— Я не ваша любовь, и мы не обручены. К тому же я не собираюсь обрекать себя на пытку и находиться в вашем обществе весь день. Тем более что вы ведете себя… как пациент лечебницы для душевнобольных!
— При чем здесь лечебница для душевнобольных? Я же не явился к завтраку в ночной сорочке и бриджах для верховой езды, правда? — Эйдан окинул взглядом свой костюм и добавил: — Вроде бы все в порядке, не так ли? Хотя должен сказать, что мне пришлось провести бессонную ночь.
Нора пожала плечами:
— Если бессонница оказывает на ваш внешний облик столь благотворное воздействие, я бы посоветовала вам вообще отказаться ото сна.
— Однако перемена вас не впечатлила, верно?
— Сэр Эйдан, в данный момент я бы вам не поверила, что бы вы ни сказали. Даже если бы вы сказали, что небо синее, все равно не поверила бы.
— Вы очень проницательная дама, мисс Линтон. Хотя есть мужчины, предпочитающие видеть своих жен глупыми и покорными.
— А также сочными и цветущими, — выпалила Нора и тут же покраснела, разозлившись на себя из-за того, что позволила ему узнать, как сильно ее задело его замечание, сделанное накануне вечером. Как будто она хотела, чтобы он нашел ее привлекательной. Нет, она вовсе этого не хотела!
Тут Кейн вдруг с улыбкой посмотрел на нее и спросил:
— Нора, вы когда-нибудь гуляли в саду?
— Вы сошли с ума! Какое это имеет отношение ко всему остальному?
— Нора, вы можете меня послушать хотя бы секунду? Что вам первым делом бросается в глаза, когда вы входите в сад?
— Сорняки, которые садовник не потрудился выполоть.
Губы Кейна дрогнули в улыбке.
— Что ж, меня это не удивляет. Но цветы, Нора. Какие из них вы замечаете первыми?
— Вы, наверное, бредите! Я не… — Но тут до нее дошла бессмысленность спора с безумцем, и она выпалила: — Вероятно, розы!
— Но почему?
— Потому что они самые яркие. И самые красивые.
— Не обязательно. Хотя при первом взгляде, вероятно, все так скажут. Но если вы немного пройдетесь и внимательно осмотритесь, то заметите и другие цветы, более прекрасные…
«Замечательно, — подумала Нора. — Похоже, я действительно связалась с безумцем…» Пожав плечами, она проговорила:
— Прошу меня простить, но я совершенно не понимаю, какое отношение это имеет… ко всему остальному.
— Вы когда-нибудь видели анютины глазки, растущие в расселине между камнями? Трудно представить что-либо более нежное и хрупкое. И все же, я полагаю, они куда сильнее и выносливее роз, выросших за оградой вашего сада. Человек может растоптать их сапогом, даже не заметив этого. Может пройти мимо и не увидеть, как солнечные лучи покрывают позолотой их лепестки.
«Что пытается он этим сказать?» — подумала Нора с некоторым раздражением. Остро ощущая его физическую близость — широкая грудь Кейна почти касалась ее груди, — она с трудом проглотила образовавшийся в горле ком. И тут ее внимание привлекли его глаза — невероятно зеленые в густом обрамлении темных ресниц. Глаза, в которых с момента своего появления в этом замке на ирландском берегу она видела множество самых противоречивых чувств. Потупившись, она пробормотала:
— Я не понимаю, какое это имеет отношение к…
— К вам? К нам? — Ей почудилось, что ее обдало волной жара. — Я просто подумал, что, возможно, сам того не подозревая, прошел безучастно мимо чего-то… прекрасного.
Она не знала, почему его слова так больно ее задели.
— Мне очень жаль.
— Жаль? Но чего?
— Что вы говорите… такие нелепые вещи.
— Вы хотите сказать, что я не мог пройти мимо сокровища? Но вы забываете, что из-за этой самой слепоты я потерял почти пять лет жизни моей дочери. Все возможно, Нора. Спросите у Кэсси.
Кассандра… Любимая и не знавшая ни в чем отказа. Кассандра, которая еще не сталкивалась с реальным миром, с его суровостью, уродством и жестокостью.
«Все возможно…»
Эти слова Кейна эхом отозвались в душе Норы. Она на секунду закрыла глаза, вспоминая о загадочном послании, которое обнаружила в комнате покойной жены сэра Эйдана. В комнате женщины, возможно, умершей насильственной смертью… А потом перед ее мысленным взором возник еще один образ — вспыхнувшее в глазах Эйдана Кейна проявление душевной муки, презрения к самому себе и беспомощности, когда он говорил о неопределенности будущего дочери.
Что из этого было иллюзорным, а что настоящим? И какая судьба ждет женщину, попытавшуюся найти ответы на эти вопросы?
Ложки, черпаки и прочая жестяная утварь, сверкая в солнечных лучах, казались украшениями из серебра. Между рядами прилавков уже бродили ирландские фермеры, бойко торговавшиеся с продавцами. То и дело раздавался смех — обсуждались последние сплетни и новости. И со всех сторон раздавались голоса — торговцы расхваливали свои товары и призывали покупателей не скупиться.
Стоял прекрасный ярмарочный день — об этом неустанно повторяла Кассандра, — и от разнообразия товаров у девочки разбегались глаза; она с восхищением разглядывала яркие безделушки, лежавшие на прилавках.
Эйдан с улыбкой наблюдал, как дочь время от времени вскидывает руку, чтобы полюбоваться игрой солнечного света на маленьком коралловом браслете, который он ей купил. Ее пальцы были липкими от сладостей, а шляпка болталась на лентах за спиной. Возможно, он смог бы представить, что Кэсси снова стала маленькой девочкой, если бы не ее настойчивые попытки его женить и не назойливое внимание местных парней, то и дело предлагавших ей в подарок гирлянды на шею, сплетенные из полевых цветов. Благодарная улыбка, которой она одаривала их в ответ, вероятно, разбила в тот день не одно сердце — уж в этом-то Эйдан нисколько не сомневался.
Внезапно Кэсси, взвизгнув от восторга, выпрыгнула из коляски и побежала к ярко разрисованным крытым повозкам, расположившимся на краю ярмарки. Эйдан нахмурился, когда увидел, что послужило приманкой для его своенравной дочери. Повернувшись к Норе, он проворчал:
— Можно быть уверенным, что Кассандра всегда выберет самых грязных цыган.
Подъехав к дочери, Эйдан выбрался из коляски. Кассандра же, склонившись над коллекцией трав и цветов, внимательно их рассматривала.
— Мисс Линтон, вы слышали что-нибудь столь удивительное?! — воскликнула девочка. Повернувшись к англичанке, она сунула ей в руку пучок травы. — Эта женщина говорит, что если зашить такую траву в одежду, то никогда ничем не будешь болеть. А если сделать вытяжку из паслена и дать выпить человеку, то он поверит любой глупости, какую ты ему скажешь.
— Очень удобно, — проворчал Эйдан. — Вероятно, мне стоит воспользоваться этим в другой раз, когда у тебя случится приступ упрямства и ты снова станешь со мной без устали спорить.
Тряхнув локонами, Кассандра рассмеялась:
— Лучше влей это в собственную кашу, папочка. Тогда не будешь сомневаться, что мисс Линтон — лучшая для тебя невеста.
— Кассандра! — Нора вернула пучок тысячелистника на прилавок. На ее щеках вспыхнул румянец. — Кассандра, мне бы не хотелось, чтобы ты вела подобные разговоры.
Эйдан перехватил взгляд Норы, адресованный цыганке с проницательными глазами, и уловил в нем тревогу.
— Вам лучше быть ко всему готовой, моя дорогая, — предупредил он. — Когда Кассандра чего-то хочет, она ни за что не отстанет. Будет грызть вас, как собака кость, пока не добьется своего.
Из-под широких полей шляпки на Эйдана уставились огромные темные глаза, и они показались ему слишком уж серьезными.
— Сэр Эйдан, мы не всегда получаем то, чего хотим больше всего на свете. Этот урок рано или поздно придется Кассандре усвоить, хотите вы того или нет.
Предупреждение Норы заставило Эйдана поморщиться, но не потому, что вызвало раздражение, а потому что ее слова были правдой. Он перевел взгляд на дочь. Кассандра уже перешла в другое место и теперь перебирала стеклянные пузырьки с загадочным содержимым.
— От чего это? — осведомилась она, встряхнув бутылочку с розовой жидкостью.
К ней подошла пожилая цыганка и, прищурившись, уставилась на пузырек.
— О, этот настой обладает могучей силой. Невероятно могучей. Он лечит кровоточащее сердце.
— Вы хотите сказать, что если человек страдает от сердцебиений, то это снадобье поможет от них избавиться? — спросила Кассандра. — Мне кажется, что у матери миссис Кейдегон слабое сердце. Мисс Линтон, как вы думаете, может, мне стоит купить это для нее?
Эйдан заметил, что Нора еще больше смутилась, и пришел ей на помощь. Повернувшись к дочери, он заявил:
— Ни в коем случае, Кэсси. Я не позволю тебе отравить бедную бабушку Кейдегон.
— Ваш отец прав, — поддержала Кейна цыганка. — Это для сердца, которое кровоточит не от телесных ран, но от лезвия кинжала куда более страшного.
Кэсси повела плечиком и снова сосредоточила внимание на том же флаконе.
— Что это за лезвие кинжала?
— Любовь.
Цыганка вскинула на Нору пронзительный взгляд и осведомилась:
— А вам знаком удар этого ножа, миледи?
— Н-нет. Конечно, нет.
— Вот как?! У вас глаза странника.
— Странника? — удивилась Нора.
— Того, кто странствует во времени в поисках… Хотите, чтобы я рассказала вам, чем закончится это путешествие и принесет ли оно встречу с ним?
— С ним?
— С морем для вашего шторма, с солнцем для вашей луны. С ним, кто есть вода кристальной чистоты для утоления испепеляющей вас жажды.
— Нет, не хочу ничего об этом знать.
— О, мисс Линтон, пожалуйста! — взмолилась Кассандра. — Пусть цыганка вам поколдует! У меня от восторга… бегают мурашки!
Нора молча пожала плечами; ей очень не хотелось разочаровывать девочку.
— Мне кажется, это будет забавно, — сказал Эйдан. Он взял Нору за руку и расстегнул пуговку на ее перчатке. — В конце концов все это просто игра.
Тут Эйдан стащил с ее руки перчатку, и у Норы перехватило дыхание — ей почудилось, что его прикосновения обожгли ее. Но уже в следующее мгновение цыганка завладела ее рукой и внимательно посмотрела на ладонь.
— О, вы забрались очень далеко, — пробормотала старуха. — Вы очень одинокая… Унесенная злобным ветром от острова за волнами.
— Она догадалась, что вы из Англии, — прошептала Кассандра, едва дыша.
— Ей известно, что я англичанка. Она поняла это по моему акценту, — сказала Нора.
Цыганка пристально взглянула на нее и проговорила:
— Вы сомневаетесь в правдивости моих слов? Может, ваша речь подсказала мне и другое?.. Я знаю, что у вас умер отец, когда вам было четыре года. Я права?
Нора ахнула. Эйдан же почувствовал, как у него по спине поползли мурашки.
— У вас, моя милая, словно сердце вырвали из груди. Он ушел. Все ушли. Ушли, оставив вас одну. — Цыганка прищелкнула языком и покачала головой. — Бедная малышка, брошенная в одиночестве в комнате, в крови?
Эйдан невольно вздрогнул, и к горлу его подступила тошнота. Цыганка говорила о прошлом Норы Линтон, о ее прошлом, а не о комнате, где он разместил ее прошлой ночью. И все же, входя туда, он каждый раз задавался вопросом: на самом ли деле его руки в крови?
— Вам предстоит пережить три великих испытания, — продолжала цыганка. — Большую любовь. Большую боль. И предательство мужчины.
Эйдан замер. Слова цыганки показались ему пророческими. Судьба предупреждала о цене, которую придется заплатить Норе, если он на ней женится. Любовь? Но, став его женой, она никогда ее не узнает. Боль? Она изведает ее в избытке. А предательство — в этом Кейны из Раткеннона не имеют себе равных.
— Нашла чем удивить! — вмешалась другая цыганка, отодвигая в сторону свою соплеменницу. — И это она называет предсказанием будущего! Объявить бедной леди, что ее обманет мужчина? Да я не знаю ни одной женщины, которой не изменяли хотя бы раз в жизни. Дайте лучше мне вашу ладонь, досточтимый сэр, и вы узнаете, что ждет вас завтра.
Эйдану ужасно хотелось сунуть руки в карманы и уйти, посмеявшись над цыганским гаданием. Но все же что-то его остановило, возможно, любопытство. Он молча снял перчатку и протянул руку гадалке. Та внимательно посмотрела на его ладонь и пробормотала:
— Печальна судьба ребенка, родившегося на неделе между воскресением Святого Духа и Троицыным днем, досточтимый сэр.
Эйдан почувствовал, как от бормотания цыганки у него по спине пополз мороз.
— Он действительно родился на неделе между воскресением Святого Духа и Троицыным днем! — воскликнула Кассандра. — Истинная правда! Мне говорила об этом миссис Кейдегон! Просто невероятно!
— Нечему радоваться, моя милая, — предупредила цыганка. — Нет ничего хуже, чем родиться между этими двумя праздниками. Ребенок, увидевший свет в этот срок, обречен умереть насильственной смертью или… — Голос женщины понизился до шепота. — Или предать в руки смерти другого, того, чей черед еще не настал.
Кассандра побледнела и пробормотала:
— Предать в руки смерти? Что это значит?
— Убийство, дитя мое. Ребенок, рожденный на неделе между воскресением Святого Духа и Троицыным днем, обречен совершить убийство.
Эйдан похолодел. Нора же застонала, словно от боли.
— Мой папа не может никого убить! — воскликнула Кассандра, потрясенная столь зловещим предсказанием. — Он отважный и очень добрый. Он был на войне героем!
— Помолчи, Кэсси, — проговорил Эйдан, пытаясь скрыть свое замешательство. — Кэсси, я уверен, что гадалке совершенно не интересно слушать истории о моих подвигах. Кроме того, моя няня приняла меры, чтобы снять проклятие.
— Ваша няня? — Нора уставилась на него широко раскрытыми глазами.
Эйдан кивнул:
— Да, няня. Она была очень суеверной и предупредила мою мать, что меня ждет злая судьба, которой можно избежать, если разрушить проклятие.
— Разве это возможно, папочка?
— Для этого нужно было выкопать могилу и положить меня в нее.
— Милостивые небеса! — воскликнула Нора.
— Какой ужас, папа! — Кассандра содрогнулась. Эйдан пожал плечами и вновь заговорил:
— Подобная церемония, естественно, вызывала у моей матери отвращение. Но, учитывая груз грехов, доставшихся мне по наследству от предков, она посчитала разумным принять соответствующие меры предосторожности. И моя нянька, которую звали Данн, совершила надо мной магический обряд. Мне было тогда всего три дня от роду. Правда, я до сих пор не знаю, чем на самом деле закончилась для меня та ночь истинным спасением или испугом. Но, думаю, с нас довольно всей этой чертовщины. Я видел неподалеку отсюда очень аппетитные пирожные…
— Но это еще не все, о чем мне поведала ваша ладонь, сэр, — заявила цыганка, преграждая ему путь к отступлению. — Я вижу на вашей ладони печать соглашения с дьяволом. Вернее, пари с самим Мефистофелем, заключенное вами много лет назад.
Эйдан заглянул в темные, гипнотизировавшие его глаза колдуньи.
— То пари давно проиграно, — проговорил он вполголоса.
— Не уверена, сэр. Возможно, поединок только сейчас начинается, а победитель получит в награду вашу бессмертную душу.
Эйдан заставил себя улыбнуться.
— И я полагаю, добрая женщина, что у вас среди этих пузырьков найдется верное средство, способное обеспечить мне спасение? Какое-нибудь снадобье… Но должен предупредить: от посещения могил я наотрез отказываюсь. И от рябиновых веток над моей постелью — тоже. Чертовски неприятно, когда с них начинают осыпаться листья. Боюсь, нам с дьяволом придется сойтись в поединке с глазу на глаз. И если мне суждено попасть в ад, то во дворце Люцифера для Кейнов имеется персональная камера пыток, я ничуть в этом не сомневаюсь.
Тут Эйдан взял Нору за руку и, покосившись на дочь, сказал:
— Идем, Кэсси. Мы не можем стоять здесь весь день.
— Но, папа, она… она еще не взглянула на мою ладонь. — В голосе девочки прозвучали нотки сомнения, словно Кэсси не была уверена, что хочет, чтобы ей поведали о ее будущем.
— Мы уходим, Кассандра. Немедленно. — Порывшись в кармане, Эйдан извлек несколько гиней. — Честно говоря, не знаю, сколько стоит предсказание о том, что человека ожидает встреча с дьяволом, — пробормотал он, бросив монеты на ладонь цыганки. — Хотя полагаю, вы рассчитывали на хорошее вознаграждение. Но если позволите, то я хотел бы дать вам один совет. Не возражаете?
Старуха кивнула.
— Я бы предложил вам впредь, независимо от того, что вы прочитали на ладони человека, предсказывать ему богатство, счастье, настоящую любовь и большое уважение. Я уверен, что тогда ваши благодарные слушатели будут проявлять больше щедрости.
Цыганка покачала головой:
— Я говорю то, что вижу. Говорю только правду. Не нужно насмехаться над моим даром предвидения. Вам лучше прислушаться к моему предупреждению.
Эйдан в ответ рассмеялся и, взяв Нору под руку, направился к коляске. Кассандра со вздохом последовала за отцом.
«Все это глупости, — Эйдан. — Цыганки всегда лгут». Но почему же каждый раз, когда он смотрел на Нору Линтон, он слышал шепот предостережения? И почему, заглядывая ей в глаза, он видел образ человека, предавшего ее?
Глава 7
Эйдан гнал лошадей как сумасшедший, и Нора то и дело хваталась за поручни экипажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30