«Кажется, это называется обойма», Ц подумала Лика…
Ц Куда двинем? Ц спросил Макс, устраиваясь на сиденье рядом с Федором К
узьмичом. Он только что вышел из отеля с их с Ликой сумками. Было два часа н
очи, на улицах Флоренции было пустынно, окна в домах были темны.
Ц Нам надо в Питер, Ц ответил Федор Кузьмич. Ц Но сначала подскочим в Ба
зель. Есть там у меня один человечек. Вам ведь визы нужны, ют он и посодейст
вует, чтобы были. Документы-то у вас, надеюсь, в порядке?
Ц В порядке, Ц успокоил его Макс.
Ц Вот и славно. Поехали…
Нет хуже, чем ждать и догонять. Убегать тоже не сахар. Жизнь Лики превратил
ась в сплошной бег. Бег от неизвестной опасности (ей мерещились иноплане
тные монстры Ц Мясники Лабруха, кто бы они ни были, но вспоминались убиты
е Максом нью-йоркские гангстеры), бег к неизвестной цели (а что там? И что эт
о ЧТО?), бег в компании двух очень разных и таких похожих стариков, которые
не совсем старики. Может быть, даже совсем не старики. И ожидание. Ожидание
опасности. Ожидание того, что будет, что может быть, что должно быть. Ожида
ние счастья. И просто ожидание. Тут и там, того или другого.
Сейчас Лика и Макс ждали Федора Кузьмича. Они сидели во втором по счету ре
сторане и добросовестно обедали уже второй раз. Макс заказал шницель по-
венски, а Лика греческий салат и жареные грибы (грибочки оказались малюс
енькими, и было их мало, но подали их на скворчащей сковородочке, и вкус у н
их был изумительный). Прошло еще полчаса, но Федор Кузьмич не возвращался.
Ц Пора бы ему и вернуться, Ц сказал Макс.
Ц А если…
Ц Без «если»! Федя не ребенок и свое дело знает. Никуда он не денется, но на
м пора сменить обстановку. Перейдем в другое кафе, ниже по улице, и там поп
ьем кофе.
Так они и сделали. Вышли из ресторана и медленно пошли вниз по улице, пригл
ядывая по пути что-нибудь подходящее. Лика как раз увидела на противопол
ожной стороне небольшое кафе с выставленными на тротуар крохотными сто
ликами и хотела сказать об этом Максу, когда Макс сказал ей тихо, но внятно
:
Ц Держись спокойно. Толкну, падай.
Взгляд Лики непроизвольно метнулся к центру улицы, и она увидела, как нак
атывается на них стремительно большой черный джип, а взгляд выхватывает
между тем Федора Кузьмича, идущего неспешно им навстречу. В следующую се
кунду произошло множество самых разных событий. Джип резко затормозил и
пошел юзом, перегораживая намертво неширокую улицу, а Федор Кузьмич, не м
еняя направления движения и только ускоряя шаг, резко вскинул руку и нач
ал стрелять куда-то за их спины из пистолета, который неведомо как оказал
ся в его руке. И тут же Лика почувствовала толчок в плечо и повалилась, не р
ассуждая, лицом вниз на булыжную мостовую, и падая, услышала визг тормозо
в за своей спиной. Следующее, что она увидела, уже пытаясь отползти, откати
ться к стене ближайшего дома и при этом не оторваться от земли, а напротив
, вжаться в нее еще больше, были люди Ц мужчина и женщина Ц успевшие уже о
бнажить оружие, но, по-видимому, не успевшие им воспользоваться. Их буквал
ьно рвали на куски автоматные очереди Макса, который, казалось, стрелял п
рямо над ее головой. Федор Кузьмич, не обращая внимания на них, присев и на
клонившись вперед, продолжал двигаться, непрерывно стреляя, теперь уже с
двух рук. Сумка, которую он только что держал в левой руке, валялась на тро
туаре, а в руке его был зажат тот маленький автомат, который Макс называл «
юзиком». А Макс между тем уже крушил джип. Его пули разбивали стекла и дыря
вили черное лакированное железо дорогущего «мерседеса». Лика оглянула
сь через плечо. Мужчина с пистолетом в руке сползал по стене дома на проти
воположной стороне улицы. На тротуаре неподвижно лежало несколько мужч
ин и женщин, но среди них кто-то большой, темный еще ползал, корчился и крич
ал от боли. Дальше по улице лежал на боку перевернутый автомобиль, и кто-т
о скрывшийся за ним продолжал стрелять. Но над капотом машины вдруг взме
тнулось пламя, раздался вопль ужаса и боли, и сразу затем автомобиль взор
вался, выбросив во все стороны волны огня, дымного упругого воздуха и гро
хота. Лика зажмурила глаза и вжалась в булыжники мостовой еще плотнее, хо
тя куда уж больше, если подумать. Но вот думать сейчас она как раз и не могл
а. Что-то со свистом пронеслось над ее головой и рухнуло недалеко, совсем
рядом. Уши заложило, но она услышала, как заголосили сирены припаркованн
ых на соседних улицах машин. В следующее мгновение сильная рука оторвала
Лику от земли и швырнула куда-то вперед так, что она едва устояла на ногах.
Она хотела оглянуться, узнать, кто это, но грозный окрик Макса: «Вперед, де
вочка! Вперед!» Ц подстегнул ее и заставил побежать туда, куда направила
ее его рука.
Над улицей витал ужас еще не закончившегося боя. Кричали женщины и мужчи
ны, захлебывались сирены сигнализации, истошно вопил раненый, ползавший
между трупами, салон джипа заполнял сизый дым, медленно вытекавший сквоз
ь разбитые окна. Лика споткнулась, но Макс поддержал ее и толкнул вперед. З
а спиной раздался еще один выстрел. Она оглянулась на бегу и увидела Федо
ра Кузьмича, догонявшего их. Раненый больше не кричал.
Влетев в переулок, они пробежали по нему метров сто, снова свернули и оказ
ались вдруг прямо напротив какого-то общественного здания с небольшой п
арковкой перед ним. Лика не успела ни разглядеть толком здание, ни понять,
что и как им теперь делать (куда бежать и где прятаться), когда Федор Кузьм
ич выскочил из-за ее плеча, опередив их рывком, ускорился еще больше, стре
мительно пересек улицу и оказался рядом с припаркованным на стоянке син
им автомобилем. Он рванул на себя водительскую дверь, вырвал из глубины с
алона какого-то мужчину, вздернул его вверх (и все это одной рукой), коротк
о боднул головой в лицо и, отшвырнув в сторону сразу обмякшее тело, сам ныр
нул внутрь машины.
Ц В машину! Ц выдохнул на ходу Макс и толкнул Лику к задней дверце. Она де
рнула дверцу на себя и буквально влетела внутрь, получив нешуточный толч
ок сзади. Следом за ней, накрывая ее собой, в салон ввалился Макс. Машина уж
е ехала, так что устраивались и захлопывали дверь на ходу…
Ц Знаешь, Макс, я вот все думаю…
Ц А ты не думай. Думать вредно.
Ц А тебе не кажется?..
Ц Кажется, и я тоже думаю.
Ц Сопоставим?
Ц Попробуем.
Они ехали уже часа три. Швейцарско-германскую границу миновали спокойно
(за рулем сидел Макс, Лика лежала на заднем сиденье под пледом и делала ви
д, что спит, а Федор Кузьмич, скрючившись в три погибели, прятался в багажн
ике) и теперь неслись по автобану к далекому еще Мюнхену. Теперь машину ве
л Федор Кузьмич, это был его, припрятанный на всякий случай в окрестностя
х Цюриха «опель».
Ц Это не гвардейские дознаватели, Ц сказал Макс.
Ц Так точно! Как-то они уж очень быстро сориентировались. Ц Федор Кузьм
ич перестроился в левый ряд и погнал машину еще быстрее.
Ц Куда спешим?
Ц Неспокойно как-то на душе. Надо бы с Олафом поговорить.
Ц И?
Ц Есть у меня в Мюнхене один контакт. Чтобы его вычислить, дюже умным над
о быть.
Ц Да? Ц Макс поерзал, меняя позу. Ц А что за контакт?
Ц А тебе не все равно?
Ц Просто любопытно.
Ц А ты не любопытствуй, Макс. Не все мои ответы могут тебе понравиться.
Ц Ты что, с этими связался? Ц удивленно спросил Макс.
Ц Мы, коммунисты, люди не брезгливые. И никогда брезгливыми не были.
Ц А не кинут тебя твои нацики?
Ц Не мои. Не кинут, Ц хмуро отозвался Федор Кузьмич. Ц Я кое-кого крепко
за яйца держу. Пардон, мадемуазель.
Ц Я врач, Ц сказала Лика.
Ц Врач? Вот это удачно! Будет, Макс, кому перевязывать наши боевые раны… Н
ет, Макс, Ходящий определенно сказал: дознаватели.
Ц Он мог не знать, Ц пожал плечами Макс.
Ц А ты знаешь?
Ц Я считаю, ревнители.
Ц Окстись, мон женераль. Это сказки!
Ц Не скажи. Были данные.
Ц Серьезно? Не знал. Ну да мне и не положено было. И что, они действительно
такие крутые?
Ц Федя, ты можешь поверить, чтобы Гвардия, пусть даже в связке с Черной Го
рой, смогла так легко вырезать Легион? Ну пусть не легко, но так, чтобы захв
атить транспорт с настроенным навигатором, да еще получить наши «адреса
и явки»…
Ц Ну, теоретически…
Ц Вот именно, что теоретически. А практически, даже чтобы решиться попро
бовать, надо быть очень уверенным в своих силах индивидом.
Ц А чем тебе не нравится герцог Рекеша?
Ц Он мне, Федя, просто не нравится, но объективно он не дурак.
Ц Думаешь, Курорт тоже ек?
Ц Что такое «ек»? Впрочем, неважно, смысл понятен. Не знаю, но хотелось бы в
ерить, что нет. Если Курорт Ц как ты сказал? ок?
Ц Ек.
Ц Ну если это, тогда шансов у нас нет. Ни у кого.
Ц Сколько им понадобится, как думаешь? Ц тихо спросил Федор Кузьмич.
Ц Двадцать лет Ц минимум, пятьдесят Ц максимум. От этого и пляшем, Ц ув
еренно ответил Макс.
Ц Всего ничего.
Ц Ну это как посмотреть…
Номер в гостинице она сняла сама. Сама прошлась по магазинам, покупая что-
то тут и что-то там, сама нашла парикмахерскую, где на пальцах объяснила, ч
то ей надо, и фотоателье тоже нашла сама. А ближе к вечеру, переодевшись в т
уалете многоэтажного торгового центра и надев парик, купленный днем, она
отправилась в заранее присмотренную гостиницу и сняла там номер. Волосы
у нее теперь были опять длинные (а под париком, напротив, еще короче, чем ут
ром), темно-русые (на самом деле, обесцвеченные), кожаная юбка Ц короткая (н
у очень короткая), а розовая блузка открывала больше, чем закрывала, такой
в ней был вырез. Ну и лифчика на ней тоже не было. Портье рассматривал ее с о
громным интересом. Его взгляд она чувствовала даже спиной. Вернее, тем, чт
о ниже спины.
Выйдя из гостиницы в сумерках, она добралась до центра на метро, минут сор
ок погуляла вокруг Мариенплаца, выпила кофе в итальянском кафе и уже хот
ела отправиться на второй круг, когда к ее столику подошел Макс. Если бы он
а не ждала его, она бы его, пожалуй, не узнала. Очки-хамелеоны, сивая борода
и неопределенного цвета короткие волосы в сочетании с тяжелыми чуть ли н
е армейскими башмаками, черными джинсами и кожаным пиджаком практическ
и скрыли его истинный возраст и изменили внешность. Теперь это был здоро
венный арийский мужик лет сорока пяти или пятидесяти, из тех, что потребл
яют сосиски килограммами, а пиво литрами и самой глубокой мыслью которых
является мысль, что при Гитлере был порядок. Макс наклонился к Лике и что-
то громко сказал по-немецки. Лика ответила по-английски в том смысле, что
не знает немецкого языка. Но, как оказалось, ее собеседник английский зна
л, хоть и плохо. Подсев к Лике, Макс провел с ней стандартный, вполне ожидае
мый в такой ситуации разговор, и через пару минут они уже вышли вместе и от
правились искать пивную. По дороге Лика передала Максу фотографии, а в пи
вной, отправившись в туалет, Макс передал их Федору Кузьмичу, которого в э
тот вечер Лика так и не увидела.
Из пивной они вышли поздно и, поплутав по городу с полчаса («Вроде чисто»,
Ц сказал наконец Макс), взяли такси и отправились в гостиницу к Лике.
Ц Устал, как собака, Ц сказал ей тихо Макс. Ц Все-таки возраст не детски
й.
В гостинице никто не удивился. Да и с чего бы? Обычное дело. Но и удивляться
было практически некому. Час ночи, и, кроме дежурной за стойкой, они никого
не встретили.
В номере Макс быстро принял душ («Второй день мечтаю», Ц извинился он), за
вернулся в покрывало и лег с одного края широкой кровати, оставив Лике од
еяло и достаточно места с другого края. Может быть, в другое время, хотя бы
день-два назад, Лика и подумала бы о чем-нибудь, кроме как о желании лечь и
вытянуть ноги, но сегодня, после боя в Базеле, бешеной гонки по ночным доро
гам Центральной Европы и целого дня, проведенного на ногах и на нервах, он
а просто легла на свой край кровати и сразу отключилась.
Утром повторился сценарий прошедшего дня. Они снова разделились, и Лика
провела и этот день одна. Расплатившись в гостинице, она, одевшись нескол
ько практичнее, отправилась пешком на вокзал, где оставила в камере хран
ения свою сумку, только накануне купленную тут же в Мюнхене, и пошла осмат
ривать достопримечательности. Перед расставанием Макс шепнул ей, что ес
ли она любит Кандинского, то стоит сходить в муниципальный музей. Кандин
ского Лика не то чтобы не любила, она его плохо знала. Идея посмотреть карт
ины Кандинского (она с трудом вспомнила несколько его картин, висевших в
Эрмитаже) показалась соблазнительной, и она поехала в музей. В маленьком
муниципальном музее оказалась великолепная коллекция Кандинского, и Л
ика вдруг вспомнила, что он здесь, в Мюнхене, жил и, кажется, здесь же и умер.
После музея она снова бродила по городу, который ей скорее понравился, че
м наоборот; пообедала в маленькой домашней кухмистерской (у этих заведен
ий было какое-то немецкое название, но его Лика не запомнила); сходила в Ст
арую пинакотеку (классика, она классика и есть, хоть в Питере, хоть в Нью-Йо
рке, хоть в Мюнхене); пару раз выпила кофе и так дотянула до вечера. Самое тр
удное оказалось быть одной. Даже не так. Самым страшным казалось остатьс
я в одиночестве. Страх, что вечером в условленном месте никого не окажетс
я и Лика останется одна, сжигал ее весь день.
«Если он не придет…» Ц думала она и не могла додумать. Страх не давал ей з
акончить мысль. Но Макс пришел. Вернее, приехал. Притормозил рядом с ней (у
нее сердце готово было выскочить из груди, когда она узнала грузного вод
ителя темной «тойоты»), дал ей короткую секунду, чтобы сесть рядом, и поеха
л дальше, легко влившись в поток машин…
За окном шел дождь, а в доме было тепло и сухо. В камине горел огонь, потреск
ивали поленья, и языки пламени, по временам набиравшие силу, бросали багр
овые отсветы на стены. Кроме камина горела только небольшая лампа у стол
а, так что в гостиной особнячка, прятавшегося среди деревьев собственног
о парка в одном из ухоженных пригородов Мюнхена, царила полумгла.
Они сидели вокруг стола с круглой дубовой столешницей, пили чай и обсужд
али перспективы.
«Заговорщики, Ц подумала Лика. Ц Ну прямо тебе сцена из трагедии «Загов
ор Фиеско», Шиллера, кажется.
Их было четверо теперь. Высокая стройная женщина средних лет («Их что, по р
осту, что ли, отбирали, как в кавалергарды?»), в строгом английском костюме
цвета беж и кружевной белой блузке с бриллиантовой брошью, прибыла уже н
очью.
Ц Виктория. Ц По-русски она говорила с сильным английским акцентом. Ц
Для вас просто Вика («Эх, гулять так гулять! Ц встрял Федор Кузьмич. Ц Тог
да и меня называй Федей»).
Ц Стремные дела, Ц сказал Федор Кузьмич («Федя, Федя, конечно, Федя»). Ц О
бложили нас, товарищи коммунары, как волков позорных, а теперь еще наши ви
кинги в ересь троцкистскую впали.
Ц Не расстраивайся, Федя. Чему быть, того не миновать. Хотят переговоров,
будут им переговоры. Ц Макс закурил и отложил в сторону сигареты и зажиг
алку.
Ц Мне это не нравится, Ц сказала Вика. Было видно, что не нравится ей не т
олько идея, но и форма ее изложения. Ц Федя, налей мне виски, пожалуйста.
Ц Не понимаю! Ц Федя взял бутылку, плеснул в Викин стакан и вернул на мес
то. Ц Не понимаю. У них-то что за блажь? Лев хоть был прав, хоть и лев, а эти-то
…
Ц Федя, ты что, латентный троцкист?
Ц Я реалист, а латентным только сифилис бывает. Чего они хотят, я не поним
аю!
Ц Я бы не пошла на встречу. Прорвемся за Порог, отдохнем Ц и в дорогу. А он
и пусть живут как хотят. За Порог им не пройти, я понимаю правильно?
Ц Правильно.
Ц Ну и славно.
Ц Не славно. Я не могу не пойти к ним на встречу.
Ц Почему?
Ц Потому что это дело чести. Спроси Макса!
Вика посмотрела на Макса, и тот ей кивнул.
Ц У меня тоже сердце не лежит, но идти надо.
Ц Значит, пойдем. Ц Вика была царственно спокойна.
Дело было вот в чем. Прилетевшая на арендованном ею частном самолете, Вик
а (леди Виктория Маргарет Хаттингтон, гражданка Соединенного Королевст
ва, постоянно проживающая где-то на греческих островах) сообщила, что Ола
ф и Хельга, ушедшие к таинственному Порогу («Что еще за Порог, черт его поб
ери!»), вернулись позавчера и объявили, что их дальнейшие действия опреде
лятся только после личной встречи с Федором Кузьмичом и Максом. Все. Коне
ц связи.
Ц Суки! Я с ними встречусь, я с ними так встречусь! Ц процедил Федор Кузьм
ич сквозь зубы. Ц Я…
Ц Не горячись, Ц попросил Макс. Ц Мы уже все решили.
Ц Ты привезла, Вика? Ц успокаиваясь, спросил Федор Кузьмич.
Ц Да. Ц Вика встала, подошла к своей небрежно брошенной на диван дорожн
ой сумке и, открыв ее, извлекла на свет божий маленький кожаный кофр, очень
старый и потертый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Ц Куда двинем? Ц спросил Макс, устраиваясь на сиденье рядом с Федором К
узьмичом. Он только что вышел из отеля с их с Ликой сумками. Было два часа н
очи, на улицах Флоренции было пустынно, окна в домах были темны.
Ц Нам надо в Питер, Ц ответил Федор Кузьмич. Ц Но сначала подскочим в Ба
зель. Есть там у меня один человечек. Вам ведь визы нужны, ют он и посодейст
вует, чтобы были. Документы-то у вас, надеюсь, в порядке?
Ц В порядке, Ц успокоил его Макс.
Ц Вот и славно. Поехали…
Нет хуже, чем ждать и догонять. Убегать тоже не сахар. Жизнь Лики превратил
ась в сплошной бег. Бег от неизвестной опасности (ей мерещились иноплане
тные монстры Ц Мясники Лабруха, кто бы они ни были, но вспоминались убиты
е Максом нью-йоркские гангстеры), бег к неизвестной цели (а что там? И что эт
о ЧТО?), бег в компании двух очень разных и таких похожих стариков, которые
не совсем старики. Может быть, даже совсем не старики. И ожидание. Ожидание
опасности. Ожидание того, что будет, что может быть, что должно быть. Ожида
ние счастья. И просто ожидание. Тут и там, того или другого.
Сейчас Лика и Макс ждали Федора Кузьмича. Они сидели во втором по счету ре
сторане и добросовестно обедали уже второй раз. Макс заказал шницель по-
венски, а Лика греческий салат и жареные грибы (грибочки оказались малюс
енькими, и было их мало, но подали их на скворчащей сковородочке, и вкус у н
их был изумительный). Прошло еще полчаса, но Федор Кузьмич не возвращался.
Ц Пора бы ему и вернуться, Ц сказал Макс.
Ц А если…
Ц Без «если»! Федя не ребенок и свое дело знает. Никуда он не денется, но на
м пора сменить обстановку. Перейдем в другое кафе, ниже по улице, и там поп
ьем кофе.
Так они и сделали. Вышли из ресторана и медленно пошли вниз по улице, пригл
ядывая по пути что-нибудь подходящее. Лика как раз увидела на противопол
ожной стороне небольшое кафе с выставленными на тротуар крохотными сто
ликами и хотела сказать об этом Максу, когда Макс сказал ей тихо, но внятно
:
Ц Держись спокойно. Толкну, падай.
Взгляд Лики непроизвольно метнулся к центру улицы, и она увидела, как нак
атывается на них стремительно большой черный джип, а взгляд выхватывает
между тем Федора Кузьмича, идущего неспешно им навстречу. В следующую се
кунду произошло множество самых разных событий. Джип резко затормозил и
пошел юзом, перегораживая намертво неширокую улицу, а Федор Кузьмич, не м
еняя направления движения и только ускоряя шаг, резко вскинул руку и нач
ал стрелять куда-то за их спины из пистолета, который неведомо как оказал
ся в его руке. И тут же Лика почувствовала толчок в плечо и повалилась, не р
ассуждая, лицом вниз на булыжную мостовую, и падая, услышала визг тормозо
в за своей спиной. Следующее, что она увидела, уже пытаясь отползти, откати
ться к стене ближайшего дома и при этом не оторваться от земли, а напротив
, вжаться в нее еще больше, были люди Ц мужчина и женщина Ц успевшие уже о
бнажить оружие, но, по-видимому, не успевшие им воспользоваться. Их буквал
ьно рвали на куски автоматные очереди Макса, который, казалось, стрелял п
рямо над ее головой. Федор Кузьмич, не обращая внимания на них, присев и на
клонившись вперед, продолжал двигаться, непрерывно стреляя, теперь уже с
двух рук. Сумка, которую он только что держал в левой руке, валялась на тро
туаре, а в руке его был зажат тот маленький автомат, который Макс называл «
юзиком». А Макс между тем уже крушил джип. Его пули разбивали стекла и дыря
вили черное лакированное железо дорогущего «мерседеса». Лика оглянула
сь через плечо. Мужчина с пистолетом в руке сползал по стене дома на проти
воположной стороне улицы. На тротуаре неподвижно лежало несколько мужч
ин и женщин, но среди них кто-то большой, темный еще ползал, корчился и крич
ал от боли. Дальше по улице лежал на боку перевернутый автомобиль, и кто-т
о скрывшийся за ним продолжал стрелять. Но над капотом машины вдруг взме
тнулось пламя, раздался вопль ужаса и боли, и сразу затем автомобиль взор
вался, выбросив во все стороны волны огня, дымного упругого воздуха и гро
хота. Лика зажмурила глаза и вжалась в булыжники мостовой еще плотнее, хо
тя куда уж больше, если подумать. Но вот думать сейчас она как раз и не могл
а. Что-то со свистом пронеслось над ее головой и рухнуло недалеко, совсем
рядом. Уши заложило, но она услышала, как заголосили сирены припаркованн
ых на соседних улицах машин. В следующее мгновение сильная рука оторвала
Лику от земли и швырнула куда-то вперед так, что она едва устояла на ногах.
Она хотела оглянуться, узнать, кто это, но грозный окрик Макса: «Вперед, де
вочка! Вперед!» Ц подстегнул ее и заставил побежать туда, куда направила
ее его рука.
Над улицей витал ужас еще не закончившегося боя. Кричали женщины и мужчи
ны, захлебывались сирены сигнализации, истошно вопил раненый, ползавший
между трупами, салон джипа заполнял сизый дым, медленно вытекавший сквоз
ь разбитые окна. Лика споткнулась, но Макс поддержал ее и толкнул вперед. З
а спиной раздался еще один выстрел. Она оглянулась на бегу и увидела Федо
ра Кузьмича, догонявшего их. Раненый больше не кричал.
Влетев в переулок, они пробежали по нему метров сто, снова свернули и оказ
ались вдруг прямо напротив какого-то общественного здания с небольшой п
арковкой перед ним. Лика не успела ни разглядеть толком здание, ни понять,
что и как им теперь делать (куда бежать и где прятаться), когда Федор Кузьм
ич выскочил из-за ее плеча, опередив их рывком, ускорился еще больше, стре
мительно пересек улицу и оказался рядом с припаркованным на стоянке син
им автомобилем. Он рванул на себя водительскую дверь, вырвал из глубины с
алона какого-то мужчину, вздернул его вверх (и все это одной рукой), коротк
о боднул головой в лицо и, отшвырнув в сторону сразу обмякшее тело, сам ныр
нул внутрь машины.
Ц В машину! Ц выдохнул на ходу Макс и толкнул Лику к задней дверце. Она де
рнула дверцу на себя и буквально влетела внутрь, получив нешуточный толч
ок сзади. Следом за ней, накрывая ее собой, в салон ввалился Макс. Машина уж
е ехала, так что устраивались и захлопывали дверь на ходу…
Ц Знаешь, Макс, я вот все думаю…
Ц А ты не думай. Думать вредно.
Ц А тебе не кажется?..
Ц Кажется, и я тоже думаю.
Ц Сопоставим?
Ц Попробуем.
Они ехали уже часа три. Швейцарско-германскую границу миновали спокойно
(за рулем сидел Макс, Лика лежала на заднем сиденье под пледом и делала ви
д, что спит, а Федор Кузьмич, скрючившись в три погибели, прятался в багажн
ике) и теперь неслись по автобану к далекому еще Мюнхену. Теперь машину ве
л Федор Кузьмич, это был его, припрятанный на всякий случай в окрестностя
х Цюриха «опель».
Ц Это не гвардейские дознаватели, Ц сказал Макс.
Ц Так точно! Как-то они уж очень быстро сориентировались. Ц Федор Кузьм
ич перестроился в левый ряд и погнал машину еще быстрее.
Ц Куда спешим?
Ц Неспокойно как-то на душе. Надо бы с Олафом поговорить.
Ц И?
Ц Есть у меня в Мюнхене один контакт. Чтобы его вычислить, дюже умным над
о быть.
Ц Да? Ц Макс поерзал, меняя позу. Ц А что за контакт?
Ц А тебе не все равно?
Ц Просто любопытно.
Ц А ты не любопытствуй, Макс. Не все мои ответы могут тебе понравиться.
Ц Ты что, с этими связался? Ц удивленно спросил Макс.
Ц Мы, коммунисты, люди не брезгливые. И никогда брезгливыми не были.
Ц А не кинут тебя твои нацики?
Ц Не мои. Не кинут, Ц хмуро отозвался Федор Кузьмич. Ц Я кое-кого крепко
за яйца держу. Пардон, мадемуазель.
Ц Я врач, Ц сказала Лика.
Ц Врач? Вот это удачно! Будет, Макс, кому перевязывать наши боевые раны… Н
ет, Макс, Ходящий определенно сказал: дознаватели.
Ц Он мог не знать, Ц пожал плечами Макс.
Ц А ты знаешь?
Ц Я считаю, ревнители.
Ц Окстись, мон женераль. Это сказки!
Ц Не скажи. Были данные.
Ц Серьезно? Не знал. Ну да мне и не положено было. И что, они действительно
такие крутые?
Ц Федя, ты можешь поверить, чтобы Гвардия, пусть даже в связке с Черной Го
рой, смогла так легко вырезать Легион? Ну пусть не легко, но так, чтобы захв
атить транспорт с настроенным навигатором, да еще получить наши «адреса
и явки»…
Ц Ну, теоретически…
Ц Вот именно, что теоретически. А практически, даже чтобы решиться попро
бовать, надо быть очень уверенным в своих силах индивидом.
Ц А чем тебе не нравится герцог Рекеша?
Ц Он мне, Федя, просто не нравится, но объективно он не дурак.
Ц Думаешь, Курорт тоже ек?
Ц Что такое «ек»? Впрочем, неважно, смысл понятен. Не знаю, но хотелось бы в
ерить, что нет. Если Курорт Ц как ты сказал? ок?
Ц Ек.
Ц Ну если это, тогда шансов у нас нет. Ни у кого.
Ц Сколько им понадобится, как думаешь? Ц тихо спросил Федор Кузьмич.
Ц Двадцать лет Ц минимум, пятьдесят Ц максимум. От этого и пляшем, Ц ув
еренно ответил Макс.
Ц Всего ничего.
Ц Ну это как посмотреть…
Номер в гостинице она сняла сама. Сама прошлась по магазинам, покупая что-
то тут и что-то там, сама нашла парикмахерскую, где на пальцах объяснила, ч
то ей надо, и фотоателье тоже нашла сама. А ближе к вечеру, переодевшись в т
уалете многоэтажного торгового центра и надев парик, купленный днем, она
отправилась в заранее присмотренную гостиницу и сняла там номер. Волосы
у нее теперь были опять длинные (а под париком, напротив, еще короче, чем ут
ром), темно-русые (на самом деле, обесцвеченные), кожаная юбка Ц короткая (н
у очень короткая), а розовая блузка открывала больше, чем закрывала, такой
в ней был вырез. Ну и лифчика на ней тоже не было. Портье рассматривал ее с о
громным интересом. Его взгляд она чувствовала даже спиной. Вернее, тем, чт
о ниже спины.
Выйдя из гостиницы в сумерках, она добралась до центра на метро, минут сор
ок погуляла вокруг Мариенплаца, выпила кофе в итальянском кафе и уже хот
ела отправиться на второй круг, когда к ее столику подошел Макс. Если бы он
а не ждала его, она бы его, пожалуй, не узнала. Очки-хамелеоны, сивая борода
и неопределенного цвета короткие волосы в сочетании с тяжелыми чуть ли н
е армейскими башмаками, черными джинсами и кожаным пиджаком практическ
и скрыли его истинный возраст и изменили внешность. Теперь это был здоро
венный арийский мужик лет сорока пяти или пятидесяти, из тех, что потребл
яют сосиски килограммами, а пиво литрами и самой глубокой мыслью которых
является мысль, что при Гитлере был порядок. Макс наклонился к Лике и что-
то громко сказал по-немецки. Лика ответила по-английски в том смысле, что
не знает немецкого языка. Но, как оказалось, ее собеседник английский зна
л, хоть и плохо. Подсев к Лике, Макс провел с ней стандартный, вполне ожидае
мый в такой ситуации разговор, и через пару минут они уже вышли вместе и от
правились искать пивную. По дороге Лика передала Максу фотографии, а в пи
вной, отправившись в туалет, Макс передал их Федору Кузьмичу, которого в э
тот вечер Лика так и не увидела.
Из пивной они вышли поздно и, поплутав по городу с полчаса («Вроде чисто»,
Ц сказал наконец Макс), взяли такси и отправились в гостиницу к Лике.
Ц Устал, как собака, Ц сказал ей тихо Макс. Ц Все-таки возраст не детски
й.
В гостинице никто не удивился. Да и с чего бы? Обычное дело. Но и удивляться
было практически некому. Час ночи, и, кроме дежурной за стойкой, они никого
не встретили.
В номере Макс быстро принял душ («Второй день мечтаю», Ц извинился он), за
вернулся в покрывало и лег с одного края широкой кровати, оставив Лике од
еяло и достаточно места с другого края. Может быть, в другое время, хотя бы
день-два назад, Лика и подумала бы о чем-нибудь, кроме как о желании лечь и
вытянуть ноги, но сегодня, после боя в Базеле, бешеной гонки по ночным доро
гам Центральной Европы и целого дня, проведенного на ногах и на нервах, он
а просто легла на свой край кровати и сразу отключилась.
Утром повторился сценарий прошедшего дня. Они снова разделились, и Лика
провела и этот день одна. Расплатившись в гостинице, она, одевшись нескол
ько практичнее, отправилась пешком на вокзал, где оставила в камере хран
ения свою сумку, только накануне купленную тут же в Мюнхене, и пошла осмат
ривать достопримечательности. Перед расставанием Макс шепнул ей, что ес
ли она любит Кандинского, то стоит сходить в муниципальный музей. Кандин
ского Лика не то чтобы не любила, она его плохо знала. Идея посмотреть карт
ины Кандинского (она с трудом вспомнила несколько его картин, висевших в
Эрмитаже) показалась соблазнительной, и она поехала в музей. В маленьком
муниципальном музее оказалась великолепная коллекция Кандинского, и Л
ика вдруг вспомнила, что он здесь, в Мюнхене, жил и, кажется, здесь же и умер.
После музея она снова бродила по городу, который ей скорее понравился, че
м наоборот; пообедала в маленькой домашней кухмистерской (у этих заведен
ий было какое-то немецкое название, но его Лика не запомнила); сходила в Ст
арую пинакотеку (классика, она классика и есть, хоть в Питере, хоть в Нью-Йо
рке, хоть в Мюнхене); пару раз выпила кофе и так дотянула до вечера. Самое тр
удное оказалось быть одной. Даже не так. Самым страшным казалось остатьс
я в одиночестве. Страх, что вечером в условленном месте никого не окажетс
я и Лика останется одна, сжигал ее весь день.
«Если он не придет…» Ц думала она и не могла додумать. Страх не давал ей з
акончить мысль. Но Макс пришел. Вернее, приехал. Притормозил рядом с ней (у
нее сердце готово было выскочить из груди, когда она узнала грузного вод
ителя темной «тойоты»), дал ей короткую секунду, чтобы сесть рядом, и поеха
л дальше, легко влившись в поток машин…
За окном шел дождь, а в доме было тепло и сухо. В камине горел огонь, потреск
ивали поленья, и языки пламени, по временам набиравшие силу, бросали багр
овые отсветы на стены. Кроме камина горела только небольшая лампа у стол
а, так что в гостиной особнячка, прятавшегося среди деревьев собственног
о парка в одном из ухоженных пригородов Мюнхена, царила полумгла.
Они сидели вокруг стола с круглой дубовой столешницей, пили чай и обсужд
али перспективы.
«Заговорщики, Ц подумала Лика. Ц Ну прямо тебе сцена из трагедии «Загов
ор Фиеско», Шиллера, кажется.
Их было четверо теперь. Высокая стройная женщина средних лет («Их что, по р
осту, что ли, отбирали, как в кавалергарды?»), в строгом английском костюме
цвета беж и кружевной белой блузке с бриллиантовой брошью, прибыла уже н
очью.
Ц Виктория. Ц По-русски она говорила с сильным английским акцентом. Ц
Для вас просто Вика («Эх, гулять так гулять! Ц встрял Федор Кузьмич. Ц Тог
да и меня называй Федей»).
Ц Стремные дела, Ц сказал Федор Кузьмич («Федя, Федя, конечно, Федя»). Ц О
бложили нас, товарищи коммунары, как волков позорных, а теперь еще наши ви
кинги в ересь троцкистскую впали.
Ц Не расстраивайся, Федя. Чему быть, того не миновать. Хотят переговоров,
будут им переговоры. Ц Макс закурил и отложил в сторону сигареты и зажиг
алку.
Ц Мне это не нравится, Ц сказала Вика. Было видно, что не нравится ей не т
олько идея, но и форма ее изложения. Ц Федя, налей мне виски, пожалуйста.
Ц Не понимаю! Ц Федя взял бутылку, плеснул в Викин стакан и вернул на мес
то. Ц Не понимаю. У них-то что за блажь? Лев хоть был прав, хоть и лев, а эти-то
…
Ц Федя, ты что, латентный троцкист?
Ц Я реалист, а латентным только сифилис бывает. Чего они хотят, я не поним
аю!
Ц Я бы не пошла на встречу. Прорвемся за Порог, отдохнем Ц и в дорогу. А он
и пусть живут как хотят. За Порог им не пройти, я понимаю правильно?
Ц Правильно.
Ц Ну и славно.
Ц Не славно. Я не могу не пойти к ним на встречу.
Ц Почему?
Ц Потому что это дело чести. Спроси Макса!
Вика посмотрела на Макса, и тот ей кивнул.
Ц У меня тоже сердце не лежит, но идти надо.
Ц Значит, пойдем. Ц Вика была царственно спокойна.
Дело было вот в чем. Прилетевшая на арендованном ею частном самолете, Вик
а (леди Виктория Маргарет Хаттингтон, гражданка Соединенного Королевст
ва, постоянно проживающая где-то на греческих островах) сообщила, что Ола
ф и Хельга, ушедшие к таинственному Порогу («Что еще за Порог, черт его поб
ери!»), вернулись позавчера и объявили, что их дальнейшие действия опреде
лятся только после личной встречи с Федором Кузьмичом и Максом. Все. Коне
ц связи.
Ц Суки! Я с ними встречусь, я с ними так встречусь! Ц процедил Федор Кузьм
ич сквозь зубы. Ц Я…
Ц Не горячись, Ц попросил Макс. Ц Мы уже все решили.
Ц Ты привезла, Вика? Ц успокаиваясь, спросил Федор Кузьмич.
Ц Да. Ц Вика встала, подошла к своей небрежно брошенной на диван дорожн
ой сумке и, открыв ее, извлекла на свет божий маленький кожаный кофр, очень
старый и потертый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10