Пистолет дрогнул в руке Норы.
— Кассандра, встань и подойди ко мне.
— Она никуда не пойдет, — заявил Ричард. — Я уже объяснил тебе, почему все будет так, как я решил.
— Ричард, — взмолилась Нора, — не заставляй меня…
— Стрелять? Уверяю тебя, ты не выстрелишь. А я… Я слишком долго ждал возможности отомстить, Нора. И не собираюсь упускать свой шанс теперь. Ты и так уже помешала мне выиграть одно пари, когда отказалась переспать с Монтгомери. Должен признаться, что эта ошибка обойдется мне в кругленькую сумму. Но не стоит оплакивать то, что не поддается исправлению, не так ли?
— Филипп? Филипп знал о пари?
Ошеломленная словами брата, Нора попятилась.
— Благородный Филипп Монтгомери? Монтгомери вздыхал по тебе еще до того, как ты покинула Англию. Если бы у него водились денежки, то он и сам женился бы на тебе. Но нет, славному семейству Монтгомери нужны богатые невесты, а не такие, какой была ты. Когда, по моим расчетам, ты должна была уже сочетаться законным браком, я просто обмолвился об этом Филиппу, уточнив, что ты находишься в грязных лапах гнусного Эйдана Кейна. И Монтгомери поступил так, как я и ожидал. Отправился в Ирландию, чтобы стать твоим защитником. Я старался ради твоего блага, Нора. Хотел осуществить желание твоего сердца. Роман с Филиппом Монтгомери мог бы стать тебе наградой за участие в моей игре. Но нет, ты не захотела принять мой подарок. Ты всегда придерживалась собственных принципов.
Ричард приблизился еще на несколько шагов. Его глаза сверкали, и Нора снова подумала о том, что даже дьявол не смог бы его остановить. Если она хочет спасти Кассандру, то ей придется нажать на этот проклятый курок.
Ричард подошел уже совсем близко. Усмехнувшись, он проговорил:
— Ты собираешься убить меня, Нора? У тебя хватит духу меня убить? Интересно, ты будешь смотреть, как я умираю?
Перед ее мысленным взором возник Эйдан на развалинах замка Кейслин-Алейн. А потом она увидела бабочек в крохотных ладошках Кассандры…
На мгновение закрыв глаза, Нора надавила на курок. Но в этот же миг Ричард выбросил вперед руку и перехватил оружие. Пружина сработала, но удар пришелся по пальцу Ричарда, и выстрела не последовало.
Нора вцепилась в пистолет, пытаясь снова выстрелить, но Ричард вырвал оружие у нее из рук и в гневе закричал:
— Ты все же нажала на курок! Ты готова убить своего брата ради распутного мерзавца вроде Эйдана Кейна?! Разве ты не понимаешь, что я собираюсь сделать для тебя?!
Ричард вдруг размахнулся и с силой ударил Нору кулаком в лицо. Нора вскрикнула от боли, и в глазах у нее потемнело. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание, но все же усилием воли ей удалось удержаться на ногах. В эти мгновения она думала об Эйдане, думала о том, что станет с ее возлюбленным, если с Кассандрой что-нибудь случится.
Отступив на шаг, она попыталась нащупать за поясом бриджей второй пистолет, но Ричард, двигаясь с дьявольской быстротой, и на сей раз ее опередил. Выхватив у нее оружие, он заорал:
— Черт побери, Нора, ты все испортила! Боюсь, что мне придется тебя пристрелить! Еще одна печальная необходимость. Не очень приятная сцена для глаз моей суженой, однако ты не оставляешь мне выбора.
Нора похолодела. Она не сомневалась в том, что Ричард приведет свою угрозу в исполнение — это было написано на его лице. Пристально глядя на нее, он продолжал:
— Тебе не следовало вмешиваться в мою игру, дорогая сестричка.
— Нет! Нора! — Кассандра попыталась освободиться от пут. — Если ты выстрелишь в нее, кто-нибудь услышит!
— Поблизости никого нет, — заявил Ричард. — Я об этом позаботился.
Нора взглянула на девочку и в отчаянии воскликнула:
— Кассандра, не бойся! Что бы со мной ни случилось, твой папа найдет тебя! Он найдет тебя и спасет. Ричард не сможет ничего сделать с твоей душой, моя дорогая. Помни об этом.
— Фарнсуорт вообще ничего не сможет сделать! — раздался яростный крик.
Нора повернулась к двери и воскликнула:
— О, Эйдан! Ты нас нашел! Слава Богу!
В следующее мгновение Ричард схватил ее за волосы и, рывком притянув к себе, приставил к ее горлу холодный ствол пистолета.
Но Нора уже ничего не боялась — ведь перед ней в дверном проеме стоял Эйдан, и он был прекрасен и грозен, как кельтский воин, явившийся, чтобы спасти свою возлюбленную. В руке он сжимал пистолет, и глаза его сверкали гневом.
Глядя в упор на Ричарда, Эйдан проговорил:
— Фарнсуорт, я именно тот, кто тебе нужен. Не Нора и не Кассандра. Хочешь заключить новое пари? Вот оно: сегодня я убью тебя за то, что ты сделал, не сомневайся.
— Попытаться тебе, конечно, никто не запрещает. Если только ты не боишься пожертвовать своей молодой женой, Кейн. Так как же, Кейн? Кем хочешь пожертвовать? Молодой женой или дочерью? В любом случае я выигрываю.
— Ты действительно дьявол, Фарнсуорт.
— Да, несомненно. Так что лучше опусти свой пистолет, Кейн. Или я нажму на курок.
Фарнсуорт дернул Нору за волосы, и она вскрикнула от боли. Но тут же снова взглянула на мужа и с мольбой в голосе проговорила:
— Не слушай его, Эйдан. Иначе он убьет тебя. А ты должен вызволить Кассандру…
— Какое благородство, милая сестрица. Ты только что пыталась убить меня, но готова принести себя в жертву во имя любви к этому мерзавцу, ублажающему шлюх.
Нора видела, как исказилось лицо Эйдана и как согнулся его побелевший от напряжения палец, приложенный к курку. В следующую секунду Фарнсуорт снова заговорил:
— Так что же ты выбираешь, Кейн? Поторопись. Я бы предпочел как можно быстрее покончить с этим делом. Мне бы не хотелось заставлять твою дочь слишком долго ждать прелестей первой брачной ночи.
Тут Нора наконец-то осознала весь ужас положения Эйдана. Она знала, что есть только один способ покончить с этим: самой спровоцировать брата нажать на спусковой крючок, чтобы он больше не вынуждал Эйдана мучиться дьявольским выбором. Только она приготовилась предпринять попытку освободиться, чтобы заставить Ричарда спустить курок, как услышала глухой стук — Эйдан бросил пистолет на пол.
— Нет, — всхлипнула Нора. — Эйдан, нет! Зачем ты сделал это?..
— Нора, я не могу допустить, чтобы он…
Тут Фарнсуорт вдруг рассмеялся:
— Должен признаться, что это проявление нежности меня несказанно удивляет, Кейн. Откуда такое благородство? Ведь тебе уже приходилось убивать женщин, не так ли?
— Та женщина сама сделала выбор.
— Та женщина? Почему такая неопределенность? Ах, тебе не хочется, чтобы Кассандра об этом знала, верно? Он говорит о твоей матери, любимая. У нее и впрямь не было выбора с того момента, как твой отец надел ей на палец обручальное кольцо. Расскажи, Кейн, что это значит, когда собственная жена тебя ненавидит? О чем ты думал, чувствуя, как подсыпанный ею яд разливается по твоим жилам? Ты знала об этом, Кассандра? Он превратил жизнь твоей матери в такой ад, что она даже пыталась отравить его.
— Папа… — прозвучал жалобный голосок девочки.
— Она отравила его, потому что только так получила возможность сбежать от него, — продолжал Ричард. — Но мерзавец не умер. Он бросился за нами в погоню, преследовал нас. Это из-за него экипаж перевернулся. Только из-за него…
— Папа не виноват! Не виноват!
Нора видела, что Эйдан едва сдерживает свою ярость. Видела, как он ищет способ атаковать Фарнсуорта, не подвергнув ее опасности.
— Нет, именно Кейн виноват в этом! Это он убил Делию, хотя и не стрелял в нее! Что ему? Он пьянствовал и просаживал за картами состояния. А свою жену привез в Ирландию, заточил в замке и повесил ей на шею ребенка, которого она не хотела.
— Но мама все-таки забрала меня с собой! — закричала Кассандра. — Я была с ней в экипаже! В ту ночь…
— Кассандра, не слушай его! — прохрипела Нора. — Не верь…
— Она ненавидела тебя, маленькая глупышка! — заорал Фарнсуорт. — Ненавидела тебя, потому что ты была вечным напоминанием о том, что она однажды польстилась на это ирландское отродье. Все ночи, что я держал ее в объятиях, она проклинала тот день, когда ты появилась на свет. Когда Делия согласилась бежать со мной, она сказала, что решила взять тебя с собой вовсе не потому, что ты была ей нужна. Она взяла тебя с собой, потому что хотела отомстить твоему отцу — слишком много ей пришлось от него вытерпеть.
— Фарнсуорт, ты…
Эйдан сделал шаг вперед. Его лицо побелело. Нора вскрикнула от боли, когда ствол пистолета еще глубже вонзился ей в горло. Фарнсуорт же тем временем продолжал:
— Расскажи ей, Кейн. Расскажи своей дочери правду.
— Какую правду?
— Правду о себе, разумеется. Скажи ей о том, что тебя уже восемь лет не принимают ни в одном лондонском доме. И что ни одна достойная женщина не позволила бы тебе прикоснуться даже к подолу своего платья. Расскажи о том, что ты игрок, мошенник и дуэлянт, десятки раз дравшийся на дуэли из-за сомнительных прелестей очередной шлюхи. Кассандра, неужели ты не понимаешь, кто твой отец?
— Я тебе не верю! — закричала девочка.
— Скажи ей, Кейн. Скажи ей правду.
Эйдан перевел взгляд на дочь. Судорожно сглотнув, пробормотал:
— Кэсси, я… Это правда. Все до последнего слова.
— Папа…
Фарнсуорт громко рассмеялся — он торжествовал победу, его враг был повержен.
— Это так, моя девочка. — Голос Эйдана дрогнул. — Фарнсуорт сказал обо мне истинную правду. Поэтому я и держал тебя в замке. Не хотел, чтобы ты узнала правду. Но теперь ты уже почти взрослая, Кэсси, и ты должна…
Эйдан внезапно умолк; он пытался найти какой-то выход, он должен был вызволить Нору.
Фарнсуорт же сохранял спокойствие; он нервничал только в те минуты, когда говорил о Делии.
«Разговоры о Делии — вот что выводит его из себя», — подумал Эйдан. И он решил воспользоваться этой слабостью противника — пусть даже Кэсси ужаснется, услышав его слова.
Презрительно усмехнувшись, Эйдан проговорила:
— Ты ведь любил ее, правда? Любил Делию, а, Фарнсуорт? О, несчастный глупец, ослепленный страстью.
Фарнсуорт замер на мгновение, потом воскликнул:
— Она была самой замечательной женщиной на свете! Но ты, разумеется, этого не понимал. Да, ты совершенно ее не понимал.
Эйдан рассмеялся.
— Множество мужчин понимали мою жену. Я даже не в состоянии их всех сосчитать. Она была шлюхой и коллекционировала мужские сердца, как некоторые коллекционируют засушенных бабочек. Но таких, как ты, ей было мало, и она стремилась к новым развлечениям.
Фарнсуорт побледнел.
— Не смей чернить ее, мерзавец! Она спала с другими мужчинами только потому, что для нее это был единственный способ избежать твоих домогательств! Но когда мы полюбили друг друга, она больше никого другого не желала. Ей больше никто не был нужен!
— Это она тебе сказала?
— Она любила меня! Только меня! Мы собирались начать новую жизнь в другом месте. Там, где ты не смог бы нас найти.
— Мне было все равно — даже если бы вы с Делией обосновались в соседней спальне. Более того, я был бы только рад! Во всяком случае, имел бы представление, кто навещает ее в спальне. И Делия прекрасно знала: я и бровью не повел бы, если бы она сбежала хоть с полком солдат, но при условии, что оставила бы Кассандру в покое.
Эйдан похолодел, когда заметил в глазах Фарнсуорта какой-то дикий, пугающий блеск. В эту минуту он со всей отчетливостью понял: Фарнсуорт может в любой момент нажать на спусковой крючок.
— Делия должна была отплатить тебе, Кейн, за те страдания, которым ты ее подверг. Мы намеревались отделаться от Кассандры после прибытия во Францию. Хотели подбросить ее на крыльцо какой-нибудь хижины. Мы не собирались держать в своем доме твое отродье.
При этих словах Эйдан едва не задохнулся от гнева. Он уже хотел броситься на англичанина, но, вовремя сдержавшись, вновь заговорил:
— Значит, ты не побоялся испытать на себе всю силу моего гнева, лишь бы Делия могла осуществить свою безумную месть, не так ли? Великую страсть, очевидно, вы питали друг к другу, Фарнсуорт. Это трогает меня до глубины души.
Фарнсуорт с усмешкой пожал плечами.
— Но у меня есть к тебе один вопрос, — продолжал Эйдан. — Если Делия любила тебя столь самозабвенно, тогда почему же в день вашего побега я обнаружил ее в чулане с рослым помощником конюха?
— Нет! — Лицо Фарнсуорта исказилось до неузнаваемости. Пистолет в его руке задрожал, царапая нежную кожу Норы. — Ты лжешь! Я не верю тебе!
— Она вцепилась в его плечи и издавала стоны, уверяю тебя. Когда я наткнулся на них, она рассмеялась. Но теперь я знаю: она смеялась не надо мной, она смеялась над тобой.
— Я не верю тебе!
— Ты глупец, Фарнсуорт. Она просто дурачила тебя, водила за нос. И таких, как ты, было множество.
Из груди Фарнсуорта вырвался яростный вопль, и он, взмахнув пистолетом, навел его на Эйдана.
Этого момента Эйдан и дожидался. Он бросился на своего врага, а Нора вырвалась из его хватки и метнулась в сторону.
Эйдан был выше и сильнее англичанина, но Фарнсуорт боролся с отчаянием сумасшедшего, и справиться с ним было не так-то просто — Эйдан почти сразу же это понял. Он слышал отчаянные крики Кассандры и видел ее искаженное ужасом лицо, — конечно же, девочку ужаснули слова отца, слова, сказанные им о ее матери.
В какой-то момент Эйдан изловчился и нанес противнику сильнейший удар в челюсть. Англичанин попятился, но тут же снова бросился на врага и ударил его ногой под ребра. Раздался мерзкий треск, и Эйдана прорезала острая боль — удар пришелся в ребро, которое только начало срастаться.
Эйдан отшатнулся; он пытался собраться с силами. Но тут Фарнсуорт схватил лежавшую на полу доску и, размахивая ею, принялся теснить противника.
Отступая, Эйдан зацепился ногой за ножку стола и, не удержавшись, рухнул на пол. Фарнсуорт тут же взмахнул доской и нанес Эйдану удар в плечо. Затем отбросив свое оружие, вцепился противнику в горло.
Оглушенный ударом, Эйдан не сразу собрался с силами; он задыхался и хрипел — англичанин все крепче сжимал его горло. В какой-то момент он почувствовал, что теряет сознание. «Еще несколько мгновений — и все будет кончено», — промелькнуло у него. Но тут Эйдан вспомнил о дочери, вспомнил о Норе — и силы чудесным образом вернулись к нему.
Собрав волю в кулак, Эйдан согнул ногу в колене и нанес противнику удар в пах. Англичанин взвыл от боли, и пальцы его разжались. Эйдан попытался подняться на ноги, но тут вдруг почувствовал, как в щеку его уперлось что-то твердое и холодное. В следующее мгновение он понял, что это пистолет; оказывается, Фарнсуорт каким-то образом ухитрился подобрать его с пола.
— Тебе конец, Кейн, — прошипел англичанин. — Тебе конец.
Эйдан заметил краем глаза бледное лицо Норы; он знал: Нора — это последнее, что он видит. Сейчас пистолетный выстрел подведет итог его беспутной жизни. Больше всего он сожалел в этот миг о том, что так и не набрался смелости сказать Норе, что любит ее.
Внезапно что-то словно вспыхнуло у него перед глазами. А затем на голову его противника обрушилась масляная лампа, зажатая в руках Норы. И тут же раздался звон стекла.
Фарнсуорт дернулся, и пистолет выстрелил. Боль обожгла висок Эйдана, но пуля, к счастью, лишь содрала кожу на виске. Секунду спустя англичанина охватили языки пламени, и раздался его истошный вопль. Он рванулся к Норе, словно в этот момент истины хотел увлечь ее за собой в преисподнюю, но Эйдан, собравшись с силами, выбросил вперед руку и оттолкнул негодяя.
На Эйдана дождем посыпались искры, опаляя кожу. Кассандра с визгом вскочила на ноги, когда англичанин, покачнувшись, повалился на подстилку. Подстилка, набитая сухой соломой, вспыхнула как факел.
— Уходите! — прогремел голос Эйдана. — Кассандра, Нора, уходите!
Сквозь завесу дыма он видел, как его дочь выбежала из дома, и слышал громкие крики Норы.
— Нора, уходи! — снова закричал Эйдан. Затем схватил старое одеяло и предпринял отчаянную попытку сбить пламя с Фарнсуорта. Но было уже поздно — он вдруг почувствовал тошнотворный запах горелого мяса.
И тут снова раздались отчаянные крики Норы. В следующее мгновение она подбежала к мужу и, ухватив его за рукав, потащила к двери.
Эйдан отшвырнул в сторону одеяло и бросил последний взгляд на Фарнсуорта. На этом свете сводному брату Норы уже никто не мог помочь. Англичанин лежал на спине, и глаза его закатились, рот же раскрылся в безобразном оскале смерти.
Эйдан обнял жену, и они, пошатываясь, пошли к двери. За порогом оба сразу же повалились на землю, и к ним тотчас же бросилась Кассандра. Не отпуская от себя Нору, Эйдан обнял дочь.
— Все кончено, — пробормотал он. — Слава Богу, все кончено.
Они сидели, прижавшись друг к другу, когда из темноты вынырнули всадники Шон О'Дей и Гиббон Кейдегон.
Глава 25
Раткеннон был ярко освещен фонарями, когда на дороге появился отряд мчавшихся галопом всадников. Слуги высыпали на лужайку перед замком. Их лица выражали тревогу, а губы еще продолжали шептать молитвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30