Ноздри Бентона Блера раздулись, а щеки залил румянец.
– Тем хуже! – рявкнул он. – Я не потерплю, чтобы пронырливые девицы являлись в мой дом, пачкали его и задавали наглые вопросы! Боюсь, вам придется сейчас же покинуть этот дом!
– Дедушка, пожалуйста! – взмолилась Бриджит.
– А с тобой я разберусь потом, беспардонная особа! – набросился он на внучку. – Я знал, что совершу ошибку, взяв тебя и твоего невоспитанного братца!
И, обращаясь к Сэйбл, которая смотрела на старика широко раскрытыми глазами, думая про себя, что он действительно сумасшедший, он жестко произнес:
– Я сказал: убирайтесь! Сию же минуту! Впервые в жизни испытывая такое унижение, Сэйбл с горящими щеками бегом помчалась по коридору, а затем вниз по ступенькам, оставив перчатки и шляпку. Ей хотелось лишь одного – поскорее убраться из этого мрачного старого дома и от этого безумца, нынешнего его владельца.
Экипаж, слава Богу, еще ждал ее в конце дорожки. Лошади в своих упряжках лениво отгоняли мух, размахивая хвостами. Возница, расположившийся в тени, при виде девушки вскочил на ноги.
– Вы готовы ехать, мисс? – спросил он, не проявляя никакого любопытства, почему это она запыхалась от бега и где ее шляпка.
– Да, пожалуйста, готова, – поспешно проговорила Сэйбл, мечтая поскорее убраться подальше от этого места.
– Мисс! Подождите секундочку!
Она обернулась, услышав голос Раймонда, который во всю прыть бежал следом за ней.
– Бриджит просила меня передать вам, как она сожалеет о случившемся, – выдохнул он.
– Какой ужасный человек ваш дед! – взорвалась Сэйбл.
По веснушчатому лицу мальчика прошла тень.
– Бриджит говорит, что он не всегда был таким. Ему всегда приходилось бедствовать, а несколько лет назад его постиг новый улар – скончалась бабушка. После этого он стал нелюдимым. Иногда он бывает неплохим, – добавил он так, словно пытался убелить самого себя в правдивости сказанного.
– Пожалуйста, передайте сестре, что я ужасно сожалею, – подавленно сказала Сэйбл. – Ведь он не накажет ее, правда? – со страхом добавила она.
Раймонд пожал плечами, словно наказание было обычным явлением в их жизни.
– Возможно, отберет у нее на недельку или на пару недель книги. Но не в этом дело, – поспешил он сказать, когда Сэйбл ахнула. – Главное, вот что – она советует вам поехать к семье Хауэлл в Гламорган.
Складка прорезала лоб девушки.
– Гламорган? А где это?
– Кажется, она сказала, что в Южном Уэльсе. Люди, работавшие у сэра Моргана, были родом оттуда, и поэтому там должны знать, где он находится теперь. Бриджит сказала…
– Мистер Раймонд! Вам немедленно следует вернуться домой!
Это был мужской голос, и, обернувшись, Сэйбл на другом конце дорожки увидела слугу, который кричал, сложив рупором ладони.
– Ну вот, теперь придется на целую неделю расстаться с крикетом! – вздохнул Раймонд.
У Сэйбл упало сердце. Сколько же бед причинил ее приезд! Как ей хотелось бы искупить свою вину! Но что она могла сделать теперь! И когда экипаж тронулся, она дала себе зарок, что когда-нибудь поможет Бриджит и Раймонду бежать из этого ада, в который превратилась их жизнь в Эмблинг-Кросс.
Но скоро ее мысли поглотили собственные заботы. Вряд ли она может поехать в Уэльс, говорила себе девушка, когда экипаж катился обратно, в сторону деревушки Эмблер. Было жарко и пыльно, но Сэйбл, откинув голову на изношенную кожаную спинку сиденья, не замечала ничего. Она думала о том, что сказал ей Раймонд. Как же поступить теперь? Дорога в Уэльс и обратно не займет много времени, и у нее, конечно, хватит денег на поездку, но следует ли это делать? Стоит ли заставлять родителей беспокоиться? Кроме того, ей не очень по душе была мысль о поездке без провожатых по диким, гористым краям в поисках людей, о которых она ничего не знала. Ее пробрала дрожь, когда она подумала о том, что будет, если Хауэллы из Гламоргана окажутся такими же сумасшедшими, как Беитон Блер.
«И все же нужно ехать», – прошептала она наконец, прежде чем поняла, что решилась.
Если она сейчас вернется в Нортхэд, то ей так или иначе придется рассказать родителям правду о Моргане и о себе, а это невозможно. Нет, нельзя возвращаться, пока она не решит свои проблемы, даже если предстоит поездка в Уэльс.
Слезы затуманили глаза девушки, но она решительно вытерла их. «Что же я натворила!» – думала Сэйбл, стыдясь того, сколько горя принесет тем, кого любит больше жизни. Но в ней все сильнее крепла решимость не успокаиваться, пока она не заставит Моргана Кэри заплатить за безрассудство.
Глава 16
Сергей Вилюйский сидел на палубе, упираясь длинными ногами в ящик, аккуратно прислоненный к стенке большой каюты «Вызова». Поскольку глаза его были прикрыты, казалось, что он дремлет, пригревшись на августовском солнышке. Однако Сергей бодрствовал и размышлял не только о том, что его рана, кажется, быстро заживает, но и о свободе, к которой он только теперь начал привыкать, и о том, что же делать дальше.
«Вызов» бросил якорь в порту Гавра – паруса были аккуратно свернуты, а голые мачты и снасти парили высоко над головой. На корабле почти никого не оставалось, и на палубах царило фантастическое безмолвие, нарушаемое плачущими криками чаек и постукиванием передней шкаторины о нок-рею где-то вверху. Внизу, на пристани, царила тишина: люди от полуденной жары бежали в городские пивные и бары, двери которых всегда были распахнуты для гостей. Лето выдалось особенно жаркое, и мало кто осмеливался высунуть нос на улицу в это время дня. В небе над Ла-Маншем громыхал гром, обещавший дождь, но Сергей даже не поднял головы, не веря, что это возможно.
– Простите, мистер Сергей, вы не проголодались? Я собирался приготовить салат из холодной курятины для мистера Хэйса и подумал, что, возможно, вы тоже захотите перекусить.
Сергей приоткрыл один глаз и улыбнулся. С того дня, как он поднялся с постели, за ним старательно ухаживал не только доктор Аарон Пирсон, но и Грейсон, полный решимости подкормить больного самыми заманчивыми блюдами, каких Сергей давно не едал.
– Салат из курятины меня очень устроит, – отозвался он, зная наперед, что камердинер будет упрашивать его до тех пор, пока он не согласится. – И бутылку вина. Почему бы вам не исследовать буфет? Может, у вашего хитрого хозяина, кроме кларета, который мне изрядно надоел, найдется и кое-что покрепче?
– Обязательно, сэр. – Грейсон на минуту замешкался, и Сергей, снова было закрывший глаза, обернулся:
– У вас что-то еще, Грейсон?
– Нет, сэр! – поспешно сказал стюард, но затем, словно решившись, неуверенно признался: – Да, пожалуй, еще кое-что.
Сергей подложил под голову здоровую руку и снисходительно посмотрел на него. Ему импонировал этот человек, несмотря на явную его ограниченность, да он и не мог не восхищаться им за то, что стюард столько лет терпит ужасный характер своего хозяина.
– Так в чем же дело?
– Речь о сэре Моргане. Я хотел спросить: может быть, вам что-то известно о том, когда он собирался вернуться из Парижа? Мы здесь торчим почти неделю, и сдается мне, с ним могло что-то случиться.
Сергей только хмыкнул. Его светлые глаза весело сощурились.
– Уж о вашем-то капитане я бы никогда не стал волноваться, Грейсон. – Задумчиво почесав бороду, он добавил: – Мне кажется, что неделя – не такой большой срок, учитывая сложность его миссии. Мне жаль, что я не мог поехать вместе с ним, – мрачно проговорил он: отказ Моргана взять его с собой бередил ему душу. Сергей вынужден был согласиться, что изнурительная поездка из Гавра в Париж пока ему не под силу, однако он продолжал ворчать, ведь сведения, за которыми отправился Морган, имели жизненно важное значение для них обоих.
Грейсон перевел взгляд на крыши городских зданий. На его всегда спокойном лице проступило выражение беспокойства и нерешительности. Прежде он никогда не совал нос в личные дела своего хозяина, не имел никакого права делать это и теперь, однако его очень беспокоило совершенно непредсказуемое поведение Моргана в последнее время. Из-за малейшей оплошности на головы несчастных членов команды обрушивалась суровая кара, да и самому Грейсону не раз доставалось от разъяренного капитана, изрыгавшего на него хулу.
– О чем вы думаете, Грейсон? – наконец не выдержал Сергей. «У бедняги нервы никуда не годятся, – подумал он про себя, – нужно его как-то успокоить».
Верный стюард глубоко вздохнул:
– Эх, мистер Сергей, с тех пор как нас покинула леди Сэйбл, все изменилось к худшему! Как было славно, когда она была здесь, и, клянусь, в ее присутствии капитан был совсем другим человеком!
Сергей покрутил головой. Он слышал то же самое от всех членов команды, кто доверялся ему. Действительно, Морган в последнее время был не в настроении, и из разговоров с матросами можно было заключить, что только леди Сэйбл могла укрощать его.
Сергей должен был признаться себе, что личность молодой леди, о которой все отзываются с таким уважением и теплом, возбудила его любопытство. Сам Морган ничего о ней не говорил и при упоминании ее имени еще больше озлоблялся. Однако Сергей знал, что в эти дни его гложут и другие заботы, и прежде всего те, которые привели его в Стамбул.
– Мне трудно судить, изменился Морган или нет, – заметил Сергей. – Я познакомился с ним десять лет назад, и в то время он страдал от очень тяжелого ранения, полученного на фронте. В таких случаях люди часто проявляют себя не с лучшей стороны. – На его лице появилась снисходительная улыбка. – Вообще же, по моим наблюдениям, характер капитана явно изменился в лучшую сторону.
– Хотелось бы мне знать, что его беспокоит, – признался Грейсон. – Наверняка я чем-то смог бы помочь!
Сергей встал и, нервно поводя плечом, пошел к поручню. Глядя на воду, он прищурился, выбрал позу поудобнее для раненой руки, постоял молча, затем решительно мотнул головой.
– К сожалению, в данный момент ему никто не сможет помочь, мой друг. Его гонят бесы, которые вселились в него задолго до того, как вы и я встретились с ним.
– Вы не могли бы рассказать мне об этом? – умоляющим голосом попросил Грейсон, отбросив сомнения, – он должен позаботиться о своем любимом хозяине, что-то сделать для него!
– Морган точно поджарит нас на медленном огне, если узнает, что мы сплетничали о нем за его спиной, – сказал Сергей и предостерегающе поднял руку, когда Грейсон собрался что-то возразить. – Но я все же полагаю, что у вас есть право – учитывая, что вы столько лет верно служите своему своенравному хозяину, – знать о нем все. Что вам известно о прошлом Моргана?
Грейсон изумленно поднял брови…
– О прошлом?.. Знаю, что до того, как он взял меня к себе в услужение в Девоне, он прожил там несколько месяцев. Накануне он вернулся из Крыма и залечивал рану, которая – хвала Господу! – не сделала его инвалидом.
– Заметьте, это благодаря моему особому к нему отношению, – сказал Сергей, покачав головой и удивляясь превратностям судьбы. Сколько людей погибло, сколько было ранено на этой кровавой войне! Он же проявил сострадание к одному из храбрейших британских воинов. Ведь он мог передать Моргана в руки начальства, и тогда бы его в качестве пленного увезли на север, но его тронуло мужество англичанина, и он решил во что бы то ни стало помочь ему. Какой каприз судьбы!
– Так вы ничего не знаете о прошлом Моргана до того, как он обосновался в Девоне?
Грейсон покачал головой.
– К сожалению, сэр Морган почти ничего не рассказывал мне о былом. Даже теперь, по истечении стольких лет, я лишь знаю, что он родился в Уэльсе и что какие-то печальные семейные обстоятельства заставили его оставить дом в раннем возрасте. Естественно, мне неловко говорить о его прошлом, – добавил он. – Если бы сэр Морган хотел, он бы давно поделился со мной своими трудностями.
– Он не мог делиться ни с кем, – сурово сказал Сергей, – даже со мной! Душевные раны никогда не заживают, мой друг. А я весьма рад, что некие факты, известные мне, столь важны для Моргана, что побудили его рисковать из-за меня собственной жизнью. В противном случае я бы все еще гнил в застенке.
– И что это за факты, ваша милость?! – выдохнул Грейсон, которому изменила его выдержка. – Что заставило сэра Моргана, пренебрегая смертельной опасностью, пробраться в сераль. Разве это не чувство долга и чести по отношению к человеку, когда-то спасшему ему жизнь?
– Это касается прелестной женщины по имени Гвенна Хауэлл, – покачав головой, ответил Сергей. – Более тридцати лет назад она влюбилась в бравого консульского чиновника, жившего в Париже…
– Хауэлл – девичья фамилия матери сэра Моргана до ее замужества с Томасом Кэри! – воскликнул Грейсон.
– Так вот, в Париже Морган ищет, – добавил Сергей, – доказательства того, что Гвенна Хауэлл и этот консульский чиновник поженились. Если он найдет их, то в его жизни многое изменится. Насколько мне известно, отец леди Сэйбл помог Моргану открыть в Париже некоторые двери, благодаря чему он сможет получить то, что ищет.
– Граф Монтеррей?! – изумился Грейсон. Сергей загадочно кивнул.
– Больше я не вправе говорить, – сказал Сергей, отходя от поручней. – Можете потом сами спросить сэра Моргана, успешны ли были его поиски. Если да, то, возможно, он сам расскажет вам все остальное. А теперь, Грейсон, если вы не возражаете, я с удовольствием отведаю ваш прекрасный салат.
На лицо стюарда мгновенно вернулось выражение услужливости:
– Конечно, сэр! Сейчас принесу.
– Благодарю. – Сергей снова уселся на скамью, скрестив перед собой длинные ноги. «Эх, Морган, дружище, – думал он, – найти бы тебе то, что ты ищешь, и тогда ты наконец обретешь покой, которого был лишен почти всю жизнь».
Два дня спустя Морган Кэри вернулся на корабль к своему экипажу, который мечтал лишь об одном – поскорее сняться с якоря. Долгие дни бездействия давали уже о себе знать, и среди команды начались ссоры из-за пустяков, а для любого капитана это было знаком к тому, что пора отплывать.
– Да, с приливом мы уходим в море, – заверял Морган каждого, кто приходил в то утро справиться о его планах, – но по пути мы сделаем одну остановку.
– А где именно, капитан? – полюбопытствовал самый смелый – Харлей Гамп.
– В Дартмуте. Мне нужно там кое-что забрать. В глазах Харлея блеснул огонек.
– А куда повернем после этого, капитан? На запад? Меня ужасно тянет в тропики!
Задумчивый взгляд на прекрасном лице Моргана сменился опорным блеском.
– Как только я утрясу свои дела и доставлю мистера Вилюйского туда, куда он пожелает, «Вызов» направится тем курсом, который выберет экипаж.
На лицах матросов заблестели белозубые улыбки, и все решили, что их капитан, несмотря на вспыльчивость, – отличный парень. Вернувшись в кубрик, они начали обсуждать возможные маршруты – перевозку древесины из Южной Америки или чая из Китая в Нью-Йорк, где придется посоревноваться с одним из знаменитых американских клиперов.
– Попомните мои слова: какой бы маршрут ни выбрал капитан, мы набьем карманы золотом! – предрекал Харлей.
Но Нэта Палмера это не убедило.
– Не уверен в этом. Мне кажется, что перед тем, как мы возьмем наш груз, «Вызов» зайдет еще кое-куда. И мне хочется надеяться, – задумчиво произнес он, – что на обратном пути он обогнет Корнуолл и нанесет визит леди Сэйбл.
Харлей Гамп фыркнул:
– Тоже еще скажешь! Он, с его гордостью, никогда не переменит своего решения. Ежели отпустил в тот раз – больше не побежит за ней.
– Все ошибаются, – настаивал Нэт на своем. – Даже наш капитан.
Но у Харлея было на этот счет свое мнение.
– Может быть, и так, – сказал он, – но даже если капитан и совершил ошибку, то он не из тех, кто признается в этом. Даю голову на отсечение, что больше он не будет иметь дела с Сен-Жерменами, – добавил он с явным сожалением.
В старинном Дартмутском порту стояла дикая духота. И хотя небо было затянуто облачками, ничто не обещало ветерка, несущего шторм и прохладу. «Вызов» неподвижно стоял на якоре в устье реки Дарт. Паруса были убраны, а члены экипажа, ворча, искали убежища от жары в барах на берегу.
Никто не видел капитана с того момента, когда судно отшвартовалось от пристани Гавра и вошло в Ла-Манш. Во время недолгого путешествия в Девон кораблем командовал Джексон Торенс, а Морган заперся у себя в каюте. Понимая, что капитан позовет его, если захочет рассказать о результатах поездки в Париж, Сергей оставался на палубе, где выносить бриз было все же легче, чем торчать, изнемогая от духоты, в каюте.
Морган появился на палубе лишь после того, как они бросили якорь в Дартмуте. В рубашке без пиджака, он прошел на корму, чтобы переговорить с первым помощником. Сергей, с любопытством наблюдавший за ним со своего места у бизани, поспешил перехватить его, когда Морган наконец сошел на главную палубу.
– Есть ли причина для нашего захода сюда? – решительно спросил он, полагая, что время гадания на кофейной гуще прошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46