Мархем спрыгнул с коня и подошел к Саре, зачарованно сидящей в повозке. Мягкий грунт заглушил звон его шпор.
- Приехали, девочка. Солнце уже зашло, и мы проведем ночь здесь. - Он протянул ей руку.
Она заглянула в темный омут его глаз, неотрывно смотрящих на нее, и даже растерялась от того, что безошибочно прочитала в них. Глубоко вздохнув, она положила руки на широкие плечи замершего в ожидании капитана. Он мягко опустил ее на землю и так и остался стоять, держа ее за талию. Она попыталась высвободиться из его рук и тут же споткнулась о колесо повозки.
- Мы стоим прямо на тропинке. А что, если кто-нибудь захочет пройти?
- Здесь не Айова, где по дорогам день и ночь кишат фургоны и повозки. - Он указал на скрывающуюся в густой растительности узкую тропу. - Если кто-нибудь и захочет пройти по этой тропе, мы уж как-нибудь сумеем укрыться от его взгляда.
Сара понимала, что задает наивные вопросы, но не знала другого способа выяснить то, что ее интересует. Ей вспомнились слова мисс Арнольд: «Нельзя стесняться вопросов, как же еще вы будете познавать мир?»
- Мне надо будет сегодня готовить? - Его руки так крепко сжимали ее талию, что она едва дышала, испытывая в то же время необыкновенное чувство уверенности и покоя.
Мархем покачал головой:
- Мы съедим то, что приготовила Лус. Нельзя допустить, чтобы пропала такая вкусная еда. - Он отпустил ее. - Можете идти, но не теряйтесь из виду. - Он проводил взглядом Бонга и Рудольфо, которые гнали к зарослям лошадей и мулов. - Они идут к реке, но вам лучше далеко не отходить без провожатых.
Сара вспыхнула, повернулась и молча пошла в глубь леса, чувствуя спиной внимательный взгляд карих глаз, потом так же молча скользнула в сторону, пристально всматриваясь в покрытую густой травой землю. Остановившись возле изо всех сил тянущейся к свету карликовой пальмы, она резко обернулась, Мархем Нэш все еще смотрел ей вслед.
- Осторожнее. Смотрите под ноги и вокруг себя, мисс Айова. Помните, что здесь могут быть змеи.
Сара застыла среди листвы, касающейся рук, лица, юбки. Змеи? Она не могла сдвинуться с места - ни назад, ни вперед.
- Вы видите меня? - услышала Сара его голос.
Она повернулась и посмотрела в просвет между листвой. Мархем Нэш смотрел на то место, где она только что была. Да, она видит его и слышит. А он видит ее?
- Ответьте, - вновь резко прозвучал его голос.
- Я вижу вас. Я скоро вернусь. - Она старалась говорить как можно мягче.
Когда Сара вновь подошла к повозке, Мархем уже достал из нее матерчатую сумку с едой.
- Вокруг что-то не видно банановых деревьев. Я поищу что-нибудь, что можно использовать в качестве тарелок, - заявил он, скрываясь в зарослях.
Вернувшись, он протянул ей куски деревянной коры с обломанными и скругленными краями.
- Воспользуемся корой. Мы заночуем здесь, около повозок, и не будем разжигать костер.
- Мы будем спать здесь? - Сара и сама удивилась, что ей раньше не пришло в голову, где они будут спать.
- А вы полагали, что мы будем ночевать в отеле? Вы ляжете под повозку, а мы втроем расположимся вокруг. Это лучший вариант. - Он подошел к повозке и вытащил скатанную в тюк постель, которую Лус сделала для Сары по его просьбе. - У вас даже будет крыша над головой. Это большая роскошь для филиппинских джунглей, - усмехнулся он.
Лежа под повозкой, Сара любовалась полоской лилового бархатного неба, усеянного звездами, которые вспыхивали белыми, розовыми и зелеными огоньками.
«Держу пари, что Мархем видит не узкую полоску, а все небо целиком», - подумала она и придвинулась ближе к колесу, чтобы увидеть то, что видят его широко открытые глаза.
Переодетый в рубашку цвета хаки, он лежал, вытянувшись во весь рост, подложив под голову седло. Чтобы удобнее было смотреть, она приподняла край белой москитной сетки, прикрепленной за кольцо на дне повозки.
- Что вы там видите, капитан Нэш?
- Я ничего не вижу. Я думаю. - Он повернул голову в ее сторону.
Их лица разъединяло всего несколько дюймов.
- А сейчас я вижу молодую леди, которая в самом скором времени вся покроется укусами москитов, если не опустит москитную сетку.
- Но в домике священника не было москитных сеток.
- Армейские службы пытаются очистить Манилу от этой заразы, мы тоже этим занимаемся, и это очень нужная работа. Да и потом, вы тогда так устали, что не заметили бы даже целую армию летающих насекомых.
- Но у вас, у Бонга и у Рудольфо нет сеток.
- Мы недостаточно сладкие для этих дьяволов. Но когда они увидят вашу нежную, розовую кожу... хм... хм... они позовут свои семьи и всех своих знакомых на многие мили вокруг, чтобы все могли насладиться вашим телом, дорогая.
Но она все равно не опускала сетку до конца, чтобы все-таки видеть капитана.
- Не беспокойтесь о москитах. Лучше скажите мне, о чем вы думаете?
- О том, что это небо прекрасно, но небо в резервации еще прекраснее.
- Капитан, неужели вы соскучились по дому?
- Да нет. Просто ваши расспросы заставили меня о нем вспомнить. Но теперь мой дом - военная часть, и я этим вполне доволен. - Он подвинулся поближе к колесу, разделявшему их, словно барьер. - А вы? Еще не скучаете по дому?
- Наверное, немного. Но я не жалею, что осталась, если вы это имеете в виду.
Они стали говорить тише, увидев, что к ним подходит Бонг, который спал по другую сторону повозки. Разбуженный Бонгом Рудольфо сел на одеяле, ему, как выразился Мархем, предстояло идти в первый караул. Сара решила, что это, вероятно, принято в армии - все время кому-нибудь находиться в карауле. Но здесь караулить было вроде бы незачем.
- Возможно, потом вы и пожалеете, юная леди. На Филиппинских островах все совсем по-другому.
- Не думаю. - В глазах Сары промелькнуло любопытство. - А вы жалеете, что уехали из Оклахомской резервации и поступили служить в армию?
- Я знал, что когда-нибудь мне придется навсегда расстаться с домом, и решил поехать учиться на Запад, в Массачусетс. Мама взяла с меня слово, что там я поступлю служить в армию. Что я и сделал. Мудрая старушка.
- Почему она так хотела, чтобы вы пошли служить на Западе?
Мархем улыбнулся, и при свете звезд она увидела белую полоску зубов на фоне темного загорелого лица. Он перевернулся на живот и оперся подбородком на руки.
- Они знали, что у меня диплом об окончании хорошей школы, что фамилия моя - Нэш, а отец - из Кентукки... и что я белый.
- А... - Сара покраснела. Разумеется, он никогда не смог бы поступить на службу в армию там, где знают, что его мать индианка. И, конечно, он никогда бы не стал офицером.
- Извините.
- Не стоит извиняться. Я получил от этих двух культур все лучшее. Детство я провел как индеец... лучшее детство трудно себе представить. Охота, рыбалка, абсолютная свобода, слияние с природой. - Ее опять ослепила белозубая улыбка, - В армии я передаю свои знания другим людям, обучаю их владеть оружием и тоже в основном на открытом воздухе. - Он опять лег на спину и, глядя на звезды, радостно произнес: - У меня прекрасная жизнь.
- Вы не жалеете об утерянной свободе, о той жизни, которой живут индейцы?
- У меня была свобода, пока она вообще у индейцев была. Я охотился и каждый день ловил рыбу, ночевал с друзьями в лесу у костра, где мы рассказывали друг другу старинные легенды и предания. - И снова улыбка осветила его лицо. - Сейчас все не так. Теперь индейским детям приходится жить как белым, Иначе о них забывают, их опережают, оставляя на задворках современного мира. - Он помолчал, - Мы должны измениться, иначе наш народ погибнет от болезней, пьянства и тяжелого труда, все равно где, в резервации или в большом городе. Резервация - это единственное место, где индеец может сохранить чувство собственного достоинства, - тихи сказал он и бросил камешек в ближайший куст олеандра.
Захлопала крыльями какая-то птица, заглушив на минуту наполнявшие джунгли жужжание и стрекот бесчисленных насекомых. Может быть, среди них были и те самые трехдюймовые жуки, которых показывал ей Рудольфо? Они совсем не были страшными, а даже красивыми, похожими на фальшивые драгоценности.
Голос Мархема вернул ее к разговору.
- У моих детей уже не будет такого опыта, какой был у меня. Даже если я вернусь в резервацию. Время индейцев прошло... а с ним и образ жизни индейцев, каким он был во времена моего детства, со своеобразными обычаями и языком, тем самым, на котором говорили мои предки. - Он вздохнул.
Эта безропотная покорность поразила Сару.
- Мама говорит: успех в мире белых в наши дни зависит от внешности.
Сара переменила положение.
- Вы совсем не похожи на индейца, каким я его себе представляла. Я имею в виду... - Что она имела в виду?
Она долго смеялась и успокоилась только тогда, когда с другой стороны повозки возник Рудольфо и внимательно посмотрел на них.
- Вы имеете в виду, что я не похож на первобытного дикаря, петому что хожу не в набедренной повязке, а в застегнутом на все пуговицы мундире? - Мархем приподнялся на локте и заботливо подоткнул москитную сетку под ее убогое ложе, - Но, Сара, вы ведь совсем не знаете меня. Да, я образованный индеец. Может быть, даже более образованный, чем вы, школьная учительница, но иногда... иногда дикарь во мне проявляется, и совсем не так, как вы ожидаете, - он ткнул себя в грудь сильной, мускулистой рукой, - иногда прелести цивилизации становятся не только ненужными, но даже лишними.
Он хрипло рассмеялся и повернулся к ней спиной.
- А теперь лучше закрывайте ваши любопытные голубые глазки и засыпайте, моя хорошая. Легкая часть нашего маршрута закончилась.
Глава 9
Когда на пятый день путешествия они в очередной раз были вынуждены остановиться, дорога сузилась до едва заметной тропки. Лианы, ползучие растения, кусты всех видов и ежевичник соединились и преуспели в безумном порыве стереть все следы пребывания двуногих и четвероногих пришельцев. Несмотря на все усилия маленького пони, впряженного в каррамото, повозка на высоких колесах не могла продвинуться дальше ни на дюйм.
- Пора вам пересаживаться на лошадь, Сара. Мы переложим вещи здесь, и Рудольфе двинется назад завтра утром.
Бонг своим мачете расчистил место для лагеря. Мархем, Бонг и Рудольфе начали вытаскивать мешки и тюки из повозки, а Сара складывала камни для костра. Вдруг она как будто впервые увидела свои руки и бросила работу. Она поднесла ладони к глазам и с ужасом уставилась на них. Они были безобразны - потемневшие от загара, с короткими толстыми пальцами, обломанными ногтями, огрубевшие рабочие руки. Мама всегда говорила, что белые, ухоженные руки с длинными ногтями скажут о положении женщины в обществе больше, чем что-либо другое. Сара пожала плечами. Какое это теперь имеет для нее значение? Она собирается посвятить жизнь обучению юных филиппинцев чтению и письму, теперь руки для нее - только инструмент. И красота не самое главное для хорошего инструмента. Теперь ее руки действительно пригодны для работы.
«Странно, - подумала она, - я делаю порученную мне работу так, будто делала ее всю свою жизнь. Пакую и укладываю вещи, готовлю еду, чищу посуду, и все это кажется мне абсолютно естественным и совсем нетрудным».
Она узнала, что можно чистить посуду песком, а в клеенчатых пакетах еда прекрасно сохраняется в течение дня. Она полюбила рыбу. В Айове Сара никогда не проявляла интереса к рыбе и изменила своим вкусам из-за Бонга. Капрал ловил маленьких рыбок почти каждый вечер, когда они останавливались на ночевку. Рыбки были такие крошечные, что их не надо было ни чистить, ни потрошить. Ее научили нанизывать рыбку на тоненькие палочки и запекать в углях костра, доводя их до бурого цвета. Сначала она отказывалась есть рыбу, несмотря на уговоры Мархема. Потом аппетитно хрустящие двухдюймовые рыбки стали любимым блюдом Сары. Она ела их с головой, хвостом, глазами, костями и всем остальным.
Рис Сара, конечно, тоже ела, но иногда ей больше хотелось картошки.
- Нужно готовить рис, как только предоставляется такая возможность, - объяснил Мархем. - Это часть контакта с коренным населением. Они могут есть все, что угодно, но рис - обязательное блюдо. Он для них все равно, что для нас картофель или хлеб.
Теперь Сара с гордостью могла сказать, что умеет приготовить рис таким клейким, как любят Бонг и Рудольфо. Она подумала, что рис, наверное, и должен быть клейким, чтобы его удобно было есть руками. Приготовить рассыпчатый рис, рисинка от рисинки, как готовит ее мама, в дороге было бы невозможно, а маленькие шарики можно взять пальцами и положить в рот. Бонг научил ее, как их готовить, требуя, чтобы они были клейкими... в общем, она сейчас готовит именно так. «Мама, безусловно, может мной гордиться», - уверяла она себя.
Закипел кофе, и из носика синего эмалированного кофейника вырвалась струйка пара. Сара схватила его, используя подол юбки как рукавицу. Кофейник неожиданно изрыгнул черную жидкость, обжегшую ей руку. Она вскрикнула и отскочила со слезами на глазах.
- Вот что бывает с хвастунами, - прошептала Сара, дуя на большое красное пятно на правой руке.
- Вы в порядке, Сара? - Мархем с ружьем в руках, тяжело дыша, выскочил перед ней на тропу. - Что случилось? Змея?
Она молча помотала головой и вместо объяснений показала руку. Он улыбнулся и подтолкнул ее к ведру с водой.
- Окуните руку. Холодная вода - лучшее лекарство от ожога.
- Я только что принесла эту воду с родника. Она для питья и приготовления пищи.
- Делайте, что вам говорят. Я принесу еще воды.
Он схватил ее руку и погрузил в холодную воду.
- В любом случае ваши душистые маленькие ручки не испортят ее. - Он усмехнулся и зачерпнул из ведра полную кружку воды. - Ох-ох-ох. Она стала куда вкуснее и душистее! - Он присел рядом с ней на корточки с озабоченным лицом. - Чувствуете себя получше?
Вода действительно уменьшила боль, Сара вынула руку, но боль вернулась снова, и она поспешила вновь опустить ее в приятную прохладу.
- Дома мы всегда пользовались маслом, мама говорит, что это лучшее средство от ожога.
- Не хочу спорить с вашей мамой, но холодная вода лучше. - Мархем подвинулся к ней. - Да у нас и нет масла. В полевых условиях вода гораздо доступнее, и мы всегда используем ее при ожогах.
- В этом путешествии я каждый час узнаю что-нибудь новое или делаю то, чего никогда раньше не делала.
- Неужели, Сара? - По выражению его лица она не могла понять, шутит он или говорит серьезно.
- Если вы думаете, что раньше я никогда не обжигалась, то вы ошибаетесь. Каждая женщина, которой приходится готовить, обжигалась десятки раз.
- Особенно, когда она только учится это делать, ведь так?
- Я училась готовить в шесть лет.
- Но не на костре?
- Что это такое вы говорите?
Кровь бросилась ей в лицо. Вся ее похвальба перед самой собой обернулась конфузом.
- Из ваших слов я заключил, что вы только избалованная дочь преуспевающих фермеров, которая решила стать учительницей, чтобы не заниматься грязной работой! - Мархем усмехнулся, и его белые зубы блеснули на смуглом лице. - Я не прав?
Она должна быть откровенной, тем более что все сказанное им абсолютная правда. Сара стыдливо кивнула, но потом опять гордо вздернула голову. Она хотела, чтобы ее жизнь изменилась, и готова была учиться всему, что для этого потребуется, и столько времени, сколько надо.
- Не стоит стыдиться своего воспитания, но и не следует забывать многое из того, что вы делаете сейчас и будете делать в будущем, - все это вы делаете в первый раз. Не бойтесь обращаться за помощью. - И опять улыбка осветила его лицо. - Завтра мы будем переходить вброд реку. Мне понадобится ваша помощь и помощь Бонга, и я не стесняюсь сказать об этом.
Говоря все это, Мархем поглаживал ее здоровую руку своей большой, крепкой ладонью. В этом мягком поглаживании было столько нежности, что она совсем забыла про боль в обожженной руке. Сара закрыла глаза, желая только, чтобы он никогда не отпускал ее руку. Ей хотелось положить голову ему на грудь. Ей хотелось... Сара резко открыла глаза. Нет. Ей нужна независимость... Она выдернула руку из его ладони и встала на ноги. Что это с ней? Ведь она не ребенок, а замужняя женщина, вдова и не нуждается в утешении и сочувствии. Она сама справится со своими заботами и трудностями.
- Спасибо, капитан Нэш. Я чувствую себя нормально.
- О, мы опять вернулись к капитану Нэшу. Что случилось на этот раз, мадам?
- Ничего не случилось. Просто у вас много неотложных дел, а мне надо закончить с приготовлением ужина. Ожог был несильный. Я просто испугалась. - Она подошла к костру и опять с помощью своей юбки сняла с огня медный котелок с рисом на ужин и еще два с едой на следующий день. - Рис готов. Надо подождать лишь несколько минут, чтобы он как следует разбух.
Капитан молча взял жестяное ведро и пошел к роднику.
После ужина Мархем сказал ей только одну фразу:
- Желаю вам хорошо выспаться сегодня, это последняя ночь, которую вы проведете под крышей, пока мы не доберемся до места, мадам учительница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
- Приехали, девочка. Солнце уже зашло, и мы проведем ночь здесь. - Он протянул ей руку.
Она заглянула в темный омут его глаз, неотрывно смотрящих на нее, и даже растерялась от того, что безошибочно прочитала в них. Глубоко вздохнув, она положила руки на широкие плечи замершего в ожидании капитана. Он мягко опустил ее на землю и так и остался стоять, держа ее за талию. Она попыталась высвободиться из его рук и тут же споткнулась о колесо повозки.
- Мы стоим прямо на тропинке. А что, если кто-нибудь захочет пройти?
- Здесь не Айова, где по дорогам день и ночь кишат фургоны и повозки. - Он указал на скрывающуюся в густой растительности узкую тропу. - Если кто-нибудь и захочет пройти по этой тропе, мы уж как-нибудь сумеем укрыться от его взгляда.
Сара понимала, что задает наивные вопросы, но не знала другого способа выяснить то, что ее интересует. Ей вспомнились слова мисс Арнольд: «Нельзя стесняться вопросов, как же еще вы будете познавать мир?»
- Мне надо будет сегодня готовить? - Его руки так крепко сжимали ее талию, что она едва дышала, испытывая в то же время необыкновенное чувство уверенности и покоя.
Мархем покачал головой:
- Мы съедим то, что приготовила Лус. Нельзя допустить, чтобы пропала такая вкусная еда. - Он отпустил ее. - Можете идти, но не теряйтесь из виду. - Он проводил взглядом Бонга и Рудольфо, которые гнали к зарослям лошадей и мулов. - Они идут к реке, но вам лучше далеко не отходить без провожатых.
Сара вспыхнула, повернулась и молча пошла в глубь леса, чувствуя спиной внимательный взгляд карих глаз, потом так же молча скользнула в сторону, пристально всматриваясь в покрытую густой травой землю. Остановившись возле изо всех сил тянущейся к свету карликовой пальмы, она резко обернулась, Мархем Нэш все еще смотрел ей вслед.
- Осторожнее. Смотрите под ноги и вокруг себя, мисс Айова. Помните, что здесь могут быть змеи.
Сара застыла среди листвы, касающейся рук, лица, юбки. Змеи? Она не могла сдвинуться с места - ни назад, ни вперед.
- Вы видите меня? - услышала Сара его голос.
Она повернулась и посмотрела в просвет между листвой. Мархем Нэш смотрел на то место, где она только что была. Да, она видит его и слышит. А он видит ее?
- Ответьте, - вновь резко прозвучал его голос.
- Я вижу вас. Я скоро вернусь. - Она старалась говорить как можно мягче.
Когда Сара вновь подошла к повозке, Мархем уже достал из нее матерчатую сумку с едой.
- Вокруг что-то не видно банановых деревьев. Я поищу что-нибудь, что можно использовать в качестве тарелок, - заявил он, скрываясь в зарослях.
Вернувшись, он протянул ей куски деревянной коры с обломанными и скругленными краями.
- Воспользуемся корой. Мы заночуем здесь, около повозок, и не будем разжигать костер.
- Мы будем спать здесь? - Сара и сама удивилась, что ей раньше не пришло в голову, где они будут спать.
- А вы полагали, что мы будем ночевать в отеле? Вы ляжете под повозку, а мы втроем расположимся вокруг. Это лучший вариант. - Он подошел к повозке и вытащил скатанную в тюк постель, которую Лус сделала для Сары по его просьбе. - У вас даже будет крыша над головой. Это большая роскошь для филиппинских джунглей, - усмехнулся он.
Лежа под повозкой, Сара любовалась полоской лилового бархатного неба, усеянного звездами, которые вспыхивали белыми, розовыми и зелеными огоньками.
«Держу пари, что Мархем видит не узкую полоску, а все небо целиком», - подумала она и придвинулась ближе к колесу, чтобы увидеть то, что видят его широко открытые глаза.
Переодетый в рубашку цвета хаки, он лежал, вытянувшись во весь рост, подложив под голову седло. Чтобы удобнее было смотреть, она приподняла край белой москитной сетки, прикрепленной за кольцо на дне повозки.
- Что вы там видите, капитан Нэш?
- Я ничего не вижу. Я думаю. - Он повернул голову в ее сторону.
Их лица разъединяло всего несколько дюймов.
- А сейчас я вижу молодую леди, которая в самом скором времени вся покроется укусами москитов, если не опустит москитную сетку.
- Но в домике священника не было москитных сеток.
- Армейские службы пытаются очистить Манилу от этой заразы, мы тоже этим занимаемся, и это очень нужная работа. Да и потом, вы тогда так устали, что не заметили бы даже целую армию летающих насекомых.
- Но у вас, у Бонга и у Рудольфо нет сеток.
- Мы недостаточно сладкие для этих дьяволов. Но когда они увидят вашу нежную, розовую кожу... хм... хм... они позовут свои семьи и всех своих знакомых на многие мили вокруг, чтобы все могли насладиться вашим телом, дорогая.
Но она все равно не опускала сетку до конца, чтобы все-таки видеть капитана.
- Не беспокойтесь о москитах. Лучше скажите мне, о чем вы думаете?
- О том, что это небо прекрасно, но небо в резервации еще прекраснее.
- Капитан, неужели вы соскучились по дому?
- Да нет. Просто ваши расспросы заставили меня о нем вспомнить. Но теперь мой дом - военная часть, и я этим вполне доволен. - Он подвинулся поближе к колесу, разделявшему их, словно барьер. - А вы? Еще не скучаете по дому?
- Наверное, немного. Но я не жалею, что осталась, если вы это имеете в виду.
Они стали говорить тише, увидев, что к ним подходит Бонг, который спал по другую сторону повозки. Разбуженный Бонгом Рудольфо сел на одеяле, ему, как выразился Мархем, предстояло идти в первый караул. Сара решила, что это, вероятно, принято в армии - все время кому-нибудь находиться в карауле. Но здесь караулить было вроде бы незачем.
- Возможно, потом вы и пожалеете, юная леди. На Филиппинских островах все совсем по-другому.
- Не думаю. - В глазах Сары промелькнуло любопытство. - А вы жалеете, что уехали из Оклахомской резервации и поступили служить в армию?
- Я знал, что когда-нибудь мне придется навсегда расстаться с домом, и решил поехать учиться на Запад, в Массачусетс. Мама взяла с меня слово, что там я поступлю служить в армию. Что я и сделал. Мудрая старушка.
- Почему она так хотела, чтобы вы пошли служить на Западе?
Мархем улыбнулся, и при свете звезд она увидела белую полоску зубов на фоне темного загорелого лица. Он перевернулся на живот и оперся подбородком на руки.
- Они знали, что у меня диплом об окончании хорошей школы, что фамилия моя - Нэш, а отец - из Кентукки... и что я белый.
- А... - Сара покраснела. Разумеется, он никогда не смог бы поступить на службу в армию там, где знают, что его мать индианка. И, конечно, он никогда бы не стал офицером.
- Извините.
- Не стоит извиняться. Я получил от этих двух культур все лучшее. Детство я провел как индеец... лучшее детство трудно себе представить. Охота, рыбалка, абсолютная свобода, слияние с природой. - Ее опять ослепила белозубая улыбка, - В армии я передаю свои знания другим людям, обучаю их владеть оружием и тоже в основном на открытом воздухе. - Он опять лег на спину и, глядя на звезды, радостно произнес: - У меня прекрасная жизнь.
- Вы не жалеете об утерянной свободе, о той жизни, которой живут индейцы?
- У меня была свобода, пока она вообще у индейцев была. Я охотился и каждый день ловил рыбу, ночевал с друзьями в лесу у костра, где мы рассказывали друг другу старинные легенды и предания. - И снова улыбка осветила его лицо. - Сейчас все не так. Теперь индейским детям приходится жить как белым, Иначе о них забывают, их опережают, оставляя на задворках современного мира. - Он помолчал, - Мы должны измениться, иначе наш народ погибнет от болезней, пьянства и тяжелого труда, все равно где, в резервации или в большом городе. Резервация - это единственное место, где индеец может сохранить чувство собственного достоинства, - тихи сказал он и бросил камешек в ближайший куст олеандра.
Захлопала крыльями какая-то птица, заглушив на минуту наполнявшие джунгли жужжание и стрекот бесчисленных насекомых. Может быть, среди них были и те самые трехдюймовые жуки, которых показывал ей Рудольфо? Они совсем не были страшными, а даже красивыми, похожими на фальшивые драгоценности.
Голос Мархема вернул ее к разговору.
- У моих детей уже не будет такого опыта, какой был у меня. Даже если я вернусь в резервацию. Время индейцев прошло... а с ним и образ жизни индейцев, каким он был во времена моего детства, со своеобразными обычаями и языком, тем самым, на котором говорили мои предки. - Он вздохнул.
Эта безропотная покорность поразила Сару.
- Мама говорит: успех в мире белых в наши дни зависит от внешности.
Сара переменила положение.
- Вы совсем не похожи на индейца, каким я его себе представляла. Я имею в виду... - Что она имела в виду?
Она долго смеялась и успокоилась только тогда, когда с другой стороны повозки возник Рудольфо и внимательно посмотрел на них.
- Вы имеете в виду, что я не похож на первобытного дикаря, петому что хожу не в набедренной повязке, а в застегнутом на все пуговицы мундире? - Мархем приподнялся на локте и заботливо подоткнул москитную сетку под ее убогое ложе, - Но, Сара, вы ведь совсем не знаете меня. Да, я образованный индеец. Может быть, даже более образованный, чем вы, школьная учительница, но иногда... иногда дикарь во мне проявляется, и совсем не так, как вы ожидаете, - он ткнул себя в грудь сильной, мускулистой рукой, - иногда прелести цивилизации становятся не только ненужными, но даже лишними.
Он хрипло рассмеялся и повернулся к ней спиной.
- А теперь лучше закрывайте ваши любопытные голубые глазки и засыпайте, моя хорошая. Легкая часть нашего маршрута закончилась.
Глава 9
Когда на пятый день путешествия они в очередной раз были вынуждены остановиться, дорога сузилась до едва заметной тропки. Лианы, ползучие растения, кусты всех видов и ежевичник соединились и преуспели в безумном порыве стереть все следы пребывания двуногих и четвероногих пришельцев. Несмотря на все усилия маленького пони, впряженного в каррамото, повозка на высоких колесах не могла продвинуться дальше ни на дюйм.
- Пора вам пересаживаться на лошадь, Сара. Мы переложим вещи здесь, и Рудольфе двинется назад завтра утром.
Бонг своим мачете расчистил место для лагеря. Мархем, Бонг и Рудольфе начали вытаскивать мешки и тюки из повозки, а Сара складывала камни для костра. Вдруг она как будто впервые увидела свои руки и бросила работу. Она поднесла ладони к глазам и с ужасом уставилась на них. Они были безобразны - потемневшие от загара, с короткими толстыми пальцами, обломанными ногтями, огрубевшие рабочие руки. Мама всегда говорила, что белые, ухоженные руки с длинными ногтями скажут о положении женщины в обществе больше, чем что-либо другое. Сара пожала плечами. Какое это теперь имеет для нее значение? Она собирается посвятить жизнь обучению юных филиппинцев чтению и письму, теперь руки для нее - только инструмент. И красота не самое главное для хорошего инструмента. Теперь ее руки действительно пригодны для работы.
«Странно, - подумала она, - я делаю порученную мне работу так, будто делала ее всю свою жизнь. Пакую и укладываю вещи, готовлю еду, чищу посуду, и все это кажется мне абсолютно естественным и совсем нетрудным».
Она узнала, что можно чистить посуду песком, а в клеенчатых пакетах еда прекрасно сохраняется в течение дня. Она полюбила рыбу. В Айове Сара никогда не проявляла интереса к рыбе и изменила своим вкусам из-за Бонга. Капрал ловил маленьких рыбок почти каждый вечер, когда они останавливались на ночевку. Рыбки были такие крошечные, что их не надо было ни чистить, ни потрошить. Ее научили нанизывать рыбку на тоненькие палочки и запекать в углях костра, доводя их до бурого цвета. Сначала она отказывалась есть рыбу, несмотря на уговоры Мархема. Потом аппетитно хрустящие двухдюймовые рыбки стали любимым блюдом Сары. Она ела их с головой, хвостом, глазами, костями и всем остальным.
Рис Сара, конечно, тоже ела, но иногда ей больше хотелось картошки.
- Нужно готовить рис, как только предоставляется такая возможность, - объяснил Мархем. - Это часть контакта с коренным населением. Они могут есть все, что угодно, но рис - обязательное блюдо. Он для них все равно, что для нас картофель или хлеб.
Теперь Сара с гордостью могла сказать, что умеет приготовить рис таким клейким, как любят Бонг и Рудольфо. Она подумала, что рис, наверное, и должен быть клейким, чтобы его удобно было есть руками. Приготовить рассыпчатый рис, рисинка от рисинки, как готовит ее мама, в дороге было бы невозможно, а маленькие шарики можно взять пальцами и положить в рот. Бонг научил ее, как их готовить, требуя, чтобы они были клейкими... в общем, она сейчас готовит именно так. «Мама, безусловно, может мной гордиться», - уверяла она себя.
Закипел кофе, и из носика синего эмалированного кофейника вырвалась струйка пара. Сара схватила его, используя подол юбки как рукавицу. Кофейник неожиданно изрыгнул черную жидкость, обжегшую ей руку. Она вскрикнула и отскочила со слезами на глазах.
- Вот что бывает с хвастунами, - прошептала Сара, дуя на большое красное пятно на правой руке.
- Вы в порядке, Сара? - Мархем с ружьем в руках, тяжело дыша, выскочил перед ней на тропу. - Что случилось? Змея?
Она молча помотала головой и вместо объяснений показала руку. Он улыбнулся и подтолкнул ее к ведру с водой.
- Окуните руку. Холодная вода - лучшее лекарство от ожога.
- Я только что принесла эту воду с родника. Она для питья и приготовления пищи.
- Делайте, что вам говорят. Я принесу еще воды.
Он схватил ее руку и погрузил в холодную воду.
- В любом случае ваши душистые маленькие ручки не испортят ее. - Он усмехнулся и зачерпнул из ведра полную кружку воды. - Ох-ох-ох. Она стала куда вкуснее и душистее! - Он присел рядом с ней на корточки с озабоченным лицом. - Чувствуете себя получше?
Вода действительно уменьшила боль, Сара вынула руку, но боль вернулась снова, и она поспешила вновь опустить ее в приятную прохладу.
- Дома мы всегда пользовались маслом, мама говорит, что это лучшее средство от ожога.
- Не хочу спорить с вашей мамой, но холодная вода лучше. - Мархем подвинулся к ней. - Да у нас и нет масла. В полевых условиях вода гораздо доступнее, и мы всегда используем ее при ожогах.
- В этом путешествии я каждый час узнаю что-нибудь новое или делаю то, чего никогда раньше не делала.
- Неужели, Сара? - По выражению его лица она не могла понять, шутит он или говорит серьезно.
- Если вы думаете, что раньше я никогда не обжигалась, то вы ошибаетесь. Каждая женщина, которой приходится готовить, обжигалась десятки раз.
- Особенно, когда она только учится это делать, ведь так?
- Я училась готовить в шесть лет.
- Но не на костре?
- Что это такое вы говорите?
Кровь бросилась ей в лицо. Вся ее похвальба перед самой собой обернулась конфузом.
- Из ваших слов я заключил, что вы только избалованная дочь преуспевающих фермеров, которая решила стать учительницей, чтобы не заниматься грязной работой! - Мархем усмехнулся, и его белые зубы блеснули на смуглом лице. - Я не прав?
Она должна быть откровенной, тем более что все сказанное им абсолютная правда. Сара стыдливо кивнула, но потом опять гордо вздернула голову. Она хотела, чтобы ее жизнь изменилась, и готова была учиться всему, что для этого потребуется, и столько времени, сколько надо.
- Не стоит стыдиться своего воспитания, но и не следует забывать многое из того, что вы делаете сейчас и будете делать в будущем, - все это вы делаете в первый раз. Не бойтесь обращаться за помощью. - И опять улыбка осветила его лицо. - Завтра мы будем переходить вброд реку. Мне понадобится ваша помощь и помощь Бонга, и я не стесняюсь сказать об этом.
Говоря все это, Мархем поглаживал ее здоровую руку своей большой, крепкой ладонью. В этом мягком поглаживании было столько нежности, что она совсем забыла про боль в обожженной руке. Сара закрыла глаза, желая только, чтобы он никогда не отпускал ее руку. Ей хотелось положить голову ему на грудь. Ей хотелось... Сара резко открыла глаза. Нет. Ей нужна независимость... Она выдернула руку из его ладони и встала на ноги. Что это с ней? Ведь она не ребенок, а замужняя женщина, вдова и не нуждается в утешении и сочувствии. Она сама справится со своими заботами и трудностями.
- Спасибо, капитан Нэш. Я чувствую себя нормально.
- О, мы опять вернулись к капитану Нэшу. Что случилось на этот раз, мадам?
- Ничего не случилось. Просто у вас много неотложных дел, а мне надо закончить с приготовлением ужина. Ожог был несильный. Я просто испугалась. - Она подошла к костру и опять с помощью своей юбки сняла с огня медный котелок с рисом на ужин и еще два с едой на следующий день. - Рис готов. Надо подождать лишь несколько минут, чтобы он как следует разбух.
Капитан молча взял жестяное ведро и пошел к роднику.
После ужина Мархем сказал ей только одну фразу:
- Желаю вам хорошо выспаться сегодня, это последняя ночь, которую вы проведете под крышей, пока мы не доберемся до места, мадам учительница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27