- Магдалина приложила палец к губам, как бы призывая воздержаться от дальнейшего, обсуждения американцев.
Бонг кивнул и, когда никто не мог этого увидеть, погладил Магдалину по спине. Молодая женщина слегка откинулась назад, отдаваясь его молчаливым ласкам.
На следующее утро Сара пришла на строительство школы и сразу поняла, что Мархем велел Бонгу не мешать ей участвовать в работе. Она решила пренебречь тем обстоятельством, что приказ исходил от него. Самое главное - поскорее построить школу.
Она подала капитану доску, и он взял в руки пилу. Сара удивилась, как эти огромные ручищи могут работать с такой точностью и аккуратностью. Работа нравилась ей все больше и больше. Запах свежеструганного дерева, выкрики Бонга и его товарищей на их родном языке. И потом, ей было приятно находиться около Мархема. Она даже губу закусила, поймав себя на том, что любуется этим высоким мужчиной с широкой, белозубой улыбкой. Он, конечно, ужасный человек... Но его улыбка... Когда он улыбается... будто солнце всходит, наполняя все вокруг теплом и радостью!
Она опять украдкой взглянула на него. Честно говоря, он замечательно работал, как и его солдаты. Он больше ни разу не упомянул об их тайне. Может быть, если бы он забыл о ее дискредитирующем поведении, она тоже смогла бы когда-нибудь забыть об этом.
Они работали молча и слаженно. Сара приносила, держала и складывала доски. Мархем измерял их, распиливал и приколачивал. Около дюжины шоколадных ребятишек вертелись поблизости и с любопытством наблюдали за ними, подходя все ближе к странному сооружению. Запах нарубленного бамбука и влажной земли напоминал Саре благоухание сенного сарая в ее родной Айове. Воздух был наполнен сладким запахом неизвестных ей экзотических цветов, смешанным с вонью чеснока и тухлой рыбы. Но это был запах филиппинцев, и она училась терпеть его. Теперь всегда, почувствовав смешанный запах чеснока, рыбы и этих цветов, она будет мысленно возвращаться в это замечательное место.
Еще когда они ехали сюда, Мархем объяснил ей, что, по мнению филиппинцев, от американцев плохо пахнет. Скоро она заметила, что буйволы, которых использовали в хозяйстве, с отвращением фыркали, когда она проходила мимо. Ребятишки, окружавшие их, казалось, насквозь пропахли местными ароматами. Все местные жители носили украшения из цветов, и ей иногда казалось, что даже младенцы едят чеснок.
Когда Сара улыбнулась детям и приветливо сказала «мабухай», они захихикали, отбежали и спрятались за ближайшим цветущим деревом и густой зеленью карликовой пальмы. Она слышала, как они переговариваются высокими, тонкими голосами.
Вдруг Мархем запрокинул голову и что-то запел на тагалогском языке. Она услышала, как кто-то из детей засмеялся, и несколько смельчаков помладше подошли к недостроенному навесу, будто привлеченные песней.
- Что вы поете?
- Это детская песенка. Я слышал, как матери поют ее своим детям, но не знаю ее названия. - Он хмыкнул: - Наверное, ужасно, когда американский офицер издает такие звуки.
- Скажите им, чтобы они пришли сюда сегодня после обеда. Я приготовлю для них что-нибудь. - Ей понравилось, что угрюмый капитан так терпелив и весел с детьми. - Я попробую испечь печенье или что-то в этом роде.
Громкий голос Мархема заставил даже самых смелых удрать под защиту кустов, но дальше дети не ушли. Они стояли, прижавшись друг к другу, и смотрели, как строится их первая школа.
Детям повезло. Они будут с ней целый день. Мархем оторвался от распиливания досок, удивляясь, что дождливый день сделался ясным и солнечным из-за сияния золотистых волос Сары. Черная мантилья висела на колышке, вбитом в дальнюю стену. Эта уродливая вещица была похожа на паутину. Веселый красный зонтик висел на соседнем колышке.
Вдруг он догадался. Траур. Так вот почему она все это время носит серое платье. Наверное, у нее не было черного. Конечно, помогая на стройке, она надевала белый фартук поверх серого платья, этот фартук, он был готов поспорить, принадлежал ее матери. Но то, что она постоянно носила серое платье, выдавало ее. Теперь он понял, почему она покрывала голову этой ужасной черной тряпкой. Только самые старые женщины в селении носили черные мантильи и в знак траура по кому-нибудь. Этот ублюдок Роберт.. Он бы лично вытащил его из гроба, если бы это могло воздействовать на нее.
- Обшивку стен мы закончим завтра, и надо подумать об обстановке.
Какое ему дело до того, что она изображает из себя вдову? Его дело - помочь построить школу, а лично перед ней у него нет никаких обязательств. Тоже мне, учительница. Сама еще ребенок. Покончив с этим, он вернется к своей работе. Мархем с удовлетворением подумал, что его миссия закончится сразу после окончания строительства, и пусть этот невинный младенец отвечает сам за себя.
- Еще пара недель, и школа будет готова к приему учеников, уважаемая учительница. - Он шутливо отсалютовал ей пилой.
- Мы начали со скамеек, потому что их быстрее делать. - Сара встала позади Мархема, любуясь семью гладкими деревянными скамейками, которые солдаты внесли в чистенький класс.
Она взглянула на высокий потолок. Оставалось только надеяться, что пальмовые листья будут пропускать воздух и задерживать дождь. Когда-нибудь они настелют настоящие полы, но пока сойдет и утрамбованная земля.
Магдалина вызвалась помогать утрамбовывать землю специальным валиком, сделанным Бонгом, и сейчас Сара видела, как она ходит, то появляясь, то исчезая в трех оконных проемах. Деревянные ставни на окнах в зависимости от капризов погоды можно было открывать и закрывать, как раковину моллюска.
- У меня есть школа, почти настоящая школа, - ликовала Сара и закружилась от радости, раздувая юбку, как маленькая девочка.
Но тут же одернула себя, вспомнив о Мархеме. Вдруг он наблюдает за ней как тогда, в джунглях. Надо помнить, что она вдова и учительница, и вести себя подобающим образом.
- А чем это не настоящая школа? - Тут же услышала она знакомый насмешливый голос.
Сара знала, что ему нравится подтрунивать над ней, но она не сердилась, поскольку ему пришлось потрудиться больше других. Кроме того, молодой женщине действительно нравилось это простое сооружение из красного дерева. Скоро они все доделают. Мархем сказал, на следующей неделе. Она с трудом сдерживала нетерпение. Сара улыбнулась Мархему и показала на утрамбованную землю у себя под ногами.
- Настоящая, настоящая, даже полы из черного мрамора, - радостно пропела Сара, подвигая скамью к дальней стене. - Если вы поможете мне развесить по стенам наглядные пособия, то я сразу же смогу начать учить английскому этих маленьких бесенят. - Она показала на смуглые мордашки, торчащие в каждом открытом окне.
Самые маленькие сидели на плечах у своих старых братьев и сестер. Они приходили каждый день, занимали позицию у окон и беспрерывно галдели, обсуждая происходящее. Когда она обращалась к ним, они прятали глаза, хихикали, но в класс не входили. Сара никак не могла понять, почему не может заманить их внутрь, и решила обсудить это с капитаном.
- Я просил вас не волноваться, Сара. Большинство родителей не считают, что их детям надо ходить в школу. Они пришлют в школу своих детей, командир военной части прикажет им это сделать.
- А он прикажет?
- Непременно.
- Почему вы в этом так уверены?
- Я хорошо знаю нового командира.
- Майора Файрстоуна?
- Нет. Нового. Майора Мархема Алленбоя Нэша, приступающего к своим обязанностям с первого числа следующего месяца. - Он подошел к Магдалине и взял у нее из рук валик. - Я получил назначение сегодня утром. Поэтому-то мне доподлинно известно все, что будет делать новый командир. Дайте-ка я утрамбую землю, прежде чем вы начнете развешивать свои плакаты. - И он принялся катать валик по тому месту, куда она собиралась встать.
Сара забралась на скамейку, чтобы прикрепить повыше карточки с английскими буквами, которые бережно везла из Айовы.
- Как хорошо, Мархем. Повышение по службе. Я так за вас рада.
Он повернулся и что-то сказал Магдалине на тагалогском языке. Молодая филиппинка молча вышла из комнаты.
- Что вы сказали ей, Мархем?
- Я сказал, что валик слишком тяжел для будущей матери и что она поможет значительно больше, если принесет нам что-нибудь поесть.
- Это хорошо. Я тоже проголодалась. Откровенно говоря, меня беспокоило то, что она толкает эту тяжеленную штуковину. Ребенок, думаю, должен родиться через месяц. - Поверх детских головок, торчащих в окне, она увидела Магдалину, быстро идущую по грязной улице. - Я так обрадовалась, что забыла о еде. - Стоящая на скамейке Сара сразу стала выше ростом и теперь смотрела сверху на походную шляпу капитана.
Оказывается, приятно иногда иметь возможность посмотреть на него сверху вниз.
- А вы не рады?
Карие глаза взглянули на нее с удивлением, и по искоркам смеха, мелькнувшим в их глубине, она поняла, что он опять подтрунивает над ней.
- Чему, мадам учительница?
- Повышению по службе, конечно. Это же замечательные новости.
- Вы эти карточки собираетесь вешать? - Он поднял пачку карточек с темно-зелеными буквами.
Сара выбрала «А» и «В», а остальные положила на скамейку около ног. Она уже рисовала в своем воображении, как дети старательно выводят буквы на грифельных досках. Если у них есть грифельные доски или мел. А если нет, ей придется что-нибудь придать. Сара приложила карточку к стене и залюбовалась красиво написанными буквами. Потом посмотрела вниз на улыбающееся лицо Мархема.
- Мы уже наговорились о школе, расскажите поподробнее о вашем новом назначении.
Его улыбка разом угасла.
- Это повышение может означать, что меня ждет отправка в еще какую-нибудь Богом забытую дыру здесь, на Филиппинских островах, или в другом месте. - Взгляд карих глаз пронзил ее. - А я не хочу уезжать, пока не увижу, что белокурая учительница хорошо устроилась, работает и счастлива.
При его последних словах Сара вдруг с ужасом увидела, что по утрамбованному земляному полу как будто пробежала волна. Мелко затряслись стены, скамейки сдвинулись с места. Карточки с алфавитом рассыпались по земле.
- Мархем! - закричала Сара, - Что это? - Она почувствовала, что летит в пустоту.
Сильные руки подхватили ее.
- Это землетрясение, дорогая. Обыкновенное небольшое землетрясение. С вами все в порядке?
Пол встал на место, стены перестали трястись. Бонг вернул в прежнее положение перевернутые скамейки.
- Я не позволю, чтобы с вами что-нибудь случилось, малышка Сара. Разве вы забыли, что охранять вас - это моя работа, военный приказ? - Он крепко прижимал ее к своей груди, и ее легкие волосы шевелились от его возбужденного дыхания.
Сара не двигалась, не могла двигаться. Руки капитана, нет, майора до сих пор действительно защищали ее в этом странном, неизвестном мире, с которым она рискнула связать свое будущее. И вот теперь единственный человек, который заботится и охраняет ее, может уехать! Она прижалась к нему и заплакала.
Глава 18
Хотя майор Файрстоун пока еще оставался командиром части, Мархем все же обязал все семьи в Сан-Мигеле послать своих детей в школу. Некоторые дети пришли со своими нянями, на местном наречии - йойа, других сопровождали слуги или родственники, но пришли все, даже младший брат Магдалины. Они приходили каждый день, но тогда, когда хотели они, а не в то время, которое назначала Сара.
- Почему они не приходят вовремя, Мархем? - жаловалась Сара, - Бывает, что когда я звоню в колокольчик, в классе присутствуют двое или трое учеников. Некоторые приходят только после обеденного перерыва. - Она наклонилась над его столом, полагая, что так ее слова будут звучать убедительнее. - И почему, Мархем, с ними приходят няни, или другие слуги, или взрослые родственники?
- Вы должны быть терпеливой, Сара. Мы приучим их приходить вовремя. Для филиппинцев время вообще не имеет такого значения, как для нас. - Он с улыбкой посмотрел на золотые часики, висящие на цепочке у нее на груди. - Мы можем им всем раздать часы.
Сара заметила, что он довольно долго рассматривает драгоценный камень в ее часах, и перед ее мысленным взором возник летящий по воздуху розовый корсет. Мархем широко улыбнулся и взглянул ей в лицо.
- Вы знаете, леди учительница, что у них даже нет часов, во всяком случае, у большинства из них.
Да, конечно. Об этом она не подумала. Сара вспомнила, как голо и просторно в их домах, где она бывала. Дагерротипы родителей или бабушек и дедушек, разодетых в свои лучшие одежды, украшают стены, мебели почти нет. Ну, может, один деревянный стул или скамья. И часов тоже нет.
- Вы правы. Впрочем, я знаю, как решить проблему со временем. Я буду звонить первый раз за пятнадцать минут до начала урока и второй раз, когда урок начинается. Надо только найти громкий колокольчик.
- Это хорошая мысль, но я думал, что у вас есть колокольчик.
- У меня есть маленький обеденный колокольчик, который можно использовать внутри помещения. Мне нужен большой, звонкий колокольчик, чтобы в него можно было звонить на улице.
Пока он говорил, Сара не могла оторвать глаз от решительной линии его рта. Рот был таким, каким он должен быть у настоящего мужчины.
- Как вы думаете, в гарнизоне не найдется звонкого колокольчика?
- Может быть. Посмотрим, что можно сделать. Я велю Бонгу и сержанту Гилберту заняться этим.
Хотя дождя не было, Сара сжимала в руках маленький красный зонтик.
«Почему она так смотрит на меня? На мой рот?»
Ему вдруг страстно захотелось дотронуться до нее. Мархем быстро встал и подошел к окну. Таким образом он ушел от ее взгляда. В душе он порадовался, что его кожа так потемнела от солнца, иначе она бы заметила, как вспыхнуло его лицо. Он пошел было к двери, чтобы позвать сержанта, но передумал. «Лучше я сейчас скажу ей, - решил Мархем, - чтобы она не чувствовала себя покинутой».
- Сара, я должен провести полевые учения, а потом заехать по делу в Манилу. Сезон дождей кончился, и это не должно занять много времени.
Неужели что-то дрогнуло в ее лице или ему показалось? Его отъезд не мог огорчить ее. Наверное, она расстроилась потому, что он помогал ей со школьными делами.
- Не волнуйтесь, Бонг попросил разрешения остаться здесь, поближе к Магдалине, и я подумал... что, может быть, он еще кому-нибудь пригодится.
Сара кивнула, но выражение растерянности не сходило с ее лица.
- Не думаю, что в ближайшие несколько месяцев нас ожидают землетрясения. Да и потом, кроме Бонга, здесь остается Файрстоун, в случае чего они вам помогут. - Он протянул ей руку. - Едем только мы с Джонсом, да и еще несколько ребят, которые до смерти хотят попасть в город. Мы постараемся не задерживаться и, думаю, вернемся не позже, чем через неделю.
Она опять с тревогой посмотрела на него:
- Кто-нибудь поедет на Мабути?
«Чертова лошадь. Она думает об этой кляче куда больше, чем обо мне...»
- На этом мешке с костями? Ни один солдат не хочет найти свою смерть на старой кобыле. Нет. - Он слегка приподнял голову Сары за подбородок. - Мы оставляем прекрасную Мабути вам.
Он вспомнил их совместное путешествие. С одной стороны, это было прекрасное время, но с другой - настоящая пытка. Эта маленькая женщина словно околдовала его. Он никогда не согласился бы служить в большом городе. Конечно, все рвутся в Манилу повеселиться, но, тем не менее, как только с делами будет покончено, он погонит всех обратно через джунгли домой.
«Ах, черт. Надо будет обязательно достать грифельные доски, по которым так изнывает Сара. Интересно, сколько их надо и как много места они займут?»
- Когда вы уезжаете? - Сара осторожно вложила свою ладонь в его руку.
- Очень скоро. Нам надо успеть вернуться, пока майор Файрстоун еще здесь и можно не волноваться за дисциплину. - Он усмехнулся.
Ее маленькая ручка доверчиво лежала в его лапище. Она была такой маленькой, что он боялся пожать ее, чтобы не раздавить. Проклятие! От нее пахло чем-то приятным. Он привык к запаху пота, человеческого и лошадиного, но от ее тела шел какой-то приятный незнакомый аромат. Благоухание цветов в сочетании с домашним запахом вкусной еды. Так прелестно пахнет тело белой женщины. Он постарался как можно глубже вдохнуть дразнящий запах, убеждая себя, что в этом нет ничего дурного.
Мархем тяжело вздохнул. Ему ужасно не хотелось уезжать и оставлять ее одну, пока она еще недостаточно освоилась на новом месте. Но он ничего не может поделать. Да и потом, здесь остаются Бонг и майор, они помогут ей в случае надобности.
Тем не менее, он не мог скрыть своего удовлетворения новым назначением и повышением в звании, даже когда сказал:
- Конечно, досадно, но приказ есть приказ. Я должен прибыть в Манилу для получения официального назначения, - Он старался не смотреть Саре в глаза. - Мы выезжаем завтра на рассвете. И вы не узнаете меня, когда я вернусь. На моем мундире будут золотые погоны.
Саре стало смешно. Он был так доволен, так откровенен в своей гордости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Бонг кивнул и, когда никто не мог этого увидеть, погладил Магдалину по спине. Молодая женщина слегка откинулась назад, отдаваясь его молчаливым ласкам.
На следующее утро Сара пришла на строительство школы и сразу поняла, что Мархем велел Бонгу не мешать ей участвовать в работе. Она решила пренебречь тем обстоятельством, что приказ исходил от него. Самое главное - поскорее построить школу.
Она подала капитану доску, и он взял в руки пилу. Сара удивилась, как эти огромные ручищи могут работать с такой точностью и аккуратностью. Работа нравилась ей все больше и больше. Запах свежеструганного дерева, выкрики Бонга и его товарищей на их родном языке. И потом, ей было приятно находиться около Мархема. Она даже губу закусила, поймав себя на том, что любуется этим высоким мужчиной с широкой, белозубой улыбкой. Он, конечно, ужасный человек... Но его улыбка... Когда он улыбается... будто солнце всходит, наполняя все вокруг теплом и радостью!
Она опять украдкой взглянула на него. Честно говоря, он замечательно работал, как и его солдаты. Он больше ни разу не упомянул об их тайне. Может быть, если бы он забыл о ее дискредитирующем поведении, она тоже смогла бы когда-нибудь забыть об этом.
Они работали молча и слаженно. Сара приносила, держала и складывала доски. Мархем измерял их, распиливал и приколачивал. Около дюжины шоколадных ребятишек вертелись поблизости и с любопытством наблюдали за ними, подходя все ближе к странному сооружению. Запах нарубленного бамбука и влажной земли напоминал Саре благоухание сенного сарая в ее родной Айове. Воздух был наполнен сладким запахом неизвестных ей экзотических цветов, смешанным с вонью чеснока и тухлой рыбы. Но это был запах филиппинцев, и она училась терпеть его. Теперь всегда, почувствовав смешанный запах чеснока, рыбы и этих цветов, она будет мысленно возвращаться в это замечательное место.
Еще когда они ехали сюда, Мархем объяснил ей, что, по мнению филиппинцев, от американцев плохо пахнет. Скоро она заметила, что буйволы, которых использовали в хозяйстве, с отвращением фыркали, когда она проходила мимо. Ребятишки, окружавшие их, казалось, насквозь пропахли местными ароматами. Все местные жители носили украшения из цветов, и ей иногда казалось, что даже младенцы едят чеснок.
Когда Сара улыбнулась детям и приветливо сказала «мабухай», они захихикали, отбежали и спрятались за ближайшим цветущим деревом и густой зеленью карликовой пальмы. Она слышала, как они переговариваются высокими, тонкими голосами.
Вдруг Мархем запрокинул голову и что-то запел на тагалогском языке. Она услышала, как кто-то из детей засмеялся, и несколько смельчаков помладше подошли к недостроенному навесу, будто привлеченные песней.
- Что вы поете?
- Это детская песенка. Я слышал, как матери поют ее своим детям, но не знаю ее названия. - Он хмыкнул: - Наверное, ужасно, когда американский офицер издает такие звуки.
- Скажите им, чтобы они пришли сюда сегодня после обеда. Я приготовлю для них что-нибудь. - Ей понравилось, что угрюмый капитан так терпелив и весел с детьми. - Я попробую испечь печенье или что-то в этом роде.
Громкий голос Мархема заставил даже самых смелых удрать под защиту кустов, но дальше дети не ушли. Они стояли, прижавшись друг к другу, и смотрели, как строится их первая школа.
Детям повезло. Они будут с ней целый день. Мархем оторвался от распиливания досок, удивляясь, что дождливый день сделался ясным и солнечным из-за сияния золотистых волос Сары. Черная мантилья висела на колышке, вбитом в дальнюю стену. Эта уродливая вещица была похожа на паутину. Веселый красный зонтик висел на соседнем колышке.
Вдруг он догадался. Траур. Так вот почему она все это время носит серое платье. Наверное, у нее не было черного. Конечно, помогая на стройке, она надевала белый фартук поверх серого платья, этот фартук, он был готов поспорить, принадлежал ее матери. Но то, что она постоянно носила серое платье, выдавало ее. Теперь он понял, почему она покрывала голову этой ужасной черной тряпкой. Только самые старые женщины в селении носили черные мантильи и в знак траура по кому-нибудь. Этот ублюдок Роберт.. Он бы лично вытащил его из гроба, если бы это могло воздействовать на нее.
- Обшивку стен мы закончим завтра, и надо подумать об обстановке.
Какое ему дело до того, что она изображает из себя вдову? Его дело - помочь построить школу, а лично перед ней у него нет никаких обязательств. Тоже мне, учительница. Сама еще ребенок. Покончив с этим, он вернется к своей работе. Мархем с удовлетворением подумал, что его миссия закончится сразу после окончания строительства, и пусть этот невинный младенец отвечает сам за себя.
- Еще пара недель, и школа будет готова к приему учеников, уважаемая учительница. - Он шутливо отсалютовал ей пилой.
- Мы начали со скамеек, потому что их быстрее делать. - Сара встала позади Мархема, любуясь семью гладкими деревянными скамейками, которые солдаты внесли в чистенький класс.
Она взглянула на высокий потолок. Оставалось только надеяться, что пальмовые листья будут пропускать воздух и задерживать дождь. Когда-нибудь они настелют настоящие полы, но пока сойдет и утрамбованная земля.
Магдалина вызвалась помогать утрамбовывать землю специальным валиком, сделанным Бонгом, и сейчас Сара видела, как она ходит, то появляясь, то исчезая в трех оконных проемах. Деревянные ставни на окнах в зависимости от капризов погоды можно было открывать и закрывать, как раковину моллюска.
- У меня есть школа, почти настоящая школа, - ликовала Сара и закружилась от радости, раздувая юбку, как маленькая девочка.
Но тут же одернула себя, вспомнив о Мархеме. Вдруг он наблюдает за ней как тогда, в джунглях. Надо помнить, что она вдова и учительница, и вести себя подобающим образом.
- А чем это не настоящая школа? - Тут же услышала она знакомый насмешливый голос.
Сара знала, что ему нравится подтрунивать над ней, но она не сердилась, поскольку ему пришлось потрудиться больше других. Кроме того, молодой женщине действительно нравилось это простое сооружение из красного дерева. Скоро они все доделают. Мархем сказал, на следующей неделе. Она с трудом сдерживала нетерпение. Сара улыбнулась Мархему и показала на утрамбованную землю у себя под ногами.
- Настоящая, настоящая, даже полы из черного мрамора, - радостно пропела Сара, подвигая скамью к дальней стене. - Если вы поможете мне развесить по стенам наглядные пособия, то я сразу же смогу начать учить английскому этих маленьких бесенят. - Она показала на смуглые мордашки, торчащие в каждом открытом окне.
Самые маленькие сидели на плечах у своих старых братьев и сестер. Они приходили каждый день, занимали позицию у окон и беспрерывно галдели, обсуждая происходящее. Когда она обращалась к ним, они прятали глаза, хихикали, но в класс не входили. Сара никак не могла понять, почему не может заманить их внутрь, и решила обсудить это с капитаном.
- Я просил вас не волноваться, Сара. Большинство родителей не считают, что их детям надо ходить в школу. Они пришлют в школу своих детей, командир военной части прикажет им это сделать.
- А он прикажет?
- Непременно.
- Почему вы в этом так уверены?
- Я хорошо знаю нового командира.
- Майора Файрстоуна?
- Нет. Нового. Майора Мархема Алленбоя Нэша, приступающего к своим обязанностям с первого числа следующего месяца. - Он подошел к Магдалине и взял у нее из рук валик. - Я получил назначение сегодня утром. Поэтому-то мне доподлинно известно все, что будет делать новый командир. Дайте-ка я утрамбую землю, прежде чем вы начнете развешивать свои плакаты. - И он принялся катать валик по тому месту, куда она собиралась встать.
Сара забралась на скамейку, чтобы прикрепить повыше карточки с английскими буквами, которые бережно везла из Айовы.
- Как хорошо, Мархем. Повышение по службе. Я так за вас рада.
Он повернулся и что-то сказал Магдалине на тагалогском языке. Молодая филиппинка молча вышла из комнаты.
- Что вы сказали ей, Мархем?
- Я сказал, что валик слишком тяжел для будущей матери и что она поможет значительно больше, если принесет нам что-нибудь поесть.
- Это хорошо. Я тоже проголодалась. Откровенно говоря, меня беспокоило то, что она толкает эту тяжеленную штуковину. Ребенок, думаю, должен родиться через месяц. - Поверх детских головок, торчащих в окне, она увидела Магдалину, быстро идущую по грязной улице. - Я так обрадовалась, что забыла о еде. - Стоящая на скамейке Сара сразу стала выше ростом и теперь смотрела сверху на походную шляпу капитана.
Оказывается, приятно иногда иметь возможность посмотреть на него сверху вниз.
- А вы не рады?
Карие глаза взглянули на нее с удивлением, и по искоркам смеха, мелькнувшим в их глубине, она поняла, что он опять подтрунивает над ней.
- Чему, мадам учительница?
- Повышению по службе, конечно. Это же замечательные новости.
- Вы эти карточки собираетесь вешать? - Он поднял пачку карточек с темно-зелеными буквами.
Сара выбрала «А» и «В», а остальные положила на скамейку около ног. Она уже рисовала в своем воображении, как дети старательно выводят буквы на грифельных досках. Если у них есть грифельные доски или мел. А если нет, ей придется что-нибудь придать. Сара приложила карточку к стене и залюбовалась красиво написанными буквами. Потом посмотрела вниз на улыбающееся лицо Мархема.
- Мы уже наговорились о школе, расскажите поподробнее о вашем новом назначении.
Его улыбка разом угасла.
- Это повышение может означать, что меня ждет отправка в еще какую-нибудь Богом забытую дыру здесь, на Филиппинских островах, или в другом месте. - Взгляд карих глаз пронзил ее. - А я не хочу уезжать, пока не увижу, что белокурая учительница хорошо устроилась, работает и счастлива.
При его последних словах Сара вдруг с ужасом увидела, что по утрамбованному земляному полу как будто пробежала волна. Мелко затряслись стены, скамейки сдвинулись с места. Карточки с алфавитом рассыпались по земле.
- Мархем! - закричала Сара, - Что это? - Она почувствовала, что летит в пустоту.
Сильные руки подхватили ее.
- Это землетрясение, дорогая. Обыкновенное небольшое землетрясение. С вами все в порядке?
Пол встал на место, стены перестали трястись. Бонг вернул в прежнее положение перевернутые скамейки.
- Я не позволю, чтобы с вами что-нибудь случилось, малышка Сара. Разве вы забыли, что охранять вас - это моя работа, военный приказ? - Он крепко прижимал ее к своей груди, и ее легкие волосы шевелились от его возбужденного дыхания.
Сара не двигалась, не могла двигаться. Руки капитана, нет, майора до сих пор действительно защищали ее в этом странном, неизвестном мире, с которым она рискнула связать свое будущее. И вот теперь единственный человек, который заботится и охраняет ее, может уехать! Она прижалась к нему и заплакала.
Глава 18
Хотя майор Файрстоун пока еще оставался командиром части, Мархем все же обязал все семьи в Сан-Мигеле послать своих детей в школу. Некоторые дети пришли со своими нянями, на местном наречии - йойа, других сопровождали слуги или родственники, но пришли все, даже младший брат Магдалины. Они приходили каждый день, но тогда, когда хотели они, а не в то время, которое назначала Сара.
- Почему они не приходят вовремя, Мархем? - жаловалась Сара, - Бывает, что когда я звоню в колокольчик, в классе присутствуют двое или трое учеников. Некоторые приходят только после обеденного перерыва. - Она наклонилась над его столом, полагая, что так ее слова будут звучать убедительнее. - И почему, Мархем, с ними приходят няни, или другие слуги, или взрослые родственники?
- Вы должны быть терпеливой, Сара. Мы приучим их приходить вовремя. Для филиппинцев время вообще не имеет такого значения, как для нас. - Он с улыбкой посмотрел на золотые часики, висящие на цепочке у нее на груди. - Мы можем им всем раздать часы.
Сара заметила, что он довольно долго рассматривает драгоценный камень в ее часах, и перед ее мысленным взором возник летящий по воздуху розовый корсет. Мархем широко улыбнулся и взглянул ей в лицо.
- Вы знаете, леди учительница, что у них даже нет часов, во всяком случае, у большинства из них.
Да, конечно. Об этом она не подумала. Сара вспомнила, как голо и просторно в их домах, где она бывала. Дагерротипы родителей или бабушек и дедушек, разодетых в свои лучшие одежды, украшают стены, мебели почти нет. Ну, может, один деревянный стул или скамья. И часов тоже нет.
- Вы правы. Впрочем, я знаю, как решить проблему со временем. Я буду звонить первый раз за пятнадцать минут до начала урока и второй раз, когда урок начинается. Надо только найти громкий колокольчик.
- Это хорошая мысль, но я думал, что у вас есть колокольчик.
- У меня есть маленький обеденный колокольчик, который можно использовать внутри помещения. Мне нужен большой, звонкий колокольчик, чтобы в него можно было звонить на улице.
Пока он говорил, Сара не могла оторвать глаз от решительной линии его рта. Рот был таким, каким он должен быть у настоящего мужчины.
- Как вы думаете, в гарнизоне не найдется звонкого колокольчика?
- Может быть. Посмотрим, что можно сделать. Я велю Бонгу и сержанту Гилберту заняться этим.
Хотя дождя не было, Сара сжимала в руках маленький красный зонтик.
«Почему она так смотрит на меня? На мой рот?»
Ему вдруг страстно захотелось дотронуться до нее. Мархем быстро встал и подошел к окну. Таким образом он ушел от ее взгляда. В душе он порадовался, что его кожа так потемнела от солнца, иначе она бы заметила, как вспыхнуло его лицо. Он пошел было к двери, чтобы позвать сержанта, но передумал. «Лучше я сейчас скажу ей, - решил Мархем, - чтобы она не чувствовала себя покинутой».
- Сара, я должен провести полевые учения, а потом заехать по делу в Манилу. Сезон дождей кончился, и это не должно занять много времени.
Неужели что-то дрогнуло в ее лице или ему показалось? Его отъезд не мог огорчить ее. Наверное, она расстроилась потому, что он помогал ей со школьными делами.
- Не волнуйтесь, Бонг попросил разрешения остаться здесь, поближе к Магдалине, и я подумал... что, может быть, он еще кому-нибудь пригодится.
Сара кивнула, но выражение растерянности не сходило с ее лица.
- Не думаю, что в ближайшие несколько месяцев нас ожидают землетрясения. Да и потом, кроме Бонга, здесь остается Файрстоун, в случае чего они вам помогут. - Он протянул ей руку. - Едем только мы с Джонсом, да и еще несколько ребят, которые до смерти хотят попасть в город. Мы постараемся не задерживаться и, думаю, вернемся не позже, чем через неделю.
Она опять с тревогой посмотрела на него:
- Кто-нибудь поедет на Мабути?
«Чертова лошадь. Она думает об этой кляче куда больше, чем обо мне...»
- На этом мешке с костями? Ни один солдат не хочет найти свою смерть на старой кобыле. Нет. - Он слегка приподнял голову Сары за подбородок. - Мы оставляем прекрасную Мабути вам.
Он вспомнил их совместное путешествие. С одной стороны, это было прекрасное время, но с другой - настоящая пытка. Эта маленькая женщина словно околдовала его. Он никогда не согласился бы служить в большом городе. Конечно, все рвутся в Манилу повеселиться, но, тем не менее, как только с делами будет покончено, он погонит всех обратно через джунгли домой.
«Ах, черт. Надо будет обязательно достать грифельные доски, по которым так изнывает Сара. Интересно, сколько их надо и как много места они займут?»
- Когда вы уезжаете? - Сара осторожно вложила свою ладонь в его руку.
- Очень скоро. Нам надо успеть вернуться, пока майор Файрстоун еще здесь и можно не волноваться за дисциплину. - Он усмехнулся.
Ее маленькая ручка доверчиво лежала в его лапище. Она была такой маленькой, что он боялся пожать ее, чтобы не раздавить. Проклятие! От нее пахло чем-то приятным. Он привык к запаху пота, человеческого и лошадиного, но от ее тела шел какой-то приятный незнакомый аромат. Благоухание цветов в сочетании с домашним запахом вкусной еды. Так прелестно пахнет тело белой женщины. Он постарался как можно глубже вдохнуть дразнящий запах, убеждая себя, что в этом нет ничего дурного.
Мархем тяжело вздохнул. Ему ужасно не хотелось уезжать и оставлять ее одну, пока она еще недостаточно освоилась на новом месте. Но он ничего не может поделать. Да и потом, здесь остаются Бонг и майор, они помогут ей в случае надобности.
Тем не менее, он не мог скрыть своего удовлетворения новым назначением и повышением в звании, даже когда сказал:
- Конечно, досадно, но приказ есть приказ. Я должен прибыть в Манилу для получения официального назначения, - Он старался не смотреть Саре в глаза. - Мы выезжаем завтра на рассвете. И вы не узнаете меня, когда я вернусь. На моем мундире будут золотые погоны.
Саре стало смешно. Он был так доволен, так откровенен в своей гордости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27