— Нет, я, конечно, не искусствовед, Сильвестер, — я по-прежнему с трудом выговаривала имя без приставки «мистер»и с постоянным смущением. — Сильвестер был настолько добр, что научил меня всему тому, что я знаю теперь.
— Я не сомневаюсь, что вы многому научились, — согласился он. Но вложил в короткую фразу большую дозу двусмысленности.
Я читала его мысли. Он считал, что я и мама были авантюристками. Мы прибыли сюда, втерлись в доверие, затем окрутили Джолиффа, и я вышла за него замуж. Там не получилось, я возвратилась сюда и забросила свою сеть на Сильвестера.
Он начинал мне активно не нравиться — этот Адам.
Линг Фу принес чай. Я разливала его по чашкам и помалкивала, пока мужчины толковали.
Адам направлял разговор в такую сторону, чтобы сделать просто невозможным мое участие в нем.
Он хотел знать все о несчастном случае.
Это происшествие «страшно взволновало» его — так он пояснил в оправдание настойчивости.
— Я польщен, — отреагировал Сильвестер.
— О, это борьба тщеславий… Во всяком случае конкуренты, связанные родственными узами, достаточно дружелюбны, — сказал Адам Мильнер. — Семейные чувства выше деловых интересов.
Я сидела, слушала его, чувствуя его враждебность в отношении меня, и решила, что он прибыл, чтобы отговорить дядю жениться на мне.
Позднее я спросила Сильвестера, было ли у гостя такое намерение.
Сильвестер рассмеялся.
— Адам признался, что его удивило мое решение. Он, видимо, решил, что я впал в детство. Любопытно, почему его так заинтересовала ситуация. Я заверил его, что нахожусь в здравом уме и считаю предстоящую женитьбу одним из самых умных поступков за всю мою жизнь.
— Он показался мне довольно суровым молодым человеком.
— Да, он действительно серьезный молодой человек и благодаря острому глазу уже заработал авторитет в торговых кругах. Его познания в истории Второй Великой китайской революции ценятся весьма широко. Он — эксперт по произведениям эпох династий Тянг и Санг. Редмонд всегда им гордился. Он действительно предан делу и намерен продолжать семейную традицию. Он всегда был гораздо серьезнее, чем… э…
— Чем Джолифф, — быстро подсказала я. — Мне показалось, что он меня не принял. Сильвестер засмеялся:
— Нет, не тебя персонально. Я думаю, что у Адама была идея объединить наши дела. Он достаточно умен, чтобы понимать, что в одиночку ему пробиваться гораздо сложнее. Он, вероятно, решил, что после несчастного случая я буду более покладист и мы соединимся с ним на его условиях. Но у меня есть ты, ты можешь мне помогать, и это позволит мне не выпускать из рук бразды правления. Кстати, ни один из моих племянников не любит ездить в качестве пассажира. Я ни с кем не хочу объединяться. И теперь, когда есть ты, для такого шага нет никаких реальных предпосылок. Вот это и вызвало у него злость.
— Малоприятная ситуация.
— Это бизнес, — прокомментировал Сильвестер. — Нельзя не признать, что Адам весьма стоящий молодой человек. Серьезный, внимательный, знающий. Но поскольку его отец и я разделили прежде общее дело, я не хотел бы что-либо менять.
— Я думаю, что он приезжал поглядеть на меня.
— Он должен был найти тебя весьма интересной особой. И уверен, что он убедился в этом. Я заметил это по его поведению.
— А я не думаю, что все, что он здесь увидел, вызвало у него восхищение.
Сильвестер опять рассмеялся.
Мы были обвенчаны с Сильвестером в типичный апрельский день — солнце то появлялось и ярко светило, то скрывалось и вокруг становилось серо. Церковь была украшена цветами, среди которых выделялись нарциссы и маленькие букетики фиалок. В воздухе чувствовалась приятная свежесть.
Сильвестер прошел к алтарю на костылях. Наверное, наше бракосочетание выглядело весьма нетрадиционно.
Я была в пышном голубом платье, скрывавшем беременность. На голове у меня была такая же голубая шляпка с завитым страусиным пером.
Эсквайр Меррит, который считал себя в какой-то мере ответственным за происшествие с Сильвестером, все время пытался что-нибудь улучшить, сделать мне пода рок. А у меня в этой церкви было странное чувство, как будто вот-вот раздастся чей-то голос и спросит: «Вы что, не знаете, что церемония не должна состояться. Ведь это моя жена и она знает, что будет ею всегда».
Джолифф, мысли мои метались в панике. Где он сейчас?
Но не было здесь Джолиффа, чтобы отменить церемонию.
На церковных скамьях сидели слуги во главе с миссис Коуч, которая вытирала глаза и позднее заявила, что свадебная церемония была великолепна, и она чувствовала себя так, как будто замуж выходит ее собственная дочь.
По ее мнению, ситуация была чрезвычайно романтической и одновременно драматичной. Ведь выходя замуж за Сильвестера, я носила в себе ребенка Джолиффа.
Адам Мильнер тоже присутствовал на церемонии, надменный, холодный, отвергающий происходящее. Итак, я стала миссис Сильвестер Мильнер.
После бракосочетания жизнь вошла в обычную колею. Через несколько недель я уже перестала смотреть на свой брак как на чудо.
Но сама церемония бракосочетания каким-то образом создала обстановку новой интимности между нами. Теперь он действительно был для меня не мистер Сильвестер, а просто Сильвестер, мне и называть его по имени стало проще.
Он тоже изменился. Казалось, он вполне доволен жизнью и не так переживает свою неполноценность.
Я старалась предусмотреть все, готовясь к рождению ребенка, и это заставило меня забыть обо всем остальном. Сильвестер был очень внимателен к состоянию моего здоровья. У меня было впечатление, что он ждет этого ребенка ничуть не меньше, чем я. Сказывался его подход к жизни на основе китайской философии. Человек должен принимать все, что дает ему судьба и быть благодарен за это. А если же человек не умеет получать что-либо хорошее от жизни, то это его собственная вина.
Я была уверена в неизменности его доброго отношения ко мне.
Я достаточно часто думала о Джолиффе, но постепенно мои мысли переключились на ребенка. Теперь я совершенно определенно ощущала его физическое существование и чувствовала удовлетворение, когда лежа размышляла о том, что день свершения таинства приближается. Миссис Коуч с восторгом ждала того же.
— Дети в доме — это то, чего мне так хотелось всегда. Дом и не дом без этих маленьких шалунов… Они всюду суют свой нос. Но это они и делают жилище домом.
Эми, которая родила дочь, стала очень важной. Она вела себя как оракул и с огромной радостью давала мне советы, что стоит делать, а чего делать не надо ни в коем случае.
Джесс сказала, что чувствует себя в чем-то ущемленной.
А Сильвестер! Он вел себя так, как будто не было никаких сомнений, что это был его собственный ребенок, и у меня не было никаких сомнений, что когда дитя появится на свет, оно будет встречено с искренней радостью.
Сильвестер строил планы на будущее и в разговорах о ребенке сам становился как-то человечнее.
— Он вырастет в этом доме. Мы научим его любить красивые вещи. Мы будем учить его этому вдвоем.
— А если будет девочка?
— Я не думаю, что пол может чему-то помешать. Если на свет придет девочка, она получит совершенно те же возможности, которые получил бы мальчик.
Я была тронута тем, что он собирается помочь в обустройстве детской.
Для этого мы выбрали комнату соседнюю с моей. Я оклеила ее голубыми обоями, а рисунки зверей очень удачно расположились по панели стены.
Все обитатели дома приходили смотреть, и особый восторг у них вызывала деревянная кроватка, выкрашенная в белый цвет, с голубым одеяльцем на ней.
Я часто приходила в детскую и с радостью оглядывала ее. Впрочем, так же поступали и другие. В этой комнате всегда был кто-нибудь, как будто очередной часовой, ожидающий прибытия важного гостя.
Мы все время разговаривали о будущем пришельце. Сильвестер и я становились все ближе друг другу.
Я старалась отблагодарить его за доброту и щедрость к маме и ко мне, а он только кивал головой и заявлял, что наше появление в этом доме вдохнуло в него комфорт и радость.
Теперь я просто обожала Сильвестера, а прежде только уважала. Я не уставала повторять себе, что мне очень повезло. При этом воспоминания о Джолиффе посещали меня и я переносилась в дом, стоящий в Кенсигнтоне. Там мы были вместе — я и Джолифф. Это бывало не раз, пока мысли о скором приходе ребенка не вытеснили все остальное.
И вот в положенное время малыш явился на свет. К моей великой радости, он был совершенен во всем. В честь отца я назвала его Джейсоном. Он сразу стал полновластным властелином в доме — маленький шустрый мальчик с парой замечательных мощнейших легких.
Иногда мне казалось, что он вырастет ужасно избалованным, так как каждый живущий в этом доме проявлял к нему излишнее внимание.
Миссис Коуч порывалась готовить ему что-то особо вкусное. Мне приходилось проявлять бдительность, чтобы она его не перекормила. Эми и она часто ссорились по этому поводу. Эми мужественно противостояла грозной кухарке.
— Бедный малютка, — причитала миссис Коуч. — Кое-кто хочет заморить его голодом. Но я не позволю сделать этого.
— Детское пищеварение не такое, как у нас, — изрекала Эми торжественно.
И они начинали баталию.
— Именно потому, что у тебя есть свой ребенок…
— А у вас нет…
— Нахальство, занимайтесь своим делом, мадам Эми.
Я с трудом примиряла их.
Даже Джефферс, который придерживался нейтралитета и редко восхищался кем-либо, кроме юных дам, склонял голову на одну сторону и изрекал:
«Боец!»
Конечно, мой мальчик был самым умным из всех детей, когда-либо появлявшихся на свет. Когда у него прорезался первый зуб, миссис Коуч хотела испечь в честь этого события торт; когда он промурлыкал нечто похожее на «Брр», мы все пришли к выводу, что он сказал «мама».
— Как здорово он болтает, — заявила миссис Коуч, и я должна признаться, что все мы сочли это лишь небольшим преувеличением. Когда мы пили чай, я обычно брала его в гостиную и предъявляла его во всем великолепии восхищенному Сильвестеру.
В первую годовщину рождения мы устроили праздник в людской. Был торт с одной свечой. Блестящие глазки малыша смотрели на торт с явным одобрением, а толстенькая ручка тянулась к пламени и ее приходилось отводить.
— Ну и ну, — заявила миссис Коуч. — Он явно понимает, что происходит, разве не так, господин хитрец?»
Маленькая дочка Эми, которая присутствовала на торжестве, стащила кусочек глазировки с пирога, думая, что никто этого не видит, и получила подзатыльник от миссис Коуч. Это означало дальнейшее обострение отношений между Эми и кухаркой.
Джесс качала Джейсона на руках, и взгляд у нее был отсутствующий. Это означало, что она думает о том, что приятно где бы то ни было хорошо провести времечко, только от этого потом появляются дети.
Вечером я уносила ребенка в детскую и купала его сама, потому что няни у нас не было, а потом укладывала малютку в бело-голубую кроватку. В детской я предавалась моему любимому сну наяву — рядом со мной стоял Джолифф, и мы вместе смотрели на нашего сына. В эти минуты я чувствовала ужасное одиночество, и возникало такое страстное желание, что временами оно перехлестывало все остальные чувства. И тогда я понимала, что ничто и никто, даже Джейсон не могут возместить мне потерю Джолиффа.
Когда ребенок спал, а я без сна лежала в своей одинокой кровати, то привычно день за днем мысленно переживала снова наш медовый месяц с Джолиффом.
Я говорила себе, что если бы никогда не познала любовь во всех ее видах, то просто бы не знала, что потеряла в жизни. И может, мне сейчас не было бы так тяжело. Но не пережив всего, каким образом обзавелась бы я моим драгоценным Джейсоном?
Малыш стал для меня всем. Он действовал на меня успокаивающе, он заполнил пустоту, которую я ощущала без Джолиффа, хотя даже ему не удавалось сделать это на сто процентов.
Я хотела Джолиффа. Я не могла скрыть этого перед собой. И у меня все больше и больше росло ощущение бесплодности моей нынешней жизни.
Я думала о предстоящих годах, тех самых, тщательно распланированных Сильвестером для Джейсона. Это будут стерильные годы — чтобы обеспечить нормальную жизнь для Джейсона, я вышла замуж за человека, которого обожала, как можно обожать любимого учителя. Но я была молода и знала уже, что такое любовь, знала, что такое ее физическая сторона. Надо быть честной перед собой — я по-прежнему любила мужчину, который был мужем другой женщины.
Оглядываясь на прошлое, я думала об огромном такте Сильвестера, его умении все понять. Он был, я знаю, гораздо деликатней в отношении моих чувств, чем я в отношении его.
Он понимал, что я любила Джолиффа, а тот предал меня, хотя, может быть, его и нельзя было винить за это.
Сильвестер считал Джолиффа безответственным и поэтому не хотел, чтобы я выходила за него замуж, по его мнению, он просто не мог быть подходящим мужем для меня.
Он знал Джолиффа с детства. К тому же, они были абсолютно разными натурами. Как же они могли по-хорошему относиться друг к другу?
Сильвестер делал все возможное, чтобы моя жизнь была интересной. И она действительно была интересной. Но кое-чего мне явно недоставало. Я была молода и назвать меня фригидной натурой было бы не правильно. Я познала сладость союза с любовником и уже была не в силах забыть об этом.
Сильнее всего с Сильвестером нас сближал Джейсон, но ко всему Сильвестер все больше и больше передавал мне свои знания и опыт. Как только Джейсон засыпал, я читала и читала, постепенно я становилась знатоком китайского искусства и узнала многое о религии и обычаях этой страны. Я встречалась со служащими Сильвестера и давала потом ему отчет о проделанной работе. Я была в восторге от собственных успехов, и он разделял мою радость.
— Это прекрасно, — отметил он. — Ты становишься моей правой рукой.
Но это не могло и в малой мере быть платой за то, что он для меня сделал.
Мне подумалось, что, может быть, настанет день и Джейсон сможет продолжить дело Сильвестера, а я буду рядом и могу помочь советом. У меня появился дополнительный стимул в жизни.
Сильвестер почувствовал это и всячески вдохновлял меня. Он рассказал мне о лондонском офисе и сказал, что он не идет ни в какое сравнение с их владением в Коулуне.
— Там делается основное дело. Там наш склад и конторы. Ты увидишь, Джен, все это своими глазами.
— Но мне придется подождать, пока не подрастет Джейсон.
Он согласно кивнул.
— Мне очень хочется поехать с тобой. Я мечтаю снова увидеть мой Дом тысячи светильников.
Как только произносилось название этого дома, я всегда ощущала странное волнение в крови.
Сильвестер старался подробно описать мне этот дом, но мне не удавалось сосредоточиться и зрительно представить себе то, о чем он рассказывал. Дом, который был построен много лет назад на месте замка.
Я приходила в возбуждение от мысли, что рано или поздно увижу все своими глазами.
— Возможно, я скоро смогу совершить путешествие, — сказал как-то Сильвестер.
— Но это для тебя, наверное, будет нелегко?
— Разве философы не говорят, что нет ничего невозможного?
— А как же ты поедешь?
— Я могу ходить по комнате с палкой. Я понемногу гуляю в саду. Если мне удастся настроить себя правильно, то я преодолею свою беспомощность и этою хватит, чтобы выдержать путешествие.
Он погрузился в свои мысли, и хотя я была уверена, что поехать ему не удастся, все же решила не мешать ему хотя бы помечтать о поездке.
Когда бы Сильвестер ни заговаривал о Доме тысячи светильников, он менялся прямо на глазах: казала моложе и живее, чем обычно. В такие моменты я верила в возможность нашего совместного путешествия.
Однажды, когда Джейсону исполнилось полтора год?, я предприняла одну из своих деловых поездок в Лондон. Я ждала этого дня. Мне нравилось ощущать себя все более осведомленной в делах. Огромной радостью была и встреча с сыном по возвращении.
Как правило, все шло по плану. Так было и в этот раз. Я приехала в офис, где меня уже ожидали. Там был Джон Хейланд, старший клерк Сильвестера, два его помощника и юноша, отвечавший за помещение, в котором был склад. Я осмотрела орнаменты из жадеида, которые были уже подготовлены для заказчиков. Легкий завтрак был доставлен из ресторана поблизости, и я перекусила в обществе мистера Хейланда, который вспоминал прежние времена, еще до того как семейный бизнес раскололся на группировки. По его мнению, это было сделано зря. На месте одной фирмы появились три — мистера Сильвестера, мистера Адама и молодого мистера Джолиффа, и у каждого свои интересы. Сам мистер Хейланд работал в Гонконге с отцом мистера Сильвестера, который, как заверил меня ветеран, перевернулся бы в гробу, узнав о расколе семейного дела.
Я решила, что смогу зайти в несколько магазинов за покупками, так как у меня оставалось время до поезда. Мне удалось завершить все дела в офисе раньше обычного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38