Или, по-вашему, десяток торнадо, разгуливающих по полю и раскидывающих исключительно моих солдат, это не колдовство?!
– …это может означать, что вранцы воспользовались эльфийской или иной подобной магией, – спокойно закончил Дэйл. Он прожил в Мире не одну сотню лет и навидался правителей покруче генерала («Видел бы ты императора Каастла!» – про себя усмехнулся он), так что смутить его громким голосом и прожигающим взглядом было не так-то просто. – Однако эльфы не участвуют в человеческих конфликтах, у них на этот счет существует особый закон. А об эльфах-отступниках я тоже не слышал. Но если такой все же нашелся, то вам следует пенять только на себя: не вы ли уверяли меня, что разведке известны все тайны вранской обороны лучше своих собсвенных. Не моя вина, что урфийская армия оказалась недостаточно подготовленной! («Или неподготовленным оказался ее генерал?!» – прозвучал в голове Руфуса язвительный голос мага.) Я, со своей стороны, выполнил все обязательства: вы получили четыре полка подкрепления, и это не стоило Урфии ни сарда! Так что я разрываю наш договор, в дальнейшем можете на меня не рассчитывать. – Дэйл начертал пальцами в воздухе знак «завершения», который на мгновение вспыхнул зловещим красным пламенем и тут же исчез (вместе с волшебником). Генерал в сердцах метнул в камин подвернувшуюся под руку табуретку, сноп искр и горячих углей вылетел из каминного зева, осыпав золой платье упавшей в обморок Анеллы.
– Судьба порой странно запутывает нити! – Мирра сидела у окна своей спальни. Город совсем не пострадал во время битвы и продолжал жить своей обыденной жизнью. – Серой жизнью! – заметила про себя Мирра. О, у нее имелись планы на Вран, как-никак она была «сестрой» правителя.
Второй месяц, как Эйнар распоряжался здесь. Пока все его указы касались налаживания послевоенной жизни: дружине требовалось заплатить вознаграждение, вдовам – пособия. Потом понадобились средства на укрепление пограничных застав. Эйнар проводил теперь свое время не в казармах, а с казначеем. Мирра попыталась пару раз присутствовать при их беседах, но они были непереносимо скучны. То, что казенных денег катастрофически не хватало, можно было понять и без столь длительных дискуссий. Пока новый правитель и министр-казначей судили и рядили, как повысить урожайность на полях да поднять доход с мастерских, ведьма бесцельно бродила по замку и городу. Ее узнавали, ей кланялись, она ведь тоже внесла свою лепту в поражение урфийцев. Мирра представляла, как вместо серых каменных зданий в городе вырастут легкие эльфийские строения из золотистого камня. Откуда во Вране возьмется золотистый камень, она не слишком задумывалась, куда интересней было думать; как она пригласит в город эльфов! Мирра придумывала сотню способов завлечь их – здесь были и налоговые льготы, и важные придворные должности, и, Творец еще знает что! Разве было теперь для нее хоть что-то невозможное?!
И Эйнар… Теперь, когда он стал правителем, Мирра взглянула на него по-другому, сколько было сурового благородства в чертах вроде бы знакомого лица. Пожалуй, именно такого мужчину она всегда мечтала встретить.
– И это вовсе не оттого, что он стал князем! – возразила девушка противному внутреннему голосу, который нашептывал ей, что Эйнар любит (во всяком случае, должен любить!) ее подругу, что все эти годы, пока он был простым лекарем, аптекарем, грузчиком, наемником, воином, она о нем как о кандидате в мужья и думать не думала, что в конце концов она выдает себя за его сестру…
– Вот, значит, уже и кандидат в мужья?! – перебила она собственные мысли. Противный внутренний голос затаился, в груди что-то шевельнулось, больно и сладко одновременно.
– А как же Бинни? – сама себя спросила Мирра. Последние месяцы Эйнар и Бинош жили вместе, о свадьбе речь пока не заходила, но все шло к тому.
– Я могу отбить его! – сообщила она все тому же невидимому собеседнику. – Я тоже имею право на счастье!
Но совесть так властно заявила о себе, что Мирра поспешно затолкала эти свои мысли в самый дальний уголок. «Я что? Я просто так!» – оправдывалась она сама перед собой.
А Эрссер уехал почти сразу после празднеств, он искал приключений и славы, а она, Мирра, его никогда не интересовала! И еще был прекрасный принц с фиалковыми глазами, но он был также недосягаем и также мало интересовался провинциальными ведьмами.
Мирра устроила так, чтобы министра-казначея, а также парочку других министров срочно вызвали по различным и неотложным делам. Эйнар наконец остался один в опустевшем Малом зале Совета. Стоя перед широким дубовым столом, он перебирал казначейские сводки и проекты указов.
Входя, Мирра заперла за собой дверь, она собиралась поболтать с другом, как в старые добрые времена, и явившиеся некстати посетители были бы ни к чему. Эйнар устало, но приветливо улыбнулся.
– Что, решила все-таки приобщиться к нашим финансовым обсуждениям?
Мирра чмокнула правителя в щеку и уселась в стоящее рядом кресло. Секундного замешательства, возникшего у него на лице, она не заметила.
– Да, – подтвердила она, – твоя «сводная сестра» тоже пришла поговорить с тобой о финансах!
Мирра аккуратно разложила на столе пергамент с собственным проектом.
– Вот, – не совсем уверенно начала визитерша (все же это было ее первое государственное предложение), – это проект учреждения общественных школ в каждом округе… – Эйнар взглянул на нее с удивлением. – Понимаешь, с той поры, как я уехала из своей деревни, я попадаю уже не в первый город, но всегда оказывается, что грамотеев здесь еще меньше, чем в нашем захолустном Ледо. Я, конечно, жила в лесу и многого не знала, но уж писать и читать у нас умел каждый и о том, что Мир не тарелка, плавающая в Океане, у нас тоже знали даже дети! – Мирра перевела дыхание. – Думаю, раз теперь ты стал правителем, ты должен позаботиться, чтобы иметь образованных подданных. («Глядишь, они еще и чаще мыться начнут!» – про себя добавила она, но вслух говорить этого не стала.)
– Идея хорошая, – задумчиво проговорил Эйнар, вчитываясь в строчки предложения. По правде сказать, он не думал, что ее интересуют государственные дела, но, как и во всех прочих случаях (князь поднял и продемонстрировал Мирре пачку проектов), вопрос один: где взять деньги?
– Вот, я здесь написала, – Мирра живо вскочила с кресла и, подтянув к себе пергамент, отчеркнула ногтем нужное, – введем целевой сбор, назначим общественную комиссию…
Эйнар все с большим изумлением рассматривал эту «новую» Мирру. Рассуждая об общественных нуждах, она раскраснелась, руки чертили в воздухе силуэты фантастических замков. Ее затеи были полезны, но требовали огромных затрат и, главное (чего терпеть не может Совет), неслыханных нововведений. «И хуже всего, – думал Эйнар, – что я, похоже, на все это соглашусь! И члены Совета, боюсь, тоже»…
Золотой дракон на Мирриной диадеме лукаво подмигнул правителю брильянтовым глазом.
Бинош больше не могла спокойно наблюдать, как рушится хрупкое строение ее личного счастья. Подходил к концу первый год правления Эйнара в качестве князя Вранского. Весь этот год они делили постель, но если поначалу женщине казалось, что ее мечты наконец сбылись, то теперь она ясно чувствовала, что ничуть не продвинулась на пути к сердцу любимого. Бинни провела ладонью у себя по животу. Вчера замковая повивалка (которую она посетила тайно) сообщила, что у нее будет ребенок, мальчик (заверила старуха). Такое счастье, и вот надо же, она не решается сообщить об этом будущему отцу. Бедняжка безвольно уронила руки. Она не хотела таким способом женить на себе дорогого человека. Вовсе не о свадьбе, вернее не только о свадьбе, мечтала она.
Дверь в Малый зал была открыта. Совет сегодня не обсуждал тайных вопросов, на повестке дня были обычные хозяйственные проблемы. Бинош затаилась в нише коридорного окна, через дверной проем наблюдая за тем, что происходило в зале. А там, судя по всему, было весело. Члены Совета свободно развалились в креслах вокруг большого продолговатого стола. Во главе восседал Эйнар. Правитель сдержанно смеялся. Вокруг зелено-золотой бабочкой порхала Мирра. Она подходила то к одному, то к другому члену Совета, трясла их за плечи, присаживалась на ручки кресел и говорила, говорила… А вокруг вился магический аромат ее духов, и мудрые улыбались и одобрительно кивали, завороженные звуком ее голоса и блеском золотых кудрей. И Эйнар не сводил глаз со своей ветреной «сестры». Бинош впилась ногтями в полотно шторы. Напрасно любимый заверял ее, что колдовские штучки на него не действуют. «Штучки», может быть, и нет, а вот сама Мирра… Бинош отпустила штору и решительно направилась прочь.
Мирру она дождалась в ее комнате. Та вернулась в сумерках, чтобы переодеться к ужину.
– Бинни, ты? – Ведьма щелчком зажгла несколько свечей в спальне. – А тебя все потеряли… Знаешь, нам удалось на очень выгодных условиях заключить подряд с корпорацией каменщиков! Теперь все улицы, сходящиеся к главной площади, будут до самых стен выложены камнем! И еще, округа согласились скинуться на общественные сады…
Бинош поднялась из кресла, где сидела в ожидании. То, что она собиралась сказать подруге, подобало (по ее мнению) произносить стоя.
– Я пришла попросить тебя, – голос Бинош звучал спокойно и твердо, – уехать из Врана. Я прошу сделать это не ради нашей дружбы, хотя, думаю, и она чего-то да стоит, но ради Эйнара, если ты испытываешь к нему какие-то чувства. Ты не принесешь ему счастья!
Мирра ошеломленно опустилась на кровать.
– Ты ведь не любишь его, – уверенно констатировала подруга, – это только очередная твоя прихоть! А я… – Бинош собиралась сказать, что она готова жизнь за Эйнара отдать, но тут у нее перехватило дыхание и вместо этого она едва слышно выдохнула: – Я беременна…
Ведьма вскочила с кровати. Потом села опять. Потом снова вскочила и забегала по комнате. Гостья молча следила за ней взглядом.
– С чего ты взяла, что я не принесу ему счастья?! – наконец возмущенно выпалила хозяйка, хотя совсем не об этом следовало говорить, да и вообще, в связи с последней новостью говорить, в общем-то, было не о чем.
– Прости, – Бинош опустила голову, – но что стало с теми, кто решил на тебе жениться?
Мирра замерла на месте, прижав руки к груди. Иногда и ее посещали подобные мысли, но все это, конечно, было неправдой. «Все это полная чушь!» – мысленно повторила она и с внезапной неприязнью взглянула на подругу.
Та виновато пожала плечами.
– Не надо было этого говорить, – словно про себя произнесла она, – прости еще раз! – Взгляд Бинош вновь стал спокойным и твердым. – Если останешься ты, уйду я. Нечего попусту терзать его!
И девушка покинула спальню, оставив оглушенную подругу стоять посреди комнаты.
К ужину Мирра не вышла. Она, как когда-то в замке Акеля, в Сан-Аркане, носилась по комнате, сбрасывая на кровать свои новые наряды и прочие вещи, способные пригодиться в пути. Внутри клокотали обида и возмущение. Бинош, значит, решила изобразить благородство: «Уйду сама!» – передразнила ее ведьма, а перед этим не преминула сообщить, что беременна. Знала ведь, что я не стану мешать им! Да и куда бы она интересно пошла?!»
«А куда пойдешь ты?» – гнусно осведомился внутренний голос.
Мирра больше не была наивной деревенской девчонкой и не боялась потеряться одна в городе, но (Добрый Фермер!) как же ей не хотелось никуда уходить!.. Она присела на кровать и заплакала, потому что уходить все-таки было нужно.
Она не сразу поняла, что странный скребущий звук доносится из-за окна. Время было уже позднее, ставни закрыты на ночь, к тому же ее комната находилась на уровне пятого этажа в башне, чьи отвесные стены омывались озером…
С некоторой опаской она все же подошла к окну. Осторожный стук повторился. Забраться на такую высоту могли только птицы. Мирра открыла ставни и отшатнулась от неожиданности. Прямо за окном светился гигантский золотой глаз. Эти плавающие в жидком огне зеленые солнца Мирра узнала сразу.
– Г’Асдрубал! – радостно выдохнула она.
– Привет, малышка! – Дракон сместился так, что в окне стала видна вся морда. – Ходят слухи, тебе наскучило в городе. – Мирра обиженно шмыгнула носом. – Не желаешь попутешествовать в моем обществе?
Девушка усиленно закивала. Слезы высохли сами собой. Лететь невесть куда с драконом казалось самым естественным делом. Она быстро сунула в дорожную сумку несколько смен белья и пару дорожных платьев (не забыла и заветную фляжку, и ставшую привычной диадему), остальные наряды показались ей теперь совершенно ненужными. Подумав, она добавила в сумку пару магических книг и вернулась к окну.
– Я готова! – объявила она.
– Тогда давай, прыгай! – предложил дракон. – А то сейчас гарнизон опомнится и начнет обстрел. Мне-то что, а вот ему… – И дракон продемонстрировал в окне свою левую лапу, в которой сжимал слегка обалдевшую белую лошадь. Сбруя на ней показалась до боли знакомой, но она не успела додумать до конца эту мысль. – Полезай быстрее на загривок! – настойчиво повторил дракон.
Мирра влезла на подоконник и тут же вцепилась руками в оконную раму. Размеренно двигавшиеся невдалеке драконьи крылья создавали опасный сквозняк.
– Я боюсь… Упаду… – жалобно запричитала Мирра. – Давай ты меня как лошадь, только правой…
– Но, должен же я иметь хоть одну лапу свободной! – запротестовал Г’Асдрубал.
– А задние?!
Дракон немного сдвинулся вперед, и Мирра рассмотрела, что обеими задними лапами он сжимает объемистый узел. В одной из прорех проглядывал переплет толстого фолианта.
– Дворцовая библиотека… – догадалась Мирра.
– Не смог удержаться. – Дракон вернулся в исходное положение. – Ну, давай, хватит трусить! – с упреком произнес он. – В тебе же все-таки моя кровь.
Голова дракона оказалась совсем близко от оконного проема, и Мирра, решившись, шагнула за подоконник и приземлилась на широкую драконью шею. Тут же она распласталась и, визжа от страха, заскребла руками по гладкой чешуе в поисках опоры.
– Фроинос! – выдохнул дракон заклинание, и кожаная веревка крепко опоясала талию беглянки и петлей обвила дракона за шею.
– Ну, теперь поехали!
Дракон взмахнул крыльями, и башня сразу переместилась футов на десять вверх и вправо.
– У-а-а-х-ха-а-а-а-а… – закричала Мирра, ее сердце, сорвавшись, начало стремительное падение в бездну, готовое каждую секунду разорваться от страха. Однако в нижней точке этого падения страх каким-то образом превратился в восторг, и, когда золотой дракон вынырнул из крутого пике, она орала уже не от страха, а от радости.
Руфусу очень хотелось тут же, после предательства Дэйла, отменить 115-й (по порядку в Своде) закон Урфии, принятый еще отцом Анеллы и запрещавший практиковать магию на территории княжества. Но он был достаточно опытным политиком, чтобы понимать, что за Дэйлом стоят кое-какие силы, и плевать против ветра не собирался. Эти рассуждения, однако, не помешали ему немедленно после возвращения разгромленной армии в Урфию послать агентов на поиски оставшихся в стране колдунов. Генерал справедливо полагал, что, несмотря ни на какие законы, они не могли полностью перевестись всего за несколько лет. Тайные гонцы полетели и в Мелузу, и в Грат. Были отправлены даже послы в Замуррье, официально – наладить торговые отношения с кочевниками, неофициально – присмотреть на неосвоенных территориях «свежих» шаманов.
Вранцы (опять же, как и предполагал генерал) не организовали ответное вторжение. Тем не менее власть правящего дома в Урфии держалась на волоске. Потерпевшего поражение генерала в столице встретили отнюдь не цветами. Весьма «кстати» подвернулся и неурожай. Жители роптали чуть не в полный голос, того и гляди – станут метать камни в разноцветные окна замка. А потом до открытого восстания останется только шаг. Генерал считал, что со временем поражение забудется и беспорядки улягутся, однако становилось только хуже. Накануне, желая упрочить собственное положение, да и пошатнувшийся трон Анеллы, он объявил об их помолвке. Принцесса, которой он зачитал ее собственный указ о свадьбе, вскрикнула, но тут же зажала рот обеими руками. Руфус грубо оторвал ее руку от лица и вложил перо. Бедная девушка едва сумела вывести в конце указа свое имя. Генерал тут же ушел, желая избежать истерики. Княжеские портные уже готовили наряд для свадебной церемонии.
Войдя в комнату принцессы утром, жених опасался застать ее в слезах, но вопреки ожиданиям Анелла была хоть и подавлена, но спокойна. Молча она позволила служанкам обрядить себя в красное с золотом свадебное платье. И также молча подала пришедшему за ней генералу руку. Генерал обратил внимание на неживую бледность ее лица и вялость движений, но чувства невесты мало его интересовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– …это может означать, что вранцы воспользовались эльфийской или иной подобной магией, – спокойно закончил Дэйл. Он прожил в Мире не одну сотню лет и навидался правителей покруче генерала («Видел бы ты императора Каастла!» – про себя усмехнулся он), так что смутить его громким голосом и прожигающим взглядом было не так-то просто. – Однако эльфы не участвуют в человеческих конфликтах, у них на этот счет существует особый закон. А об эльфах-отступниках я тоже не слышал. Но если такой все же нашелся, то вам следует пенять только на себя: не вы ли уверяли меня, что разведке известны все тайны вранской обороны лучше своих собсвенных. Не моя вина, что урфийская армия оказалась недостаточно подготовленной! («Или неподготовленным оказался ее генерал?!» – прозвучал в голове Руфуса язвительный голос мага.) Я, со своей стороны, выполнил все обязательства: вы получили четыре полка подкрепления, и это не стоило Урфии ни сарда! Так что я разрываю наш договор, в дальнейшем можете на меня не рассчитывать. – Дэйл начертал пальцами в воздухе знак «завершения», который на мгновение вспыхнул зловещим красным пламенем и тут же исчез (вместе с волшебником). Генерал в сердцах метнул в камин подвернувшуюся под руку табуретку, сноп искр и горячих углей вылетел из каминного зева, осыпав золой платье упавшей в обморок Анеллы.
– Судьба порой странно запутывает нити! – Мирра сидела у окна своей спальни. Город совсем не пострадал во время битвы и продолжал жить своей обыденной жизнью. – Серой жизнью! – заметила про себя Мирра. О, у нее имелись планы на Вран, как-никак она была «сестрой» правителя.
Второй месяц, как Эйнар распоряжался здесь. Пока все его указы касались налаживания послевоенной жизни: дружине требовалось заплатить вознаграждение, вдовам – пособия. Потом понадобились средства на укрепление пограничных застав. Эйнар проводил теперь свое время не в казармах, а с казначеем. Мирра попыталась пару раз присутствовать при их беседах, но они были непереносимо скучны. То, что казенных денег катастрофически не хватало, можно было понять и без столь длительных дискуссий. Пока новый правитель и министр-казначей судили и рядили, как повысить урожайность на полях да поднять доход с мастерских, ведьма бесцельно бродила по замку и городу. Ее узнавали, ей кланялись, она ведь тоже внесла свою лепту в поражение урфийцев. Мирра представляла, как вместо серых каменных зданий в городе вырастут легкие эльфийские строения из золотистого камня. Откуда во Вране возьмется золотистый камень, она не слишком задумывалась, куда интересней было думать; как она пригласит в город эльфов! Мирра придумывала сотню способов завлечь их – здесь были и налоговые льготы, и важные придворные должности, и, Творец еще знает что! Разве было теперь для нее хоть что-то невозможное?!
И Эйнар… Теперь, когда он стал правителем, Мирра взглянула на него по-другому, сколько было сурового благородства в чертах вроде бы знакомого лица. Пожалуй, именно такого мужчину она всегда мечтала встретить.
– И это вовсе не оттого, что он стал князем! – возразила девушка противному внутреннему голосу, который нашептывал ей, что Эйнар любит (во всяком случае, должен любить!) ее подругу, что все эти годы, пока он был простым лекарем, аптекарем, грузчиком, наемником, воином, она о нем как о кандидате в мужья и думать не думала, что в конце концов она выдает себя за его сестру…
– Вот, значит, уже и кандидат в мужья?! – перебила она собственные мысли. Противный внутренний голос затаился, в груди что-то шевельнулось, больно и сладко одновременно.
– А как же Бинни? – сама себя спросила Мирра. Последние месяцы Эйнар и Бинош жили вместе, о свадьбе речь пока не заходила, но все шло к тому.
– Я могу отбить его! – сообщила она все тому же невидимому собеседнику. – Я тоже имею право на счастье!
Но совесть так властно заявила о себе, что Мирра поспешно затолкала эти свои мысли в самый дальний уголок. «Я что? Я просто так!» – оправдывалась она сама перед собой.
А Эрссер уехал почти сразу после празднеств, он искал приключений и славы, а она, Мирра, его никогда не интересовала! И еще был прекрасный принц с фиалковыми глазами, но он был также недосягаем и также мало интересовался провинциальными ведьмами.
Мирра устроила так, чтобы министра-казначея, а также парочку других министров срочно вызвали по различным и неотложным делам. Эйнар наконец остался один в опустевшем Малом зале Совета. Стоя перед широким дубовым столом, он перебирал казначейские сводки и проекты указов.
Входя, Мирра заперла за собой дверь, она собиралась поболтать с другом, как в старые добрые времена, и явившиеся некстати посетители были бы ни к чему. Эйнар устало, но приветливо улыбнулся.
– Что, решила все-таки приобщиться к нашим финансовым обсуждениям?
Мирра чмокнула правителя в щеку и уселась в стоящее рядом кресло. Секундного замешательства, возникшего у него на лице, она не заметила.
– Да, – подтвердила она, – твоя «сводная сестра» тоже пришла поговорить с тобой о финансах!
Мирра аккуратно разложила на столе пергамент с собственным проектом.
– Вот, – не совсем уверенно начала визитерша (все же это было ее первое государственное предложение), – это проект учреждения общественных школ в каждом округе… – Эйнар взглянул на нее с удивлением. – Понимаешь, с той поры, как я уехала из своей деревни, я попадаю уже не в первый город, но всегда оказывается, что грамотеев здесь еще меньше, чем в нашем захолустном Ледо. Я, конечно, жила в лесу и многого не знала, но уж писать и читать у нас умел каждый и о том, что Мир не тарелка, плавающая в Океане, у нас тоже знали даже дети! – Мирра перевела дыхание. – Думаю, раз теперь ты стал правителем, ты должен позаботиться, чтобы иметь образованных подданных. («Глядишь, они еще и чаще мыться начнут!» – про себя добавила она, но вслух говорить этого не стала.)
– Идея хорошая, – задумчиво проговорил Эйнар, вчитываясь в строчки предложения. По правде сказать, он не думал, что ее интересуют государственные дела, но, как и во всех прочих случаях (князь поднял и продемонстрировал Мирре пачку проектов), вопрос один: где взять деньги?
– Вот, я здесь написала, – Мирра живо вскочила с кресла и, подтянув к себе пергамент, отчеркнула ногтем нужное, – введем целевой сбор, назначим общественную комиссию…
Эйнар все с большим изумлением рассматривал эту «новую» Мирру. Рассуждая об общественных нуждах, она раскраснелась, руки чертили в воздухе силуэты фантастических замков. Ее затеи были полезны, но требовали огромных затрат и, главное (чего терпеть не может Совет), неслыханных нововведений. «И хуже всего, – думал Эйнар, – что я, похоже, на все это соглашусь! И члены Совета, боюсь, тоже»…
Золотой дракон на Мирриной диадеме лукаво подмигнул правителю брильянтовым глазом.
Бинош больше не могла спокойно наблюдать, как рушится хрупкое строение ее личного счастья. Подходил к концу первый год правления Эйнара в качестве князя Вранского. Весь этот год они делили постель, но если поначалу женщине казалось, что ее мечты наконец сбылись, то теперь она ясно чувствовала, что ничуть не продвинулась на пути к сердцу любимого. Бинни провела ладонью у себя по животу. Вчера замковая повивалка (которую она посетила тайно) сообщила, что у нее будет ребенок, мальчик (заверила старуха). Такое счастье, и вот надо же, она не решается сообщить об этом будущему отцу. Бедняжка безвольно уронила руки. Она не хотела таким способом женить на себе дорогого человека. Вовсе не о свадьбе, вернее не только о свадьбе, мечтала она.
Дверь в Малый зал была открыта. Совет сегодня не обсуждал тайных вопросов, на повестке дня были обычные хозяйственные проблемы. Бинош затаилась в нише коридорного окна, через дверной проем наблюдая за тем, что происходило в зале. А там, судя по всему, было весело. Члены Совета свободно развалились в креслах вокруг большого продолговатого стола. Во главе восседал Эйнар. Правитель сдержанно смеялся. Вокруг зелено-золотой бабочкой порхала Мирра. Она подходила то к одному, то к другому члену Совета, трясла их за плечи, присаживалась на ручки кресел и говорила, говорила… А вокруг вился магический аромат ее духов, и мудрые улыбались и одобрительно кивали, завороженные звуком ее голоса и блеском золотых кудрей. И Эйнар не сводил глаз со своей ветреной «сестры». Бинош впилась ногтями в полотно шторы. Напрасно любимый заверял ее, что колдовские штучки на него не действуют. «Штучки», может быть, и нет, а вот сама Мирра… Бинош отпустила штору и решительно направилась прочь.
Мирру она дождалась в ее комнате. Та вернулась в сумерках, чтобы переодеться к ужину.
– Бинни, ты? – Ведьма щелчком зажгла несколько свечей в спальне. – А тебя все потеряли… Знаешь, нам удалось на очень выгодных условиях заключить подряд с корпорацией каменщиков! Теперь все улицы, сходящиеся к главной площади, будут до самых стен выложены камнем! И еще, округа согласились скинуться на общественные сады…
Бинош поднялась из кресла, где сидела в ожидании. То, что она собиралась сказать подруге, подобало (по ее мнению) произносить стоя.
– Я пришла попросить тебя, – голос Бинош звучал спокойно и твердо, – уехать из Врана. Я прошу сделать это не ради нашей дружбы, хотя, думаю, и она чего-то да стоит, но ради Эйнара, если ты испытываешь к нему какие-то чувства. Ты не принесешь ему счастья!
Мирра ошеломленно опустилась на кровать.
– Ты ведь не любишь его, – уверенно констатировала подруга, – это только очередная твоя прихоть! А я… – Бинош собиралась сказать, что она готова жизнь за Эйнара отдать, но тут у нее перехватило дыхание и вместо этого она едва слышно выдохнула: – Я беременна…
Ведьма вскочила с кровати. Потом села опять. Потом снова вскочила и забегала по комнате. Гостья молча следила за ней взглядом.
– С чего ты взяла, что я не принесу ему счастья?! – наконец возмущенно выпалила хозяйка, хотя совсем не об этом следовало говорить, да и вообще, в связи с последней новостью говорить, в общем-то, было не о чем.
– Прости, – Бинош опустила голову, – но что стало с теми, кто решил на тебе жениться?
Мирра замерла на месте, прижав руки к груди. Иногда и ее посещали подобные мысли, но все это, конечно, было неправдой. «Все это полная чушь!» – мысленно повторила она и с внезапной неприязнью взглянула на подругу.
Та виновато пожала плечами.
– Не надо было этого говорить, – словно про себя произнесла она, – прости еще раз! – Взгляд Бинош вновь стал спокойным и твердым. – Если останешься ты, уйду я. Нечего попусту терзать его!
И девушка покинула спальню, оставив оглушенную подругу стоять посреди комнаты.
К ужину Мирра не вышла. Она, как когда-то в замке Акеля, в Сан-Аркане, носилась по комнате, сбрасывая на кровать свои новые наряды и прочие вещи, способные пригодиться в пути. Внутри клокотали обида и возмущение. Бинош, значит, решила изобразить благородство: «Уйду сама!» – передразнила ее ведьма, а перед этим не преминула сообщить, что беременна. Знала ведь, что я не стану мешать им! Да и куда бы она интересно пошла?!»
«А куда пойдешь ты?» – гнусно осведомился внутренний голос.
Мирра больше не была наивной деревенской девчонкой и не боялась потеряться одна в городе, но (Добрый Фермер!) как же ей не хотелось никуда уходить!.. Она присела на кровать и заплакала, потому что уходить все-таки было нужно.
Она не сразу поняла, что странный скребущий звук доносится из-за окна. Время было уже позднее, ставни закрыты на ночь, к тому же ее комната находилась на уровне пятого этажа в башне, чьи отвесные стены омывались озером…
С некоторой опаской она все же подошла к окну. Осторожный стук повторился. Забраться на такую высоту могли только птицы. Мирра открыла ставни и отшатнулась от неожиданности. Прямо за окном светился гигантский золотой глаз. Эти плавающие в жидком огне зеленые солнца Мирра узнала сразу.
– Г’Асдрубал! – радостно выдохнула она.
– Привет, малышка! – Дракон сместился так, что в окне стала видна вся морда. – Ходят слухи, тебе наскучило в городе. – Мирра обиженно шмыгнула носом. – Не желаешь попутешествовать в моем обществе?
Девушка усиленно закивала. Слезы высохли сами собой. Лететь невесть куда с драконом казалось самым естественным делом. Она быстро сунула в дорожную сумку несколько смен белья и пару дорожных платьев (не забыла и заветную фляжку, и ставшую привычной диадему), остальные наряды показались ей теперь совершенно ненужными. Подумав, она добавила в сумку пару магических книг и вернулась к окну.
– Я готова! – объявила она.
– Тогда давай, прыгай! – предложил дракон. – А то сейчас гарнизон опомнится и начнет обстрел. Мне-то что, а вот ему… – И дракон продемонстрировал в окне свою левую лапу, в которой сжимал слегка обалдевшую белую лошадь. Сбруя на ней показалась до боли знакомой, но она не успела додумать до конца эту мысль. – Полезай быстрее на загривок! – настойчиво повторил дракон.
Мирра влезла на подоконник и тут же вцепилась руками в оконную раму. Размеренно двигавшиеся невдалеке драконьи крылья создавали опасный сквозняк.
– Я боюсь… Упаду… – жалобно запричитала Мирра. – Давай ты меня как лошадь, только правой…
– Но, должен же я иметь хоть одну лапу свободной! – запротестовал Г’Асдрубал.
– А задние?!
Дракон немного сдвинулся вперед, и Мирра рассмотрела, что обеими задними лапами он сжимает объемистый узел. В одной из прорех проглядывал переплет толстого фолианта.
– Дворцовая библиотека… – догадалась Мирра.
– Не смог удержаться. – Дракон вернулся в исходное положение. – Ну, давай, хватит трусить! – с упреком произнес он. – В тебе же все-таки моя кровь.
Голова дракона оказалась совсем близко от оконного проема, и Мирра, решившись, шагнула за подоконник и приземлилась на широкую драконью шею. Тут же она распласталась и, визжа от страха, заскребла руками по гладкой чешуе в поисках опоры.
– Фроинос! – выдохнул дракон заклинание, и кожаная веревка крепко опоясала талию беглянки и петлей обвила дракона за шею.
– Ну, теперь поехали!
Дракон взмахнул крыльями, и башня сразу переместилась футов на десять вверх и вправо.
– У-а-а-х-ха-а-а-а-а… – закричала Мирра, ее сердце, сорвавшись, начало стремительное падение в бездну, готовое каждую секунду разорваться от страха. Однако в нижней точке этого падения страх каким-то образом превратился в восторг, и, когда золотой дракон вынырнул из крутого пике, она орала уже не от страха, а от радости.
Руфусу очень хотелось тут же, после предательства Дэйла, отменить 115-й (по порядку в Своде) закон Урфии, принятый еще отцом Анеллы и запрещавший практиковать магию на территории княжества. Но он был достаточно опытным политиком, чтобы понимать, что за Дэйлом стоят кое-какие силы, и плевать против ветра не собирался. Эти рассуждения, однако, не помешали ему немедленно после возвращения разгромленной армии в Урфию послать агентов на поиски оставшихся в стране колдунов. Генерал справедливо полагал, что, несмотря ни на какие законы, они не могли полностью перевестись всего за несколько лет. Тайные гонцы полетели и в Мелузу, и в Грат. Были отправлены даже послы в Замуррье, официально – наладить торговые отношения с кочевниками, неофициально – присмотреть на неосвоенных территориях «свежих» шаманов.
Вранцы (опять же, как и предполагал генерал) не организовали ответное вторжение. Тем не менее власть правящего дома в Урфии держалась на волоске. Потерпевшего поражение генерала в столице встретили отнюдь не цветами. Весьма «кстати» подвернулся и неурожай. Жители роптали чуть не в полный голос, того и гляди – станут метать камни в разноцветные окна замка. А потом до открытого восстания останется только шаг. Генерал считал, что со временем поражение забудется и беспорядки улягутся, однако становилось только хуже. Накануне, желая упрочить собственное положение, да и пошатнувшийся трон Анеллы, он объявил об их помолвке. Принцесса, которой он зачитал ее собственный указ о свадьбе, вскрикнула, но тут же зажала рот обеими руками. Руфус грубо оторвал ее руку от лица и вложил перо. Бедная девушка едва сумела вывести в конце указа свое имя. Генерал тут же ушел, желая избежать истерики. Княжеские портные уже готовили наряд для свадебной церемонии.
Войдя в комнату принцессы утром, жених опасался застать ее в слезах, но вопреки ожиданиям Анелла была хоть и подавлена, но спокойна. Молча она позволила служанкам обрядить себя в красное с золотом свадебное платье. И также молча подала пришедшему за ней генералу руку. Генерал обратил внимание на неживую бледность ее лица и вялость движений, но чувства невесты мало его интересовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53