– Ты хочешь, чтобы я четче выразил свою мысль?– Право, я… право, Маркус, этот тон!.. Моя рана… Я должен просить тебя оставить меня! Я не в том состоянии, чтобы продолжать эту беседу. Кроме того, я жду доктора!– Не тревожься, кузен, – сказал эрл. – Я ухожу. Но запомни мои слова и благодари Господа за эту рану! Ты понял меня?С этим пожеланием, произнесенным подчеркнуто мягким тоном, он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.
В будуаре витал аромат роз. Вся комната была уставлена чашами с этими цветами – белыми, розовыми и красными. В будуаре, свернувшись калачиком на кушетке и положив щеку на ладошки, спала Горация.Солнечный луч покоился на ее щеке; увидев его, эрл подошел к окну и задернул занавеску. Горация зашевелилась и открыла глаза. Ее взгляд упал на эрла, и глаза ее широко распахнулись. Горация села.– Это вы, м-милорд? Я заснула. Я в-вам нужна?– Да, – сказал Рул. – Но я не хотел будить тебя, Горри.– О, это н-не имеет значения. – Она в ожидании смотрела на него. – Ты пришел, чтобы побранить меня за игру в. мушку вчера вечером? Знаешь, ведь я выиграла.– Моя дорогая Горри, какой я, должно быть, скверный муж? – сказал эрл. – Я прихожу, только чтобы бранить тебя.– Н-нет конечно, но и для этого – тоже; Ведь н-ничего не произошло?– Едва ли это можно назвать происшествием. Скорее – нечто скучное и утомительное.– О Боже! – вздохнула Горация. Она с беспокойством взглянула на него: – Вы б-будете скверным мужем, сэр. Знаю, что будете.– Надеюсь, что нет, – сказал Рул, – но дело в том, что мой кузен связал твое имя с именем Летбриджа.– С-связал мое имя! – повторила Горация. – Н-ну так Кросби – с-самая противная жаба на свете! Что же он сказал?– Нечто весьма грубое, – ответил эрл. – Я не стану тебя расстраивать, повторяя это.– Полагаю, он д-думает, будто я влюблена в Роберта, – глядя ему прямо в глаза, заявила Горация. – Но это не т-так, и мне все равно, что он говорит!– Безусловно, никому нет дела до того, что говорит Кросби. К несчастью, он это сказал при Пелхэме, и Пелхэм не самым умным образом вызвал его на дуэль. Горация захлопала в ладоши.– Д-дуэль? О, как чудесно! А с Пелхэмом все в порядке?– С ним ничего не произошло, а вот с Кросби…– Очень рада это слышать, – сказала Горация. – Неужели ты думал, что это меня б-будет раздражать? Он улыбнулся:– Нет. Но боюсь, что это будет раздражать Пелхэма. Необходимо держать Летбриджа подальше. Ты осознаешь это, Горри?– Нет, – упрямо сказала Горация. – Нет, н-не осознаю!– Тогда постараюсь объяснить. Ты сделала Летбриджа своим другом, или, скажем так, ты решила стать его другом.– Это, сэр, одно и то же.– Напротив, дорогая, это большая разница. Но, как бы то ни было, ты, вероятно, часто бываешь в его компании.– В этом нет н-ничего особенного, сэр, – сказала Горация; брови ее начали хмуриться.– Совсем ничего, – спокойно ответил его светлость. – Но мне придется говорить с тобой откровенно, Горри. Поскольку Пелхэм посчитал, что это дело стоит дуэли, мало кто из людей поверит, что за этим. ничего не кроется.Горация вспыхнула, но твердо ответила:– Мне в-все равно, чему поверят люди! Ты сам сказал, что в этом ничего такого нет, так что если тебе до этого нет дела, то и другим не должно быть!Он поднял брови.– Моя дорогая .Горри, я, кажется, ясно дал тебе понять, что беспокоят меня последствия.Горация фыркнула. Он посмотрел на нее, затем наклонился и, взяв ее руки в свои, поднял с кресла.– Не хмурься, Горри, – сказал он. – Сделай мне одолжение, оставь эту дружбу с Летбриджем! – Его руки скользили по ее рукам, он улыбался ей весело и лукаво – Милая моя, я знаю, что довольно стар, но мы могли бы ладить гораздо лучше.Перед Горацией возник образ леди Мейси. Она отстранилась от эрла и сказала, с трудом сдерживая слезы:– М-милорд, мы же договаривались, что не будем мешать друг другу. Согласитесь, я н-не вмешиваюсь в ваши дела. Более того, у м-меня нет такого желания, уверяю вас. Я не могу отстранить Р-Роберта т-только из-за того, что могут сказать дурные люди.Улыбка из его глаз исчезла,– Понятно… Горри, как ты думаешь, имеет ли право муж приказывать, если он не может просить?– Вы не м-можете заставить меня п-подчиниться вам, милорд!– Какое гадкое слово, моя дорогая! – заметил эрл. – никогда никого в жизни не заставлял себе подчиняться. Она пришла в легкое замешательство.– Скажите, что вы с-собираетесь делать, сэр?– Дорогая Горри, конечно же, я собираюсь положить конец твоим отношениям с Робертом Летбриджем.– Н-но ты не м-можешь! – заявила Горация.Эрл открыл табакерку и лениво взял из нее щепотку.– Нет? – учтиво переспросил он.– Нет!Эрл щелкнул табакеркой.– Ты что-нибудь еще хочешь мне сказать? – спросила Горация, бледная от негодования.– Больше ничего, моя дорогая, – заявил его светлость весело.Горация издала звук, подобный тому, который издает разозленный котенок, и выскочила из комнаты. Глава 11 Горация, имевшая, безусловно, сильную волю, тем не менее была не в силах противостоять соблазнам. Мысль о том, что весь высший свет смотрел на нее, заставила Горацию вести себя еще более вызывающе. Предположение о том, что она, Горация Уинвуд, влюбилась в Летбриджа, было просто нелепым. Но следовало иметь в виду, что жена Летбриджа едва согласилась бы делить благосклонность мужа с его любовницей.Итак, выбрав весьма подходящий объект, чтобы пробудить ревность у его светлости, Горация стала думать, какой бы необычный поступок ей совершить. Долго думать не пришлось – она быстро нашла именно то, что искала.В Рейнлее давали бал-маскарад, на который, по правде говоря, она уже и не надеялась попасть, поскольку Рул недвусмысленно дал ей понять, что сопровождать ее туда не намерен. По этому поводу между ними произошла небольшая ссора, но Рул прекратил ее, шутливо сказав:– Не думаю, что тебе бы там понравилось, моя дорогая. Это сборище далеко не светское.Горация знала, что маскарады рассматривались в их кругу как нечто вульгарное, и согласилась с эрлом. Но теперь дело приобрело совсем иную окраску, и она решила непременно посетить бал – естественно, в сопровождении Летбриджа. Скандал ей не грозил, поскольку предполагалось, что они оба будут в масках, и единственным человеком, кто мог бы их разоблачить, был милорд Рул.Теперь следовало уговорить Летбриджа. Она опасалась, что сделать это будет нелегко. Но все решилось само собой.– Взять тебя на маскарад в Рейнлей, Горри? – удивился он. – Но зачем?– П-потому что мне хочется пойти. Ты возьмешь меня с собой? – спросила Горация.– Конечно, возьму, – ответил Летбридж, склоняясь над ее рукой.На пятый день, вечером, экипаж лорда Летбриджа остановился на Гросвенор – сквер, и миледи Рул в пышном бальном платье и в маске вышла из дома, сбежала по ступенькам и села в карету.– Если его светлость спросит, передайте ему, что я отправилась в Рейнлей, – беззаботно сказала она мажордому.По приезде в Рейнлей Горация испытала большую радость оттого, что все-таки попала сюда. Сады были расцвечены множеством фонарей, размещенных с большим вкусом. В воздухе плыли звуки вальсов и мазурок, толпы гостей, танцующих, весело щебечущих, просто гуляющих, заполняли аллеи и тропинки, посыпанные мелким гравием. На каждом шагу встречались ротонды и павильоны с разнообразными закусками и освежающими напитками.Глядя сквозь щели маски, Горация повернулась к Летбриджу, стоявшему рядом в алом домино, и воскликнула:– Я так р-рада, что мы пришли! Посмотри, как здесь прелестно! Тебе хорошо, Р-Роберт?– В твоей компании – да, – ответил он. – Не хочешь ли потанцевать, дорогая?– Да, конечно! – восторженно воскликнула Горация. Казалось, ничто не могло шокировать присутствующих, но Горация была неприятно поражена при виде двух кавалеров, молотивших друг друга кулаками из-за дамы в маске. При этом дама комментировала кулачный поединок далеко не светскими выкриками и смехом. Горация ничего не сказала, но про себя подумала, что Рул не напрасно запретил ей посещать маскарады.Однако, надо отдать ему должное, лорд Летбридж вел свою прекрасную спутницу осторожно, минуя шумные сборища, а она продолжала восхищаться царившим вокруг весельем. Как она сказала во время ужина, это самое прекрасное и захватывающее зрелище, какое только можно вообразить, и для полноты счастья недостает только одного.– Боже, Горри, что же это может быть? – с насмешливым удивлением спросил Летбридж. Она улыбнулась:– Р-Роберт, это был бы самый прекрасный вечер в моей жизни, если бы только мы с-смогли с тобой сыграть в карты!– Ох, капризница! – ласково сказал Летбридж. – Говори тише, а то ты, боюсь, шокируешь вон того господина, который, по-моему, прислушивается к нашему разговору.– Ты же не любишь т-танцевать, Роберт, ведь не любишь же! А я хочу попробовать с тобой свои силы за карточным столом.– Ты слишком честолюбива, Горри, – поддразнил он ее. – Я играл в карты, когда ты еще училась вышивать. Спорю, что я играл лучше, чем ты вышивала.– За меня все делала Л-Лиззи, – призналась Горация. – Но в карты я играю гораздо лучше, чем вышиваю, уверяю тебя. Р-Роберт, ну пожалуйста!– Я не могу обидеть невинную овечку! – засмеялся он. – У меня не хватит духа!Она вздернула подбородок.– В-возможно, я даже обыграю вас, сэр!– Если я позволю, – улыбнулся он. – А я, несомненно, позволю.– М-мне выиграть? – возмутилась Горация. – Я не р-ребенок, сэр. Если я играю, то играю честно!– Хорошо, – сказал Летбридж. – Я сыграю с тобой всерьез! Она захлопала в ладоши, чем обратила на себя внимание господина, сидевшего рядом с ними в беседке.– Правда?– В пикет на ставку, – сказал Летбридж.– Д-да, конечно. Но знаешь, я могу играть и на высокие с-ставки.– Мы не будем играть на деньги, моя дорогая, – ответил Летбридж, допивая свое шампанское. Она нахмурилась.– Р-Рул не любит, чтобы я закладывала свои драгоценности, – сказала она.– Боже упаси! Мы возьмем выше.– Господи! – воскликнула Горация. – На что же тогда?– На локон – один драгоценный локон твоих волос, – сказал Летбридж. Она отпрянула.– Это глупо, – сказала она. – Я б-бы не смогла.– Я так и думал, – сказал он. – Прости меня, моя дорогая, но ты плохой игрок. Она покраснела.– Да! Я н-не могу играть на свой локон! Это глупо, и мне не следует… К – кроме того, что поставишь ты?Он поднес руку к жабо из брабантских кружев и вынул изящную булавку, которую носил почти всегда. Это была старинная инталия, изображавшая богиню Афину со щитом и совой. Он держал ее на ладони, чтобы Горация могла ее разглядеть.– Она передавалась в моей семье из поколения в поколение, – сказал он. – Я поставлю ее против твоего локона.– Это фамильная вещь? – спросила Горри, касаясь ее кончиком пальца.– Да, – сказал он. – С ней ни один Летбридж никогда не расставался. По этому поводу существует даже прелестная легенда.– И ты в-впрямь ее поставишь? – удивленно спросила Горация.Он снова приколол булавку к жабо.– За твой локон – да! – ответил он. – Я же игрок.– И я тоже, – сказала Горация. – Я сыграю с тобой на мой локон! А чтобы показать, что я играю всерьез… – Она запустила руку в свой ридикюль, пытаясь там что-то найти. – Вот! – Она показала ему маленькие ножницы.Он рассмеялся.– Какая удача, Горри!Она спрятала ножницы в ридикюль.– Вы еще не выиграли, сэр.– Верно, – согласился он. – Договоримся о трех сдачах?– Идет! – сказала Горация. – Играть так играть! Я уже поужинала и хотела бы начать прямо сейчас.– С удовольствием, – поклонился Летбридж и, предложив ей руку, поднялся.Они направились к главному павильону. Обходя весело болтающую группу, Горация, как всегда заикаясь, спросила:– Где мы б-будем играть, Р-Роберт? Только не в этой ш-шумной комнате.Высокая женщина в платье цвета незрелого яблока, услышав ее голос, быстро повернула голову и проводила Горацию удивленным взглядом.– Конечно нет, – сказал Летбридж. – Мы будем играть в той маленькой комнате у террасы, которая тебе так понравилась.Дама в зеленом стояла, погрузившись в размышления, и очнулась, только когда тихий голос произнес у нее за спиной:– Извините, мадам.Она обернулась и, увидев, что загораживает дорогу черному домино, отступила в сторону.Во всех уголках сада все еще слышалась музыка, но скрипачи, игравшие в бальном зале, устроили себе небольшую передышку. Павильон был почти пуст, поскольку ужин еще не закончился. Горация прошла вдоль зала, опираясь на руку Летбриджа, и, выходя на залитую лунным светом террасу, столкнулась в дверях с незнакомцем. Это был человек в черном домино, который поднимался в зал по ступеням террасы. Незнакомец отпрянул в сторону, но каким-то необъяснимым образом край кружевной юбки Горации оказался под его ногой Раздался треск рвущейся материи, за ним возглас Горации и извинения виновника происшествия.– О, мадам! Умоляю, простите меня! Как я мог быть таким неуклюжим!– Ничего страшного, сэр, – холодно сказала Горация, подбирая рукой юбку и проходя на террасу.Человек в черном домино отошел в сторону, чтобы пропустить Летбриджа, следовавшего за ней, и, еще раз принеся извинения, направился в бальный зал.– Какой ужас! – возмущенно воскликнула Горация, глядя на свою оторванную оборку. – Теперь мне придется подколоть ее. Конечно, она окончательно испорчена.– Мне вызвать его? – спросил Летбридж. – Право, он этого заслуживает! Как его угораздило порвать твою юбку?– Бог его знает! – сказала Горация и засмеялась. – Он был пьян, правда? Где мне тебя искать, Р-Роберт?– Я подожду здесь, – ответил он.– И тогда мы будем играть в к-карты?– И тогда будем играть в карты, – согласился он.– Я не з-задержусь, – радостно пообещала Горация и исчезла в глубине бального зала.Лорд Летбридж подошел к низкому парапету террасы и, опершись на него, стал смотреть на пруд с лилиями. Неожиданно кто-то схватил его за шею и развязал шнурки его маски.Застигнутый врасплох, он пытался обернуться, но чьи-то руки сомкнулись на его шее и сдавили ее. Он вцепился в них, пытаясь их разжать.Ленивый голос прошептал ему на ухо:– На этот раз я не задушу тебя, Летбридж. Но охладить твой пыл, безусловно, придется. Думаю, что пруд вполне подойдет для этой цели.Незнакомец отпустил горло Летбриджа, но, прежде чем тот успел повернуться, сильный толчок в спину лишил его равновесия. Он перевалился через парапет и упал прямо в пруд с лилиями.Вскоре зал вновь стал заполняться танцующими, и оркестр заиграл веселую мелодию. Горация, приведя в порядок свое платье, вышла на террасу. Она посмотрела по сторонам, отыскивая взглядом алое домино. Он сидел боком на парапете и задумчиво смотрел на воду. Она подошла к нему:– Я очень задержалась? Человек повернул голову и встал.– Вовсе нет, – вежливо ответил он. – А теперь пойдем в маленькую комнату!Она протянула ему руку, но вдруг отпрянула. Он протянул свою.– Что-нибудь случилось? – мягко спросил он.– Твой г-голос как-то странно звучит. Это… это ведь ты?– Ну конечно! Наверное, я проглотил кость во время ужина, и она поцарапала мне горло. Она позволила взять себя за руку.– Ты уверен, что никто не войдет в комнату? Будет странно выглядеть, если кто-то увидит, как я отдаю с-свой локон тебе – если проиграю.– Кто может тебя узнать? – сказал он, отодвигая тяжелый занавес в конце террасы. – Но тебе не стоит тревожиться. Мы задвинем занавес – вот так, и никто не войдет.Горация стояла у стола в середине маленького салона и наблюдала, как алое домино задергивает занавески. Вдруг она пожалела, что позволила вовлечь себя в эту авантюру. Она не видела ничего дурного в том, чтобы потанцевать с Летбриджем, ужинать при всех, но остаться с ним с глазу на глаз – это уже совсем другое дело.Она украдкой взглянула на своего партнера, но он стоял спиной к свету, и она не могла разглядеть его лицо.– Д-дверь, Р-Роберт?– Заперта, – сказал он. – Она ведет в зал. Нервничаешь, Горри? Говорил же я, что ты не настоящий игрок!– Н-нервничаю? Н-нет! – сказала она с вызовом. – Вы увидите, сэр, что я не такой уж плохой игрок! – Она села за столик и взяла одну из колод для игры в пикет. – Вы готовы?– Конечно, – сказал он, направляясь к другому столику, у стены. – Стаканчик вина, Горри?– Н-нет, благодарю, – ответила она, присев на стул и снова посмотрев на занавешенное окно.Он возвратился к карточному столу, подвинул подсвечник, сел и начал тасовать карты.– Скажи мне, Горри, – сказал он, – ты пришла со мной сегодня ради карт или чтобы подразнить Рула? Она вскочила, затем рассмеялась.– О, Р-Роберт, это так на тебя похоже! Ты всегда т-точно угадываешь.Он продолжал тасовать колоду.– Могу ли я узнать, за что ему такое наказание?– Нет, – ответила она. – Я н-не собираюсь обсуждать своего мужа даже с тобой, Р-Роберт.Он поклонился, как ей показалось, с иронией.– Тысяча извинений, моя дорогая. Я полагаю, ты его высоко ценишь?– Очень в-высоко, – сказала Горация. – Ну, н-начнем? Она выиграла. Затем взяла другую колоду, нетерпеливым жестом откинув мешавшие ей кружева. Игра проходила в молчании – Горация считала себя достаточно хорошим игроком, чтобы разговаривать во время игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
В будуаре витал аромат роз. Вся комната была уставлена чашами с этими цветами – белыми, розовыми и красными. В будуаре, свернувшись калачиком на кушетке и положив щеку на ладошки, спала Горация.Солнечный луч покоился на ее щеке; увидев его, эрл подошел к окну и задернул занавеску. Горация зашевелилась и открыла глаза. Ее взгляд упал на эрла, и глаза ее широко распахнулись. Горация села.– Это вы, м-милорд? Я заснула. Я в-вам нужна?– Да, – сказал Рул. – Но я не хотел будить тебя, Горри.– О, это н-не имеет значения. – Она в ожидании смотрела на него. – Ты пришел, чтобы побранить меня за игру в. мушку вчера вечером? Знаешь, ведь я выиграла.– Моя дорогая Горри, какой я, должно быть, скверный муж? – сказал эрл. – Я прихожу, только чтобы бранить тебя.– Н-нет конечно, но и для этого – тоже; Ведь н-ничего не произошло?– Едва ли это можно назвать происшествием. Скорее – нечто скучное и утомительное.– О Боже! – вздохнула Горация. Она с беспокойством взглянула на него: – Вы б-будете скверным мужем, сэр. Знаю, что будете.– Надеюсь, что нет, – сказал Рул, – но дело в том, что мой кузен связал твое имя с именем Летбриджа.– С-связал мое имя! – повторила Горация. – Н-ну так Кросби – с-самая противная жаба на свете! Что же он сказал?– Нечто весьма грубое, – ответил эрл. – Я не стану тебя расстраивать, повторяя это.– Полагаю, он д-думает, будто я влюблена в Роберта, – глядя ему прямо в глаза, заявила Горация. – Но это не т-так, и мне все равно, что он говорит!– Безусловно, никому нет дела до того, что говорит Кросби. К несчастью, он это сказал при Пелхэме, и Пелхэм не самым умным образом вызвал его на дуэль. Горация захлопала в ладоши.– Д-дуэль? О, как чудесно! А с Пелхэмом все в порядке?– С ним ничего не произошло, а вот с Кросби…– Очень рада это слышать, – сказала Горация. – Неужели ты думал, что это меня б-будет раздражать? Он улыбнулся:– Нет. Но боюсь, что это будет раздражать Пелхэма. Необходимо держать Летбриджа подальше. Ты осознаешь это, Горри?– Нет, – упрямо сказала Горация. – Нет, н-не осознаю!– Тогда постараюсь объяснить. Ты сделала Летбриджа своим другом, или, скажем так, ты решила стать его другом.– Это, сэр, одно и то же.– Напротив, дорогая, это большая разница. Но, как бы то ни было, ты, вероятно, часто бываешь в его компании.– В этом нет н-ничего особенного, сэр, – сказала Горация; брови ее начали хмуриться.– Совсем ничего, – спокойно ответил его светлость. – Но мне придется говорить с тобой откровенно, Горри. Поскольку Пелхэм посчитал, что это дело стоит дуэли, мало кто из людей поверит, что за этим. ничего не кроется.Горация вспыхнула, но твердо ответила:– Мне в-все равно, чему поверят люди! Ты сам сказал, что в этом ничего такого нет, так что если тебе до этого нет дела, то и другим не должно быть!Он поднял брови.– Моя дорогая .Горри, я, кажется, ясно дал тебе понять, что беспокоят меня последствия.Горация фыркнула. Он посмотрел на нее, затем наклонился и, взяв ее руки в свои, поднял с кресла.– Не хмурься, Горри, – сказал он. – Сделай мне одолжение, оставь эту дружбу с Летбриджем! – Его руки скользили по ее рукам, он улыбался ей весело и лукаво – Милая моя, я знаю, что довольно стар, но мы могли бы ладить гораздо лучше.Перед Горацией возник образ леди Мейси. Она отстранилась от эрла и сказала, с трудом сдерживая слезы:– М-милорд, мы же договаривались, что не будем мешать друг другу. Согласитесь, я н-не вмешиваюсь в ваши дела. Более того, у м-меня нет такого желания, уверяю вас. Я не могу отстранить Р-Роберта т-только из-за того, что могут сказать дурные люди.Улыбка из его глаз исчезла,– Понятно… Горри, как ты думаешь, имеет ли право муж приказывать, если он не может просить?– Вы не м-можете заставить меня п-подчиниться вам, милорд!– Какое гадкое слово, моя дорогая! – заметил эрл. – никогда никого в жизни не заставлял себе подчиняться. Она пришла в легкое замешательство.– Скажите, что вы с-собираетесь делать, сэр?– Дорогая Горри, конечно же, я собираюсь положить конец твоим отношениям с Робертом Летбриджем.– Н-но ты не м-можешь! – заявила Горация.Эрл открыл табакерку и лениво взял из нее щепотку.– Нет? – учтиво переспросил он.– Нет!Эрл щелкнул табакеркой.– Ты что-нибудь еще хочешь мне сказать? – спросила Горация, бледная от негодования.– Больше ничего, моя дорогая, – заявил его светлость весело.Горация издала звук, подобный тому, который издает разозленный котенок, и выскочила из комнаты. Глава 11 Горация, имевшая, безусловно, сильную волю, тем не менее была не в силах противостоять соблазнам. Мысль о том, что весь высший свет смотрел на нее, заставила Горацию вести себя еще более вызывающе. Предположение о том, что она, Горация Уинвуд, влюбилась в Летбриджа, было просто нелепым. Но следовало иметь в виду, что жена Летбриджа едва согласилась бы делить благосклонность мужа с его любовницей.Итак, выбрав весьма подходящий объект, чтобы пробудить ревность у его светлости, Горация стала думать, какой бы необычный поступок ей совершить. Долго думать не пришлось – она быстро нашла именно то, что искала.В Рейнлее давали бал-маскарад, на который, по правде говоря, она уже и не надеялась попасть, поскольку Рул недвусмысленно дал ей понять, что сопровождать ее туда не намерен. По этому поводу между ними произошла небольшая ссора, но Рул прекратил ее, шутливо сказав:– Не думаю, что тебе бы там понравилось, моя дорогая. Это сборище далеко не светское.Горация знала, что маскарады рассматривались в их кругу как нечто вульгарное, и согласилась с эрлом. Но теперь дело приобрело совсем иную окраску, и она решила непременно посетить бал – естественно, в сопровождении Летбриджа. Скандал ей не грозил, поскольку предполагалось, что они оба будут в масках, и единственным человеком, кто мог бы их разоблачить, был милорд Рул.Теперь следовало уговорить Летбриджа. Она опасалась, что сделать это будет нелегко. Но все решилось само собой.– Взять тебя на маскарад в Рейнлей, Горри? – удивился он. – Но зачем?– П-потому что мне хочется пойти. Ты возьмешь меня с собой? – спросила Горация.– Конечно, возьму, – ответил Летбридж, склоняясь над ее рукой.На пятый день, вечером, экипаж лорда Летбриджа остановился на Гросвенор – сквер, и миледи Рул в пышном бальном платье и в маске вышла из дома, сбежала по ступенькам и села в карету.– Если его светлость спросит, передайте ему, что я отправилась в Рейнлей, – беззаботно сказала она мажордому.По приезде в Рейнлей Горация испытала большую радость оттого, что все-таки попала сюда. Сады были расцвечены множеством фонарей, размещенных с большим вкусом. В воздухе плыли звуки вальсов и мазурок, толпы гостей, танцующих, весело щебечущих, просто гуляющих, заполняли аллеи и тропинки, посыпанные мелким гравием. На каждом шагу встречались ротонды и павильоны с разнообразными закусками и освежающими напитками.Глядя сквозь щели маски, Горация повернулась к Летбриджу, стоявшему рядом в алом домино, и воскликнула:– Я так р-рада, что мы пришли! Посмотри, как здесь прелестно! Тебе хорошо, Р-Роберт?– В твоей компании – да, – ответил он. – Не хочешь ли потанцевать, дорогая?– Да, конечно! – восторженно воскликнула Горация. Казалось, ничто не могло шокировать присутствующих, но Горация была неприятно поражена при виде двух кавалеров, молотивших друг друга кулаками из-за дамы в маске. При этом дама комментировала кулачный поединок далеко не светскими выкриками и смехом. Горация ничего не сказала, но про себя подумала, что Рул не напрасно запретил ей посещать маскарады.Однако, надо отдать ему должное, лорд Летбридж вел свою прекрасную спутницу осторожно, минуя шумные сборища, а она продолжала восхищаться царившим вокруг весельем. Как она сказала во время ужина, это самое прекрасное и захватывающее зрелище, какое только можно вообразить, и для полноты счастья недостает только одного.– Боже, Горри, что же это может быть? – с насмешливым удивлением спросил Летбридж. Она улыбнулась:– Р-Роберт, это был бы самый прекрасный вечер в моей жизни, если бы только мы с-смогли с тобой сыграть в карты!– Ох, капризница! – ласково сказал Летбридж. – Говори тише, а то ты, боюсь, шокируешь вон того господина, который, по-моему, прислушивается к нашему разговору.– Ты же не любишь т-танцевать, Роберт, ведь не любишь же! А я хочу попробовать с тобой свои силы за карточным столом.– Ты слишком честолюбива, Горри, – поддразнил он ее. – Я играл в карты, когда ты еще училась вышивать. Спорю, что я играл лучше, чем ты вышивала.– За меня все делала Л-Лиззи, – призналась Горация. – Но в карты я играю гораздо лучше, чем вышиваю, уверяю тебя. Р-Роберт, ну пожалуйста!– Я не могу обидеть невинную овечку! – засмеялся он. – У меня не хватит духа!Она вздернула подбородок.– В-возможно, я даже обыграю вас, сэр!– Если я позволю, – улыбнулся он. – А я, несомненно, позволю.– М-мне выиграть? – возмутилась Горация. – Я не р-ребенок, сэр. Если я играю, то играю честно!– Хорошо, – сказал Летбридж. – Я сыграю с тобой всерьез! Она захлопала в ладоши, чем обратила на себя внимание господина, сидевшего рядом с ними в беседке.– Правда?– В пикет на ставку, – сказал Летбридж.– Д-да, конечно. Но знаешь, я могу играть и на высокие с-ставки.– Мы не будем играть на деньги, моя дорогая, – ответил Летбридж, допивая свое шампанское. Она нахмурилась.– Р-Рул не любит, чтобы я закладывала свои драгоценности, – сказала она.– Боже упаси! Мы возьмем выше.– Господи! – воскликнула Горация. – На что же тогда?– На локон – один драгоценный локон твоих волос, – сказал Летбридж. Она отпрянула.– Это глупо, – сказала она. – Я б-бы не смогла.– Я так и думал, – сказал он. – Прости меня, моя дорогая, но ты плохой игрок. Она покраснела.– Да! Я н-не могу играть на свой локон! Это глупо, и мне не следует… К – кроме того, что поставишь ты?Он поднес руку к жабо из брабантских кружев и вынул изящную булавку, которую носил почти всегда. Это была старинная инталия, изображавшая богиню Афину со щитом и совой. Он держал ее на ладони, чтобы Горация могла ее разглядеть.– Она передавалась в моей семье из поколения в поколение, – сказал он. – Я поставлю ее против твоего локона.– Это фамильная вещь? – спросила Горри, касаясь ее кончиком пальца.– Да, – сказал он. – С ней ни один Летбридж никогда не расставался. По этому поводу существует даже прелестная легенда.– И ты в-впрямь ее поставишь? – удивленно спросила Горация.Он снова приколол булавку к жабо.– За твой локон – да! – ответил он. – Я же игрок.– И я тоже, – сказала Горация. – Я сыграю с тобой на мой локон! А чтобы показать, что я играю всерьез… – Она запустила руку в свой ридикюль, пытаясь там что-то найти. – Вот! – Она показала ему маленькие ножницы.Он рассмеялся.– Какая удача, Горри!Она спрятала ножницы в ридикюль.– Вы еще не выиграли, сэр.– Верно, – согласился он. – Договоримся о трех сдачах?– Идет! – сказала Горация. – Играть так играть! Я уже поужинала и хотела бы начать прямо сейчас.– С удовольствием, – поклонился Летбридж и, предложив ей руку, поднялся.Они направились к главному павильону. Обходя весело болтающую группу, Горация, как всегда заикаясь, спросила:– Где мы б-будем играть, Р-Роберт? Только не в этой ш-шумной комнате.Высокая женщина в платье цвета незрелого яблока, услышав ее голос, быстро повернула голову и проводила Горацию удивленным взглядом.– Конечно нет, – сказал Летбридж. – Мы будем играть в той маленькой комнате у террасы, которая тебе так понравилась.Дама в зеленом стояла, погрузившись в размышления, и очнулась, только когда тихий голос произнес у нее за спиной:– Извините, мадам.Она обернулась и, увидев, что загораживает дорогу черному домино, отступила в сторону.Во всех уголках сада все еще слышалась музыка, но скрипачи, игравшие в бальном зале, устроили себе небольшую передышку. Павильон был почти пуст, поскольку ужин еще не закончился. Горация прошла вдоль зала, опираясь на руку Летбриджа, и, выходя на залитую лунным светом террасу, столкнулась в дверях с незнакомцем. Это был человек в черном домино, который поднимался в зал по ступеням террасы. Незнакомец отпрянул в сторону, но каким-то необъяснимым образом край кружевной юбки Горации оказался под его ногой Раздался треск рвущейся материи, за ним возглас Горации и извинения виновника происшествия.– О, мадам! Умоляю, простите меня! Как я мог быть таким неуклюжим!– Ничего страшного, сэр, – холодно сказала Горация, подбирая рукой юбку и проходя на террасу.Человек в черном домино отошел в сторону, чтобы пропустить Летбриджа, следовавшего за ней, и, еще раз принеся извинения, направился в бальный зал.– Какой ужас! – возмущенно воскликнула Горация, глядя на свою оторванную оборку. – Теперь мне придется подколоть ее. Конечно, она окончательно испорчена.– Мне вызвать его? – спросил Летбридж. – Право, он этого заслуживает! Как его угораздило порвать твою юбку?– Бог его знает! – сказала Горация и засмеялась. – Он был пьян, правда? Где мне тебя искать, Р-Роберт?– Я подожду здесь, – ответил он.– И тогда мы будем играть в к-карты?– И тогда будем играть в карты, – согласился он.– Я не з-задержусь, – радостно пообещала Горация и исчезла в глубине бального зала.Лорд Летбридж подошел к низкому парапету террасы и, опершись на него, стал смотреть на пруд с лилиями. Неожиданно кто-то схватил его за шею и развязал шнурки его маски.Застигнутый врасплох, он пытался обернуться, но чьи-то руки сомкнулись на его шее и сдавили ее. Он вцепился в них, пытаясь их разжать.Ленивый голос прошептал ему на ухо:– На этот раз я не задушу тебя, Летбридж. Но охладить твой пыл, безусловно, придется. Думаю, что пруд вполне подойдет для этой цели.Незнакомец отпустил горло Летбриджа, но, прежде чем тот успел повернуться, сильный толчок в спину лишил его равновесия. Он перевалился через парапет и упал прямо в пруд с лилиями.Вскоре зал вновь стал заполняться танцующими, и оркестр заиграл веселую мелодию. Горация, приведя в порядок свое платье, вышла на террасу. Она посмотрела по сторонам, отыскивая взглядом алое домино. Он сидел боком на парапете и задумчиво смотрел на воду. Она подошла к нему:– Я очень задержалась? Человек повернул голову и встал.– Вовсе нет, – вежливо ответил он. – А теперь пойдем в маленькую комнату!Она протянула ему руку, но вдруг отпрянула. Он протянул свою.– Что-нибудь случилось? – мягко спросил он.– Твой г-голос как-то странно звучит. Это… это ведь ты?– Ну конечно! Наверное, я проглотил кость во время ужина, и она поцарапала мне горло. Она позволила взять себя за руку.– Ты уверен, что никто не войдет в комнату? Будет странно выглядеть, если кто-то увидит, как я отдаю с-свой локон тебе – если проиграю.– Кто может тебя узнать? – сказал он, отодвигая тяжелый занавес в конце террасы. – Но тебе не стоит тревожиться. Мы задвинем занавес – вот так, и никто не войдет.Горация стояла у стола в середине маленького салона и наблюдала, как алое домино задергивает занавески. Вдруг она пожалела, что позволила вовлечь себя в эту авантюру. Она не видела ничего дурного в том, чтобы потанцевать с Летбриджем, ужинать при всех, но остаться с ним с глазу на глаз – это уже совсем другое дело.Она украдкой взглянула на своего партнера, но он стоял спиной к свету, и она не могла разглядеть его лицо.– Д-дверь, Р-Роберт?– Заперта, – сказал он. – Она ведет в зал. Нервничаешь, Горри? Говорил же я, что ты не настоящий игрок!– Н-нервничаю? Н-нет! – сказала она с вызовом. – Вы увидите, сэр, что я не такой уж плохой игрок! – Она села за столик и взяла одну из колод для игры в пикет. – Вы готовы?– Конечно, – сказал он, направляясь к другому столику, у стены. – Стаканчик вина, Горри?– Н-нет, благодарю, – ответила она, присев на стул и снова посмотрев на занавешенное окно.Он возвратился к карточному столу, подвинул подсвечник, сел и начал тасовать карты.– Скажи мне, Горри, – сказал он, – ты пришла со мной сегодня ради карт или чтобы подразнить Рула? Она вскочила, затем рассмеялась.– О, Р-Роберт, это так на тебя похоже! Ты всегда т-точно угадываешь.Он продолжал тасовать колоду.– Могу ли я узнать, за что ему такое наказание?– Нет, – ответила она. – Я н-не собираюсь обсуждать своего мужа даже с тобой, Р-Роберт.Он поклонился, как ей показалось, с иронией.– Тысяча извинений, моя дорогая. Я полагаю, ты его высоко ценишь?– Очень в-высоко, – сказала Горация. – Ну, н-начнем? Она выиграла. Затем взяла другую колоду, нетерпеливым жестом откинув мешавшие ей кружева. Игра проходила в молчании – Горация считала себя достаточно хорошим игроком, чтобы разговаривать во время игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23