Теперь Исабелья думала о минувшем вечере, когда Бьянка пошла к насосу и умылась, повизгивая от прикосновения холодной воды. Слава Богу, у нее не было вшей. Девушка явно гордилась своими волосами – она аккуратно их расчесала и вставила в них цветок, который принесла из патио. Несмотря на тряпье, в которое была одета цыганка, она выглядела необычайно хорошенькой.
– Тебе нужна другая одежда, Бьянка, – сказала ей Исабелья. – Ты не можешь оставаться в доме одетой как цыганка.
«Я приодену ее, – думала Исабелья, – а отец и мать подумают, что это просто новая служанка. Если я собираюсь замуж, то мне все равно придется избавиться от дуэний и обзавестись горничной. Почему же ею не может быть Бьянка?»
Исабелья хотела узнать побольше о тех чувствах, которые проявляла Бьянка во время танца. Конечно. Конечно, она может научить девушку, как нужно вести себя в доме знатного сеньора, но Бьянка в состоянии научить ее куда большему.
Поэтому Исабелья нарядила девушку в темное платье служанки. Бьянка выглядела в нем странно с болтающимися в ушах кольцами, но она отказалась с ними расстаться и не пожелала обуть босые смуглые ноги. Цыганка положила кастаньеты в карман нового платья, но Мария ответила категорическим отказом на ее просьбу вернуть нож.
Девушка вскинула голову и рассмеялась.
– В большом доме он мне не понадобится, – сказа ла она. – Ножи хороши для цыганского табора.
Вечером они немного поболтали, но это было нелегко, так как Исабелья говорила на кастильском наречии, а Бьянка – на цыганском жаргоне. Тем не менее, они понимали друг друга.
– Как только я вошла в патио и увидела в окне сеньориту, сразу поняла, что пришла домой, – сказала Бьянка. – Это мой дом, а вы – моя хозяйка, и я больше не буду свободной, как раньше. Тот, кто любит, не может быть свободен, а я люблю мою хозяйку и буду защищать ее сердцем, душой и телом.
– Ты преувеличиваешь, – улыбнулась Исабелья.
– Нет-нет! В ваших глазах я увидела просьбу о по мощи. Вы, сеньорита, нуждаетесь в Бьянке, а Бьянка нуждается в вас из-за Перо. Любовь начинается там, где люди нуждаются друг в друге.
– Когда вернутся мои родители…
– То они скажут: «Какая хорошая служанка у нашей дочери».
«Бьянке скоро придется уйти, – думала Исабелья, – так как мои родители ни за что не позволят ей остаться».
Она повернулась в постели, продолжая думать о цыганке.
На следующий день сеньор Алонсо и сеньора Марина де Арис вернулись домой. Исабелья стояла в холле возле колонны, на которой были высечены арабские надписи, и встретила родителей с приличествующими случаю церемониями.
Отец сдержанно поцеловал ее, а мать нежно обняла. Рядом с Исабельей стояли Хуана и Мария.
– Твоя мать и я рады видеть тебя снова, дочка, – сказал дон Алонсо, положив ей руку на плечо. – Пойдем с нами – мы выпьем по стакану вина, так как устали с дороги. – Он обернулся к дуэньям: – Мы побудем одни с дочерью.
Дон Алонсо направился в маленькую комнату, увешанную шелковыми гобеленами, которые изображали триумфы великого императора Карла, отца короля Филиппа. Хотя было утро, и жара еще не наступила, шторы были опущены, почти не пропуская дневной свет.
Исабелья знала, что скажут ей родители, но в их присутствии она вновь стала робкой девочкой, какой была до появления Бьянки.
– Мы долго советовались с нашими друзьями, сеньором и сеньорой Каррамадино, – начал ее отец. – У нас есть новости для тебя, дочка, и мы уверены, что они будут приятны тебе так же, как нам. Поместье Каррамадино просто превосходно. Никогда еще я не видел таких маслин и такого винограда. Они богаты и знатны – во всей Андалусии не найти семейства, которое может предложить большее молодой сеньорите.
Видя, что мать наблюдает за ней, Исабелья кивнула:
– Да, отец.
– Ты хорошая девочка, – продолжал дон Алонсо, – и редко давала твоей матери и мне повод для огорчений. Ты знаешь, какое горе нам причиняло то, что у нас не было сыновей. Все наши надежды заключались в тебе, дочка. Теперь ты выросла, и тебе пришло время выходить замуж. Можно ли подобрать для тебя лучшую партию, чем один из Каррамадино?
– Ты не кажешься удивленной, Исабелья, – заметила донья Марина. – Значит, ты догадывалась о цели нашей поездки?
– Да, матушка, догадывалась.
– Вот почему ты выглядишь такой довольной, – промолвил дон Алонсо. – Дитя мое, сеньор и сеньора Каррамадино не меньше жаждут породниться с нами, как и мы с ними. Доминго просил твоей руки.
– Доминго! – Имя сорвалось у Исабельи с губ, хотя она изо всех сил старалась сдержать возглас. – Доминго, отец?
– Старший сын в благородном семействе. Когда-нибудь он разделит отцовское поместье со своим братом, но большая его часть отойдет к старшему. Мы будем счастливы видеть тебя, дочка, хозяйкой прекрасных и обширных земель.
Родители ждали от нее выражения радости и признательности. Но Исабелья была расстроена. Ей предназначен в мужья серьезный Доминго, от которого они с Бласко старались спрятаться подальше. Ведь она с детства любила Бласко!
– Ну, Исабелья? – поторопила ее мать.
– Если таково ваше желание, мне нечего возразить, – медленно произнесла Исабелья.
В ее голосе слышалась обреченность, а в глазах застыло отчаяние.
Дон Алонсо отвернулся от нее. Если она собиралась протестовать, у него не было желания выслушивать протесты. Он не мог ронять свое достоинство, давая дочери объяснения, – это дело женщины. Пусть мать объясняет, просит, вынуждает, если возникнет необходимость.
Он вышел, оставив жену наедине с дочерью.
– Дитя мое, – заговорила донья Марина, – мне кажется, ты не осознаешь, насколько тебе повезло.
– Я знаю, матушка, что породниться с Каррамадино – большая удача. Но когда их мальчики бывали здесь, а я гостила у них, моим другом был Бласко.
– Бласко – младший сын, дочка. Твой отец не позволил бы тебе, его наследнице, выйти замуж за младшего сына. Как бы там ни было, прошло много времени с тех пор, как ты видела Доминго и Бласко. То, что в детстве тебе нравился Бласко, не означает, что он понравится тебе и теперь.
– Неужели он… так изменился? Донья Марина покачала головой:
– Не могу поверить, что это говорит моя дочь. Твоего отца огорчило отсутствие благодарности за все, что он для тебя сделал.
– Я вовсе не неблагодарная. Я понимаю, что отец желает мне добра и считает, что мне лучше выйти за Доминго, так как он старший сын.
– Ну, тогда будь счастлива, дорогая, и радуйся своей удаче. Какое прекрасное поместье! Какой великолепный дом! К тому же ты будешь жить неподалеку от нас. Я бы не вынесла долгой разлуки. Мне всегда хотелось, чтобы ты была рядом, – ведь ты наше единственное дитя.
– Когда свадьба, матушка?
Донья Марина улыбнулась:
– Ты уже думаешь о свадьбе? Обещаю, что мы устроим такую свадьбу, какой еще не было в этих краях. Это будет fiesta для всех соседей.
– Матушка, а что сказал Доминго?
– Доминго вне себя от радости. Он помнит тебя так же хорошо, как ты его, и говорит, что никогда не переставал о тебе думать и с нетерпением ждал того времени, пока мы сочтем тебя достаточно взрослой для брака.
– А Бласко?
– Бласко рад удаче брата.
Исабелья ощутила слезы у себя на щеках. Донья Марина обеспокоенно смотрела на дочь. Внезапно Исабелья бросилась в объятия матери и разрыдалась.
– Ну-ну, моя ninja. Твоя мать здесь – она не позволит обидеть тебя. Тебе не о чем волноваться. Тебя ждет счастье. Ты выйдешь замуж, но будешь жить не далеко от родного дома. Вот почему мы с твоим отцом так рады.
– Я боюсь, матушка! Доминго… он такой серьезный. Он никогда не смеялся вместе с нами.
– Мужчина должен быть серьезным, девочка. Это означает, что он будет хорошим мужем. Если мужчина так легко начинает смеяться в обществе одной женщины, он скоро начнет делать это и при других. Я понимаю, что Бласко очаровал тебя своим весельем, но, поверь, мы рады, что ты выйдешь замуж за Доминго, не только потому, что он старший сын и наследник отцовского состояния.
– Но, матушка, ведь сердцу не прикажешь. Мы любим человека не за его добродетели, а за то, что он та кой, какой есть.
– И ты была готова влюбиться в Бласко? Ты знала, что когда-нибудь выйдешь замуж за одного из братьев Каррамадино, и говорила себе: «Хорошо, я буду женой Бласко».
Исабелья молчала – она понимала, что ей придется выйти замуж за Доминго. Как может девушка противиться родительской воле? У нее было счастливое детство, отец и мать любили и баловали свое единственное дитя, но в этом доме, как и в других знатных домах Испании, существовал нерушимый закон: строгое подчинение дочерей родителям.
Исабелья вспомнила о Бьянке, и это почему-то придало ей смелости. «Когда я перееду в дом мужа, – подумала она, – Бьянка останется со мной. От нее я узнаю, чего мне следует ожидать от моего брака».
Исабелья повернулась к матери, и донья Марина с радостью увидела, что она выглядит спокойной.
– Матушка, вчера к нам приходили цыгане показать свои танцы. Когда они ушли, одна из них – бедная девушка, чуть моложе меня, – спряталась в доме и попросила, чтобы я взяла ее себе в служанки.
– Дитя мое!
– Пожалуйста, матушка, сделайте это для меня! Она так меня умоляла. Ей было плохо с цыганами: один из них угрожал ей. Девушка попросила остаться и провела прошлую ночь в нашем доме.
– От цыганки в доме не жди ничего хорошего.
– Тогда я избавлюсь от нее, но до тех пор можно она останется при мне?
– Странная просьба. Я спрошу у твоего отца, но уверена, что он не разрешит держать в доме цыганку. Другим слугам это не понравится. И вообще, почему Хуана и Мария позволили тебе смотреть цыганские танцы?
– Не ругайте их – я сама настояла на этом. Мне так хочется помочь девушке. Если с ней случится что-то плохое, я всю жизнь буду помнить, что не смогла ей помочь, когда она в этом нуждалась!
– Очевидно, она наплела тебе с три короба. Цыганки – известные лгуньи.
– Не думаю, матушка, что она лжет. Если Бьянка останется со мной, то поможет мне приготовиться к свадьбе. Я могла бы взять ее в дом мужа как мою личную горничную. Я бы всему ее обучила. Она одних лет со мной, и мне было бы не так одиноко…
Губы Исабельи дрогнули, а глаза наполнились слезами.
– Вижу, ты твердо вознамерилась помочь этой девушке, – быстро сказала донья Марина. – Я поговорю с твоим отцом. Конечно, это странная просьба, но он всегда был к тебе снисходителен и старался исполнять все твои желания. – Она покачала головой. – Но не думаю, что ему придется по душе цыганка в доме. Впрочем, если я скажу, что тебе нужна еще одна служанка, которая поможет приготовиться к свадьбе, возможно, он согласится.
Исабелья снова обняла мать. «Для родителей я все еще ребенок, – подумала она. – Они просят меня не противиться браку с Доминго и в благодарность за повиновение позволят мне оставить Бьянку».
Бьянка скакала верхом в сторону Севильи вместе с Хуаном, одним из конюхов. Они везли от сеньора Алонсо де Ариса сеньору Грегорио Каррамадино послание насчет свадьбы, которая теперь казалась делом решенным. Бьянка сидела в дамском седле, напевая цыганскую песню, будоража чувства Хуана. Она была довольна новой жизнью. Приятно быть служанкой знатной сеньориты – тем более такой, как донья Исабелья. Единствен но, чего опасалась Бьянка, покидая дом, это встречи с цыганами, которые узнают ее и расскажут Перо или его друзьям о том, что с ней произошло.
При мысли о Перо Бьянка щелкнула пальцами. «Болван! – думала она. – Надеялся завладеть мною силой! У него ручищи как у обезьяны, а ум – как у слепого червяка, роющегося в земле!»
Бьянка считала, что вправе требовать к себе уважения, как доверенная служанка сеньориты Исабельи. Она будет жить в доме, носить красивую одежду и очаровывать всех мужчин. Цыганская страстность сочеталась в ее натуре с цыганской гордостью и чувством собственного достоинства.
В годы странствий, когда днем ей приходилось попрошайничать, а ночи проводить у костра, Бьянка и помыслить не могла, чтобы подчиниться такому, как Перо, даже если он воспользуется своей грубой силой и сделает ее матерью своего ребенка.
Нет! Она будет свободной как от цыганских законов, так и от законов Испании. Она не станет рабой мужчины. Бьянка подарит свою любовь тому, кого выберет сама!
Когда она впервые увидела этот красивый дом с его сияющими на солнце стенами, то сразу полюбила его. Как чудесно пахли цветы в патио! Как приятно было стоять на ярком солнце, чувствовать, как вода из фон тана стекает по пальцам, и думать о том, что происходит за persianas, не пропускающими внутрь слепящий дневной свет! А потом штора поднялась, и она увидела сеньориту с мягкими глазами и красивыми темными волосами, поблескивающими под мантильей; ее рука на фоне черного шелка платья казалась смуглой цыганке белой, как алебастр…
Должно быть, Перо уже далеко отсюда. Он никогда ее не найдет. С каждым днем она становилась все ближе к молодой сеньорите, с каждым днем узнавала что-то новое для себя. А теперь, когда Исабелья выйдет замуж, она поедет с ней в новый дом и будет жить в огромном поместье Каррамадино, куда теперь скачет вместе с Хуаном.
Бедный Хуан, он тоже мечтает о ней! Это забавляло Бьянку. Неужели он думает, что его мечты сбудутся? Пусть себе мечтает – Хуан не Перо, его нечего опасаться.
Они подъехали к сверкающему на солнце Гвадалквивиру, и Хуан показал Бьянке корабли. Он гордился ими, как всякий испанец, ибо они приносили победы его стране. Конечно, невежественные цыгане ничего не знают о подобных вещах, но Бьянка так тянулась к знаниям!
Она ехала верхом рядом с Хуаном и слушала его рассказы об испанских галеонах, плавающих по всему миру, привозящих несметные сокровища и завоевывающих новые империи для великого короля Филиппа. Неужели, спрашивал Хуан, ока никогда не видела процессий на улицах больших городов в честь возвратившихся искателей приключений? Когда-нибудь он возьмет ее с собой в Гранаду, Севилью или Кордову, и она увидит рабов, которых привозят из заморских владений.
– Ты очень добр к бедной цыганке, Хуан.
– О Бьянка, для такой бедной цыганки, как ты, я готов на все!
– Пожалуйста, не забывай, что я больше не бедная цыганская девушка, а личная служанка доньи Исабельи, мой бедный Хуан. Это куда лучше участи бедного конюха. Расчесывать волосы сеньорите – занятие более благородное, чем ухаживать за лошадьми.
– Ты права, Бьянка, – уныло проронил Хуан.
– Тогда постарайся это запомнить.
Унизив несчастного Хуана, как она унижала всех робких, Бьянка выбросила его из головы и продолжала мечтать.
В доме, куда она едет в первый раз, ей предстоит провести всю жизнь. Бьянка слышала, что ранее это был дворец мавританских королей. Когда последних мавров изгнали из Гранады, а короля Боабдила отправили в Африку, Каррамадино завладели его дворцом и окружающими его плодородными виноградниками, превратившись в результате в одно из богатейших семейств Андалусии. Именно поэтому отец доньи Исабельи так хотел выдать ее замуж за старшего сына хозяина старого мавританского дворца, который теперь станет ее домом.
Они приближались к поместью. Бьянка смотрела на расстилающиеся перед ней виноградники. Река блестела на ярком солнце, хотя по-настоящему жаркое долгое лето еще не наступило.
При виде дворца Бьянка затаила дыхание. В солнечном свете он казался золотым мавританским храмом. Ей не терпелось попасть туда. Исабелья поручила ей повидать Доминго и рассказать, как он выглядит.
В сумке, привязанной к ее спине, лежал вышитый шарф – подарок Исабельи донье Тересе. Но Бьянка не сомневалась, что ее подлинная цель заключается не в том, чтобы доставить подарок, а в том, чтобы разведать все для своей хозяйки.
Они подъехали к воротам высокого дворца, который господствовал над местностью. Двое конюхов вышли им навстречу. Они обменялись приветствиями с Хуаном и улыбнулись Бьянке, которая позволила им помочь ей спешиться. Ее ничуть не удивило, что конюхи отталкивали один другого ради этой чести, – так и должно быть.
Бьянка наградила конюхов милостивым взглядом и сказала:
– Пожалуйста, проводите меня к сеньоре Тересе Каррамадино.
Конюхи были готовы оказать все почести служанке доньи Исабельи, которой вскоре предстояло стать их хозяйкой. Впрочем, судя по их возбужденно блестящим глазам, они были бы рады приветствовать Бьянку, даже если бы она не являлась горничной их будущей госпожи. Хуан привез подарки и письма хозяину дома, но внимание конюхов было приковано к девушке.
Бьянку провели в приемный зал, похожий на тот, который она теперь считала своим, но куда больше и величавее. В зале было прохладно, а резьба на мраморных колоннах казалась более искусной, чем в доме ее хозяйки. Слуги, провожавшие Бьянку к донье Тересе, с подозрением смотрели на большие медные кольца у нее в ушах, на ее смуглую кожу, иссиня-черные волосы, босые ноги и свойственную цыганкам вольную походку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39