Может быть, это всего лишь отголоски какого-то тяжелого сна. Каким-то краешком сознания она ожидала, что однажды утром проснется и все пойдет так, как шло прежде.
– Знаешь, Лес, как говорят в таких случаях: «Развод – не смерть, всегда можно опять жениться или выйти замуж!» – Вик захохотал над своей собственной остротой.
Подошел официант, чтобы спросить, не решили ли они, что пришло время просмотреть меню, и тем самым избавил Лес от необходимости отвечать Вику.
А тот уже повернулся к официанту.
– Да, давайте займемся меню. И нам нужно еще выпивки для всех, за исключением этой юной леди. – Он потрепал Тришу по руке. Стакан перед ней стоял почти нетронутый. – Пришлите на наш стол… хм… sommelier . Мы сделаем еще заказ.
Всем были розданы папки с меню, и Лес обратила внимание на то, что Рауль затратил на выбор еды очень мало времени. Он бегло просмотрел перечень блюд и отложил меню в сторону. Триша повернулась к нему, подняла свою папку, почти полностью заслонившись от Лес, и принялась советоваться с Раулем, указывая то на одну, то на другую строку меню.
Лес сделала вид, что тоже углубилась в чтение.
– Рауль, вы уже сделали свой выбор? – спросила она, прерывая совещание полушепотом, которое вели ее дочь с аргентинцем.
– Да, – ответил Рауль, отодвигаясь от Триши.
– Вы всегда принимаете решения так быстро?
– В некоторых случаях – да.
– А если речь идет о чем-нибудь важном?
– Приходится подумать подольше, – признался он, сухо улыбнувшись.
– Значит, вы не считаете выбор еды важным делом? – предположила Лес.
– Некоторые блюда вкуснее других, но пища – всегда есть пища. Не так ли? – спросил Рауль, насмешливо изогнув бровь.
– Говорить такое во Франции – это почти святотатство, – засмеялась Лес. – Если официант услышит вас, ему захочется вышвырнуть нас вон.
Постепенно все выбрали кто что желал, и заказы были переданы официанту. Немало времени ушло и на выбор вин к тому или иному блюду. Здесь им на помощь пришел второй официант, подающий вина, который давал советы с авторитетным видом врача, прописывающего пациентам лекарство.
Как заведено во Франции, обед – это не просто утоление голода, а развлечение, нечто вроде концерта с перерывами после каждого блюда. И в течение всего представления предупредительный официант следил за тем, чтобы бокалы обедающих оставались полными.
Когда подали основное блюдо, Лес заметила, как Рауль склонил голову к Трише, прислушиваясь к тому, что девушка негромко говорила ему на ухо. Лес открыла рот, собираясь сказать что-нибудь, что отвлекло бы его внимание. И тут ее словно ударило. Она поняла, что делает… что она делала весь этот вечер. Она воевала с собственной дочерью за внимание Рауля… соперничала с Тришей, как женщина с женщиной. Она не пыталась защитить Тришу. Она хотела отбить Рауля для самой себя.
– Лес, что-нибудь случилось? – спросила Диана, увидев, как на лице подруги появилось ошеломленное выражение.
Вопрос не сразу дошел до Лес, но поняв, о чем спрашивает Диана, она быстро ответила:
– Нет.
И подняла к губам бокал с вином.
Она едва ощущала вкус рыбы, запивая каждый кусочек еды вином. Стоявший перед ней стакан наполнялся в ту же секунду, когда она допивала последнюю каплю. Всякий раз, когда Лес глядела через стол и видела, как оживленно беседуют Триша с Раулем, к ней словно кто-то прикасался оголенным электрическим проводом и в душе вскипал гнев ревности. Она ненавидела себя за это. Нет ничего хуже, чем обижаться на дочь за то, что та молода и красива, и все же Лес никак не могла преодолеть ужасной зависти к Трише.
Перед сладким был подан сыр. Лес он показался твердым и безвкусным, как мел. Когда она наклонила голову, чтобы отпить вина, то почувствовала что все окружающее плывет и кружится перед глазами. Она совершенно не представляла, как много успела выпить за этот вечер, но явно слишком много. Нет, нельзя во второй раз ставить себя в глупое положение. Лес поставила стакан и отодвинула стул от стола.
– Вы извините меня? – Она встала, держась за спинку, чтобы сохранить равновесие. – Боюсь, я сегодня слишком много выпила. Пожалуй, мне пора уходить.
Кто-то из сидящих за столом начал вставать, но Лес не могла различить, кто именно.
– Нет, – сказала она. – Оставайтесь и заканчивайте обед. Со мной все будет в порядке. Снаружи ждет водитель. Он сможет отвезти меня в отель.
– Я поеду с тобой. – Триша сложила льняную салфетку и положила рядом со своей тарелкой.
– Я не желаю, чтобы ты ехала со мной. – Меньше всего Лес хотелось оказаться сейчас наедине с Тришей, она боялась, что вино развяжет ей язык и тогда один Бог знает, чего она наговорит дочери. – Я не беспомощна, Триша. – Резкость ее тона, казалось, толкнула назад девушку, начавшую уже приподниматься. – Пожалуйста, все оставайтесь и продолжайте веселиться. Я доберусь сама.
И прежде чем еще кто-нибудь успел возразить, Лес отошла от стола и направилась к выходу так быстро, как только могла без опаски, что упадет. Но едва она оказалась снаружи и вдохнула свежего воздуха, все стремительно поплыло у нее перед глазами. Лес сжала голову руками, пытаясь остановить кружение, и тут почувствовала, что ее кто-то подхватил и поддержал, пока наконец это бешеное вращение не прекратилось.
Чья-то рука обняла Лес, и она благодарно прислонилась к сильному плечу стоящего рядом человека.
– Pardon, monsieur. Un moment , – Лес глубоко вдохнула, наполняя легкие теплым ночным воздухом, чтобы немного протрезветь. – Merci .
Отодвинувшись в сторону от мужского плеча, на которое она опиралась, Лес подняла глаза и узнала в своем сострадательном французе Рауля Буканана.
– Итак, мой лорд Ничего, вы спасаете меня опять. – Насмехаться над ним заставляла ее уязвленная гордость. Лес сердито оттолкнула от себя его руку. – Но на этот раз я не нуждаюсь в вашей помощи.
– Я присмотрю за тем, чтобы вы благополучно сели в машину, – сказал Рауль и помахал водителю, ожидавшему, прислонясь к заднему крылу одного из наемных автомобилей.
Лес готова была глядеть куда угодно, но только не на него. Отвернувшись, она лишь сейчас заметила, как отливает серебром Сена, как пляшут на воде, образуя прихотливый узор, огни огромного галеона, как рассыпались светящейся пылью звезды над головой. Это Париж. А летние ночи в Париже должны быть наполнены весельем и смехом. И ей нестерпимо захотелось опять стать беззаботной. Молодой и дурашливой. А почему бы и нет?
Лес почти с вызовом повернулась к Раулю, не обращая внимания на приближающийся автомобиль.
– Я хочу танцевать. Всякий, кто приезжает в Париж, должен танцевать, а я еще ни разу…
– Нас ждет машина. – Рауль кивнул на остановившийся рядом лимузин.
Лес услышала, как открылась дверца, и с досадой посмотрела на шофера, готового помочь ей сесть на заднее сиденье.
– Он подождет. Ему за это платят. Потанцуйте со мной, – приказала она, раскинув руки. – Вы аргентинец. Мы будем танцевать танго. Вы должны уметь.
В ее голосе звучал оттенок обоюдоострого сарказма: одна сторона лезвия была направлена против Рауля, другая – против нее самой. И все же она зашла слишком далеко, чтобы остановиться. Увидев, что Буканан даже не шевельнулся, она взяла его руку и положила себе на талию. Ее пальцы скользнули в его ладонь, и Лес, приняв танцевальную позу, вытянула наотлет левую руку Рауля.
– Вы готовы? Раз, два, три. Та да-да-ду да-да-да. – Но Лес так и не удалось стронуть Рауля с места. – Так вы не любите танго? – с вызовом спросила Лес. – А ведь оно так к вам подходит.
Она с трудом сдержала распирающий ее смех, грозивший перейти в истерику.
– Последнее танго в Париже.
Но Рауль не нашел ничего смешного в ее неудачной шутке.
– Отлично, – решительно заявила Лес, – если вы не хотите со мной танцевать, я приглашу шофера.
Выпустив его руку, она повернулась к автомобилю и ожидавшему возле водителю.
Рауль остановил ее.
– Мы будем танцевать. Но не танго.
– Хорошо. Не танго, – согласилась она, на этот раз ожидая, что уже не она сама, а он обнимет ее и начнет танец.
Лес почувствовала, как на ее талию легла знакомая сильная рука, и заскользила вслед за Раулем по уличному асфальту. Через несколько шагов она поняла, что они танцуют вальс. Лес стала негромко напевать мелодию, и ночь внезапно показалась ей великолепной. Руки, держащие ее в объятиях, и запах одеколона Рауля пробудили в ней страстные желания, которые, как она думала, были давно уже погребены. Она закрыла глаза, но от плавного кружения танца в голове у нее все поплыло, Лес сбилась с шага и, лишившись устойчивости, привалилась к Раулю. Ритм танца нарушился, и все чары мгновенно улетучились.
– Думаю, лучше нам остановиться, – сказала она, опустив голову. Затем окинула улицу невидящим взглядом, потеряв всякое представление о том, где находится. – Где машина?
Оказалось, что лимузин по-прежнему стоит неподалеку. Рауль сделал знак шоферу, чтобы тот подогнал к ним автомобиль, и поддержал Лес под руку. Когда машина остановилась возле них, он открыл заднюю дверь и помог ей сесть. Лес откинулась назад, запрокинув голову на изогнутую спинку сиденья. Она закрыла глаза, чувствуя себя еще более одинокой и обиженной, чем прежде, и по-прежнему не находя слов, чтобы выразить ревность, которую испытывала к Трише.
С противоположной стороны распахнулась дверь. Лес удивленно подняла голову и увидела, что Рауль садится на пассажирское сиденье рядом с ней.
– Вам совсем не надо ехать со мной, – запротестовала она. – Водитель сам доставит меня в отель.
– А где вы прикажете ему остановиться по дороге? – спросил Рауль.
Лес не нашлась, что ответить, и отвернулась, глядя в окно.
– Вы, видимо, считаете, что я пьяна. Хотелось бы мне, чтобы так оно и было… тогда бы я не помнила, что делала.
– В отель, месье? – Водитель-француз смотрел на их отражения в зеркале заднего обзора.
– Да.
Машина катила по улице. Лес смотрела в окно на глубокую тень деревьев Булонского леса, расплывавшихся в темноте на краю бульвара. Сквозь густую листву смутно виднелись тусклые цепочки огоньков, отмечая дороги и улицы, пересекающие знаменитый парк.
– Водитель, – она наклонилась вперед и постучала шофера по плечу. – Отвезите нас в лес.
– В Булонский лес? Нет, мадам, – решительно воспротивился шофер, глядя на Лес в свое зеркальце. – Ночью там небезопасно. Кишмя кишит всяким отребьем – проститутки и сумасшедшие бразильцы, переодетые в женское платье. Нет, мадам.
– Я хочу посмотреть на них. Поезжайте через парк.
Теперь Лес уже не просила, а приказывала. Она откинулась на сиденье, не слушая его сердитого брюзжания на французском. Поворчав, водитель подчинился и на следующем перекрестке свернул в парк.
По обе стороны дороги возвышались столетние деревья. Это была лишь одна из того множества путей-дорожек, что разбегались паутиной по огромному парку на западе Парижа. Свет стоявших на обочине фонарей освещал лишь массивные стволы, но не проникал в пышные лиственные кроны и не рассеивал глубоких теней на земле. Яркие лучи автомобильных фар, высвечивающих дорогу впереди, только усиливали ощущение тьмы по сторонам.
На освещенном перекрестке, где сходились две извилистые парковые дороги, стоял у самой обочины какой-то автомобиль. Женщина в коротком обтягивающем платье и в туфлях на высоких острых каблуках, пригнувшись к окну, разговаривала с сидящим внутри водителем. Рядом с ней небрежно привалился к крылу машины мужчина, а под фонарем ждали еще две женщины в кричащей одежде и с густым слоем краски на лицах – это с первого взгляда выдавало в них проституток.
Поравнявшись со стоящим на обочине автомобилем, водитель лимузина немного притормозил, чтобы проверить, не выезжает ли на перекресток с боковой дороги какая-нибудь машина. В это краткое мгновение Лес увидела, как стоявший рядом с проституткой человек – явно сутенер – распахнул дверцу машины и толкнул женщину на пассажирское сиденье. Больше ей ничего не удалось рассмотреть – лимузин уже набирал скорость, словно опуская занавес над маленькой сценкой из чужой жизни, разыгрывающейся в чужом, далеком от Лес мире.
В темном углу, где сидел Рауль, вспыхнула спичка. Лес обернулась к нему, наблюдая, как желтый свет играет на его резко вылепленном лице, пока Рауль прикуривает одну из свои тонких черных черут. Во всем его облике Лес ясно прочла молчаливое неодобрение. Выпустив длинную струю дыма, Рауль задул огонек. На какой-то миг по салону лимузина распространился запах горящей серы, который тут же заглушил аромат сладкого табачного дыма.
– Разве вас не забавляет это путешествие на темное дно Парижа? – насмешливо спросила Лес.
– Нет. – Все внимание Рауля было, казалось, полностью сосредоточено на горящем кончике сигары, зажатой между его большим и указательным пальцем.
Лес посмотрела вперед, на дорогу, становившуюся все оживленнее. То тут, то там виднелись проститутки. Одни – в сопровождении сутенера, другие – сами по себе. Женщины неторопливо прогуливались вдоль дороги поодиночке или парами, иные стояли и курили либо беседовали с подругами. Все они провожали взглядами проезжающий автомобиль. И у всех на лицах застыло одно и то же скучающее выражение.
– Здесь вы можете достать все, что только пожелаете, – цинично сказала Лес. – Наркотики, секс – двадцать минут любви… Все, разумеется, за деньги.
Они нагнали какую-то медленно ползущую по дороге машину, водитель которой, высунувшись в окно, изучал выставленный на продажу сексуальный товар. Шофер лимузина, недовольно ворча, был вынужден сбавить ход, но даже и малая скорость оказалась слишком высокой, когда потихоньку катившая впереди машина резко остановилась. Чертыхаясь, шофер резко вывернул руль и ударил по тормозам. Завизжали шины, лимузин занесло и он встал поперек дороги. Лес отбросило в сторону, на Рауля. Он инстинктивно подхватил ее.
Теплая волна захлестнула Лес, когда она почувствовала крепость поддерживающих ее рук и крепкий запах табака в его дыхании. Ее руки оказались прижатыми к груди Рауля, и она ощутила под гладкой тканью пиджака мощное биение его сердца. Все что ей оставалось сделать – склонить голову, и его губы прикоснулись бы к ее губам.
Шофер лимузина, приглушенно ругаясь, разворачивал машину, выруливая в прежнем направлении.
– С вами все хорошо? – пророкотал низкий голос Рауля у самого уха Лес.
Лес закрыла глаза. Ей хотелось сказать «нет», но она, разумеется, не могла этого сделать. У нее все хорошо. С ней не творится ничего неладного – совершенно ничего.
– Да, все хорошо.
Она напрягла руки, оттолкнулась от Рауля и села, как сидела прежде, отвернувшись от него и глядя в окно. Подбородок ее был гордо и решительно вздернут. Она ни в ком не нуждается… Ей не надо от него ни сочувствия, ни милостей…
Проституток, стоящих под фонарями на обочине, становилось все меньше, пока наконец путь вновь не сделался совершенно безлюдным. Но когда лимузин свернул на одну из боковых дорог, они, казалось, попали в новый, совершенно иной мир. Лес опять увидела женщин, стоящих или прогуливающихся вдоль обочины, но эти были одеты намного лучше, чем те, которые встречались им прежде. «Видимо, это более дорогие шлюхи», – безразлично подумала она.
Но после того, как они проехали мимо нескольких женщин, Лес почудилось в их внешности что-то необычное. Она окончательно утвердилась в своем подозрении, когда заметила высокую стройную девушку с длинными темными волосами, свисавшими до самой талии. Девица прогуливала на поводке доберман-пинчера. Ни одна шлюха не могла себе позволить такого. У этой породы собак такая дурная репутации, что к проститутке с доберманом не решится подойти ни один из возможных клиентов. А порядочная девушка, даже под охраной свирепого пса, не выберет для одинокой вечерней прогулки такое место, как это.
В Лес вспыхнуло любопытство, и она стала внимательнее вглядываться в следующую пару, мимо которой проезжал лимузин. Ей опять бросилась в глаза более дорогая и изысканная одежда. И хотя аксессуары были слишком броскими и кричащими, шикарные платья отвлекали внимание от явных недостатков в сложении девиц – толстых талий и узких бедер.
– Это мужчины, – догадалась она.
– Да, мадам, – ответил шофер. – Это так называемые бразильцы, которые постоянно носят женские платья и дефилируют по парку. Некоторые из них делают вид, что они проститутки, а потом грабят мужчин. Полиция пытается от них избавиться. Но их ничем не выкуришь – как крыс из сточных труб Парижа.
Ей доводилось видеть в клубах мужчин, изображающих из себя женщин, но она никогда еще не сталкивалась с трансвеститами. Они вряд ли забредают в те круги, где она обычно вращается, иронически подумала Лес.
Когда они поравнялись еще с троими мужчинами, стоящими под фонарем, Лес обратила внимание на одного из них, одетого в особенно красивое платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Знаешь, Лес, как говорят в таких случаях: «Развод – не смерть, всегда можно опять жениться или выйти замуж!» – Вик захохотал над своей собственной остротой.
Подошел официант, чтобы спросить, не решили ли они, что пришло время просмотреть меню, и тем самым избавил Лес от необходимости отвечать Вику.
А тот уже повернулся к официанту.
– Да, давайте займемся меню. И нам нужно еще выпивки для всех, за исключением этой юной леди. – Он потрепал Тришу по руке. Стакан перед ней стоял почти нетронутый. – Пришлите на наш стол… хм… sommelier . Мы сделаем еще заказ.
Всем были розданы папки с меню, и Лес обратила внимание на то, что Рауль затратил на выбор еды очень мало времени. Он бегло просмотрел перечень блюд и отложил меню в сторону. Триша повернулась к нему, подняла свою папку, почти полностью заслонившись от Лес, и принялась советоваться с Раулем, указывая то на одну, то на другую строку меню.
Лес сделала вид, что тоже углубилась в чтение.
– Рауль, вы уже сделали свой выбор? – спросила она, прерывая совещание полушепотом, которое вели ее дочь с аргентинцем.
– Да, – ответил Рауль, отодвигаясь от Триши.
– Вы всегда принимаете решения так быстро?
– В некоторых случаях – да.
– А если речь идет о чем-нибудь важном?
– Приходится подумать подольше, – признался он, сухо улыбнувшись.
– Значит, вы не считаете выбор еды важным делом? – предположила Лес.
– Некоторые блюда вкуснее других, но пища – всегда есть пища. Не так ли? – спросил Рауль, насмешливо изогнув бровь.
– Говорить такое во Франции – это почти святотатство, – засмеялась Лес. – Если официант услышит вас, ему захочется вышвырнуть нас вон.
Постепенно все выбрали кто что желал, и заказы были переданы официанту. Немало времени ушло и на выбор вин к тому или иному блюду. Здесь им на помощь пришел второй официант, подающий вина, который давал советы с авторитетным видом врача, прописывающего пациентам лекарство.
Как заведено во Франции, обед – это не просто утоление голода, а развлечение, нечто вроде концерта с перерывами после каждого блюда. И в течение всего представления предупредительный официант следил за тем, чтобы бокалы обедающих оставались полными.
Когда подали основное блюдо, Лес заметила, как Рауль склонил голову к Трише, прислушиваясь к тому, что девушка негромко говорила ему на ухо. Лес открыла рот, собираясь сказать что-нибудь, что отвлекло бы его внимание. И тут ее словно ударило. Она поняла, что делает… что она делала весь этот вечер. Она воевала с собственной дочерью за внимание Рауля… соперничала с Тришей, как женщина с женщиной. Она не пыталась защитить Тришу. Она хотела отбить Рауля для самой себя.
– Лес, что-нибудь случилось? – спросила Диана, увидев, как на лице подруги появилось ошеломленное выражение.
Вопрос не сразу дошел до Лес, но поняв, о чем спрашивает Диана, она быстро ответила:
– Нет.
И подняла к губам бокал с вином.
Она едва ощущала вкус рыбы, запивая каждый кусочек еды вином. Стоявший перед ней стакан наполнялся в ту же секунду, когда она допивала последнюю каплю. Всякий раз, когда Лес глядела через стол и видела, как оживленно беседуют Триша с Раулем, к ней словно кто-то прикасался оголенным электрическим проводом и в душе вскипал гнев ревности. Она ненавидела себя за это. Нет ничего хуже, чем обижаться на дочь за то, что та молода и красива, и все же Лес никак не могла преодолеть ужасной зависти к Трише.
Перед сладким был подан сыр. Лес он показался твердым и безвкусным, как мел. Когда она наклонила голову, чтобы отпить вина, то почувствовала что все окружающее плывет и кружится перед глазами. Она совершенно не представляла, как много успела выпить за этот вечер, но явно слишком много. Нет, нельзя во второй раз ставить себя в глупое положение. Лес поставила стакан и отодвинула стул от стола.
– Вы извините меня? – Она встала, держась за спинку, чтобы сохранить равновесие. – Боюсь, я сегодня слишком много выпила. Пожалуй, мне пора уходить.
Кто-то из сидящих за столом начал вставать, но Лес не могла различить, кто именно.
– Нет, – сказала она. – Оставайтесь и заканчивайте обед. Со мной все будет в порядке. Снаружи ждет водитель. Он сможет отвезти меня в отель.
– Я поеду с тобой. – Триша сложила льняную салфетку и положила рядом со своей тарелкой.
– Я не желаю, чтобы ты ехала со мной. – Меньше всего Лес хотелось оказаться сейчас наедине с Тришей, она боялась, что вино развяжет ей язык и тогда один Бог знает, чего она наговорит дочери. – Я не беспомощна, Триша. – Резкость ее тона, казалось, толкнула назад девушку, начавшую уже приподниматься. – Пожалуйста, все оставайтесь и продолжайте веселиться. Я доберусь сама.
И прежде чем еще кто-нибудь успел возразить, Лес отошла от стола и направилась к выходу так быстро, как только могла без опаски, что упадет. Но едва она оказалась снаружи и вдохнула свежего воздуха, все стремительно поплыло у нее перед глазами. Лес сжала голову руками, пытаясь остановить кружение, и тут почувствовала, что ее кто-то подхватил и поддержал, пока наконец это бешеное вращение не прекратилось.
Чья-то рука обняла Лес, и она благодарно прислонилась к сильному плечу стоящего рядом человека.
– Pardon, monsieur. Un moment , – Лес глубоко вдохнула, наполняя легкие теплым ночным воздухом, чтобы немного протрезветь. – Merci .
Отодвинувшись в сторону от мужского плеча, на которое она опиралась, Лес подняла глаза и узнала в своем сострадательном французе Рауля Буканана.
– Итак, мой лорд Ничего, вы спасаете меня опять. – Насмехаться над ним заставляла ее уязвленная гордость. Лес сердито оттолкнула от себя его руку. – Но на этот раз я не нуждаюсь в вашей помощи.
– Я присмотрю за тем, чтобы вы благополучно сели в машину, – сказал Рауль и помахал водителю, ожидавшему, прислонясь к заднему крылу одного из наемных автомобилей.
Лес готова была глядеть куда угодно, но только не на него. Отвернувшись, она лишь сейчас заметила, как отливает серебром Сена, как пляшут на воде, образуя прихотливый узор, огни огромного галеона, как рассыпались светящейся пылью звезды над головой. Это Париж. А летние ночи в Париже должны быть наполнены весельем и смехом. И ей нестерпимо захотелось опять стать беззаботной. Молодой и дурашливой. А почему бы и нет?
Лес почти с вызовом повернулась к Раулю, не обращая внимания на приближающийся автомобиль.
– Я хочу танцевать. Всякий, кто приезжает в Париж, должен танцевать, а я еще ни разу…
– Нас ждет машина. – Рауль кивнул на остановившийся рядом лимузин.
Лес услышала, как открылась дверца, и с досадой посмотрела на шофера, готового помочь ей сесть на заднее сиденье.
– Он подождет. Ему за это платят. Потанцуйте со мной, – приказала она, раскинув руки. – Вы аргентинец. Мы будем танцевать танго. Вы должны уметь.
В ее голосе звучал оттенок обоюдоострого сарказма: одна сторона лезвия была направлена против Рауля, другая – против нее самой. И все же она зашла слишком далеко, чтобы остановиться. Увидев, что Буканан даже не шевельнулся, она взяла его руку и положила себе на талию. Ее пальцы скользнули в его ладонь, и Лес, приняв танцевальную позу, вытянула наотлет левую руку Рауля.
– Вы готовы? Раз, два, три. Та да-да-ду да-да-да. – Но Лес так и не удалось стронуть Рауля с места. – Так вы не любите танго? – с вызовом спросила Лес. – А ведь оно так к вам подходит.
Она с трудом сдержала распирающий ее смех, грозивший перейти в истерику.
– Последнее танго в Париже.
Но Рауль не нашел ничего смешного в ее неудачной шутке.
– Отлично, – решительно заявила Лес, – если вы не хотите со мной танцевать, я приглашу шофера.
Выпустив его руку, она повернулась к автомобилю и ожидавшему возле водителю.
Рауль остановил ее.
– Мы будем танцевать. Но не танго.
– Хорошо. Не танго, – согласилась она, на этот раз ожидая, что уже не она сама, а он обнимет ее и начнет танец.
Лес почувствовала, как на ее талию легла знакомая сильная рука, и заскользила вслед за Раулем по уличному асфальту. Через несколько шагов она поняла, что они танцуют вальс. Лес стала негромко напевать мелодию, и ночь внезапно показалась ей великолепной. Руки, держащие ее в объятиях, и запах одеколона Рауля пробудили в ней страстные желания, которые, как она думала, были давно уже погребены. Она закрыла глаза, но от плавного кружения танца в голове у нее все поплыло, Лес сбилась с шага и, лишившись устойчивости, привалилась к Раулю. Ритм танца нарушился, и все чары мгновенно улетучились.
– Думаю, лучше нам остановиться, – сказала она, опустив голову. Затем окинула улицу невидящим взглядом, потеряв всякое представление о том, где находится. – Где машина?
Оказалось, что лимузин по-прежнему стоит неподалеку. Рауль сделал знак шоферу, чтобы тот подогнал к ним автомобиль, и поддержал Лес под руку. Когда машина остановилась возле них, он открыл заднюю дверь и помог ей сесть. Лес откинулась назад, запрокинув голову на изогнутую спинку сиденья. Она закрыла глаза, чувствуя себя еще более одинокой и обиженной, чем прежде, и по-прежнему не находя слов, чтобы выразить ревность, которую испытывала к Трише.
С противоположной стороны распахнулась дверь. Лес удивленно подняла голову и увидела, что Рауль садится на пассажирское сиденье рядом с ней.
– Вам совсем не надо ехать со мной, – запротестовала она. – Водитель сам доставит меня в отель.
– А где вы прикажете ему остановиться по дороге? – спросил Рауль.
Лес не нашлась, что ответить, и отвернулась, глядя в окно.
– Вы, видимо, считаете, что я пьяна. Хотелось бы мне, чтобы так оно и было… тогда бы я не помнила, что делала.
– В отель, месье? – Водитель-француз смотрел на их отражения в зеркале заднего обзора.
– Да.
Машина катила по улице. Лес смотрела в окно на глубокую тень деревьев Булонского леса, расплывавшихся в темноте на краю бульвара. Сквозь густую листву смутно виднелись тусклые цепочки огоньков, отмечая дороги и улицы, пересекающие знаменитый парк.
– Водитель, – она наклонилась вперед и постучала шофера по плечу. – Отвезите нас в лес.
– В Булонский лес? Нет, мадам, – решительно воспротивился шофер, глядя на Лес в свое зеркальце. – Ночью там небезопасно. Кишмя кишит всяким отребьем – проститутки и сумасшедшие бразильцы, переодетые в женское платье. Нет, мадам.
– Я хочу посмотреть на них. Поезжайте через парк.
Теперь Лес уже не просила, а приказывала. Она откинулась на сиденье, не слушая его сердитого брюзжания на французском. Поворчав, водитель подчинился и на следующем перекрестке свернул в парк.
По обе стороны дороги возвышались столетние деревья. Это была лишь одна из того множества путей-дорожек, что разбегались паутиной по огромному парку на западе Парижа. Свет стоявших на обочине фонарей освещал лишь массивные стволы, но не проникал в пышные лиственные кроны и не рассеивал глубоких теней на земле. Яркие лучи автомобильных фар, высвечивающих дорогу впереди, только усиливали ощущение тьмы по сторонам.
На освещенном перекрестке, где сходились две извилистые парковые дороги, стоял у самой обочины какой-то автомобиль. Женщина в коротком обтягивающем платье и в туфлях на высоких острых каблуках, пригнувшись к окну, разговаривала с сидящим внутри водителем. Рядом с ней небрежно привалился к крылу машины мужчина, а под фонарем ждали еще две женщины в кричащей одежде и с густым слоем краски на лицах – это с первого взгляда выдавало в них проституток.
Поравнявшись со стоящим на обочине автомобилем, водитель лимузина немного притормозил, чтобы проверить, не выезжает ли на перекресток с боковой дороги какая-нибудь машина. В это краткое мгновение Лес увидела, как стоявший рядом с проституткой человек – явно сутенер – распахнул дверцу машины и толкнул женщину на пассажирское сиденье. Больше ей ничего не удалось рассмотреть – лимузин уже набирал скорость, словно опуская занавес над маленькой сценкой из чужой жизни, разыгрывающейся в чужом, далеком от Лес мире.
В темном углу, где сидел Рауль, вспыхнула спичка. Лес обернулась к нему, наблюдая, как желтый свет играет на его резко вылепленном лице, пока Рауль прикуривает одну из свои тонких черных черут. Во всем его облике Лес ясно прочла молчаливое неодобрение. Выпустив длинную струю дыма, Рауль задул огонек. На какой-то миг по салону лимузина распространился запах горящей серы, который тут же заглушил аромат сладкого табачного дыма.
– Разве вас не забавляет это путешествие на темное дно Парижа? – насмешливо спросила Лес.
– Нет. – Все внимание Рауля было, казалось, полностью сосредоточено на горящем кончике сигары, зажатой между его большим и указательным пальцем.
Лес посмотрела вперед, на дорогу, становившуюся все оживленнее. То тут, то там виднелись проститутки. Одни – в сопровождении сутенера, другие – сами по себе. Женщины неторопливо прогуливались вдоль дороги поодиночке или парами, иные стояли и курили либо беседовали с подругами. Все они провожали взглядами проезжающий автомобиль. И у всех на лицах застыло одно и то же скучающее выражение.
– Здесь вы можете достать все, что только пожелаете, – цинично сказала Лес. – Наркотики, секс – двадцать минут любви… Все, разумеется, за деньги.
Они нагнали какую-то медленно ползущую по дороге машину, водитель которой, высунувшись в окно, изучал выставленный на продажу сексуальный товар. Шофер лимузина, недовольно ворча, был вынужден сбавить ход, но даже и малая скорость оказалась слишком высокой, когда потихоньку катившая впереди машина резко остановилась. Чертыхаясь, шофер резко вывернул руль и ударил по тормозам. Завизжали шины, лимузин занесло и он встал поперек дороги. Лес отбросило в сторону, на Рауля. Он инстинктивно подхватил ее.
Теплая волна захлестнула Лес, когда она почувствовала крепость поддерживающих ее рук и крепкий запах табака в его дыхании. Ее руки оказались прижатыми к груди Рауля, и она ощутила под гладкой тканью пиджака мощное биение его сердца. Все что ей оставалось сделать – склонить голову, и его губы прикоснулись бы к ее губам.
Шофер лимузина, приглушенно ругаясь, разворачивал машину, выруливая в прежнем направлении.
– С вами все хорошо? – пророкотал низкий голос Рауля у самого уха Лес.
Лес закрыла глаза. Ей хотелось сказать «нет», но она, разумеется, не могла этого сделать. У нее все хорошо. С ней не творится ничего неладного – совершенно ничего.
– Да, все хорошо.
Она напрягла руки, оттолкнулась от Рауля и села, как сидела прежде, отвернувшись от него и глядя в окно. Подбородок ее был гордо и решительно вздернут. Она ни в ком не нуждается… Ей не надо от него ни сочувствия, ни милостей…
Проституток, стоящих под фонарями на обочине, становилось все меньше, пока наконец путь вновь не сделался совершенно безлюдным. Но когда лимузин свернул на одну из боковых дорог, они, казалось, попали в новый, совершенно иной мир. Лес опять увидела женщин, стоящих или прогуливающихся вдоль обочины, но эти были одеты намного лучше, чем те, которые встречались им прежде. «Видимо, это более дорогие шлюхи», – безразлично подумала она.
Но после того, как они проехали мимо нескольких женщин, Лес почудилось в их внешности что-то необычное. Она окончательно утвердилась в своем подозрении, когда заметила высокую стройную девушку с длинными темными волосами, свисавшими до самой талии. Девица прогуливала на поводке доберман-пинчера. Ни одна шлюха не могла себе позволить такого. У этой породы собак такая дурная репутации, что к проститутке с доберманом не решится подойти ни один из возможных клиентов. А порядочная девушка, даже под охраной свирепого пса, не выберет для одинокой вечерней прогулки такое место, как это.
В Лес вспыхнуло любопытство, и она стала внимательнее вглядываться в следующую пару, мимо которой проезжал лимузин. Ей опять бросилась в глаза более дорогая и изысканная одежда. И хотя аксессуары были слишком броскими и кричащими, шикарные платья отвлекали внимание от явных недостатков в сложении девиц – толстых талий и узких бедер.
– Это мужчины, – догадалась она.
– Да, мадам, – ответил шофер. – Это так называемые бразильцы, которые постоянно носят женские платья и дефилируют по парку. Некоторые из них делают вид, что они проститутки, а потом грабят мужчин. Полиция пытается от них избавиться. Но их ничем не выкуришь – как крыс из сточных труб Парижа.
Ей доводилось видеть в клубах мужчин, изображающих из себя женщин, но она никогда еще не сталкивалась с трансвеститами. Они вряд ли забредают в те круги, где она обычно вращается, иронически подумала Лес.
Когда они поравнялись еще с троими мужчинами, стоящими под фонарем, Лес обратила внимание на одного из них, одетого в особенно красивое платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62