..
— Тогда убирайся отсюда, болван! — прорычал Кейдегон. — Мы и без тебя управимся!
Нора взглянула на пожилого кучера и молча кивнула — она тоже считала, что камердинеру в спальне делать нечего.
Камердинер резко развернулся и бросился вон из спальни, а Кейдегон, глядя на хозяина, с ласковой улыбкой проговорил:
— Успокойся, Эйдан, успокойся, мой мальчик. — Склонившись над хозяином, кучер укрыл его одеялом. Затем, повернувшись к Норе, пробормотал: — Ну вот, мисс, теперь все в порядке. Я его укрыл и… — Старик отвернулся, но Нора успела заметить слезы, блеснувшие в его глазах. Или ей просто показалось?..
Кучер же собрал одежду хозяина и, уже направляясь к двери, проговорил:
— Не беспокойтесь, мисс, этот болван камердинер больше не будет вам досаждать. Поверьте мне, Гиббон Кейдегон слов на ветер не бросает.
Оставшись наедине с сэром Эйданом, Нора повернулась к кровати. «О Господи, что же с ним делать?» — думала она. Посоветоваться было не с кем, а она не имела ни малейшего представления о том, как ухаживать за человеком, проглотившим яд.
Собравшись с духом, Нора подхватила тазик с водой и полотенце и приблизилась к кровати. Поставив таз на столик, она отжала полотенце и утерла пот со лба Эйдана. Он вздрогнул и, задыхаясь, пробормотал:
— Делия, пожалуйста… Делия, о Господи…
Он звал свою жену? Звал женщину, которую, если верить его словам, не любил? Нора вдруг ощутила острую боль в груди, словно сердце ее пронзили клинком.
— О Господи… Делия, не надо… Не делай этого!
О чем он говорил? Конечно же, Эйдан бредил, но о чем он просил свою жену?
Нора взяла его руку и поднесла к губам.
— Я не сделаю ничего такого, чего ты не хочешь, — прошептала она, зная, что он услышит голос другой женщины.
Эйдан судорожно сглотнул и вновь заговорил:
— Делия, не убивай моего ребенка.
— Нет-нет, не буду, — прошептала Нора. Она почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки. О чем он просил? Неужели у них с женой были и другие дети? Или он говорил о Кассандре? Но что бы это могло значить?
— Делия… Ненавижу… Нет, не дам… Убью…
Тут за спиной Норы открылась дверь, и она невольно вскрикнула. Обернувшись, увидела заплаканную Кассандру. Девочка подошла к кровати и, всхлипывая, пробормотала:
— Мисс Линтон, я пришла, чтобы посидеть с папой. Он всегда сидит рядом со мной, когда я болею — даже если я сплю. Он держит меня за руку и рассказывает разные истории. Мне всегда делается лучше уже оттого, что папа находится рядом. И он почувствует себя лучше, если я буду с ним.
Нора задумалась. Она прекрасно понимала, что нельзя позволять пятнадцатилетней девочке слушать бред отца, слушать его бессвязные речи и стоны. Нора не сомневалась, что и сам Эйдан Кейн этого не одобрил бы. Но как сказать об этом его дочери?
Взяв Кассандру за руку, Нора проговорила:
— Пожалуйста, поверь мне… Твой отец, если бы смог, непременно сказал бы, что юной леди не пристало находиться в комнате больного джентльмена. И не беспокойся, он обязательно поправится.
Кассандра нахмурилась и пробормотала:
— Нельзя находиться в комнате больного? Но он же мой папа, и он болен. Почему же мне нельзя с ним посидеть?
Нора тяжко вздохнула.
— Постарайся понять… Ты должна поступать так, как хотел бы твой отец. А он хотел бы, чтобы ты сейчас ушла.
Глаза Кассандры вспыхнули.
— Но я нужна ему здесь! — заявила она.
— Нет, ошибаешься. Ему очень не хотелось бы, чтобы ты смотрела, как он мучается, и переживала за него.
Глаза девочки округлились.
— Мисс Линтон, откуда вы знаете, что ему нужно? Вы с папой едва знакомы. Вы даже не питаете друг к другу…
— Кэсси, пожалуйста, не надо об этом.
— К тому же папа сказал, что вы уезжаете из Раткеннона, — продолжала Кассандра. — Так что не утруждайте себя, вам нет необходимости здесь задерживаться. До сих пор мы с папой прекрасно жили вдвоем. Будьте уверены, мы справимся и с этой… с этой болезнью. — Вскинув подбородок, Кассандра добавила: — Я знаю, что вам не терпится уехать отсюда.
— Сейчас это не имеет значения. Я намерена оставаться здесь до тех пор, пока твой отец не поправится, — проговорила Нора.
— И я тоже останусь здесь, — заявила девочка.
Из груди Эйдана вырвался стон, и он что-то пробормотал.
— Кассандра, ты должна немедленно уйти, — сказала Нора.
Тут послышались шаги, и в дверях появился Кейдегон. Увидев его, Кассандра закричала:
— Мистер Кейдегон, скажите ей, что она не должна здесь оставаться! Пусть уходит!
— Нет, Кэсси, — возразил кучер, — нет, моя милая, это тебе надо уйти. Идем со старым Гиббоном, и я отведу тебя к себе, где ты сможешь поиграть с детьми.
— Не хочу уходить! Не хочу!
— Но тебе здесь нечего делать, — продолжал кучер. — А мисс Нора обо всем позаботится — так сказал твой отец. Пожалуйста, не упрямься, дорогая, идем со мной, и все будет хорошо.
— Нет, вы не заставите меня бросить его! — Кассандра с рыданиями вцепилась в руку отца. — Папа, очнись! Скажи им, чтобы не прогоняли меня! Папочка!
— Больно… — простонал Эйдан. — Делия, умоляю…
Девочка в ужасе взглянула на отца.
— Почему он разговаривает с мамой?
— Мистер Кейдегон, нужно немедленно увести ее отсюда, — сказала Нора.
Кучер кивнул и, взяв девочку за плечи, привлек к себе.
— Нет, пожалуйста, не надо! — закричала Кассандра. — Не хочу уходить!
— Идем, моя милая, — проговорил Кейдегон, увлекая девочку к двери.
Кассандра разрыдалась, а потом вдруг прокричала сквозь слезы:
— Вы об этом пожалеете! Когда папа придет в себя, вы об этом пожалеете!
Уже на пороге Кассандра обернулась и пристально взглянула на Нору. Та невольно отвела глаза; она знала, что никогда не забудет этого взгляда.
Тьма обступала Эйдана стеной, а он, прижимаясь к гриве коня, мчался все дальше и дальше; он знал, что должен успеть к ней, должен спасти ее.
Должен спасти Кассандру.
Его малышка затерялась где-то в чаще. Одна. Без него.
Он скакал все дальше, но силы его убывали, и жизнь уходила из его тела.
Кассандра… Господи, почему он проглядел? Почему не догадался, что происходит? Она, наверное, в ужасе… Она — на краю пропасти.
Но он ее найдет. Должен найти. Когда же это случится, он убьет того, кто посмел посягнуть на его сокровище. Задушит собственными руками.
Тут послышались чьи-то голоса, а затем дьявольский хохот, это демоны смеялись над ним и издевались.
«Папа! — в ужасе закричала Кассандра, когда демоны схватили ее и потащили. — Папа, помоги!»
Звериный рык вырвался из горла Эйдана, и он ринулся во тьму.
«Кэсси, где ты?» — кричал он в отчаянии.
Но его крики утонули в жутком хохоте.
«Возьмите меня! — закричал он демонам. — Возьмите меня вместо нее!»
Смех не смолкал, и сердце его разрывалось от боли. Но все же он продолжал бороться, хотя сил у него уже почти не оставалось.
И вдруг он ощутил прохладное прикосновение к своему разгоряченному лбу. А затем послышался голос — на сей раз тихий и ласковый, этот голос совершенно не походил на голоса демонов.
«Не бойся, все будет хорошо, не бойся».
Но откуда этот голос здесь, в бездне ада? Может, ему почудилось? Тогда почему же он чувствует нежные прикосновения к своему лицу? И почему почувствовал облегчение?
«Я о ней позабочусь», — прошептал все тот же магический голос с английским акцентом.
«Английская фея? — удивился Эйдан. — Почему она здесь?»
Однако он поверил этой фее и, успокоившись, заснул.
Наконец он затих. «Возможно, Господь над ним смилостивился и даровал отдых», — подумала Нора. Уже пять дней сидела она у постели сэра Эйдана, пытаясь хоть как-то облегчить его страдания. Но даже доктор сомневался в благополучном исходе.
Цыганок так и не нашли, а доктор не знал, как помочь больному; он лишь покачивал головой и говорил, что жизнь сэра Эйдана в руках Господа. Нора же ни на шаг не отходила от постели; она спала в кресле рядом с кроватью, а когда больной бредил, держала его за руку и шептала ласковые слова, пытаясь успокоить; И все эти дни ей не давала покоя одна и та же мысль: неужели все кошмары Эйдана когда-то были явью? В бреду он постоянно говорил об убийстве, об отравлении и о дочери, которую надо спасти.
Кассандра же, всеми забытая, постоянно плакала. И теперь она ненавидела Нору из-за того, что та не разрешила впускать ее в комнату отца в любое время. Но миссис Бриндл также считала, что девочке не следует слишком часто заходить в спальню. Когда же ее пускали к отцу, она садилась у кровати и со слезами на глазах шептала:
— Папочка, она не разрешает мне оставаться с тобой. Она заставляет меня уходить, иначе я никогда, никогда бы тебя не бросила. Папочка, прости, что я пригласила ее сюда.
Слушая Кассандру, Нора не могла не чувствовать боли, и все же она понимала, что девочке хотя бы раз в день необходимо навещать отца. Когда Эйдан успокоился и заснул, она поднялась на ноги, подошла к двери и выглянула в коридор. Там, стоя у порога, дежурил Спайс, готовый в любой момент прийти ей на помощь.
— Передай мисс Кассандре, что ей можно сейчас навестить отца, — сказала Нора молодому слуге.
Тот кивнул и тут же удалился. Решив дождаться Кассандру в коридоре, Нора прислонилась к стене. Не успела она расслабиться, как услышала быстрые шаги, а затем увидела девочку. Подбежав к двери, Кэсси заявила:
— Когда папа очнется, я непременно расскажу ему, как вы вели себя.
— Мне очень жаль, что ты меня не понимаешь, дорогая, — сказала Нора, последовав за девочкой в комнату. Ей хотелось привлечь Кассандру к себе, прижать к груди, приласкать ее, но она понимала, что теперь это уже невозможно.
— Я вас ненавижу! — выпалила Кассандра. — Я ужасно жалею, что писала вам.
— Я знаю, — со вздохом проговорила Нора. Кассандра подошла к кровати и взяла отца за руку. Нора же, стоя у двери, со слезами на глазах наблюдала за ней; она вдруг почувствовала себя постаревшей и опустошенной. Тут к ней подошел Спайс и тихо проговорил:
— Не огорчайтесь, маленькая мисс просто не понимает, что сэр Эйдан будет вам очень благодарен. Даже если ему придется благодарить вас из могилы…
— Он не умрет, — сказала Нора. — Я этого не допущу. Сколько раз говорила она себе, что не позволит Эйдану проститься с жизнью, сколько раз клялась, что не позволит ему покинуть дочь… Но теперь она вдруг поняла, что происходило в ее душе. Поняла, что каким-то непостижимым образом оставила в этой мрачной комнате свое сердце, отдала его человеку, которому не было до нее никакого дела.
Но почему же судьба заставила ее отправиться в Ирландию, зачем забросила ее в замок Раткеннон? Ответ мог быть только один: чтобы разбить ей сердце.
Тут послышались стоны — сэра Эйдана снова терзали когти демонов. Значит, Кассандре следовало немедленно покинуть комнату.
Приблизившись к девочке, Нора прошептала:
— Сейчас тебе лучше уйти, ты будешь только мешать.
— Нет-нет, этого слишком мало! — воскликнула Кассандра. — Позвольте мне еще побыть с ним! Я ему нужна!
В комнате снова появился слуга. Обняв свою юную госпожу за плечи, он вывел ее из комнаты.
Нора склонилась над сэром Эйданом и принялась успокаивать его. Но в ушах у нее еще долго звучали рыдания и отчаянные крики Кассандры.
Тепло и свет. И какие-то мягкие шелковистые нити, оплетавшие его пальцы невидимой паутиной. Внезапно он почувствовал, что силы возвращаются к нему, и, сделав над собой усилие, разлепил веки.
Женщина?.. Рядом с ним лежит женщина? Да, сомнений быть не могло. Ее голова покоилась рядом на подушке, а каштановые волосы, чуть прикрывавшие лицо, ниспадали на его руку — это и были «шелковые нити», которые он ощутил на своих пальцах, когда проснулся.
И эта женщина спала, он слышал ее ровное дыхание. Но кто же она? И где он сейчас находился? Явно не в «Ядре и когте».
Эйдан чуть приподнялся и провел ладонью по резному столбику кровати. Неужели Раткеннон? Да, он действительно находился у себя в замке. Но такого не может быть. Ведь он никогда не привозил сюда женщин. Вернее, с тех пор, как привез в Раткеннон Кассандру.
И все же факт оставался фактом, не подлежащим сомнению. Рядом с ним лежала женщина. Более того, что-то в ней показалось ему знакомым. Но что именно? И почему она лежала с ним рядом?
Пытаясь получше разглядеть ее черты, он убрал с лица женщины каштановые пряди и тут же замер в изумлении.
Нора Линтон? Но она ведь собиралась уехать… Он прекрасно помнил, что распорядился насчет экипажа, который должен был доставить ее в Дублин. Он положил в конверт триста фунтов и велел кучеру незаметно сунуть деньги в ее сундук, так, чтобы женщина не знала. Этих денег ей должно было хватить на первое время, чтобы она могла где-то устроиться.
Да, Нора должна была уехать. Именно по этой причине он влил в себя гораздо больше бренди, чем следовало бы. Он хотел забыться, хотел забыть ее чудесные глаза…
— О Господи, Нора… — Он осторожно прикоснулся к ее плечу и вдруг понял, что произнес ее имя вслух.
Она тут же шевельнулась и прошептала:
— Успокойся, все в порядке. Все будет хорошо.
Произнесенные ею слова звучали совершенно естественно, словно она повторяла их сотни раз.
Тут глаза ее наконец-то открылись, и она приподняла голову. В следующее мгновение взгляды их встретились, и Эйдан вдруг понял, что никогда не видел таких прекрасных глаз, как у этой женщины.
— Эйдан… — Она всхлипнула. — Эйдан… слава Богу! Не могу поверить, что ты… вы…
— Ты такая бледная… — пробормотал он, глядя на нее с удивлением.
Она вдруг рассмеялась и провела ладонью по волосам.
— Я догадываюсь, что выгляжу не лучшим образом.
— Да, действительно… Только почему-то… Почему-то мне хочется тебя поцеловать.
Она снова рассмеялась и в смущении отвела глаза. Эйдан же осмотрелся и проговорил:
— Черт возьми, а что здесь происходит?
— Ты был болен, — ответила Нора. — Ты отравился.
— Отравился? — Эйдан невольно вздрогнул. — Но какого дьявола… — Он попытался встать.
— Нет-нет, не напрягайся! — воскликнула Нора. Она заставила его лечь и сказала: — Это был несчастный случай. Твоя дочь подмешала какие-то порошки…
— О Боже, Кассандра! Что с ней?!
— С ней все в порядке. Но она очень беспокоится за тебя. Я немедленно пошлю за ней.
Вскочив с постели, Нора подбежала к двери и на несколько секунд вышла из комнаты. Вернувшись к постели, она в смущении пробормотала:
— Полагаю, вы должны знать, что Кассандра очень мной недовольна. Теперь, вероятно, вам не составит труда убедить ее в том, что мне следует покинуть замок. — Нора улыбнулась, но губы ее дрожали. — Более того, при каждом удобном случае она не уставала повторять, что терпеть меня не может.
— Терпеть не может?..
— Видите ли, дело в том, что я… Я не пускала ее сюда, когда…
Тут дверь распахнулась, и в комнату влетела Кассандра. Ее опухшие от слез голубые глаза пылали гневом. Увидев отца, она закричала:
— Папа, папочка, я не могу поверить, что ты поправился! — Девочка бросилась в объятия Эйдана. — Папочка, прости! Я этого не хотела!
Эйдан прижал дочь к груди и, поглаживая ее по волосам, проговорил:
— Конечно, я поправился. Ты должна запомнить: ничто не заставит меня покинуть тебя.
— И я тоже тебя не покину! Но она… — Девочка покосилась на Нору. — Она прогоняла меня! Она не позволяла мне оставаться с тобой!
Эйдан взглянул на Нору, но та не сказала ни слова.
— Папа, я пыталась прогнать ее, как ты хотел. Я ее ненавижу!
— Ненавидишь? — Эйдан в изумлении уставился на дочь.
— Да, ненавижу… — Кассандра всхлипнула. — Тебе было очень плохо, а она только изредка позволяла мне приходить к тебе в комнату!
— Тише, Кэсси. — Эйдан снова взглянул на Нору, но она тут же отвернулась и ушла в свою комнату.
Глава 12
Эйдан заглянул в глаза дочери и спросил:
— Кэсси, в чем дело?
И тут Кассандру словно прорвало. Всхлипывая и утирая кулачками слезы, она говорила то о любовном зелье, купленном у цыганок, то об «ужасной англичанке», запрещавшей ей надолго оставаться в комнате. Наконец девочка умолкла и, по-прежнему всхлипывая, уткнулась лицом в грудь отца.
Откровения Кассандры совершенно запутали Эйдана. Поглаживая плакавшую дочь по волосам, он думал о странном поведении англичанки. Действительно, зачем ей понадобилось оставаться с ним, когда в замке Раткеннон множество слуг? И почему она не позволяла девочке сидеть с больным отцом? Эйдан снова и снова задавал себе эти вопросы, однако ответов не находил.
Когда Кассандра наконец-то успокоилась и уснула, Эйдан позвал слугу и велел, чтобы девочку перенесли в ее покои и вызвали к ней миссис Бриндл. Затем попросил, чтобы к нему пригласили мисс Линтон.
Нора вошла в его комнату через четверть часа. В руках она держала белую соломенную шляпку, волосы ее были собраны на затылке, а измятое платье она сменила на другое, явно дорожное. И только глаза оставались прежними — грустными и усталыми. Но о чем она грустила? Этот вопрос не давал Эйдану покоя.
Приблизившись к нему, она проговорила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Тогда убирайся отсюда, болван! — прорычал Кейдегон. — Мы и без тебя управимся!
Нора взглянула на пожилого кучера и молча кивнула — она тоже считала, что камердинеру в спальне делать нечего.
Камердинер резко развернулся и бросился вон из спальни, а Кейдегон, глядя на хозяина, с ласковой улыбкой проговорил:
— Успокойся, Эйдан, успокойся, мой мальчик. — Склонившись над хозяином, кучер укрыл его одеялом. Затем, повернувшись к Норе, пробормотал: — Ну вот, мисс, теперь все в порядке. Я его укрыл и… — Старик отвернулся, но Нора успела заметить слезы, блеснувшие в его глазах. Или ей просто показалось?..
Кучер же собрал одежду хозяина и, уже направляясь к двери, проговорил:
— Не беспокойтесь, мисс, этот болван камердинер больше не будет вам досаждать. Поверьте мне, Гиббон Кейдегон слов на ветер не бросает.
Оставшись наедине с сэром Эйданом, Нора повернулась к кровати. «О Господи, что же с ним делать?» — думала она. Посоветоваться было не с кем, а она не имела ни малейшего представления о том, как ухаживать за человеком, проглотившим яд.
Собравшись с духом, Нора подхватила тазик с водой и полотенце и приблизилась к кровати. Поставив таз на столик, она отжала полотенце и утерла пот со лба Эйдана. Он вздрогнул и, задыхаясь, пробормотал:
— Делия, пожалуйста… Делия, о Господи…
Он звал свою жену? Звал женщину, которую, если верить его словам, не любил? Нора вдруг ощутила острую боль в груди, словно сердце ее пронзили клинком.
— О Господи… Делия, не надо… Не делай этого!
О чем он говорил? Конечно же, Эйдан бредил, но о чем он просил свою жену?
Нора взяла его руку и поднесла к губам.
— Я не сделаю ничего такого, чего ты не хочешь, — прошептала она, зная, что он услышит голос другой женщины.
Эйдан судорожно сглотнул и вновь заговорил:
— Делия, не убивай моего ребенка.
— Нет-нет, не буду, — прошептала Нора. Она почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки. О чем он просил? Неужели у них с женой были и другие дети? Или он говорил о Кассандре? Но что бы это могло значить?
— Делия… Ненавижу… Нет, не дам… Убью…
Тут за спиной Норы открылась дверь, и она невольно вскрикнула. Обернувшись, увидела заплаканную Кассандру. Девочка подошла к кровати и, всхлипывая, пробормотала:
— Мисс Линтон, я пришла, чтобы посидеть с папой. Он всегда сидит рядом со мной, когда я болею — даже если я сплю. Он держит меня за руку и рассказывает разные истории. Мне всегда делается лучше уже оттого, что папа находится рядом. И он почувствует себя лучше, если я буду с ним.
Нора задумалась. Она прекрасно понимала, что нельзя позволять пятнадцатилетней девочке слушать бред отца, слушать его бессвязные речи и стоны. Нора не сомневалась, что и сам Эйдан Кейн этого не одобрил бы. Но как сказать об этом его дочери?
Взяв Кассандру за руку, Нора проговорила:
— Пожалуйста, поверь мне… Твой отец, если бы смог, непременно сказал бы, что юной леди не пристало находиться в комнате больного джентльмена. И не беспокойся, он обязательно поправится.
Кассандра нахмурилась и пробормотала:
— Нельзя находиться в комнате больного? Но он же мой папа, и он болен. Почему же мне нельзя с ним посидеть?
Нора тяжко вздохнула.
— Постарайся понять… Ты должна поступать так, как хотел бы твой отец. А он хотел бы, чтобы ты сейчас ушла.
Глаза Кассандры вспыхнули.
— Но я нужна ему здесь! — заявила она.
— Нет, ошибаешься. Ему очень не хотелось бы, чтобы ты смотрела, как он мучается, и переживала за него.
Глаза девочки округлились.
— Мисс Линтон, откуда вы знаете, что ему нужно? Вы с папой едва знакомы. Вы даже не питаете друг к другу…
— Кэсси, пожалуйста, не надо об этом.
— К тому же папа сказал, что вы уезжаете из Раткеннона, — продолжала Кассандра. — Так что не утруждайте себя, вам нет необходимости здесь задерживаться. До сих пор мы с папой прекрасно жили вдвоем. Будьте уверены, мы справимся и с этой… с этой болезнью. — Вскинув подбородок, Кассандра добавила: — Я знаю, что вам не терпится уехать отсюда.
— Сейчас это не имеет значения. Я намерена оставаться здесь до тех пор, пока твой отец не поправится, — проговорила Нора.
— И я тоже останусь здесь, — заявила девочка.
Из груди Эйдана вырвался стон, и он что-то пробормотал.
— Кассандра, ты должна немедленно уйти, — сказала Нора.
Тут послышались шаги, и в дверях появился Кейдегон. Увидев его, Кассандра закричала:
— Мистер Кейдегон, скажите ей, что она не должна здесь оставаться! Пусть уходит!
— Нет, Кэсси, — возразил кучер, — нет, моя милая, это тебе надо уйти. Идем со старым Гиббоном, и я отведу тебя к себе, где ты сможешь поиграть с детьми.
— Не хочу уходить! Не хочу!
— Но тебе здесь нечего делать, — продолжал кучер. — А мисс Нора обо всем позаботится — так сказал твой отец. Пожалуйста, не упрямься, дорогая, идем со мной, и все будет хорошо.
— Нет, вы не заставите меня бросить его! — Кассандра с рыданиями вцепилась в руку отца. — Папа, очнись! Скажи им, чтобы не прогоняли меня! Папочка!
— Больно… — простонал Эйдан. — Делия, умоляю…
Девочка в ужасе взглянула на отца.
— Почему он разговаривает с мамой?
— Мистер Кейдегон, нужно немедленно увести ее отсюда, — сказала Нора.
Кучер кивнул и, взяв девочку за плечи, привлек к себе.
— Нет, пожалуйста, не надо! — закричала Кассандра. — Не хочу уходить!
— Идем, моя милая, — проговорил Кейдегон, увлекая девочку к двери.
Кассандра разрыдалась, а потом вдруг прокричала сквозь слезы:
— Вы об этом пожалеете! Когда папа придет в себя, вы об этом пожалеете!
Уже на пороге Кассандра обернулась и пристально взглянула на Нору. Та невольно отвела глаза; она знала, что никогда не забудет этого взгляда.
Тьма обступала Эйдана стеной, а он, прижимаясь к гриве коня, мчался все дальше и дальше; он знал, что должен успеть к ней, должен спасти ее.
Должен спасти Кассандру.
Его малышка затерялась где-то в чаще. Одна. Без него.
Он скакал все дальше, но силы его убывали, и жизнь уходила из его тела.
Кассандра… Господи, почему он проглядел? Почему не догадался, что происходит? Она, наверное, в ужасе… Она — на краю пропасти.
Но он ее найдет. Должен найти. Когда же это случится, он убьет того, кто посмел посягнуть на его сокровище. Задушит собственными руками.
Тут послышались чьи-то голоса, а затем дьявольский хохот, это демоны смеялись над ним и издевались.
«Папа! — в ужасе закричала Кассандра, когда демоны схватили ее и потащили. — Папа, помоги!»
Звериный рык вырвался из горла Эйдана, и он ринулся во тьму.
«Кэсси, где ты?» — кричал он в отчаянии.
Но его крики утонули в жутком хохоте.
«Возьмите меня! — закричал он демонам. — Возьмите меня вместо нее!»
Смех не смолкал, и сердце его разрывалось от боли. Но все же он продолжал бороться, хотя сил у него уже почти не оставалось.
И вдруг он ощутил прохладное прикосновение к своему разгоряченному лбу. А затем послышался голос — на сей раз тихий и ласковый, этот голос совершенно не походил на голоса демонов.
«Не бойся, все будет хорошо, не бойся».
Но откуда этот голос здесь, в бездне ада? Может, ему почудилось? Тогда почему же он чувствует нежные прикосновения к своему лицу? И почему почувствовал облегчение?
«Я о ней позабочусь», — прошептал все тот же магический голос с английским акцентом.
«Английская фея? — удивился Эйдан. — Почему она здесь?»
Однако он поверил этой фее и, успокоившись, заснул.
Наконец он затих. «Возможно, Господь над ним смилостивился и даровал отдых», — подумала Нора. Уже пять дней сидела она у постели сэра Эйдана, пытаясь хоть как-то облегчить его страдания. Но даже доктор сомневался в благополучном исходе.
Цыганок так и не нашли, а доктор не знал, как помочь больному; он лишь покачивал головой и говорил, что жизнь сэра Эйдана в руках Господа. Нора же ни на шаг не отходила от постели; она спала в кресле рядом с кроватью, а когда больной бредил, держала его за руку и шептала ласковые слова, пытаясь успокоить; И все эти дни ей не давала покоя одна и та же мысль: неужели все кошмары Эйдана когда-то были явью? В бреду он постоянно говорил об убийстве, об отравлении и о дочери, которую надо спасти.
Кассандра же, всеми забытая, постоянно плакала. И теперь она ненавидела Нору из-за того, что та не разрешила впускать ее в комнату отца в любое время. Но миссис Бриндл также считала, что девочке не следует слишком часто заходить в спальню. Когда же ее пускали к отцу, она садилась у кровати и со слезами на глазах шептала:
— Папочка, она не разрешает мне оставаться с тобой. Она заставляет меня уходить, иначе я никогда, никогда бы тебя не бросила. Папочка, прости, что я пригласила ее сюда.
Слушая Кассандру, Нора не могла не чувствовать боли, и все же она понимала, что девочке хотя бы раз в день необходимо навещать отца. Когда Эйдан успокоился и заснул, она поднялась на ноги, подошла к двери и выглянула в коридор. Там, стоя у порога, дежурил Спайс, готовый в любой момент прийти ей на помощь.
— Передай мисс Кассандре, что ей можно сейчас навестить отца, — сказала Нора молодому слуге.
Тот кивнул и тут же удалился. Решив дождаться Кассандру в коридоре, Нора прислонилась к стене. Не успела она расслабиться, как услышала быстрые шаги, а затем увидела девочку. Подбежав к двери, Кэсси заявила:
— Когда папа очнется, я непременно расскажу ему, как вы вели себя.
— Мне очень жаль, что ты меня не понимаешь, дорогая, — сказала Нора, последовав за девочкой в комнату. Ей хотелось привлечь Кассандру к себе, прижать к груди, приласкать ее, но она понимала, что теперь это уже невозможно.
— Я вас ненавижу! — выпалила Кассандра. — Я ужасно жалею, что писала вам.
— Я знаю, — со вздохом проговорила Нора. Кассандра подошла к кровати и взяла отца за руку. Нора же, стоя у двери, со слезами на глазах наблюдала за ней; она вдруг почувствовала себя постаревшей и опустошенной. Тут к ней подошел Спайс и тихо проговорил:
— Не огорчайтесь, маленькая мисс просто не понимает, что сэр Эйдан будет вам очень благодарен. Даже если ему придется благодарить вас из могилы…
— Он не умрет, — сказала Нора. — Я этого не допущу. Сколько раз говорила она себе, что не позволит Эйдану проститься с жизнью, сколько раз клялась, что не позволит ему покинуть дочь… Но теперь она вдруг поняла, что происходило в ее душе. Поняла, что каким-то непостижимым образом оставила в этой мрачной комнате свое сердце, отдала его человеку, которому не было до нее никакого дела.
Но почему же судьба заставила ее отправиться в Ирландию, зачем забросила ее в замок Раткеннон? Ответ мог быть только один: чтобы разбить ей сердце.
Тут послышались стоны — сэра Эйдана снова терзали когти демонов. Значит, Кассандре следовало немедленно покинуть комнату.
Приблизившись к девочке, Нора прошептала:
— Сейчас тебе лучше уйти, ты будешь только мешать.
— Нет-нет, этого слишком мало! — воскликнула Кассандра. — Позвольте мне еще побыть с ним! Я ему нужна!
В комнате снова появился слуга. Обняв свою юную госпожу за плечи, он вывел ее из комнаты.
Нора склонилась над сэром Эйданом и принялась успокаивать его. Но в ушах у нее еще долго звучали рыдания и отчаянные крики Кассандры.
Тепло и свет. И какие-то мягкие шелковистые нити, оплетавшие его пальцы невидимой паутиной. Внезапно он почувствовал, что силы возвращаются к нему, и, сделав над собой усилие, разлепил веки.
Женщина?.. Рядом с ним лежит женщина? Да, сомнений быть не могло. Ее голова покоилась рядом на подушке, а каштановые волосы, чуть прикрывавшие лицо, ниспадали на его руку — это и были «шелковые нити», которые он ощутил на своих пальцах, когда проснулся.
И эта женщина спала, он слышал ее ровное дыхание. Но кто же она? И где он сейчас находился? Явно не в «Ядре и когте».
Эйдан чуть приподнялся и провел ладонью по резному столбику кровати. Неужели Раткеннон? Да, он действительно находился у себя в замке. Но такого не может быть. Ведь он никогда не привозил сюда женщин. Вернее, с тех пор, как привез в Раткеннон Кассандру.
И все же факт оставался фактом, не подлежащим сомнению. Рядом с ним лежала женщина. Более того, что-то в ней показалось ему знакомым. Но что именно? И почему она лежала с ним рядом?
Пытаясь получше разглядеть ее черты, он убрал с лица женщины каштановые пряди и тут же замер в изумлении.
Нора Линтон? Но она ведь собиралась уехать… Он прекрасно помнил, что распорядился насчет экипажа, который должен был доставить ее в Дублин. Он положил в конверт триста фунтов и велел кучеру незаметно сунуть деньги в ее сундук, так, чтобы женщина не знала. Этих денег ей должно было хватить на первое время, чтобы она могла где-то устроиться.
Да, Нора должна была уехать. Именно по этой причине он влил в себя гораздо больше бренди, чем следовало бы. Он хотел забыться, хотел забыть ее чудесные глаза…
— О Господи, Нора… — Он осторожно прикоснулся к ее плечу и вдруг понял, что произнес ее имя вслух.
Она тут же шевельнулась и прошептала:
— Успокойся, все в порядке. Все будет хорошо.
Произнесенные ею слова звучали совершенно естественно, словно она повторяла их сотни раз.
Тут глаза ее наконец-то открылись, и она приподняла голову. В следующее мгновение взгляды их встретились, и Эйдан вдруг понял, что никогда не видел таких прекрасных глаз, как у этой женщины.
— Эйдан… — Она всхлипнула. — Эйдан… слава Богу! Не могу поверить, что ты… вы…
— Ты такая бледная… — пробормотал он, глядя на нее с удивлением.
Она вдруг рассмеялась и провела ладонью по волосам.
— Я догадываюсь, что выгляжу не лучшим образом.
— Да, действительно… Только почему-то… Почему-то мне хочется тебя поцеловать.
Она снова рассмеялась и в смущении отвела глаза. Эйдан же осмотрелся и проговорил:
— Черт возьми, а что здесь происходит?
— Ты был болен, — ответила Нора. — Ты отравился.
— Отравился? — Эйдан невольно вздрогнул. — Но какого дьявола… — Он попытался встать.
— Нет-нет, не напрягайся! — воскликнула Нора. Она заставила его лечь и сказала: — Это был несчастный случай. Твоя дочь подмешала какие-то порошки…
— О Боже, Кассандра! Что с ней?!
— С ней все в порядке. Но она очень беспокоится за тебя. Я немедленно пошлю за ней.
Вскочив с постели, Нора подбежала к двери и на несколько секунд вышла из комнаты. Вернувшись к постели, она в смущении пробормотала:
— Полагаю, вы должны знать, что Кассандра очень мной недовольна. Теперь, вероятно, вам не составит труда убедить ее в том, что мне следует покинуть замок. — Нора улыбнулась, но губы ее дрожали. — Более того, при каждом удобном случае она не уставала повторять, что терпеть меня не может.
— Терпеть не может?..
— Видите ли, дело в том, что я… Я не пускала ее сюда, когда…
Тут дверь распахнулась, и в комнату влетела Кассандра. Ее опухшие от слез голубые глаза пылали гневом. Увидев отца, она закричала:
— Папа, папочка, я не могу поверить, что ты поправился! — Девочка бросилась в объятия Эйдана. — Папочка, прости! Я этого не хотела!
Эйдан прижал дочь к груди и, поглаживая ее по волосам, проговорил:
— Конечно, я поправился. Ты должна запомнить: ничто не заставит меня покинуть тебя.
— И я тоже тебя не покину! Но она… — Девочка покосилась на Нору. — Она прогоняла меня! Она не позволяла мне оставаться с тобой!
Эйдан взглянул на Нору, но та не сказала ни слова.
— Папа, я пыталась прогнать ее, как ты хотел. Я ее ненавижу!
— Ненавидишь? — Эйдан в изумлении уставился на дочь.
— Да, ненавижу… — Кассандра всхлипнула. — Тебе было очень плохо, а она только изредка позволяла мне приходить к тебе в комнату!
— Тише, Кэсси. — Эйдан снова взглянул на Нору, но она тут же отвернулась и ушла в свою комнату.
Глава 12
Эйдан заглянул в глаза дочери и спросил:
— Кэсси, в чем дело?
И тут Кассандру словно прорвало. Всхлипывая и утирая кулачками слезы, она говорила то о любовном зелье, купленном у цыганок, то об «ужасной англичанке», запрещавшей ей надолго оставаться в комнате. Наконец девочка умолкла и, по-прежнему всхлипывая, уткнулась лицом в грудь отца.
Откровения Кассандры совершенно запутали Эйдана. Поглаживая плакавшую дочь по волосам, он думал о странном поведении англичанки. Действительно, зачем ей понадобилось оставаться с ним, когда в замке Раткеннон множество слуг? И почему она не позволяла девочке сидеть с больным отцом? Эйдан снова и снова задавал себе эти вопросы, однако ответов не находил.
Когда Кассандра наконец-то успокоилась и уснула, Эйдан позвал слугу и велел, чтобы девочку перенесли в ее покои и вызвали к ней миссис Бриндл. Затем попросил, чтобы к нему пригласили мисс Линтон.
Нора вошла в его комнату через четверть часа. В руках она держала белую соломенную шляпку, волосы ее были собраны на затылке, а измятое платье она сменила на другое, явно дорожное. И только глаза оставались прежними — грустными и усталыми. Но о чем она грустила? Этот вопрос не давал Эйдану покоя.
Приблизившись к нему, она проговорила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30