В конце концов уравнения пришли к неизбежному, а именно — разрешились закономерностью и выдали значения переменных. В который раз ее разум нашел ответы.
Лицо Десс на миг помрачнело. Ответы… Теперь они казались ей неясными, запутанными. Она вспомнила какую-то закономерность, что тянулась через весь Биксби. Нечто с шестидесятеричным основанием, связанное с минутами и секундами. Но почему она разъезжала тут на велике, дожидаясь окончания полуночи?
Улыбка вернулась на ее лицо. Не о чем беспокоиться. Ликующий огонек самолюбования прочно засел в груди Десс и не собирался гаснуть. Она не помнила точно, что делала после ухода из школы, но это и понятно. Она абстрагировалась от всего, утонула в мире чистой математики. И ответы получились туманными, так как иногда по-настоящему сложные решения требуют не одного прогона, прежде чем ты одержишь безоговорочную победу.
Так в чем тут была загвоздка? Она, несомненно, была…
— Лавлейс, — вслух произнесла она.
Где- то у нее в голове распахнулась дверца, и горький вкус чая с молоком влился в рот. Она вспомнила…
— Черт!
Обветшалый дом, обосновавшийся в самом центре мертвой зоны, старушка, тайная история Биксби, услышанная из ее уст на закате. Но, как любую хорошую тайну, Десс придется скрывать ее ото всех остальных и особенно тщательно — от Мелиссы.
Тут она вздрогнула от усилившегося холода и вспомнила, что именно ее так волновало, из-за чего она отбросила воспоминания, захотела спрятать их даже от себя самой.
Мадлен сначала показалась ей капризной и своенравной, может, даже придурковатой, но постепенно становилась какой-то жуткой, похожей на Мелиссу.
Но это же нечестно. Даже если ее история перепугала Десс до смерти, женщина ни на йоту не походила на Мелиссу. Во-первых, выросши в Биксби, Мадлен не превратилась в калеку-психотика. Каким-то образом она пронесла через всю жизнь свой телепатический дар и не свихнулась. Осталась вполне вменяемой.
Правда, можно быть вменяемой, но не в здравом уме. Вспомнить хотя бы кондиционеры. Телевидение еще куда ни шло — Мадлен не первый человек, который клянет телевизоры на чем свет стоит. (Десс нахмурилась: интересно, а в домике Мадлен есть кабельное? Ее снова передернуло; бог мой, торчать в четырех стенах без канала «Дискавери»!).
И все же, чокнутая она или нет, нельзя отрицать, что Мадлен говорила, основываясь на собственном богатом опыте, и говорила она дело. Она ведь была здесь, когда темняки уничтожили целое поколение полуночников. Если же она винит во всем кондиционеры… Что ж, пожалуйста.
Откуда- то приближался свет автомобильных фар, и Десс поднажала. Она держалась боковых дорог, чтобы ее не засекли. Собственно, дело вовсе не в комендантском часе, а в последней части рассказа Мадлен…
Когда машина скрылась из виду, Десс вздохнула с облегчением. Фара ее велосипеда еле светилась. Может, вообще ее выключить? Невидимым быть даже безопаснее.
Старушка наблюдала за Рексом и Мелиссой все последние шестнадцать лет, а за Десс — пятнадцать. Ей всегда было любопытно, почему темняки не потрудились от них избавиться. Дело ведь не только в равнодушии, присущем любым диким тварям, не только в том, что никто из ребят не представлял особой опасности (по крайней мере, пока не объявилась Джессика). В конце концов, полуночники для темняков — деликатес в рационе.
Но Мадлен постепенно осознала, что темнякам на самом деле нужно, чтобы оставалась пара-тройка полуночников. И темняки мирились с их присутствием до тех пор, пока Десс и ее друзья оставались одиноки, дезорганизованы и мало что знали из истории. Они были полезны темнякам: а вдруг что-нибудь случится с полунелюдью? Ей понадобится замена, вот тогда и придет пора собрать урожай из подросших полуночников.
Еще одна пара фар показалась невдалеке. Это был фургончик, белый и без особых опознавательных знаков. Вот такую безымянную чертовщинку впору нанимать для похищения. Когда машина подъехала ближе, холодный оклахомский ветер показал зубы и вгрызся в пальто Десс, пронизывая через гусиную кожу до самых костей.
Одно окошко опускалось…
Фургончик с ревом пронесся мимо, по асфальту загремела пустая банка из-под пива.
— Промазали! — сквозь зубы прошипела девочка. — Ослы!
Бешеное биение сердца потихоньку унялось, затем Десс дотянулась до выключателя и погасила фару. Все-таки в темноте безопаснее. Теперь она действительно вспомнила, почему терпела с раздумьями до дома. На ночной дороге чересчур страшно.
Она пробурчала другую половинку заклинания:
— Ада.
Дверца в ее разуме снова захлопнулась, оставив последнее воспоминание таять перед глазами. Когда девочка покидала дом Мадлен, старушка протянула руку и коснулась ее щеки, а потом попросила назвать имя какого-нибудь важного исторического персонажа. Десс тогда вспомнился кое-кто великий и могучий.
Дверь. Вот что это такое — преграда для защиты ее новых знаний от всезнающей Мелиссы. То, что знает Мелисса, скоро узнают и темняки.
Они слишком хорошо чувствовали друг друга по всей пустыне.
Затем дверь закрылась наглухо, отгородив ее от ужасных мыслей: о «сборе урожая», об одиноких старушках и о кондиционерах. Осталась одна лишь установка: «Не давай Мелиссе к тебе прикоснуться».
Десс засмеялась. Можно подумать, Мелисса вообще до кого-то дотрагивается без особой причины.
Какое- то время она слепо блуждала во мраке. Мимо проезжали машины, но она не обращала на них внимания, наслаждаясь огоньком верно решенной задачки, найденных значений переменных в уравнении. Впервые за неделю она чувствовала ясность ума, освободившись от вихря собственных снов…
Под передним колесом хрустнула упавшая ветка, и Десс чертыхнулась. Катание в темноте до добра не доведет.
Она снова включила фару. Свет тусклый, но все лучше, чем ничего.
21
11:16
НЕПРЕДВИДЕННО ПРОСВЕТЛЕННЫЙ
— Так вот, когда мы туда добрались, в воздухе носилась, наверное, тысяча ползучек. И этот спятивший старый темняк… — У Джессики все внутри перевернулось при воспоминании о том, какой жуткий смрад исходил от монстра. — Мелисса уже почти прикончила его своим колпаком с колеса, так что мне оставалось только добить.
— Ах, это всемогущие «Категорически неоправданные законопроекты» наконец-то пошли в ход, — вставила Десс.
Она прислонилась к шкафчику рядом со шкафчиком Джессики, на ее лице блуждала улыбка.
— Да уж, темняк после них был совсем плох, — согласилась Джессика.
Она посмотрела на свою ладонь, которую еще покалывало после контакта с «Представлением». Все утро ее передергивало от своеобразного посттравматического шока. Когда Джессика узнала, в чем состоит ее талант полуночника, она много ночей экспериментировала с зажигалками, всякими осветителями и сигнальными ракетами, но ни от чего этого у нее не гудело тело и не жужжало в голове.
Девочка глубоко вздохнула, и заполоненный учениками коридор школы у нее перед глазами снова стал четким.
— Так ты придумала другое имя для моего фонарика? — спросила она. — Что-нибудь… легкое?
Десс закрыла один глаз, задумавшись лишь на долю секунды.
— Как насчет «Безкофеиновый»?
Джессика хихикнула.
— Не настолько легкий, дурочка. Легкое, как… светящееся. Это подойдет?
— Не-а. Только десять. Короннобоязнь?
— А это что за ерунда?
— Боязнь затмений.
Джессика вскинула бровь.
— Где это ты откопала?
— Слушаю, читаю и смотрю канал «Дискавери», а уж тридекалогизмы просто… выделяются.
— Гм? Короннобоязнь? Не совсем то, на что я рассчитывала. — Джессика открыла свой шкафчик и удрученно смерила взглядом груду учебников. — Сегодня не до тригонометрии. Обещала Рексу выбить у Констанцы показания о ее семье.
Она вынула учебник обществоведения. Может, если прихватить его с собой в библиотеку, Констанца поверит, что она пишет доклад по местной истории.
— Лучше спроси, живет ли кто-нибудь из ее родственников в Броукен Эрроу.
Джессика подняла глаза.
— А почему?
Десс пожала плечами.
— Просто пришло в голову. Если Мелисса не слышала их мысли все эти годы, они наверняка держались подальше от города.
— Но Змеиная яма — это ж главная сходка всех темняков. И она же в Броукен Эрроу находится?
— Округ Броукен Эрроу, верно. Самая восточная точка города к тому же. За границей тайного часа. Идеальное место для сборища последователей темняков.
— Ладно, спрошу, — улыбнулась Джессика. — А, кстати, твои попытки работы с картами дают кое-какие плоды.
Десс улыбнулась в ответ.
— Еще и не такое будет. — Она посмотрела на Джессику и, ни с того ни с сего нахмурившись, добавила: — Ада.
Джессика обернулась.
— Кто?
— В смысле, Мелисса и Рекс.
Эти двое шли через фойе. Мелисса была в наушниках, не такая отстраненная, какой она обычно бывала в школе. Рекс выглядел хорошо отдохнувшим, процентов на тысячу лучше, чем прошлой ночью.
— В библиотеку собралась? — спросил он.
— Ага, — ответила Джессика. — Изучу под микроскопом все извилины в мозгу Констанцы.
— Для этого хватит и пяти минут, — пробурчала Мелисса.
Рекс, как бы извиняясь, закатил глаза.
— К слову, мы вчера не забыли сказать «спасибо»? Ну, за спасение наших жизней, — спросил он.
Джессика пожала плечами:
— Вы живы, вот и хорошо. Простите, что мы заблудились.
— Вы вовремя успели. — Он покосился на Мелиссу. — Что удивительно.
— Ах да! — Джессика повернулась к Десс. — Вот самое странное, что вчера произошло. Пока мы искали дом Констанцы, у нас в мозгу произошла какая-то вспышка и мы точно поняли, куда надо двигаться. Хотя до этого блуждали наугад.
— Наугад?
На лице Десс промелькнуло сомнение, словно у нее что-то вертелось на языке. Джессика уже ожидала услышать лекцию о том, что небрежное использование математических терминов — смертельный грех.
Но Десс вместо этого сказала:
— «Непредвиденно просветленный».
— ?…
— Новое имя для твоего фонарика, — улыбнулась Десс, будто это была шутка, известная им двоим, но озадаченное выражение так и не покинуло ее лица.
— Не поверишь, что было вчера ночью.
Джессика уставилась в широко распахнутые глаза Констанцы и поняла, что просто не может устоять.
— Опять демонический вандализм?
Констанца разинула рот. И тут же закрыла.
И снова разинула.
— Кто тебе сказал?
Джессика пожала плечами.
— Просто догадалась. А может, слышала что-то в холле.
Констанца мотнула головой.
— Быть не может. Я никому не говорила. Кроме Лиз. И Марии. Но вообще — никому.
— Секундочку. — Джессика притворно вытаращила глаза. — Только не говори, что это — теперь у тебя дома!
Констанца просканировала глазами холл и молча пропустила парочку десятиклассников, которые направлялись в библиотеку.
— Ладно, но никому ни слова, Джессика.
— Ни единой живой душе.
— Короче, проснулся мой папаня ночью от какого-то жуткого запаха. Смотрит, а в его кабинете как будто кто-то шарил. И вот он носится по дому, свет включает: в кухне полный бардак, а на лужайке разбросаны все его инструменты. И трава выжжена, как будто кто-то устроил там костер. И воняет как дохлой крысятиной.
— Фу-у, — поморщилась Джессика.
Среди всех волнений прошлой ночи она как-то не задумалась о том, каково это — проснуться среди такого раздрая. И она не знала, что Рекс и Мелисса рылись в чужом столе. Хотя вряд ли это хуже, чем рыться в чужом мозгу.
— И угадай, когда это все случилось, — прибавила Констанца.
Джессика моргнула.
— Да ну!
— Антилопа гну. Прямо после полуночи.
Прозвенел последний звонок, и Констанца подпрыгнула.
— Девочки? — раздался голос миссис Томас. — Переступите уже порог, а то посчитаю за опоздавших.
Констанца вздохнула и заглянула в библиотеку, где за длинным столом расположились сплошь ее друзья.
— Я обещала матери не распускать слухи по школе, иначе стоимость дома упадет до нуля. Но я не представляю, как буду сидеть там и молчать в тряпочку. Да и Лиз и Мария тоже там, и им до смерти хочется потрепаться об этом.
— Тогда ты могла бы помочь мне с одним делом, — предложила Джессика, помахав в воздухе учебником обществоведения. — Тебе что-нибудь известно об истории твоей семьи?
— Так, значит, Грейфуты жили в Биксби, пока их не изгнали?
— Да, так говорит мой папа. — Констанца оглянулась на большой стол и прищурилась. В сотый раз она проверяла, не сплетничают ли там Лиз и Мария о ночном вандализме. Она вновь повернулась к Джессике: — Мой дед с ума сходит, если приходится ехать в окрестности Биксби. Он даже никогда не ездит через наш город. Если ему надо на запад, он сначала едет в Талсу, а потом дальше.
— Но вы все равно здесь живете.
Девочка фыркнула.
— Ну, мой отец перебрался сюда в восемнадцать лет, чтобы насолить деду. Они все время воевали, пока он рос, так что отец, можно сказать, сбежал от него сюда. Дед давно перестал с ним разговаривать, еще до того как я родилась. И даже сейчас папа утверждает, что родные от него многое скрывают о нашей семье. Мои двоюродные братья знают гораздо больше о том, что происходит, чем папа. Они все страшные подлизы и в Биксби носа не кажут.
Джессика кивнула. Конечно, любой в семействе, кто знал правду о полуночи, мог знать и о телепатах — и старался держаться подальше от Биксби. Интересно, сколько было деду Констанцы и как он тогда узнал о тайном часе?
— В этом-то и проблема, когда рождаешься богатым, — вздохнула Констанца. — Приходится держаться правил, или тебя изгонят прочь. Поэтому я хочу быть актрисой — чтобы самой зарабатывать деньги.
— Так когда все это случилось? В смысле, как давно уехали Грейфуты?
— Давным-давно. Тогда мой дед еще был подростком. Лет пятьдесят назад, что ли… Тогда как раз был нефтяной бум, на этом наживали состояния, а англоамериканцы не хотели, чтобы мы, коренные, хоть цент заработали. Что бы там ни произошло, мой дед получил травму на всю жизнь. И отказывается об этом говорить.
Джессика сделала глубокий вдох. Лет пятьдесят назад… Примерно тогда таинственным образом прервалось пополнение Хранилища знаний.
Конечно, история в том виде, в каком знала ее Констанца, тоже имеет смысл. Рекс много говорил о том, что история Оклахомы — один большой и долгий захват земли. Остальная страна отправляла коренное население в местные резервации, когда эта местность еще была бесполезным пыльным котлом. Потом земля резко понадобилась белым, и все договоры рассеялись как дым. Последняя территория индейцев превратилась в сорок восьмой штат. А когда здесь еще и нефть нашли, племенам стало совсем туго.
Возможно, истина лежит где-то между этими двумя версиями. Любопытно, а приглашала ли Женская лига против нечистой силы коренных американцев к себе на вечера мороженого? Судя по сведениям, содержащимся в Хранилище знаний, древние люди боролись с темняками тысячи лет, но, возможно, их исключили из тайного общества, когда город захватили белые поселенцы. Если верить Рексу, очень похоже на то, как тогда все происходило.
Неужели знание завершилось, и Биксби лишился всех своих полуночников только из-за нарушенных договоров и потому, что с ними решили свести счеты?
— Звучит ужасно, — сказала Джессика. — Но и очень интересно. Спасибо.
Констанца взяла учебник Джессики.
— Подожди-ка, ты же изучаешь мировую историю. За кого это ты опять доклад пишешь?
Джессика глянула на книгу. По обложке растянулась карта мира, флага Оклахомы и близко нет.
— Вообще-то я э-э… не пишу доклад. Просто мне стало интересно, потому что я встретила этого парня… хотя нет, не встретила. Вряд ли он меня вспомнит. Но я подумала, что это твой родственник…
— Кто?
— А у тебя случайно нет двоюродного брата по имени… Эрнесто?
Констанца захохотала.
— Эрнесто! Что? Он к тебе приставал?
— Нет же! — Джессика покраснела и подумала: «Преследовал — да, но… не приставал».
— Ой да не смущайся, — хихикнула Констанца. — Он ко всем пристает, но он душка, правда. Вообще-то, если хочешь с ним познакомиться как следует, он сегодня забирает меня из школы.
У Джессики встал ком в горле.
— Он?
— Да, мы едем в Броукен Эрроу к деду на пару дней. Старик еще больше перепугался, чем мои родители, когда узнал… о том, что стряслось вчера ночью. Начал вспоминать дурное.
— Еще бы, дурное. А Эрнесто придет сюда?
— Да, он иногда тайком приезжает в Биксби меня навестить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Лицо Десс на миг помрачнело. Ответы… Теперь они казались ей неясными, запутанными. Она вспомнила какую-то закономерность, что тянулась через весь Биксби. Нечто с шестидесятеричным основанием, связанное с минутами и секундами. Но почему она разъезжала тут на велике, дожидаясь окончания полуночи?
Улыбка вернулась на ее лицо. Не о чем беспокоиться. Ликующий огонек самолюбования прочно засел в груди Десс и не собирался гаснуть. Она не помнила точно, что делала после ухода из школы, но это и понятно. Она абстрагировалась от всего, утонула в мире чистой математики. И ответы получились туманными, так как иногда по-настоящему сложные решения требуют не одного прогона, прежде чем ты одержишь безоговорочную победу.
Так в чем тут была загвоздка? Она, несомненно, была…
— Лавлейс, — вслух произнесла она.
Где- то у нее в голове распахнулась дверца, и горький вкус чая с молоком влился в рот. Она вспомнила…
— Черт!
Обветшалый дом, обосновавшийся в самом центре мертвой зоны, старушка, тайная история Биксби, услышанная из ее уст на закате. Но, как любую хорошую тайну, Десс придется скрывать ее ото всех остальных и особенно тщательно — от Мелиссы.
Тут она вздрогнула от усилившегося холода и вспомнила, что именно ее так волновало, из-за чего она отбросила воспоминания, захотела спрятать их даже от себя самой.
Мадлен сначала показалась ей капризной и своенравной, может, даже придурковатой, но постепенно становилась какой-то жуткой, похожей на Мелиссу.
Но это же нечестно. Даже если ее история перепугала Десс до смерти, женщина ни на йоту не походила на Мелиссу. Во-первых, выросши в Биксби, Мадлен не превратилась в калеку-психотика. Каким-то образом она пронесла через всю жизнь свой телепатический дар и не свихнулась. Осталась вполне вменяемой.
Правда, можно быть вменяемой, но не в здравом уме. Вспомнить хотя бы кондиционеры. Телевидение еще куда ни шло — Мадлен не первый человек, который клянет телевизоры на чем свет стоит. (Десс нахмурилась: интересно, а в домике Мадлен есть кабельное? Ее снова передернуло; бог мой, торчать в четырех стенах без канала «Дискавери»!).
И все же, чокнутая она или нет, нельзя отрицать, что Мадлен говорила, основываясь на собственном богатом опыте, и говорила она дело. Она ведь была здесь, когда темняки уничтожили целое поколение полуночников. Если же она винит во всем кондиционеры… Что ж, пожалуйста.
Откуда- то приближался свет автомобильных фар, и Десс поднажала. Она держалась боковых дорог, чтобы ее не засекли. Собственно, дело вовсе не в комендантском часе, а в последней части рассказа Мадлен…
Когда машина скрылась из виду, Десс вздохнула с облегчением. Фара ее велосипеда еле светилась. Может, вообще ее выключить? Невидимым быть даже безопаснее.
Старушка наблюдала за Рексом и Мелиссой все последние шестнадцать лет, а за Десс — пятнадцать. Ей всегда было любопытно, почему темняки не потрудились от них избавиться. Дело ведь не только в равнодушии, присущем любым диким тварям, не только в том, что никто из ребят не представлял особой опасности (по крайней мере, пока не объявилась Джессика). В конце концов, полуночники для темняков — деликатес в рационе.
Но Мадлен постепенно осознала, что темнякам на самом деле нужно, чтобы оставалась пара-тройка полуночников. И темняки мирились с их присутствием до тех пор, пока Десс и ее друзья оставались одиноки, дезорганизованы и мало что знали из истории. Они были полезны темнякам: а вдруг что-нибудь случится с полунелюдью? Ей понадобится замена, вот тогда и придет пора собрать урожай из подросших полуночников.
Еще одна пара фар показалась невдалеке. Это был фургончик, белый и без особых опознавательных знаков. Вот такую безымянную чертовщинку впору нанимать для похищения. Когда машина подъехала ближе, холодный оклахомский ветер показал зубы и вгрызся в пальто Десс, пронизывая через гусиную кожу до самых костей.
Одно окошко опускалось…
Фургончик с ревом пронесся мимо, по асфальту загремела пустая банка из-под пива.
— Промазали! — сквозь зубы прошипела девочка. — Ослы!
Бешеное биение сердца потихоньку унялось, затем Десс дотянулась до выключателя и погасила фару. Все-таки в темноте безопаснее. Теперь она действительно вспомнила, почему терпела с раздумьями до дома. На ночной дороге чересчур страшно.
Она пробурчала другую половинку заклинания:
— Ада.
Дверца в ее разуме снова захлопнулась, оставив последнее воспоминание таять перед глазами. Когда девочка покидала дом Мадлен, старушка протянула руку и коснулась ее щеки, а потом попросила назвать имя какого-нибудь важного исторического персонажа. Десс тогда вспомнился кое-кто великий и могучий.
Дверь. Вот что это такое — преграда для защиты ее новых знаний от всезнающей Мелиссы. То, что знает Мелисса, скоро узнают и темняки.
Они слишком хорошо чувствовали друг друга по всей пустыне.
Затем дверь закрылась наглухо, отгородив ее от ужасных мыслей: о «сборе урожая», об одиноких старушках и о кондиционерах. Осталась одна лишь установка: «Не давай Мелиссе к тебе прикоснуться».
Десс засмеялась. Можно подумать, Мелисса вообще до кого-то дотрагивается без особой причины.
Какое- то время она слепо блуждала во мраке. Мимо проезжали машины, но она не обращала на них внимания, наслаждаясь огоньком верно решенной задачки, найденных значений переменных в уравнении. Впервые за неделю она чувствовала ясность ума, освободившись от вихря собственных снов…
Под передним колесом хрустнула упавшая ветка, и Десс чертыхнулась. Катание в темноте до добра не доведет.
Она снова включила фару. Свет тусклый, но все лучше, чем ничего.
21
11:16
НЕПРЕДВИДЕННО ПРОСВЕТЛЕННЫЙ
— Так вот, когда мы туда добрались, в воздухе носилась, наверное, тысяча ползучек. И этот спятивший старый темняк… — У Джессики все внутри перевернулось при воспоминании о том, какой жуткий смрад исходил от монстра. — Мелисса уже почти прикончила его своим колпаком с колеса, так что мне оставалось только добить.
— Ах, это всемогущие «Категорически неоправданные законопроекты» наконец-то пошли в ход, — вставила Десс.
Она прислонилась к шкафчику рядом со шкафчиком Джессики, на ее лице блуждала улыбка.
— Да уж, темняк после них был совсем плох, — согласилась Джессика.
Она посмотрела на свою ладонь, которую еще покалывало после контакта с «Представлением». Все утро ее передергивало от своеобразного посттравматического шока. Когда Джессика узнала, в чем состоит ее талант полуночника, она много ночей экспериментировала с зажигалками, всякими осветителями и сигнальными ракетами, но ни от чего этого у нее не гудело тело и не жужжало в голове.
Девочка глубоко вздохнула, и заполоненный учениками коридор школы у нее перед глазами снова стал четким.
— Так ты придумала другое имя для моего фонарика? — спросила она. — Что-нибудь… легкое?
Десс закрыла один глаз, задумавшись лишь на долю секунды.
— Как насчет «Безкофеиновый»?
Джессика хихикнула.
— Не настолько легкий, дурочка. Легкое, как… светящееся. Это подойдет?
— Не-а. Только десять. Короннобоязнь?
— А это что за ерунда?
— Боязнь затмений.
Джессика вскинула бровь.
— Где это ты откопала?
— Слушаю, читаю и смотрю канал «Дискавери», а уж тридекалогизмы просто… выделяются.
— Гм? Короннобоязнь? Не совсем то, на что я рассчитывала. — Джессика открыла свой шкафчик и удрученно смерила взглядом груду учебников. — Сегодня не до тригонометрии. Обещала Рексу выбить у Констанцы показания о ее семье.
Она вынула учебник обществоведения. Может, если прихватить его с собой в библиотеку, Констанца поверит, что она пишет доклад по местной истории.
— Лучше спроси, живет ли кто-нибудь из ее родственников в Броукен Эрроу.
Джессика подняла глаза.
— А почему?
Десс пожала плечами.
— Просто пришло в голову. Если Мелисса не слышала их мысли все эти годы, они наверняка держались подальше от города.
— Но Змеиная яма — это ж главная сходка всех темняков. И она же в Броукен Эрроу находится?
— Округ Броукен Эрроу, верно. Самая восточная точка города к тому же. За границей тайного часа. Идеальное место для сборища последователей темняков.
— Ладно, спрошу, — улыбнулась Джессика. — А, кстати, твои попытки работы с картами дают кое-какие плоды.
Десс улыбнулась в ответ.
— Еще и не такое будет. — Она посмотрела на Джессику и, ни с того ни с сего нахмурившись, добавила: — Ада.
Джессика обернулась.
— Кто?
— В смысле, Мелисса и Рекс.
Эти двое шли через фойе. Мелисса была в наушниках, не такая отстраненная, какой она обычно бывала в школе. Рекс выглядел хорошо отдохнувшим, процентов на тысячу лучше, чем прошлой ночью.
— В библиотеку собралась? — спросил он.
— Ага, — ответила Джессика. — Изучу под микроскопом все извилины в мозгу Констанцы.
— Для этого хватит и пяти минут, — пробурчала Мелисса.
Рекс, как бы извиняясь, закатил глаза.
— К слову, мы вчера не забыли сказать «спасибо»? Ну, за спасение наших жизней, — спросил он.
Джессика пожала плечами:
— Вы живы, вот и хорошо. Простите, что мы заблудились.
— Вы вовремя успели. — Он покосился на Мелиссу. — Что удивительно.
— Ах да! — Джессика повернулась к Десс. — Вот самое странное, что вчера произошло. Пока мы искали дом Констанцы, у нас в мозгу произошла какая-то вспышка и мы точно поняли, куда надо двигаться. Хотя до этого блуждали наугад.
— Наугад?
На лице Десс промелькнуло сомнение, словно у нее что-то вертелось на языке. Джессика уже ожидала услышать лекцию о том, что небрежное использование математических терминов — смертельный грех.
Но Десс вместо этого сказала:
— «Непредвиденно просветленный».
— ?…
— Новое имя для твоего фонарика, — улыбнулась Десс, будто это была шутка, известная им двоим, но озадаченное выражение так и не покинуло ее лица.
— Не поверишь, что было вчера ночью.
Джессика уставилась в широко распахнутые глаза Констанцы и поняла, что просто не может устоять.
— Опять демонический вандализм?
Констанца разинула рот. И тут же закрыла.
И снова разинула.
— Кто тебе сказал?
Джессика пожала плечами.
— Просто догадалась. А может, слышала что-то в холле.
Констанца мотнула головой.
— Быть не может. Я никому не говорила. Кроме Лиз. И Марии. Но вообще — никому.
— Секундочку. — Джессика притворно вытаращила глаза. — Только не говори, что это — теперь у тебя дома!
Констанца просканировала глазами холл и молча пропустила парочку десятиклассников, которые направлялись в библиотеку.
— Ладно, но никому ни слова, Джессика.
— Ни единой живой душе.
— Короче, проснулся мой папаня ночью от какого-то жуткого запаха. Смотрит, а в его кабинете как будто кто-то шарил. И вот он носится по дому, свет включает: в кухне полный бардак, а на лужайке разбросаны все его инструменты. И трава выжжена, как будто кто-то устроил там костер. И воняет как дохлой крысятиной.
— Фу-у, — поморщилась Джессика.
Среди всех волнений прошлой ночи она как-то не задумалась о том, каково это — проснуться среди такого раздрая. И она не знала, что Рекс и Мелисса рылись в чужом столе. Хотя вряд ли это хуже, чем рыться в чужом мозгу.
— И угадай, когда это все случилось, — прибавила Констанца.
Джессика моргнула.
— Да ну!
— Антилопа гну. Прямо после полуночи.
Прозвенел последний звонок, и Констанца подпрыгнула.
— Девочки? — раздался голос миссис Томас. — Переступите уже порог, а то посчитаю за опоздавших.
Констанца вздохнула и заглянула в библиотеку, где за длинным столом расположились сплошь ее друзья.
— Я обещала матери не распускать слухи по школе, иначе стоимость дома упадет до нуля. Но я не представляю, как буду сидеть там и молчать в тряпочку. Да и Лиз и Мария тоже там, и им до смерти хочется потрепаться об этом.
— Тогда ты могла бы помочь мне с одним делом, — предложила Джессика, помахав в воздухе учебником обществоведения. — Тебе что-нибудь известно об истории твоей семьи?
— Так, значит, Грейфуты жили в Биксби, пока их не изгнали?
— Да, так говорит мой папа. — Констанца оглянулась на большой стол и прищурилась. В сотый раз она проверяла, не сплетничают ли там Лиз и Мария о ночном вандализме. Она вновь повернулась к Джессике: — Мой дед с ума сходит, если приходится ехать в окрестности Биксби. Он даже никогда не ездит через наш город. Если ему надо на запад, он сначала едет в Талсу, а потом дальше.
— Но вы все равно здесь живете.
Девочка фыркнула.
— Ну, мой отец перебрался сюда в восемнадцать лет, чтобы насолить деду. Они все время воевали, пока он рос, так что отец, можно сказать, сбежал от него сюда. Дед давно перестал с ним разговаривать, еще до того как я родилась. И даже сейчас папа утверждает, что родные от него многое скрывают о нашей семье. Мои двоюродные братья знают гораздо больше о том, что происходит, чем папа. Они все страшные подлизы и в Биксби носа не кажут.
Джессика кивнула. Конечно, любой в семействе, кто знал правду о полуночи, мог знать и о телепатах — и старался держаться подальше от Биксби. Интересно, сколько было деду Констанцы и как он тогда узнал о тайном часе?
— В этом-то и проблема, когда рождаешься богатым, — вздохнула Констанца. — Приходится держаться правил, или тебя изгонят прочь. Поэтому я хочу быть актрисой — чтобы самой зарабатывать деньги.
— Так когда все это случилось? В смысле, как давно уехали Грейфуты?
— Давным-давно. Тогда мой дед еще был подростком. Лет пятьдесят назад, что ли… Тогда как раз был нефтяной бум, на этом наживали состояния, а англоамериканцы не хотели, чтобы мы, коренные, хоть цент заработали. Что бы там ни произошло, мой дед получил травму на всю жизнь. И отказывается об этом говорить.
Джессика сделала глубокий вдох. Лет пятьдесят назад… Примерно тогда таинственным образом прервалось пополнение Хранилища знаний.
Конечно, история в том виде, в каком знала ее Констанца, тоже имеет смысл. Рекс много говорил о том, что история Оклахомы — один большой и долгий захват земли. Остальная страна отправляла коренное население в местные резервации, когда эта местность еще была бесполезным пыльным котлом. Потом земля резко понадобилась белым, и все договоры рассеялись как дым. Последняя территория индейцев превратилась в сорок восьмой штат. А когда здесь еще и нефть нашли, племенам стало совсем туго.
Возможно, истина лежит где-то между этими двумя версиями. Любопытно, а приглашала ли Женская лига против нечистой силы коренных американцев к себе на вечера мороженого? Судя по сведениям, содержащимся в Хранилище знаний, древние люди боролись с темняками тысячи лет, но, возможно, их исключили из тайного общества, когда город захватили белые поселенцы. Если верить Рексу, очень похоже на то, как тогда все происходило.
Неужели знание завершилось, и Биксби лишился всех своих полуночников только из-за нарушенных договоров и потому, что с ними решили свести счеты?
— Звучит ужасно, — сказала Джессика. — Но и очень интересно. Спасибо.
Констанца взяла учебник Джессики.
— Подожди-ка, ты же изучаешь мировую историю. За кого это ты опять доклад пишешь?
Джессика глянула на книгу. По обложке растянулась карта мира, флага Оклахомы и близко нет.
— Вообще-то я э-э… не пишу доклад. Просто мне стало интересно, потому что я встретила этого парня… хотя нет, не встретила. Вряд ли он меня вспомнит. Но я подумала, что это твой родственник…
— Кто?
— А у тебя случайно нет двоюродного брата по имени… Эрнесто?
Констанца захохотала.
— Эрнесто! Что? Он к тебе приставал?
— Нет же! — Джессика покраснела и подумала: «Преследовал — да, но… не приставал».
— Ой да не смущайся, — хихикнула Констанца. — Он ко всем пристает, но он душка, правда. Вообще-то, если хочешь с ним познакомиться как следует, он сегодня забирает меня из школы.
У Джессики встал ком в горле.
— Он?
— Да, мы едем в Броукен Эрроу к деду на пару дней. Старик еще больше перепугался, чем мои родители, когда узнал… о том, что стряслось вчера ночью. Начал вспоминать дурное.
— Еще бы, дурное. А Эрнесто придет сюда?
— Да, он иногда тайком приезжает в Биксби меня навестить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28