Ц И какую же девственность потерял в Испании ты? Ц Лика уже засыпала в д
жезву мелко помолотый кофе, залила водой и хотела поставить на огонь, но М
акс остановил ее:
Ц Положи немного кардамона, чуть-чуть, и сахар, да, две ложки достаточно. Д
евственность? Я потерял там идеологическую невинность. По тем временам э
то было серьезнее, чем связь без брака. Даже в Испании. Пожалуй, в тогдашне
й Испании особенно.
Ц Что ты имеешь в виду?
Ц Видишь ли, Лика, я же тогда был коммунистом. То есть тогда уже был коммун
истом только по привычке и от безвыходности. Некуда было идти больше. Но в
Испании я окончательно понял: пора кончать. Миша Кольцов звал меня в Моск
ву, но у меня хватило ума в Москву не ехать.
Вскипел кофе. И Лика успела снять его с огня с первой густой шапкой пены, в
которую тут же Ц по приказу Макса Ц капнула несколько капель ледяной в
оды.
К кофе Макс потребовал «пару капель» коньяка Ц в его баре оказался «Мар
тель» Ц и сигарету. Оказалось, что и сигареты Ц «Кент» Ц тоже лежат в ба
ре.
Лика выпила немного коньяка и, посматривая на то, с каким наслаждением см
акует коньяк и кофе Макс и как он затягивается табачным дымом, спросила:

Ц Макс, а ты откуда?
Ц В каком смысле?
Ц Ну, где ты родился?
Ц Ах, это! В Констанце.
Ц Так ты из Румынии?
Ц Румыния? Нет, Лика. Не Констанца, а Констанц. Это в Германии, на Боденском
озере. Потом мы, правда, переехали в Фрайбург, но детство я провел в Конста
нце. Ты даже не представляешь, какой это чудный город. Чудесный! Впрочем, н
еважно.
Ц А откуда ты знаешь русский?
Услышав вопрос, Макс усмехнулся:
Ц Я учился там и жил потом немного.
Ц Учился?
Ц О да! В Коммунистическом университете народов Запада… ну и еще кое-где
… Я ведь, Лика, старый коминтерновец. Да-да! Представляешь, я слушал Бухари
на и Радека, даже Зиновьева видел. Был на приеме у Сталина, в Кремле, а с Нико
лаем Ивановичем говорил пару раз, как вот с тобой сейчас, только без конья
ка и кофе.
Лика была поражена. Вот перед ней сидел человек, старый, конечно, но вполне
живой, который помнит Зиновьева и Бухарина и еще много кого, наверное, пом
нит живыми.
«Бог мой, Ц думала Лика. Ц Кто теперь вообще помнит, кто такие эти Бухари
н и Зиновьев? И что Бухарина звали Николай Иванович?»
Ц А еще?.. Ц спросила она.
Ц Что еще? Ц переспросил он. Ц Кого еще видел? Многих. Всех и не перечисл
ишь. А многих ты и не знаешь. Ну вот Тухачевского, Ворошилова, Примакова, Эй
демана… Тельмана лично знал. Достаточно?
И в самом деле достаточно. Для первого раза вполне. Макс оказался очень ин
тересным человеком. Он знал множество вещей и с удовольствием рассказыв
ал Лике при случае истории из своей жизни или просто почерпнутое в одной
из множества прочитанных им книг. Книги он продолжал покупать Ц библиот
ека занимала целую комнату Ц и читать (в очках, разумеется).
Чем дальше, тем больше Лика относилась к Максу не как к нанимателю, хозяин
у, а как к хорошему другу. Старшему и старому другу. Так он сумел поставить
их отношения. Они гуляли вместе, беседуя о том и о сем, и пили вместе чай, и д
аже ходили в театр Ц ездили в Тель-Авив смотреть балет или слушать оперу
. Лика практиковалась в иврите, который она практически не знала, и в англи
йском, который она знала неплохо. Впрочем, английский Макса был какой-то с
транный.
Ц Не обращай внимания. С кем поведешься. Так это называется. Я в ту войну с
лужил с шотландцами, вот и набрался.
Он умел быть галантным. Ведь не зря она назвала его про себя джентльменом.

Ц Ты сегодня удивительно хорошо выглядишь, Ц не забывал он сказать ей у
тром.
Ц Ты знаешь, что рыжие женщины отмечены Богом? Ц непринужденно вставля
л он при случае.
Ц Ей-богу, не пойму, как ты умудряешься сохранять такую фигуру? Ты же ниче
го для этого не делаешь, Ц комплимент, сказанный как бы между делом.
Ц У тебя есть вечернее платье? Ц спросил он на второй неделе знакомства
.
Ц Нет. Ц Лика была озадачена. Зачем, спрашивается, может понадобиться в
ечернее платье новой репатриантке.
Ц Плохо. Ц Макс был явно расстроен. Ц Но поправимо. Едем!
И они поехали по дорогим бутикам и ездили четыре часа, пока не нашли ей пла
тье и туфли, которые удовлетворили взыскательного Макса. Впрочем, к плат
ью пришлось купить и белье. Сколько все это стоило, Лика только догадывал
ась Ц о цене речь не зашла ни разу, а расплачивался Макс кредиткой Ц но д
аже от этих догадок ее бросало в жар.
Ц Великолепно! Ц сказал Макс, осмотрев ее со всех сторон. Ц Но бюстгаль
тер, пожалуй, мы купили зря. Впрочем, пусть будет, но попробуй-ка без него.
Лика попробовала. Она была сейчас в таком странном состоянии души, что, по
проси ее Макс раздеться полностью, разделась бы без тени сомнения.
Когда она вышла из примерочной во второй раз, Макс, посмотрев на нее, улыбн
улся и показал большой палец:
Ц Никогда не надевай с этим платьем бюстгальтер. Не надо. У тебя красивая
грудь, и платье держит форму.
На следующий день они поехали на балет в Тель-Авив. Это были гастроли Эйфм
ана, которого Лика знала и любила еще по Питеру, но вечер запомнился ей пре
имущественно взглядами. На них смотрели. Смотрели на нее.
Ц Какого цвета у тебя глаза? Ц спрашивал Макс. Ц Никак не могу понять, т
о ли карие, то ли зеленые…
Ц Я всегда считала, что они карие, Ц отвечала она.
Ц Нет, думаю, ты ошибаешься. Они все же зеленые. Мы купим тебе пиджак бутыл
очного цвета, и они расцветут зеленью.
Ц Пиджак?
Ц О да. Клубный пиджак.
Ц А зачем? То есть спасибо, конечно, но кто носит в Израиле клубные пиджак
и? И где?
Ц Мы едем играть в бридж. Там носят.
Таков был Макс. Оказывается, он еще и в бридж играл. Играли на вилле в Герцл
ии. Публика была… Ну что сказать? Высший свет, он и в Африке высший свет.
Ц Мы не в Африке, Ц сказал Макс на ее замечание, когда они возвращались д
омой. Ц Африка начинается за Каналом.
Постепенно их отношения становились все более доверительными, нежными,
можно сказать. А можно не говорить, потому что известно, какой смысл привы
кли вкладывать люди в это простое и ясное слово, когда речь заходит об отн
ошениях мужчины и женщины. Но вот ведь беда какая («Беда. Беда», Ц поняла в
друг Лика через пару месяцев), не было и не могло быть между ними никаких т
аких отношений. Ему было девяносто шесть лет, и он был уже выше ЭТОГО.
Ц Кстати, не помню, я говорил тебе, что слушал Маяковского в Политехничес
ком музее?
В этом был весь Макс. Он и Маяковского видел; и с Багрицким пил водку в Моск
ве; и дрался с нацистами на улицах Берлина и Мюнхена; и говорил с Долорес И
баррури в Мадриде; и организовывал поставки оружия в Палестину; и был дру
жен со старшим Снэ, хотя тот был лидером компартии, а Макс с коммунистами у
же разошелся. Он был крутым мужиком в свое время. Это чувствовалось и тепе
рь еще, но теперь это был лишь отзвук былого, послевкусие, тонкий, но слабы
й аромат иной эпохи, другой жизни.
Вот ведь трагедия какая. Они разминулись. По минимуму на три десятка лет. П
о максимуму Ц на полстолетия.
Ц Макс, а почему ты один? Ц спросила Лика однажды.
Ц Не знаю, Ц сказал он, и так он это сказал, что больше к этой теме они не во
звращались.
Через полгода он пригласил ее «проветриться».
Ц Прокатимся в Нью-Йорк, Ц сказал он как-то утром за завтраком. Ц Чудны
й город для тех, кто знает, что там к чему, конечно.
И они отправились в Америку…

Ц Kukjavel! Ц сказал неожиданно Макс и со злостью бросил толстую газетную кип
у на журнальный столик.
Лика вздрогнула, так резко и с такой интонацией он произнес незнакомое, н
о со всей очевидностью бранное слово.
Ц Что ты сказал?
Ц Это по-шведски, Ц раздраженно бросил старик. Ц Дай, пожалуйста, чего-
нибудь выпить. Там, в баре, должен быть виски.
Ц А все-таки?
Ц Что все-таки?
Ц Что ты сказал? Ц Лика открыла бар и стала искать виски.
Ц Сказал: «мудак», Ц усмехнулся старик. Ц Надеюсь, ты не в первый раз ус
лышала это слово?
Ц Нет, Ц пожала плечами Лика. Ц Тебе какой?
Ц А, все равно!
Ц «Тичерс» подойдет?
Ц Пусть будет «Тичерс».
Лика свинтила с бутылки пробку и плеснула в стакан на два пальца (как в гол
ливудских фильмах).
Ц Сигареты там тоже есть? Ц спросил между тем Макс.
Ц Есть, но…
Ц Никаких но, милая. Нам теперь это здоровье ни к чему.
Ц То есть как? Ц опешила Лика. Ц Что случилось-то?
Старик взял из ее рук стакан и сделал большой глоток, потом открыл пачку «
Мальборо», достал сигарету, прикурил (в пепельнице лежал фирменный короб
очек спичек) и снова отпил из стакана.
Ц Подожди. Дай-ка мне телефон.
Номер телефона Макс набрал по памяти, после чего Лика услышала очень стр
анный разговор, вернее, реплики только одного из собеседников. Удивило е
е и то, что собеседником Макса оказался, по всей очевидности, русский.
Ц Здравствуй, Федя! Ц сказал в трубку Макс. Ц Да, это я… Что?.. Нет, твоими м
олитвами… Я так понимаю, что ты по мне соскучился… Что? Не слышу!.. Нет, не до
ма…Ах вот оно что! Ты мог еще долго звонить, Федя, я в Нью-Йорке. Да… А почему
нет?…Встретиться?.. Трахнуть? Кого, прости господи, трахнуть?.. Ах, тряхнуть с
тариной? Так уж нечем трясти…Федя, ты не забыл, сколько мне лет?.. Да… Нет… Во
т как?.. Ладно, поищу…И где же?.. Помню!…Да… Очень смешно…А это не смешно. Я же т
ебе не напоминаю… Да, могу!…Напомнить?.. Хорошо…Нет, не с моей печенью…Ладн
о, обдумаю. Говорю, на досуге обдумаю…Нет…Да…До свидания…И тебе того же.

Макс повесил трубку и задумчиво посмотрел на стакан. Потом поднял его и в
ыпил оставшийся в нем виски одним глотком. Затем он закурил новую сигаре
ту Ц прежняя, пока он говорил по телефону, догорела в пепельнице до фильт
ра Ц и перевел взгляд на Лику. И Лика увидела перед собой совсем другого ч
еловека. Этот другой Макс выглянул откуда-то изнутри знакомого ей Макса.
Из глубин стариковского тела на нее смотрел другой Макс, жесткий, жесток
ий, он изучал Лику, что-то обдумывая, взвешивая, как будто примериваясь к ч
ему-то.
Ц Налей-ка мне еще, девочка, Ц сказал он наконец.
Ц Макс, может, не надо? У тебя же печень… Ц Лика была встревожена.
Ц Печень, это серьезно, Ц ответил Макс. Ц Но мы ее потом починим или пом
еняем…если доживем. Налей, пожалуйста.
Ц Все-таки ты можешь мне сказать, что случилось? Ц снова спросила Лика ч
ерез минуту, передавая ему стакан.
Макс поморщился, отпил немного и сказал:
Ц Случилось, милая, что мы, как говорят сейчас на твоей родине, попали. Чис
та канкретна. Оба.
Он не шутил. Лика видела это отчетливо.
Ц У тебя… у нас неприятности? Ц Лика еще надеялась, что все это старческ
ие бредни, и сама же в это не верила, потому что не таким человеком был Макс,
чтобы бредить. В глубине души она уже поняла, что случилось что-то серьезн
ое. Очень.
Ц Неприятности… Ц Макс как будто попробовал это слово на вкус. Ц Можн
о сказать и так. Только, Лика, это такие неприятности, которые обычно конча
ются летальным исходом.
Ц Нет, Ц сказал он, уловив мелькнувшую у Лики мысль. Ц Дело не во мне. Я бы
и не нервничал, в мои-то годы… А ты? А другие? Много других, Лика, очень много
…
Ц Что же делать? Ц растерянно спросила Лика. Ц Мы можем что-то сделать?

Ц Можем, Ц усмехнулся Макс. Ц И сделаем, но нам придется немного потруд
иться.
И они начали «трудиться». Для начала они вызвали такси и отправились кат
аться по городу. Прогулка их закончилась примерно через час на какой-то н
ичем не примечательной, но явно бруклинской улочке. Никакого смысла в эт
ом Лика не видела, но спрашивать не стала. И оказалась права. Все разъяснил
ось довольно быстро. Расплатившись и выйдя из такси, они неторопливо, а то
ропливо Макс и не смог бы, прошли по улице в обратном направлении, свернул
и на другую, а потом и на третью улицу, и там обнаружилась контора по прока
ту автомобилей фирмы «Херц». Здесь Макс арендовал серебристый «Мицубис
и Лансер», записав его на имя Лики и оплатив наличными, и уже на машине они
отправились дальше. Машину, естественно, вела Лика, но без указаний Макса
она бы никогда с этим не справилась. Водить машину в центре Нью-Йорка оказ
алось не просто сложно, а очень сложно.
Следующим пунктом их программы оказалась контора по найму жилья, найти к
оторую оказалось непросто, не прибегая к помощи справочной, но Макс, види
мо, очень хорошо знал Нью-Йорк, просто ему нужно было время, чтобы вспомни
ть, где и что находится. К тому же некоторые старые адреса оказались уже не
актуальными. Макс помнил несколько другой Нью-Йорк.
В конторе Макс арендовал на месяц домик в Нью-Джерси Ц на самом деле арен
довала его опять Лика, и на этот раз воспользовавшись собственной кредит
ной карточкой. Отказавшись осматривать владение, но получив ключи, они п
окинули контору и начали объезжать аптеки и посудные магазины. Везде они
покупали по чуть-чуть, по одному Максу ведомому списку товаров и лекарст
в, но в конце трехчасового путешествия багажник и задние сиденья их «Лан
сера» были забиты покупками. Прогулка оказалась длинной, Макс устал и вы
глядел ужасно, но вернуться в отель отказался. Они отдохнули в итальянск
ом ресторанчике в Маленькой Италии на Манхэттене.
После обеда Ц уже смеркалось Ц они поехали в Нью-Джерси и уже в темноте
выгрузили там свой багаж. В отель они приехали поздно и сразу легли спать.
Устали оба ужасно, но как выдержал эту нагрузку Макс, оставалось для Лики
загадкой. Как врач, она прекрасно понимала, насколько слаб организм Макс
а и какую нагрузку он перенес в этот день. При этом он приказал припаркова
ться Ц вот именно что приказал, на платной многоэтажной парковке в двух
кварталах от отеля, так что до отеля еще пришлось довольно долго идти.
Наутро Лика из таксофона на улице связалась с электрической компанией и
заказала подключение. То же самое пришлось проделать и с водопроводной к
омпанией.
Ц А телефон нам не нужен, Ц сказал Макс.
Весь следующий день они провели в своем домике. Макс с помощью Лики строи
л какой-то сложный агрегат («Будем варить самогон» Ц серьезно сказал он)
и, как оказалось, не один, а сразу несколько. Следующие три дня они наведыв
ались в домик с раннего утра и оставались там до вечера. Макс колдовал над
порошками и таблетками, процеживал какие-то микстуры, разбавлял и кипят
ил сиропы, то есть работал как какой-нибудь средневековый алхимик, с той т
олько разницей, что вместо сушеных летучих мышей, мочи девственницы и ве
ревки с шеи повешенного он оперировал лекарственными препаратами, разр
ешенными к употреблению на территории США.
Старый человек двигался медленно, и руки не всегда слушались его так, как
бы ему хотелось и как надо бы. Поэтому Лике приходилось помогать, что было
особенно трудно, поскольку она совершенно не понимала, что делает. Но она
помогала, стоически не задавая вопросов, на которые Макс ответов все рав
но не давал, отделываясь дежурной фразой: Ц «Сварится Ц узнаем». Она был
а «прислугой за все»: это растолочь («А что это такое, помилуй господи?»), др
угое перелить («А это что?»), а третье (густой бурого цвета сироп) быстреньк
о принести и поставить на конфорку. При этом очень скоро пришлось надеть
респираторы, и работать стало еще труднее.
Ц Что мы хоть делаем? Ц в который раз спросила она, когда был объявлен оч
ередной перерыв и они уселись в дальней комнате у открытого окна выпить
диетической колы и выкурить по сигарете (Макс стал безобразно много кури
ть, она тоже).
Ц Что мы делаем? Ц спросила Лика, которой ее познания в фармакологии от
ветов на заданный вопрос дать не могли.
Ц Дрянь самодельную, Ц ответил Макс, тяжело вздыхая. Ц Профанация и ди
летантство, но ничего другого не остается.
А вот он, как выяснилось, разбирался во всем этом очень неплохо.
Ц Ну а на самом деле?
Ц Живую воду гнать будем.
Ц Макс! Я же серьезно! А про самогон ты уже говорил. Повторяешься.
Ц Не повторяюсь. Следи за словами. Я что сказал? Живую воду, а не самогон.
Ц Живой воды в природе не бывает.
Ц В природе не бывает, но мы ее синтезируем.
Ц Для чего?
Ц А как я буду по крышам прыгать?
Ц А зачем тебе прыгать по крышам?
Ц Мне незачем, но когда эти ребята меня вычислят, придется.
Ц Какие ребята?
Ц Плохие, Лика. Плохие парни, знаешь?
Ц Ты ничего мне не говорил про плохих парней.
Ц Разве?
Ц Ты мне вообще ничего не объяснил.
Ц Объясню. Позже. Вот закончим…
Ц Значит, Ц сказала Лика, Ц есть плохие парни, и ты им зачем-то нужен.
Ц Не нужен. В этом-то все и дело, что на хрен я им не нужен. Пришьют как пса п
одзаборного, и все.
Ц Помнится, ты мне говорил, что дело не в тебе?
Ц Верно. Я свое отжил. Тебя они тоже убьют, а потом…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10