На лице Гамильтона Бергера отразилось полнейшее удивление.
– Именно это, в общем и целом, лежит в основе представляемой обвинением версии? – обратился к нему Мейсон.
– Мы сами займемся ее представлением, – возразил Бергер.
– Да, господин окружной прокурор, вы сами займетесь представлением доказательств, – сказал судья Леннокс, – но Суд имеет право знать, в общем и целом, что лежит в основе вашей версии. Правильно ли адвокат защиты описал ее?
– В принципе, да, Ваша Честь. Я предполагал, что адвокат защиты постарается, чтобы эти доказательства не были представлены. Его заявление меня удивило.
Судья Леннокс нахмурился.
– Я теперь понимаю причину комментариев окружного прокурора касательно доказательств, связанных с другими преступлениями, которые могут представлять из себя мотив совершения рассматриваемого преступления.
Мейсон сидел на стуле, предназначенном для адвокатов, скрестив перед собой ноги и задумчиво глядя на молодого человека в свидетельской ложе.
– В ночь совершения рассматриваемого преступления вы одновременно выступали и в роли ночного портье, и оператора коммутатора? – наконец спросил адвокат.
– Да.
– Из семьсот двадцать первого номера позвонили – женщина сказала: «Вызовите полицию», не так ли?
– Да.
– Однако, вы ничего не предприняли.
– Как раз наоборот. Женщина повесила трубку. Я сразу же ей перезвонил и поинтересовался, в чем проблема. Она засмеялась и ответила, чтобы я не вел себя как ребенок, что это была просто шутка.
– И вы больше ничего не сделали?
– Конечно, нет. Я предположил, что ее приятель уж слишком разошелся, а она задумала его припугнуть. Но ее определенно ничего не беспокоило.
– Вам не пришло в голову, что трубку подняла _д_р_у_г_а_я_ женщина, когда вы сами позвонили в номер?
– Тогда нет. В гостинице «Кеймонт» не принято вызывать полицию по пустякам. Если только начнется большая драка. А так мы сами стараемся решать все проблемы.
– Однако, позднее вы все-таки вызвали полицию?
– Когда мне сообщили, что слышали выстрел из револьвера. Да. Подобное нельзя пропустить мимо ушей.
Мейсон еще раз внимательно посмотрел на свидетеля.
– Ваши наниматели знают о вашем прошлом, мистер Хокси?
– Я уже говорил вам, что да.
– И вам о нем время от времени напоминают?
– Что вы имеете в виду?
– На, например, если вам приказывают сделать что-нибудь не совсем обычное.
– Вы не в праве допрашивать меня ни о чем, кроме фактов дела, возразил Хокси.
– Вы совершенно правы, – согласился Мейсон и, даже не поворачивая головы, спросил: – Лейтенант Трэгг находится в зале суда?
– Да, я здесь, – ответил Трэгг.
– Господин лейтенант, у вас есть с собой фотография Роберта Кларемонта, полицейского, убитого в нашем городе чуть больше года назад? Пройдите, пожалуйста, вперед и покажите эту фотографию свидетелю.
– Какое это имеет отношение к рассматриваемому делу? – раздраженно воскликнул Гамильтон Бергер.
– Не исключено, что очень большое, – сообщил Мейсон, даже не поворачиваясь к прервавшему его окружному прокурору и не сводя глаз со свидетеля. – Если не ошибаюсь, вы, господа, все-таки хотите, наконец, раскрыть убийство Роберта Кларемонта?
– Да, я хочу, – ответил лейтенант Трэгг, направляясь вперед из зала.
Лейтенант протянул фотографию Перри Мейсону.
– Покажите ее свидетелю, – попросил адвокат.
Трэгг выполнил просьбу.
Фрэнк Хокси взглянул на снимок, уже собрался было покачать головой, но взял снимок в руку и стал внимательно изучать.
Было заметно, что его рука трясется.
– Вы утверждали, что никогда не забываете лицо, один раз увидев, сказал Мейсон. – Поэтому вы считаетесь ценным работником в гостинице «Кеймонт». Вам когда-нибудь доводилось видеть мужчину, изображенного на фотографии?
– Перекрестный допрос ведется неправильно, – встал со своего места Гамильтон Бергер. – Если адвокат защиты хочет пригласить мистера Хокси в качестве своего собственного свидетеля...
– Мистер Мейсон, несомненно, имеет право проверить память свидетеля, – заметил судья Леннокс. – Свидетель, заявляющий такую необычную вещь, что он _н_и_к_о_г_д_а_ не забывает лицо, единожды его увидев, дает показания о том, что его память значительно лучше средней. Поэтому, при сложившихся обстоятельствах, адвокат защиты имеет право проверить его память. Свидетель, отвечайте на вопрос.
– Я не могу...
– Осторожно, – предупредил Мейсон. – Не забывайте, что вы под присягой.
Свидетель еще раз посмотрел на фотографию. На этот раз дрожание его руки настолько бросалось в глаза, что он быстро опустил ее на колени.
– Ну? Так каков ваш ответ? Да или нет? – настаивал Мейсон.
– Да, – произнес Хокси практически неслышно.
– Когда вы его видели?
– О, Ваша Честь, – запротестовал Гамильтон Бергер. – Это уж слишком...
Лейтенант Трэгг повернулся и злобно посмотрел на прокурора.
– Я снимаю возражение, – объявил Гамильтон Бергер.
– Когда? – снова обратился Мейсон к свидетелю.
– Если это на самом деле фотография Роберта Кларемонта, то я видел его в тот вечер, когда улетал в Мехико.
– В какое время?
– Ранним вечером. Возникли небольшие проблемы.
– Какие?
– Он отправился к одному из постояльцев, а затем из соседнего номера поступила жалоба о драке. Я позвонил в тот номер. Шум утих.
– Что произошло потом?
– Ничего.
– Из того номера вам звонили?
– Не помню.
– Вы утверждаете, что никогда не забываете лиц. Кто жил в том номере?
– Наш постоянный клиент.
– Кто?
– Джордж Файетт, мужчина, которого убили третьего числа этого месяца.
Мейсон отодвинул стул и встал.
– Спасибо, мистер Хокси, – поблагодарил он свидетеля, а потом повернулся к озадаченному и сбитому с толку судье. – У меня все.
– Вы хотите сказать, что у вас больше нет вопросов? – недоверчиво спросил судья Леннокс.
– А теперь, если Суд объявит тридцатиминутный перерыв, расследование закончит лейтенант Трэгг, – заявил Мейсон. – Лично и не привлекая в свидетели полный зал народу.
Судья Леннокс помедлил, нахмурился и стукнул молоточком по столу.
– Мне кажется, я уловил то, что вы хотели сказать, мистер Мейсон. Объявляется тридцатиминутный перерыв. Обвиняемые остаются под стражей.
Бросив многозначительный взгляд в сторону лейтенанта Трэгга, судья Леннокс сразу же удалился в свой кабинет.

18

Мейсон сидел вместе с Дикси Дайтон и Моррисом Албургом в комнате, в которой свидетели обычно дожидаются вызова в зал суда для дачи показаний.
– Мне нужны факты, – заявил адвокат. – Где мне найти Томаса Е.Седжвика?
Албург взглянул на Дикси Дайтон.
Она покачала головой.
– Я не стану никому...
– Мне вы скажете, – перебил Мейсон. – Мы должны представить его, как только лейтенант Трэгг закончит с Фрэнком Хокси.
– Мистер Мейсон, вы понимаете, что говорите? – гневно закричала Дикси Дайтон. – Это убийство полицейского. Полицейские не дадут ему покоя. У него не останется и шанса. Они так быстро спровадят его в камеру смертников, что он и оглянуться не успеет.
– Почему?
– Почему?! – переспросил Моррис Албург. – Вы что, полный идиот? Вы понимаете, о чем идет речь?
– Я не идиот и не глухой. Почему его отправят в камеру смертников?
– А чего еще ждать от полиции? Если ты убиваешь кого-то из полицейских, они все садятся тебе на шею.
– Почему?
– Да потому, что жаждут отмщения, конечно. И, наверное, еще и потому, что хотят, чтобы люди точно знали, что нельзя убивать полицейских и думать, что это сойдет кому бы то ни было с рук. Для своей собственной защиты.
– А кому они мстят на этот раз?
– Человеку, которого считают виновным.
– Вот именно. Они раньше считали, что виновен Том Седжвик. Теперь, я уверен, они изменили свое мнение.
– У него туберкулез, – сообщила Дикси Дайтон. – Он не может работать, как все. Ему требуется отдых. Ему очень сложно поправиться. Именно поэтому он занимался тем, чем занимался. Так он оказался замешанным в тотализаторе. Он считал, что, если быстро накопит денег, то какое-то время сможет отдыхать. Он неплохой человек, мистер Мейсон. Он... человек. Он делал то, что делает масса других людей, а затем... на него повесили это убийство полицейского только потому, что тот занимался расследованием деятельности Тома.
– Вы пытаетесь его защитить? – обратился Мейсон к Дикси Дайтон.
Она кивнула.
– Вы жили с ним вместе, стирали, готовили, обшивали, пытались предоставить ему шанс выкарабкаться?
– Да, я готова пожертвовать жизнью ради него.
– Дайте мне его адрес, – попросил Мейсон. – Место, где его можно застать прямо сейчас. Тогда, не исключено, вы спасете и его жизнь, и свою собственную.
Моррис Албург внезапно резко повернулся к девушке.
– Дай ему адрес, Дикси, – велел он.

19

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в кабинете адвоката. Внезапно три раза резко прозвонил телефон: Герти давала сигнал, что к ним направляется лейтенант Трэгг.
– А вот и лейтенант, – заметил Мейсон.
Не успел он произнести эти слова, как дверь бесцеремонно распахнулась и на пороге кабинета появился Трэгг. Он небрежно кивнул присутствующим.
– Привет, – поздоровался Трэгг, прошел в комнату и опустился на стул напротив стола Мейсона.
– Итак? – спросил адвокат.
– Все в порядке, – сообщил лейтенант.
– Расскажете нам?
– Лучше не стоит.
– Мы имеем право все знать.
– Понимаю, – вздохнул Трэгг. – Именно поэтому я и пришел. Дайте мне собраться с мыслями.
Лейтенант достал из кармана сигару, откусил кончик, зажег, глубоко затянулся, внимательно посмотрел на Мейсона сквозь голубые клубы дыма и поинтересовался:
– А вы как догадались обо всем, Мейсон?
– Мои клиенты говорили неправдоподобные вещи. Присяжные никогда бы им не поверили. Тем не менее, у меня появилась мысль, что это и есть правда.
– Но что именно подсказало вам верное решение? – настаивал Трэгг.
– Если кто-то заставляет адвоката представлять доказательства, которые определенно приведут к вынесению обвинительного приговора его клиенту, причем такие доказательства, в истинность которых верит сам адвокат, то этот кто-то определенно должен знать что-то о законодательной базе. Рассказы каждого из обвиняемых звучали настолько фальшиво, что, если бы они произносились в месте дачи свидетельских показаний, то моим клиентам не видать бы свободы. Один раз могла произойти случайность. В двух – это уже замысел. Я внезапно осознал, что имею дело с определенной схемой или моделью, или как там ее еще назвать. Томаса Е.Седжвика поставили в определенное положение – что бы он ни говорил, присяжные бы ему не поверили. Ему оставалось только одно: удариться в бега. Я просто воспользовался обычным полицейским методом, лейтенант. Вы ловите многих преступников, потому что ведете досье под называнием Модус Операнди [Modus operandi (лат.) – образ действий; образ действий, привычный для данного человека]. Вы основываетесь на том предположении, что преступник, раз совершив преступление, увенчавшееся успехом, и в дальнейшем станет действовать по той же схеме. Седжвику пришлось бы рассказывать абсолютно неправдоподобную историю. К тому же, у него оказалось орудие убийства. У Морриса Албурга также неправдоподобный рассказ и орудие убийства. Мне пришло в голову, что, раз Кларемонт пытался выяснить, что же из себя представляет «крыша», он, не исключено, вступил с кем-то из них в контакт. На меня работал один фактор. Ночной портье никогда не забывает лицо, один раз его увидев. Я решил задать массу незначительных вопросов во время перекрестного допроса, а потом, как бы невзначай, попытаться выяснить, не видел ли Хокси Боба Кларемонта в гостинице в ночь убийства. Когда Хокси поведал о внезапном путешествии в Мехико, я понял, что произошло. Оставался всего один вопрос, чтобы решить дело. Я пришел к выводу, что лучше вам задать его в частной беседе, чем мне при всех в зале суда. Когда я увидел, как дрожат руки Хокси, я подумал, что ответ ясен... Естественно, я хотел узнать, не было ли у Файетта в комнате другого посетителя, когда к нему поднялся Кларемонт. Я что-нибудь упустил?
– Ничего, – ответил Трэгг. – Лучше бы все было наоборот. А так люди начинают думать, что вся полиция продажна, потому что, время от времени, кто-то один собирает несметное богатство. Как и в этом случае. Ему просто п_р_и_н_а_д_л_е_ж_а_л_а_ гостиница «Кеймонт». Что вам известно об этом?
– Я так и думал. А также «Бонсал» и еще какая-то, куда отвозили пленников и где они видели полотенца с надписью «Бонсал».
Последовало молчание. Трэгг затянулся сигарой.
– Боб Кларемонт был не так глуп и наивен, как считали многие, сообщил лейтенант. – Он знал, что Седжвик держит тотализатор, но также он знал, что Седжвик платит «крыше». А Файетт – связующее звено. Кларемонт пытался найти того, кто стоял за всем этим, прячась в тени. И нашел. След вел к гостинице «Кеймонт». А там, предположительно, Боб Кларемонт получил удар – я не имею в виду физический в данном случае. Он узнал, кто тот человек, за которым он охотится. Он не вышел живым из гостиницы. Они спустили его в грузовом лифте и бросили в машину. Затем послали за Седжвиком.
– Кто послал?
– А вы как думаете? Тот, кому Седжвик платил за защиту. Он заявил Седжвику, что его возьмут в самое ближайшее время, так как стало известно, чем он занимается. Ему дается двенадцать часов, чтобы уехать из города, продав дело за столько, сколько сумеет выручить. Только сматываться, если хочет жить.
– Я так и предполагал, – признался Мейсон.
– Вам известно, что произошло потом. Седжвик сделал то, что от него ждали и таким образом приготовил свою шею для петли.
– А револьвер?
– Седжвику дали понять, что его единственный шанс – оставаться за пределами штата, пока все не утихнет, но сообщить этому одному человеку, где он обосновался. У Седжвика был револьвер системы «Смит и Вессон», но не тот, что потом заложила Дикси. Она отнесла в ломбард револьвер Боба Кларемонта даже не подозревая об этом. Каким-то образом после убийства полицейского преступникам удалось поменять револьверы. Наверное, к Седжвику и Дикси заходил кто-то, кого они считали другом, и подменил револьвер.
– Но зачем? – не понял Мейсон.
– Своеобразное страхование жизни у бандитов. Они не думали, что Дикси Дайтон вернется, но полностью исключать этот вариант не могли. Я предпочел бы это не обсуждать.
– Знаю, но придется, Трэгг. Вы наш должник.
– Да, – угрюмо кивнул лейтенант. – Почему, черт побери, я здесь, как вы думаете?
– Вы получили заявление у Хокси?
– Конечно. Вы только что не обернули дело в целлофан и не поднесли его мне на серебряном подносе. Я с самого начала считал, что в убийстве Боба Кларемонта есть что-то странное. Я знал, что он сам не сел бы в машину. Не позволил бы никому вытащить его револьвер. Все казалось мне странным и подозрительным, но я никак не мог догадаться, что же здесь не так. Но после вашего перекрестного допроса я проснулся. Мне как в лоб ударило. Гостиница «Кеймонт» приобрела дурную славу. Окружной прокурор собирался начать расследование, которое определенно привело бы к ее закрытию. Назначили нового директора. Ночным портье взяли парня с криминальным прошлым. У него прекрасная память на лица. Если бы он остался в городе, он на следующий день увидел бы в газетах фотографии Боба Кларемонта. Он узнал бы полицейского, в предыдущей вечер в штатском заходившего в гостиницу и расследовавшего какое-то дело. Роли бы поменялись. Хокси смог бы шантажировать владельцев... Так что они договорились со своими знакомыми в Мехико, торгующими наркотиками и незамедлительно отправили Хокси в аэропорт. В Мексике Хокси перевозили с места на место, вешали ему лапшу на уши, пока убийство Кларемонта не потеряло новизну и не сошло со страниц газет. Тогда Хокси позволили приехать обратно. Все бы тут и застопорилось, если бы не вернулись Дикси с Томом Седжвиком. Файетт пытался заставить ее броситься на аллею, откуда бы для нее началась дорога в один конец. А она увернулась, не сделав то, что от нее ждали. Файетт был так уверен в успехе, что дал сообщнику свою машину. Он боялся, что _е_г_о_ могут засечь, поэтому взял для себя машину напрокат. Дикси убежала и оказалась в больнице, в машине Файетта осталось отверстие от пули, полиция Сиэтла обнаружила, что Дикси заложила в ломбард револьвер, принадлежащий Кларемонту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24