Этим неукам было грубо велено сидеть смирно и не двигаться с места без приказа, а по приказу быстрее бежать, куда укажут, и оставаться там, пока не получат нового приказания. Мы служили подвижным грузом. Единственную работу, какую нам задал Тренд, взявший на себя власть кормчего, — это выбросить за борт все незакрепленные предметы, кроме оружия и весел, чтобы облегчить корабль. После чего сухопутных жителей поставили вытаскивать из трюмов тяжелые камни огрузки и бросать их в воду. Однако бегству нашему это мало помогло. У бортов данов тоже видны были всплески — они также облегчали свои корабли и медленно нагоняли нас.Идучи прямо по ветру, мы надеялись, убегая от них, дождаться ночи и ускользнуть в темноте, а того лучше — встретить дружеские корабли короля Кнута, которые отпугнули бы врагов. Пока же все мы то и дело поглядывали, возрастает или сокращается расстояние между нашим драккаром и длинными кораблями преследователей. И на нашего спутника мы посматривали, он же шел, повторяя каждый наш прием и поворот, ибо нам необходимо было держаться вместе. Ибо лучше, коль нас будет двое против трех, коль скоро — а точнее, просто скоро, — даны нагонят нас.Боги, либо вендские, либо асы, улыбнулись нам. Ветер, оставаясь переменным, набирал силу. Это было на пользу старым судам, ибо при сильном ветре разница в скорости между нашими и более новыми данскими кораблями уменьшалась, и чем дальше мы успеем уйти, тем больше была вероятность встретить флот Кнута. Так что мы не приспустили парус, хотя пятка мачты уже громко скрипела в пазу. Ветер поднял бегучую зыбь, и каждая волна, вздымавшаяся под нами, заставляла ветхий корабль стонать и рыскать. Зыбь превратилась в длинные гребнистые валы, от форштевней полетели брызги, корабли зарывались носом и раскачивались, и тогда стало ясно, что они могут не выдержать испытания.Вот тогда-то это и случилось. Может статься, виной тому было отсутствие огрузки, или то была неопытность корабельщиков, но попутчик наш, второе судно йомсвикингов, совершило пагубную ошибку. Все случилось столь внезапно, что мы не поняли, то ли сорвало рей, то ли мачту выбило из гнезда, или то было просто невезение, но, когда крутая волна подняла корму драккара, а нос его опустился, корабль вдруг развернулся и подставился под удар. Он зарылся форштевнем в гребень волны, лег на борт, и его развернуло, и вода захлестнула открытый трюм. Без балласта он потерял остойчивость, парус тащил его, лежащего на боку, вперед, а поток воды тянул вниз. Судно само себя тянуло под воду. Только что оно шло на полной скорости, и вот уже лежит на боку, носом вниз, наполовину затопленное. Остановка была столь внезапной, что большая часть корабельщиков вылетела прямо в воду, остальные же цеплялись за корму, и только эта корма торчала из воды.Со стороны данов раздался торжествующий рев, с ведущего длинного корабля что-то сигналили — очевидно, военачальник над всеми этими кораблями отдавал приказы. В ответ судно, ближайшее к поверженному драккару, быстро спустило парус, поставило весла и начало грести, устремившись к своей искалеченной жертве. Наше судно шло вперед, мы смотрели назад, пав духом, и видели, как даны нагнали наших товарищей. Они метали в них копья, как в лососей, пойманных в сеть, то и дело коля плывущих в воде. Кто не был зверски убит, тот сам пошел ко дну под тяжестью кольчуги. Спасения не было.Только Транд как будто даже не заметил этой беды. Он, суровый и настороженный, стоял на корме, по-прежнему удерживая кормило, и лицо его было непроницаемо, и все его внимание было сосредоточено на парусе, на силе и направлении ветра и остойчивости нашего судна. Всего дважды он оглянулся через плечо на бойню, а потом вдруг, без предупреждения резко повернул кормило так, что драккар накренился и в полветра направился к далекому берегу. Он никак не объяснил внезапную перемену курса, и вновь резкость этого маневра застигла данов врасплох. Мы обошли их на несколько длин корабля. Сидя на рундуках, мы переглядывались, недоумевая, что задумал Транд. С того мгновения, когда он стал у кормила, он сделался нашим неоспоримым вожаком. Я ерзал на своем месте и смотрел вперед. Там в обе стороны простиралось побережье Шелланда, низкое и плоское, без всяких признаков гавани или пролива, в котором мы могли бы спастись. Но Транд вел корабль прямо к далекому берегу, словно там было спасение.Должно быть, кормчие обоих данских судов тоже были сбиты с толку — погоню не прекратили, но ход замедлили и совещались, перекрикиваясь через пространство, разделявшее их корабли. Потом, видимо, решили, что каковы бы ни были наши намерения, они все равно нас нагонят прежде, чем мы достигнем берега. Я видел, как снова запенились волны у форштевней, как накренились мачты, когда два корабля, напружившись, двинулись в полветра, возобновив погоню. На нашем драккаре вся дружина, кроме тех пятерых, что управлялись с парусом, перешла на наветренный борт, чтобы уменьшить крен. Все мы теперь понимали, что жизнь зависит от того, насколько мы сможем разогнать наш уязвимый корабль.Медленно и неотвратимо данские корабли нагоняли нас, а в отдалении третий их корабль, покончив с нашими братьями, тоже поднял парус и присоединился к охоте. Мы только и могли, что сидеть, наблюдая, как приближается враг и как лучшие его воины уже собрались на носу, готовясь, едва только подойдут на достаточное расстояние, метать копья в нашего кормчего, надеясь сбить его, а без него мы были бы беспомощны.Один из вендов сунул руку под гребную скамью, достал свою кольчугу и начал натягивать ее через голову.— Она тебя утопит, коль мы опрокинемся, — предупредил его сосед. — Ты что, не видел, что случилось со вторым нашим драккаром?— Все едино, — ответил венд. — Я не умею плавать.Мы видели, что берег приближается, и напряжение нарастало. Берег по-прежнему казался пустынным — плоская песчаная желтая отмель, дюны и морская трава — необитаемое место. Ни рыбачьих лодок, вытащенных на берег, ни домов, ничего — только алчные чайки кружат и ссорятся над стаей мелкой рыбешки.— Здесь никто не живет. Здесь слишком голо, — сказал шелландец, тот, что уже плавал вдоль этих берегов. — Одни только отмели, мели да порою песчаные косы.Даны почти настигли нас. Ведущий корабль был настолько близко, что копье, пожалуй, долетело бы, и уже первые дроты просвистели над нами, не причинив, однако, никакого вреда. Улучив момент, Транд вновь налег на кормило и резко повернул. Наш драккар ушел в сторону, и, точно две борзых мимо увернувшегося зайца, данские корабли проскочили вперед, и пришлось им замедлить свой стремительный бег, чтобы продолжить охоту. Хитрость Транда удалась. Ведущий данский корабль оказался на пути своего напарника, и началась у них сумятица, пока они ворочали парус, чтобы избежать столкновения.А Транд тем временем вернул наш драккар на прежний курс, и снова мы устремились прямо к берегу. Он пристально всматривался вперед, не обращая внимания на преследователей и не сворачивая. Мы были уже в полосе прибоя, когда я понял, что он задумал. Впереди вдоль берега лежала длинная подводная коса. Волны, разбиваясь на хребтине этой отмели, переваливали в мелководную заводь по другую сторону косы.— Развалимся на части, когда на нее наскочим, — пробормотал человек, сидевший рядом со мной. — На такой скорости обшивка рассыплется, как бочка, у которой лопнули обручи.— У нас нет выбора, — ответил я. — Или это, или нас нагонят длинные корабли.Наш выбор воистину казался самоубийственным. Уже в пятидесяти футах от косы каждая следующая волна, подхватив драккар, с силой бросала его вперед. Вокруг шипел прибой. Наполненный парус тоже влек судно, скорость его не уменьшалась, покуда драккар вдруг резко не накренился. Это Транд — я видел, — когда волны на мелководье вздыбились, резко рванул кормило. Мгновение — и лопасть, выступающая ниже киля, ударилась о песок. И рукоять кормила повернулась вперед. Теперь мы полностью остались без управления, отдавшись на волю волн. Корабль содрогнулся и заскрежетал — это киль ударился о хребет косы. Затем последовал глухой шипящий звук — это киль пропахал песок, и задрожало под нашими ногами днище. Удар повалил мачту. Она вместе с парусом рухнула, сбив в воду человека, стоявшего на носу. По счастью, он успел схватиться за борт, и повис на нем, болтая ногами, но все-таки сумел перевалиться обратно. Драккар помедлил на отмели — мачта лежала вдоль, парус волочился по воде. Но все же разгона хватило — он перевалил через подводный гребень, и тут же удачно подоспевшая волна сняла его с косы. Толчок, и скрежет, и скольжение, и вот драккар наш сполз в заводь — скорее, развалина корабля, чем корабль.Даны-преследователи, вовсю работая кормилами, поворотили в сторону. Их кормчие видели, как мы едва не разбились.— Надо думать, кили у них поглубже нашего, — заметил один из мореходов. — Было бы дуростью с их стороны соваться на мель и рисковать такими славными новыми кораблями, не чета нашей старой развалине.— Она нам послужила на славу, разве не так? — возразил кто-то из сухопутных.— Да, — согласился мореход. — Пока что.— Что ты хочешь сказать? — спросил кто-то, но немного подумав, сам же добавил: — Мы в ловушке, да?Прежде чем кто-либо успел ответить, Транд потребовал нашего внимания. Он стоял на корме, глядя на нас, в то время как наш изувеченный корабль медленно плыл по лагуне. После суматохи и ужаса погони воцарилось такое спокойствие, что Транду почти не понадобилось повышать голос.— Братья, — начал он, — пришло нам время исполнить клятву братства. Наши враги не угомонятся, они уже идут вдоль косы, ища пролив, чтобы спокойно войти в заводь. Проход они отыщут и двинутся на нас, а нам необходимо приготовиться в бою, и, если на то будет воля богов, умереть как должно йомсвикингам.Нам дано было время, пока даны вновь не нападут на нас. И мы воспользовались этим временем: скинули сломанную мачту, убрали парус, и самый высокие из нас перешли вброд на берег и набрали каменьев там, где скудный ручей у впадения в заводь обнажил каменистое дно. Еще мы привели наш драккар в боевую готовность, очистили корму и нос, рундуки поставили так, чтобы получились настилы для боя. Каждый вооружился, надел кольчугу и занял свое место. Сам Транд снова стал у форштевня, на носу, на высоком помосте, удобном для боя. Я было пошел к нему, но он ласково оттолкнул меня.— Нет, — сказал он. — Здесь мне нужны бывалые.Жестом он подозвал к себе готландца. Я удивился, мне этот человек казался малость сумасшедшим. Пока мы готовили судно к бою, он держался в стороне, в одиночестве, бормоча и смеясь себе в бороду, а то вдруг хмурился, словно узрев некоего воображаемого демона.— Торгильс, ты должен сделать еще кое-что важное, — тихо сказал Транд. Он разматывал кусок ткани, служивший ему опояской. — Ступай на корму к флюгеру, — продолжал он. — Сними флюгер с шеста и на его место надень вот это. — Он протянул мне ткань. Она была грязно-белой, старой и ветхой. — Иди! — рявкнул Транд. — Поторопись. Это стяг Одина. Он развевался, когда мы бились с ярлом Хаконом.Тут я вспомнил. Когда в Исландии я был его учеником, Транд рассказывал мне о стяге. Но и словом не обмолвился, что эта история — о нем самом. На знамени Одина нет никаких изображений. Но те, кто воистину веруют во Всеотца, могут во время битвы прочесть на нем свою судьбу, ибо видят на этом знамени птицу Одина — ворона. Коль ворон важно ходит, расправив крылья, тогда их ждет победа непременно. Когда же голова и крылья опущены, поражение неизбежно. Привязывая стяг к шесту, я изо всех сил пытался увидеть знак ворона. Но ничего не обнаружил, только складки и застарелые пятна на ткани.Ветер совершенно стих, и стяг обвис на шесте. Я посмотрел на небо. Это было затишье перед бурей. Далеко на севере собирались черные тучи — зловещая, тяжелая сплошная гряда. Вдали блеснула молния, а затем, совсем не сразу, докатился оттуда слабый отзвук грома. Похоже, сегодня день Тора, а не Одина.Едва я успел укрепить стяг, как появились даны, они шли на веслах вдоль заводи — все-таки отыскали проход в песчаной косе. Видя, что мы даже не пытаемся бежать и беспомощны, они не спеша опустили реи, готовясь к бою. После чего двинулись, обходя нас с двух сторон, чтобы нам пришлось разделить наши силы надвое. Но для этого им пришлось грести, что уменьшило их численное преимущество — треть людей сидела на веслах. А еще они не учли, как хорошо мы подготовились. Их первый самоуверенный подход был встречен градом камней и булыжников, собранных нами, что застало их совершенно врасплох. Даны смогли в ответ метнуть лишь несколько дротов, каковые почти не причинили вреда, в то время как наше прицельное камнеметанье сбросило трех воинов сверху на головы гребцов. Второй наш удар оказался еще удачнее, и гребцы на обоих данских кораблях спешно затабанили веслами, видимо, по приказу кормчих — они решили отойти на время, чтобы обдумать, что же им делать дальше. Тогда-то я и услышал странное, дикое завывание. Оно доносилось со стороны форштевня. Глянув туда, я увидел Транда, а рядом с ним готландца, снявшего с себя шлем и кольчугу. Он стоял, голый до пояса, и лаял на врагов, как дикий зверь. Это был нескладный человек с волосатой грудью, и этот мех телесных волос придавал ему вид крупного животного или тролля. Он неистовствовал и корчил рожи, то вспрыгивал на край борта, насмешливо пританцовывая, бранясь и высмеивая врага, то соскакивал вниз и прыгал взад-вперед, размахивая боевой секирой с таким неистовством, что мне показалось — сейчас он ненароком заденет Транда, стоящего рядом. Мало-помалу берсерк затих, только яростно грыз верхний край своего щита.Это дикое зрелище понудило наших врагов еще более насторожиться, и они долго выбирали время для второго удара. Они кружили вкруг нашего ветхого драккара, точно пара волков вкруг хромого оленя. И бросились одновременно, по одному с каждой стороны, и сразу отступили после того, как их воины, стоявшие на носу, метнули пару дротов и получили в ответ ливень камней и булыжников. Три или четыре раза они так наскакивали на нас, пока не убедились, что запас метательных снарядов у нас кончился, и тогда двинулись снова уже для того, чтобы подойти вплотную и стать с нами борт о борт.Мое место было в средней части драккара, лицом к корме, так что видно мне было только, что происходит с этой стороны. Страшное дело. Четверо тяжело вооруженных данов стояли наготове, чтобы спрыгнуть на нас, когда их драккар ударит нашему в борт. То были крупные люди, а оттого, что они стояли выше и возвышались над нами, они казались еще крупнее. Вспомнив воинские уроки, я встал на рундук и перекрыл своим щитом щит венда, стоявшего рядом со мной по левую руку, а воин, стоявший справа от меня, перекрыл мой щит. Мы твердо уперлись ногами в шаткий настил и наставили копья кверху, надеясь устрашить врагов, когда они спрыгнут к нам. Однако на шатком настиле стена щитов выстроилась неровно, непрочно, и наконечники наших копий покачивались вразнобой. И как оказалось, от нашего строя было мало проку. Мы ждали удара с нашей стороны, но первым ударил по нашему борту за нашими спинами другой датский корабль, и наш драккар вдруг накренился, и мы в строю потеряли опору и равновесие, и наши щиты раздвинулись, открыв между нами широкие бреши. Будь наши враги чуть расторопнее, они смогли бы вклиниться между нами, но они рассчитали неверно. Первый дан слишком поторопился, прыгнул, но только правой ногой ступил на борт нашего драккара. В тот миг, когда он качнулся, ища опоры, у меня хватило духу шагнуть вперед и ударить металлическим ободом щита ему в лицо, так что он откинулся назад и рухнул в море. Краешком глаза я видел, как рожон копья явился, скользнув над моим плечом, воткнулся прямо в незащищенный пах второго дана. Тот согнулся от боли и схватился за древко копья.— Проткнул все равно, что кабана в лесу, — сказал мой напарник венд с довольной ухмылкой, высвобождая оружие.Недолго ему пришлось радоваться. Мореходы на данском длинном корабле свое дело знали. Гребцы уже отвернули весла так, чтобы стать с нами о борт, и тогда уже вся данская дружина обрушится на нас. Вот послышался глухой скрежет — два корабля сошлись, пронзительный рев, гром и топот — это наши враги спрыгнули на наш корабль.Коль даны ждали легкой победы, они скоро в том разуверились. Йомсвикинги, возможно, были неопытными мореходами, но бойцами они были упорными. Мы держались нашего правила: двое — на одного, и первый натиск данов встретили умело и единым строем. Стоя плечом к плечу с незнакомым мне вендом, я старательно нацелил копье в щит следующего дана, а тот рванулся вперед так, что рожон глубоко вошел в дерево щита. Я повернул древко, и щит отлетел в сторону. В этот миг венд проворно выступил вперед со своей секирой и ударил незащищенного дана в основание шеи, свалив его безошибочно, как быка на бойне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40