Мне вспомнилось письмо, которое я получила от Эстер вскоре после ее отъезда домой, и я невольно улыбнулась. Сам факт, что она прислала мне письмо, уже был неординарным событием: моя подруга всегда терпеть не могла писать письма. Эстер сообщала, что по дороге в Шотландию она познакомилась с одним мужчиной. Он занимался в Родезии разведением табака и ехал домой, в отпуск. Письмо было исполнено восторгов и намеков на возможное романтическое приключение. Несколько месяцев спустя я получила еще одно письмо. Эстер сообщала, что выходит замуж переезжает в Родезию.
Моя подруга была очень счастлива. Конечно, я по-своему очень радовалась за нее, хотя и понимала, что это конец нашей дружбы. Теперь мы могли только переписываться, а на это у Эстер не будет ни времени, ни особого желания. Еще одно письмо от нее, последнее, я все-таки получила. В нем моя подруга писала, что благополучно добралась до места и что у нее все прекрасно. Но замужество сделало ее совсем другим человеком. Даже по тону письма я поняла, что Эстер уже не та длинноногая девочка с ниспадающими на плечи волосами, которую я знала и которая мечтала посвятить свою жизнь искусству…
Лицо Рока Пендоррика, склонившегося ко мне, вернуло меня к реальности. Его глаза были полны участия.
— Похоже, я своими вопросами вызвал печальные для тебя воспоминания?
— Просто я вспомнила свою мать. Понимающе кивнув головой, он спросил после короткой паузы:
— А ты не хочешь вернуться в Англию, к родственникам матери… или отца?
— К родственникам? — тонким от изумления голосом спросила я.
— Разве твоя мать никогда не рассказывала тебе о своем доме в Англии?
Этот вопрос чрезвычайно удивил меня.
— Нет, она никогда не говорила об этом.
— Видимо, воспоминания были слишком болезненны для нее?
— Я никогда не задумывалась об этом. Но должна признать, что мои родители действительно ничего не говорили о своей жизни до свадьбы. По-моему, прошлое просто ничего не значило для них, и они считали свою жизнь друг без друга чем-то второстепенным.
— Должно быть, твои родители были очень счастливы в браке?
— Да.
Мы помолчали. Затем Рок тихо произнес:
— У тебя необычное имя. Фейвэл…
— Не более необычное, чем твое. Я всегда полагала, что так зовут какую-то сказочную птицу.
— Да, Рок — это огромная и сильная птица, которая может поднять в воздух даже слона.
Его голос звучал самоуверенно, и, не удержавшись, я ехидно заметила:
— Думаю, ты все же не так силен, как эта птица, и вряд ли сможешь поднять слона. Рок — это что, какое-то прозвище?
— Нет, так меня зовут с рождения. А полное имя — Петрок.
— Все равно звучит как-то необычно.
— Только не у меня на родине. Так в течение многих веков в моей семье называют мальчиков. Рок — это просто современная интерпретация. Как ты считаешь, мне подходит это имя?
— Да, — ответила я. — Очень.
Нагнувшись ко мне, он неожиданно поцеловал меня в кончик носа. Окончательно смутившись, я торопливо вскочила на ноги.
— Думаю, мне уже пора домой, — пробормотала я.
Наша дружба становилась все крепче, и это обстоятельство чрезвычайно радовало меня. До конца не осознавая степени своей неопытности, я всерьез полагала, что способна справиться с любой ситуацией. При этом я забывала, что мой так называемый опыт ограничивался частной школой в Англии, нашей студией на острове и моим общением с отцом, который по-прежнему считал меня маленьким ребенком. Я воображаю себя светской женщиной, не понимая, что светская женщина никогда бы не влюбилась в первого попавшегося мужчину только потому, что он был не похож на тех, с кем ей приходилось общаться до сих пор.
Да, своим природным обаянием Рок Пендоррик действительно мог очаровать кою угодно, когда хотел этого. И я не могла не почувствовать, что он старается понравиться мне.
Он приходил к нам в студию каждый день. Как-то раз, взяв в руки статуэтку юной Венеры и ласково поглаживая ее, он заявил:
— Знаешь, в один прекрасный день она станет моей.
— Вряд ли. Отец никогда не продаст эту работу.
— И все же я не теряю надежды.
Глядя в его почти черные глаза, я почему-то не сомневалась в этом. Рок действительно был из тех, кто берет от жизни все. Да и кто посмеет отказать ему? Статуэтка привлекала его только потому, что ее нельзя было купить, а Петрок Пендоррик не привык к отказам.
Он купил бронзовую Венеру.
— Не думай, — сказал он мне тогда, — что теперь я оставлю попытки заполучить ту, другую Венеру. Вот увидишь, она тоже станет моей.
Его глаза жадно заблестели. И тут я поняла, что именно он имел в виду.
Мы много времени проводили вместе. Досконально облазили весь остров, обычно выбирая самые безлюдные места. Рок нанял двух неаполитанских рыбаков, которые катали нас по морю. Мы удобно располагались в лодке и, опустив руки в прозрачную голубую воду, слушали полные страсти неаполитанские песни. Их пели для нас, снисходительно поглядывая в нашу сторону, как обычно итальянцы глядят на любовников, Умберто и Джузеппе (так звали рыбаков). Это были чудесные дни!
Несмотря на нетипичную внешность, в Роке, должно быть, было что-то сугубо британское, поскольку итальянцы тут же распознали в нем англичанина. Эта способность узнавать национальность человека по его внешности и манерам всегда вызывала у меня восхищение. Мою национальную принадлежность по внешности определить довольно трудно, хотя всякому ясно, что я не уроженка Капри. У меня русые волосы, но с самого рождения одна из прядей — белая, отчего они кажутся еще светлее, чем есть на самом деле. Мои глаза цветом напоминают морскую воду. Подобно ей, они способны менять свой оттенок — в зависимости от цвета одежды: иногда они кажутся зелеными, иногда — совсем голубыми. У меня короткий, слегка вздернутый нос, большой рот и хорошие, ровные зубы. В общем, я далеко не красавица, но моя внешность меня вполне устраивала.
Все это время меня мучила неопределенность наших с Роком отношений. Я была счастлива находиться рядом с ним и, порой забывая обо всем на свете и не желая задумываться о будущем, просто наслаждалась этими волшебными минутами. Но, оставаясь наедине с самой собой, например по ночам, с горечью думала о том, что будет со мной после его отъезда.
В эти самые первые дни нашего знакомства я узнала, что такое беспокойство о любимом человеке. Не предполагая при этом, что позднее моя жизнь будет просто переполнена им…
Он всегда был весел, но, казалось, за его веселостью скрываются какие-то раздумья. Вообще в нем было нечто непонятное мне, даже загадочное, и этой своей загадочностью он еще больше заинтриговывал меня. Подай Рок хоть малейший знак — и я отправилась бы за ним хоть на край света. Но я никогда не была до конца уверена в его отношении ко мне, и это придавало каждому проведенному вместе с ним мгновению особую, неповторимую прелесть.
Однажды мы поднялись к развалинам виллы императора Тиберия. В этот день открывающийся отсюда вид был особенно красив. И хотя я была здесь далеко не впервые и прекрасно знала окрестности, в присутствии Рока все вокруг вдруг приобрело какое-то новое очарование.
— Разве может что-нибудь сравниться с этой красотой? — спросила я.
На мгновение Рок задумался и затем сказал:
— Моя родина кажется мне не менее прекрасной.
— А где это?
— В Корнуолле. Наше море ничуть не хуже этою. Мне даже кажется, оно красивее, так как вода в нем постоянно меняет свой цвет. Тебе не надоедает это вечно синее, как сапфир, море? Наше море бывает и таким, но после шторма оно зеленое, а на рассвете — розовое. Я видел, как оно яростно бьется о скалы, и я наблюдал его спокойным и гладким, словно шелк. Уверяю тебя, моя родина поистине прекрасна, и у нас тоже есть своя история, ничуть не менее увлекательная, чем история Рима.
— Я никогда в жизни не была в Корнуолле. Неожиданно резко развернувшись в мою сторону, он крепко заключил меня в свои объятия и, прижавшись щекой к моей щеке, сказал:
— Ты скоро увидишь Корноулл!
Так среди развалин древней постройки, рядом с позеленевшей от времени статуей Мадонны началась моя новая жизнь. Она показалась мне удивительно прекрасной.
Рассмеявшись, Рок поднял меня на руки.
— Нас могут увидеть.
— Для тебя так важно, что скажут люди? — с этими словами, однако. Рок бережно опустил меня на землю. К моему великому огорчению, больше он не сказал о Корнуолле ни слова.
Отец внимательно относился к нашей дружбе. Он всегда радовался приходу Рока Пендоррика. Порой, когда мы возвращались с прогулок, он встречал нас у дверей студии, с видом конспиратора загадочно поглядывая на нас. Папа был весьма бесхитростным человеком, и очень скоро я поняла, что в голове у него зреет какой-то касающийся меня и Рока план. Неужели он и впрямь решил, что Пендоррик сделает мне предложение? Может, у того действительно серьезные намерения и мой отец догадался об этом? А если я все-таки выйду за него замуж, то как быть со студией? Отец просто не справится без меня. Что случится с ним, если я действительно уеду в Англию?
Я была в полном смятении. С одной стороны, мне очень хотелось выйти замуж за Рока Пендоррика, а с другой — я не была уверена в его чувствах по отношению к себе. Кроме того, я просто не могла оставить своего отца одного. Но ведь когда я училась в школе, он два года оставался один, напомнила я себе. И сама же себя опровергла: посмотри, к чему это привело…
Наши отношения с Роком все еще оставались неопределенными. Он ни разу и словом не обмолвился о женитьбе.
Отец часто приглашал его поужинать с нами. Рок всегда охотно принимал эти приглашения с тем условием, что вино он купит сам. Я готовила омлет, рыбу, иногда даже мясо и йоркширский пудинг. Мы питались довольно хорошо, ведь, ко всему прочему, мать научила меня еще и готовить. У нас дома всегда подавалось что-нибудь из национальной английской кухни.
Казалось, Року нравилось бывать у нас, и он подолгу засиживался в студии, ведя с отцом разговоры за бокалом вина. Он рассказывал о себе, о своем доме в Корнуолле и, в свою очередь, задавал вопросы отцу. Так он быстро узнал о нашей жизни, о тех трудностях, с которыми нам приходилось сталкиваться, о том, как мы всегда старались побольше заработать во время туристского сезона с тем, чтобы продержаться потом, когда наплыв туристов спадет. Я заметила, что единственная тема, которой отец тщательно старался избегать, — это его жизнь до женитьбы. После нескольких неудачных попыток разговорить его. Рок отступился и больше не задавал вопросов, что само по себе уже было довольно странным, учитывая то упорство, с которым он обычно продвигался к поставленной цели.
Помню, как однажды, придя домой, я застала их за игрой в карты. У отца был вид заядлого игрока. Когда я видела его таким, мне всегда становилось страшно. Его напряженные, полные азарта глаза буквально полыхали голубым огнем. Щеки даже слегка порозовели от волнения. Увлеченный игрой, он едва повернул голову в мою сторону. Несмотря на то, что Рок, поднявшись с места, приветливо поздоровался со мной, он, судя по всему, тоже был полностью поглощен игрой. Так значит, он тоже игрок, подумала я.
— Не волнуйся, Фейвэл не помешает нам, — заверил отец гостя.
Глядя Року прямо в глаза, я холодно спросила:
— Надеюсь, ставки не слишком высоки?
— Не забивай свою прелестную головку подобными проблемами, моя дорогая, — возбужденным голосом пробормотал отец.
— Просто мистер Фарингтон хочет выманить у меня из кармана пару лир, вот и все, — заметил Рок, и его глаза весело блеснули.
— Я приготовлю вам что-нибудь поесть. С этими словами я отправилась на кухню. Я никак не могла успокоиться и решила объяснить Року, что финансовое положение моего отца не позволяет ему играть в карты. Но когда чуть позднее мы сели за стол, папа просто сиял от счастья, из чего я сделала вывод, что сегодня удача в игре сопутствовала ему.
На следующий день, спустившись на пляж, я специально завела с Роком разговор на эту тему.
— Пожалуйста, больше никогда не играй с моим отцом. У него просто нет средств, чтобы просаживать их в карты.
— Но мистер Фарингтон получает от игры огромное удовольствие, — возразил он.
— В этой жизни многие получают удовольствие от того, что им вредно. Рок захохотал.
— Знаешь, а ты сварлива, как старая бездетная тетушка.
— Да пойми ты, мы не настолько богаты, чтобы рисковать деньгами, заработанными с таким трудом.
— Не беспокойся, Фейвэл, — его ладонь накрыла мою.
— Обещай, что больше никогда не будешь играть с отцом на деньги!
— А если он сам попросит меня об этом? Могу я тогда сказать, что все дело в его упрямой дочери, которая просто запрещает нам играть?
— Можешь придумать что-нибудь и получше.
— Но ведь это будет не правдой, — с притворной невинностью возразил он.
Я нетерпеливо передернула плечами.
— Ты вполне можешь найти себе других партнеров. Вовсе не обязательно садиться за игральный стол именно с моим отцом.
Немного подумав, Рок сказал:
— Просто мне нравится царящая в вашем доме атмосфера. — Мы лежали на горячем песке. Он нежно развернул меня лицом к себе и, глядя в глаза, добавил:
— А еще мне нравятся те сокровища, которыми обладает твой отец.
Я поняла, что Рок имеет в виду прежде всего меня, была на седьмом небе от счастья и в то же время опасалась хоть чем-то выдать свои чувства. Быстро поднявшись с места, я направилась к морю. Рок последовал за мной.
— Фейвэл, разве ты сама не знаешь, — положив мне на плечо руку, сказал он, — что я готов на все, только бы сделать тебя счастливой?
Глядя на него, я улыбнулась ему в ответ. Да, сейчас его глаза действительно были полны любви.
Мы много плавали, а затем снова и снова валялись на песке. Мы были веселы и беззаботны. В эти чудесные часы я чувствовала себя по-настоящему счастливой…
А два дня спустя, вернувшись с рынка, я снова застала их за карточным столом. Они уже закончили игру. По расстроенному лицу отца я поняла, что на сей раз он проиграл. Рок, напротив, был чрезвычайно весел.
Мои щеки буквально запылали от злости. Сердито взглянув на гостя, я без единого слова отправилась на кухню, чтобы отнести корзинку. Устало плюхнувшись на стул, я неожиданно поняла, что вот-вот разревусь. Рок провел меня, как последнюю дурочку, а значит, я больше не могу ему доверять. Мне хотелось спрятаться в какое-нибудь укромное местечко и дать волю слезам. Я была просто не состоянии видеть этого человека. Неожиданно позади меня раздался его голос:
— Могу я чем-нибудь помочь тебе?
Я обернулась. К счастью, слезы все еще не хлынули потоком. Они стояли в моих глазах, лишь придавая им особый блеск. Так что Рок не догадается о том, как мне плохо сейчас. Я резко ответила:
— Спасибо, я справлюсь сама.
С этими словами я снова повернулась к столу. Рок продолжал стоять за моей спиной. Обхватив меня за плечи, он неожиданно рассмеялся и, нагнувшись, прошептал мне на ухо:
— Я не нарушил данного тебе обещания, Фейвэл. Мы играли не на деньги.
Вырвавшись из его объятий, я принялась бесцельно рыться в одном из ящиков стола.
— Чушь, — возразила я. — Без ставок вы бы просто не сели играть. Вас увлекает не сама игра, а ставки, которые при этом делаются. Ведь каждый из вас просто убежден, что на этот раз ему повезет и он непременно выиграет. По-моему, это глупо до абсурда. Ведь один обязательно проиграет.
— Да пойми ты, я действительно сдержал данное тебе слово.
— Пожалуйста, не трудись объяснять, я пока еще не слепая.
— Да, конечно, мы снова играли. И ты была абсолютно права, сказав, что без ставок игра теряет всякий смысл. Кто, по-твоему, выиграл на этот раз?
— Извини, я должна приготовить что-нибудь поесть.
— Посмотри, я выиграл вот это… — Он извлек из кармана керамическую статуэтку Венеры и, снова засмеявшись, продолжил:
— Я же говорил, что намерен любым способом заполучить ее. К счастью, она досталась мне в честной борьбе. Так что, видишь, я сдержал свое обещание. Мы играли с твоим отцом, но не на деньги. И я выиграл это чудо.
— Пожалуйста, достань ножи и вилки, — уже другим тоном попросила я.
Спрятав статуэтку обратно в карман, он ухмыльнулся:
— С превеликим удовольствием.
На следующий день Рок сделал мне предложение. По довольно крутой тропе мы взобрались к Брачному гроту, который я всегда считала одним из наименее интересных мест на острове. Голубой, Зеленый, Желтый и Красный гроты, а также Грот Всех Святых привлекали меня значительно больше. Но Рок настаивал, чтобы в это утро мы отправились именно туда.
— Что ж, место вполне подходящее… — заметил он, когда мы наконец были у цели. Я обернулась к нему, он крепко сжал мою руку.
— Подходящее? Для чего? — недоуменно спросила я.
— Не хитри, ты все прекрасно знаешь. Даже сейчас, когда он смотрел на меня с неподдельной нежностью, я не была до конца уверена в его чувствах.
— Брачный грот, — едва слышно подсказал Рок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34