Она посматривала свысока на своего младшего приятеля и любила подразнить его, но, несмотря на это, Торки неизменно предпочитал ее общество компании своих сверстников-мальчишек.
– Мили говорит так, потому что ее родители приехали к нам из королевства, а там имена всех мальчиков обязательно начинаются с гласных букв, а имена всех девочек – с согласных. Например: Милиона. Но у нас в городе свои обычаи.
– А почему с гласных? – не унимался сын.
– Говорят, что Великий Фермер, создавая свой сад, сам придумал и сотворил все растения, какие мы теперь встречаем в Мире. Он повелел растениям прорастать и колоситься, цвести и плодоносить. И цветы, и деревья стали расти, согласно завету Фермера. Потом он сотворил себе помощников – вору, чтобы те рыхлили землю и выпалывали лишние всходы. Сад цвел и благоухал, верные вору выполняли всю работу, и Фермеру стало скучно. Тогда он вырастил себе жену – праматерь всех людей – Лею. От их любви родились сначала семь сыновей: Етта, Отто, Атта, Итта, Утта, Ютта и Ятль, а потом рождались только дочери и называли их: Бирна, Тина, Шиндей и так далее, всего двадцать дочерей. Точно так же называются буквы Каеттанского алфавита, которым пользуемся и мы. Последним из чрева праматери вышел Йот, но родился он уже мертвым. Великий Отец не сразу заметил это, потому и дал ему имя. Вот почему буква Йот, встречающаяся при написании некоторых слов, не читается. С тех пор имя всякого родившегося мальчика начинается с одной из «мужских букв».
Краем глаза Мирра заметила, как ухмыльнулся Эрссер, сидевший на башенной стене и тоже гревшийся на весеннем солнышке. Он все время посмеивался над ее объяснениями.
– Впрочем, все это просто легенда, – оборвала себя рассказчица, – а как все было на самом деле, пойди спроси у папочки!
– Папочкины рассказы я и так знаю, у меня генетическая память, – отмахнулся Торки, но временно отстал от матери с расспросами.
– Интересно, – заметил со своего места на стене Эрссер, почему, когда ты впервые пришла ко мне, то назвала «господин дракон», а не «госпожа», тебе не показалось женским мое имя?
– У тебя был не женский аппетит, – парировала Мирра, – к тому времени ты сожрал все стада в округе!
– Мама, а если я съем другого дракона, я узнаю его генетические истории? – спросил неизвестно как опять оказавшийся рядом Торки.
– Не знаю, – озадаченно произнесла Мирра, – спроси у папочки…
Но Торки уже снова куда-то унесся.
– Не вздумай никого есть! – вдогонку крикнула она и сердито взглянула на рассмеявшегося Эрссера.
– Наш сын шутит, – успокоил ее муж. Но Мирра на всякий случай убедилась, что Торки остался на крыше, а не убежал играть на улицу.
Часы на здании городского Совета пробили одиннадцать. Эрссер спрыгнул со стены на площадку, Мирра поднялась с раскладного кресла – пора было идти на встречу с городскими магистратами.
Вдвоем они спустились в замковый двор – из караульного помещения выводили молодого дракона со связанными руками.
– Опять ночной дебош, – кивнул в его сторону Эрссер, – я предупреждал тебя, у нас будут проблемы с драконьим гарнизоном.
Мирра понимала, что муж прав, но идея нанять на службу драконов принадлежала ей, и она пока не была готова признать свою ошибку. В конце концов, что такое пьяная драка?! Разве солдаты-люди не устраивают их каждый день в трактирах?
– Да, но они не дышат огнем в винные погреба! – заметил Эрссер.
Мимо задумчиво прошествовал Торки.
– Думаю, надо съесть тетю Люсинду – она красивая, наверняка у нее была интересная жизнь… – бормотал он.
Мирра собралась было догнать сына, но Змей остановил ее:
– Не переживай, Люс – взрослая драконница, отобьется…
Мирра промолчала, подозревая, что сын с отцом снова ее разыгрывают. Все-таки как быстро все меняется в Мире. Совсем недавно драконы считались полумифическими чудовищами, появление любого из них на горизонте способно было вызвать панику, сравнимую с нашествием кочевников из-за Мурра. А теперь город охраняет целый драконий отряд, и вранцы даже похваляются этим перед чужеземцами. Нет, все-таки идея союза с драконами была удачной!
– Вот увидишь, мы еще хлебнем с этим горя! – пессимистично заметил Змей.
Последнее время во Вране было подлинное столпотворение. Мирра взвинтила до неба въездные пошлины для поселенцев, желавших остаться в городе, резонно опасаясь, что такой чрезмерный приток жителей не пойдет на пользу ее маленькому княжеству. Естественно для торговцев, ученых и мастеровых ворота все также гостеприимно распахивались, и правительница милостиво раздавала налоговые поблажки. Но куда, скажите на милость, девать всех этих беженцев из Пограничья?! Говорили, Замуррские степи опять кишат кочевниками, готовыми выступить в очередной набег на обжитые земли. Волна крестьян, осваивавших ничейные территории по эту сторону Мурра, хлынула прочь, подальше от реки. Подобно снежному кому, катящемуся по склону и превращающемуся в лавину, они умудрились поднять с насиженных мест и кое-кого из жителей, казалось бы, вполне благополучных княжеств, соседствующих с Великой Рекой. Ну и, естественно, давали себя знать деяния Эдаргена Непобедимого. Не все население завоеванных им земель мечтало жить в Соединенном королевстве, и многие считали удачной идеей переселиться в не столь далекий Вран (ну не тащиться же в самом деле в заваленный девять месяцев в году снегом Готтар?!).
Голода пока не предвиделось, но правительница опасалась какой-нибудь опасной эпидемии. К тому же она мечтала завлечь в город эльфов – навязчивая идея, от которой не могла (и не хотела) избавиться. А какой же нормальный эльф станет селиться в неблагополучном городе? «Эльфы не поедут преподавать в твоем университете, даже если ты выстроишь им дома из золота и вымоешь с мылом все улицы во Вране!» – утверждал Эрссер. Но кому интересно слушать его безрадостные прогнозы?! Поэтому Мирра изо всех сил старалась сохранить в городе порядок. Между тем за городской стеной вырастал новый пригород. И правительница (куда деваться) решила поставить перед Советом вопрос о строительстве новой линии городских укреплений.
Среди этих забот случилось маленькое, но знаменательное событие: Торки совершил свою первую трансформацию. Мальчик был весьма горд собой, хотя в первые секунды после преображения порядком перепугался. Мирра радовалась не меньше сына, но семейный праздник, оказался омрачен для нее сообщением Змея, что теперь ему с сыном необходимо на какое-то время покинуть Вран. В общем-то Мирра давно уже знала, что маленьких дракончиков отдают на воспитание в некое подобие человеческих яслей. Где-то далеко в горах (Мирра даже не знала, каких именно) имелось Родовое Гнездо Г’Асдрубала, где старейшие представители этого семейства делились опытом с молодым поколением. Попутно маленькие дракончики учились самостоятельно охотиться, драться, поджигать замки и тому подобным штучкам. Торки, если он собирался стать настоящим драконом, необходимо было пройти эту суровую школу. Мирру не слишком беспокоил отъезд сына на учебу, и обычные дети (из не бедных семей) весьма рано отправлялись набираться знаний в Арканский или даже Готтарский университеты. Гораздо больше ее волновало, что какое-то время она останется без поддержки и советов мужа. Но Эрссер обещал, что его отсутствие не продлится больше года.
Они выехали из Врана ранним весенним утром пятого года правления Мирры Избавительницы (она сама предпочла бы какое-нибудь более благозвучное прозвище, например, Мирра Прекрасная, но, увы, без хорошей порции драконьего пота вранцы не спешили замечать ее красоту). Проводы вышли скомканными, в замок как раз нагрянула делегация из округа ткачей. Какие-то бродяги встали табором прямо в окружном общественном саду. Гильдия требовала вооруженную охрану выкурить из их района оборванцев. Мирра наспех поцеловала Торки, сидевшего в седле впереди отца, послала воздушный поцелуй Змею (как напоминание о бурной прощальной ночи) и понеслась успокаивать главу ткаческой гильдии, пока он и его коллеги не начали брать штурмом зал Совета. Сколько раз потом она кляла себя за то, что не расспросила мужа перед поездкой как следует, не сказала всего, что нужно, не поехала с ним…
Глава 6
С того дня миновало восемь лет. Мирра взглянула в серебряное зеркало… От долгих ночных рыданий глаза выглядели опухшими, не помогло и многократное умывание холодной водой. Мирра повернулась к отражению спиной, собственная внешность ее теперь мало заботила. О нет, она не сразу осознала размер собственного несчастья. Когда после первого года Змей прислал записку, где сообщал, что вынужден задержаться в Родовом Гнезде, она не придала этому особого значения – даже неплохо, что отец будет на первых порах рядом с Торки. Потом были еще письма, и в каждом известие о том, что возвращение Эрссера и Торки откладывается. Змей не вдавался в подробности, чем вызвана задержка, но настаивал, чтобы она не переживала и ждала их в городе. Д’Этор – дракон, которого Эрссер оставил вместо себя править во Вране суд, пытался успокоить правительницу. «Несколько лет – ничтожный срок для дракона!» – говорил он, но Мирра извелась от ожидания. Никто не знал, где расположено Родовое Гнездо Г’Асдрубала. Посланцы, доставлявшие во Вран письма для Мирры, получали их в самых разных местах, от Сан-Аркана до Пельно. Драконы гарнизона, к которым правительница обращалась с расспросами, только смущенно пожимали плечами: тайна расположения каждого Родового Гнезда была известна исключительно членам клана. Как назло, во Вране не было ни одного дракона из клана Г’Асдрубала, и Люсинда не появлялась в городе после отъезда брата. На восьмой год не пришло даже письма. Мирра бродила по замку словно сомнамбула. Городские дела перестали интересовать ее, и, если бы не помощь Бинош, Андреаса и Д’Этора, Городской Совет пожалуй, стал бы задумываться о смене правителя.
В дверь спальни негромко постучали. Мирра равнодушно откликнулась, предлагая войти. В комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь, вошла Бинош. Годы продолжали щадить ее фигуру, хотя лицо уже не было лицом молодой женщины. Все это время она продолжала носить траур по Эйнару, и теперь ее платье было все того же неизменного черного цвета. Мирра кивнула подруге на соседнее кресло.
– Ты не пришла на Совет, – начала Бинош. Мирра молча продолжала смотреть в окно. – Так не может продолжаться дальше. Я и Андреас делаем, что можем, но магистраты недовольны, они желают видеть правительницу, озабоченную делами города. Добрые времена подходят к концу. Соседние княжества охвачены войной, а те, что избежали вторжения, сами готовы напасть на соседа.
Мирра наконец оторвала взгляд от окна и взглянула на экс-регентшу. Она всегда завидовала спокойствию и выдержке подруги.
– Что я могу сделать? – устало спросила она. – Я уже подписала указы о создании запасов на случай войны и дополнительном наборе в армию…
– Во-первых, тебе нужно взять себя в руки и перестать упиваться собственным несчастьем. Ты не первая брошенная женщина…
Мирра взлетела со своего кресла со скоростью ракеты для фейерверка и с таким же шипением. Глаза мгновенно стали затягиваться золотой пеленой.
– Кто сказал, что я брошенная? – Правительница нависла над сидящей Бинош, рука с хищно заточенными ногтями протянулась к шее.
– Не стоит кидаться на меня, – спокойно проговорила та и, положив пальцы на Миррино запястье, с усилием отвела руку в сторону. – Я всего лишь гонец, принесший плохие вести. Подумай немного…
Мирра с шумом выпустила воздух сквозь сжатые зубы и вернулась в свое кресло. Бинош незаметно вытерла внезапно вспотевшие ладони, все-таки говорить неприятную правду дракону дело опасное.
– …скольких женатых драконов ты знаешь?
Мирра открыла было рот и тут же его закрыла. Кроме Г’Асдрубала, никто из известных ей драконов не только не был женат (или замужем), но даже не создавал постоянной пары. Драконы по природе своей одиночки и дорожат своей свободой превыше всего. (Именно этим современные историки и объясняют, что за тысячелетия, прошедшие с сотворения Мира, драконы так и не создали ничего, даже отдаленно напоминающее государство.)
– Даже в сказках, если помнишь, дракон, влюбившись в девицу, похищал ее от силы на пару лет, а потом несчастная с позором возвращалась в свою семью. Если, конечно, храбрый рыцарь не успевал до этого повергнуть дракона и освободить красавицу из ненавистного плена. Так что и в сказках верность дракона – дело неслыханное. А Змей был с тобой больше двадцати лет.
– Он обещал вернуться! – Мирра ненавидела себя за плаксивый голос.
– Пора взглянуть правде в глаза. – Бинош протянула руку и снова с силой сжала ее запястье. – Вран наскучил Г’Асдрубалу! – Мудрая женщина не стала упоминать, кто еще наскучил дракону, но Мирра догадалась и так. Она стряхнула руку подруги и встала.
– Может, ты и права, – она внезапно почувствовала решимость, – но я хочу сама убедиться в этом! – Еще раз взглянула в окно: солнце золотило поверхность озера, рыбачьи лодки с яркими треугольными парусами ловили переменчивый ветер. В небе плыли круглые, как сдобные булочки, облака. – Мне необходимо уехать! – Голос правительницы снова звучал уверенно. – Вели подготовить Указ, ты возглавишь Совет до моего возвращения. Д’Этор возьмет на себя войско.
Не дожидаясь ответа, Мирра принялась за сборы. Вызванная служанка побежала на конюшню с приказом оседлать новую, молодую Тень – правнучку той кобылки, что Мирра привезла с собой когда-то. Бинош некоторое время наблюдала, как правительница извлекает из сундуков свою кольчугу и короткий меч, потом покачала головой и пошла готовить указы. Остановить Мирру, когда ей невесть что взбрело в голову, умел только Змей, а его-то как раз и не было.
Мирра торопилась так, словно могла за день наверстать восемь упущенных лет. И как ей раньше не пришло в голову поехать, самой поискать Змея и Эрсторгена?! Правда, она понятия не имела, где именно их следует искать, но, если исходить из логики Бинош, дракон мог со скуки посетить своих друзей, а их было не так уж и много. А главное, Мирра знала, где их можно найти. Прежде всего, следовало наведаться в Готтар. Он был ближе всего к Врану, и Эрссер дружил с ректором тамошнего университета (а также обожал готтарское пиво). Потом, конечно, шел Андор-Афель, там у Г’Асдрубала было сразу несколько старых знакомцев, в том числе (и особенно) Хаэлнир. Напоследок оставался Сан-Аркан. Но Мирра очень надеялась, что так далеко забираться не придется, и если Змея нет у эльфов, то они, по крайней мере, подскажут, как с ним связаться.
Драконница надела дорожный костюм, прикрепила к золотому поясу, в который трансформировалась драконья диадема, тяжелый кошель с деньгами (теперь вору, который рискнет срезать его, не поздоровится). Легкая кольчуга из драконьей кожи была тщательно скрыта под курткой, в дороге такое богатство только привлекало бы ненужное внимание. В вещевых мешках поместилось несколько смен белья, а также теплые вещи – весна в Готтаре, в отличие от Врана, теплом не баловала. Меч занял место в заплечных ножнах. Оставалось только забрать из оружейной комнаты свой арбалет да запастись провизией на кухне. Среди одежды завернутая в меховую куртку лежала и последняя бутылка с драконьей кровью.
Женщина взвесила рукой поклажу, мешок получился тяжелый (и это еще без дорожного пайка), но ничего, Тень справится. Велела отнести сумку в конюшню и навьючить ее на лошадь. Появилась Бинош с бумагами.
– Ты быстро собралась, – заметила она, протягивая на подпись оба указа, о которых упоминала Мирра. И та впервые за много дней улыбнулась. – Совет не одобрит твой отъезд. Того и гляди, разразится крупная война, а ты у нас главная ведьма. Без тебя вранская обороноспособность будет ослаблена.
Но упрямица только тряхнула рыжими кудрями:
– Войны пока нет. К тому же вранский гарнизон и отряд драконов никуда не делись. А если я вернусь с Эрссером…
Теперь Бинош с сомнением покачала головой:
– В любом случае Совет не захочет отпустить тебя, а если ты станешь настаивать, мы рискуем нарваться на перевыборы.
– Значит, мы не станем сообщать Совету о моем отъезде. Хотя бы пока… – Мирра положила руки на плечи Бинош и постаралась заглянуть ей в глаза. – Ты ведь поможешь мне? Я должна уехать, а там – будь что будет!
Подруга еще больше нахмурилась. Затея казалась ей безумной и очень несвоевременной, но какой прок будет городу от правительницы (если Совет решит насильно удержать ее), которая думает лишь о том, как смыться?
– Я и Андреас постараемся убедить Совет, но за результат не ручаюсь. Тебе следует поторопиться, пока слуги не растрепали о твоих приготовлениях.
Мирра благодарно чмокнула Бинош в щеку и чуть не бегом спустилась в конюшню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Мили говорит так, потому что ее родители приехали к нам из королевства, а там имена всех мальчиков обязательно начинаются с гласных букв, а имена всех девочек – с согласных. Например: Милиона. Но у нас в городе свои обычаи.
– А почему с гласных? – не унимался сын.
– Говорят, что Великий Фермер, создавая свой сад, сам придумал и сотворил все растения, какие мы теперь встречаем в Мире. Он повелел растениям прорастать и колоситься, цвести и плодоносить. И цветы, и деревья стали расти, согласно завету Фермера. Потом он сотворил себе помощников – вору, чтобы те рыхлили землю и выпалывали лишние всходы. Сад цвел и благоухал, верные вору выполняли всю работу, и Фермеру стало скучно. Тогда он вырастил себе жену – праматерь всех людей – Лею. От их любви родились сначала семь сыновей: Етта, Отто, Атта, Итта, Утта, Ютта и Ятль, а потом рождались только дочери и называли их: Бирна, Тина, Шиндей и так далее, всего двадцать дочерей. Точно так же называются буквы Каеттанского алфавита, которым пользуемся и мы. Последним из чрева праматери вышел Йот, но родился он уже мертвым. Великий Отец не сразу заметил это, потому и дал ему имя. Вот почему буква Йот, встречающаяся при написании некоторых слов, не читается. С тех пор имя всякого родившегося мальчика начинается с одной из «мужских букв».
Краем глаза Мирра заметила, как ухмыльнулся Эрссер, сидевший на башенной стене и тоже гревшийся на весеннем солнышке. Он все время посмеивался над ее объяснениями.
– Впрочем, все это просто легенда, – оборвала себя рассказчица, – а как все было на самом деле, пойди спроси у папочки!
– Папочкины рассказы я и так знаю, у меня генетическая память, – отмахнулся Торки, но временно отстал от матери с расспросами.
– Интересно, – заметил со своего места на стене Эрссер, почему, когда ты впервые пришла ко мне, то назвала «господин дракон», а не «госпожа», тебе не показалось женским мое имя?
– У тебя был не женский аппетит, – парировала Мирра, – к тому времени ты сожрал все стада в округе!
– Мама, а если я съем другого дракона, я узнаю его генетические истории? – спросил неизвестно как опять оказавшийся рядом Торки.
– Не знаю, – озадаченно произнесла Мирра, – спроси у папочки…
Но Торки уже снова куда-то унесся.
– Не вздумай никого есть! – вдогонку крикнула она и сердито взглянула на рассмеявшегося Эрссера.
– Наш сын шутит, – успокоил ее муж. Но Мирра на всякий случай убедилась, что Торки остался на крыше, а не убежал играть на улицу.
Часы на здании городского Совета пробили одиннадцать. Эрссер спрыгнул со стены на площадку, Мирра поднялась с раскладного кресла – пора было идти на встречу с городскими магистратами.
Вдвоем они спустились в замковый двор – из караульного помещения выводили молодого дракона со связанными руками.
– Опять ночной дебош, – кивнул в его сторону Эрссер, – я предупреждал тебя, у нас будут проблемы с драконьим гарнизоном.
Мирра понимала, что муж прав, но идея нанять на службу драконов принадлежала ей, и она пока не была готова признать свою ошибку. В конце концов, что такое пьяная драка?! Разве солдаты-люди не устраивают их каждый день в трактирах?
– Да, но они не дышат огнем в винные погреба! – заметил Эрссер.
Мимо задумчиво прошествовал Торки.
– Думаю, надо съесть тетю Люсинду – она красивая, наверняка у нее была интересная жизнь… – бормотал он.
Мирра собралась было догнать сына, но Змей остановил ее:
– Не переживай, Люс – взрослая драконница, отобьется…
Мирра промолчала, подозревая, что сын с отцом снова ее разыгрывают. Все-таки как быстро все меняется в Мире. Совсем недавно драконы считались полумифическими чудовищами, появление любого из них на горизонте способно было вызвать панику, сравнимую с нашествием кочевников из-за Мурра. А теперь город охраняет целый драконий отряд, и вранцы даже похваляются этим перед чужеземцами. Нет, все-таки идея союза с драконами была удачной!
– Вот увидишь, мы еще хлебнем с этим горя! – пессимистично заметил Змей.
Последнее время во Вране было подлинное столпотворение. Мирра взвинтила до неба въездные пошлины для поселенцев, желавших остаться в городе, резонно опасаясь, что такой чрезмерный приток жителей не пойдет на пользу ее маленькому княжеству. Естественно для торговцев, ученых и мастеровых ворота все также гостеприимно распахивались, и правительница милостиво раздавала налоговые поблажки. Но куда, скажите на милость, девать всех этих беженцев из Пограничья?! Говорили, Замуррские степи опять кишат кочевниками, готовыми выступить в очередной набег на обжитые земли. Волна крестьян, осваивавших ничейные территории по эту сторону Мурра, хлынула прочь, подальше от реки. Подобно снежному кому, катящемуся по склону и превращающемуся в лавину, они умудрились поднять с насиженных мест и кое-кого из жителей, казалось бы, вполне благополучных княжеств, соседствующих с Великой Рекой. Ну и, естественно, давали себя знать деяния Эдаргена Непобедимого. Не все население завоеванных им земель мечтало жить в Соединенном королевстве, и многие считали удачной идеей переселиться в не столь далекий Вран (ну не тащиться же в самом деле в заваленный девять месяцев в году снегом Готтар?!).
Голода пока не предвиделось, но правительница опасалась какой-нибудь опасной эпидемии. К тому же она мечтала завлечь в город эльфов – навязчивая идея, от которой не могла (и не хотела) избавиться. А какой же нормальный эльф станет селиться в неблагополучном городе? «Эльфы не поедут преподавать в твоем университете, даже если ты выстроишь им дома из золота и вымоешь с мылом все улицы во Вране!» – утверждал Эрссер. Но кому интересно слушать его безрадостные прогнозы?! Поэтому Мирра изо всех сил старалась сохранить в городе порядок. Между тем за городской стеной вырастал новый пригород. И правительница (куда деваться) решила поставить перед Советом вопрос о строительстве новой линии городских укреплений.
Среди этих забот случилось маленькое, но знаменательное событие: Торки совершил свою первую трансформацию. Мальчик был весьма горд собой, хотя в первые секунды после преображения порядком перепугался. Мирра радовалась не меньше сына, но семейный праздник, оказался омрачен для нее сообщением Змея, что теперь ему с сыном необходимо на какое-то время покинуть Вран. В общем-то Мирра давно уже знала, что маленьких дракончиков отдают на воспитание в некое подобие человеческих яслей. Где-то далеко в горах (Мирра даже не знала, каких именно) имелось Родовое Гнездо Г’Асдрубала, где старейшие представители этого семейства делились опытом с молодым поколением. Попутно маленькие дракончики учились самостоятельно охотиться, драться, поджигать замки и тому подобным штучкам. Торки, если он собирался стать настоящим драконом, необходимо было пройти эту суровую школу. Мирру не слишком беспокоил отъезд сына на учебу, и обычные дети (из не бедных семей) весьма рано отправлялись набираться знаний в Арканский или даже Готтарский университеты. Гораздо больше ее волновало, что какое-то время она останется без поддержки и советов мужа. Но Эрссер обещал, что его отсутствие не продлится больше года.
Они выехали из Врана ранним весенним утром пятого года правления Мирры Избавительницы (она сама предпочла бы какое-нибудь более благозвучное прозвище, например, Мирра Прекрасная, но, увы, без хорошей порции драконьего пота вранцы не спешили замечать ее красоту). Проводы вышли скомканными, в замок как раз нагрянула делегация из округа ткачей. Какие-то бродяги встали табором прямо в окружном общественном саду. Гильдия требовала вооруженную охрану выкурить из их района оборванцев. Мирра наспех поцеловала Торки, сидевшего в седле впереди отца, послала воздушный поцелуй Змею (как напоминание о бурной прощальной ночи) и понеслась успокаивать главу ткаческой гильдии, пока он и его коллеги не начали брать штурмом зал Совета. Сколько раз потом она кляла себя за то, что не расспросила мужа перед поездкой как следует, не сказала всего, что нужно, не поехала с ним…
Глава 6
С того дня миновало восемь лет. Мирра взглянула в серебряное зеркало… От долгих ночных рыданий глаза выглядели опухшими, не помогло и многократное умывание холодной водой. Мирра повернулась к отражению спиной, собственная внешность ее теперь мало заботила. О нет, она не сразу осознала размер собственного несчастья. Когда после первого года Змей прислал записку, где сообщал, что вынужден задержаться в Родовом Гнезде, она не придала этому особого значения – даже неплохо, что отец будет на первых порах рядом с Торки. Потом были еще письма, и в каждом известие о том, что возвращение Эрссера и Торки откладывается. Змей не вдавался в подробности, чем вызвана задержка, но настаивал, чтобы она не переживала и ждала их в городе. Д’Этор – дракон, которого Эрссер оставил вместо себя править во Вране суд, пытался успокоить правительницу. «Несколько лет – ничтожный срок для дракона!» – говорил он, но Мирра извелась от ожидания. Никто не знал, где расположено Родовое Гнездо Г’Асдрубала. Посланцы, доставлявшие во Вран письма для Мирры, получали их в самых разных местах, от Сан-Аркана до Пельно. Драконы гарнизона, к которым правительница обращалась с расспросами, только смущенно пожимали плечами: тайна расположения каждого Родового Гнезда была известна исключительно членам клана. Как назло, во Вране не было ни одного дракона из клана Г’Асдрубала, и Люсинда не появлялась в городе после отъезда брата. На восьмой год не пришло даже письма. Мирра бродила по замку словно сомнамбула. Городские дела перестали интересовать ее, и, если бы не помощь Бинош, Андреаса и Д’Этора, Городской Совет пожалуй, стал бы задумываться о смене правителя.
В дверь спальни негромко постучали. Мирра равнодушно откликнулась, предлагая войти. В комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь, вошла Бинош. Годы продолжали щадить ее фигуру, хотя лицо уже не было лицом молодой женщины. Все это время она продолжала носить траур по Эйнару, и теперь ее платье было все того же неизменного черного цвета. Мирра кивнула подруге на соседнее кресло.
– Ты не пришла на Совет, – начала Бинош. Мирра молча продолжала смотреть в окно. – Так не может продолжаться дальше. Я и Андреас делаем, что можем, но магистраты недовольны, они желают видеть правительницу, озабоченную делами города. Добрые времена подходят к концу. Соседние княжества охвачены войной, а те, что избежали вторжения, сами готовы напасть на соседа.
Мирра наконец оторвала взгляд от окна и взглянула на экс-регентшу. Она всегда завидовала спокойствию и выдержке подруги.
– Что я могу сделать? – устало спросила она. – Я уже подписала указы о создании запасов на случай войны и дополнительном наборе в армию…
– Во-первых, тебе нужно взять себя в руки и перестать упиваться собственным несчастьем. Ты не первая брошенная женщина…
Мирра взлетела со своего кресла со скоростью ракеты для фейерверка и с таким же шипением. Глаза мгновенно стали затягиваться золотой пеленой.
– Кто сказал, что я брошенная? – Правительница нависла над сидящей Бинош, рука с хищно заточенными ногтями протянулась к шее.
– Не стоит кидаться на меня, – спокойно проговорила та и, положив пальцы на Миррино запястье, с усилием отвела руку в сторону. – Я всего лишь гонец, принесший плохие вести. Подумай немного…
Мирра с шумом выпустила воздух сквозь сжатые зубы и вернулась в свое кресло. Бинош незаметно вытерла внезапно вспотевшие ладони, все-таки говорить неприятную правду дракону дело опасное.
– …скольких женатых драконов ты знаешь?
Мирра открыла было рот и тут же его закрыла. Кроме Г’Асдрубала, никто из известных ей драконов не только не был женат (или замужем), но даже не создавал постоянной пары. Драконы по природе своей одиночки и дорожат своей свободой превыше всего. (Именно этим современные историки и объясняют, что за тысячелетия, прошедшие с сотворения Мира, драконы так и не создали ничего, даже отдаленно напоминающее государство.)
– Даже в сказках, если помнишь, дракон, влюбившись в девицу, похищал ее от силы на пару лет, а потом несчастная с позором возвращалась в свою семью. Если, конечно, храбрый рыцарь не успевал до этого повергнуть дракона и освободить красавицу из ненавистного плена. Так что и в сказках верность дракона – дело неслыханное. А Змей был с тобой больше двадцати лет.
– Он обещал вернуться! – Мирра ненавидела себя за плаксивый голос.
– Пора взглянуть правде в глаза. – Бинош протянула руку и снова с силой сжала ее запястье. – Вран наскучил Г’Асдрубалу! – Мудрая женщина не стала упоминать, кто еще наскучил дракону, но Мирра догадалась и так. Она стряхнула руку подруги и встала.
– Может, ты и права, – она внезапно почувствовала решимость, – но я хочу сама убедиться в этом! – Еще раз взглянула в окно: солнце золотило поверхность озера, рыбачьи лодки с яркими треугольными парусами ловили переменчивый ветер. В небе плыли круглые, как сдобные булочки, облака. – Мне необходимо уехать! – Голос правительницы снова звучал уверенно. – Вели подготовить Указ, ты возглавишь Совет до моего возвращения. Д’Этор возьмет на себя войско.
Не дожидаясь ответа, Мирра принялась за сборы. Вызванная служанка побежала на конюшню с приказом оседлать новую, молодую Тень – правнучку той кобылки, что Мирра привезла с собой когда-то. Бинош некоторое время наблюдала, как правительница извлекает из сундуков свою кольчугу и короткий меч, потом покачала головой и пошла готовить указы. Остановить Мирру, когда ей невесть что взбрело в голову, умел только Змей, а его-то как раз и не было.
Мирра торопилась так, словно могла за день наверстать восемь упущенных лет. И как ей раньше не пришло в голову поехать, самой поискать Змея и Эрсторгена?! Правда, она понятия не имела, где именно их следует искать, но, если исходить из логики Бинош, дракон мог со скуки посетить своих друзей, а их было не так уж и много. А главное, Мирра знала, где их можно найти. Прежде всего, следовало наведаться в Готтар. Он был ближе всего к Врану, и Эрссер дружил с ректором тамошнего университета (а также обожал готтарское пиво). Потом, конечно, шел Андор-Афель, там у Г’Асдрубала было сразу несколько старых знакомцев, в том числе (и особенно) Хаэлнир. Напоследок оставался Сан-Аркан. Но Мирра очень надеялась, что так далеко забираться не придется, и если Змея нет у эльфов, то они, по крайней мере, подскажут, как с ним связаться.
Драконница надела дорожный костюм, прикрепила к золотому поясу, в который трансформировалась драконья диадема, тяжелый кошель с деньгами (теперь вору, который рискнет срезать его, не поздоровится). Легкая кольчуга из драконьей кожи была тщательно скрыта под курткой, в дороге такое богатство только привлекало бы ненужное внимание. В вещевых мешках поместилось несколько смен белья, а также теплые вещи – весна в Готтаре, в отличие от Врана, теплом не баловала. Меч занял место в заплечных ножнах. Оставалось только забрать из оружейной комнаты свой арбалет да запастись провизией на кухне. Среди одежды завернутая в меховую куртку лежала и последняя бутылка с драконьей кровью.
Женщина взвесила рукой поклажу, мешок получился тяжелый (и это еще без дорожного пайка), но ничего, Тень справится. Велела отнести сумку в конюшню и навьючить ее на лошадь. Появилась Бинош с бумагами.
– Ты быстро собралась, – заметила она, протягивая на подпись оба указа, о которых упоминала Мирра. И та впервые за много дней улыбнулась. – Совет не одобрит твой отъезд. Того и гляди, разразится крупная война, а ты у нас главная ведьма. Без тебя вранская обороноспособность будет ослаблена.
Но упрямица только тряхнула рыжими кудрями:
– Войны пока нет. К тому же вранский гарнизон и отряд драконов никуда не делись. А если я вернусь с Эрссером…
Теперь Бинош с сомнением покачала головой:
– В любом случае Совет не захочет отпустить тебя, а если ты станешь настаивать, мы рискуем нарваться на перевыборы.
– Значит, мы не станем сообщать Совету о моем отъезде. Хотя бы пока… – Мирра положила руки на плечи Бинош и постаралась заглянуть ей в глаза. – Ты ведь поможешь мне? Я должна уехать, а там – будь что будет!
Подруга еще больше нахмурилась. Затея казалась ей безумной и очень несвоевременной, но какой прок будет городу от правительницы (если Совет решит насильно удержать ее), которая думает лишь о том, как смыться?
– Я и Андреас постараемся убедить Совет, но за результат не ручаюсь. Тебе следует поторопиться, пока слуги не растрепали о твоих приготовлениях.
Мирра благодарно чмокнула Бинош в щеку и чуть не бегом спустилась в конюшню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53