Торольф был достойным сыном своего отца.— Ты видишь, как ловко она вывернулась, брат? — спросил он, обернувшись к Торну. — Все беды от нее. С того дня, как Фиона появилась в нашем доме, под его крышей поселилось несчастье. И зачем только ты повстречал ее в тот проклятый день на том проклятом острове!.. А старика я вовсе не хотел убивать — ведь он спас тебе жизнь. Отец собирался даже отпустить его домой, на Мэн. Но эта ведьма на своих лучших друзей насылает смерть. Неужели и ты жаждешь подобной участи?— Если бы не Фиона, вас бы всех здесь перебили, — огрызнулся в ответ Торн. — Отойди!Торольф помедлил, затем с явной неохотой опустил свой меч.— Против колдовства я, конечно, бессилен, — сказал Торольф. — Но зато имею право решать, кто будет жить в моем доме, а кто нет. Тебя я с радостью приглашаю. Торн. Твою колдунью — нет.— Но мы с нею — одно целое, — ответил Торн. — И пока еще не кончилось лето и не начались штормы, я отвезу Фиону домой, на Мэн. А убить ее я тебе не позволю.Торн обвел взглядом людей, окруживших их. Всмотрелся в их лица. Многих он помнил, знал с самого детства. — Слушайте, что я решил, — повысил голос Торн. — У многих из вас нет земли. Я приглашаю всех желающих отправиться туда, где много плодородной земли и нежных женщин. Я уезжаю на остров Мэн. Этот остров очень скоро может стать одним из главных торговых портов в мире — он лежит на перекрестке всех морских путей. Я возьму с собой столько людей, сколько войдет в пять моих ладей-драккаров. Ну, кто со мной?Почти все воины из отряда Торна решили последовать за своим командиром. Кое-кто, правда, отказывался — по семейным или другим каким-то обстоятельствам, но освободившееся место тут же занимал кто-нибудь другой, всей душой желавший новых приключений. Отправиться с Торном захотел Арен, его кузен. Ульм решил остаться и был избран помощником ярла.Торн был очень обрадован результатом.— Мы начнем готовиться к отплытию сразу же после того, как проводим моего отца в Валгаллу так, как положено, — сказал он и спросил, обернувшись к Торольфу: — Ты не возражаешь, брат?— Не возражаю. Только при одном условии — держи свою ведьму под замком до самого отъезда. Впрочем, если ты передумаешь уезжать, я буду только рад.Торн ничего не ответил на это, просто схватил за руку Фиону, склонившуюся над телом Бренна, и потащил ее в дом. Он ни на секунду нигде не задержался до тех пор, пока не оказался вместе с Фионой в своей спальне.— Спасибо за то, что ты решил отпустить меня домой, — первой нарушила молчание Фиона, когда дверь спальни захлопнулась за их спинами.— Я сумасшедший или заколдованный, либо то и другое сразу, — хмуро проворчал Торн.— Мне жаль твоего отца.— Он умер так, как всегда мечтал умереть. Да и ни один викинг не хотел бы иной смерти. И не оплакивай Бренна, ведь он давно прожил свой век на этой земле.— Мне будет не хватать его, но все равно я очень рада тому, что вернусь домой. А ты долго собираешься пробыть на Мэне?.Торн неопределенно пожал плечами:— До конца зимы — в любом случае. А весной, если устану от тебя, может быть, снова сорвусь в море. А то, глядишь, тебе и вовсе придет в голову снять с меня свое заклятие.— Ну почему ты до сих пор считаешь меня ведь мой? — спросила Фиона, в который уже раз поражаясь упрямству Торна.— А как же мне не считать тебя ведьмой? — удивился Торн. — Если ты можешь видеть то, чего не видят остальные. Знаешь все о лекарствах и о ядах. Ты что-то сделала с Роло, да такое, что он пришел в ужас. А кроме всего прочего, я околдован тобой настолько, что хочу тебя даже сейчас, когда мой отец лежит мертвый в двух шагах отсюда. Он еще и остыть не успел, а я думаю лишь о том, как бы сорвать с тебя одежду, да разложить тебя на кровати, да раздвинуть тебе ноги пошире, и засадить тебе в самую середку и до самого конца.Торн резко, без предупреждения, схватил Фиону за плечи, развернул лицом к себе, прижал к груди. Он был все еще в боевой кольчуге, и Фиона почувствовала боль от впившихся в ее нежную кожу мелких гладких стальных колечек. Но тут же она забыла обо всем, потому что ее рот взяли в плен губы Торна.Сначала Фиона стонала и пыталась сопротивляться, но язык Торна властно раздвинул ее губы и ворвался внутрь — дразня, возбуждая. Вскоре Фиона совсем ослабла в объятиях Торна.Его рука поднялась вверх и погладила шею Фионы так нежно, что у нее перехватило дыхание. Никогда прежде Фионе и в голову не приходило, что викинги, эти варвары, могут быть способны на нежность. Что могут викинги знать о чувствах? Но, с другой стороны, разве Торн хоть раз обошелся с нею грубо? Нет. Тогда какой же он варвар? И вообще, то, что Фиона слышала прежде о викингах, очень часто не походило на то, что она видела теперь собственными глазами.— Фиона, сладкая моя Фиона, волшебная моя Фиона, — нежно шептал тем временем Торн, не прекращая целовать Фиону. — Я схожу с ума по тебе. Ты похитила мое сердце. Но даже если вся будущая жизнь превратится для меня в пытку, и тогда я не дам тебе уйти. И мне неважно — была ты любовницей Роло или не была. Я снова сделаю тебя своей.Последние слова стали для Фионы ушатом ледяной воды. Секунду назад она умирала от желания, теперь — пылала от гнева.Фиона освободилась от объятий Торна одним резким, сильным движением. Он уже успел уложить ее на кровать — да так, что она того и не заметила, распаленная любовной страстью. Фиона поднялась на ноги, а Торн остался лежать на боку, ошеломленно моргая светлыми ресницами.— Ведь мы больше не женаты, — произнесла Фиона и замолчала, ожидая, чтобы Торн подтвердил или опроверг это.— Ну и что? Никто здесь не признает христианский брак всерьез.Фиона нахмурилась.— Мы с тобой больше не муж и жена, так? — повторила она свой вопрос.— И никогда по-настоящему ими не были. — Тогда кто я тебе? Наложница? Рабыня?Теперь пришла очередь Торна нахмурить брови.— Какая разница?! — сердито произнес он. — Ну если хочешь, даже Роло оказался бессилен перед твоей силой… Да я и сам подвластен твоим чарам. Так что ты для меня — ведьма! А на ведьмах не женятся..Вспышка гнева была такой сильной, что Фиона на короткое время ослепла. Ну и что теперь?! В глазах своего, христианского, бога Фиона остается его женой, и останется ею навсегда! Но, с другой стороны, она вовсе не хочет всю жизнь быть связанной с человеком, который считает ее ведьмой в жизни и любовницей в постели.Фиона фыркнула и повернулась спиной к Торну.— Запомни, я никогда не была и не буду ничьей любовницей, — твердо сказала она. — И пойми наконец, что христианский брак не может быть расторгнут.Торн озадаченно посмотрел на нее. Она что, нарочно его дразнит? Или пытается напугать? Ну уж нет, никого он не боится — даже эту ведьму.И, желая доказать это. Торн сказал:— Не хочу с тобой спорить. Если ты веришь в то, что мы по-прежнему женаты, — верь, я не возражаю. Женаты так женаты, пусть будет так.Произнося эти слова. Торн и не думал о том, что он говорит чистую правду. Безумец! 11 На следующий день тело Бренна предали земле, Фиона не была при этом: она по-прежнему сидела взаперти в спальне Торна. Приказ Торольфа оставался в силе.Фиона в одиночестве всплакнула по своему другу и учителю, а после полудня в комнату заглянула Тира и принесла еду на большом подносе. Тира держалась отстраненно, стараясь даже не смотреть в сторону Фионы. Она, наверное, так и ушла бы, не сказав ни слова, если бы Фиона не заговорила с нею сама:— Прости меня, Тира. Я не успела поговорить о тебе с Торном. Ты же знаешь, где я была.Тира повернулась к ней лицом, и Фиона невольно вскрикнула. Синяки, ссадины, припухшие разбитые губы.— Господи, да что это с тобой?— Неважно, — потупилась Тира. И тут Фиона поняла.— Это Ульм, не так ли? — сказала она. — Боже мой, каким же зверем должен быть мужчина, чтобы так обращаться с женщиной!В ответ Тира безвольно пожала плечами:— Это Ульм, да. Я сама виновата. Попыталась сопротивляться. Я теперь все поняла и не буду больше так поступать.— Ах, Тира, мне так жаль. Я непременно поговорю с Торном. Слушай, что я придумала! Я скажу ему, что хочу взять тебя с собой на Мэн.Глаза Тиры радостно сверкнули.— Правда?! Я о таком не то что просить — мечтать не смела. Я так боялась за тебя, когда ты была у Роло. Я знаю, что для тебя быть с ним было так же противно, как мне — лежать под Ульмом.— Роло не спал со мной, — сказала Фиона и усмехнулась, словно припомнила что-то забавное.Тира выкатила на Фиону глаза и приоткрыла рот.— Но как… — Она хихикнула и прикрыла ладошкой рот. — Ты… Ты заколдовала его! Заколдовала! Ах, жаль, что я не могла то же самое проделать с Ульмом!— Я не заколдовала его. Тира. Меня спасло то, что я хорошо разбираюсь в травах. Роло поверил, что я похитила его мужскую силу… Впрочем, отчасти это правда. Травы могут сделать очень многое. Но как бы то ни было, он очень радовался, когда приехал Торн и забрал меня.— Я должна идти, пока меня не хватились, — воровато покосилась на дверь Тира.— Постарайся ускользнуть сегодня от Ульма. Я же сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе.— Спасибо, Фиона. Остров Мэн! Это же совсем рядом с моим родным домом. Я верю, что буду счастлива там.Тира выскользнула за дверь, а Фиона осталась в одиночестве и принялась думать о том, как бы ей с божьей помощью добиться от Торна того, что она так твердо пообещала Тире.Ах, если бы только Торн не был таким упрямым и непредсказуемым!Фиона спала, свернувшись клубочком, возле погасшего очага в комнате Торна. Она стащила с постели одну из медвежьих шкур и улеглась, завернувшись в нее, прямо на полу. Когда Торн вернулся, свеча догорела до самого основания, и Торн зажег новую. Прежде чем поставить свечу в подсвечник, он провел ею по сторонам, высматривая Фиону. Нашел, увидел, и горячая волна нежности внезапно прокатилась по его сердцу. Торн тихо опустился на колени перед спящей Фионой и легко коснулся ее щеки кончиками пальцев. Если бы Фиона не спала, ее, без всякого сомнения, потряс и растрогал бы этот жест. Торн склонился ниже и притронулся губами к темному завитку волос на виске спящей. Нежность расплавляла сердце Торна, туманила глаза, и это чувство было для викинга новым, неожиданным и даже слегка пугающим.«А ведь она даже не проснулась! — подумал он. — Значит, может колдовать даже во сне. Сколько в ней этой таинственной силы?!»Торн по-прежнему верил в то, что живет, действует и чувствует под воздействием чар, с которыми не только бесполезно сражаться, но и понять которые просто невозможно. Временами Торн казался себе совершенно беспомощным, и ему думалось, что это уже навсегда.Он осторожно поднял с пола спящую Фиону и опустил на кровать. Затем мигом скинул с себя всю одежду и нырнул под мягкий мех. Там он прижался к Фионе и принялся лихорадочно стаскивать с нее платье.Фиона, разумеется, проснулась и в первую минуту испугалась, пока не поняла, что лежит в постели Торна. Она открыла глаза, встретилась со взглядом Торна и прочитала в нем такое безудержное желание, что все тело ее запылало ответным огнем. Торн нежно привлек ее к себе и поцеловал в губы. Фиона хотела отвести с лица упавшую прядь, но Торн перехватил ее руку и отвел локоны сам, глубоко заглянув при этом в фиолетовые озера глаз Фионы.— Хочешь остановить меня? — негромко спросил он. — Но я так соскучился по тебе, по твоему прекрасному телу.Грудь Фионы сладко заныла.Торн окинул взглядом позолоченное отблесками свечи тело Фионы и облизнул пересохшие от волнения губы.— Я не смогла бы остановить тебя, даже если бы захотела, — медленной негромко ответила Фиона. — Ведь ты вдвое тяжелее меня и в сто раз сильнее. При желании ты можешь свернуть мне шею одной рукой.— Нет, руки я хотел занять чем-нибудь более приятным, — усмехнулся Торн.У Фионы захватило дыхание, когда пальцы Торна скользнули между ее ног. Торн не отрывал глаз от лица Фионы, читая на нем все оттенки переживаемого ею наслаждения и сопереживая ему.Вдруг Торн опустил голову вниз, и Фиона почувствовала нечто такое, отчего в изумлении закричала:— Нет, Торн, нет! Что ты делаешь? Так нельзя! Не хочешь же ты…— Именно хочу. Хочу попробовать тебя на вкус, Фиона. И не нужно меня останавливать.Она и не собиралась его останавливать. Торн доставлял ей сейчас невероятное, невозможное наслаждение своим языком, который двигался в ровном, сводящем с ума ритме, разглаживая нежные лепестки плоти и завершая движение на самой вершине, где в завитках волос притаился заветный бугорок. Очень скоро возбуждение Фионы достигло предела. Ее тело трепетало, выгибалось, жадно тянулось навстречу непрекращающимся ласкам Торна. Густые ресницы Фионы дрожали, бросая тени на пылающие щеки. Голова ее металась из стороны в сторону по подушке, а из горла рвался негромкий, монотонный, непрерывный стон.Торн поднял голову, чтобы посмотреть на ее лицо. Глаза ее были закрыты, рот судорожно хватал воздух, но черты лица были по-прежнему прекрасными и совершенными.— Мне нравится смотреть на тебя, когда я приношу тебе наслаждение, — хрипло прошептал Торн. — И ты смотри на меня. Я хочу, чтобы ты видела, что это я, а не Роло, заставляю петь твое тело от счастья.Он ощутил горячую влагу, переполнявшую Фиону, и удовлетворенно улыбнулся, услышав негромкий страстный вскрик Фионы и увидев, как резко вздрогнуло ее тело. Перед тем как Фиона ощутила всю полноту наивысшего наслаждения, Торн успел погрузить в ее пылающую расщелину свой могучий, заждавшийся ствол.Переплетя свои пальцы с пальцами Фионы, Торн развел в стороны ее руки, прижал их к постели и нежно припал к ее губам. Фиона застонала, ощутив на губах Торна свой собственный мускусный запах. Торн принялся двигаться внутри ее, заполняя ее всю без остатка.Она подумала, что еще немного, и она задохнется, но тут Торн оторвал свои губы от ее рта. Фиона запрокинула голову, и в этот миг Торн вошел в нее так глубоко и сильно, как никогда прежде. Его могучий член все проникал и проникал в глубь Фионы, и ей казалось, что этому движению не будет конца. Сейчас их тела были единым целым, и не существовало такой силы на свете, которая могла бы разнять их.Торн глубоко и громко дышал в такт своим мощным движениям. Дыхание его становилось все громче, а движения все быстрее и глубже. Еще немного, и из горла его вырвался страстный низкий стон.— Иди со мной, любовь моя. Мы вместе достигнем Валгаллы, — хрипло произнес Торн.Тело Фионы выгнулось дугой, принимая в себя мощную струю горячего семени.Когда Фиона вновь проснулась, еще одна свеча догорела до основания.Лицом Фиона уткнулась в шею спящего Торна, а его руки и во сне продолжали сжимать ее грудь.Стоило Фионе пошевелиться, как викинг тут же раскрыл глаза.«А может быть, он и не спал вовсе? — подумала она. — Уж слишком быстро проснулся».Пальцы Торна уже ласкали грудь Фионы, а затем скользнули вниз.Фиона предоставила свободу своему телу, чувствуя, как оно с каждой секундой наполняется теплом, жаждой жизни и движения.«Удивительно, каким нежным может быть мой муж!» — в который раз подумала Фиона.Затем она вспомнила последние слова Торна, сказанные в момент их близости. Он назвал ее своей любимой.С губ Фионы сорвался негромкий вздох.— Скажи, ты помнишь, что говорил мне?— Когда?— Ну, когда мы… когда… Ну, в это самое время.— О, в это время я мог много чего наговорить. Разве это запомнишь?Фиона нахмурилась. Нет, все-таки эти мужчины на редкость бесчувственные.— Ты называл меня любимой. Ты правда любишь меня, Торн? И от Роло ты меня забрал потому, что любишь, верно?— Любовь… Это чужое для меня слово, незнакомое. У викингов нет времени на всякие нежности. Викинг женится для того, чтобы иметь детей, чтобы было кому следить за его домом. Ну, еще из политических соображений. Или из-за наследства. Мы, викинги, приучены заботиться о наших женах, но любить их… Да и женщинам нашим не до того. Наши жены часто сражаются рядом с нами и не хуже любого мужчины управляются с мечом и топориком. Развод у нас тоже дело простое. Если двое не подходят друг другу, они просто объявляют перед всеми, что отныне они больше не муж и жена. Женатые мужчины чувствуют себя достаточно свободно — почти у всех есть другие женщины, в основном из рабынь. Редко кто из жен возражает против этого.— А вот мы, христиане, вступаем в брак один раз — и на всю жизнь! — воскликнула Фиона. — Случается, что поначалу люди не любят друг друга, но со временем ко всем супругам приходит это чувство. Не знаю, как там у вас, викингов, жены относятся к безобразиям своих мужей, но я ничего такого не потерплю.— Ничего, понемногу и ты научишься жить по законам викингов.Фиона подавила невольный вздох.— Но мне не так-то легко будет сделать это, викинг. И в первую очередь из-за тебя.— Как это?— Ну сам посуди. Как я могу любить тебя, если ты настолько упрям, что не принимаешь мою любовь? Или не пытаешься вернуть ее.Вопрос Фионы настолько озадачил Торна, что на время он даже потерял дар речи. Когда же способность говорить вернулась к нему, он спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34