С холма, где стволы были потоньше, Халь с недоверием взглянул вниз, где лес скрывал свои тайны под густым слоем растительности. Тяжелые повозки неспешно катились сквозь полумрак.
Затем сосны опять стали уступать место дубам, древ ним и могучим, с кривыми сучьями и морщинистой корой. К собственному удивлению Халь вспомнил, что дуб – дерево силы и мощи, а также врата в мир таинственного. Еще Брид говорила, что из дубовых досок часто делают двери домов, потому что они защищают живущих внутри. Наверное, Халь тогда обратил на ее слова больше внимания, чем думал.
Почти всю дорогу Хардвин, Тапвелл и Ренауд держались вместе, и потому Халь был немало удивлен, когда овиссиец не только подъехал к нему, но и принялся недовольно ворчать на принца. Тапвелл потер оттопыренное ухо и с отвращением сплюнул:
– Вы только посмотрите, как он прячется за повозками. Нашел повод ехать там, где больше всего солдат. И еще смеет считать себя принцем!..
Халь хотел было рассказать ему, как Ренауд испугался спускаться по склону, но прикусил язык. Во-первых, он не любил Тапвелла и при виде его чувствовал во рту неприятный вкус. Во-вторых, это опозорило бы благородное имя Бельбидии. Странно, что Тапвелл заговорил о принце дурно, ведь в последнее время они были так близки.
Размышления Халя прервала внезапная перемена в поведении овиссийца.
– Чувствую запах волков, – произнес Тапвелл. Халь потянул носом воздух. Пахло прелыми листьями и зеленью.
– Друг мой, воображение играет с вами дурные шутки, – со смехом сказал он. – Волки не стали бы приближаться к такому большому количеству людей, а если вы чуете их запах больше, чем за десять шагов, обоняние у вас острее моего. – Халь не сомневался, что этот разодетый франт с павлиньим пером, до сих пор торчащим из шляпы, вообще не знает, как пахнет волк.
Тапвелл сделал глубокий вдох, глаза у него стали огромными от возмущения. Могло показаться, будто овиссиец вот-вот вспыхнет гневом, но он лишь поджал губы и промолчал.
Зато впереди ссорились.
Халь слышал, как высокий голос Кимбелин звенел на фоне рева принца Тудвала, однако сути разобрать не мог, оба кричали по-кеолотиански.
– Лучше бы она его послушалась и сидела себе в повозке, – подумал вслух Тапвелл, и тогда только Халь понял, в чем дело. Он улыбнулся: серебряноволосая принцесса одолевала брата. Благодарение звездам небесным, что у самого Халя сестры нет! С Брид-то не всегда справишься, а уж сестры и вовсе на шею сесть готовы. Забавно было смотреть, как воинственный принц Кеолотии отступает перед женщиной.
Тудвал махнул рукой и поскакал вперед, а Кимбелин, развернув лошадь, поехала в хвост колонны. Солдаты почтительно потеснились. Халь ухватился за возникшую возможность поговорить с принцессой наедине. Непременно надо получить от нее ленту это дело чести, сказал он себе.
Отстав на несколько шагов от арьергарда, молодой человек посмотрел на раскрасневшуюся Кимбелин с самой обворожительной своей улыбкой. Та, похоже, хотела побыть одна, но ничего не сказала, и Халь вывел Тайну на середину дороги, изборожденной колесами повозок.
– Прекрасная принцесса Кимбелин, ваше присутствие подобно радуге, что возвеселяет истомившееся от дождей небо. – Это сравнение ему нравилось. До того, как сойтись с Брид, Халь не раз использовал его в разных случаях и находил весьма действенным. Слова он выдумал не сам, а случайно на них наткнулся в толстой книге в кожаном переплете, полной изысканных миниатюр и ярких буквиц, когда искал рисунки доспехов.
Кимбелин ответила хмурым взглядом, однако улыбка Халя делалась все шире… Наконец принцесса поддалась и рассмеялась. Халь был доволен. Впервые ему удалось завязать с Кимбелин разговор, и смех ее обещал многое. Конечно, неусыпность Тудвала оставалась препятствием, но, оказывается, принцессе надоела постоянная опека со стороны брата.
– Слишком долго вы скрывались в повозке. Подобной красоте не место взаперти, – продолжил свое победоносное шествие Халь, решив, что раз принцесса поссорилась с Тудвалом, не вредно будет встать на ее сторону, даже если не знаешь, в чем суть их спора. – Брат вас не понимает.
– Ему всегда кажется, что он лучше знает, как надо. Но я не могу просидеть в повозке весь день, – пылко произнесла девушка. Принц – нельзя не признать, смотрелся он впечатляюще – уже кричал на кого-то еще. В небо вспорхнула стая перепуганных птиц. Кимбелин смотрела в ту сторону с гневом едва ли не большим, чем у Тудвала, но когда опять повернулась к Халю, произнесла неожиданно мягко: – Какой он?
– Кто, ваш брат? – не понял он.
– Да нет, – засмеялась Кимбелин. – Король Рэвик.
– Он вас не стоит, – прямо ответил Халь. Большинству девушек, как он давно уже обнаружил, подобная откровенность всегда льстила. Если сначала щедро проявить интерес, а потом вдруг сделаться равнодушным, это разжигает в них страстный аппетит к твоему вниманию. Между Халем и принцессой стояло многое, и все же Халь полагал, что нащупал шаткое равновесие. К тому же Кимбелин оказалась легкой добычей. При столь обожающем ее отце она всегда была ограждена от поклонников и потому мало что знала о мужских ухищрениях. Можно было просто начать с нескрываемого восхищения и посмотреть, что получится. Получилось. Принцесса залилась краской.
Халь с улыбкой подумал, сколько всего мужчины говорят о хитрости женщин. Он собирался лишь внести свою малую лепту в общий ответный удар.
Впрочем, что подумает Брид?.. Халь почувствовал укол совести, но лишь на миг. Дочь короля Дагонета слишком ценный трофей, чтобы проходить мимо. Она уже заглотала наживку, и выпускать ее молодой человек не собирался.
Кимбелин рассмеялась.
– Король Рэвик Бельбидийский во всех отношениях прекрасная пара для принцессы Кеолотии.
– Нельзя же вам выходить за человека замуж только потому, что он король! В жизни еще много…
– Возможно, для вас, а у меня есть долг и обязанности, – твердо сказала она, прищуривая глаза и глядя сквозь длинные оленьи ресницы на Тудвала, продолжавшего грубо ругать солдат. Стоило принцу, привстав на стременах, взглянуть в сторону сестры, как она тут же отвернулась и подъехала поближе к Халю. Та же быстрая улыбка вновь скользнула по ее губам.
– У всех свои обязанности, – величественно сказал Халь, хотя мысли о Брид мешали сосредоточиться на поставленной задаче, что заставляло его злиться на невесту. Ведь он еще не в том возрасте, чтобы неразрывно себя связывать с одной девушкой! Рано еще делать подобный выбор. С чего это Брид должна управлять всей его жизнью и вовсе не давать повеселиться? Слишком она серьезная. У нее всякие там высшие заботы, и вообще она…
И вообще она высшая. Если бы это под Брид понесла лошадь, жрица бы тут же ее обуздала. Ее никогда не приходится спасать. Ей не нужна его помощь. А вообще он ей нужен?
Зато Кимбелин… Вот прямо сейчас Халь ей просто необходим. Ее надо избавить от этого стервятника Рэвика. В скучном дворце девушка увянет и иссохнет. Она такая беззащитная… беспомощная… При этой мысли сердце билось от радости. Великодушно придя ей на помощь, Халь сделается ее верным рыцарем и спасителем, а чего еще можно желать в жизни?.. Вновь его внимание привлекли сверкнувшие на солнце бесценные рубины. Халь указал на луч, небесным благословением легший на грязную землю и озаривший ее всеми цветами жизни, и произнес:
– Вы словно золотое солнце, вы сама красота и сияние. Глядя на вас, представляешь себе первый нарцисс, распустившийся в сумраке зимнего леса.
Проведенной аналогией можно было гордиться. Правда, чем-то она напоминала о Брид, однако для принцессы, решил Халь, более подходящих слов и не найти.
Кимбелин скользнула взглядом по его губам, лицу и черным волосам и улыбнулась – несомненно, довольная.
– Милорд, вы не должны так говорить, – пожурила она Халя, глазами умоляя продолжать.
Он засмеялся, зная, впрочем, что, если зайдет слишком далеко, сделается, похож на подобострастного пажа.
– Сколько ни восхваляй красоту радуги, она не станет прекраснее. Но если вам угодно, я не пророню больше ни слова, если только вы сами ничего не хотите сказать мне.
– Я принцесса и обручена с королем! – гордо воскликнула Кимбелин. Тут же царственную надменность прорвало девичье хихиканье. – А что, он, правда, такой жутко старый?
– Король Рэвик? Просто кошмарно. Ему лет сто пять, по меньшей мере.
– Да ну, вы, должно быть, шутите? – Принцесса перепугалась, пока не поняла, что Халь и в самом деле над ней смеется.
Кеолотианцы все понимают буквально, подумал он, а вслух продолжил:
– Шучу, хотя Рэвик и в самом деле стар. Похож на покрытую морщинами водяную черепаху. Едва ли он позволит своей невесте выезжать на соколиную охоту. В Бельбидии дамы этим не занимаются.
– Я введу среди них такую моду, – гордо откликнулась принцесса, однако ее лицо побледнело от сомнения. Она погладила кречета, сидевшего на резной луке седла. Птица встала на одну ногу и изогнулась, чтобы достать клювом и почесать спинку. – В любом случае, почему бы даме не поохотиться?
На миг Халь представил себе, как бы выглядела Брид в этом прекрасном платье – удобном, но чрезвычайно женственном, со всеми его покрывалами, шелками и блестящими нитями, вплетенными в ярко-зеленый бархат. Должно быть, зеленый подчеркнул бы цвет ее глаз. Впрочем, Брид лишь посмеялась бы, предложи он ей надеть в поездку что-нибудь подобное. Беда с Брид в том, что она вечно пыталась забраться в самые дикие места, где леди находиться не подобает.
Халь нахмурился. Всякий раз, как он смотрел на принцессу, тут же появлялась какая-нибудь мысль о Брид и портила все настроение. Вертя в пальцах поводья, молодой человек стал обдумывать положение. Должно быть, если он способен в таком духе думать о Кимбелин, Брид он на самом деле не любит? Иначе бы вообще не замечал ни одну другую девушку. А что он получит с женитьбы на жрице? В народе ее, конечно, почитают, но ни власти среди аристократии, ни земель Брид не имеет. Брак с принцессой Кеолотии другое дело. Как отнесется Дагонет к тому, что его самая большая драгоценность достанется другому? Ерунда, уж дочь родного отца всегда уговорит! Если принцесса будет счастлива, то со временем и король со всем согласится. А сделать Кимбелин счастливой Халь готов был взяться без малейшего сомнения.
Девушка повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза, и со стыдливой улыбкой призналась:
– Я рада, что вы со мной.
– Я тоже, – ответил Халь.
Чувство вины его не отпускало. Если вместо Брид обручиться с Кимбелин, зло подумал он, не придется смотреть на сторону принцесса – удовлетворит все его нужды. С Брид жить нелегко, даже больно; она его слишком хорошо знает и не обращает внимания на великолепные волосы, красивые черты лица, стройную фигуру и отточенные манеры. Брид видит его насквозь и заставляет чувствовать себя недостойным. А Кимбелин позволит ему быть таким, каким он хочет, тем, кем он стал бы, родись не младшим, а старшим сыном барона.
Халь продолжил беседу, но следил за тем, чтобы не переусердствовать и потому в основном поощрял принцессу рассказывать о кречете, благо она явно любила птицу. Спустя некоторое время он заметил в поведении Кимбелин небольшие изменения. Девушка перестала поглядывать вперед, на брата, и вообще расслабилась. Халь был доволен. Еще немного, и ему удастся вызвать у нее подлинный интерес к своей персоне. Сомневаться не приходилось. Ни разу он не терпел неудачи в попытках завоевать сердце девушки; правда, надо признать, в последнее время долго не тренировался и несколько потерял форму.
Однако все удовольствие испортил подъехавший Тапвелл. Вежливо кивнув Кимбелин, он пристроился рядом, не говоря ни слова. Халь прожег овиссийца взглядом, всем своим видом показывая, что третий тут лишний, но тот и виду не подавал, что понимает намек. Ко всему прочему появился еще и Кеовульф. Выглядел он обеспокоенно, хотя тоже ничего не сказал.
Тапвелл потянул носом воздух и опять повторил то, что утверждал раньше:
– Определенно пахнет волками.
Халь уже было собирался сбить с овиссийца спесь, сказав, что это лишь его трусливая выдумка, но тут тоже почувствовал отчетливый запах. Только не волчий. Пахло чем-то вроде плесени, непонятным.
Кеовульф проверил оружие.
– Миледи, полагаю, нам следовало бы сопроводить вас поближе к середине колонны.
– Не стоит, мне хорошо и здесь, – возразила она. Рыцарь покачал головой.
– Нет, миледи. Вы можете оставаться в седле, однако должны на время переместиться вперед. Здесь для вас слишком опасно.
Принцесса молча уступила, в основном, как подозревал Халь, потому, что ей надоело общество Тапвелла.
– Лорд Халь, вы поедете со мною? – спросила Кимбелин, на что он, к ее радости, с любезной улыбкой и поклоном ответил:
– Следом за вами.
Сперва ему хотелось переброситься парой слов с Кеовульфом, а потом уже продолжать охоту за сердцем принцессы.
Кимбелин ускакала вперед, и Халь уже почти начал говорить, но осекся. Кеовульф смотрел на него весьма мрачно и неодобрительно.
– Полагаю себя обязанным предупредить, что неразумно…
– Запах! – перебил друга Халь, не желая выслушивать очередной реприманд по поводу своего поведения. – Тапвелл все говорит о волках, но это ведь что-то другое, да?
Кеовульф, не переставая хмуриться, покачал головой.
– Сначала я думал, что с наветренной стороны попросту какое-нибудь застоявшееся болото, но тогда мы бы его в конце концов проехали, и дело с концом. А запах нас как будто преследует.
– Может, вивьерна? – предположил Халь.
– Нет. Не вивьерна и не волки. Просто смерть. Пахнет смертью.
Глава 20
– За нами следят, – прошептал Абеляр. – Посмотрите на Папоротника – он весь дрожит и раздувает ноздри. Чувствует хищника, хотя сам этого уже не понимает.
– Охотники! – вздрогнул Каспар. Абеляр покачал головой.
– Нет, мы бы услышали их трубы. Папоротник успокоился, будто опасность миновала, и беглецы поспешили дальше. Они шли через лес, пока не стало слишком темно, а тогда укрылись в ложбинке, но, как ни устали, поспать смогли лишь урывками: по всему лесу кто-то стонал и выл, порой доносились крики неведомых зверей. Вот над деревьями разнеслось, будто гром, раскатистое рычание, и на долгую тягучую минуту все остальные звуки стихли. Дракон, в страхе подумал Каспар. Спустя несколько часов, еще до рассвета, путники заставили себя подняться и двинулись дальше. Ветви деревьев, тяжелые от листвы, густо переплетались между собою и свисали едва не до земли, так что приходилось подлезать под них и колоться о шипы кустарника. К тому времени, как поднялось солнце, щеки у Брид покрылись глубокими царапинами, из которых сочилась, не запекаясь, кровь.
– К концу пути от нас мало что останется, – заметил Абеляр, ковыляя на своих искалеченных ногах.
– Надо остановиться передохнуть, – тяжело дыша, выговорил Каспар.
– Нет, мы должны идти, – не согласилась Брид.
– У нас у всех в голове плывет от усталости, – настаивал юноша. – Надо остановиться. Посмотри на себя. Нужно время, чтобы подумать, а не то мы, в конце концов, будем ходить кругами.
Брид тревожно взглянула на кусочки голубого неба, проглядывавшие сквозь зелень листвы, и кивнула.
– Ты прав. Мы зашли слишком далеко к северу. Не удивительно, что устали уже несколько часов идем вверх. Будь мы дома, в той стороне находилось бы Ваалаканское плато. Впрочем, здесь все по-другому, я сбиваюсь.
Она рухнула на землю и принялась растирать ноги. Все, кроме Папоротника, сели рядом.
Абеляр взглянул на лёсика, нетерпеливо крутившегося на месте, потом на лук, висевший у Каспара за спиной.
– Я, наверное, четыре сотни лет не натягивал лука. Говорят, один раз научившись, никогда не забудешь.
Каспар не знал, так ли это. В Торра-Альте он тренировался каждодневно.
– Тетива запасная есть, Спар? – спросил его лучник.
– Конечно. И не одна.
– Хорошо. Хоть этот обычай в Торра-Альте не забыли, – усмехнулся Абеляр, хотя Каспар не понял, как тому удалось сохранить чувство юмора. Сам он от усталости не мог и улыбнуться. – А нож найдется? Я бы себе вырезал лук из тиса. Получится, конечно, не ахти, но это лучше, чем ничего.
Брид тут же принялась делать из остатков покрывала колчан, а Каспар поделился с лучником стрелами. Спустя некоторое время Абеляр решил, что из такого плохого дерева ничего более путного не выйдет.
– Стрелять, конечно, будет, но до торра-альтанского боевого лука ему далеко. И маловат, конечно, да уж ни чего не поделаешь иначе твоей тетивы не хватит.
Он повел затекшим плечом и, упершись ногой, согнул тисовую палку, чтобы натянуть на нее тетиву, по том, наконец, взял стрелу и наложил на лук. Тщательно прицелившись в бородавчатый нарост на коре кривого орешника меньше чем в тридцати шагах от них, Абеляр выстрелил и лишь чуть задел край мишени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Затем сосны опять стали уступать место дубам, древ ним и могучим, с кривыми сучьями и морщинистой корой. К собственному удивлению Халь вспомнил, что дуб – дерево силы и мощи, а также врата в мир таинственного. Еще Брид говорила, что из дубовых досок часто делают двери домов, потому что они защищают живущих внутри. Наверное, Халь тогда обратил на ее слова больше внимания, чем думал.
Почти всю дорогу Хардвин, Тапвелл и Ренауд держались вместе, и потому Халь был немало удивлен, когда овиссиец не только подъехал к нему, но и принялся недовольно ворчать на принца. Тапвелл потер оттопыренное ухо и с отвращением сплюнул:
– Вы только посмотрите, как он прячется за повозками. Нашел повод ехать там, где больше всего солдат. И еще смеет считать себя принцем!..
Халь хотел было рассказать ему, как Ренауд испугался спускаться по склону, но прикусил язык. Во-первых, он не любил Тапвелла и при виде его чувствовал во рту неприятный вкус. Во-вторых, это опозорило бы благородное имя Бельбидии. Странно, что Тапвелл заговорил о принце дурно, ведь в последнее время они были так близки.
Размышления Халя прервала внезапная перемена в поведении овиссийца.
– Чувствую запах волков, – произнес Тапвелл. Халь потянул носом воздух. Пахло прелыми листьями и зеленью.
– Друг мой, воображение играет с вами дурные шутки, – со смехом сказал он. – Волки не стали бы приближаться к такому большому количеству людей, а если вы чуете их запах больше, чем за десять шагов, обоняние у вас острее моего. – Халь не сомневался, что этот разодетый франт с павлиньим пером, до сих пор торчащим из шляпы, вообще не знает, как пахнет волк.
Тапвелл сделал глубокий вдох, глаза у него стали огромными от возмущения. Могло показаться, будто овиссиец вот-вот вспыхнет гневом, но он лишь поджал губы и промолчал.
Зато впереди ссорились.
Халь слышал, как высокий голос Кимбелин звенел на фоне рева принца Тудвала, однако сути разобрать не мог, оба кричали по-кеолотиански.
– Лучше бы она его послушалась и сидела себе в повозке, – подумал вслух Тапвелл, и тогда только Халь понял, в чем дело. Он улыбнулся: серебряноволосая принцесса одолевала брата. Благодарение звездам небесным, что у самого Халя сестры нет! С Брид-то не всегда справишься, а уж сестры и вовсе на шею сесть готовы. Забавно было смотреть, как воинственный принц Кеолотии отступает перед женщиной.
Тудвал махнул рукой и поскакал вперед, а Кимбелин, развернув лошадь, поехала в хвост колонны. Солдаты почтительно потеснились. Халь ухватился за возникшую возможность поговорить с принцессой наедине. Непременно надо получить от нее ленту это дело чести, сказал он себе.
Отстав на несколько шагов от арьергарда, молодой человек посмотрел на раскрасневшуюся Кимбелин с самой обворожительной своей улыбкой. Та, похоже, хотела побыть одна, но ничего не сказала, и Халь вывел Тайну на середину дороги, изборожденной колесами повозок.
– Прекрасная принцесса Кимбелин, ваше присутствие подобно радуге, что возвеселяет истомившееся от дождей небо. – Это сравнение ему нравилось. До того, как сойтись с Брид, Халь не раз использовал его в разных случаях и находил весьма действенным. Слова он выдумал не сам, а случайно на них наткнулся в толстой книге в кожаном переплете, полной изысканных миниатюр и ярких буквиц, когда искал рисунки доспехов.
Кимбелин ответила хмурым взглядом, однако улыбка Халя делалась все шире… Наконец принцесса поддалась и рассмеялась. Халь был доволен. Впервые ему удалось завязать с Кимбелин разговор, и смех ее обещал многое. Конечно, неусыпность Тудвала оставалась препятствием, но, оказывается, принцессе надоела постоянная опека со стороны брата.
– Слишком долго вы скрывались в повозке. Подобной красоте не место взаперти, – продолжил свое победоносное шествие Халь, решив, что раз принцесса поссорилась с Тудвалом, не вредно будет встать на ее сторону, даже если не знаешь, в чем суть их спора. – Брат вас не понимает.
– Ему всегда кажется, что он лучше знает, как надо. Но я не могу просидеть в повозке весь день, – пылко произнесла девушка. Принц – нельзя не признать, смотрелся он впечатляюще – уже кричал на кого-то еще. В небо вспорхнула стая перепуганных птиц. Кимбелин смотрела в ту сторону с гневом едва ли не большим, чем у Тудвала, но когда опять повернулась к Халю, произнесла неожиданно мягко: – Какой он?
– Кто, ваш брат? – не понял он.
– Да нет, – засмеялась Кимбелин. – Король Рэвик.
– Он вас не стоит, – прямо ответил Халь. Большинству девушек, как он давно уже обнаружил, подобная откровенность всегда льстила. Если сначала щедро проявить интерес, а потом вдруг сделаться равнодушным, это разжигает в них страстный аппетит к твоему вниманию. Между Халем и принцессой стояло многое, и все же Халь полагал, что нащупал шаткое равновесие. К тому же Кимбелин оказалась легкой добычей. При столь обожающем ее отце она всегда была ограждена от поклонников и потому мало что знала о мужских ухищрениях. Можно было просто начать с нескрываемого восхищения и посмотреть, что получится. Получилось. Принцесса залилась краской.
Халь с улыбкой подумал, сколько всего мужчины говорят о хитрости женщин. Он собирался лишь внести свою малую лепту в общий ответный удар.
Впрочем, что подумает Брид?.. Халь почувствовал укол совести, но лишь на миг. Дочь короля Дагонета слишком ценный трофей, чтобы проходить мимо. Она уже заглотала наживку, и выпускать ее молодой человек не собирался.
Кимбелин рассмеялась.
– Король Рэвик Бельбидийский во всех отношениях прекрасная пара для принцессы Кеолотии.
– Нельзя же вам выходить за человека замуж только потому, что он король! В жизни еще много…
– Возможно, для вас, а у меня есть долг и обязанности, – твердо сказала она, прищуривая глаза и глядя сквозь длинные оленьи ресницы на Тудвала, продолжавшего грубо ругать солдат. Стоило принцу, привстав на стременах, взглянуть в сторону сестры, как она тут же отвернулась и подъехала поближе к Халю. Та же быстрая улыбка вновь скользнула по ее губам.
– У всех свои обязанности, – величественно сказал Халь, хотя мысли о Брид мешали сосредоточиться на поставленной задаче, что заставляло его злиться на невесту. Ведь он еще не в том возрасте, чтобы неразрывно себя связывать с одной девушкой! Рано еще делать подобный выбор. С чего это Брид должна управлять всей его жизнью и вовсе не давать повеселиться? Слишком она серьезная. У нее всякие там высшие заботы, и вообще она…
И вообще она высшая. Если бы это под Брид понесла лошадь, жрица бы тут же ее обуздала. Ее никогда не приходится спасать. Ей не нужна его помощь. А вообще он ей нужен?
Зато Кимбелин… Вот прямо сейчас Халь ей просто необходим. Ее надо избавить от этого стервятника Рэвика. В скучном дворце девушка увянет и иссохнет. Она такая беззащитная… беспомощная… При этой мысли сердце билось от радости. Великодушно придя ей на помощь, Халь сделается ее верным рыцарем и спасителем, а чего еще можно желать в жизни?.. Вновь его внимание привлекли сверкнувшие на солнце бесценные рубины. Халь указал на луч, небесным благословением легший на грязную землю и озаривший ее всеми цветами жизни, и произнес:
– Вы словно золотое солнце, вы сама красота и сияние. Глядя на вас, представляешь себе первый нарцисс, распустившийся в сумраке зимнего леса.
Проведенной аналогией можно было гордиться. Правда, чем-то она напоминала о Брид, однако для принцессы, решил Халь, более подходящих слов и не найти.
Кимбелин скользнула взглядом по его губам, лицу и черным волосам и улыбнулась – несомненно, довольная.
– Милорд, вы не должны так говорить, – пожурила она Халя, глазами умоляя продолжать.
Он засмеялся, зная, впрочем, что, если зайдет слишком далеко, сделается, похож на подобострастного пажа.
– Сколько ни восхваляй красоту радуги, она не станет прекраснее. Но если вам угодно, я не пророню больше ни слова, если только вы сами ничего не хотите сказать мне.
– Я принцесса и обручена с королем! – гордо воскликнула Кимбелин. Тут же царственную надменность прорвало девичье хихиканье. – А что, он, правда, такой жутко старый?
– Король Рэвик? Просто кошмарно. Ему лет сто пять, по меньшей мере.
– Да ну, вы, должно быть, шутите? – Принцесса перепугалась, пока не поняла, что Халь и в самом деле над ней смеется.
Кеолотианцы все понимают буквально, подумал он, а вслух продолжил:
– Шучу, хотя Рэвик и в самом деле стар. Похож на покрытую морщинами водяную черепаху. Едва ли он позволит своей невесте выезжать на соколиную охоту. В Бельбидии дамы этим не занимаются.
– Я введу среди них такую моду, – гордо откликнулась принцесса, однако ее лицо побледнело от сомнения. Она погладила кречета, сидевшего на резной луке седла. Птица встала на одну ногу и изогнулась, чтобы достать клювом и почесать спинку. – В любом случае, почему бы даме не поохотиться?
На миг Халь представил себе, как бы выглядела Брид в этом прекрасном платье – удобном, но чрезвычайно женственном, со всеми его покрывалами, шелками и блестящими нитями, вплетенными в ярко-зеленый бархат. Должно быть, зеленый подчеркнул бы цвет ее глаз. Впрочем, Брид лишь посмеялась бы, предложи он ей надеть в поездку что-нибудь подобное. Беда с Брид в том, что она вечно пыталась забраться в самые дикие места, где леди находиться не подобает.
Халь нахмурился. Всякий раз, как он смотрел на принцессу, тут же появлялась какая-нибудь мысль о Брид и портила все настроение. Вертя в пальцах поводья, молодой человек стал обдумывать положение. Должно быть, если он способен в таком духе думать о Кимбелин, Брид он на самом деле не любит? Иначе бы вообще не замечал ни одну другую девушку. А что он получит с женитьбы на жрице? В народе ее, конечно, почитают, но ни власти среди аристократии, ни земель Брид не имеет. Брак с принцессой Кеолотии другое дело. Как отнесется Дагонет к тому, что его самая большая драгоценность достанется другому? Ерунда, уж дочь родного отца всегда уговорит! Если принцесса будет счастлива, то со временем и король со всем согласится. А сделать Кимбелин счастливой Халь готов был взяться без малейшего сомнения.
Девушка повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза, и со стыдливой улыбкой призналась:
– Я рада, что вы со мной.
– Я тоже, – ответил Халь.
Чувство вины его не отпускало. Если вместо Брид обручиться с Кимбелин, зло подумал он, не придется смотреть на сторону принцесса – удовлетворит все его нужды. С Брид жить нелегко, даже больно; она его слишком хорошо знает и не обращает внимания на великолепные волосы, красивые черты лица, стройную фигуру и отточенные манеры. Брид видит его насквозь и заставляет чувствовать себя недостойным. А Кимбелин позволит ему быть таким, каким он хочет, тем, кем он стал бы, родись не младшим, а старшим сыном барона.
Халь продолжил беседу, но следил за тем, чтобы не переусердствовать и потому в основном поощрял принцессу рассказывать о кречете, благо она явно любила птицу. Спустя некоторое время он заметил в поведении Кимбелин небольшие изменения. Девушка перестала поглядывать вперед, на брата, и вообще расслабилась. Халь был доволен. Еще немного, и ему удастся вызвать у нее подлинный интерес к своей персоне. Сомневаться не приходилось. Ни разу он не терпел неудачи в попытках завоевать сердце девушки; правда, надо признать, в последнее время долго не тренировался и несколько потерял форму.
Однако все удовольствие испортил подъехавший Тапвелл. Вежливо кивнув Кимбелин, он пристроился рядом, не говоря ни слова. Халь прожег овиссийца взглядом, всем своим видом показывая, что третий тут лишний, но тот и виду не подавал, что понимает намек. Ко всему прочему появился еще и Кеовульф. Выглядел он обеспокоенно, хотя тоже ничего не сказал.
Тапвелл потянул носом воздух и опять повторил то, что утверждал раньше:
– Определенно пахнет волками.
Халь уже было собирался сбить с овиссийца спесь, сказав, что это лишь его трусливая выдумка, но тут тоже почувствовал отчетливый запах. Только не волчий. Пахло чем-то вроде плесени, непонятным.
Кеовульф проверил оружие.
– Миледи, полагаю, нам следовало бы сопроводить вас поближе к середине колонны.
– Не стоит, мне хорошо и здесь, – возразила она. Рыцарь покачал головой.
– Нет, миледи. Вы можете оставаться в седле, однако должны на время переместиться вперед. Здесь для вас слишком опасно.
Принцесса молча уступила, в основном, как подозревал Халь, потому, что ей надоело общество Тапвелла.
– Лорд Халь, вы поедете со мною? – спросила Кимбелин, на что он, к ее радости, с любезной улыбкой и поклоном ответил:
– Следом за вами.
Сперва ему хотелось переброситься парой слов с Кеовульфом, а потом уже продолжать охоту за сердцем принцессы.
Кимбелин ускакала вперед, и Халь уже почти начал говорить, но осекся. Кеовульф смотрел на него весьма мрачно и неодобрительно.
– Полагаю себя обязанным предупредить, что неразумно…
– Запах! – перебил друга Халь, не желая выслушивать очередной реприманд по поводу своего поведения. – Тапвелл все говорит о волках, но это ведь что-то другое, да?
Кеовульф, не переставая хмуриться, покачал головой.
– Сначала я думал, что с наветренной стороны попросту какое-нибудь застоявшееся болото, но тогда мы бы его в конце концов проехали, и дело с концом. А запах нас как будто преследует.
– Может, вивьерна? – предположил Халь.
– Нет. Не вивьерна и не волки. Просто смерть. Пахнет смертью.
Глава 20
– За нами следят, – прошептал Абеляр. – Посмотрите на Папоротника – он весь дрожит и раздувает ноздри. Чувствует хищника, хотя сам этого уже не понимает.
– Охотники! – вздрогнул Каспар. Абеляр покачал головой.
– Нет, мы бы услышали их трубы. Папоротник успокоился, будто опасность миновала, и беглецы поспешили дальше. Они шли через лес, пока не стало слишком темно, а тогда укрылись в ложбинке, но, как ни устали, поспать смогли лишь урывками: по всему лесу кто-то стонал и выл, порой доносились крики неведомых зверей. Вот над деревьями разнеслось, будто гром, раскатистое рычание, и на долгую тягучую минуту все остальные звуки стихли. Дракон, в страхе подумал Каспар. Спустя несколько часов, еще до рассвета, путники заставили себя подняться и двинулись дальше. Ветви деревьев, тяжелые от листвы, густо переплетались между собою и свисали едва не до земли, так что приходилось подлезать под них и колоться о шипы кустарника. К тому времени, как поднялось солнце, щеки у Брид покрылись глубокими царапинами, из которых сочилась, не запекаясь, кровь.
– К концу пути от нас мало что останется, – заметил Абеляр, ковыляя на своих искалеченных ногах.
– Надо остановиться передохнуть, – тяжело дыша, выговорил Каспар.
– Нет, мы должны идти, – не согласилась Брид.
– У нас у всех в голове плывет от усталости, – настаивал юноша. – Надо остановиться. Посмотри на себя. Нужно время, чтобы подумать, а не то мы, в конце концов, будем ходить кругами.
Брид тревожно взглянула на кусочки голубого неба, проглядывавшие сквозь зелень листвы, и кивнула.
– Ты прав. Мы зашли слишком далеко к северу. Не удивительно, что устали уже несколько часов идем вверх. Будь мы дома, в той стороне находилось бы Ваалаканское плато. Впрочем, здесь все по-другому, я сбиваюсь.
Она рухнула на землю и принялась растирать ноги. Все, кроме Папоротника, сели рядом.
Абеляр взглянул на лёсика, нетерпеливо крутившегося на месте, потом на лук, висевший у Каспара за спиной.
– Я, наверное, четыре сотни лет не натягивал лука. Говорят, один раз научившись, никогда не забудешь.
Каспар не знал, так ли это. В Торра-Альте он тренировался каждодневно.
– Тетива запасная есть, Спар? – спросил его лучник.
– Конечно. И не одна.
– Хорошо. Хоть этот обычай в Торра-Альте не забыли, – усмехнулся Абеляр, хотя Каспар не понял, как тому удалось сохранить чувство юмора. Сам он от усталости не мог и улыбнуться. – А нож найдется? Я бы себе вырезал лук из тиса. Получится, конечно, не ахти, но это лучше, чем ничего.
Брид тут же принялась делать из остатков покрывала колчан, а Каспар поделился с лучником стрелами. Спустя некоторое время Абеляр решил, что из такого плохого дерева ничего более путного не выйдет.
– Стрелять, конечно, будет, но до торра-альтанского боевого лука ему далеко. И маловат, конечно, да уж ни чего не поделаешь иначе твоей тетивы не хватит.
Он повел затекшим плечом и, упершись ногой, согнул тисовую палку, чтобы натянуть на нее тетиву, по том, наконец, взял стрелу и наложил на лук. Тщательно прицелившись в бородавчатый нарост на коре кривого орешника меньше чем в тридцати шагах от них, Абеляр выстрелил и лишь чуть задел край мишени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43