Ему часто снилась Фиона, ее высокая, полная грудь с восхитительными сосками, похожими на спелые вишни.— Потри спину, — сказал Торн, поворачиваясь к Фионе спиной и слегка перевешиваясь через высокий борт лохани.Фиона молча принялась намыливать мочалку. Странное мыло вызывало у нее все больше удивления. Оно оказалось ароматным и нежным — ничего похожего у них, на острове Мэн, отродясь не бывало.— Никогда не видела такого мыла, — негромко призналась она.— Это из Византии, — пояснил Торн. — Мы возим туда меха, янтарь, мед, мечи и рабов, а в обмен берем мыло, специи, шелковую ткань, золотые и серебряные украшения. Мы вовсе не такие дикие люди, как о нас думают.«Еще какие дикие!» — подумала про себя Фиона, но благоразумно промолчала.Когда она закончила мыть Торну спину, он протянул ей руки — сначала одну, затем вторую, а позже, усевшись в лохань, — ноги, также одну за другой. Потом он с головой нырнул в воду, после чего Фионе пришлось намыливать его длинные светлые кудри.«А не утопить ли его в этой лохани, когда он будет смывать мыло с волос?» — мелькнула у нее в голове безумная мысль.Фиона тяжело вздохнула и решительно отбросила ее.Наконец Торн взял из рук Фионы намыленную мочалку и сам прошелся ею по своим интимным местам. Чтобы не видеть этого, Фиона отвернулась.— Теперь все? — спросила она. — Можно идти? Не дожидаясь ответа, она собралась было вылезти, но ее остановил голос Торна:— Но ведь ты тоже должна вымыться.Он забрал у Фионы намыленную мочалку и развернул девушку спиной к себе.Фиона потеряла дар речи и лишь молча моргала глазами, а викинг потер ей спину, а затем принялся намыливать руки и грудь, как будто это было в порядке вещей. При этом Торн не отрывал от Фионы внимательного взгляда, словно пытался что-то увидеть, понять, рассмотреть. Интересно — что именно хотел он увидеть?— Я могу сама, — лишенным интонаций голосом сказала Фиона, когда рука Торна, держащая мочалку, двинулась ниже, к ее животу.— Мне нравится мыть тебя, — возразил Торн. Он опустил руку еще ниже и протолкнул мочалку между плотно стиснутых ног девушки.Фиона прикусила губу, чтобы не закричать. Так и здесь ее не трогал еще никто! Это было невозможно, ужасно и… восхитительно. От равномерных — вперед, назад, — движений бедра Фионы принялись непроизвольно сжиматься, стремясь попасть в такт. Все нервы ее, казалось, вздыбились, словно пришпоренные кони.— Нет. Прекрати, — глухо прошептала Фиона. — Прошу тебя, не надо.Торн не обратил на се слова ни малейшего внимания. Он, отбросив мочалку в сторону, спокойно продолжал те же движения рукой. Пальцы его были сильными, длинными и… скользкими от мыла. Викинг припал губами к ее соскам, и вот тут Фиона уже не смогла сдержать невольный стон. В ту же секунду палец Торна устремился в щель между ногами Фионы. Тело Фионы изогнулось, словно от пронзившей его боли.Торн еще немного продвинул вперед свой палец, затем оторвался от груди Фионы и со счастливой улыбкой сказал:— Ты девственница!И удовлетворенно вздохнул. Фиона ничего не ответила, просто не могла. Торн неожиданно подхватил Фиону на руки, выскочил вместе с нею из воды и понес девушку на скамью.— Сейчас мы поправим это дело. Это будет моим призом, а для тебя — расплатой за твое колдовство.Он уложил Фиону на скамью, встал рядом с девушкой на колени и впился взглядом в ее приоткрытый, зовущий, нежный рот. Сколько же наслаждений и неги обещают эти розовые, слегка припухлые губы!Рука Торна вернулась к недавно покинутым тайным прелестям Фионы, а рот его потянулся к алым вишенкам ее сосков. Палец викинга вновь погрузился в нежную плоть. Он касался ее нежной кожи, ища и находя заветные точки, от прикосновения к которым тело Фионы стало непроизвольно выгибаться дугой.— Прекрати. Это ужасно, — испуганно прошептала Фиона.Она сама не понимала, что сейчас происходит с нею.— Я не делаю ничего ужасного. Я пробуждаю в тебе страсть. Твои стоны и содрогания доставляют мне наслаждение. Теперь Я вижу, что ты мала ростом, но велика страстью. И я, Фиона, упьюсь твоей страстью, твоим телом. Сейчас. Здесь. Я хочу, я приказываю: дай!Фиона почти и не слышала, что говорит Торн. Искры метались у нее перед глазами, а тело сжималось от разгорающегося внутри огня и в то же время — в ожидании нестерпимой боли, которая — это Фиона знала точно — должна была вскоре пронзить ее. Огонь разрастался, становился невыносимым, охватывал Фиону изнутри томительным жаром.Голос Торна раздавался откуда-то издалека. Он звал ее по имени, но у Фионы не было сил на то, чтобы ответить.Торн слегка откинулся назад. За свою жизнь он перепробовал бессчетное количество женщин. Были среди них и пылкие, как огонь, и искусные, как наложницы из гаремов Востока, но такой, как Фиона, он еще не встречал. Его поразило сочетание невинности и страсти, открывшееся в этой девушке. Что же будет с нею, когда он заменит палец более подходящим орудием?Торну не терпелось приступить к этому сладостному опыту. Он и вспомнить не мог, когда еще ему так безудержно хотелось бы женщину.И вдруг словно плотный полог опустился перед глазами Торна, и новые мысли хлынули в голову, охлаждая пыл.«Я успею взять ее когда угодно. В любой час ночи или дня. Она никуда не денется от меня. А когда я наслажусь досыта ее нежным телом, я продам ее Роло.А что, если заклятие не пропадет, а, напротив, только усилится, когда я возьму ее, — подумал он, — и станет таким сильным, что от него я уже не избавлюсь до самой смерти? Никогда? И что, если…»Нет, он должен крепко подумать, прежде чем лишать эту ведьму девственности. Все с замиранием сердца ждут, чем же закончится его. Торна, поединок с колдуньей. А что, если и сейчас она просто завлекает его в очередные сети — своим телом, своими фиалковыми глазами…Торн внутренне содрогнулся от страха и поднялся на дрожащих, непослушных ногах.Глаза Фионы были раскрыты, но смотрели куда-то вдаль, не замечая того, что творится вокруг и рядом. Она по-прежнему ждала боли, которая должна пронзить ее в тот миг, когда член Торна войдет в нее. Однако шли минуты, а боли не было. Наконец Фиона очнулась. Торн стоял возле скамьи. Вид его был странен.— Одевайся! — Это было первое, что услышала Фиона из уст Торна. — На этот раз я едва не поддался тебе, но устоял. Великий Один помог мне уберечь мою душу и на этот раз.Торн схватил с пола жалкую одежду и швырнул ее Фионе.Она присмотрелась к тунике, сшитой из грубой коричневой мешковины, и сморщила нос.— Я останусь в том, в чем была.— Еще чего! Ты будешь одета так же, как и все мои рабы, — прикрикнул на нее Торн. Он уже успел надеть свое платье — роскошное, как и подобает сыну ярла, — и теперь нетерпеливо дожидался, пока наконец оденется Фиона.Она замешкалась, рассматривая новую одежду, и тогда Торн, не выдержав, подбежал и сам накинул на нее тунику. Тяжелая ткань мешком облепила тонкую фигуру Фионы, нелепо свисая по бокам. Ткань была грубой и неприятно раздражала нежную кожу девушки. Торн поискал пояс Фионы, нашел и стянул ям тунику на ее талии.— Пойдем, — сказал он — Тира объяснит тебе твои обязанности. Кроме нее, никто из моих рабов не говорит по-гэльски. Я надеюсь, что вы подружитесь — ведь вы говорите с ней на одном языке.«Вряд ли мы сможем теперь подружиться с Тирой, — подумала Фиона. — Слава богу, что со мной Бренн. Вот если бы и его не было, тогда было бы совсем худо».Фиона вышла вслед за Торном из темной прокопченной бани на яркий дневной свет. И первым, кого она увидела, был Бренн. Его глаза горели нездешним огнем.— С тобой все в порядке? — спросил он девушку, подходя ближе и внимательно к ней присматриваясь.Оглядев новое платье Фионы — грубое, некрасивое, — он мельком взглянул на викинга.— Он не обидел тебя, девочка? — спросил Бренн.— А что, она выглядит обиженной? — неприязненно заметил Торн. — Мы не обижаем своих рабов и не причиняем им зла — мы слишком ценим их. Хотя и наказываем тогда, когда они этого заслуживают. А теперь быстрее в дом, вы оба. Там вы получите еду и питье. Помимо всего прочего, голодом своих рабов мы тоже не морим.Когда Фиона вместе с Бренном вошла в дом, многое оказалось для нее неожиданным: и резные деревянные панели, украшающие стены дома, и гобелены, и неожиданная чистота. В доме пахло дымком кухни и вкусной едой. Посередине огромной комнаты полыхал очаг, на к втором стояли гигантские сковородки, и на них что-то жарилось, шкворчало и пахло так, что рот наполнялся слюной. Дым очага уходил вверх, прямо под крышу. Вокруг огня хлопотали несколько слуг — их обязанностью было следить за тем, чтобы ничего не подгорело. Остальные слуги сидели за длинным столом, терпеливо ожидая начала трапезы.Несколько рабов-мужчин уютно расположились на длинных скамьях, расставленных вдоль стен, и с азартом играли в какую-то игру. Но все стихло, как только в комнату вошел Торн с новыми рабами. Торн сделал знак Тире, и та мгновенно оказалась рядом с хозяином.— На первое время поручаю Фиону тебе, — сказал ей Торн. — Ты — единственная из рабов, кто говорит по-гэльски. Объяснишь ей ее обязанности.Тира послушно склонила голову.Торн прошел дальше и присоединился к находившимся здесь же брату и отцу. Казалось, он напрочь забыл про Фиону.Но это казалось только на первый взгляд. В голове его снова и снова мелькали соблазнительные картины. И он опять и опять думал о том, что никогда еще не хотел ни одну женщину так сильно, как Фиону. Но он никогда и не боялся ни одну женщину.Что за нелепость? Она принадлежит ему. Правда, пока еще не до конца. Впрочем, он сам вправе решить, когда и что ему делать с этой колдуньей. В конце концов, он взрослый и сильный мужчина. Неужели он не справится с какой-то ведьмой:«А все-таки я поступил правильно, сделав ее своей рабыней, — подумал Торн. — Это самый верный путь к тому, чтобы разрушить ее заклятие и наконец-то вздохнуть свободно».За первые часы своей неволи Фиона немало успела услышать и увидеть. Она уже теперь знала, как по-разному относятся рабы к своим хозяевам. Рабыни, особенно те, что помоложе и посмазливей, явно отдавали предпочтение сыновьям — не без надежд на сексуальную взаимность, разумеется. Мужчины же преклонялись перед старым ярлом, и Фиона постепенно приняла их сторону. Олаф был строг, мудр и справедлив. И, в отличие от своего старшего сына, неспесив.Для Фионы не прошло без следа все, что случилось в бане. Теперь ей казалось, что она утратила всякий интерес для Торна.Почему? Да потому, что она — неопытная дурочка, вот почему. Торн слишком искусен в любви, она ему не пара. Ах, хорошо бы поговорить обо всем этом с Бренном. Ведь если Торн, как утверждает старый колдун, — ее будущее, ее судьба, то как же ей, рабыне, добиться от него, ну скажем, уважения? Без этого немыслима семейная жизнь. Да и вообще, какая семейная жизнь, когда Торн обручен с Бреттой?Тем временем Торн краем глаза зорко следил за всеми перемещениями Фионы по залу. Движения девушки были грациозными, гибкими. Немного портило впечатление лишь ее нелепое платье, сковывавшее движения. Впрочем, Торн легко мог представить тело Фионы без всякой одежды.Торн несколько раз нахмурился, заметив тычки, которыми награждала Фиону ее наставница — Тира.Торн был не прочь оградить Фиону от нападок Тиры, но он хорошо помнил одну из главных заповедей, которым научил его отец, — никогда не вмешивайся в отношения между рабами.Спустя минуту в зале появилась Бретта, и все стали занимать свои места за столом. Потянулись рабы с первыми блюдами — жареной бараниной и говядиной, вареными яйцами, копченой рыбой, маслом, хлебом и медом. Появились и кувшины с вином.Торн внимательно смотрел за тем, как Фиона сражается с огромным чаном пива, пытаясь разлить пенную жидкость в костяные рога для питья. Наливая рог для Торна, она поймала его горячий взгляд, и руки ее задрожали. Торн поспешил принять рог из рук Фионы и улыбнулся, заглянув ей в глаза.— Ты устала, — сказал он. — Иди-ка посиди рядом с Бренном. Путешествие было долгим и трудным. Мы не заставляем наших рабов трудиться сверх меры. Приступишь к своим обязанностям завтра.— Что ты так заботишься об этой девке. Торн? — перебила его Бретта, с ненавистью глядя на Фиону. — Она — рабыня. Обыкновенная рабыня, и больше ничего.— Раб рабу рознь, — возразил Торн. — Эту рабыню я вряд ли продам кому-нибудь.— Но я хочу ее, — перегнулся через стол Роло. — Назови свою цену!Разговор услышал Торольф.— И то сказать. Продай ее Роло. Пусть он разбирается с этой ведьмой.— В колдовство я не верю, — хохотнул Роло и продолжил, глядя поверх голов затуманенными похотью глазами: — Разве что в некоторые чудеса, что происходят и постели.Слова Роло вызвали легкий смех у всех сидевших за столом.— Я не готов ее продать, — откровенно признался Торн. — Может, когда и решусь.Фиона, хлопотавшая возле стола, замерла и внимательно посмотрела на Торна. Она не понимала ни слова из того, что говорилось за столом, но тем не менее догадывалась, что речь идет о ее судьбе.— О чем они говорят? — вслух задала вопрос Фиона.— О тебе, — небрежно откликнулась по-гэльски Бретта. — Роло хочет купить тебя, а Торн обещает ему, что продаст.Фиона уставилась на Торна. Как, неужели он и вправду хочет продать ее? И кому? Роло! Этому грубому варвару!Торн понял молчаливый вопрос Фионы и бросил на Бретту негодующий взгляд. Затем, решив, что нехорошо вступать в объяснения с какой-то рабыней, просто повторил Фионе свое прежнее приказание — отдыхать.— И зачем ты только притащил ее сюда, Торн? — спросила Бретта. — Хлебнем мы с этой девкой беды, поверь мне! Сам же говорил, что она ведьма. Ну, и что прикажешь делать, если она всех подряд начнет теперь заколдовывать?— Бретта права, сын, — поддержал ее Олаф. — Что ты так держишься за эту ведьму? Что, кроме беды, принесет она в наш дом?— Не желаю больше слышать о Фионе ни единого слова! — закричал Торн и грохнул кулаком по столешнице.— Хорошо, — согласился Олаф и тяжело взглянул на сына. — Поговорим тогда о чем-нибудь другом. На пример, о твоей свадьбе. Назначь день, когда ты женишься на Бретте.Свадьба! Меньше всего Торну хотелось говорить сейчас именно об этом. И потом, разве сможет он жениться прежде, чем освободится от заклятия?— Я подумаю, — буркнул Торн.— Нужно сыграть ее поскорее, — хмуро вставил Роло. — Время идет. Не могу же я торчать здесь вечно. У меня дома столько дел накопилось!— Думаю, что лучше всего назначить свадьбу на самый конец, лета, перед первыми снегопадами, — сказал Олаф. — Урожай уже будет собран, а значит, все деревенские старосты смогут приехать. Отличное время для того, чтобы сыграть свадьбу!— Я уже сказал, что подумаю! — раздраженно повторил Торн.— Ты понимаешь, о чем говорят? — шепнула в это время Фиона, наклонясь к уху Бренна. Она, конечно, видела, как недовольна поведением Торна его невеста, но хотелось узнать больше.— Да, — шепнул в ответ Бренн. — Почти все. Разговор у них идет о тебе.Фиона покраснела и уткнулась в тарелку.— Я так и думала, — прошептала она. — Скажи, Торн продаст меня?— Непонятно пока, — ответил Бренн, искоса взглянув на Фиону. — Я не очень хорошо расслышал. Но будь готова ко всему. Торн не хочет продавать тебя, но его пытаются заставить сделать это.— Кто же может его заставить? Отец?— Успокойся. Я читаю руны и советуюсь со звездами. Они никогда не ошибаются. Даже когда я не до конца понимаю, о чем они говорят, их предсказания всегда сбываются. Помни главное: этот викинг — твоя судьба! Не знаю, как и почему, просто знаю, что это так.— Но я ненавижу его! — пылко сказала Фиона. — Он пытался… Он хотел…Она покачала головой, не в силах говорить дальше. Лицо девушки покраснело от стыда. «Похоже, он все знает», — подумала Фиона, а вслух произнесла:— Не сделал. Но была минута, когда мне хотелось, чтобы он это сделал. То, что он вытворял со мной… я не могу объяснить, но это было… Как мне нужна сейчас мать — поддержать, объяснить, направить… Мать или духовник. Да-да, именно духовник, — повторила Фиона. — Которому я могла бы исповедаться.— Фиона, Фиона, — грустно сказал Бренн и погладил плечо девушки морщинистой дрожащей рукой. — Не отчаивайся. Я не знаю того, что ждет тебя впереди, но я знаю, чем все это закончится. У твоей истории счастливый конец. Настанет день, и викинг поймет, как много ты для него значишь, и полюбит тебя. Но ты должна быть терпеливой. Должна учить его понемногу тому, что ты — женщина, непохожая на других, что ты — особенная. А теперь доедай свой ужин и ложись спать. Тебе нужно как следует отдохнуть. Многое уже позади, но впереди ждут новые испытания. Так и должно быть — сначала трудно, а потом легко, — чуть слышно закончил он.Фионе не верилось, что грубый варвар, каким был Торн, может по-настоящему полюбить женщину. «Нужно научить его любви», — сказал Бренн, но сможет ли, сумеет ли она? Пока все было скорее наоборот — это он приобщил Фиону к таким запретным, грешным вещам, о которых она раньше и думать не смела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34