— Сожалею… Жаль, что не удалось спасти мальчишку.
— Но благодаря тебе мой сын спокойно отдал Богу душу, — продолжал Гилпатрик. — И он умер как настоящий воин. Он бился за землю, омытую кровью его предков. Я всю жизнь мечтал, что когда-нибудь смогу вернуть ему эту землю, мечтал о том, чтобы…
Гилпатрик умолк и отвернулся, словно вдруг осознал, что слишком уж разоткровенничался перед Кейном, своим заклятым врагом.
Эйдан немного помолчал, потом спросил:
— Значит, это не ты хотел похитить мою дочь? Да, конечно, не ты, теперь я точно знаю. Но кто же?
Снова повернувшись к Эйдану, Гилпатрик проговорил:
— Я по чистой случайности узнал об этом сговоре. Узнал, когда покупал порох у одного английского мерзавца. Этот человек знал, что мы с тобой ненавидим друг друга.
— Узнал о сговоре? — переспросил Эйдан. Гилпатрик кивнул.
— Этот англичанин полагал, что я порадуюсь твоему концу, Кейн. Я и сам так думал, пока не понял, что мерзавец ни перед чем не остановится, только бы увидеть тебя поверженным. У тебя могущественный враг, Кейн. Но именно его я не знаю.
Враг, готовый на все? Враг, который замыслил похитить Кассандру, чтобы погубить ее отца? Из всех страхов, одолевавших Эйдана, этот был самым гнетущим.
— Гилпатрик, расскажи мне все, что тебе известно.
— Похищение твоей дочери — это суть одного из трех пари, заключенных с целью тебя уничтожить.
— Три пари?
— Англичане большие любители заключать пари. Кто-то таким образом развлекается. Этот человек хочет загнать тебя в угол и получить удовольствие.
— Но в чем смысл?.. И кто они, эти люди?
— Кто они, не знаю. Что же касается пари… Одна ставка — похищение твоей дочери. А другая как-то связана с твоей женой.
— С Норой? — Эйдану почудилось, будто Гилпатрик всадил ему в живот лезвие косы. — Но ты ведь… Ты ведь наверняка еще что-то слышал…
Ирландец пожал плечами:
— В основном сплетни, шепот.
— Но если это официальное пари, то должна быть где-то запись, — пробормотал Эйдан.
Гилпатрик взглянул на него с усмешкой.
— Говоришь, запись? Неужели ты полагаешь, что этот негодяй явился в какой-нибудь лондонский клуб и занес пари в специальную книгу? — Гилпатрик покачал головой. — Только сумасшедший решился бы на такое.
— Сумасшедший? — процедил Эйдан сквозь зубы. — А может, тот, кто абсолютно уверен в своей неуязвимости?
— Возможно, — согласился Гилпатрик. — К тому же эти негодяи не жалели золота, лишь бы добиться своего.
— Золота?
— Да, золота. Чтобы тебя уничтожить, они готовы очень щедро заплатить.
— Но кто же они? Кто желает моей погибели? — Эйдан вдруг рассмеялся. — О Господи, гораздо легче перечислить тех, кто не желает мне зла.
— Ради твоей дочери я бы назвал тебе имя негодяя, — продолжал Гилпатрик. — Но я действительно не знаю, кто он. Хотя в одном уверен: этот человек не только злопамятен, но и хитер, и он тщательно обдумывает каждый свой шаг. Так что берегись, Кейн. Не спускай с дочери глаз, потому что они непременно попытаются…
— Нет, — перебил Эйдан. — Я не хочу ждать. У меня другая идея. Надо как можно быстрее разыскать того негодяя, который рассказал тебе о сговоре. Где его найти?
Гилпатрик криво усмехнулся.
— На кладбище Сент-Комсил. Когда я в последний раз прибыл на нашу очередную встречу, я обнаружил его в луже крови с перерезанным горлом. Порох и свинец, которыми он торговал, находились на месте. Доска одного из ящиков была оторвана, и на ней багровели кровавые следы. Перед смертью он каким-то образом умудрился просунуть в щель между досками письмо. Письмо было адресовано тебе. В нем он требовал плату за то, что предупредил тебя о готовившемся покушении на твою дочь.
Эйдан невольно поежился. Неужели торговец умер только потому, что знал о покушении? Но кто же этот безжалостный враг? И что предпринять, чтобы обезопасить дочь и жену?
— Выходит, ты забрал письмо? — спросил Эйдан; он в изумлении уставился на Гилпатрика.
— Я просто передал информацию, — ответил ирландец. — Но не стал требовать золота.
Теперь Эйдан смотрел на Гилпатрика уже совсем другими глазами. Этот человек, узнав о том, что Кэсси грозит опасность, забыл о ненависти к своему врагу и предупредил его о готовившемся покушении. Для Гилпатрика честь была важнее мести.
А как же Гилпатрик узнал о приезде Норы? Как узнал о нем заранее? Ведь даже он, Эйдан, ни о чем не догадывался.
— Но ты не все мне рассказал, Гилпатрик. Ты узнал, что Кассандре грозит опасность, потому что случайно наткнулся на записку. Но первое послание предназначалось Норе, не так ли? Эту записку доставили в замок, когда я еще ни о чем не знал, верно?
Гилпатрик кивнул:
— Да, Кейн, верно. Видишь ли, у нас, у Гилпатриков, всегда имелся в Раткенноне свой человек. Когда твоя дочь занялась поисками невесты для тебя, все ее письма перехватывались и прочитывались, а затем отправлялись по месту назначения. Вот я и подумал: если бы эта Нора Линтон была моей дочерью или сестрой, я бы непременно предупредил ее, сообщил бы, с кем она собирается связать свою судьбу.
— С человеком, убившим свою жену, так?
Гилпатрик поморщился.
— Если и была когда-нибудь на свете женщина, достойная смерти, так это твоя прежняя жена. Хотя сейчас я сомневаюсь, что ты смог бы поднять на нее руку.
Эйдан пожал плечами и пробормотал:
— Так что же мне делать? Как разыскать негодяя, посмевшего заключить это проклятое пари? С чего начинать?
— Для начала спрячь девочку понадежнее, — посоветовал Гилпатрик. — Если бы она была моей дочерью, я бы запер ее надежнее королевской сокровищницы. И сам проявлял осторожность. Эти люди постараются тебя убить при первой же возможности. В округе многие тебя ненавидят. Так что твоему врагу достаточно заплатить им за убийство всего несколько пенсов.
— Один из слуг сказал, что негодяи говорили по-гэльски, — заметил Эйдан.
— Это сужает круг поисков. Но уверяю тебя, Кейн, никто из моих людей не покушался на твою дочь. Это был кто-то другой. И еще… Если я вдруг что-то узнаю о твоем враге, немедленно сообщу тебе об этом.
— Но я не понимаю… Почему ты это делаешь?
— Потому что ты не хотел со мной драться, Кейн, когда твой отец пригрозил застрелить твоего пони. Мне пришлось первому нанести удар.
Тут Гилпатрик подал знак, и к ним, прихрамывая, подошел один из разбойников. Он вел под уздцы Отважного.
— Так что не сомневайся, Кейн. Если мне станет что-либо известно, я непременно дам тебе знать, — повторил Гилпатрик.
Ирландец кивнул на прощание и направился к тропинке.
— Донал…
Почти тридцать лет прошло с тех пор, как Эйдан в последний раз произносил это имя. Целая вечность. Но казалось, что это было только вчера. Гилпатрик обернулся, и взгляды их встретились.
— Донал, пусть твой сын получит ту часть Раткеннона, которую у него уже никто не отнимет, — проговорил Эйдан дрогнувшим голосом.
— Ты о чем?
— Усыпальница Гилпатриков цела. Я прикажу, чтобы тебе позволяли навещать его могилу в любое время дня и ночи.
Ирландец в изумлении пробормотал:
— Ты серьезно? Но почему?
— Потому что это место принадлежит ему по праву, — ответил Эйдан. — Пусть мальчик покоится рядом со своими предками.
Глава 21
Все в гостинице «Репейник» вызывало отвращение, но расхаживающий по крохотной комнатке человек не замечал ни грязи на полу, ни темных разводов на стенах, ни паутины в углах.
Любой здравомыслящий человек предпочел бы обойти за версту этот грязный притон, но Ричард Фарнсуорт готов был мириться с временными неудобствами, он готов был ждать столько, сколько потребуется.
Однако терпение далось Ричарду дорогой ценой — слишком долго пришлось ему таить в своей душе черный яд. К счастью, ждать оставалось недолго, скоро ожидание закончится и месть наконец-то свершится.
Они должны были вернуться с минуты на минуту. Люди, которых он нанял для того, чтобы получить желанный приз.
Да, скоро Кассандра Кейн, дочь Эйдана Кейна, будет у него в руках.
Она, разумеется, будет напугана. Гордая маленькая красавица, похищенная из отцовского замка. Но ждать от него жалости ей не следовало. Девчонке придется пережить такой же страх, какой пережил он, Ричард, когда впервые пересеклись их пути с Эйданом Кейном.
Месть… Вернее, возмездие. Ради достижения этой цели он был готов на все. Был готов даже обесчестить юную девушку. Ричард поморщился при этой мысли, однако он твердо решил, что ни за что не отступится…
В углу у камина дремал пьяный викарий. Он и совершит обряд венчания. Разрешение, лежавшее у Ричарда в кармане сюртука, гарантировало признание этого брака действительным, а фактическое осуществление супружеских отношений станет венцом дьявольского возмездия самому сатане не хватило бы воображения, чтобы придумать такое.
Но наивысшим наслаждением станет тот момент, когда Кейн узнает, что и вторая жена его предала. Эта маленькая невзрачная мышка распахнула ворота замка, позволив врагу проникнуть за его стены.
Фарнсуорт улыбнулся, представляя, как увидит в глазах Кейна отчаяние. Такое же унижение испытывал когда-то и он, Ричард…
Тут послышался стук копыт, и Ричард едва не бросился вниз — ему хотелось как можно быстрее увидеть свою «невесту». Минуту спустя дверь открылась, но вместо красавицы порог комнаты переступили люди, нанятые им для похищения девушки. Все трое в смущении поглядывали на Ричарда, и ни один из них не произносил ни слова.
— Где девчонка?! — прорычал Фарнсуорт.
— Ее слишком хорошо охраняют. Даже армии не хватило бы, чтобы ее выкрасть, — проворчал один из троицы.
— Мы ее почти схватили, — добавил другой. — Но тут вдруг появился слуга и… Мы, конечно, в него выстрелили, но девчонка воспользовалась заминкой и сбежала. И тут же на звук выстрела в сад выбежали гости, развлекавшиеся на балу. Нам еще повезло, что мы сумели унести ноги.
Ричард в ярости сжал кулаки. Неужели Кейн снова одержал верх? А ведь победа, казалось, была так близка…
Фарнсуорт прошелся по комнате, потом снова повернулся к стоявшей перед ним троице:
— Болваны! Идиоты! Мне следовало бы вас пристрелить!
Негодяи молча переглянулись; при этом один из них взялся за рукоять своего кинжала.
— Но вы не стоите того, чтобы тратить на вас порох! — заорал Ричард. — Убирайтесь отсюда! Все трое! Но если кто-нибудь из вас проговорится… Тогда не ждите пощады. Всех троих пристрелю!
Как только дверь закрылась, Ричард повернулся к викарию и увидел, что тот, проснувшись, таращит на него свои совиные глаза. Внезапно на лице викария появилась улыбка, и он спросил:
— Что будем теперь делать, мой друг? Похоже, ваша пташка упорхнула…
— Я сам собираюсь ее похитить. И если мне это удастся… — Ричард стиснул зубы. — Непременно удастся.
Викарий снова улыбнулся.
— Готов биться об заклад, что вы немедленно отправитесь к сэру Эйдану, чтобы пожелать ему доброго здравия. Угадал?
Ричард кивнул:
— Конечно, угадали. Пора нанести визит любимой сестренке. Она будет рада со мной увидеться. Она всегда мне рада.
Несколько секунд спустя Ричард скрылся за дверью спальни, где намеревался провести брачную ночь с похищенной невестой. Он хотел побыстрее собраться, чтобы подъехать к Раткеннону еще до наступления сумерек.
Эйдан с трудом поднимался по ступенькам лестницы замка. Наконец-то он у себя в замке. А ведь в какой-то момент казалось, что он уже никогда сюда не вернется…
От ударов Гилпатрика, нанесенных тупым концом косы, грудную клетку разрывало от боли, а резаная рана на плече горела огнем, причем боль с каждым мгновением усиливалась.
Однако телесные страдания не шли ни в какое сравнение с душевными муками. Оказалось, что Раткеннон, куда он привез Кассандру, чтобы защитить ее, никакой защиты не гарантировал — ведь именно здесь девочку едва не похитили. И самое ужасное в том, что малышке по-прежнему грозила опасность…
Миновав коридор, Эйдан остановился у комнаты Норы. Немного помедлив, отворил дверь, осторожно переступил порог и замер, ошеломленный открывшейся картиной.
Освещенная мерцающими свечами, Нора лежала на кровати. Она спала и во сне прижимала к лицу его белый галстук — Эйдан тотчас же узнал этот галстук.
Стараясь ступать как можно тише, Эйдан приблизился к кровати. Теперь он увидел, что его жена плакала, перед тем как уснуть. Эта женщина проливала по нему слезы, прижимая к лицу его галстук. Она плакала из-за него, хотя он не стоил ни одной ее слезинки…
Сердце Эйдана пронзила боль, еще более острая, чем та, что обожгла плечо, когда его задела коса Гилпатрика.
Собравшись с духом, Эйдан наклонился и, прикоснувшись к руке жены, прошептал:
— Нора…
Она вздрогнула и тут же открыла глаза. Несколько мгновений она молча смотрела на него — смотрела так, словно видела впервые. Потом вскрикнула и с рыданиями бросилась ему на грудь. Эйдан обнял ее и крепко прижал к себе. Его плечо тотчас пронзила острая боль, но сейчас он не думал о боли.
Внезапно отстранившись, Нора посмотрела ему в глаза и прошептала:
— О, Эйдан, слава Богу… — Она снова всхлипнула. Он судорожно сглотнул и прошептал в ответ:
— Не плачь, дорогая, со мной все в порядке.
— А ты нашел людей, пытавшихся похитить Кассандру? О, тебя так долго не было, и я…
— Я нашел Гилпатрика. Но он ни в чем не виноват. Он только пытался нас предупредить.
Нора с удивлением посмотрела на мужа:
— Я полагала, что вы враги…
— Нас сделали врагами. Но все же он хороший человек, Нора. Я бы хотел, чтобы такой был со мной рядом, если бы мне пришлось отправиться на войну. Такому я бы доверил свою жизнь. Он сделал все, что мог, чтобы спасти мою дочь.
— О, Эйдан… — Она вдруг нахмурилась, и он понял, что ее что-то тревожит.
— Но это еще не все, дорогая. Я должен найти того, кто замыслил злодеяние. Гилпатрик кое-что сообщил мне и пообещал, что и впредь будет сообщать обо всем, что узнает. Тот, кто затеял со мной эту игру, — хитрый мерзавец. Он заключил пари, что уничтожит меня. Якобы существуют три ставки… Одна — это Кассандра, а вторая — ты.
— Три ставки? Что это за ставки?
— Я ничего не знаю, но в одном убежден: этот человек очень опасен.
— Он должен ненавидеть тебя. Ты кого-то подозреваешь? Может, догадываешься?..
— Нора, таких негодяев очень много. И любой из них из-за карточного долга с радостью перережет мне горло. Я долгие годы провел среди этих людей и прекрасно их знаю.
— Эйдан, я не верю…
— Не веришь, что я общался с подобными мерзавцами? Но я сказал тебе об этом в первый же день твоего появления в замке. О Боже, я и сам почти ничем от них не отличаюсь, поверь мне, Нора. Я вел такой образ жизни… Ты совсем меня не знаешь, дорогая. И я молю Бога, чтобы никогда не узнала.
Тут Эйдан вдруг отодвинулся от жены, словно боялся, что, прикасаясь к нему, она испачкается. О, как же он ненавидел себя в эти мгновения, ненавидел и презирал…
Нора же вскрикнула в ужасе и побледнела. Уставившись на плечо мужа, она прошептала:
— Эйдан, ты ранен…
Он покосился на свое плечо — рубашка была пропитана кровью — и с невозмутимым видом проговорил:
— Это всего лишь царапина, не беспокойся.
Но Нора вскочила с постели и, строго глядя на мужа, заявила:
— Я с таким трудом поставила тебя на ноги, после того как ты отравился цыганским зельем, а ты снова подвергаешь себя опасности?!
Она принялась стаскивать с Эйдана рубашку. Увидев рану, снова вскрикнула. Затем увидела ужасные синяки на груди и на ребрах и до боли закусила губу.
Эйдан улыбнулся и пробормотал:
— Дорогая, рана не опасная. Она просто так страшно выглядит. Поверь, у меня бывали и более серьезные ранения.
На глаза Норы навернулись слезы, и губы ее задрожали. С трудом сдерживая рыдания, она спросила:
— Эйдан, но почему же тебя ранили? Ведь ты сказал, что Гилпатрик хотел помочь…
— Видишь ли, некоторые из разбойников не разделяют взгляды своего предводителя. А что касается поединка с Гилпатриком, то я сам вынудил его со мной драться. Так получилось… И повторяю, дорогая, не беспокойся. Надо только промыть рану, потом перебинтовать ребра, и все будет в порядке.
Он подошел к кувшину с водой и поднял его, чтобы наполнить тазик. Боль острой стрелой пронзила грудь, и Эйдан тихо застонал. Нора тут же выхватила у него кувшин и сама налила в таз воду. Потом взяла мужа под руку и усадила в кресло.
Он сидел, откинув назад голову, а нежные пальчики Норы осторожно обрабатывали его рану.
«О Господи, какое же это блаженство — ощущать ее прикосновения, — думал Эйдан. — Какое блаженство чувствовать ее любовь…»
Она верила в него, хотя он этого не заслуживал. Она любила его, хотя он ничего не мог дать взамен. Она дарила ему волшебство, в то время как в его душе царили мрак и ужас.
Нора — подлинное сокровище, которое следовало беречь. И ей ничто не угрожало бы, если бы у нее был другой, более достойный мужчина.
При мысли о том, что жене грозит опасность, Эйдан вздрогнул и в ярости стиснул зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30