Ночная красавица тут же вспорхнула и скрылась в густых сумерках. Кроукер вошел в дом.
На экране телевизора гоняли мяч футболисты, подбадриваемые оглушительными криками болельщиков. Кто-то сидел в большом мягком кресле перед телевизором. С того места, где стоял Кроукер, была видна лишь макушка. Похоже, это была лысая голова Пабло Лейеса.
В доме пахло травами и пряностями, Кроукеру вспомнилось снадобье, которым Эстрелла хотела помочь умиравшему от СПИДа Нестору, другу Сони.
На столике у стены Кроукер заметил фотографию молодой девушки на фоне тропической зелени. Это была фотография Эстреллы Лейес в молодости, в джунглях неподалеку от Асунсьона. Ее глаза поражали невероятной проницательностью.
Кроукер хотел было позвать хозяина, но что-то его остановило. В доме было что-то не так – открытая настежь входная дверь, чересчур громко работающий телевизор, промелькнувшая в кухне тень...
Кроукер уставился на спинку кресла.
Он вспомнил, как в первый раз смотрел фильм «Психоз». Почти в самом конце фильма была сцена, когда героиня, Марион Крейн, поднявшись на чердак дома Бейтсов, поворачивала к себе кресло-качалку, в котором сидел мумифицированный труп матери Нормана Бейтса. Вплоть до этой сцены зрители были уверены в том, что мать Бейтса была действительно жива, потому что сам Норман периодически разговаривал с ней. И только в самом конце все открылось – смерть матери и безумие Нормана.
Кроукеру, после того как он нашел отрезанные головы в холодильнике и на конторской полке, не нужно было сильно напрягать воображение, чтобы представить себе еще один труп, глядящий в телевизор мертвыми глазами. Но если Пабло Лейес был мертв, то чья же тень мелькнула в кухне? Кроукер коснулся лежащего в кармане камня духов. Он уже хотел было сделать шаг к креслу, когда неожиданно услышал:
– Мистер Кроукер? Вот приятная неожиданность!
Вращающееся кресло повернулось, и Пабло Лейес улыбнулся Кроукеру.
– Не пугайся, сынок, я увидел твое отражение в экране телевизора – Он ткнул пальцем через плечо.
Кроукер облегченно вздохнул и расслабился.
– Надеюсь, вы не против моего неожиданного вторжения? Мне очень нужно поговорить с вами прямо сейчас.
Лейес широко улыбнулся.
– Рад поговорить с тобой, сынок, в любое время дня и ночи. – Он машинально погладил руку. – Давненько никто не нуждался во мне настолько, чтобы приходить ко мне домой в неурочное время. Хочешь выпить чего-нибудь? Или перекусить? Я позову Эстреллу, чтобы она покормила тебя.
– Нет, спасибо, ничего не нужно. У меня слишком мало времени.
– Ну, тогда хоть присядь.
Подождав, пока Кроукер усядется на краешек дивана, он спросил:
– Ну, что за дело, не терпящее отлагательств, которое привело тебя сюда?
– Помните, вы говорили мне, что работали в телефонной компании?
Лейес кивнул:
– Ну да, одно время я работал линейным монтером, седлал столбы, как настоящий ковбой! Йа-хо!
– Но потом вы работали контролером?
Глаза Лейеса затуманились.
– Было дело, но недолго, эта работа пришлась мне не по душе. Терпеть не могу возиться с бумажками.
Кроукер подался вперед всем телом.
– Я хотел бы узнать, каким образом можно постороннему человеку проникнуть в автоматизированную информационную систему телефонной компании.
– То есть взломать ее, попросту говоря? – скривился Лейес. – Черт побери, сынок, нет ничего проще! Даже я могу это сделать при помощи моего домашнего компьютера. – Он хитро поглядел на Кроукера. – А что, ты вздумал проникнуть в эту систему?
Эта мысль, казалось, развеселила его.
– Да, я хотел бы войти в систему, – сказал Кроукер. – Несколько дней назад я уже пробовал войти в нее при помощи полицейского кода.
– Нет, этот код тут не сработает, сынок.
– Знаю, поэтому я и пришел к вам. – Кроукеру пришлось повысить голос, чтобы перекричать телевизор – по всей видимости, кто-то забил гол. – Дело в том, что информация, полученная мной из этой системы некоторое время назад, кажется мне сфальсифицированной, поэтому я хотел попросить вас проверить ее достоверность, если, конечно, это возможно.
Лейес улыбнулся.
– С огромным удовольствием, сынок!
Потом он развернул свое кресло так, чтобы оказаться рядом с инвалидной коляской, и сказал:
– Ну-ка, подсади меня в седло, сынок!
Он приподнялся на своих сильных руках, и Кроукер, поддерживая его под мышки, помог Лейесу перебраться в инвалидную коляску. Инвалид звучно плюхнулся на кожаное сиденье, словно большая глубоководная рыба на палубу рыболовного судна.
– Чувствуй себя как дома, – проговорил он, выезжая на коляске из гостиной. – Эстрелла на кухне, а я вернусь через пару минут...
В кухне на плите стоял большой сотейник, в котором тушились на медленном огне приправленные ароматными травами овощи. Рядом, на столе, лежала деревянная разделочная доска, на которой горками возвышались нарезанные кружочками свежие огурцы, кочанный салат и кинза. Однако Эстреллы в кухне не оказалось.
Задняя дверь была открыта. Должно быть, она вышла вынести мусор. Кроукер вышел на заднее крыльцо и остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Среди буйной тропической зелени стрекотали и верещали кузнечики и древесные лягушки.
– Миссис Лейес!
Странный звук, донесшийся со стороны мусорных контейнеров, заставил его спуститься с крыльца. Бесшумно ступая по траве и стараясь держаться в тени деревьев, он двинулся туда.
Эстрелла сидела на корточках, прислонившись спиной к контейнеру, ее сложенные руки покоились на коленях – медитативная поза, но слишком уж неподвижная.
Склонившись над ней, Кроукер увидел, что ее рот был в буквальном смысле зашит. Широко раскрытые глаза смотрели в бархатное ночное небо. Кроукер приложил пальцы к ее сонной артерии. Пульс отсутствовал. Она была мертва.
Достав перочинный нож, Кроукер осторожно просунул его лезвие между зашитыми губами. Стежки были выполнены с мастерством настоящего хирурга. Вокруг них не было ни единой капли крови. Значит, рот был зашит уже после ее смерти.
Как только он перерезал нитки, нижняя челюсть отвисла и Кроукер увидел, что ее рот наполнен маленькими гладкими камешками, темными и влажными от слюны, которая стала каплями стекать на грудь, туда, где вокруг черной рукоятки обычного кухонного ножа медленно расплывалось темное пятно. На рукоятке виднелись приставшие к ней листочки кинзы.
Тыльной стороной руки Кроукер вытер со лба внезапно проступивший холодный пот и резко поднялся на ноги. В три прыжка он достиг заднего крыльца и вошел в дом.
Запах тушеных овощей, прежде казавшийся ему аппетитным, теперь вызывал у него тошноту. Кроукер двинулся по коридору, бесшумно, как учил его Каменное Дерево, перекатывая ступню с пятки на носок.
Он заглядывал в каждую дверь, встречавшуюся на пути. Справа была выложенная белым кафелем ванная комната, в которой пахло сандаловым деревом. Напротив ванной был небольшой кабинет, где стояли старенькая кушетка, дешевый письменный стол, а на полу лежала циновка. Дальше по левой стороне располагалась хозяйская спальня, убранная в розовых и белых тонах. Последняя дверь справа оказалась закрытой. Кроукер осторожно приложил к ней ухо, но ничего не услышал.
Сделав шаг назад, Кроукер ударом ноги выбил дверь. За ней оказалось довольно большое помещение, по всей видимости, совсем недавно пристроенное к дому и еще не отделанное внутри. Стены еще не были оклеены обоями, потолок не побелен, единственным предметом мебели был зеленый металлический стол, на котором стояли компьютер, модем, коробки с дискетами. С потолка на электрическом проводе свисала голая лампочка. Она не была зажжена, но в комнате было довольно светло. Свет исходил от небольшого костра, разожженного в большой каменной жаровне, которая стояла прямо на полу. В пляшущем свете огня Кроукер увидел крокодила.
Рептилия выглядела весьма зловеще – этакий доисторический хищник с чудовищными зубами и отвратительно зазубренным хребтом, считающий человека легкой добычей. Крокодил притаился в углу, следя маленькими янтарными глазками за каждым движением Кроукера. Его мощный хвост предостерегающе двигался из стороны в сторону. Приподнятые черные губы обнажали страшные желтые клыки, глотка издавала низкое шипение, все мускулистое тело было напряжено и готово к решительному броску.
И тут Кроукер увидел Пабло Лейеса. Инвалидное кресло-коляска было перевернуто, он лежал на полу. Кто-то – или что-то – вырвал из его тела огромный кусок. Похоже, у него был перебит позвоночник.
Кроукер шагнул было к Лейесу, но тут на него бросился крокодил. Его чудовищные челюсти открылись и захлопнулись со звуком ружейного выстрела. Кроукер отпрянул назад.
Кто-то за его спиной довольно захихикал.
– Осторожно, сеньор! Он моментально убьет вас, если вы дадите ему хоть малейший шанс. Кроме того, Лейес уже мертв, поверьте мне.
Из темного угла комнаты появилась фигура человека. На его лице белела повязка.
– Хейтор! Что ты тут натворил?!
– Прошлой ночью мне приснилось, что я один во всей Вселенной, – сказал Хейтор. – Я плыл по звездному небу, беззащитный и беспомощный. Я смотрел на звезды, но они были слишком далеко, чтобы осветить мой путь или удержать меня силой гравитации. А потом я проснулся и понял, что это был сон про тебя.
– К черту все твои сны! Я не собираюсь жить по твоим законам!
Внутренне Кроукер приготовился отражать нападение врагов. Крокодил внимательно слушал их разговор, словно понимал язык людей.
– В таком случае сеньор умрет так же, как Пабло и Эстрелла.
Фамильярное обращение к жертвам по имени означало, что между ними и братьями Бонита существовали давние отношения.
– Ну нет, Хейтор, тебе еще рано убивать меня. Ты подождешь, пока я пристрелю Хуана Гарсию Барбасену.
Казалось, само имя Барбасены привело Хейтора в неописуемую ярость. Ударив себя кулаком в грудь, он завопил:
– С самого начала я знал, что именно я должен убить Барбасену! Матерь Божья, слишком цивилизованный способ был избран! Я много раз говорил Антонио, что такое дерьмо, как Барбасена, не заслуживает легкой смерти! Нет, он должен чувствовать ее медленное приближение, видеть ее ледяной взгляд в моих глазах, и все должно быть сделано в соответствии с законами хета-и!
– Не надо пудрить мне мозги! – рявкнул Кроукер. – Хета-и – искусство исцеления, а не убийства! Ты и твой брат, Антонио, извратили его, заставили служить своим чудовищным целям! Эстрелла владела искусством исцелять, и вы убили ее! В ваших руках искусство исцелять превратилось в искусство умерщвлять!
Хейтор так возбудился, что кровь бросилась ему в голову, и на носу сквозь белую повязку проступило красное пятно. Неожиданно для Кроукера он сел рядом с крокодилом и сказал:
– Вот видишь, чем кончились твои намерения сделать нас обоих более цивилизованными!
Кроукер похолодел от ужаса. Хейтор разговаривал с крокодилом? Уж не спятил ли он?
Крокодил, казалось, ухмылялся, хотя его челюсти были плотно сжаты. Его янтарные глазки светились злобой, мощный хвост с такой силой бил о стену, что она вздрагивала, осыпая пол штукатуркой.
– Хейтор...
– Не хочу разговаривать с тобой! – заорал Хейтор. – Пусть Антонио слушает тебя.
– Но ведь здесь нет никакого Антонио, – осторожно произнес Кроукер. – Здесь только мы с тобой да души убитых тобой людей.
Хейтор протянул свою руку над пламенем костра в каменной жаровне на полу.
– Сеньору известно, что колдуны способны на многое? Если бы сеньор родился в Асунсьоне, он бы знал об этом. Если бы в жилах сеньора текла кровь народа гварани, он бы все давно понял.
Он медленно опустил руку прямо в огонь, и янтарные глазки крокодила тут же превратились в узенькие щелки.
– Искусство перевоплощения – одно из фундаментальных в хета-и. Смотри, колдун не горит в огне!
Он опустил руку еще ниже. Вспыхнул манжет его рубашки, и в воздухе запахло горелой тканью и палеными волосами. Пламя стало подниматься вверх по рукаву рубашки, Хейтор сжал пальцы в кулак. Горящая ткань трещала так громко, словно это был лесной пожар. Хейтор оскалился, и Кроукер услышал леденящее душу завывание.
Тем временем пламя, словно живое существо, вползло Хейтору на грудь, перебралось на спину. Его рубашка почернела и стала разваливаться на плечах, свисая тлеющими лохмотьями.
Тогда Хейтор раскрыл сжатый кулак – на ладони лежали три темных камня. Внезапно глаза крокодила открылись. Язычки пламени ярко вспыхнули и погасли, словно задутые ветром.
Улыбаясь, Хейтор показал на крокодила.
– Колдун превращается в животное, чтобы испить свежей крови своих врагов. Это увеличивает его жизненную силу. И даже годы не властны над ним. Сеньор, все, что я сейчас сказал, – чистая правда.
Он сорвал с себя обгоревшие лохмотья рубашки и бросил их на пол.
– Глаза видят, но разум отказывается верить. Так, сеньор?
Однако Хейтор был не совсем прав. Кроукер думал о Хумаите Милагросе, который после своей смерти – и в этом был абсолютно убежден его внук, Бенни, – превратился в тигровую акулу.
– За сотовый телефон платит сам Майер, а не Бенни Милагрос, – сказал Кроукер. – Однако вы хотели заставить меня думать иначе. Вы хотели поссорить меня с Бенни, отрезать меня от всех и вся. Зачем?
– За тем же, зачем я убил Пабло и Эстреллу, – спокойно ответил Хейтор – Человек – существо общественное, зависящее от окружения. В критические минуты он стремится прибегнуть к помощи самых близких ему людей.
Невероятно! На теле Хейтора не было ожогов!
– Так бывает всегда, – продолжал Хейтор. – Такова человеческая природа. Истинное нутро человека раскрывается тогда, когда он остается в совершенном одиночестве, когда с него спадает вся шелуха цивилизованности. О, это редкие и прекрасные мгновения!
Хейтор расхохотался, и крокодил тоже вдруг раскрыл пасть. На мгновение Кроукеру показалось, что смех доносится именно из пасти отвратительной рептилии.
– Как, неужели сеньор все еще не понял? Пабло и Эстрелла непременно пришли бы на помощь, как это уже было не раз. А теперь сеньор остался один. Игра продолжается!
Не успел он договорить, как Кроукер рванулся вперед и одним движением биомеханической руки сорвал с потолка электрический провод. Одновременно его нога с размаху опустилась на крокодилью морду – зубы клацнули друг о друга. Кроукер мгновенным движением обмотал провод вокруг страшных челюстей, туго стянув их и завязал концы провода морским узлом. Тварь изо всех сил колотила хвостом и извивалась всем телом, но теперь уже не могла причинить Кроукеру вреда.
С яростным звериным ревом Хейтор кинулся на Кроукера, но тот сумел точным ударом биомеханической руки попасть ему прямо в сломанный нос.
Хейтор вскрикнул и упал на пол, словно подкошенный. Из потревоженной раны хлынула кровь. Кроукер пнул его под ребра, и Хейтор, скрючившись, потерял сознание.
Наклонившись, Кроукер схватил его за волосы и потащил по коридору в кухню, где уже пахло подгоревшими овощами. Кроукер на ходу снял сотейник с плиты. Оставив Хейтора валяться на полу посередине кухни, он подошел к холодильнику и вынул оттуда поддон со льдом. Спустив брюки Хейтора до колен, Кроукер приложил к мошонке кусочек льда. Слабо вскрикнув, Хейтор пришел в сознание. Кроукер тут же всем телом придавил Хейтора к полу, упираясь коленом ему в грудь.
– Вот так-то, Хейтор! – по-испански сказал Кроукер. Потом он протянул руку к плите и включил на всю мощь горелку, на которой прежде стоял сотейник. Выдвинув стальной коготь биомеханической руки, он стал нагревать его над пламенем газовой горелки.
Глядя в янтарные глаза Хейтора, Кроукер сказал:
– Знавал я одного парня, он называл себя Угольщиком. Он работал в тех районах города, где шаталось много туристов и где полицейские не особенно беспокоили его. Он глотал огонь. Потом брал в руки пылающий факел и водил им вверх и вниз то по одной, то по другой руке, а потом и вовсе поджигал себя всего. Толпа зрителей приходила от этого в полнейший восторг.
Коготь Кроукера накалился докрасна.
– Что ж, по-твоему, он тоже был колдуном? – продолжал Кроукер. – И только мне был известен секрет его фокусов. Я-то знал, что он покрывал свой рот и всю глотку специальной мазью, а потом натирал ею все тело, чтобы не поджариться живьем во время исполнения своих трюков. Колдун, фокусник – как ни назови, а суть одна.
Кроукер медленно поднес к лицу Хейтора свой раскаленный стальной коготь.
– А теперь ты расскажешь мне всю правду о Розе, сестре Бенни. Как она погибла, Хейтор?
Янтарные глаза Хейтора смотрели не на раскаленный коготь, а в лицо Кроукеру. Его губы и щеки были залиты кровью, под глазами налились уродливые синяки.
– Ты что же думаешь, кретин? Что я задрожу от страха и разоткровенничаюсь только потому, что ты этого хочешь?
– Нет, Хейтор. От тебя я не жду ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49