Внутри лежало несколько листов бумаги, исписанных красивым почерком моей старшей сестры, а также штук двадцать фотографий Мэтью и Эмили.— Хотелось бы оставить детям на память что-нибудь о себе, в случае если…— Милая, ты не умрешь. Но идея просто замечательная!— Давай вместе соберем для них две шкатулки, в которых хранились бы памятные вещи.Я взяла фотографии. На одном снимке сынишка Ливви измазал лицо в шоколаде. На другом фото сладко спала новорожденная дочурка, на третьем — вся семья выехала к морю на летние каникулы.— На бумаге — смешные случаи и забавные истории, которые происходили с детьми. Вот рассказ о любимой скатерти Мэтью, которую он везде таскал с собой, это — о рождественской постановке, где он играл овечку и случайно вместо «Бе-е!» сказал «Му-у!». А здесь про то, как Эмили однажды весело сходила на прием к терапевту и как в прошлом году девчушка мечтала стать балериной, надела пачку и носила целое лето. Взрослые очень любят слушать о своих детских причудах. Кто же расскажет им об этом, если не мать? Сомневаюсь, что Майкл помнит хотя бы парочку анекдотических ситуаций…— Чем я могу помочь?Ливви затолкала фотографии и листы в папку и убрала ее в тумбочку.— Купи, пожалуйста, файлы, клей и две вместительные коробки с веселыми рисунками, мы положим туда детские вещи: первые ботиночки, соску и так далее.— Будет сделано.— Кроме того, хотела попросить еще кое-что: если я умру, станешь опекуном моих детей? Естественно, на пару с Майклом. Он безмерно обожает малышей, но заменить мать ему будет гораздо труднее, чем тебе. Помогай им принимать решения. Ну и обнимай почаще…— Солнышко, не расстраивайся. Ты будешь жить долго и счастливо, вынянчишь целую дюжину внуков.— В любом случае подумай, сможешь ли взять на себя такую ответственность. Если нет, я обращусь к маме.— Не нужно, Ливви. Отвечаю: «Да!»Сестра с облегчением вздохнула и закуталась в одеяло.— Спасибо, Джесс! Теперь, когда все решено, можно сосредоточиться на лечении. Не сочти за грубость, но я почти отключаюсь…Я сидела в комнате, пока сестра не уснула, смотрела на ее красивое безмятежное лицо и думала: «Что принесет нам будущее?» Глава 29 Саймон ждал меня у кинотеатра. День выдался морозный, поэтому мой кавалер уже порядком замерз, когда я похлопала его по плечу:— Ку-ку! А вот и я!Он быстро поцеловал меня.— Пойдем внутрь, на улице чертовски холодно. Мы направились в один из тех кинотеатров, где можно занимать любое место, и уселись в центре зала за пять минут до начала сеанса.— Нам повезло! Терпеть не могу, когда вокруг рассаживаются люди. А если мерзавцы при этом еще жуют хот-доги и пьют пиво, я готов их прикончить. Не понимаю, зачем идти именно в кино, чтобы набить желудок?Экран погас, и тут в зал вошла влюбленная парочка и направилась в нашу сторону. В руках у девушки был огромный пакет с поп-корном, а парень держал поднос с гамбургерами и картошкой фри.Как только молодая женщина опустилась в кресло перед Саймоном, тот вскочил и закричал:— Здравствуйте, дети мои! Да пребудет с вами Господь!Я с удивлением взглянула на него. Саймон, по всей видимости, заставил растеряться не только меня, но и незнакомку с воздушной кукурузой. Девица застыла и молча смотрела на чудака.— Бог всегда с нами, он в нас, — продолжал мой спутник.— Психопат какой-то! — огрызнулась фифа и сказала дружку: — Пошли отсюда, вокруг полно свободных мест.— Эта маленькая хитрость никогда не подводит! — Саймон улыбнулся и поудобнее устроился в кресле.Начиналась первая сцена. На экране шла какая-то бойня, падали трупы, Колин Фаррел ругался непристойными словами, но я так и не запомнила, о чем был фильм, потому что постоянно думала об утреннем разговоре с Ливви.После того как сестра заснула, я еще час просидела с Майклом в гостиной. Разговаривали о реакции родителей на печальные известия, беседовали о детях, гадали, что ждет семью в будущем. К вечеру я мечтала оказаться дома под теплым одеялом или в крайнем случае рыдать над старой мелодрамой, но не считать тела убитых в голливудском блокбастере. В иные времена я, собираясь на свидание, провела бы не один час перед зеркалом, примеряя соблазнительные наряды, однако в тот день все мысли были лишь о больной сестре.Музыка становилась громче и громче. Я мысленно попросила Бога, чтобы интрига поскорее разрешилась и мы смогли спокойно уйти из кинотеатра…— Потрясающий фильм! Верно? — поинтересовался Саймон после сеанса.— Хороший, — ответила я, надеясь, что спутник не будет расспрашивать, какой именно эпизод показался мне особенно удачным.На улице Саймон взял меня за руку. Мы медленно шли по площади, он говорил о том, какие сцены фильма вызвали его восхищение, а я кивала и тихо улыбалась.Через некоторое время мы подошли к индийскому ресторану. Перед дверью стоял огромных размеров вышибала, который строго спросил:— Фамилия? Вы есть в списке? Захотелось съязвить: «Усама бен Ладен», — но одолели сомнения, поймет ли шутку этот верзила. «Если у великана не окажется чувства юмора, придется завалиться в ближайший „Макдоналдс“ и провести остаток вечера там», — решила я и благоразумно промолчала.— Саймон Янг и прекрасная леди. Охранник распахнул дверь, и мы прошли внутрь.Ресторан немного напоминал тот, в котором мы встречались в прошлый раз: в зале царил полумрак, уютные столики были отделены друг от друга ширмами.— Все в порядке? Ты сегодня какая-то рассеянная…— Прости, — улыбнулась я, — в голову лезут разные мысли…— Давай сделаем заказ, а после ты поведаешь о своих тревогах и страхах.Дорогие читатели, Саймон сам попросил рассказать, что случилось с Ливви. Я подумала: пожалуй, ничего плохого не произойдет, если я открою тайну семьи Монро человеку, с которым собираюсь строить длительные отношения. Скину груз с плеч и посмотрю, как мой прекрасный принц справится с тяжестью. Конечно, история болезни сестры могла немного испортить вечер, но тогда любимому станет понятно, почему его подружка пребывает в отвратительном настроении.— Давай, колись! — подмигнул Саймон. Очевидно, мой приятель считал, что женщин способны волновать исключительно поломанные ногти или прыщики на носу.— Сестре недавно поставили диагноз: рак молочной железы…Саймон долго переваривал новость. Затем поморщился и выдавил что-то типа «да уж, неприятно». Не знаю, какой ответ я хотела услышать. Возможно, «Какой кошмар!» или «Какой ужас!», но никак не то, что пробурчал этот горе-психолог. Воцарилось неприятное молчание.— Родители и муж сестры в шоке, — наконец выдавила я.— Ладно, всякое бывает. У меня, например, тетка умерла от рака легких. А может, и от цирроза, не помню уже!«Вот тебе и слова утешения!» — подумала я, однако вслух сказала совершенно другое:— Мы надеемся, Ливви выздоровеет и сможет дальше вести нормальную жизнь.— Кстати, тебе не помешало бы тоже провериться у онколога.Признаюсь, подобная мысль еще не приходила мне в голову. До несчастья в нашей семье раком не болел никто. Хотя, если есть прецедент, нельзя относиться легкомысленно к своему здоровью.— Обещаю сходить.— Молодец, хорошая девочка! Кроме того, не забывай: кое-кто с удовольствием пощупает твою грудь в любое время дня и ночи.Увы, с каждой минутой Саймон разочаровывал все больше и больше. Он не задал ни одного вопроса о самочувствии Ливви, не спросил о родителях. Он пропустил признание мимо ушей и думал лишь о сексе.— После ужина сразу ко мне, — промурлыкал он, словно мартовский кот. — Кстати, что на тебе надето?— Одежда, — буркнула я.— Хватит паясничать. Черные чулки в прошлый раз свели меня с ума. Так хочется увидеть их снова…И он залез рукой под юбку, да только я сжала ноги и шикнула:— Ненормальный! Люди смотрят!Правда, как нарочно, никто не смотрел в нашу сторону.— Какая разница! Пусть завидуют. Как насчет чулок?— Сегодня холодно, поэтому я в колготках.Бездушного Аполлона явно огорчил ответ, но через пару секунд ему пришла в голову сумасбродная мысль.— Тогда придется разорвать их в клочья!Нам принесли заказ. По правде сказать, не хотелось и думать о том, чем закончится вечер. Возможны были два варианта: либо я здорово напьюсь, чтобы не вспоминать о сестре, и мы все-таки поедем к Саймону, либо извинюсь, отправлюсь домой, и мы не будем встречаться, пока ситуация не прояснится. В этом случае остается надеяться, что Саймон вынесет разлуку и не подыщет новую подружку.Тем временем мой беззаботный спутник рассказывал байку про старушку, случайно попавшую на бесплатный гинекологический осмотр, который частные клиники иногда проводят в различных универмагах для привлечения клиентов.— Бабуля подошла к медсестре, чтобы задать вопрос, но та была занята с другой пациенткой, поэтому просто приказала дурехе снять трусы и ждать очереди. Старушенция послушно исполнила приказ. Наконец пришло время лезть на гинекологическое кресло. Медсестра взяла у нее мазок, записала имя и адрес. После экзекуции эта сморщенная клюшка сказала девушке, которая регистрировала участниц осмотра: «Неужели теперь, чтобы купить пакет молока и буханку хлеба, надо сдавать анализы на венерические заболевания?!»Саймон громко рассмеялся. Наверное, следовало бы для приличия улыбнуться, да не было сил притворяться.— Кстати, вспомнил еще одну историю, которая произошла у нас в офисе на этой неделе, — продолжал болтун. — Начальница притащила на работу ящик шампанского и сказала, что ей исполнилось тридцать пять. Все выпили за ее здоровье, а вечером отправились в ближайший бар, чтобы продолжить празднование. Потом кто-то вызвался подвезти пьяную шефиню. Когда машина подъехала к дому, водитель заметил огромный плакат: «С сорокалетием! Любящий муж и дети». Представляешь? Оказывается, эта хитрая лиса пудрила коллективу мозги, что ей тридцатник с хвостиком!Слабая улыбка появилась у меня на лице.— Откроем бутылку здесь или разопьем в постели? — подмигнул мой страстный мачо.— Послушай, мне хотелось бы поехать домой.— Без проблем, поехали к тебе!— Я хотела сказать, что просто мечтаю побыть одна.Саймон заметно помрачнел:— Как знаешь. Извини, не догадался.— Нет, это я должна просить прощения. Мы провели чудесный вечер: кино, ресторан, легкая музыка и шампанское…— Не идиот, вижу, что волнуешься за сестру. — Он подозвал официанта. — Впрочем, это даже к лучшему. Завтра я с друзьями играю в футбол, а потом мужской компанией завалимся в бар и напьемся до чертиков.— Звучит неплохо, — неуверенно сказала я. Через десять минут мы вышли на улицу. Было холодно.— Еще раз прости. И спасибо.— Не извиняйся, — ответил Саймон. — Всякое случается.Этот человек говорил о раке, будто о сломанном будильнике или чековой книжке.— Увидимся на следующей неделе?— С удовольствием.В голове пронеслась мысль: «Возможно, отношения еще удастся реанимировать».К нам подъехало такси, любовник усадил меня в машину и поцеловал в лоб:— Прости, если наговорил глупостей. Успокоительные речи не мой жанр.— Я тоже с трудом выражаю свои чувства. Авто неслось по направлению к Тутингу. «Пока еще с трудом», — мысленно поправилась я. Глава 30 Редкий сотрудник «Доброго утра» с радостью ходит на летучку. Наоборот, каждый понедельник коллектив уныло плетется на разбор полетов. В ответ на критику одни гордо молчат, другие наступают на горло собственной песне и лебезят перед начальством. Я же поочередно пользовалась обоими приемами.В тот роковой день странности начались с утра. Во-первых, я не опоздала на собрание. Во-вторых, наши «говорящие головы» заняли место в президиуме и гордо смотрели на простой народ, который пришел на экзекуцию.— Три макаки, — прошипел Кевин, когда я протиснулась между ним и Камиллой.— Итак, — начала Дженис, подав знак Табите, чтобы та закрыла дверь. — Эдди и Тара любезно согласились прийти на планерку, потому что они обеспокоены скучным содержанием нашей программы в последние дни.«Не прошло и года, как тупицы почуяли неладное», — отметила я.— С сегодняшнего дня в программе произойдут конструктивные изменения.— Давно пора, — прошептал мне на ухо сосед.— Кевин! У вас с Джесс возникли новые идеи? Можете поделиться с коллективом.— Никаких секретов от общества. Я сказал, что у вас замечательный маникюр, — сладко улыбнулся парикмахер.— Отложим комплименты на потом и перейдем к делу. Тезис номер один: больше никаких тем про благотворительность!Реплика однозначно предназначалась мне.— Это вы про материал о матери, которая потеряла единственного ребенка?— Естественно! — вмешался Эдди. — Самый ужасный сюжет за всю историю нашей программы.В разговор вступила Тара:— Что, уже не помнишь слезливый шедевр про центр для больных детей?— А как же репортаж с концерта группы «Фит»? Вы говорили, что это успех…Тут придурок-ведущий нанес сокрушительный удар:— Сюжет о мальчиковой группе претендовал на оригинальность, но ты его провалила. Все газеты и журналы Британии писали о скандале, в котором замешан Нед Пирсон. А наша умница не задала солисту ни одного вопроса на животрепещущую тему!— Таковы были условия договора. Кстати, Дженис я предупредила заблаговременно.Не смеши людей, я не могла дать согласия на такое! — вспыхнула шефиня. — И вообще, мы нужны музыкантам куда больше, чем они нам. Нечего диктовать условия прессе!Похоже, переломный момент в моей карьере все-таки наступил.— Давайте откровенно! — громко начала я. — Вы говорите, что шесть самых лучших исполнителей страны будут просить захудалую передачку для домохозяек, которая идет в самое неудобное время, о пяти минутах эфира? Очень сомневаюсь! Даже глянцевые журналы борются, чтобы заполучить на обложку смазливое личико Паркинсона, Грэма, Нортона или Франка Скиннера! «Доброму утру» вообще несказанно повезло — сначала-то руководитель группы заявлял, что мальчики ни за какие деньги не будут позировать перед телекамерами нашей паршивой передачки!Я посмотрела на коллег: Кевин прижал ладонь ко рту, Таб сияла от гордости за смелую подругу, а руководство застыло от удивления.— Да она оскорбляет нас! — прошипела Тара.— Тогда продолжим. Чем дальше, тем интереснее, — произнесла я одно из вечных клише расфуфыренной ведущей.— Лучше остановимся, — холодно сказала Дженис. — Мы поговорим с тобой после собрания.Хотите сделать выговор за нарушение субординации? Не стоит. Все сказанное копилось долгое время! — Я вышла в центр зала. — День за днем мы пускаем в эфир одни и те же сюжеты, выдавая их за новые. Начальство твердит журналистам: «Стиль передачи должен быть сексуальным». В результате кулинарные сюжеты рассказывают о том, как возбудить партнера, а повара предлагают рецепты блюд, которые не по карману большинству англичан. Материалы о путешествиях вызывают зависть простого человека, поскольку у нас в программе только эксклюзивный отдых на банановых островах. Перечислять можно до бесконечности. И это называется высоким качеством работы? Вы забраковали сюжет о хосписе для больных детей по причине слезливости, но не подумали о том, что зрители устали от агрессивной пропаганды плотских утех, которую ведет наша занудная передача! В центре я общалась с обычными людьми, которые смотрят телевизор и являются нашей потенциальной аудиторией. Они спросили, почему на экранах не говорят о любви, добре, настоящей дружбе. Впервые в жизни у нас вышел материал о чем-то стоящем. Сотрудники и пациенты хосписа, а также все больные люди страны посмотрели сюжет с интересом! Более того, репортаж обязательно привлечет спонсоров, которые дадут деньги «Солнечному дому». А вы, бестолочи, говорите, что тема благотворительности никому не интересна! Стыдно за вас, коллеги! — Я взяла сумку и направилась к двери. — Кстати, Дженис, наш разговор после собрания не состоится. Причина — увольнение по собственному желанию! * * * Через час Табита вбежала в бар напротив офиса (теперь уже моего бывшего офиса!).— Понравилось выступление? — уныло улыбнулась я.— Ты была просто великолепна. Клянусь, в холле телестудии появится статуя героини. Представь себе: в одной руке весы, в другой — голова Дженис и подпись: «Святая Джесс — покровительница униженных и оскорбленных».— Спасибо, но пора потихоньку опускаться на землю и думать, как жить дальше. Банковский счет позволит продержаться на плаву какое-то время, однако оплачивать проценты по кредиту за квартиру теперь не под силу.Подруга улыбнулась:— Позволь поддержать уволенную и купить ей чего-нибудь покрепче.Телефон тем временем разрывался от звонков, но разговаривать с бывшими коллегами не хотелось. Пришлось поставить мобильник на виброрежим и не отвечать даже на эсэмэски.— А вот и мы!Подруга поставила на стол стакан джина с тоником.— Расскажи, что произошло после того, как захлопнулась дверь.— Ты бы видела лицо Дженис! Она была в ярости, даже слова вымолвить не могла. Просто сидела красная как рак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20