Но когда ее глаза устремились на участок стены, ранее прикрываемый картиной, Пилар увидела точно такое звездообразное отверстие, как и то, которое находилось в противоположной стене. Теперь Пилар все понимала, и страх сразу покинул ее.
Картина висела в этом месте специально, чтобы прикрывать отверстие. Портьеры и секретер служили той же цели. Воистину этот дом был настоящей находкой для такого пытливого исследователя, как она! Пилар еще дальше отодвинула портрет, открыв отверстие полностью. Поднявшись на цыпочки, она заглянула в него.
Пилар увидела сводчатый потолок часовни с деревянными ребрами, украшенными розами Тюдоров, фламандский триптих со сценой поклонения волхвов на центральной панели и коленопреклоненными фигурами на боковых.
Но внимание Пилар привлекли люди, которые стояли у алтаря, покрытого расшитой тканью. Среди них была ее мать. Пилар поняла, что мистер Хит служит мессу – обряд, который приходилось совершать тайно. Она не слышала слов, хотя напрягала слух, но видела красивую серебряную чашу, наполненную вином. Ей хотелось посмотреть, как вино превратится в кровь, а хлеб – в тело.
Отец категорически запретил ей слушать массу, но он ведь не запрещал смотреть на нее. Окидывая взглядом часовню, Пилар обратила внимание на углубление в одной из стен, которого не замечала во время кратких посещений часовни.
Она уставилась на углубление, так как была уверена, что там кто-то есть, и этот кто-то, подобно ей, подсматривал тайком за происходящим в часовне.
Пилар пришла в ужас, живо припомнив тот день, когда она пряталась в тайнике с мистером Хитом. Она не забывала его слов, что взрослые могут бояться так же, как дети. Эти люди – в том числе ее мать – делали то, чего не позволяла королева, и кто-то шпионил за ними. Она должна их предупредить! Раздумывая, как это сделать, Пилар услышала позади какой-то звук и вздрогнула. Картина сдвинулась на прежнее место.
– Что ты тут делаешь, Пилар?
Рассмеявшись от облегчения, она посмотрела в испуганное лицо Говарда:
– Прячусь. Тут отличное место.
– Я знал, что ты здесь. Заметил твои ноги, когда мы проходили мимо.
– А где Бесс?
– Я отправил ее искать тебя во дворе, так как не хотел, чтобы она обнаружила тебя здесь. Пилар, почему ты всегда ходишь туда, куда не должна ходить?
Пилар выглядела довольной – в ней признали исследователя. Она вспомнила о том, что видела в часовне.
– Говард, мы должны предупредить людей, которые слушают мессу. Кто-то шпионит за ними.
– Ты и шпионишь!
– Я хорошая шпионка. Я ничего не расскажу королеве. А другой может рассказать.
– О чем ты говоришь, Пилар?
– Посмотри туда.
– Нет! Это священный обряд. За такими вещами нельзя шпионить.
– Тогда для чего эта дыра?
– Для того, чтобы те, кто… кто не может ходить в часовню, участвовали в церемонии.
– А почему они не могут ходить в часовню?
– Потому что они слишком молоды или больны.
Пилар кивнула:
– А что находится за тем длинным углублением в стене часовни?
– Ты имеешь в виду хагиоскоп.
– Хагиоскоп? Ты его мне не показывал!
– Я вообще не хотел показывать тебе часовню. Тебе незачем совать туда нос. Это место не для игр, а для молитв.
Пилар схватила его за руку.
– Говард, ты должен их предупредить! Кто-то за ними шпионит. Их поймают, а среди них моя мать.
– Ты видела кого-то в хагиоскопе?
– Да.
Говард выглядел озадаченным и от этого казался моложе своих лет.
– Мне нужно кое-что объяснить тебе, Пилар. Ты вечно все находишь. Сначала обнаружила тайник под плитой, а теперь это…
– Конечно, я все нахожу! – радостно воскликнула она. – Нет смысла что-то от меня прятать.
– Клянешься никому ничего не рассказывать?
– Клянусь.
– Человек, которого ты видела в хагиоскопе, не шпион. Это кто-то, желающий участвовать в церемонии, но тайно.
– Значит, все-таки шпион?
– Да нет же! Вечно ты думаешь о шпионах. Возможно, это друг моих родителей, который не хочет показываться присутствующим.
– В часовне было два незнакомых человека, – сказала Пилар.
– Ты не могла разглядеть их отсюда.
– Могла!
– Никакие глаза не могут разглядеть такое!
– А мои могут! Говард, ты смотришь в эту дыру?
– Нет.
– Значит, ты ходишь в часовню слушать мессу?
– Иногда.
– И Бесс тоже?
– Нет. Бесс пользуется отверстием. Моя мать пока не хочет, чтобы она ходила в часовню. Она вечно всего боится.
– А людей, которые приходят искать чаши, напрестольную пелену и тех, кто ими пользуется?
– Откуда ты знаешь о таких вещах!
– Я все знаю. Кроме того, люди часто об этом говорят. Королеве не нравятся те, кто пользуется этими вещами. Вот почему отец запрещает мне иметь с ними дело.
– Давай уйдем отсюда, – сказал Говард. – Бесс сейчас вернется. Она не должна знать, что ты обнаружила отверстие и видела хагиоскоп.
Они спустились по ступенькам, прошли через комнаты и вышли во двор.
– Ты нашел испанца! – воскликнула Бесс. – Вздернем его на ближайшем дереве?
– Я больше не испанец, – заявила Пилар: ей теперь хотелось быть сыщиком королевы, который обнаружил, что семья предается идолопоклонству, но простил им и уехал, притворившись, будто ничего не заметил.
По мнению Пилар, Харди-Холл был самым интересным местом в мире, уступая разве только Испанскому Мейну.
– Я бы хотела жить в Харди-Холле, – как-то сказа ла она. – По-моему, это самый чудесный дом на земле.
– Ты не можешь жить здесь, – возразила Бесс. – Это наш дом.
– Я могла бы здесь поселиться… Знаю! Я выйду замуж за Говарда!
– Он, может, не захочет на тебе жениться.
– У него не останется выбора, если так решила Пилар, – усмехнулся Роберто.
– А ты в самом деле решила? – спросила Бесс.
– Пожалуй… Я не могу выйти замуж за Роберто, так как он мой брат, поэтому выйду за Говарда. После Роберто он мне нравится больше всех. Кроме того, нам здесь будет весело. Мы будем подглядывать за людьми, которые сюда приходят… – Поняв, что Говард хочет, чтобы она замолчала, Пилар добавила: – Но мы будем хранить наши секреты, как бы их ни старались вытянуть из нас.
– А что скажет Говард? – осведомился Роберто.
– Я согласен, – ответил Говард. – Я женюсь на Пилар.
Пилар открыла рот и тут же прикрыла его ладонью. – Но ты католик, а я протестантка.
– Пусть кто-нибудь из вас переменит веру, – предложил Роберто.
– Я не могу, – сказала Пилар. – Капитан не позволит мне. Придется тебе стать протестантом, Говард.
Она посмотрела на него и увидела, но он встревоженно нахмурился. Бедный Говард! Вечно он тревожится! Сначала когда они пришли в часовню, потом когда она обнаружила отверстие за секретером, а сейчас потому, что она решила выйти за него замуж. Пилар ощути ла незнакомое ей прежде чувство нежности. Она решила, что всегда будет защищать Говарда, заставит его понять, что, какие бы им ни довелось испытать приключения, она, Пилар всегда выйдет победителем, так что ему незачем тревожиться.
– А Роберто женится на Бесс, – быстро сказала Пилар. – Мы все будем жить в Харди-Холле – тут полно места.
– Хорошо, – согласилась Бесс. Роберто посмотрел на нее и улыбнулся.
Когда капитан в следующий раз возвратился домой, Пилар было тринадцать лет. Она неожиданно повзрослела. Ее мечты стали менее шалыми и фантастическими. Правда, ей по-прежнему хотелось отправиться в плавание и открывать новые земли, но это была не просто мечта. Капитан взял бы ее с собой в прошлый раз, будь она постарше, а она поплыла бы с ним, если бы не Петрок Пеллеринг.
Пилар продолжала ненавидеть этого человека. Она никогда его не простит! Он ее унизил, а такие вещи не прощают.
Теперь Пилар уже не рыскала по Харди-Холлу и не играла в прятки в соседнем поместье.
Она знала, что там происходит. Все дело было в постоянной вражде между протестантами и католиками. Англия была протестантской страной, но многие англичане, вроде Харди, оставались ревностными католиками и хотели молиться по-своему, а для этого им был необходим священник. Королева издала новый закон, объявляющий пребывание католических священников в Англии государственной изменой; те, кто предоставлял им кров, считались преступниками. Тем не менее, священники прибывали в Англию, а люди, подобные Харди, продолжали принимать их у себя.
Мистер Уэст учил Пилар и Роберто быть протестантами и верноподданными королевы, которую такие, как Харди, считали сидящей на троне незаконно. Опасность и напряжение, которые Пилар ребенком ощущала в Харди-Холле, делали дом необычайно привлекательным для нее.
Пилар не походила на Роберто и Говарда. Они хотели покоя, а она – приключений.
Но теперь она стала быстро взрослеющей умной молодой девушкой.
– Ясно, что в тебе течет испанская кровь, – говорила Карментита.
Это означало, что Пилар взрослеет раньше Бесс, которая выглядела моложе ее на много лет, хотя родилась всего на несколько месяцев раньше.
– Через год или два ты станешь женщиной, – поздравила ее Карментита, намекая на удивительные вещи, происходящие с девушкой, когда она превращается в женщину.
Пилар твердо решила, что выйдет замуж за Говарда. Харди-Холл должен стать ее домом. Вместо фантастических мечтаний, которые раньше занимали ее ум, она видела себя хозяйкой Харди-Холла. Конечно, опасность никуда не денется – Говард будет продолжать слушать мессу, и в доме придется прятать священника. Ей нужно сделать так, чтобы Говарда с его церемониями и священниками никогда не разоблачили. Сама Пилар должна остаться протестанткой, потому что так обещала капитану; она будет верноподданной королевы Елизаветы, но ей придется оберегать мужа-католика.
Пилар и Роберто останутся протестантами, а Бесс и Говард – католиками.
Она считала, что, если бы они все придерживались одной религии, жизнь стала бы куда менее интересной.
Ей приходило в голову, что для некоторых – ее самой, капитана, Бьянки и Роберто – религия была всего лишь одним из атрибутов повседневной жизни, в то время как для других – ее матери, Харди и мистера Хита – она составляла смысл существования.
И вот в проливе появился корабль капитана…
Пилар, как обычно, отправилась на корабль встречать отца.
Капитан немного постарел, лицо его стало более загорелым и обветренным, на щеке появился шрам, а глаза, поблескивающие на бронзовом лице, словно миниатюрные голубые окошки в коричневой стене, окружала сеть глубоких морщин.
– Да ведь это моя малышка Пиллер! – Приветствие было тем же самым.
– Добро пожаловать, капитан!
– Разрази меня гром, Пиллер! Ты быстро подрастаешь!
Рядом с капитаном появился Петрок Пеллеринг. Его глаза были такими же голубыми, как у капитана, но кожа имела чуть более светлый, золотистый оттенок, а волосы блестели желтизной на жарком солнце.
– О, Пилар! – произнес Петрок. – Как поживает дочь капитана?
Пилар бросила на него высокомерный взгляд.
– Хорошо. – Она повернулась к отцу: – Поехали на берег, капитан?
Рука стиснула ее плечо крепко, до боли.
– Вы не спросили, как поживаю я? – сказал Петрок.
– В этом нет надобности. Я вижу, что ваше здоровье настолько же крепко, насколько грубы ваши манеры.
Капитан расхохотался. Его глаза довольно блеснули. Малышка Пиллер начала его забавлять, как только он посмотрел на нее.
– Вот тебе и ответ! – сказал он Петроку. – Впредь следи за своими манерами, когда разговариваешь с нашей юной леди.
– С моими манерами все в порядке, – усмехнулся Петрок. – Ей не по душе я сам.
– Теперь она леди, которой не нравятся грубые моряки… Верно, малышка?
– Мне не нравится и он сам, и его манеры, и все, что с ним связано.
– Она не простила мне, что я высадил ее на берег, – сказал Петрок.
– Разрази меня гром, если бы она видела то, что довелось увидеть нам во время плавания, то на коленях благодарила бы меня за заботу.
– Это верно, – согласился капитан – Ну, Пиллер, улыбнись. Парень желает тебе добра.
– Я улыбаюсь, когда хочу, – отозвалась Пилар. – Поехали на берег. К твоему приезду уже готовят обед. Кухарки начали работать, как только увидели корабль на горизонте.
– Видишь, Петрок, что значит иметь дом и семью, ожидающую твоего возвращения? Приятно снова сойти на твердую землю, поесть доброй английской пищи и побыть с нашими женщинами.
– Конечно, сэр, – кивнул Петрок.
– Тогда пошли. Пиллер отвезет нас на берег.
– Он поедет к нам? – воскликнула Пилар.
– А куда же еще ему ехать?
– Куда угодно. В Плимуте полно гостиниц.
– Вот так гостеприимство! – усмехнулся капитан.
– Она затаила на меня злобу, – пожаловался Петрок, – хотя я и в самом деле желал ей только добра.
Капитан снова усмехнулся, и они последовали за Пилар в лодку.
Петрок, как и в прошлый раз, остановился у капитана. Многие обитатели дома удивлялись привязанности капитана к своему помощнику. Карментита намекала, что Петрок, возможно, его сын.
– Мой брат? Этот олух? – возмутилась Пилар. – Не смей говорить такие вещи.
– Я бы тоже не захотела, чтобы такой мужчина был моим братом, – хихикнула Карментита.
В ответ Пилар, отнюдь не шутя, хлопнула ее по толстой щеке. Упоминание имени Петрока Пеллеринга приводило ее в бешенство. При этом она обнаружила, что в первый же вечер стала сравнивать его с Говардом.
За обеденным столом сидели даже слуги, которым не приходилось подавать блюда и напитки. Капитан хотел, чтобы весь дом праздновал его возвращение.
Стол ломился от яств, ибо аппетит капитана в первый вечер дома был ненасытным, и он хотел перепробовать все добрые английские кушанья, которых ему так недоставало на борту. Баранину и говядину поджаривали на вертелах с того момента, как корабль появился в поле зрения. В центре стола возвышался огромный пирог в форме корабля с начинкой из курятины и свинины, щедро приправленный перцем и чесноком. Разумеется, не было недостатка в винах, эле, сидре и меде.
Справа от капитана сидела Пилар, а слева – Исабелья. Бьянка поместилась в отдалении, рядом с Роберто. Пилар видела, что она одновременно и обеспокоена – рада за себя и встревожена за Роберто.
Карментита довольно надувала пухлые щеки, то и дело бросая призывные взгляды на капитана и красивого молодого человека, которого он привез с собой на берег.
Пилар была сердита, так как упомянутый молодой человек сидел рядом с ней. Это было желание капитана, и Пилар от неожиданности не стала протестовать. Потом она даже обрадовалась, так как легко могла показывать Петроку свою ненависть.
– Капитан, – попросила Пилар, – расскажи, где ты побывал во время этого плавания.
Капитан указал на нее костью, которую только что обгрыз крепкими зубами.
– Она хочет знать, что упустила, не присоединившись к нам! – воскликнул он. – Девочка моя, мы разве что не объехали всю землю. Верно, Петрок? Мы плавали от Мексики к югу и к северу – так далеко к северу, как не заплывал еще ни один корабль.
– А какие сокровища вы привезли, капитан?
– Слышите? Она спрашивает, какие сокровища! – Капитан посмотрел дочери в лицо. Гладкая кожа, ясные, блестящие глаза, полные интереса… «Разрази меня гром, – подумал он, с каждым разом малышка удивляет меня все сильнее!» – Какие сокровища? Увидишь сама. Для тебя есть пара безделушек. Плавание было хорошим, но это ничто в сравнении со следующим. – Он бросил взгляд на Петрока, и тот кивнул.
Капитан снова посмотрел на сидящую рядом с ним девушку, и его борода непроизвольно дрогнула. Его малышка Пиллер лучше, чем сын – лучше, чем пять сыновей. Она никогда не попытается занять его место, хотя ей бы это наверняка удалось!
Капитан чувствовал, что ему повезло в жизни. В этом был повинен не только добрый английский эль. Он сидел за столом, уставленным едой и напитками, словно король, возвратившийся в свой замок – вместе с женой и любовницами, вместе с красавицей Пиллер и молодым Петроком. Вот кто когда-нибудь займет его место и станет таким же морским бродягой, как он, не знающим страха и умеющим за секунду принимать верное решение. Такому человеку он может доверить и свой корабль, и свою малышку Пиллер. Именно это капитан и намеревался сделать. После его смерти дочь получит все, что у него есть, но что она станет делать с такой командой? Капитан побывал с этими ребятами на Кубе, в Пуэрто-Рико, во многих других местах, видел их одуревшими от выпивки и жадно бросающимися на женщин после не скольких месяцев, проведенных в море. Как сможет девушка – даже такая, как его малышка Пиллер! – управляться с подобными людьми? Нет! Это должен быть мужчина – ростом на голову выше остальных, умеющий не только орать и сквернословить, но и орудовать плеткой. Короче говоря, такой человек, как Петрок.
Капитан сразу привязался к нему. Мальчишка убежал из дома, потому что хотел отправиться в плавание на Испанский Мейн. А ведь он происходил из хорошей семьи, жившей в прекрасном старинном поместье по другую сторону Теймара. Капитан взял паренька на борт и в первом плавании не старался облегчить ему жизнь – он не верил в пользу мягкого обращения с матросами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Картина висела в этом месте специально, чтобы прикрывать отверстие. Портьеры и секретер служили той же цели. Воистину этот дом был настоящей находкой для такого пытливого исследователя, как она! Пилар еще дальше отодвинула портрет, открыв отверстие полностью. Поднявшись на цыпочки, она заглянула в него.
Пилар увидела сводчатый потолок часовни с деревянными ребрами, украшенными розами Тюдоров, фламандский триптих со сценой поклонения волхвов на центральной панели и коленопреклоненными фигурами на боковых.
Но внимание Пилар привлекли люди, которые стояли у алтаря, покрытого расшитой тканью. Среди них была ее мать. Пилар поняла, что мистер Хит служит мессу – обряд, который приходилось совершать тайно. Она не слышала слов, хотя напрягала слух, но видела красивую серебряную чашу, наполненную вином. Ей хотелось посмотреть, как вино превратится в кровь, а хлеб – в тело.
Отец категорически запретил ей слушать массу, но он ведь не запрещал смотреть на нее. Окидывая взглядом часовню, Пилар обратила внимание на углубление в одной из стен, которого не замечала во время кратких посещений часовни.
Она уставилась на углубление, так как была уверена, что там кто-то есть, и этот кто-то, подобно ей, подсматривал тайком за происходящим в часовне.
Пилар пришла в ужас, живо припомнив тот день, когда она пряталась в тайнике с мистером Хитом. Она не забывала его слов, что взрослые могут бояться так же, как дети. Эти люди – в том числе ее мать – делали то, чего не позволяла королева, и кто-то шпионил за ними. Она должна их предупредить! Раздумывая, как это сделать, Пилар услышала позади какой-то звук и вздрогнула. Картина сдвинулась на прежнее место.
– Что ты тут делаешь, Пилар?
Рассмеявшись от облегчения, она посмотрела в испуганное лицо Говарда:
– Прячусь. Тут отличное место.
– Я знал, что ты здесь. Заметил твои ноги, когда мы проходили мимо.
– А где Бесс?
– Я отправил ее искать тебя во дворе, так как не хотел, чтобы она обнаружила тебя здесь. Пилар, почему ты всегда ходишь туда, куда не должна ходить?
Пилар выглядела довольной – в ней признали исследователя. Она вспомнила о том, что видела в часовне.
– Говард, мы должны предупредить людей, которые слушают мессу. Кто-то шпионит за ними.
– Ты и шпионишь!
– Я хорошая шпионка. Я ничего не расскажу королеве. А другой может рассказать.
– О чем ты говоришь, Пилар?
– Посмотри туда.
– Нет! Это священный обряд. За такими вещами нельзя шпионить.
– Тогда для чего эта дыра?
– Для того, чтобы те, кто… кто не может ходить в часовню, участвовали в церемонии.
– А почему они не могут ходить в часовню?
– Потому что они слишком молоды или больны.
Пилар кивнула:
– А что находится за тем длинным углублением в стене часовни?
– Ты имеешь в виду хагиоскоп.
– Хагиоскоп? Ты его мне не показывал!
– Я вообще не хотел показывать тебе часовню. Тебе незачем совать туда нос. Это место не для игр, а для молитв.
Пилар схватила его за руку.
– Говард, ты должен их предупредить! Кто-то за ними шпионит. Их поймают, а среди них моя мать.
– Ты видела кого-то в хагиоскопе?
– Да.
Говард выглядел озадаченным и от этого казался моложе своих лет.
– Мне нужно кое-что объяснить тебе, Пилар. Ты вечно все находишь. Сначала обнаружила тайник под плитой, а теперь это…
– Конечно, я все нахожу! – радостно воскликнула она. – Нет смысла что-то от меня прятать.
– Клянешься никому ничего не рассказывать?
– Клянусь.
– Человек, которого ты видела в хагиоскопе, не шпион. Это кто-то, желающий участвовать в церемонии, но тайно.
– Значит, все-таки шпион?
– Да нет же! Вечно ты думаешь о шпионах. Возможно, это друг моих родителей, который не хочет показываться присутствующим.
– В часовне было два незнакомых человека, – сказала Пилар.
– Ты не могла разглядеть их отсюда.
– Могла!
– Никакие глаза не могут разглядеть такое!
– А мои могут! Говард, ты смотришь в эту дыру?
– Нет.
– Значит, ты ходишь в часовню слушать мессу?
– Иногда.
– И Бесс тоже?
– Нет. Бесс пользуется отверстием. Моя мать пока не хочет, чтобы она ходила в часовню. Она вечно всего боится.
– А людей, которые приходят искать чаши, напрестольную пелену и тех, кто ими пользуется?
– Откуда ты знаешь о таких вещах!
– Я все знаю. Кроме того, люди часто об этом говорят. Королеве не нравятся те, кто пользуется этими вещами. Вот почему отец запрещает мне иметь с ними дело.
– Давай уйдем отсюда, – сказал Говард. – Бесс сейчас вернется. Она не должна знать, что ты обнаружила отверстие и видела хагиоскоп.
Они спустились по ступенькам, прошли через комнаты и вышли во двор.
– Ты нашел испанца! – воскликнула Бесс. – Вздернем его на ближайшем дереве?
– Я больше не испанец, – заявила Пилар: ей теперь хотелось быть сыщиком королевы, который обнаружил, что семья предается идолопоклонству, но простил им и уехал, притворившись, будто ничего не заметил.
По мнению Пилар, Харди-Холл был самым интересным местом в мире, уступая разве только Испанскому Мейну.
– Я бы хотела жить в Харди-Холле, – как-то сказа ла она. – По-моему, это самый чудесный дом на земле.
– Ты не можешь жить здесь, – возразила Бесс. – Это наш дом.
– Я могла бы здесь поселиться… Знаю! Я выйду замуж за Говарда!
– Он, может, не захочет на тебе жениться.
– У него не останется выбора, если так решила Пилар, – усмехнулся Роберто.
– А ты в самом деле решила? – спросила Бесс.
– Пожалуй… Я не могу выйти замуж за Роберто, так как он мой брат, поэтому выйду за Говарда. После Роберто он мне нравится больше всех. Кроме того, нам здесь будет весело. Мы будем подглядывать за людьми, которые сюда приходят… – Поняв, что Говард хочет, чтобы она замолчала, Пилар добавила: – Но мы будем хранить наши секреты, как бы их ни старались вытянуть из нас.
– А что скажет Говард? – осведомился Роберто.
– Я согласен, – ответил Говард. – Я женюсь на Пилар.
Пилар открыла рот и тут же прикрыла его ладонью. – Но ты католик, а я протестантка.
– Пусть кто-нибудь из вас переменит веру, – предложил Роберто.
– Я не могу, – сказала Пилар. – Капитан не позволит мне. Придется тебе стать протестантом, Говард.
Она посмотрела на него и увидела, но он встревоженно нахмурился. Бедный Говард! Вечно он тревожится! Сначала когда они пришли в часовню, потом когда она обнаружила отверстие за секретером, а сейчас потому, что она решила выйти за него замуж. Пилар ощути ла незнакомое ей прежде чувство нежности. Она решила, что всегда будет защищать Говарда, заставит его понять, что, какие бы им ни довелось испытать приключения, она, Пилар всегда выйдет победителем, так что ему незачем тревожиться.
– А Роберто женится на Бесс, – быстро сказала Пилар. – Мы все будем жить в Харди-Холле – тут полно места.
– Хорошо, – согласилась Бесс. Роберто посмотрел на нее и улыбнулся.
Когда капитан в следующий раз возвратился домой, Пилар было тринадцать лет. Она неожиданно повзрослела. Ее мечты стали менее шалыми и фантастическими. Правда, ей по-прежнему хотелось отправиться в плавание и открывать новые земли, но это была не просто мечта. Капитан взял бы ее с собой в прошлый раз, будь она постарше, а она поплыла бы с ним, если бы не Петрок Пеллеринг.
Пилар продолжала ненавидеть этого человека. Она никогда его не простит! Он ее унизил, а такие вещи не прощают.
Теперь Пилар уже не рыскала по Харди-Холлу и не играла в прятки в соседнем поместье.
Она знала, что там происходит. Все дело было в постоянной вражде между протестантами и католиками. Англия была протестантской страной, но многие англичане, вроде Харди, оставались ревностными католиками и хотели молиться по-своему, а для этого им был необходим священник. Королева издала новый закон, объявляющий пребывание католических священников в Англии государственной изменой; те, кто предоставлял им кров, считались преступниками. Тем не менее, священники прибывали в Англию, а люди, подобные Харди, продолжали принимать их у себя.
Мистер Уэст учил Пилар и Роберто быть протестантами и верноподданными королевы, которую такие, как Харди, считали сидящей на троне незаконно. Опасность и напряжение, которые Пилар ребенком ощущала в Харди-Холле, делали дом необычайно привлекательным для нее.
Пилар не походила на Роберто и Говарда. Они хотели покоя, а она – приключений.
Но теперь она стала быстро взрослеющей умной молодой девушкой.
– Ясно, что в тебе течет испанская кровь, – говорила Карментита.
Это означало, что Пилар взрослеет раньше Бесс, которая выглядела моложе ее на много лет, хотя родилась всего на несколько месяцев раньше.
– Через год или два ты станешь женщиной, – поздравила ее Карментита, намекая на удивительные вещи, происходящие с девушкой, когда она превращается в женщину.
Пилар твердо решила, что выйдет замуж за Говарда. Харди-Холл должен стать ее домом. Вместо фантастических мечтаний, которые раньше занимали ее ум, она видела себя хозяйкой Харди-Холла. Конечно, опасность никуда не денется – Говард будет продолжать слушать мессу, и в доме придется прятать священника. Ей нужно сделать так, чтобы Говарда с его церемониями и священниками никогда не разоблачили. Сама Пилар должна остаться протестанткой, потому что так обещала капитану; она будет верноподданной королевы Елизаветы, но ей придется оберегать мужа-католика.
Пилар и Роберто останутся протестантами, а Бесс и Говард – католиками.
Она считала, что, если бы они все придерживались одной религии, жизнь стала бы куда менее интересной.
Ей приходило в голову, что для некоторых – ее самой, капитана, Бьянки и Роберто – религия была всего лишь одним из атрибутов повседневной жизни, в то время как для других – ее матери, Харди и мистера Хита – она составляла смысл существования.
И вот в проливе появился корабль капитана…
Пилар, как обычно, отправилась на корабль встречать отца.
Капитан немного постарел, лицо его стало более загорелым и обветренным, на щеке появился шрам, а глаза, поблескивающие на бронзовом лице, словно миниатюрные голубые окошки в коричневой стене, окружала сеть глубоких морщин.
– Да ведь это моя малышка Пиллер! – Приветствие было тем же самым.
– Добро пожаловать, капитан!
– Разрази меня гром, Пиллер! Ты быстро подрастаешь!
Рядом с капитаном появился Петрок Пеллеринг. Его глаза были такими же голубыми, как у капитана, но кожа имела чуть более светлый, золотистый оттенок, а волосы блестели желтизной на жарком солнце.
– О, Пилар! – произнес Петрок. – Как поживает дочь капитана?
Пилар бросила на него высокомерный взгляд.
– Хорошо. – Она повернулась к отцу: – Поехали на берег, капитан?
Рука стиснула ее плечо крепко, до боли.
– Вы не спросили, как поживаю я? – сказал Петрок.
– В этом нет надобности. Я вижу, что ваше здоровье настолько же крепко, насколько грубы ваши манеры.
Капитан расхохотался. Его глаза довольно блеснули. Малышка Пиллер начала его забавлять, как только он посмотрел на нее.
– Вот тебе и ответ! – сказал он Петроку. – Впредь следи за своими манерами, когда разговариваешь с нашей юной леди.
– С моими манерами все в порядке, – усмехнулся Петрок. – Ей не по душе я сам.
– Теперь она леди, которой не нравятся грубые моряки… Верно, малышка?
– Мне не нравится и он сам, и его манеры, и все, что с ним связано.
– Она не простила мне, что я высадил ее на берег, – сказал Петрок.
– Разрази меня гром, если бы она видела то, что довелось увидеть нам во время плавания, то на коленях благодарила бы меня за заботу.
– Это верно, – согласился капитан – Ну, Пиллер, улыбнись. Парень желает тебе добра.
– Я улыбаюсь, когда хочу, – отозвалась Пилар. – Поехали на берег. К твоему приезду уже готовят обед. Кухарки начали работать, как только увидели корабль на горизонте.
– Видишь, Петрок, что значит иметь дом и семью, ожидающую твоего возвращения? Приятно снова сойти на твердую землю, поесть доброй английской пищи и побыть с нашими женщинами.
– Конечно, сэр, – кивнул Петрок.
– Тогда пошли. Пиллер отвезет нас на берег.
– Он поедет к нам? – воскликнула Пилар.
– А куда же еще ему ехать?
– Куда угодно. В Плимуте полно гостиниц.
– Вот так гостеприимство! – усмехнулся капитан.
– Она затаила на меня злобу, – пожаловался Петрок, – хотя я и в самом деле желал ей только добра.
Капитан снова усмехнулся, и они последовали за Пилар в лодку.
Петрок, как и в прошлый раз, остановился у капитана. Многие обитатели дома удивлялись привязанности капитана к своему помощнику. Карментита намекала, что Петрок, возможно, его сын.
– Мой брат? Этот олух? – возмутилась Пилар. – Не смей говорить такие вещи.
– Я бы тоже не захотела, чтобы такой мужчина был моим братом, – хихикнула Карментита.
В ответ Пилар, отнюдь не шутя, хлопнула ее по толстой щеке. Упоминание имени Петрока Пеллеринга приводило ее в бешенство. При этом она обнаружила, что в первый же вечер стала сравнивать его с Говардом.
За обеденным столом сидели даже слуги, которым не приходилось подавать блюда и напитки. Капитан хотел, чтобы весь дом праздновал его возвращение.
Стол ломился от яств, ибо аппетит капитана в первый вечер дома был ненасытным, и он хотел перепробовать все добрые английские кушанья, которых ему так недоставало на борту. Баранину и говядину поджаривали на вертелах с того момента, как корабль появился в поле зрения. В центре стола возвышался огромный пирог в форме корабля с начинкой из курятины и свинины, щедро приправленный перцем и чесноком. Разумеется, не было недостатка в винах, эле, сидре и меде.
Справа от капитана сидела Пилар, а слева – Исабелья. Бьянка поместилась в отдалении, рядом с Роберто. Пилар видела, что она одновременно и обеспокоена – рада за себя и встревожена за Роберто.
Карментита довольно надувала пухлые щеки, то и дело бросая призывные взгляды на капитана и красивого молодого человека, которого он привез с собой на берег.
Пилар была сердита, так как упомянутый молодой человек сидел рядом с ней. Это было желание капитана, и Пилар от неожиданности не стала протестовать. Потом она даже обрадовалась, так как легко могла показывать Петроку свою ненависть.
– Капитан, – попросила Пилар, – расскажи, где ты побывал во время этого плавания.
Капитан указал на нее костью, которую только что обгрыз крепкими зубами.
– Она хочет знать, что упустила, не присоединившись к нам! – воскликнул он. – Девочка моя, мы разве что не объехали всю землю. Верно, Петрок? Мы плавали от Мексики к югу и к северу – так далеко к северу, как не заплывал еще ни один корабль.
– А какие сокровища вы привезли, капитан?
– Слышите? Она спрашивает, какие сокровища! – Капитан посмотрел дочери в лицо. Гладкая кожа, ясные, блестящие глаза, полные интереса… «Разрази меня гром, – подумал он, с каждым разом малышка удивляет меня все сильнее!» – Какие сокровища? Увидишь сама. Для тебя есть пара безделушек. Плавание было хорошим, но это ничто в сравнении со следующим. – Он бросил взгляд на Петрока, и тот кивнул.
Капитан снова посмотрел на сидящую рядом с ним девушку, и его борода непроизвольно дрогнула. Его малышка Пиллер лучше, чем сын – лучше, чем пять сыновей. Она никогда не попытается занять его место, хотя ей бы это наверняка удалось!
Капитан чувствовал, что ему повезло в жизни. В этом был повинен не только добрый английский эль. Он сидел за столом, уставленным едой и напитками, словно король, возвратившийся в свой замок – вместе с женой и любовницами, вместе с красавицей Пиллер и молодым Петроком. Вот кто когда-нибудь займет его место и станет таким же морским бродягой, как он, не знающим страха и умеющим за секунду принимать верное решение. Такому человеку он может доверить и свой корабль, и свою малышку Пиллер. Именно это капитан и намеревался сделать. После его смерти дочь получит все, что у него есть, но что она станет делать с такой командой? Капитан побывал с этими ребятами на Кубе, в Пуэрто-Рико, во многих других местах, видел их одуревшими от выпивки и жадно бросающимися на женщин после не скольких месяцев, проведенных в море. Как сможет девушка – даже такая, как его малышка Пиллер! – управляться с подобными людьми? Нет! Это должен быть мужчина – ростом на голову выше остальных, умеющий не только орать и сквернословить, но и орудовать плеткой. Короче говоря, такой человек, как Петрок.
Капитан сразу привязался к нему. Мальчишка убежал из дома, потому что хотел отправиться в плавание на Испанский Мейн. А ведь он происходил из хорошей семьи, жившей в прекрасном старинном поместье по другую сторону Теймара. Капитан взял паренька на борт и в первом плавании не старался облегчить ему жизнь – он не верил в пользу мягкого обращения с матросами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39