Фарго, десяти лет. Мальчик учится в одной из лучших частных начальных школ недалеко от Сакраменто и пользуется любовью учеников и учителей. Его считают очень способным, дисциплинированным и общительным.
Миссис Фарго, кажется, больше всего опасается того, какое впечатление произведет ее арест на сына.
Еще вчера Стивен Л.Фарго был счастливым мальчуганом. Его хвалили учителя за успехи в учебе, и он был выбран старостой класса. Сегодня же он узнает, что отец его убит, мать задержана полицией по подозрению в убийстве, и даже им самим и школой, где он учится, интересуются газеты.
Преподаватели решили не допускать к мальчику репортеров. Они не скрывают, что недовольны всей этой газетной шумихой. Но репортерам удалось встретиться с некоторыми соучениками Стивена Фарго, которые утверждают, что мальчика по-прежнему любят в школе и ни друзья, ни учителя от него не отступились."
Мейсон бросил вырезку на стол и встал. Сунув большие пальцы в проймы жилета, он неустанно расхаживал взад и вперед по кабинету.
Делла Стрит продолжала печатать на машинке, время от времени поглядывая на адвоката, но ничего не говоря. Телефон на столе Деллы вдруг негромко зазвонил. Она подняла трубку и спросила:
– Алло? – Минуты через две она сказала: – Хорошо, Герти. Я поняла. Спасибо.
Повесила трубку, подошла к двери кабинета и остановилась, выжидая. Мейсон продолжал вышагивать по кабинету, пока вдруг не заметил Деллу. Он хмуро посмотрел на нее.
– Что случилось, Делла?
– Миссис Фарго поместили в окружную тюрьму.
– Ах, вот как, – сказал Мейсон. – Это значит, они уже выжали ее досуха, вытянули из нее письменные показания и довели до такого состояния, когда, по их мнению, она может получать от своего адвоката «советы по поводу ее конституционных прав».
Делла Стрит, зная Мейсона и понимая его настроение, благоразумно хранила молчание.
– Да, конечно, – с горечью продолжал Мейсон, – все идет по заведенному порядку. Ордером на арест они запаслись заранее. Если арестованный молчит, он попадает в тюрьму не раньше чем дней через десять. Но если он, попавшись на удочку полиции, поверит, что они стремятся лишь полностью убедиться в его невиновности, и, поверив, расскажет им все, они доставят его в тюрьму так быстро, что и чернила на его показаниях не успеют высохнуть.
– Это первый выпуск дневных газет, – сказала Делла Стрит. – Их принесли несколько минут назад, но я не хотела тебя беспокоить.
Мейсон взял газету и посмотрел на фотографию Миртл Фарго, помещенную на первой странице рядом с фотографиями дома, где убили Фарго. Там же были опубликованы снимки конторы с открытым сейфом и разбросанными в беспорядке по полу бумагами и план дома с прилегающим участком.
Мейсон просмотрел заметку, немного помолчал и повернулся к Делле.
– Вот послушай, – сказал он.
"Полиция ищет сообщника. Этот человек был, по-видимому, достаточно близок с миссис Фарго, если рискнул ей помогать в подобных обстоятельствах.
Пилот, доставивший таинственную пассажирку в Бейкерсфилд, сообщает, что его самолет нанял мужчина средних лет. Пассажирка – по мнению летчика, это была миссис Фарго – сидела в автомашине до тех пор, пока они не договорились. Мужчина заплатил пилоту наличными и подозвал женщину кивком головы.
Женщина – она была под густой вуалью – подошла и села на заднем сиденье самолета только тогда, когда самолет был выведен на взлетную дорожку, мотор прогрет и готов к старту. В течение всего полета она ни слова не сказала летчику.
Шофер такси, который посадил ее у аэропорта в Бейкерсфилде и довез до автобусной станции, также сообщил, что за все время поездки они не обменялись ни словом и лицо женщины было под вуалью. Он решил, что у пассажирки какое-то горе, и не стал ей досаждать вопросами.
Интересно отметить, что шляпа и вуаль исчезли, пока женщина шла от такси к автобусу.
Служители автобусной станции сообщают, что нашли в одном из ящиков для мусора шляпу и густую темную вуаль. Так как шляпа была совсем новая, ее отправили в бюро находок, и она пролежала там до тех пор, пока полиция не выяснила ее происхождение.
Все эти доказательства были собраны и подготовлены благодаря блестящей работе бейкерсфилдской полиции в содружестве с лейтенантом Трэггом из Отдела по расследованию убийств.
Полиции известны приметы сообщника, который нанимал самолет. Это моложавый мужчина лет шестидесяти, с хорошо поставленным голосом и серыми глазами. Он невысок, коренаст и был элегантно одет. Полиция почти уверена, что именно он руководил организацией фальшивого алиби.
Поразительно, что это алиби могло бы сработать, если бы не один выдающийся адвокат, чьи попытки собрать доказательства в пользу миссис Фарго не только потерпели крах, но и позволили полиции заполучить список имен и адресов некоторых пассажиров.
Одна из пассажирок, миссис Ньютон Мейнард, тридцати одного года, проживающая по адресу Саут-Гредли-авеню, девятьсот шесть, уверена, что миссис Фарго села в автобус лишь в Бейкерсфилде.
– Я отчетливо помню, как она подъехала в такси, – сообщила миссис Мейнард полицейским. – Я обратила на нее внимание, потому что на ней была черная шляпка с густой черной вуалью, и она дала шоферу деньги и, не дожидаясь сдачи, поспешила в туалетную комнату в здании автобусной станции.
Я подумала, что она, наверное, понесла какую-то утрату и охвачена горем. Я решила попробовать как-то утешить ее, когда она сядет в автобус, если представится удобный случай.
Каково же было мое удивление, когда эта особа вышла из туалетной комнаты и присоединилась к пассажирам, ожидающим посадки. Она казалась чем-то очень возбужденной, но отнюдь не была подавлена. Шляпа и вуаль куда-то исчезли. Теперь на ней был маленький вельветовый берет, наверное, до этого лежавший в ее сумочке. Я заметила, что она старается завязать разговор то с тем, то с этим пассажиром еще до того, как мы прибыли в Фресно.
Эта женщина – миссис Фарго. Я в этом так же уверена, как в том, что стою сейчас здесь перед вами. У меня очень хорошая память на лица, к тому же я присматривалась к ней из любопытства, так как видела ее еще в такси в густой вуали. Я не могла понять, что побудило скромную, тихую женщину, которая, казалось, хочет во что бы то ни стало избежать внимания людей, вдруг превратиться в оживленную, разговорчивую особу, стремящуюся перезнакомиться чуть ли не со всеми пассажирами.
Кроме того, я была одной из тех немногих, кто сел в автобус еще в Лос-Анджелесе. Часть этих пассажиров сошла в Бейкерсфилде, некоторые вышли во Фресно, некоторые – в Стоктоне. Миссис Фарго не было в автобусе, когда он отходил из Лос-Анджелеса. Я люблю разговаривать с людьми во время путешествия, к тому же я разглядывала пассажиров и на станции в Лос-Анджелесе и после того, как села в автобус, и я абсолютно уверена, что миссис Фарго не было в нем, когда он отходил из Лос-Анджелеса, и что она села в автобус в Бейкерсфилде."
Мейсон сложил газету, бросил ее на письменный стол и сказал:
– Ну, вот что у нас получается, Делла.
– Это у нее получается, шеф.
– Делла, – спросил Мейсон, – тебе не показалось, что мужчина, который нанимал самолет, смахивает на кого-то, нам знакомого?
Она подумала.
– Не имеешь ли ты в виду Питера, метрдотеля из «Золотого гуся»?
– Я не имел в виду его, – ответил Мейсон, – а впрочем, это описание и к нему подходит.
– Да, как будто, – согласилась она. – Шеф, ты думаешь, что...
Телефон на столе Деллы снова зазвонил. Она подняла трубку:
– Алло! – и спустя минуту сказала: – Не кладите трубку, мистер Селлерс. Я думаю, он захочет с вами поговорить. – Она повернулась к Мейсону. – Это Кларк Селлерс, он хочет сообщить тебе результат графологической экспертизы.
Мейсон подошел к столу и взял трубку:
– Да, Кларк. Что у вас слышно?
– Я очень тщательно изучил почерк на конверте, который вы мне дали, сказал эксперт-графолог, – и сравнил его с образцом почерка Миртл Фарго. Они оба написаны одним и тем же лицом. Это вам поможет?
– Боюсь, наоборот, только ставит меня в еще более трудное положение, – ответил Мейсон и положил трубку.
– Что, плохо дело?
– Плохо, – ответил он. – Мы влипли по уши с этой историей. Деньги прислала миссис Фарго.
– Но ты можешь их не принимать.
Мейсон покачал головой.
– Меня тронул ее голос... ее перепуганный голос. Она была в беде, а теперь оказалась в еще худшей беде. Я должен ей помочь.
– Я тебя просто не понимаю. Как ты можешь защищать ее в суде? Она виновна, это совершенно ясно.
– Откуда ты знаешь, что она виновна?
– Да вспомни хотя бы факты, – сказала Делла.
– Вот именно, – сказал Мейсон. – Давайте рассмотрим факты и забудем ту историю, которую она сама рассказывает. Предположим, что она была заперта в спальне, когда я находился в доме. Она хотела выехать автобусом, отходящим в восемь сорок пять. Муж поссорился с ней. Она дала ему понять, что знает о существовании его любовницы. Он хотел задушить ее. Она убежала в спальню и заперла дверь. После моего ухода она попробовала убежать. Но муж схватил ее и снова стал душить. Тогда она его заколола. Вот что показывают факты. Но она надеялась выйти сухой из воды. Тут же бросилась к машине, подъехала к стоянке и, оставив там машину, позвонила своему другу и попросила его нанять ей самолет.
– Другу или возлюбленному? – спросила Делла.
– Скорее просто другу. Думаю, что это тот же человек, через которого она передала мне деньги. Если слушать, что она сама рассказывает, можно подумать, что она и впрямь совершила убийство. Факты же показывают, что эта женщина просто испугалась мужа и убила его, защищаясь, а потом скомпрометировала себя, пытаясь скрыться. Надо будет, чтобы Пол Дрейк попытался найти ее приятеля. Да и вообще после того, как Селлерс сказал, что адрес на конверте с деньгами написан тем же почерком, что и записка, которую она оставила для меня у матери, у меня нет выбора. Она моя клиентка. Я уже работаю на нее и должен буду продолжать. – Он немного помолчал, потом сказал: – Забавно, что ее алиби могло бы и сработать, не прояви я такого усердия. Пассажиры запомнили бы, что она ехала в автобусе, а полиция никогда не смогла бы найти всех пассажиров, которые были в автобусе, и значит...
– Может быть, они бы сами объявились, чтобы принять участие в таком громком деле? – сказала Делла.
– Вряд ли, один шанс на десять, – сказал Мейсон. – Представь, что ты ехала бы в этом автобусе, едва ли тебя увлекла бы перспектива быть вовлеченной в дело об убийстве, – усмехнулся Мейсон. – Многие из пассажиров просто не явятся в суд, чтобы не мучиться. Остальные же скажут, что видели обвиняемую в автобусе, но не могут припомнить, когда она села в него.
– Собиралась ли полиция опросить пассажиров, когда те выходили из автобуса в Сакраменто? – спросила Делла.
– Очевидно, нет. Тогда они просто хотели арестовать Миртл Фарго. Мысль о том, что у нее есть алиби, даже не приходила им в голову.
– Что же ты намерен предпринять, шеф?
Он протянул руку за шляпой.
– Хочу зайти к моей клиентке и посмотреть, что можно спасти после крушения... Боюсь, чертовски мало.

16

Перри Мейсон с улыбкой встретил репортеров.
– Минуточку, – сказал один из фотографов.
Мигнул яркий свет вспышки.
– Мистер Мейсон, – начал один из журналистов, – ответьте нам прежде всего на вопрос, являетесь ли вы адвокатом миссис Фарго?
– Без комментариев.
– Но зачем вы ездили в Стоктон, если вы не ее адвокат?
– Без комментариев.
– Вы наняли сыщиков, чтобы подыскать в автобусе свидетелей?
– Не отрицаю.
– Вы заплатили сыщикам из своего кармана?
– Да.
– Были ли вам переданы какие-либо деньги от Миртл Фарго в качестве аванса?
– Мне об этом ничего не известно.
– А чем объяснить ваш необычный интерес к делу Миртл Фарго?
– Без комментариев.
– Что вы сделаете, если Миртл Фарго захочет, чтобы вы ее представляли?
– Она меня еще не просила.
– Вы собираетесь повидать ее сейчас, чтобы выяснить, не захочет ли она быть вашей клиенткой?
– Я не навязываю своих услуг, если вы на это намекаете.
– Вы прекрасно знаете, что мы на это не намекаем. Что вам известно о сообщнике миссис Фарго?
– Если она невиновна, у нее не может быть сообщника.
– Но допустим, что она виновна, вы что-нибудь знаете о ее сообщнике?
– Ничего.
– Вы будете защищать ее, даже допуская, что она виновна?
– Адвокат не может допускать, что его клиент виновен.
– Вы точно знаете, что она невиновна?
– Я знаю лишь то, что ее обвиняют в преступлении, и потому она имеет право на справедливый суд в присутствии присяжных, а чтобы суд был справедливым, ей необходимо иметь защитника. Без защитника судить нельзя.
– Вам не кажется, что наша беседа не очень-то плодотворна?
Мейсон обезоруживающе улыбнулся:
– Да, кажется.
Репортеры сделали еще несколько снимков и оставили его одного.
Мейсон опустился в кресло против перегородки, которая протянулась во всю длину стола. Надзирательница ввела Миртл Фарго.
Ее лицо было бледным, на нем проступили морщинки. Под глазами залегли темные круги. Губы, не накрашенные помадой, казалось, вот-вот готовы были задрожать.
– Я вижу, вы совсем не спали, – сказал Мейсон.
– Мне не давали уснуть. Допрашивали всю ночь, угрожали, заставляли вновь и вновь рассказывать, упрашивали меня, давали подписывать показания, а потом посадили в самолет и привезли сюда, и опять все началось снова. Я глаз не сомкнула.
– Скажите, это вы мне звонили и просили меня передать ваше поручение Медфорду Карлину? – спросил Мейсон.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Нет.
– Вы убили вашего мужа?
– Нет.
– Вы посылали мне деньги?
– Нет.
– Вы понимаете, что вас обвиняют в убийстве?
– Да.
– Вы понимаете, что адвокату почти нечего сказать в вашу защиту?
– Похоже, что так. Сперва я думала иначе, но теперь понимаю, что ошибалась. Мистер Мейсон, – продолжала она, – я в ужасном положении. Я совершенно не виновна в смерти моего мужа. Я знаю, что мне грозит, но больше всего меня беспокоит, как все это отразится на судьбе Стива, моего сына.
Мейсон сочувственно кивнул.
– Я всем пожертвовала ради него, – сказала она. – Я... не могу сказать, чем я пожертвовала для его благополучия. И вдруг такой кошмар. Я... я в отчаянии.
– Ответьте мне лишь на один вопрос, – сказал Мейсон, – вы хотите, чтобы я вас защищал?
– Мистер Мейсон, у меня нет своих денег. Дядя оставил мне небольшое наследство, но эти деньги муж вложил в свой бизнес. Думаю, что он подделывал счета и почти полностью присвоил себе деньги. Но если что-то все-таки осталось, я хочу, чтобы на эти средства мой сын получил образование. У меня есть страховка, но я не смогу реализовать ее, пока... ну, словом, пока меня не оправдают.
– У вас есть что-нибудь наличными?
– Очень немного. У меня было пятьсот долларов, но, когда меня арестовали, их у меня забрали.
– У вас было пятьсот долларов в момент ареста?
– Да... это были мои сбережения.
– Скажите, вы хотите, чтобы я вас защищал?
– Я вам уже сказала: у меня нет денег, чтобы платить адвокатам.
– Я спрашиваю: вы хотите, чтобы я защищал вас?
– Да.
– Отлично, – сказал Мейсон. – Вы мне все время лжете. Лжете, что не звонили мне, что не вы оставили клочок бумаги с комбинацией сейфа в телефонной кабинке. Лжете, что не посылали мне деньги, – конверт надписан вашим почерком.
– Нет, нет, – вяло повторяла она.
– Но хотя вы отказываетесь говорить мне правду, я буду защищать вас. И вот вам мой первый совет: больше ни слова никому не говорите, никаких показаний. Вас, может быть, и оставят теперь в покое – они и так уже из вас достаточно выжали. Вы подписывали свои показания?
– Да.
– В присутствии нотариуса?
– Да.
– Ваши показания записывала стенографистка?
– Да. Я все рассказала.
– Вот и не говорите больше ничего, – сказал Мейсон. – Вам известно что-нибудь, что могло бы мне помочь при ведении вашего дела?
– Нет.
– Ваш муж был маклером по торговле недвижимостью?
– Да.
– Он занимался чем-нибудь еще?
– Нет, больше ничем.
– А его дела по продаже недвижимого имущества шли хорошо? Успешно?
– В общем-то да, но в последнее время похуже.
– Понятно. А теперь, миссис Фарго, я расскажу вам начистоту, поскольку я ваш адвокат, как я сам представляю себе события последних дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19