так
мы оба впервые узнали о существовании этого человека. - Он взглядом
предложил командору Эшли продолжить повествование.
- Согласно полученным инструкциям, - сказал лорд Эшли, - я должен был
немедленно доставить деньги Барбуру, который, судя по всему, был двойным
агентом, официально работающим на Его Славянское Величество короля
Казимира Польского, а фактически - на морскую службу разведки имперского
военно-морского флота. Деньги Барбуру следовало передать в промежутке
между четвертью и половиной одиннадцатого. Я отправился на явку, поговорил
с консьержкой и поднялся наверх. Дверь в комнату оказалась чуть
приоткрытой. Я постучал, она приоткрылась больше. Жорж Барбур лежал на
полу с ножом в сердце. - Лорд Эшли развел руками. - Конечно, я был
удивлен, но мне следовало выполнять свой долг. Я забрал все его бумаги -
они там, на столе, - и обыскал комнату. Бумаги были доставлены адмиралу.
- Вы должны понимать, шеф Анри, - заметил адмирал Бренкорт. -
Существовала вероятность, что в этих документах содержатся шифрованные
сообщения, имеющие отношение к обеспечению безопасности. Однако, поскольку
таковых там не оказалось, бумаги будут переданы вам. Лорд Эшли подробно
расскажет, где и в каком состоянии он нашел каждый из документов.
Шеф Анри посмотрел на командора:
- Не могли бы вы представить письменный рапорт, включающий в себя
эскиз, на котором было бы изображено, где лежали бумаги... ну и все
прочее? - Он был весьма задет тем, как вольно представители
военно-морского флота обращаются с уликами по делу об убийстве, но
прекрасно понимал, что бороться с подобным обращением - все равно что
плевать против ветра.
- Я буду рад представить страже такой рапорт, - сказал командор Эшли.
- Премного благодарен, ваше лордство!.. - Шеф Анри помолчал,
раздумывая. - Скажите, не показалось ли вам, что бумаги были в
беспорядке... как-то разбросаны?
Командор слегка нахмурился:
- Нет. По-моему, они не были раскиданы как попало. Но и не сложены в
стопку. Я бы сказал, на столе наблюдался этакий... ну что ли - рабочий
беспорядок. Вы понимаете, что я имею в виду. Как будто Барбур просматривал
бумаги перед смертью.
- Или их просматривал кто-то _е_щ_е_, - задумчиво произнес шеф Анри.
- Да, такое, конечно, возможно, - согласился командор. - Вот только
было ли у убийцы на это время?
- Представьте, что убийца искал один или, скажем, несколько
документов, - медленно сказал шеф. - И представьте, что он был знаком с
ними в достаточной степени, чтобы опознать их по внешнему виду. Ему
потребовалось бы на поиски всего несколько секунд, не так ли?
Командор и адмирал переглянулись.
- Да, - быстро сказал командор, - пожалуй...
- А нет ли у вас каких-нибудь предположений насчет характера этих
бумаг? - спросил шеф Анри с наигранным равнодушием.
- Нет! - твердо сказал адмирал. - Честное слово, я ничего не скрываю.
Местная канцелярия даже о существовании этого Жоржа Барбура понятия не
имела, и поэтому мы не имеем ни малейшего представления ни о направлении
его деятельности, ни о характере находящихся у него документов. Впервые мы
узнали о нем только сегодня, а из Лондона ничего пока больше не поступало.
Впрочем, Лондон еще и не знает, что Барбур мертв... Придет время, когда
какой-нибудь волшебник сумеет придумать способ организовать телесонную
связь через Канал, но до тех пор нам придется полагаться на курьерскую
службу.
- Понятно. - Шеф Анри нервно потер руки. - Надеюсь, ваши лордства
понимают, что я лишь исполняю свой долг. Совершено преступление. Оно
должно быть раскрыто. Я обязан приложить все усилия, чтобы установить
личность убийцы и привлечь его к ответственности. Закон требует, чтобы я
предпринял определенные действия...
- Мы все понимаем, шеф Анри, - сказал адмирал.
Шеф проглотил остаток бренди:
- Наша служба не имеет ни малейшего желания мешать флоту, как,
впрочем, и разглашать каким-либо образом информацию, которая может пойти
на благо врагам Отечества.
- Разумеется. - Адмирал согласно кивнул.
- Однако дело представляется мне достаточно сложным, - продолжал шеф
Анри. - Благодаря свидетельству консьержки, время убийства нам известно с
точностью до десяти минут. Мы знаем, что Барбур провел в этой комнате всю
ночь и что он ушел утром примерно в девять ноль пять, а вернулся примерно
в десять двадцать. Остальные жильцы работают и отправились на службу
гораздо раньше. В здании в это время находились только Барбур и
консьержка... Казалось бы, неплохое начало, но дальше следуют сплошные
"не". Мы понятия не имеем, что из себя представлял этот Барбур. Нам не
известен круг его знакомых. Мы не знаем, с кем он встречался и с кем
находился в деловых отношениях. У нас нет никаких идей о том, кому мог
принадлежать нож, которым его зарезали. Нож, кстати, совершенно обычный...
А когда сюда приплетаются еще и сложности, связанные с международным
положением, я вынужден сделать вывод, что происшедшее не по моему рангу. В
подобных случаях я обязан уведомить следственный департамент Его
Королевского Высочества в Руане.
Адмирал Бренкорт кивнул:
- Все ясно. Думается, любое должностное лицо из департамента Его
Высочества будет готово оказать вам содействие. Можем ли мы еще чем-нибудь
помочь страже?
- Да, милорд адмирал! Если это вас не затруднит... Наверняка кое-кто
в Лондоне об убитом кое-что знает. Если в этом не будет нарушения режима
секретности, я бы хотел узнать о Барбуре все, что только возможно. Мне бы
очень хотелось получить информацию из Лондона.
- Конечно, шеф Анри, - сказал адмирал. - Я сделаю все возможное.
Командор Эшли в ближайшие часы возвращается в Англию. Надо немедленно
уведомить о случившемся Канцелярию лорда Верховного адмирала. Я отправлю с
командором письмо, запрашивающее нужную вам информацию.
И тут шеф Анри, не сумев сдержаться, осклабился:
- Черт возьми! Все-таки лорд Дарси никогда не ошибается!
- Дарси? - Адмирал моргнул. - Кто это?... Ах да! Вспомнил! Главный
следователь Его Высочества. В прошлом году он вроде бы оказался на высоте,
здесь, в Шербуре. Дело "Проклятие Атлантики"... Ведь это был он?
Шеф Анри деликатно кашлянул:
- Можно выразиться и так. Я не имею права обсуждать детали!
- Да-да, конечно! Но с чего вы взяли, что он никогда не ошибается?
- Потому что я ни разу не слышал о таких случаях! - резко сказал шеф
Анри. - Когда я связался с Руаном и проинформировал его лордство об
убийстве, он сказал, что сразу выехать не сможет и пришлет своего
заместителя, сэра Элиота Меридита. Тот будет заниматься делом до прибытия
самого лорда Дарси. Он также сказал, что вы несомненно почти сразу пошлете
курьера в Лондон, и поинтересовался, не буду ли я любезен, по его
выражению, попросить милорда адмирала, чтобы курьер доставил в столицу
специальное послание лорда Дарси.
Адмирал Бренкорт удовлетворенно хмыкнул:
- Проницательный джентльмен, этот лорд Дарси! Мы так и поступим. Что
в послании?
- Главный судебный маг лорда Дарси, мастер Шон О'Лохлейн,
присутствует на конвенции в Королевском управлении стражи. Лорд Дарси
хотел бы, чтобы вы передали мастеру О'Лохлейну: он должен немедленно
покинуть Лондон, вернуться в Нормандию и отправиться прямо сюда, в Шербур.
- Непременно, - сказал адмирал. - Если вы напишете письмо, лорд Эшли
доставит его сразу по прибытии в Лондон. Королевское управление недалеко
от Адмиралтейства.
- Благодарю вас, - сказал шеф Анри. - Почтовый пакетбот покинет
Шербур только вечером, и письмо вручили бы адресату не раньше завтрашнего
полудня. Помощь курьера сэкономит массу времени. Могу я воспользоваться
вашей ручкой и бумагой?
- Да, конечно.
Шеф Анри окунул адмиральскую ручку в чернильницу и начал писать.

2
Шон О'Лохлейн, мастер-тауматург, член Королевского колдовского
общества и главный судебный маг Его Высочества Ричарда, герцога
Нормандского, прилагал все усилия, чтобы не показать окружающим своей
злости. Усилия эти увенчались полным успехом: сказалась многолетняя
тренировка в качестве служителя закона. Конечно, если бы он дал волю своей
ирландской крови, она бы давно превратилась в пар, но маг обязан строго
контролировать свои чувства.
Конкретного адреса его злость не имела. И уж во всяком случае, он
злился не на себя. Он был в ярости на судьбу, случай и совпадение, а это
не те персоны, на которые следует изливать гнев. Поэтому мастер Шон
обуздал свою ярость, трансформировал ее и позволил ей проявиться милой
улыбкой и изысканными манерами. И тем не менее он не столько слушал его
лордство епископа Винчестерского, сколько думал о работе, на которую
потратил почти полгода. Полгода ежедневного каторжного труда - и вдруг
выясняется, что тех же самых результатов достиг не ты один. И пока
епископ, который был не только превосходным чародеем и целителем, но и
жутким занудой, насиловал своим брюзжанием правое ухо О'Лохлейна, глаза
мастера Шона ощупывали толпу в главном выставочном зале. Мастер Шон уделял
голосу собеседника ровно столько внимания, чтобы к месту вставлять "Да,
милорд" и "Конечно, милорд". Впрочем, епископу большего и не требовалось.
Значительная часть присутствующих в зале была в светло-голубых
одеяниях, соответствующих званию мага, но встречались и клерикальные
черные, и даже епископальные пурпурные цвета. В углу четыре целителя в
одеждах раввинов с жаром беседовали с архиепископом Йоркским, чьи
всклокоченные белые волосы образовывали некое подобие нимба вокруг его
пурпурной ермолки. Возле двери с потерянным видом торчал командор флота, в
полной парадной форме - китель с золотым галуном и узенький парадный
клинок с позолоченным эфесом. Интересно, что мог забыть в такой компании
флотский офицер? Тоже с докладом или просто гость?
Мастер Шон недолго ломал голову над этим вопросом: его внимание
переключилось на ботаническую секцию выставки. Ему вдруг показалось, что
он узнал человека, стоящего перед рядами горшочков с травами.
- А _э_т_о_т_-_т_о_ что здесь делает? - пробормотал он вслух.
- М-м-м? - Епископ повернулся к нему. - О ком вы?
- О, прошу прощения! Мне показалось, там стоит коллега моего
начальника, лорда Дарси... Но я не уверен - он стоит к нам спиной.
- Где? - Епископ обвел глазами зал.
- Вон там, на ботанической выставке... возле трав... Не лорд ли это
Бонтриомф, главный следователь Лондона? Уж очень похож!..
- Да, полагаю, это он... Вам, наверное, известно, что маркиз
Лондонский в свободное время занимается выращиванием экзотических трав.
Вероятно, он послал Бонтриомфа посмотреть выставку. Ведь сам милорд маркиз
редко покидает дворец... Уже десятый час?! Боже, я и не думал, что так
поздно! В десять я должен произносить речь и обещал моему целителю, отцу
Куинну, поговорить с ним перед выступлением. Простите, мастер Шон, но...
- Разумеется, милорд! Было очень приятно побеседовать с вами. -
О'Лохлейн наклонился и поцеловал кольцо на протянутой руке епископа.
- Беседа с вами, мастер Шон, была в высшей степени содержательной. До
свидания!
- До свидания, милорд!
"Врачу, исцелися сам", - ехидно подумал мастер Шон. Фраза устарела
только в том смысле, что целители больше не ограничиваются "врачебными"
методами лечения. Когда в XIV веке гениальный Хилари Роберт сформулировал
законы магии, "лекари" и "целители" услышали в звоне колокола маленького
монастыря в Уолсингеме, где обитал Святой Хилари, похоронный звон по самим
себе. Далеко не каждый мог использовать на практике законы Святого Хилари,
они подчинялись лишь тем, у кого был Талант. С этого времени процедура
наложения рук стала считаться столь же надежной, сколь ошибочной она
считалась ранее. Однако и доныне было легче заметить соринку в глазу брата
своего, чем бревно в собственном. К тому же, милорд епископ был уже очень
старым человеком, а старость и смерть по-прежнему оставались неизлечимыми
недугами - даже для самых лучших целителей.
Мастер Шон снова взглянул в сторону горшочков с травами, но, пока они
с епископом обменивались любезностями, лорда Бонтриомфа и след простыл. И
сколько толстячок-ирландец ни вглядывался в толпу, все было тщетно.
Конвенцию целителей и магов, проводимую каждые три года, мастер Шон
ожидал, уже заранее предчувствуя блаженство от будущего триумфа, но
блаженство оказалось изрядно подпорченным. Чему радоваться, если работа,
над которой ты корпел целых три года и которую писал в течение шести
последних месяцев, практически продублирована другим? Впрочем, ничего уже
не изменишь, и к тому же, сэру Джеймсу Цвинге приходится расстраиваться по
этому поводу не меньше, чем Шону О'Лохлейну.
- Доброе утро, мастер Шон! - раздался резкий сухой голос. - Надеюсь,
вы хорошо спали?
Мастер Шон обернулся и отвесил поклон средней глубины:
- Доброе утро, гроссмейстер! Я спал вполне прилично. А вы?
Мастер Шон спал неважно, и гроссмейстер знал не только это, но и
причину его бессонницы. Однако даже мастер Шон О'Лохлейн не станет
перечить сэру Лайону Гандолфусу Грею, магистру естественных наук, доктору
богословия, мастеру-тауматургу, гроссмейстеру древнейшей и славнейшей
гильдии магов.
- Я спал не хуже вас, - сказал сэр Лайон, но в моем возрасте было бы
легкомысленным ожидать хорошего сна... Хочу представить вам весьма
многообещающего молодого человека.
Гроссмейстер выглядел весьма внушительно - высокий, изможденный, но с
яркой аурой силы, как физической, так и психической. Его волосы были
серебристо-седыми, как и длинная борода - предмет его особой гордости.
Глубоко посаженные глаза с пронзительным взглядом, тонкий орлиный нос и
кустистые, нависающие над глазами брови довершали картину.
Однако мастер Шон слишком давно знал гроссмейстера, чтобы любоваться
его внешностью, и потому с интересом разглядывал молодого человека,
стоящего рядом с сэром Лайоном.
Тот был среднего роста - выше коротышки-ирландца, но много ниже сэра
Лайона Грея. Рукава голубого одеяния незнакомца были окантованы белым, и,
в отличие от серебра мастера, это означало, что перед Шоном О'Лохлейном
стоит ученик-тауматург. Внимание мастера Шона привлекло лицо молодого
человека. Его кожа была темного красно-коричневого цвета, нос - широким и
рельефным, практически черные радужки почти скрыты за тяжелыми веками.
Незнакомец мило улыбался.
- Мастер Шон, - сказал сэр Лайон. - Позвольте представить вам лорда
Джона Кецаля, четвертого сына Его Высочества герцога Мечиканского.
- Рад познакомиться с вашим лордством! - мастер Шон слегка
поклонился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31