Она внимательно посмотрела на него и спросила:
— Дорогой, о чем ты думаешь?
Он промолчал, и Нора вновь заговорила:
— Ты сказал, что я совсем тебя не знаю. Но я хочу узнать. Мне это необходимо. Расскажи о себе.
Ему захотелось вскочить и накричать на нее, сказать, что правда о нем ее уничтожит и что ей нужно держаться от него подальше, во всяком случае, не заглядывать ему в душу, ибо то, что она там увидит… Господи, что она может там увидеть?
Но тут он посмотрел в ее чудесные глаза и вдруг почувствовал, что ему хочется выговориться, хочется открыть свою душу — впервые в жизни Эйдан ощутил такую потребность. И тотчас же на него нахлынули воспоминания, и полились слова — слова, которые он прежде не посмел бы произнести.
— Нора, у меня временами возникает такое чувство… мне кажется, что я впервые вышел на поле боя и меня уносят в темноту потоки крови… Я задыхаюсь, я не в силах слышать стоны умирающих, которым ничем не могу помочь. О Господи, что, если я не смогу спасти тебя или Кассандру? Что, если я…
— Тебя за храбрость возвели в рыцарское достоинство, Эйдан. Ты спас всех, кого мог спасти. Мне Кассандра писала…
— То, что писала Кассандра, — красивые сказки о герое, увенчанном лаврами. Да, я действительно спас своих солдат. Но при этом я спас и майора, заносчивого мерзавца. И меня возвели в рыцари за то, что я спас его. Напрасно я это сделал. Черт, лучше бы я выпустил в него пулю.
— Не понимаю…
— Видишь ли, этот негодяй думал лишь о своей карьере. И он отправил моих людей на бойню, чтобы по кровавой горе трупов вскарабкаться повыше… К сожалению, я только потом узнал о том, что именно он отдал такой приказ.
— Значит, ты не виноват, Эйдан. Ведь ты ничего не знал…
Он криво усмехнулся и пробормотал:
— Да, не знал, но все же… А после войны… Я вернулся в Англию и женился, и война по сравнению с моей супружеской жизнью казалась водевилем. Когда Делия поняла, что беременна… Боже, как я радовался! Впервые в жизни я поверил, что судьба мне улыбнулась, что я получил шанс начать все сначала, все исправить и искупить…
— Это и впрямь был твой шанс, Эйдан, и ты им воспользовался. Кассандра замечательная девочка.
— Да, верно, замечательная… Но знаешь ли ты, что в первые пять лет я видел дочь всего лишь один раз? Дело в том… Делия потребовала, чтобы я держался подальше от дочери, и я подчинился. А ты можешь себе представить, что я узнал о рождении Кэсси лишь через три недели?.. Я тогда находился в Лондоне, метал кости за игральным столом. И вот один из знакомых ее родителей поздравил меня с рождением дочери. Именно таким образом я узнал о том, что стал отцом.
— Да, вероятно, тебе было очень тяжело… — пробормотала Нора.
Тяжко вздохнув, Эйдан продолжал:
— Я скакал всю ночь, чтобы побыстрее добраться до поместья Марчей, родителей Делии. А моя жена уже уехала на воды отдыхать. Полагаю, ей не терпелось возобновить знакомства со своими прежними поклонниками.
— Она оставила ребенка? — удивилась Нора.
— Она забыла о существовании Кассандры сразу же после того, как начала подниматься с постели после родов. Казалось, что ребенок значил для нее не больше, чем букет увядших цветов.
Эйдан снова вздохнул — было очевидно, что ему очень тяжело вспоминать прошлое.
— И вот я поднялся в детскую и увидел Кэсси, лежавшую в колыбельке. На ней был маленький кружевной чепчик, и она была чертовски хорошенькая, такая невинная и беспомощная… Я даже боялся прикоснуться к ней, боялся сделать ей больно.
— Ты уже тогда ее любил, — сказала Нора. — Как ты мог ее оставить?
— Я оставил ее… чтобы спасти от такого отца, как я. От такого, каким я был тогда.
— Но, Эйдан…
— Мать Делии ненавидела меня. Она считала, что я дурно влияю на ее дочь. И все же в тот день она подошла ко мне. Гордая леди Марч снизошла до того, чтобы обратиться ко мне с просьбой. Она просила оставить Кэсси у нее.
— Но Кассандра — твоя дочь. Ты любил ее и хотел, чтобы она была с тобой.
У Эйдана подозрительно заблестели глаза, и он на мгновение отвернулся.
— Леди Марч пообещала, что если я передам Кассандру в ее руки, то девочка ни в чем не будет знать отказа. Сказала, что у нее малышке будет гораздо лучше, чем со мной. И конечно же… — Эйдан судорожно сглотнул. — Черт побери, конечно, я не мог взять ребенка в свою комнату над таверной, правда? Так что пожилая дама рассуждала весьма здраво. Тот образ жизни, который вели мы с Делией… Впрочем, я уже подумывал о том, чтобы начать новую жизнь. Но что я мог предложить дочери? Полуразрушенный замок в Ирландии — именно таким он был тогда. Помню, как я стоял над колыбелью и смотрел на Кэсси, пытаясь запечатлеть в памяти ее образ… А она так забавно морщила носик и сосала крохотный пальчик…
Нора вдруг всхлипнула, и Эйдан почувствовал, что сам едва удерживается от слез.
— В конце концов мне пришлось покинуть Кассандру. В то время у меня не было другого выхода.
Нора утерла слезы и пробормотала:
— Это она во всем виновата… твоя первая жена.
— Пять лет я держался в стороне, а Делия тем временем переспала с половиной Лондона. Я ужасно ревновал, ревновал до тех пор, пока чуть не убил на дуэли одного из любовников Делии. Вероятно, я в конце концов понял, что она не стоит того, чтобы убивать из-за нее человека. И как раз в то время случилось невероятное: я перестал проигрывать за игорным столом и теперь только выигрывал, постоянно выигрывал. Я знал, что Раткеннон — единственное, что я смогу оставить Кассандре в наследство, именно поэтому я привел замок в порядок — теперь у меня были на это средства. И я даже создал для Кэсси идеальную комнату; мне тогда казалось, что это единственный способ показать ей, что я ее люблю, что неустанно думаю о ней, что она всегда в моих мыслях и в моем сердце. Однажды, когда я проезжал в экипаже неподалеку от имения Марчей, у меня отлетело колесо. К счастью, отлетело, — добавил Эйдан с улыбкой. — Разумеется, я мог бы отправиться на ближайший постоялый двор, нанять другой экипаж и распорядиться, чтобы починили мой. Но я этого не сделал и зашел к Марчам. Конечно же, мое появление их не обрадовало. Но я сказал, что хочу увидеть Кассандру, только увидеть — и все. И я действительно не собирался вмешиваться в ее жизнь, я просто… просто хотел взглянуть на нее и убедиться, что с ней все в порядке. Там я и познакомился с миссис Бриндл. Она тоже считала, что именно я развратил Делию, но все-таки проводила меня в сад, где находилась в это время моя дочь.
Знаешь, Нора, говорят, что дети невинны, но они могут быть невероятно жестокими. Так вот, я нашел Кассандру на каменной скамеечке… Она горько плакала, потому что ее двоюродные братья и сестренки, с которыми она играла, издевались над ней, утверждали, что она не нужна своим родителям. Кэсси даже не знала, кто я такой, когда я пытался ее утешить.
И тогда я принял решение. Я решил, что должен изменить жизнь своего ребенка. Я вырвал Делию из рук ее любовников, забросил азартные игры, забрал все деньги, которые выиграл, и отправился в Раткеннон, прихватив с собой ошеломленную малютку. Все остальное тебе известно. О ненависти Делии, о яде и о ее гибели. Я понимаю, что родителей не выбирают, но ангел, вручивший Кассандру нам с Делией, вероятно, совершил величайшую ошибку. Мне делается плохо, когда я думаю о потерянных годах, о невосполнимо утерянном времени…
— Ты совершил чудо, Эйдан.
— Разве? Может, я только все испортил? Ведь я не подготовил девочку к жизни… А ей когда-нибудь придется столкнуться с жестокой реальностью. Когда-нибудь ей откроется правда о Делии, обо мне. И тогда…
— Мне кажется, что ты недооцениваешь любовь дочери к тебе, ее веру в тебя. Да, вероятно, она испытает шок. Но она знает, что ты любишь ее, Эйдан. И даже если ей станет что-то известно о твоем прошлом, у нее хватит золотой пыльцы.
— Золотой пыльцы?
— Она рассказала мне о бабочках и о золотой пыльце, приставшей к ее ладошкам.
Эйдан невольно рассмеялся.
— О Боже, еще одна ложь. Мне в этом не было равных.
— Ты был волшебником.
Он со вздохом покачал головой.
— Нет, я создавал миражи, в то время как за стенами этого замка Кэсси ждут ужасные открытия. Ждет позорная правда о родителях. Но хуже всего другое: какой-то мерзавец пытается использовать ее в борьбе против меня. И я не знаю, смогу ли защитить свою дочь.
— Ты делаешь то, что должен делать, Эйдан. Кассандра верит в тебя. И я верю в тебя. В твоем сердце столько любви… Я знаю, что у тебя достанет сил пройти и через это. Ты найдешь способ.
Это был драгоценный подарок, на который Эйдан не мог и рассчитывать.
— Ты почти заставила меня поверить в собственные силы, — прошептал он срывающимся голосом. — Столько лет я не верил в себя. Возможно, никогда бы не поверил…
Нора потянулась к мужу и обняла его. Ее теплая щека прижалась к его обнаженной груди.
Ему почудилось, будто он обнажил перед ней свою незащищенную душу, и нестерпимое желание найти укрытие в ее любви было сродни по силе с одержимостью. Однако, возможно, в ее бескорыстном даре заключалось проклятие. Эйдан знал, что если он не оправдает надежды Норы и не оправдает ожиданий Кассандры, то это погубит его окончательно и бесповоротно.
— Эйдан… — прошептала она ему в ухо. — Эйдан, я люблю тебя.
У него перехватило дыхание; ему хотелось сказать жене то же самое, но он почему-то не смог этого сделать. Прижавшись губами к ее губам, он попытался в поцелуе выразить то, что не сумел сказать словами.
Когда Эйдан поднял голову, Нора заглянула ему в глаза и проговорила:
— Я уверена, что мы найдем выход. Скажи только, с чего начать.
— С чего начать? О Боже, если бы я знал… У меня множество врагов, Нора. Наверное, для начала следует побольше узнать о мерзавце, про которого мне рассказал Гилпатрик. Он уже мертв, но ведь должна существовать какая-то нить, ведущая к человеку, от которого он узнал о пари. Потом мне придется вспомнить всех моих заклятых врагов. Людей, у которых я выигрывал крупные суммы и которых побеждал на дуэлях. К сожалению, на это уйдет слишком много времени. А времени у Кассандры, возможно, нет. Никто не может сказать, когда негодяй нанесет очередной удар. О Господи, когда я думаю об этом, мне кажется, я схожу с ума. Вглядываясь в лица людей, я пытаюсь…
Тут раздался стук в дверь, и Эйдан, нахмурившись, прокричал:
— Прошу не беспокоить!
— Но, сэр, — раздался из-за двери голос слуги, — какой-то джентльмен настаивает на встрече с леди Кейн. Он заявил, что не уедет, пока с ней не увидится.
— Какого дьявола…
— Это англичанин, сэр. Весьма благородной наружности.
— Проклятие, неужели это опять Монтгомери?! Придется мне, очевидно, проверить, насколько крепка его челюсть.
Нора в задумчивости покачала головой.
— Не думаю, что это Филипп. Вчера вечером, когда гости разъезжались, он отправился в свое поместье в Слиго. Пожалуй, я спущусь на минуту, если ты не возражаешь.
— Нет, возражаю. Вернее… я спущусь с тобой.
Эйдан надел рубашку и снова поцеловал жену. Затем они вместе спустились по лестнице и направились в гостиную, куда слуга проводил нежданного гостя.
Нора открыла дверь, переступила порог и замерла на несколько секунд. Потом с радостным криком бросилась в объятия англичанина.
— Ричард! Слава Богу, что ты приехал!
Глава 22
Эйдан молча смотрел на англичанина; почему-то ему сразу же не понравился этот человек.
— О, Нора, я так рад тебя видеть! — воскликнул Ричард. — И я сходил с ума от беспокойства, я проклинал себя сотни раз на день из-за того, что позволил тебе уехать. Господи, каким же я был глупцом…
— Еще один поклонник с разбитым сердцем? — проговорил Эйдан с усмешкой.
Нора повернулась к мужу и с улыбкой сказала:
— Эйдан, дорогой, это человек, которого я люблю и которому полностью доверяю. Это Ричард Фарнсуорт, мой сводный брат.
Эйдан нахмурился. Неприязнь, возникшая у него при первом же взгляде на незнакомца, только усилилась.
— Ах, брат?.. Значит, это он отправил тебя в неизвестность, чтобы ты стала женой совершенно незнакомого человека.
— Эйдан, не надо… — пробормотала Нора. Тут Фарнсуорт вдруг покраснел и потупился.
— О, Нора, я ведь говорил уже, как мучился из-за своего легкомыслия. Разумеется, я не должен был отпускать тебя в Ирландию. Но ты счастлива?
— О, Ричард, я…
Но гость перебил Нору и вновь заговорил:
— Ты знаешь, когда я навел справки о репутации Кейна… Господи, я чуть с ума не сошел.
— Мне кажется, что моя репутация ни для кого не секрет, — заявил Эйдан. — При упоминании моего имени все сразу же вспоминают о скандалах и бесчинствах.
— Эйдан, пожалуйста!.. Ричард сделал все, что было в его силах, чтобы помочь мне. Он знал лишь о твоих военных подвигах и…
— Да, разумеется, он ни в чем не виноват, — проговорил Эйдан, покосившись на англичанина. Решив, что не стоит ссориться с братом Норы, добавил: — Видите ли, Фарнсуорт, у нас с Норой неприятности, и, возможно, поэтому вам показалось, что я не слишком гостеприимен. Но уверяю вас… — Эйдан на несколько секунд умолк, потом вдруг заявил: — Поскольку ты брат Норы, ты здесь желанный гость.
Но даже ослепительная улыбка жены не улучшила настроения Эйдана. Он чувствовал, что англичанин ужасно ему не нравится, и ничего не мог с собой поделать.
Чуть припадая на левую ногу, Фарнсуорт подошел к Эйдану и протянул ему руку. Тот колебался несколько мгновений, но все же пожал протянутую руку.
— Извинения приняты, — объявил Фарнсуорт с наигранным весельем в голосе. — Да и может ли быть иначе? Мне трудно осуждать человека, приютившего мою сестренку. Увы, в нашем доме с ней обращались ужасно — и мой отец, и я.
— Нет, Ричард! Ты был ко мне очень добр! — Нора повернулась к мужу. — Ты знаешь, Ричард даже приехал в порт, чтобы проводить меня. И он подарил мне новый дорожный сундук, а также кое-что из гардероба. Такому приданому могла бы позавидовать любая невеста.
— О Боже, как будто несколько тряпок могли исправить то зло, которое я тебе причинил… — пробормотал Фарнсуорт. — Я поступил как глупец, ибо мог ввергнуть тебя в водоворот несчастий. Какими бы добрыми намерениями я ни руководствовался, Нора, Кейн прав. Ты жива и здорова только по милости Божьей. И осмелюсь ли я поинтересоваться… Ты счастлива, Нора? — Фарнсуорт взял сестру за подбородок и заглянул ей в глаза. — О, Нора, даже слепому ясно, что ты прониклась к своему мужу глубокой симпатией. И все же я вижу… Мне кажется, тебя что-то тревожит. Пожалуйста, дорогая, позволь брату Ричарду помочь тебе и на этот раз. Я сделаю для тебя все, что в моих силах.
Улыбка Норы померкла.
— Эйдан ведь уже сказал, что у нас… неприятности. И мне кажется… Возможно, ты действительно мог бы нам помочь.
Эйдан невольно сжал кулаки. Ему вдруг пришло в голову, что если бы он оказался с Фарнсуортом за игорным столом, то непременно заподозрил бы его в шулерстве. Пристально глядя на жену, он заявил:
— Нора, твой брат приехал, чтобы повидаться с тобой. Нет нужды посвящать его в наши дела.
Фарнсуорт нахмурился и с озабоченным видом проговорил:
— У вас действительно неприятности, Кейн? Но что же произошло? В любом случае ты можешь смело рассчитывать на мою помощь. Ведь мы теперь родственники, не так ли?
Эйдан заставил себя улыбнуться и пробормотал:
— Спасибо за предложение. Я обязательно им воспользуюсь, если возникнет такая необходимость.
— Но, Эйдан, — Нора повернулась к мужу, — я уверена, что Ричард мог бы нам помочь. Я понимаю, что он кажется человеком несколько… — Она в смущении умолкла.
Фарнсуорт рассмеялся.
— Несколько легкомысленным, не так ли, сестренка?
— Я вовсе не это хотела сказать! — воскликнула Нора. — Возможно, ты слишком эмоциональный.
— Разумеется, — кивнул Фарнсуорт. — Я слишком эмоциональный, и следовательно, мне нельзя доверить вашу тайну.
— Не глупи, Ричард, у нас нет от тебя никаких тайн. Видишь ли, вчера вечером дочь Эйдана пытались похитить. Это произошло в саду, и Кассандра лишь чудом не пострадала.
— Похищение?! Разбойники?! — Фарнсуорт схватился за сердце, и глаза его округлились.
— Мы не знаем, кто подготовил покушение. Но, к счастью, все обошлось.
— О Боже, похитить ребенка! — ужаснулся Фарнсуорт. — Сколько ей лет?
— Пятнадцать, — ответила Нора. — Эйдан тут же отправился на поиски злодеев, но они бесследно исчезли.
— Но зачем похищать невинное дитя?
— Чтобы отомстить мне! — прорычал Эйдан. Фарнсуорт помрачнел и проворчал сквозь зубы:
— О Господи, какие мерзавцы. — Он ослабил узел галстука. — Страшно даже представить, что они могли бы сделать с невинной крошкой. Ее могли убить… Совершить над ней насилие…
— Помолчи, Фарнсуорт! — взревел Эйдан. — Я не могу даже слышать об этом!
Англичанин потупился и пробормотал:
— О… Прошу меня простить. Я только… Я был так ошеломлен…
— Но это еще не все, Ричард, — продолжала Нора. — Говорят, что этот негодяй даже заключил какие-то пари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Дорогой, о чем ты думаешь?
Он промолчал, и Нора вновь заговорила:
— Ты сказал, что я совсем тебя не знаю. Но я хочу узнать. Мне это необходимо. Расскажи о себе.
Ему захотелось вскочить и накричать на нее, сказать, что правда о нем ее уничтожит и что ей нужно держаться от него подальше, во всяком случае, не заглядывать ему в душу, ибо то, что она там увидит… Господи, что она может там увидеть?
Но тут он посмотрел в ее чудесные глаза и вдруг почувствовал, что ему хочется выговориться, хочется открыть свою душу — впервые в жизни Эйдан ощутил такую потребность. И тотчас же на него нахлынули воспоминания, и полились слова — слова, которые он прежде не посмел бы произнести.
— Нора, у меня временами возникает такое чувство… мне кажется, что я впервые вышел на поле боя и меня уносят в темноту потоки крови… Я задыхаюсь, я не в силах слышать стоны умирающих, которым ничем не могу помочь. О Господи, что, если я не смогу спасти тебя или Кассандру? Что, если я…
— Тебя за храбрость возвели в рыцарское достоинство, Эйдан. Ты спас всех, кого мог спасти. Мне Кассандра писала…
— То, что писала Кассандра, — красивые сказки о герое, увенчанном лаврами. Да, я действительно спас своих солдат. Но при этом я спас и майора, заносчивого мерзавца. И меня возвели в рыцари за то, что я спас его. Напрасно я это сделал. Черт, лучше бы я выпустил в него пулю.
— Не понимаю…
— Видишь ли, этот негодяй думал лишь о своей карьере. И он отправил моих людей на бойню, чтобы по кровавой горе трупов вскарабкаться повыше… К сожалению, я только потом узнал о том, что именно он отдал такой приказ.
— Значит, ты не виноват, Эйдан. Ведь ты ничего не знал…
Он криво усмехнулся и пробормотал:
— Да, не знал, но все же… А после войны… Я вернулся в Англию и женился, и война по сравнению с моей супружеской жизнью казалась водевилем. Когда Делия поняла, что беременна… Боже, как я радовался! Впервые в жизни я поверил, что судьба мне улыбнулась, что я получил шанс начать все сначала, все исправить и искупить…
— Это и впрямь был твой шанс, Эйдан, и ты им воспользовался. Кассандра замечательная девочка.
— Да, верно, замечательная… Но знаешь ли ты, что в первые пять лет я видел дочь всего лишь один раз? Дело в том… Делия потребовала, чтобы я держался подальше от дочери, и я подчинился. А ты можешь себе представить, что я узнал о рождении Кэсси лишь через три недели?.. Я тогда находился в Лондоне, метал кости за игральным столом. И вот один из знакомых ее родителей поздравил меня с рождением дочери. Именно таким образом я узнал о том, что стал отцом.
— Да, вероятно, тебе было очень тяжело… — пробормотала Нора.
Тяжко вздохнув, Эйдан продолжал:
— Я скакал всю ночь, чтобы побыстрее добраться до поместья Марчей, родителей Делии. А моя жена уже уехала на воды отдыхать. Полагаю, ей не терпелось возобновить знакомства со своими прежними поклонниками.
— Она оставила ребенка? — удивилась Нора.
— Она забыла о существовании Кассандры сразу же после того, как начала подниматься с постели после родов. Казалось, что ребенок значил для нее не больше, чем букет увядших цветов.
Эйдан снова вздохнул — было очевидно, что ему очень тяжело вспоминать прошлое.
— И вот я поднялся в детскую и увидел Кэсси, лежавшую в колыбельке. На ней был маленький кружевной чепчик, и она была чертовски хорошенькая, такая невинная и беспомощная… Я даже боялся прикоснуться к ней, боялся сделать ей больно.
— Ты уже тогда ее любил, — сказала Нора. — Как ты мог ее оставить?
— Я оставил ее… чтобы спасти от такого отца, как я. От такого, каким я был тогда.
— Но, Эйдан…
— Мать Делии ненавидела меня. Она считала, что я дурно влияю на ее дочь. И все же в тот день она подошла ко мне. Гордая леди Марч снизошла до того, чтобы обратиться ко мне с просьбой. Она просила оставить Кэсси у нее.
— Но Кассандра — твоя дочь. Ты любил ее и хотел, чтобы она была с тобой.
У Эйдана подозрительно заблестели глаза, и он на мгновение отвернулся.
— Леди Марч пообещала, что если я передам Кассандру в ее руки, то девочка ни в чем не будет знать отказа. Сказала, что у нее малышке будет гораздо лучше, чем со мной. И конечно же… — Эйдан судорожно сглотнул. — Черт побери, конечно, я не мог взять ребенка в свою комнату над таверной, правда? Так что пожилая дама рассуждала весьма здраво. Тот образ жизни, который вели мы с Делией… Впрочем, я уже подумывал о том, чтобы начать новую жизнь. Но что я мог предложить дочери? Полуразрушенный замок в Ирландии — именно таким он был тогда. Помню, как я стоял над колыбелью и смотрел на Кэсси, пытаясь запечатлеть в памяти ее образ… А она так забавно морщила носик и сосала крохотный пальчик…
Нора вдруг всхлипнула, и Эйдан почувствовал, что сам едва удерживается от слез.
— В конце концов мне пришлось покинуть Кассандру. В то время у меня не было другого выхода.
Нора утерла слезы и пробормотала:
— Это она во всем виновата… твоя первая жена.
— Пять лет я держался в стороне, а Делия тем временем переспала с половиной Лондона. Я ужасно ревновал, ревновал до тех пор, пока чуть не убил на дуэли одного из любовников Делии. Вероятно, я в конце концов понял, что она не стоит того, чтобы убивать из-за нее человека. И как раз в то время случилось невероятное: я перестал проигрывать за игорным столом и теперь только выигрывал, постоянно выигрывал. Я знал, что Раткеннон — единственное, что я смогу оставить Кассандре в наследство, именно поэтому я привел замок в порядок — теперь у меня были на это средства. И я даже создал для Кэсси идеальную комнату; мне тогда казалось, что это единственный способ показать ей, что я ее люблю, что неустанно думаю о ней, что она всегда в моих мыслях и в моем сердце. Однажды, когда я проезжал в экипаже неподалеку от имения Марчей, у меня отлетело колесо. К счастью, отлетело, — добавил Эйдан с улыбкой. — Разумеется, я мог бы отправиться на ближайший постоялый двор, нанять другой экипаж и распорядиться, чтобы починили мой. Но я этого не сделал и зашел к Марчам. Конечно же, мое появление их не обрадовало. Но я сказал, что хочу увидеть Кассандру, только увидеть — и все. И я действительно не собирался вмешиваться в ее жизнь, я просто… просто хотел взглянуть на нее и убедиться, что с ней все в порядке. Там я и познакомился с миссис Бриндл. Она тоже считала, что именно я развратил Делию, но все-таки проводила меня в сад, где находилась в это время моя дочь.
Знаешь, Нора, говорят, что дети невинны, но они могут быть невероятно жестокими. Так вот, я нашел Кассандру на каменной скамеечке… Она горько плакала, потому что ее двоюродные братья и сестренки, с которыми она играла, издевались над ней, утверждали, что она не нужна своим родителям. Кэсси даже не знала, кто я такой, когда я пытался ее утешить.
И тогда я принял решение. Я решил, что должен изменить жизнь своего ребенка. Я вырвал Делию из рук ее любовников, забросил азартные игры, забрал все деньги, которые выиграл, и отправился в Раткеннон, прихватив с собой ошеломленную малютку. Все остальное тебе известно. О ненависти Делии, о яде и о ее гибели. Я понимаю, что родителей не выбирают, но ангел, вручивший Кассандру нам с Делией, вероятно, совершил величайшую ошибку. Мне делается плохо, когда я думаю о потерянных годах, о невосполнимо утерянном времени…
— Ты совершил чудо, Эйдан.
— Разве? Может, я только все испортил? Ведь я не подготовил девочку к жизни… А ей когда-нибудь придется столкнуться с жестокой реальностью. Когда-нибудь ей откроется правда о Делии, обо мне. И тогда…
— Мне кажется, что ты недооцениваешь любовь дочери к тебе, ее веру в тебя. Да, вероятно, она испытает шок. Но она знает, что ты любишь ее, Эйдан. И даже если ей станет что-то известно о твоем прошлом, у нее хватит золотой пыльцы.
— Золотой пыльцы?
— Она рассказала мне о бабочках и о золотой пыльце, приставшей к ее ладошкам.
Эйдан невольно рассмеялся.
— О Боже, еще одна ложь. Мне в этом не было равных.
— Ты был волшебником.
Он со вздохом покачал головой.
— Нет, я создавал миражи, в то время как за стенами этого замка Кэсси ждут ужасные открытия. Ждет позорная правда о родителях. Но хуже всего другое: какой-то мерзавец пытается использовать ее в борьбе против меня. И я не знаю, смогу ли защитить свою дочь.
— Ты делаешь то, что должен делать, Эйдан. Кассандра верит в тебя. И я верю в тебя. В твоем сердце столько любви… Я знаю, что у тебя достанет сил пройти и через это. Ты найдешь способ.
Это был драгоценный подарок, на который Эйдан не мог и рассчитывать.
— Ты почти заставила меня поверить в собственные силы, — прошептал он срывающимся голосом. — Столько лет я не верил в себя. Возможно, никогда бы не поверил…
Нора потянулась к мужу и обняла его. Ее теплая щека прижалась к его обнаженной груди.
Ему почудилось, будто он обнажил перед ней свою незащищенную душу, и нестерпимое желание найти укрытие в ее любви было сродни по силе с одержимостью. Однако, возможно, в ее бескорыстном даре заключалось проклятие. Эйдан знал, что если он не оправдает надежды Норы и не оправдает ожиданий Кассандры, то это погубит его окончательно и бесповоротно.
— Эйдан… — прошептала она ему в ухо. — Эйдан, я люблю тебя.
У него перехватило дыхание; ему хотелось сказать жене то же самое, но он почему-то не смог этого сделать. Прижавшись губами к ее губам, он попытался в поцелуе выразить то, что не сумел сказать словами.
Когда Эйдан поднял голову, Нора заглянула ему в глаза и проговорила:
— Я уверена, что мы найдем выход. Скажи только, с чего начать.
— С чего начать? О Боже, если бы я знал… У меня множество врагов, Нора. Наверное, для начала следует побольше узнать о мерзавце, про которого мне рассказал Гилпатрик. Он уже мертв, но ведь должна существовать какая-то нить, ведущая к человеку, от которого он узнал о пари. Потом мне придется вспомнить всех моих заклятых врагов. Людей, у которых я выигрывал крупные суммы и которых побеждал на дуэлях. К сожалению, на это уйдет слишком много времени. А времени у Кассандры, возможно, нет. Никто не может сказать, когда негодяй нанесет очередной удар. О Господи, когда я думаю об этом, мне кажется, я схожу с ума. Вглядываясь в лица людей, я пытаюсь…
Тут раздался стук в дверь, и Эйдан, нахмурившись, прокричал:
— Прошу не беспокоить!
— Но, сэр, — раздался из-за двери голос слуги, — какой-то джентльмен настаивает на встрече с леди Кейн. Он заявил, что не уедет, пока с ней не увидится.
— Какого дьявола…
— Это англичанин, сэр. Весьма благородной наружности.
— Проклятие, неужели это опять Монтгомери?! Придется мне, очевидно, проверить, насколько крепка его челюсть.
Нора в задумчивости покачала головой.
— Не думаю, что это Филипп. Вчера вечером, когда гости разъезжались, он отправился в свое поместье в Слиго. Пожалуй, я спущусь на минуту, если ты не возражаешь.
— Нет, возражаю. Вернее… я спущусь с тобой.
Эйдан надел рубашку и снова поцеловал жену. Затем они вместе спустились по лестнице и направились в гостиную, куда слуга проводил нежданного гостя.
Нора открыла дверь, переступила порог и замерла на несколько секунд. Потом с радостным криком бросилась в объятия англичанина.
— Ричард! Слава Богу, что ты приехал!
Глава 22
Эйдан молча смотрел на англичанина; почему-то ему сразу же не понравился этот человек.
— О, Нора, я так рад тебя видеть! — воскликнул Ричард. — И я сходил с ума от беспокойства, я проклинал себя сотни раз на день из-за того, что позволил тебе уехать. Господи, каким же я был глупцом…
— Еще один поклонник с разбитым сердцем? — проговорил Эйдан с усмешкой.
Нора повернулась к мужу и с улыбкой сказала:
— Эйдан, дорогой, это человек, которого я люблю и которому полностью доверяю. Это Ричард Фарнсуорт, мой сводный брат.
Эйдан нахмурился. Неприязнь, возникшая у него при первом же взгляде на незнакомца, только усилилась.
— Ах, брат?.. Значит, это он отправил тебя в неизвестность, чтобы ты стала женой совершенно незнакомого человека.
— Эйдан, не надо… — пробормотала Нора. Тут Фарнсуорт вдруг покраснел и потупился.
— О, Нора, я ведь говорил уже, как мучился из-за своего легкомыслия. Разумеется, я не должен был отпускать тебя в Ирландию. Но ты счастлива?
— О, Ричард, я…
Но гость перебил Нору и вновь заговорил:
— Ты знаешь, когда я навел справки о репутации Кейна… Господи, я чуть с ума не сошел.
— Мне кажется, что моя репутация ни для кого не секрет, — заявил Эйдан. — При упоминании моего имени все сразу же вспоминают о скандалах и бесчинствах.
— Эйдан, пожалуйста!.. Ричард сделал все, что было в его силах, чтобы помочь мне. Он знал лишь о твоих военных подвигах и…
— Да, разумеется, он ни в чем не виноват, — проговорил Эйдан, покосившись на англичанина. Решив, что не стоит ссориться с братом Норы, добавил: — Видите ли, Фарнсуорт, у нас с Норой неприятности, и, возможно, поэтому вам показалось, что я не слишком гостеприимен. Но уверяю вас… — Эйдан на несколько секунд умолк, потом вдруг заявил: — Поскольку ты брат Норы, ты здесь желанный гость.
Но даже ослепительная улыбка жены не улучшила настроения Эйдана. Он чувствовал, что англичанин ужасно ему не нравится, и ничего не мог с собой поделать.
Чуть припадая на левую ногу, Фарнсуорт подошел к Эйдану и протянул ему руку. Тот колебался несколько мгновений, но все же пожал протянутую руку.
— Извинения приняты, — объявил Фарнсуорт с наигранным весельем в голосе. — Да и может ли быть иначе? Мне трудно осуждать человека, приютившего мою сестренку. Увы, в нашем доме с ней обращались ужасно — и мой отец, и я.
— Нет, Ричард! Ты был ко мне очень добр! — Нора повернулась к мужу. — Ты знаешь, Ричард даже приехал в порт, чтобы проводить меня. И он подарил мне новый дорожный сундук, а также кое-что из гардероба. Такому приданому могла бы позавидовать любая невеста.
— О Боже, как будто несколько тряпок могли исправить то зло, которое я тебе причинил… — пробормотал Фарнсуорт. — Я поступил как глупец, ибо мог ввергнуть тебя в водоворот несчастий. Какими бы добрыми намерениями я ни руководствовался, Нора, Кейн прав. Ты жива и здорова только по милости Божьей. И осмелюсь ли я поинтересоваться… Ты счастлива, Нора? — Фарнсуорт взял сестру за подбородок и заглянул ей в глаза. — О, Нора, даже слепому ясно, что ты прониклась к своему мужу глубокой симпатией. И все же я вижу… Мне кажется, тебя что-то тревожит. Пожалуйста, дорогая, позволь брату Ричарду помочь тебе и на этот раз. Я сделаю для тебя все, что в моих силах.
Улыбка Норы померкла.
— Эйдан ведь уже сказал, что у нас… неприятности. И мне кажется… Возможно, ты действительно мог бы нам помочь.
Эйдан невольно сжал кулаки. Ему вдруг пришло в голову, что если бы он оказался с Фарнсуортом за игорным столом, то непременно заподозрил бы его в шулерстве. Пристально глядя на жену, он заявил:
— Нора, твой брат приехал, чтобы повидаться с тобой. Нет нужды посвящать его в наши дела.
Фарнсуорт нахмурился и с озабоченным видом проговорил:
— У вас действительно неприятности, Кейн? Но что же произошло? В любом случае ты можешь смело рассчитывать на мою помощь. Ведь мы теперь родственники, не так ли?
Эйдан заставил себя улыбнуться и пробормотал:
— Спасибо за предложение. Я обязательно им воспользуюсь, если возникнет такая необходимость.
— Но, Эйдан, — Нора повернулась к мужу, — я уверена, что Ричард мог бы нам помочь. Я понимаю, что он кажется человеком несколько… — Она в смущении умолкла.
Фарнсуорт рассмеялся.
— Несколько легкомысленным, не так ли, сестренка?
— Я вовсе не это хотела сказать! — воскликнула Нора. — Возможно, ты слишком эмоциональный.
— Разумеется, — кивнул Фарнсуорт. — Я слишком эмоциональный, и следовательно, мне нельзя доверить вашу тайну.
— Не глупи, Ричард, у нас нет от тебя никаких тайн. Видишь ли, вчера вечером дочь Эйдана пытались похитить. Это произошло в саду, и Кассандра лишь чудом не пострадала.
— Похищение?! Разбойники?! — Фарнсуорт схватился за сердце, и глаза его округлились.
— Мы не знаем, кто подготовил покушение. Но, к счастью, все обошлось.
— О Боже, похитить ребенка! — ужаснулся Фарнсуорт. — Сколько ей лет?
— Пятнадцать, — ответила Нора. — Эйдан тут же отправился на поиски злодеев, но они бесследно исчезли.
— Но зачем похищать невинное дитя?
— Чтобы отомстить мне! — прорычал Эйдан. Фарнсуорт помрачнел и проворчал сквозь зубы:
— О Господи, какие мерзавцы. — Он ослабил узел галстука. — Страшно даже представить, что они могли бы сделать с невинной крошкой. Ее могли убить… Совершить над ней насилие…
— Помолчи, Фарнсуорт! — взревел Эйдан. — Я не могу даже слышать об этом!
Англичанин потупился и пробормотал:
— О… Прошу меня простить. Я только… Я был так ошеломлен…
— Но это еще не все, Ричард, — продолжала Нора. — Говорят, что этот негодяй даже заключил какие-то пари.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30