Неужели Сули Мэй ее выдала? Однако разбираться в этом было сейчас недосуг…
– Да! Я была с ним! – вызывающе воскликнула девушка. – Я люблю Броуди, Доминик.
– А как же дедушка? – ледяным голосом спросил брат. – Ты посмела обмануть его доверие! Как ты могла навлечь позор на него, на всю нашу семью?!
– В моей любви к Броуди нет ничего позорного, но дедушка не захотел с этим считаться, – возразила Адриенна. – Он не оставил мне выбора.
– А ты не оставляешь выбора мне.
Брат шагнул к Адриенне. Она инстинктивно попятилась. Доминик был сам не свой. Ей даже показалось, будто перед ней стоит незнакомец.
– Что ты хочешь этим сказать? – в смятении пробормотала она. – Неужели ты расскажешь все дедушке?
Доминик прошел мимо нее, как мимо пустого места, но на пороге на мгновение задержался.
– Нет, я в отличие от тебя не способен его ранить. Ни словом, ни делом, – холодно отрезал он и вышел, плотно притворив за собой дверь.
Адриенна облегченно вздохнула. Если ли бы дедушка узнал о ее романе с Броуди от Доминика, все хитроумные планы полетели бы в тартарары. Но, слава Богу, Доминик не собирается рассказывать деду правду! Однако рассчитывать на то, что брат будет долго хранить молчание, тоже не следует… Надо с ним поговорить, объясниться… Но это потом, завтра. Сейчас он кипит негодованием. Видите ли, она опозорила их семью!..
Адриенна уже не первый раз сталкивалась с двойной моралью, требовавшей от женщин строгого соблюдения правил приличия и в то же время весьма снисходительной по отношению к мужчинам, которым дозволялось пить, играть в азартные игры, кутить и развлекаться со смуглыми любовницами в уютных домиках на Рэмпарт-стрит.
Спустившись наутро к завтраку, Адриенна увидела за столом только дедушку и тетю. Стул Доминика оказался пуст. Адриенна поздоровалась с дедом и молча кивнула тетке, которая, как всегда, была с утра не в духе и по малейшему пустяку кричала на слуг.
– Что-то Доминик сегодня припозднился, – заметила Адриенна, садясь на свое место по левую руку от дедушки.
– Напротив, он встал ни свет ни заря, – возразил Эмиль Жардин, поливая десерт клубничным соусом.
– Он ушел? – Адриенна ужасно расстроилась. Когда теперь ей удастся переговорить с братом наедине?
– Уехал. Час назад ему оседлали лошадь, и он куда-то ускакал. Сказал, что у него важная встреча.
– А когда вернется, не говорил?
– Не раньше вечера.
За завтраком Адриенна сосредоточенно обдумывала свои дальнейшие шаги. Накануне они с Броуди договорились, что она приедет к нему через день. Однако теперь лучше было воздержаться от свиданий, пока она не объяснится с Домиником. Да, но как сообщить о случившемся Броуди? Он станет о ней беспокоиться. Посылать записку рискованно – она может попасть в чужие руки.
Вернувшись к себе, Адриенна вызвала Сули Мэй.
– Сходи к старому скрипачу Кадо и скажи ему: «Моя хозяйка просит передать, она сегодня до полудня будет ждать на рынке».
Адриенна намеренно не упомянула имени Броуди, надеясь, что Кадо все поймет без лишних слов. Девушка не сомневалась: ее любимый поспешит на зов, ибо то, что она отважилась встретиться с ним днем, непременно насторожит его.
Негритянка решительно замотала головой.
– Нет, мисс, я не могу! Если мсье Доминик узнает, он скажет мсье Жардину, и тот меня продаст!
Но Адриенна была неумолима.
– Мсье Доминик, может, узнает, а может, и нет. А вот если ты меня не послушаешься, тебя наверняка продадут. Я об этом позабочусь!
Спустя два часа Адриенна уже шла по рынку за своей теткой, внимательно вглядываясь в пеструю толпу. Шум стоял неумолчный: кудахтали куры, посаженные в деревянные ящики, торговцы на все лады расхваливали свой товар, попугаи кричали, покупатели громко здоровались со знакомыми. Но Адриенна почти не замечала этой суеты; она напряженно высматривала Броуди.
Они медленно проходили мимо рыбных рядов. На прилавках лежал утренний улов: груды рыбы с серебристо-голубой чешуей, ярко сверкавшей на солнце, горы раковин, шевелящие щупальцами лангусты, ленивые крабы, серые креветки, наваленные горками высотой в шесть-семь дюймов и дожидавшиеся, пока их сварят в бульоне со специями… Однако тетушку Адриенны вся эта живность не заинтересовала, и, перейдя во фруктовые ряды, она принялась придирчиво рассматривать ананасы. Пока тетя Зизи торговалась с продавцом, Адриенна исподтишка оглядывалась в поисках Броуди. Но его не было и здесь.
Не оказалось Броуди и в мясных рядах, где мясники разделывали громадные туши, и в цветочных. Мало-помалу Адриенна с тетей Зизи добрели до конца рынка, где обычно стояли охотники на черепах и крокодилов. Встревоженная Адриенна, уже не таясь, озиралась по сторонам. Неужели старик Кадо не передал Броуди, что она назначила ему встречу?
Из приоткрытой двери зала доносился звон рапир. Потом звучный голос сказал:
– Хорошо. Давайте еще раз.
И снова послышался звон стали.
Броуди не выдержал, вскочил со стула и подбежал к окну, заложив руки за спину и нервно переплетя пальцы. Неизвестно, сколько он простоял так, прислушиваясь к звуку скрещивающихся клинков.
Наконец занятие закончилось. Донован повернулся к двери в тот самый момент, когда в комнату вошел учитель фехтования, худощавый мужчина приятной наружности. Под мышкой он зажал маску, правой рукой небрежно держал рапиру. Мужчина шел не торопясь, вразвалочку, но во всем его облике была скрытая настороженность. Чувствовалось, что он в любую минуту готов схватиться за шпагу и кинуться в бой.
– Броуди! Рад тебя видеть, друг мой! Извини, что заставил тебя ждать. У меня по утрам редко бывают уроки, но тут, как назло… – Испанец положил на письменный стол маску, перчатки и рапиру. Каждое его движение было исполнено изящества. – Хочешь кофе? Или, может, бокал вина?
– Нет, – покачал головой Броуди и сразу взял быка за рога: – Мне нужен твой совет, Пепе.
Вообще-то учителя фехтования звали Хосе Лулья, но все знали его как Пепе. Испанец Хосе был не похож на других учителей фехтования, обосновавшихся на Эксчейндж-Элли. Те одевались экстравагантно, подражали манерам светских щеголей и пытались втереться в креольское общество. Пепе же вел себя иначе: он копил деньги и потом вкладывал их в мельницу, бакалейную лавку, бойню, пивную. Броуди несколько лет вел с ним дела, прежде чем узнал, что Хосе Лулья – бывший моряк, а теперь лучший учитель фехтования в Новом Орлеане.
– Тебе нужен мой совет? Я польщен, Броуди.
– Меня вызвали на дуэль, – заявил Донован и представил себе холодное лицо Доминика Жардина, который час тому назад встретил его у дверей «Кресент Лайн» и ударил по щеке перчаткой.
При этом обошлось без крика и оскорблений. Все было предельно вежливо, как и полагалось в подобных случаях.
– Тебя вызвали на дуэль? Так это ж прекрасно, mon ami ! – просиял учитель фехтования. – Я тебя поздравляю.
– Прекрасно? – возмутился Броуди. – Не понимаю, чему ты радуешься!
– Но как же! – не отступал Пепе. – Это означает, что тебя наконец приняли в светское общество. Ведь вызвать на дуэль можно только равного. Рассказывай, кто твой противник?
– Доминик Жардин.
Маэстро поднял кустистые брови.
– О, это достойный соперник. Он участвовал в десятке дуэлей и всегда выходил победителем. Таким вызовом можно гордиться. Так-так… выбор оружия за тобой. Знаешь что? Пожалуй, тебе следует остановиться на пистолетах.
– Я не собираюсь с ним драться.
Испанец посуровел.
– Ты должен!
– Черт возьми! Я не могу, Пепе. Понимаешь? Не могу! Поэтому я и пришел к тебе. Ты знаешь правила. Неужели нельзя избежать поединка, не нарушив дуэльного кодекса?
– Если мсье Жардин соизволит принять твои извинения, тогда дуэль отменяется и твоя честь не пострадает. Но извинения следует принести заранее. Если вы встретитесь для поединка, будет уже поздно.
– Нет, про извинения можно забыть, – со вздохом сказал Броуди. – Он их не примет.
– Тогда придется с ним драться.
Броуди покачал головой.
– Я не могу.
– Что ж, в таком случае я тебе советую сесть на корабль и уехать отсюда подальше. Твой отказ будет расценен как проявление постыдной трусости, и для господ из Вье-Карре ты будешь конченым человеком. Да и твои партнеры-янки, вероятнее всего, потеряют к тебе доверие.
– Я не собираюсь уезжать.
– Ты пришел ко мне за советом. Я тебе его дал. Раз ты боишься…
– Да не боюсь я его, Пепе! Не будь в этом деле замешана… замешано третье лицо, я бы стрелялся с ним в упор и глазом не моргнул.
В глазах испанца вспыхнуло любопытство.
– Что за третье лицо тут замешано?
– Его сестра Адриенна. Я хочу на ней жениться, Пепе. Теперь ты понимаешь, в какой я попал переплет? Куда ни кинь – всюду клин. Если я откажусь с ним сразиться, меня сочтут трусом. Не знаю, как я переживу такой позор, пусть даже незаслуженный. И Адриенна вряд ли его переживет, хоть я ей и расскажу, что отказался только ради нее. Ты прав, со мной никто не захочет знаться. И с ней тоже, если она выйдет-таки за меня замуж. А с другой стороны, если я приму вызов Доминика, мне тоже не видать Адриенны как своих собственных ушей. Она ведь не согласится стать женой человека, который убил ее родного брата.
– Убил! – весело рассмеялся Пепе Лулья. – Вы, янки, почему-то считаете, что дуэль непременно кончается гибелью одного из участников. А ведь тут главное пустить кровь. Порой бывает довольно пустяковой царапины, и человек уже чувствует себя отмщенным. Взять хотя бы меня. Я участвовал чуть ли не в полсотне дуэлей, но смертельных ран нанес совсем немного. Молва утверждает другое, но ты не верь. Большинство моих соперников до сих пор живы и похваляются своими шрамами. – Пепе добродушно похлопал Броуди по плечу и расплылся в улыбке. – Прими вызов мсье Жардина, постарайся его ранить и моли Бога, чтобы пуля славного юноши не задела у тебя какого-нибудь жизненно важного органа. А потом пускай прекрасная мадемуазель тебя выхаживает и выговаривает тебе за то, что ты такой забияка. Подобные истории очень распаляют женскую страсть.
Бруди немного подумал и кивнул:
– Я знал, что ты найдешь выход.
– Но учти, дело рискованное, – предупредил Пепе.
– Ничего, игра стоит свеч.
– Ты уже выбрал секунданта?
– Нет. Наверно, придется попросить моего брата Сина. Я бы обратился к тебе, Пепе, но, пожалуй, тебе лучше в это не вмешиваться.
– Пожалуй, – спокойно согласился испанец. – А время, место, дистанцию и вид оружия ты определил?
Броуди хмыкнул.
– Пепе, как ты не понимаешь? Я же стремился избежать этой дуэли и, конечно, не думал о подобных вещах.
– Ладно, я тебе советую встретиться с ним сегодня же. Часов в пять или чуть пораньше. В таких делах лучше не медлить.
– Хорошо.
Броуди тоже хотел побыстрее покончить с неприятной историей, пока о ней не узнала Адриенна. А то бедняжка с ума сойдет от волнения…
– На плантации Алларда есть дубовая роща. Это излюбленное место дуэлянтов. – Испанец медленно расхаживал по комнате, обмозговывая последние детали. – Что касается оружия, то у меня есть пара прекрасных револьверов. Ты хоть раз держал в руках револьвер?
– Разумеется, – кивнул Броуди, вспоминая начало своей карьеры. Только дурак плавал в те времена по Миссисипи без оружия.
– Тогда можешь взять мой. Я предлагаю тебе стреляться с тридцати шагов, – изрек Пепе и усмехнулся. – В конце концов, ты же не собираешься убивать своего противника, не так ли?
18
На дворе стояла невыносимая жара. Даже в тени было нечем дышать. Адриенна прогуливалась вдоль ограды, внешне сохраняя полное спокойствие. Она притворялась, что любуется алыми розами, но в действительности напряженно прислушивалась к приглушенным звукам, доносившимся с улицы.
Где Доминик? В доме уже зажгли свечи. Если он еще немного припозднится, ей не удастся с ним поговорить до ужина. И как тогда быть? Опять отложить объяснение? Нет, это не годится. Она не выдержит столь долгого ожидания, у нее нервы и так натянуты до предела.
Адриенна совсем уж было собралась возобновить прогулку, как деревянные ворота распахнулись, и во внутренний дворик ворвался громкий уличный шум. Девушка замерла, но, услышав стук колес, разочарованно вздохнула. Это не Доминик. Брат уехал верхом, а не в карете. Да, но если это не он, то кто же?
Чернокожий грум подбежал к карете и открыл дверцу. Адриенна узнала невысокого, полноватого Виктора Дюмона, ровесника и близкого друга Доминика. Вид у него был какой-то растерзанный: волосы всклокочены, галстук съехал набок, рубашка перепачкана. Заметив Адриенну, Виктор остановился как вкопанный.
– Здравствуй, Виктор! – Правила хорошего тона обязывали Адриенну пригласить гостя в дом. Она вышла из внутреннего дворика и приблизилась к карете. – Как мило с твоей стороны, что ты решил нас навестить! К сожалению, Доминика нет, он уехал утром и до сих пор еще не вернулся.
– Я знаю. – Виктор сделал шаг по направлению к Адриенне и снова застыл.
Адриенне бросилась в глаза его поразительная бледность – в лице не было ни кровинки. А когда Виктор взял ее за руку, у Адриенны уже не осталось сомнений в том, что друг Доминика болен: ладони у него были липкими от пота.
– Я… – начал было Виктор, но осекся и беспомощно посмотрел на второго мужчину, вылезавшего из кареты.
– Доктор Чаррон? – удивилась Адриенна, узнав пожилого врача с седенькой бородкой клинышком.
В отличие от Виктора, доктор выглядел очень опрятно. Высокий цилиндр сидел как влитой на его лысеющей голове, на орлином носу блестели очки. В руках была тросточка, а чемоданчик с инструментами лежал на сиденье. Лицо доктора было угрюмо.
Чаррон не стал тратить время на приветствия, а сразу перешел к делу.
– Где ваш дедушка? – сурово спросил он.
– Дома.
Адриенна недоуменно подняла брови, но доктор, не обращая на нее внимания, торопливо заковылял к лестнице. Она повернулась к другу Доминика. В ее душе впервые шевельнулось подозрение.
– Что случилось, Виктор? В чем дело?
Виктор крепко сжал ее руки.
– Доминик дрался на дуэли.
– Доминик? – ахнула Адриенна, вглядываясь в лицо юноши, по которому разливалась мертвенная бледность, и тут же вспомнила, что ее брат уже не раз просил Виктора быть его секундантом, а доктор Чаррон всегда присутствовал на месте дуэли и оказывал пострадавшему первую помощь.
В глазах Виктора стояли слезы.
– Мужайся, Адриенна.
Из груди Адриенны вырвался сдавленный стон. А в следующий миг кучер и грум вынесли из кареты тело брата. Лицо Доминика было белее снега, особенно по контрасту с иссиня-черными волосами. Девушке вдруг показалось, что все это происходит не наяву, а в кошмарном сне…
– Надо отнести его в дом. Почему доктор не взял чемоданчик? Он же ему понадобится… – пролепетала Адриенна, отчаянно пытаясь прогнать страшные предчувствия.
– Нет. – Виктор держал девушку за руки, не давая ей вырваться. – Доминику уже ничто не поможет. Он… убит, Адриенна.
– Неправда! – гневно воскликнула девушка. – Неправда! Зачем ты это говоришь?
– Я клянусь тебе…
– Не верю! Не может быть…
Она вырвалась и подбежала к брату, которого по-прежнему держали на руках черный кучер в ливрее и пожилой грум. На льняной сорочке не было ни единого кровавого пятнышка. Правда, когда она прикоснулась к щеке Доминика, ее пальцы ощутили неестественный ледяной холод, но все равно, раны-то никакой не было видно!
– Это ошибка! – вскричала Адриенна и попыталась приподнять брата.
И тут рука ее наткнулась на влажное липкое пятно…
Кто-то схватил ее за плечи, оттаскивая от Доминика. Адриенна не сопротивлялась. Она завороженно смотрела на свои пальцы, словно перепачканные красной краской. Да, это была кровь, но не теплая и яркая, как у живых людей, а…
Сзади раздался стон, напоминавший звериный рык. Дедушка стоял на лестнице, судорожно вцепившись в перила, чтобы не упасть. Он состарился прямо на глазах: спина беспомощно сгорбилась, лицо посерело.
Медленно, с трудом переставляя ноги, Эмиль Жардин спустился по ступенькам и подошел к убитому внуку.
– Кто это сделал? – глухо спросил он доктора.
– Янки.
У Адриенны кровь застыла в жилах.
– А точнее? – сверкнул глазами дед.
– Броуди Донован.
– Нет… – прошептала Адриенна. – Нет…
Дедушка вскинул голову.
– Он жив?
Доктор кивнул.
– Да. Он ранен в плечо, но рана несерьезная.
Адриенна не испытала ни радости, ни огорчения. Она словно окаменела и не чувствовала ровным счетом ничего. Ничего… В памяти лишь звучали слова Доминика, сказанные накануне ночью: «А ты не оставила выбора мне». Господи, как она сразу не догадалась, что он имеет в виду? Разве она не знала, что Доминик превыше всего ставит собственную честь и честь близких? О Господи! Она ломала голову, придумывая, как побороть сопротивление деда, и совершенно упустила из виду брата.
– Доминик! – простонал Эмиль Жардин. Склонившись над внуком, он поцеловал его бледную восковую щеку и потерянно пробормотал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Да! Я была с ним! – вызывающе воскликнула девушка. – Я люблю Броуди, Доминик.
– А как же дедушка? – ледяным голосом спросил брат. – Ты посмела обмануть его доверие! Как ты могла навлечь позор на него, на всю нашу семью?!
– В моей любви к Броуди нет ничего позорного, но дедушка не захотел с этим считаться, – возразила Адриенна. – Он не оставил мне выбора.
– А ты не оставляешь выбора мне.
Брат шагнул к Адриенне. Она инстинктивно попятилась. Доминик был сам не свой. Ей даже показалось, будто перед ней стоит незнакомец.
– Что ты хочешь этим сказать? – в смятении пробормотала она. – Неужели ты расскажешь все дедушке?
Доминик прошел мимо нее, как мимо пустого места, но на пороге на мгновение задержался.
– Нет, я в отличие от тебя не способен его ранить. Ни словом, ни делом, – холодно отрезал он и вышел, плотно притворив за собой дверь.
Адриенна облегченно вздохнула. Если ли бы дедушка узнал о ее романе с Броуди от Доминика, все хитроумные планы полетели бы в тартарары. Но, слава Богу, Доминик не собирается рассказывать деду правду! Однако рассчитывать на то, что брат будет долго хранить молчание, тоже не следует… Надо с ним поговорить, объясниться… Но это потом, завтра. Сейчас он кипит негодованием. Видите ли, она опозорила их семью!..
Адриенна уже не первый раз сталкивалась с двойной моралью, требовавшей от женщин строгого соблюдения правил приличия и в то же время весьма снисходительной по отношению к мужчинам, которым дозволялось пить, играть в азартные игры, кутить и развлекаться со смуглыми любовницами в уютных домиках на Рэмпарт-стрит.
Спустившись наутро к завтраку, Адриенна увидела за столом только дедушку и тетю. Стул Доминика оказался пуст. Адриенна поздоровалась с дедом и молча кивнула тетке, которая, как всегда, была с утра не в духе и по малейшему пустяку кричала на слуг.
– Что-то Доминик сегодня припозднился, – заметила Адриенна, садясь на свое место по левую руку от дедушки.
– Напротив, он встал ни свет ни заря, – возразил Эмиль Жардин, поливая десерт клубничным соусом.
– Он ушел? – Адриенна ужасно расстроилась. Когда теперь ей удастся переговорить с братом наедине?
– Уехал. Час назад ему оседлали лошадь, и он куда-то ускакал. Сказал, что у него важная встреча.
– А когда вернется, не говорил?
– Не раньше вечера.
За завтраком Адриенна сосредоточенно обдумывала свои дальнейшие шаги. Накануне они с Броуди договорились, что она приедет к нему через день. Однако теперь лучше было воздержаться от свиданий, пока она не объяснится с Домиником. Да, но как сообщить о случившемся Броуди? Он станет о ней беспокоиться. Посылать записку рискованно – она может попасть в чужие руки.
Вернувшись к себе, Адриенна вызвала Сули Мэй.
– Сходи к старому скрипачу Кадо и скажи ему: «Моя хозяйка просит передать, она сегодня до полудня будет ждать на рынке».
Адриенна намеренно не упомянула имени Броуди, надеясь, что Кадо все поймет без лишних слов. Девушка не сомневалась: ее любимый поспешит на зов, ибо то, что она отважилась встретиться с ним днем, непременно насторожит его.
Негритянка решительно замотала головой.
– Нет, мисс, я не могу! Если мсье Доминик узнает, он скажет мсье Жардину, и тот меня продаст!
Но Адриенна была неумолима.
– Мсье Доминик, может, узнает, а может, и нет. А вот если ты меня не послушаешься, тебя наверняка продадут. Я об этом позабочусь!
Спустя два часа Адриенна уже шла по рынку за своей теткой, внимательно вглядываясь в пеструю толпу. Шум стоял неумолчный: кудахтали куры, посаженные в деревянные ящики, торговцы на все лады расхваливали свой товар, попугаи кричали, покупатели громко здоровались со знакомыми. Но Адриенна почти не замечала этой суеты; она напряженно высматривала Броуди.
Они медленно проходили мимо рыбных рядов. На прилавках лежал утренний улов: груды рыбы с серебристо-голубой чешуей, ярко сверкавшей на солнце, горы раковин, шевелящие щупальцами лангусты, ленивые крабы, серые креветки, наваленные горками высотой в шесть-семь дюймов и дожидавшиеся, пока их сварят в бульоне со специями… Однако тетушку Адриенны вся эта живность не заинтересовала, и, перейдя во фруктовые ряды, она принялась придирчиво рассматривать ананасы. Пока тетя Зизи торговалась с продавцом, Адриенна исподтишка оглядывалась в поисках Броуди. Но его не было и здесь.
Не оказалось Броуди и в мясных рядах, где мясники разделывали громадные туши, и в цветочных. Мало-помалу Адриенна с тетей Зизи добрели до конца рынка, где обычно стояли охотники на черепах и крокодилов. Встревоженная Адриенна, уже не таясь, озиралась по сторонам. Неужели старик Кадо не передал Броуди, что она назначила ему встречу?
Из приоткрытой двери зала доносился звон рапир. Потом звучный голос сказал:
– Хорошо. Давайте еще раз.
И снова послышался звон стали.
Броуди не выдержал, вскочил со стула и подбежал к окну, заложив руки за спину и нервно переплетя пальцы. Неизвестно, сколько он простоял так, прислушиваясь к звуку скрещивающихся клинков.
Наконец занятие закончилось. Донован повернулся к двери в тот самый момент, когда в комнату вошел учитель фехтования, худощавый мужчина приятной наружности. Под мышкой он зажал маску, правой рукой небрежно держал рапиру. Мужчина шел не торопясь, вразвалочку, но во всем его облике была скрытая настороженность. Чувствовалось, что он в любую минуту готов схватиться за шпагу и кинуться в бой.
– Броуди! Рад тебя видеть, друг мой! Извини, что заставил тебя ждать. У меня по утрам редко бывают уроки, но тут, как назло… – Испанец положил на письменный стол маску, перчатки и рапиру. Каждое его движение было исполнено изящества. – Хочешь кофе? Или, может, бокал вина?
– Нет, – покачал головой Броуди и сразу взял быка за рога: – Мне нужен твой совет, Пепе.
Вообще-то учителя фехтования звали Хосе Лулья, но все знали его как Пепе. Испанец Хосе был не похож на других учителей фехтования, обосновавшихся на Эксчейндж-Элли. Те одевались экстравагантно, подражали манерам светских щеголей и пытались втереться в креольское общество. Пепе же вел себя иначе: он копил деньги и потом вкладывал их в мельницу, бакалейную лавку, бойню, пивную. Броуди несколько лет вел с ним дела, прежде чем узнал, что Хосе Лулья – бывший моряк, а теперь лучший учитель фехтования в Новом Орлеане.
– Тебе нужен мой совет? Я польщен, Броуди.
– Меня вызвали на дуэль, – заявил Донован и представил себе холодное лицо Доминика Жардина, который час тому назад встретил его у дверей «Кресент Лайн» и ударил по щеке перчаткой.
При этом обошлось без крика и оскорблений. Все было предельно вежливо, как и полагалось в подобных случаях.
– Тебя вызвали на дуэль? Так это ж прекрасно, mon ami ! – просиял учитель фехтования. – Я тебя поздравляю.
– Прекрасно? – возмутился Броуди. – Не понимаю, чему ты радуешься!
– Но как же! – не отступал Пепе. – Это означает, что тебя наконец приняли в светское общество. Ведь вызвать на дуэль можно только равного. Рассказывай, кто твой противник?
– Доминик Жардин.
Маэстро поднял кустистые брови.
– О, это достойный соперник. Он участвовал в десятке дуэлей и всегда выходил победителем. Таким вызовом можно гордиться. Так-так… выбор оружия за тобой. Знаешь что? Пожалуй, тебе следует остановиться на пистолетах.
– Я не собираюсь с ним драться.
Испанец посуровел.
– Ты должен!
– Черт возьми! Я не могу, Пепе. Понимаешь? Не могу! Поэтому я и пришел к тебе. Ты знаешь правила. Неужели нельзя избежать поединка, не нарушив дуэльного кодекса?
– Если мсье Жардин соизволит принять твои извинения, тогда дуэль отменяется и твоя честь не пострадает. Но извинения следует принести заранее. Если вы встретитесь для поединка, будет уже поздно.
– Нет, про извинения можно забыть, – со вздохом сказал Броуди. – Он их не примет.
– Тогда придется с ним драться.
Броуди покачал головой.
– Я не могу.
– Что ж, в таком случае я тебе советую сесть на корабль и уехать отсюда подальше. Твой отказ будет расценен как проявление постыдной трусости, и для господ из Вье-Карре ты будешь конченым человеком. Да и твои партнеры-янки, вероятнее всего, потеряют к тебе доверие.
– Я не собираюсь уезжать.
– Ты пришел ко мне за советом. Я тебе его дал. Раз ты боишься…
– Да не боюсь я его, Пепе! Не будь в этом деле замешана… замешано третье лицо, я бы стрелялся с ним в упор и глазом не моргнул.
В глазах испанца вспыхнуло любопытство.
– Что за третье лицо тут замешано?
– Его сестра Адриенна. Я хочу на ней жениться, Пепе. Теперь ты понимаешь, в какой я попал переплет? Куда ни кинь – всюду клин. Если я откажусь с ним сразиться, меня сочтут трусом. Не знаю, как я переживу такой позор, пусть даже незаслуженный. И Адриенна вряд ли его переживет, хоть я ей и расскажу, что отказался только ради нее. Ты прав, со мной никто не захочет знаться. И с ней тоже, если она выйдет-таки за меня замуж. А с другой стороны, если я приму вызов Доминика, мне тоже не видать Адриенны как своих собственных ушей. Она ведь не согласится стать женой человека, который убил ее родного брата.
– Убил! – весело рассмеялся Пепе Лулья. – Вы, янки, почему-то считаете, что дуэль непременно кончается гибелью одного из участников. А ведь тут главное пустить кровь. Порой бывает довольно пустяковой царапины, и человек уже чувствует себя отмщенным. Взять хотя бы меня. Я участвовал чуть ли не в полсотне дуэлей, но смертельных ран нанес совсем немного. Молва утверждает другое, но ты не верь. Большинство моих соперников до сих пор живы и похваляются своими шрамами. – Пепе добродушно похлопал Броуди по плечу и расплылся в улыбке. – Прими вызов мсье Жардина, постарайся его ранить и моли Бога, чтобы пуля славного юноши не задела у тебя какого-нибудь жизненно важного органа. А потом пускай прекрасная мадемуазель тебя выхаживает и выговаривает тебе за то, что ты такой забияка. Подобные истории очень распаляют женскую страсть.
Бруди немного подумал и кивнул:
– Я знал, что ты найдешь выход.
– Но учти, дело рискованное, – предупредил Пепе.
– Ничего, игра стоит свеч.
– Ты уже выбрал секунданта?
– Нет. Наверно, придется попросить моего брата Сина. Я бы обратился к тебе, Пепе, но, пожалуй, тебе лучше в это не вмешиваться.
– Пожалуй, – спокойно согласился испанец. – А время, место, дистанцию и вид оружия ты определил?
Броуди хмыкнул.
– Пепе, как ты не понимаешь? Я же стремился избежать этой дуэли и, конечно, не думал о подобных вещах.
– Ладно, я тебе советую встретиться с ним сегодня же. Часов в пять или чуть пораньше. В таких делах лучше не медлить.
– Хорошо.
Броуди тоже хотел побыстрее покончить с неприятной историей, пока о ней не узнала Адриенна. А то бедняжка с ума сойдет от волнения…
– На плантации Алларда есть дубовая роща. Это излюбленное место дуэлянтов. – Испанец медленно расхаживал по комнате, обмозговывая последние детали. – Что касается оружия, то у меня есть пара прекрасных револьверов. Ты хоть раз держал в руках револьвер?
– Разумеется, – кивнул Броуди, вспоминая начало своей карьеры. Только дурак плавал в те времена по Миссисипи без оружия.
– Тогда можешь взять мой. Я предлагаю тебе стреляться с тридцати шагов, – изрек Пепе и усмехнулся. – В конце концов, ты же не собираешься убивать своего противника, не так ли?
18
На дворе стояла невыносимая жара. Даже в тени было нечем дышать. Адриенна прогуливалась вдоль ограды, внешне сохраняя полное спокойствие. Она притворялась, что любуется алыми розами, но в действительности напряженно прислушивалась к приглушенным звукам, доносившимся с улицы.
Где Доминик? В доме уже зажгли свечи. Если он еще немного припозднится, ей не удастся с ним поговорить до ужина. И как тогда быть? Опять отложить объяснение? Нет, это не годится. Она не выдержит столь долгого ожидания, у нее нервы и так натянуты до предела.
Адриенна совсем уж было собралась возобновить прогулку, как деревянные ворота распахнулись, и во внутренний дворик ворвался громкий уличный шум. Девушка замерла, но, услышав стук колес, разочарованно вздохнула. Это не Доминик. Брат уехал верхом, а не в карете. Да, но если это не он, то кто же?
Чернокожий грум подбежал к карете и открыл дверцу. Адриенна узнала невысокого, полноватого Виктора Дюмона, ровесника и близкого друга Доминика. Вид у него был какой-то растерзанный: волосы всклокочены, галстук съехал набок, рубашка перепачкана. Заметив Адриенну, Виктор остановился как вкопанный.
– Здравствуй, Виктор! – Правила хорошего тона обязывали Адриенну пригласить гостя в дом. Она вышла из внутреннего дворика и приблизилась к карете. – Как мило с твоей стороны, что ты решил нас навестить! К сожалению, Доминика нет, он уехал утром и до сих пор еще не вернулся.
– Я знаю. – Виктор сделал шаг по направлению к Адриенне и снова застыл.
Адриенне бросилась в глаза его поразительная бледность – в лице не было ни кровинки. А когда Виктор взял ее за руку, у Адриенны уже не осталось сомнений в том, что друг Доминика болен: ладони у него были липкими от пота.
– Я… – начал было Виктор, но осекся и беспомощно посмотрел на второго мужчину, вылезавшего из кареты.
– Доктор Чаррон? – удивилась Адриенна, узнав пожилого врача с седенькой бородкой клинышком.
В отличие от Виктора, доктор выглядел очень опрятно. Высокий цилиндр сидел как влитой на его лысеющей голове, на орлином носу блестели очки. В руках была тросточка, а чемоданчик с инструментами лежал на сиденье. Лицо доктора было угрюмо.
Чаррон не стал тратить время на приветствия, а сразу перешел к делу.
– Где ваш дедушка? – сурово спросил он.
– Дома.
Адриенна недоуменно подняла брови, но доктор, не обращая на нее внимания, торопливо заковылял к лестнице. Она повернулась к другу Доминика. В ее душе впервые шевельнулось подозрение.
– Что случилось, Виктор? В чем дело?
Виктор крепко сжал ее руки.
– Доминик дрался на дуэли.
– Доминик? – ахнула Адриенна, вглядываясь в лицо юноши, по которому разливалась мертвенная бледность, и тут же вспомнила, что ее брат уже не раз просил Виктора быть его секундантом, а доктор Чаррон всегда присутствовал на месте дуэли и оказывал пострадавшему первую помощь.
В глазах Виктора стояли слезы.
– Мужайся, Адриенна.
Из груди Адриенны вырвался сдавленный стон. А в следующий миг кучер и грум вынесли из кареты тело брата. Лицо Доминика было белее снега, особенно по контрасту с иссиня-черными волосами. Девушке вдруг показалось, что все это происходит не наяву, а в кошмарном сне…
– Надо отнести его в дом. Почему доктор не взял чемоданчик? Он же ему понадобится… – пролепетала Адриенна, отчаянно пытаясь прогнать страшные предчувствия.
– Нет. – Виктор держал девушку за руки, не давая ей вырваться. – Доминику уже ничто не поможет. Он… убит, Адриенна.
– Неправда! – гневно воскликнула девушка. – Неправда! Зачем ты это говоришь?
– Я клянусь тебе…
– Не верю! Не может быть…
Она вырвалась и подбежала к брату, которого по-прежнему держали на руках черный кучер в ливрее и пожилой грум. На льняной сорочке не было ни единого кровавого пятнышка. Правда, когда она прикоснулась к щеке Доминика, ее пальцы ощутили неестественный ледяной холод, но все равно, раны-то никакой не было видно!
– Это ошибка! – вскричала Адриенна и попыталась приподнять брата.
И тут рука ее наткнулась на влажное липкое пятно…
Кто-то схватил ее за плечи, оттаскивая от Доминика. Адриенна не сопротивлялась. Она завороженно смотрела на свои пальцы, словно перепачканные красной краской. Да, это была кровь, но не теплая и яркая, как у живых людей, а…
Сзади раздался стон, напоминавший звериный рык. Дедушка стоял на лестнице, судорожно вцепившись в перила, чтобы не упасть. Он состарился прямо на глазах: спина беспомощно сгорбилась, лицо посерело.
Медленно, с трудом переставляя ноги, Эмиль Жардин спустился по ступенькам и подошел к убитому внуку.
– Кто это сделал? – глухо спросил он доктора.
– Янки.
У Адриенны кровь застыла в жилах.
– А точнее? – сверкнул глазами дед.
– Броуди Донован.
– Нет… – прошептала Адриенна. – Нет…
Дедушка вскинул голову.
– Он жив?
Доктор кивнул.
– Да. Он ранен в плечо, но рана несерьезная.
Адриенна не испытала ни радости, ни огорчения. Она словно окаменела и не чувствовала ровным счетом ничего. Ничего… В памяти лишь звучали слова Доминика, сказанные накануне ночью: «А ты не оставила выбора мне». Господи, как она сразу не догадалась, что он имеет в виду? Разве она не знала, что Доминик превыше всего ставит собственную честь и честь близких? О Господи! Она ломала голову, придумывая, как побороть сопротивление деда, и совершенно упустила из виду брата.
– Доминик! – простонал Эмиль Жардин. Склонившись над внуком, он поцеловал его бледную восковую щеку и потерянно пробормотал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33