Необычными были не только его рост и размах плеч, привлекал он другим. Он будто светился силой. Глаза его были темны, посажены глубоко, но из-за тяжелых век смотрели пронзительно, хотя выражение их было определить трудно. Крупный нос придавал его облику оттенок высокомерия, линия рта могла одновременно показаться и суровой, и мягкой, я не могла определить точно. Одно знаю наверняка: в первые мгновения я поняла, что вижу самое выразительное лицо на свете.
— Я вас прежде не видела, — сказала я.
— Я прибыл, когда концерт уже начался. А ваши портреты видел в газетах. Должен признаться, ни один из них не соответствует действительности.
— Это скорее любезно с вашей стороны, чем справедливо, — ответила я, — они меня даже приукрашивают.
— Я вижу, вы столь же скромны, сколь и привлекательны. Прекрасное сочетание, но очень редкое.
— Вы друг этой семьи?
— Родственник.
— Надеюсь, музыка понравилась вам?
— Я получил огромное удовольствие, благодарю вас. Вы уже определили день свадьбы?
— Точно — нет. Это будет в июне, но конкретный день пока неизвестен.
— Я буду обязательно. Я твердо решил присутствовать на вашем бракосочетании.
— Леди Эмили готовит уже список гостей.
— Эллен, — вдруг откуда-то окликнул меня Филипп, — давай подойдем к старому сэру Бевису, вон он стоит.
Мой собеседник поклонился и отошел.
— Старик стал настоящим брюзгой, — сказал Филипп, — он и раньше ворчал, если около него не собиралась целая толпа. А кстати, кто этот высокий человек, с которым ты сейчас говорила?
— Я не знаю. Сказал, что он ваш родственник.
Филипп в недоумении пожал плечами.
— Скорее, кто-нибудь из деловых партнеров отца или Ролло. Во всяком случае такой у него вид.
— Ты так думаешь? А мне кажется, он много вре мени проводит на свежем воздухе, на солнце.
— Может, финансовые дела привели его на Ближний Восток, откуда он и прибыл. Я-то имел в виду не цвет лица, а характерные манеры, властный взгляд. У них этого не отнимешь. Даже не знаю, каково мнн придется в бизнесе, совершенно очевидно, что этих качеств у меня и в помине нет.
— Да они тоже не родились такими, — успокоилп я его, — это приходит со временем, и ты разовьешь в себе и властность, и уверенность.
— Неужели ты действительно так считаешь? Да такие люди уже с пеленок могли называться чародеями от бизнеса. И все же я обошел их всех кое в чем. Я заполучил тебя.
— О, Филипп, какие дивные слова. Ты, видно, ценишь меня дороже всякого наследства. Вот это любовь! Это вам не фондовая биржа!
— Для относительно образованной молодой девицы ты иногда бываешь на редкость глупа, если тебе понадобилось пообщаться с финансовыми махинаторами из окружения Каррингтонов, чтобы прийти к такому элементарному умозаключению.
Мы подошли к старому сэру Бевису, заговорили с ним; он поздравил нас обоих, хотя было ясно, что главным образом его поздравления относились ко мне. Как и многие, старик не мог понять, почему Каррингтоны вдруг решили взять в невестки девицу без гроша за душой. Единственным разумным объяснением могло быть то, что богатства этого семейства просто несметны, поэтому приданым больше, приданым меньше — разницы уже не имеет.
Наконец мы оставили компанию сэра Бевиса; вдруг среди слуг в гостиной я заметила Хоули, того человека, которого когда-то видела в Гайд-парке, а потом на конюшнях Каррингтонов.
Филипп заметил мой неспокойный интерес к нему и рассмеялся.
— О-о, тот самый «незнакомец», точнее старина Хоули. Дом теперь без него не обходится. Мастер на все руки, куча талантов. Сейчас он то ли лакей, то ли камердинер.
— Чей камердинер?
— Общий. Старый камердинер отца недавно оставил работу, а этот Хоули дело, судя по всему, знает. Впрочем, у нас и прежде был один камердинер на всех. Отец и Ролло так часто уезжают из дома, что работы лакею не так уж много.
— Может, в дальнейшем разъезжать по миру будешь больше всех ты, и мне вместе с тобой тоже удастся повидать белый свет?
— Быть по-твоему, — весело ответил Филипп.
И все-таки я счастлива, мелькнула мысль. Сама атмосфера в семье Каррингтонов отгоняла все дальше мои сомнения: не слишком ли хорошо и безоблачно складывается моя судьба, чтобы быть реальностью, а не сказкой? Хорошо, конечно, людям говорить, что любовь к деньгам — источник зла и бед на земле, однако я готова была теперь признать, что неплохо все-таки иметь достаточно средств для жизни, иначе как быть уверенной в своем будущем.
Остаток вечера я высматривала среди гостей высокого незнакомца, который заговорил со мной после концерта, но его нигде не было. Уверена, что, будь он в гостиной, скрыться от глаз ему было бы сложно, он явно не из тех, кто теряется в толпе. Жалею, что у меня не хватило присутствия духа сразу спросить его имя.
— Сдается мне, — сказала однажды Эсмеральда, — что один из слуг Каррингтонов вовсю ухаживает за Бесси.
— Что же, — ответила я, — она вполне привлекательна для этого.
— То Рози со своим кучером Хэрри, теперь вот Бесси и этот Хоули.
— Хоули, ты сказала?
— Да, именно так его зовут. Родственные связи между нами и Каррингтонами продолжают укрепляться.
— Ну не об этом ли всегда мечтала твоя мать? — воскликнула я, а про себя подумала: «Хоули! Опять тот человек из парка, камердинер Каррингтонов», Филипп может смеяться надо мной сколько угодно, однако после той встречи в парке, когда мне показалось, что он следит за нами, я не могла выбросить этого человека из головы.
Дни летели, май уже перевалил за половину. Каштаны в парке уже гордо распустили свои султаны, цветы грозили буйством красок, и быть бы мне радостной и безмятежной, если бы не пробуждалась я по утрам, будто с трудом вырвавшись из зловещего мира сновидений, где смутные предчувствия подтачивали мой покой.
Заявка Каррингтонов на приобретение особняка на площади Финлей была принята к исполнению, документы оформлялись, сделка должна была вот-вот состояться. У нас с Филиппом по-прежнему оставались ключи. Свой ключ я пока не возвращала, так как непременно хотела хотя бы еще раз побывать в доме. И я уже приходила туда неоднократно, все пыталась примирить себя с этим местом. Бродя по пустым комнатам, я так и не могла уяснить источник неприязни к своему будущему жилищу.
Однажды направляясь на площадь Финлей, я встретила там Бесси. У нее как раз был свободный день, вероятно, она прогуливалась в тех краях. Правда, Бесси могла знать, что я тоже отправлюсь туда, ведь разговаривая с ней накануне, я как раз достала из ящичка стола ключи от особняка.
Она застенчиво посмотрела на меня.
— Стало быть, это и будет ваш новый дом, мисс Эллен?
— Да.
— Очень красивое здание. Вы знаете, я так мечтаю, мы с Хоули будем вместе. Он говорит, что обязательно будем.
— Уверена, что вы будете вместе, — горячо сказала я, — а Рози будет замужем за кучером Хэрри. Целая компания.
— Вы наверное, часто сюда приходите, мисс Эллен. Я бы тоже так делала. Продумать мелочи, все мысленно расставить; я бы не смогла иначе.
Бесси ушла, и я почувствовала себя свободнее.
Спустя два дня, я снова отправилась в тот дом. Отпирая двери, я твердила себе: «Обставленный мебелью, он примет совершенно иной вид». Поднялась по лестнице. Надо привыкать к своему обиталищу. Уж не знаю, что так разбередило мое воображение. Было это предубеждение именно против этого дома или мною владели сомнения: что за жизнь ждет нас с Филиппом в этих стенах?
Да и вообще хотела ли я быть женой Филиппа? Конечно, хотела. Но при этом понимала, что альтернативы-то нет. За последние недели я стала забывать, насколько жалким, унизительным было мое положение в доме кузины. Я перестала думать о миссис Оман Лемминг, которой нужна гувернантка. Что за будущее ожидало меня, пока Филипп не сделал мне предложения? Однако я повидала его старшего брата, да и понимала теперь, что никакая старая привязанность не обязывает меня становиться женой своего друга детства.
Брак с Филиппом был для меня избавлением, но достаточное ли это основание для замужества? Да, но возможно ли теперь все изменить? Да, еще не поздно. И похоже, именно эту мысль и внушал мне пустой особняк. Все еще можно остановить, сделка пока не состоялась, решающие подписи не поставлены. Я могу вырваться!
Вырваться, бежать? Куда? В объятия миссис Оман Лемминг? Возможно. А вырваться от нее смогу ли? Теперь я корила себя, что не задумалась ни о чем раньше, а теперь вот мучаюсь подобными вопросами.
Все потому, что я очень боялась того, что мне предстояло. Образ миссис Оман Лемминг маячил передо мною; казалось, что нет возможности избежать ненавистной участи. А предложение Филиппа было таким неожиданным, обещало столько радости. И уже почти в последний момент, только сейчас, я осознала, что ринулась в замужество, не имея ни капли жизненного опыта.
Да что за вздор! Откуда у молодой девушки взяться жизненному опыту? Что, у Эсмеральды он есть? Что она знает о жизни? Она даже на рынке потерялась. Это было, кстати, единственное ее соприкосновение с жизнью, настолько отличной от щадящей семейной атмосферы.
И вот странные ощущения овладевали теперь мною. Этот дом не приемлет меня. Эти комнаты предназначены не мне. «Ты нам не нужна!» — казалось, кричали стены. Я сжала кулаки, будто погрозив ими недружелюбному особняку. Вот захочу — и буду жить здесь! Моя жизнь в моих руках. И что за мысль наниматься в гувернантки к деспотичной старухе и ее отвратительным наследникам? Филипп не допустит этого.
Утешение было думать о Филиппе, о его веселом нраве, добродушии и отходчивости. Я ведь по-своему люблю его.
И тут опять я услышала — нет, скорее почувстововала — в доме я не одна! Выло, правда, тихо. В такой гнетущей тишине всякое почудится.
Нет, снова. Шаги на лестнице. Вот скрипнула половица. Теперь звуки доносились четко — кто-то идет наверх. Я сразу же подумала, что, вероятно, Ролло опять решил заглянуть в дом. Ну, конечно, это Ролло, уверяла я себя. Ведь он взял на себя все хлопоты по ремонту и переделке дома, понятно, что ему надо бывать здесь.
Дверь медленно открывалась.
— Ролло! — почти выкрикнула я, но в тот же момент холодок побежал по коже. Это был не Ролло. Передо мной стоял мужчина и, странно улыбаясь, смотрел на меня. Пришлось спрятать руки, чтобы скрыть дрожь. Этого человека я знала. Это был тот высокий смуглый незнакомец, который подходил ко мне после концерта у Каррингтонов.
— Как… вы попали сюда? — пробормотала я.
Он показал мне ключи от входной двери.
— Где вы их взяли? — с вызовом спросила я.
— Дом выставлен на продажу, насколько я знаю, — с усмешкой ответил он.
— Нет, дом продан. Не понимаю. Неужели агент по недвижимости… нет, не мог он так поступить. Дом продан… или почти продан.
— О, они никогда ни в чем не уверены, пока не увидят последней подписи на документах. Пытаются не упустить и других возможных покупателей.
Говоря это, он не сводил с меня взгляда, от чего было не по себе. Факт, что дом совершенно пуст, что я здесь наедине с этим человеком, беспокоил меня ужасно.
— Значит, — начала я, лишь бы сказать что-то, пусть и некстати, — значит, вы пришли осмотреть особняк?..
Он кивнул и двинулся в глубь комнаты. Я отчаянно хотела поскорее выскочить за дверь, но, не минуя незнакомца, этого сделать было нельзя.
— Дом наверняка уже снят с продажи, — заметила я.
— Жаль, ибо мне он вполне подходит.
— В любом случае, вы только теряете время.
Глаза из-под тяжелых век пристально смотрели на меня. Как бы я хотела в тот момент прочитать его мысли, потому что поняла: скрытого в этом человеке было гораздо больше, чем очевидного.
— Возможно, — согласился он, — но раз уж я здесь, я осмотрю дом. Как знать… вдруг сделка не состоится. А если дом меня удовлетворит, что ж, этот кусок перепадет мне.
Я направилась было к двери, но он двинулся вслед за мною.
— Что же, оставлю вас, осматривайтесь, — быстро выговорила я.
— Не могли бы мы сделать это вместе? Я мало понимаю в недвижимости. Я с удовольствием выслушаю ваши замечания.
— Тогда я замечу еще раз, дом продан.
Вдруг я решила пойти на хитрость: притворюсь, что согласна обойти с ним весь дом, и, оказавшись в холле, вспомню «об одном срочном деле», а прежде чем он сможет задержать меня, я уже буду на улице.
— Впрочем, — отважно продолжала я, — если вам угодно, извольте. Давайте начнем снизу.
— Вы очень любезны.
Он пропустил меня в дверь; спускаясь по лестнице, мы оказались очень близко друг от друга… Почему я так его испугалась? Что в нем было необычного? Но он казался таким громадным, таким сильным, что я страшилась собственной беспомощности. Кроме того, я так и не верила, что он действительно пришел осматривать дом, ведь наш агент по продаже не должен был давать ему ключ, зная, что Карринг-тоны уже оформляют сделку. Все это было более чем странно.
— Славный домик, — услышала я его голос.
— Мой жених тоже так думает, — ответила я.
— А вы — нет?
— Я думаю, вариант вполне приемлемый.
— Взгляните на перила. Вам не кажется, что они даже элегантны?
— Да, резьба интересная.
Я шла и шла вниз. Вряд ли я испытывала в жизни такой страх.
Может, он безумен, мучила я себя. Почему, зачем он здесь? Совершенно ясно, что дом его не интересует. Зачем он поднимался за мной наверх?
«Господи, помоги мне выйти отсюда, молилась я, сюда я не вернусь, не хочу быть в этом доме, но избавь меня от этого человека».
— Вы что-то сказали? — промолвил он.
— Резьба интересная… — повторила я.
— О, да, да. Я вижу, вы знаток. Как и вы, я тоже ценю все красивое.
Может, ринуться сейчас вниз? Но он тогда будет преследовать меня. Не знаю, удастся ли мне придать голосу обыденное звучание, но надо сказать что-нибудь вроде: «Силы небесные, времени-то уже сколько, Я и не заметила. Мне пора бежать. У нас свидание с женихом».
Почему он здесь оказался? Может, он видел, как я вошла? Может, он следил за мной еще на улице? Должен же быть у него какой-то мотив, чтобы явиться сюда. Но какой?
Иди вниз, твердила я себе, окажешься в холле — выметайся. Говорят, в случае опасности человек обнаруживает недюжинные силы. Побегу, как в детстве не бегала. Природа снабдила меня ловкостью.
Но смогу ли я быстро открыть двери? Я пыталася вспомнить, как изнутри работает замок. Некоторые бывают очень хитрые, и у всех свои секреты…
Страх мой был настолько силен, что незнакомец определенно почувствовал мое состояние. И это забавляло его. Краешком глаза я видела его кривую усмешку, сверкающие глаза.
Господи, спаси и помилуй, молилась я. И молитвы мои были услышаны. Мы прошли уже почти всю лестницу, холл был перед нами, когда за матовой стеклянной входной дверью я увидела темную фигуру. Неизвестный мужчина тоже ее заметил. Я услышала легкий вздох, когда распахнулась дверь и в холл ступил Ролло.
Я думаю, он был изумлен, увидев нас, не меньше, чем я была рада его появлению. В недоумении он смотрел на нас, потом его выражение изменилось, когда он перевел взгляд на смуглого незнакомца.
Я почти приросла к лестнице. Затем услышал собственный голос:
— Произошло недоразумение. Этот господин не знал, что дом продан, и тоже пришел осмотреть его.
— Разве агент не предупредил, что дом продан? — нахмурился Ролло.
— Полагаю, агент не вполне уверен в этом, — заявил неизвестный, — во всяком случае, казалось, что у него нет причин отказывать мне.
— Он не имел права оставлять вас в неведении, — возразил Ролло.
Высокий незнакомец улыбнулся.
— Вероятно, агент считает, что не будет большой беды, если иметь в запасе, скажем так, другого покупателя на случай, если первый откажется. Я еще раз поговорю с ним. Возможно, я не понял, что переговоры по вашей сделке близятся к завершению. Полагаю, однако, что пока мне следует приостановить осмотр этого здания.
С этим он поклонился мне и направился к двери. Уже выходя, вдруг снова пристально посмотрел мне прямо в глаза.
— Это неслыханно! — взорвался Ролло. — Я не понимаю, как агент смел давать ему ключи, когда покупка почти оформлена, сделка, считай, совершилась!
— Кто он? — спросила я. — Он сказал, что он какой-то ваш родственник.
— О, Боже! Да я его вообще не знаю. Он назвался родственником?
— Да, и он был недавно на музыкальном вечере. Тогда он и сообщил мне это.
— Значит, вы уже встречали его. Я понятия не имею, кто он. Возможно, отец знает. Как его имя?
— Имени я не знаю. Мы не были представлены тогда, на концерте. Просто он подошел ко мне, сказал несколько обыденных фраз. И вот сегодня я его снова увидела. Здесь.
— Все это крайне странно. А вы, я вижу, расстроены.
— Иу, обнаружить здесь чужого человека… осматривающего дом…
Ролло кивнул.
— Ничего, мы выясним, кто это. А меня беспокоит потолок в столовой. Там какие-то сырые пятна, плесень. Инженер-строитель сообщил мне об этом. Вот хотел посмотреть, в чем там дело.
Все еще сама не своя я последовала за ним в столовую. Ролло изучил потолок, сказал, что надо поручить это дело рабочим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Я вас прежде не видела, — сказала я.
— Я прибыл, когда концерт уже начался. А ваши портреты видел в газетах. Должен признаться, ни один из них не соответствует действительности.
— Это скорее любезно с вашей стороны, чем справедливо, — ответила я, — они меня даже приукрашивают.
— Я вижу, вы столь же скромны, сколь и привлекательны. Прекрасное сочетание, но очень редкое.
— Вы друг этой семьи?
— Родственник.
— Надеюсь, музыка понравилась вам?
— Я получил огромное удовольствие, благодарю вас. Вы уже определили день свадьбы?
— Точно — нет. Это будет в июне, но конкретный день пока неизвестен.
— Я буду обязательно. Я твердо решил присутствовать на вашем бракосочетании.
— Леди Эмили готовит уже список гостей.
— Эллен, — вдруг откуда-то окликнул меня Филипп, — давай подойдем к старому сэру Бевису, вон он стоит.
Мой собеседник поклонился и отошел.
— Старик стал настоящим брюзгой, — сказал Филипп, — он и раньше ворчал, если около него не собиралась целая толпа. А кстати, кто этот высокий человек, с которым ты сейчас говорила?
— Я не знаю. Сказал, что он ваш родственник.
Филипп в недоумении пожал плечами.
— Скорее, кто-нибудь из деловых партнеров отца или Ролло. Во всяком случае такой у него вид.
— Ты так думаешь? А мне кажется, он много вре мени проводит на свежем воздухе, на солнце.
— Может, финансовые дела привели его на Ближний Восток, откуда он и прибыл. Я-то имел в виду не цвет лица, а характерные манеры, властный взгляд. У них этого не отнимешь. Даже не знаю, каково мнн придется в бизнесе, совершенно очевидно, что этих качеств у меня и в помине нет.
— Да они тоже не родились такими, — успокоилп я его, — это приходит со временем, и ты разовьешь в себе и властность, и уверенность.
— Неужели ты действительно так считаешь? Да такие люди уже с пеленок могли называться чародеями от бизнеса. И все же я обошел их всех кое в чем. Я заполучил тебя.
— О, Филипп, какие дивные слова. Ты, видно, ценишь меня дороже всякого наследства. Вот это любовь! Это вам не фондовая биржа!
— Для относительно образованной молодой девицы ты иногда бываешь на редкость глупа, если тебе понадобилось пообщаться с финансовыми махинаторами из окружения Каррингтонов, чтобы прийти к такому элементарному умозаключению.
Мы подошли к старому сэру Бевису, заговорили с ним; он поздравил нас обоих, хотя было ясно, что главным образом его поздравления относились ко мне. Как и многие, старик не мог понять, почему Каррингтоны вдруг решили взять в невестки девицу без гроша за душой. Единственным разумным объяснением могло быть то, что богатства этого семейства просто несметны, поэтому приданым больше, приданым меньше — разницы уже не имеет.
Наконец мы оставили компанию сэра Бевиса; вдруг среди слуг в гостиной я заметила Хоули, того человека, которого когда-то видела в Гайд-парке, а потом на конюшнях Каррингтонов.
Филипп заметил мой неспокойный интерес к нему и рассмеялся.
— О-о, тот самый «незнакомец», точнее старина Хоули. Дом теперь без него не обходится. Мастер на все руки, куча талантов. Сейчас он то ли лакей, то ли камердинер.
— Чей камердинер?
— Общий. Старый камердинер отца недавно оставил работу, а этот Хоули дело, судя по всему, знает. Впрочем, у нас и прежде был один камердинер на всех. Отец и Ролло так часто уезжают из дома, что работы лакею не так уж много.
— Может, в дальнейшем разъезжать по миру будешь больше всех ты, и мне вместе с тобой тоже удастся повидать белый свет?
— Быть по-твоему, — весело ответил Филипп.
И все-таки я счастлива, мелькнула мысль. Сама атмосфера в семье Каррингтонов отгоняла все дальше мои сомнения: не слишком ли хорошо и безоблачно складывается моя судьба, чтобы быть реальностью, а не сказкой? Хорошо, конечно, людям говорить, что любовь к деньгам — источник зла и бед на земле, однако я готова была теперь признать, что неплохо все-таки иметь достаточно средств для жизни, иначе как быть уверенной в своем будущем.
Остаток вечера я высматривала среди гостей высокого незнакомца, который заговорил со мной после концерта, но его нигде не было. Уверена, что, будь он в гостиной, скрыться от глаз ему было бы сложно, он явно не из тех, кто теряется в толпе. Жалею, что у меня не хватило присутствия духа сразу спросить его имя.
— Сдается мне, — сказала однажды Эсмеральда, — что один из слуг Каррингтонов вовсю ухаживает за Бесси.
— Что же, — ответила я, — она вполне привлекательна для этого.
— То Рози со своим кучером Хэрри, теперь вот Бесси и этот Хоули.
— Хоули, ты сказала?
— Да, именно так его зовут. Родственные связи между нами и Каррингтонами продолжают укрепляться.
— Ну не об этом ли всегда мечтала твоя мать? — воскликнула я, а про себя подумала: «Хоули! Опять тот человек из парка, камердинер Каррингтонов», Филипп может смеяться надо мной сколько угодно, однако после той встречи в парке, когда мне показалось, что он следит за нами, я не могла выбросить этого человека из головы.
Дни летели, май уже перевалил за половину. Каштаны в парке уже гордо распустили свои султаны, цветы грозили буйством красок, и быть бы мне радостной и безмятежной, если бы не пробуждалась я по утрам, будто с трудом вырвавшись из зловещего мира сновидений, где смутные предчувствия подтачивали мой покой.
Заявка Каррингтонов на приобретение особняка на площади Финлей была принята к исполнению, документы оформлялись, сделка должна была вот-вот состояться. У нас с Филиппом по-прежнему оставались ключи. Свой ключ я пока не возвращала, так как непременно хотела хотя бы еще раз побывать в доме. И я уже приходила туда неоднократно, все пыталась примирить себя с этим местом. Бродя по пустым комнатам, я так и не могла уяснить источник неприязни к своему будущему жилищу.
Однажды направляясь на площадь Финлей, я встретила там Бесси. У нее как раз был свободный день, вероятно, она прогуливалась в тех краях. Правда, Бесси могла знать, что я тоже отправлюсь туда, ведь разговаривая с ней накануне, я как раз достала из ящичка стола ключи от особняка.
Она застенчиво посмотрела на меня.
— Стало быть, это и будет ваш новый дом, мисс Эллен?
— Да.
— Очень красивое здание. Вы знаете, я так мечтаю, мы с Хоули будем вместе. Он говорит, что обязательно будем.
— Уверена, что вы будете вместе, — горячо сказала я, — а Рози будет замужем за кучером Хэрри. Целая компания.
— Вы наверное, часто сюда приходите, мисс Эллен. Я бы тоже так делала. Продумать мелочи, все мысленно расставить; я бы не смогла иначе.
Бесси ушла, и я почувствовала себя свободнее.
Спустя два дня, я снова отправилась в тот дом. Отпирая двери, я твердила себе: «Обставленный мебелью, он примет совершенно иной вид». Поднялась по лестнице. Надо привыкать к своему обиталищу. Уж не знаю, что так разбередило мое воображение. Было это предубеждение именно против этого дома или мною владели сомнения: что за жизнь ждет нас с Филиппом в этих стенах?
Да и вообще хотела ли я быть женой Филиппа? Конечно, хотела. Но при этом понимала, что альтернативы-то нет. За последние недели я стала забывать, насколько жалким, унизительным было мое положение в доме кузины. Я перестала думать о миссис Оман Лемминг, которой нужна гувернантка. Что за будущее ожидало меня, пока Филипп не сделал мне предложения? Однако я повидала его старшего брата, да и понимала теперь, что никакая старая привязанность не обязывает меня становиться женой своего друга детства.
Брак с Филиппом был для меня избавлением, но достаточное ли это основание для замужества? Да, но возможно ли теперь все изменить? Да, еще не поздно. И похоже, именно эту мысль и внушал мне пустой особняк. Все еще можно остановить, сделка пока не состоялась, решающие подписи не поставлены. Я могу вырваться!
Вырваться, бежать? Куда? В объятия миссис Оман Лемминг? Возможно. А вырваться от нее смогу ли? Теперь я корила себя, что не задумалась ни о чем раньше, а теперь вот мучаюсь подобными вопросами.
Все потому, что я очень боялась того, что мне предстояло. Образ миссис Оман Лемминг маячил передо мною; казалось, что нет возможности избежать ненавистной участи. А предложение Филиппа было таким неожиданным, обещало столько радости. И уже почти в последний момент, только сейчас, я осознала, что ринулась в замужество, не имея ни капли жизненного опыта.
Да что за вздор! Откуда у молодой девушки взяться жизненному опыту? Что, у Эсмеральды он есть? Что она знает о жизни? Она даже на рынке потерялась. Это было, кстати, единственное ее соприкосновение с жизнью, настолько отличной от щадящей семейной атмосферы.
И вот странные ощущения овладевали теперь мною. Этот дом не приемлет меня. Эти комнаты предназначены не мне. «Ты нам не нужна!» — казалось, кричали стены. Я сжала кулаки, будто погрозив ими недружелюбному особняку. Вот захочу — и буду жить здесь! Моя жизнь в моих руках. И что за мысль наниматься в гувернантки к деспотичной старухе и ее отвратительным наследникам? Филипп не допустит этого.
Утешение было думать о Филиппе, о его веселом нраве, добродушии и отходчивости. Я ведь по-своему люблю его.
И тут опять я услышала — нет, скорее почувстововала — в доме я не одна! Выло, правда, тихо. В такой гнетущей тишине всякое почудится.
Нет, снова. Шаги на лестнице. Вот скрипнула половица. Теперь звуки доносились четко — кто-то идет наверх. Я сразу же подумала, что, вероятно, Ролло опять решил заглянуть в дом. Ну, конечно, это Ролло, уверяла я себя. Ведь он взял на себя все хлопоты по ремонту и переделке дома, понятно, что ему надо бывать здесь.
Дверь медленно открывалась.
— Ролло! — почти выкрикнула я, но в тот же момент холодок побежал по коже. Это был не Ролло. Передо мной стоял мужчина и, странно улыбаясь, смотрел на меня. Пришлось спрятать руки, чтобы скрыть дрожь. Этого человека я знала. Это был тот высокий смуглый незнакомец, который подходил ко мне после концерта у Каррингтонов.
— Как… вы попали сюда? — пробормотала я.
Он показал мне ключи от входной двери.
— Где вы их взяли? — с вызовом спросила я.
— Дом выставлен на продажу, насколько я знаю, — с усмешкой ответил он.
— Нет, дом продан. Не понимаю. Неужели агент по недвижимости… нет, не мог он так поступить. Дом продан… или почти продан.
— О, они никогда ни в чем не уверены, пока не увидят последней подписи на документах. Пытаются не упустить и других возможных покупателей.
Говоря это, он не сводил с меня взгляда, от чего было не по себе. Факт, что дом совершенно пуст, что я здесь наедине с этим человеком, беспокоил меня ужасно.
— Значит, — начала я, лишь бы сказать что-то, пусть и некстати, — значит, вы пришли осмотреть особняк?..
Он кивнул и двинулся в глубь комнаты. Я отчаянно хотела поскорее выскочить за дверь, но, не минуя незнакомца, этого сделать было нельзя.
— Дом наверняка уже снят с продажи, — заметила я.
— Жаль, ибо мне он вполне подходит.
— В любом случае, вы только теряете время.
Глаза из-под тяжелых век пристально смотрели на меня. Как бы я хотела в тот момент прочитать его мысли, потому что поняла: скрытого в этом человеке было гораздо больше, чем очевидного.
— Возможно, — согласился он, — но раз уж я здесь, я осмотрю дом. Как знать… вдруг сделка не состоится. А если дом меня удовлетворит, что ж, этот кусок перепадет мне.
Я направилась было к двери, но он двинулся вслед за мною.
— Что же, оставлю вас, осматривайтесь, — быстро выговорила я.
— Не могли бы мы сделать это вместе? Я мало понимаю в недвижимости. Я с удовольствием выслушаю ваши замечания.
— Тогда я замечу еще раз, дом продан.
Вдруг я решила пойти на хитрость: притворюсь, что согласна обойти с ним весь дом, и, оказавшись в холле, вспомню «об одном срочном деле», а прежде чем он сможет задержать меня, я уже буду на улице.
— Впрочем, — отважно продолжала я, — если вам угодно, извольте. Давайте начнем снизу.
— Вы очень любезны.
Он пропустил меня в дверь; спускаясь по лестнице, мы оказались очень близко друг от друга… Почему я так его испугалась? Что в нем было необычного? Но он казался таким громадным, таким сильным, что я страшилась собственной беспомощности. Кроме того, я так и не верила, что он действительно пришел осматривать дом, ведь наш агент по продаже не должен был давать ему ключ, зная, что Карринг-тоны уже оформляют сделку. Все это было более чем странно.
— Славный домик, — услышала я его голос.
— Мой жених тоже так думает, — ответила я.
— А вы — нет?
— Я думаю, вариант вполне приемлемый.
— Взгляните на перила. Вам не кажется, что они даже элегантны?
— Да, резьба интересная.
Я шла и шла вниз. Вряд ли я испытывала в жизни такой страх.
Может, он безумен, мучила я себя. Почему, зачем он здесь? Совершенно ясно, что дом его не интересует. Зачем он поднимался за мной наверх?
«Господи, помоги мне выйти отсюда, молилась я, сюда я не вернусь, не хочу быть в этом доме, но избавь меня от этого человека».
— Вы что-то сказали? — промолвил он.
— Резьба интересная… — повторила я.
— О, да, да. Я вижу, вы знаток. Как и вы, я тоже ценю все красивое.
Может, ринуться сейчас вниз? Но он тогда будет преследовать меня. Не знаю, удастся ли мне придать голосу обыденное звучание, но надо сказать что-нибудь вроде: «Силы небесные, времени-то уже сколько, Я и не заметила. Мне пора бежать. У нас свидание с женихом».
Почему он здесь оказался? Может, он видел, как я вошла? Может, он следил за мной еще на улице? Должен же быть у него какой-то мотив, чтобы явиться сюда. Но какой?
Иди вниз, твердила я себе, окажешься в холле — выметайся. Говорят, в случае опасности человек обнаруживает недюжинные силы. Побегу, как в детстве не бегала. Природа снабдила меня ловкостью.
Но смогу ли я быстро открыть двери? Я пыталася вспомнить, как изнутри работает замок. Некоторые бывают очень хитрые, и у всех свои секреты…
Страх мой был настолько силен, что незнакомец определенно почувствовал мое состояние. И это забавляло его. Краешком глаза я видела его кривую усмешку, сверкающие глаза.
Господи, спаси и помилуй, молилась я. И молитвы мои были услышаны. Мы прошли уже почти всю лестницу, холл был перед нами, когда за матовой стеклянной входной дверью я увидела темную фигуру. Неизвестный мужчина тоже ее заметил. Я услышала легкий вздох, когда распахнулась дверь и в холл ступил Ролло.
Я думаю, он был изумлен, увидев нас, не меньше, чем я была рада его появлению. В недоумении он смотрел на нас, потом его выражение изменилось, когда он перевел взгляд на смуглого незнакомца.
Я почти приросла к лестнице. Затем услышал собственный голос:
— Произошло недоразумение. Этот господин не знал, что дом продан, и тоже пришел осмотреть его.
— Разве агент не предупредил, что дом продан? — нахмурился Ролло.
— Полагаю, агент не вполне уверен в этом, — заявил неизвестный, — во всяком случае, казалось, что у него нет причин отказывать мне.
— Он не имел права оставлять вас в неведении, — возразил Ролло.
Высокий незнакомец улыбнулся.
— Вероятно, агент считает, что не будет большой беды, если иметь в запасе, скажем так, другого покупателя на случай, если первый откажется. Я еще раз поговорю с ним. Возможно, я не понял, что переговоры по вашей сделке близятся к завершению. Полагаю, однако, что пока мне следует приостановить осмотр этого здания.
С этим он поклонился мне и направился к двери. Уже выходя, вдруг снова пристально посмотрел мне прямо в глаза.
— Это неслыханно! — взорвался Ролло. — Я не понимаю, как агент смел давать ему ключи, когда покупка почти оформлена, сделка, считай, совершилась!
— Кто он? — спросила я. — Он сказал, что он какой-то ваш родственник.
— О, Боже! Да я его вообще не знаю. Он назвался родственником?
— Да, и он был недавно на музыкальном вечере. Тогда он и сообщил мне это.
— Значит, вы уже встречали его. Я понятия не имею, кто он. Возможно, отец знает. Как его имя?
— Имени я не знаю. Мы не были представлены тогда, на концерте. Просто он подошел ко мне, сказал несколько обыденных фраз. И вот сегодня я его снова увидела. Здесь.
— Все это крайне странно. А вы, я вижу, расстроены.
— Иу, обнаружить здесь чужого человека… осматривающего дом…
Ролло кивнул.
— Ничего, мы выясним, кто это. А меня беспокоит потолок в столовой. Там какие-то сырые пятна, плесень. Инженер-строитель сообщил мне об этом. Вот хотел посмотреть, в чем там дело.
Все еще сама не своя я последовала за ним в столовую. Ролло изучил потолок, сказал, что надо поручить это дело рабочим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34