Малко изобразил на лице улыбку. Он чувствовал себя словно одалиска в
гареме...
Индуска продолжала натирать благовониями то, что держала в руках,
комментируя во весь голос счастье, которое выпало на долю молодой девушки.
Все происходило с такой непринужденностью, что Малко счел неудобным
стесняться. Но если бы его Александра узнала, она бы вырвала ногтями то,
что индуска умащала с такой заботливостью. Эгоист, он думал о своей
"невесте"! Только бы она не оказалась слишком уродливой! И только бы ее
папочка сдержал свое обещание!
Под конец одна из служанок протянула ему зеркальце и расческу с
золотой ручкой, чтобы он мог причесаться. Еще чуть-чуть, и они его
накрасят!
Наконец его торжественно облачили в длинную рубашку из шелка ручной
работы с цветами и птичками. На ноги ему надели легкие сандалии из шелка с
золотом. Женщины удовлетворенно осмотрели его со всех сторон. Бык был
готов к закланию.
Тут же появился Харилал Пармешвар в гимнастерке ослепительной
белизны. Он поклонился Малко и похвалил его наряд с таким видом, словно
речь шла о том, чтобы пойти выпить чаю, а не о его собственной дочери...
Малко старался не обращать внимания на беспокойство. А что будет,
если "невеста" не сочтет себя удовлетворенной? Такой вероятный исход Дэн
не предусмотрел. Малко с трудом подавлял желание сбежать отсюда. Увы,
поздно. Будущий "тесть" за это перережет ему горло. По бокам у Малко
выросли два гуркха с кинжалами за поясами, их черные бороды подчеркивали
внешнюю свирепость. Освещая путь факелами, они повели Малко в сад,
расположенный за домом. Теплый воздух прибавил ему храбрости. Облака
рассеялись, и в небе горели звезды.
В глубине лужайки был натянут тент из шелка с позолотой. Стражники
почтительно остановились по обе стороны входа, неподвижные, как статуи,
держась за рукоятки кинжалов.
Харилал Пармешвар взял Малко под руку, приподнял полог и втолкнул его
внутрь. Малко, пораженный, замер. Это была сказка из "Тысячи и одной
ночи"!
Огромный разноцветный ковер лежал под ногами. От четырех факелов,
горевших без дыма, исходил ровный мягкий свет. Одуряющий запах мускуса и
каких-то благовоний защекотал ноздри. Но Малко видел только ложе - широкое
и низкое, оно находилось в глубине навеса, покрытое шелковой простыней
непорочной белизны. Сверху лежали бесчисленные подушки, обтянутые тем же
белым шелком.
Две индуски стояли по стойке "смирно" у постели. Они склонились перед
Малко до земли и исчезли за драпировкой слева. Почти тут же она
отодвинулась снова, и Малко увидел там второе отделение, гораздо меньшее
по размерам.
В проеме появилась маленькая фигурка: это была "невеста" Малко.
Она опустила голову так низко, что он не мог в полумраке рассмотреть
ее лица. Длинные черные волосы разделял посередине безупречный пробор. На
ней было бледно-желтого цвета сари, хорошо сочетавшееся со смуглым цветом
кожи. Ногти на ногах были старательно ухожены.
Сложив руки, она опустилась на колени перед Малко и Харилалом
Пармешваром. Тот обратился к ней на хинди, теплым и ласковым голосом.
Потом Харилал перешел на английский, приказал девушке подняться и
представил ее Малко.
- Это Гупта, моя дочь.
Она, по-кошачьи грациозно, наконец подняла голову. На Малко испуганно
взглянули огромные черные глаза. Гупте было примерно лет
одиннадцать-двенадцать.
Ребенок! Теперь он с ужасом рассмотрел ее детское телосложение без
характерных для подростков округлостей.
Малко еле удержался, чтобы не выбежать отсюда. Всему есть предел.
Забавное приключение становилось довольно непривлекательным человеческим
жертвоприношением. Тем хуже для дела Томаса Роуза. Он не собирается из-за
него калечить девочку, которая, к тому же, не просилась за Малко замуж. Он
слушал предводителя гуркхов, не разбирая, о чем шла речь. Вдруг снаружи
раздалась монотонная музыка.
Однообразный плачущий звук струнного инструмента сопровождался
торжественным мужским голосом, выводящим непонятные слова. Малко
содрогнулся: он был в другом мире, в другой эпохе. Отступив сейчас, он бы
свел на нет недели трудных переговоров.
Две служанки подошли к Гупте и принялись расчесывать ее длинные
волосы под беспристрастным взглядом отца.
Затем они взяли девочку за руки, отвели на постель и заставили лечь.
Одна из них размотала сари, и через секунду показалось темное худенькое
тельце с крохотными грудями и узкими бедрами.
Большие черные глаза опустились, избегая его взгляда, красиво
очерченные губы слегка дрожали.
Ей было страшно.
Малко стало стыдно за себя.
Служанки сложили сари, прикрыли тело девочки, взбили подушки и
рассыпали черные волосы Гупты по белому шелку. Затем, отвесив глубокий
поклон Малко и предводителю гуркхов, вышли из-под навеса.
Малко не мог двинуться с места. Харилал Пармешвар крепко схватил его
за руку и молча подтолкнул к кровати. Почувствовав невольное сопротивление
Малко, он ободряюще улыбнулся. Ответная улыбка Малко была вымученной.
Предводитель гуркхов произнес несколько непонятных слов и, пятясь,
вышел.
Малко остался наедине с Гуптой. Вытянув руку, он смог бы ее
коснуться. Снаружи доносилась протяжная музыка с утомительным ритмом. ЦРУ,
бюро с кондиционерами в Лэнгли, Томас Роуз и все убийства были
далеко-далеко. Перед Малко лежала маленькая девочка, которая боялась того,
что ей предстояло из-за него перенести. Он с негодованием подумал о ее
бесчувственном отце. Харилал использовал ее, как вещь. Гупта была его
алиби, доказательством, что он не предатель.
Малко улыбнулся ей. И впервые признал, что она красива. У нее были
тонкие черты, высокий лоб, прекрасной формы губы и бездонные черные глаза.
Лицо девочки было таким выразительным, что у него сжалось сердце.
Гупта протянула к нему руки, жестом приглашая к себе.
- Вы ляжете сюда? - спросила она на плохом английском.
Поскольку он колебался, она взялась за свое сари и, считая это очень
чувственным, потянула его вниз, открывая то место, где должна была быть
грудь...
Там виднелись только два темных пятнышка по бокам.
- Пожалуйста, - повторила она.
Детский голосок звучал очень трогательно. Малко был полумертв от
стыда. То, что он готовился совершить, наказывалось в большинстве
цивилизованных стран содержанием на особом режиме. Если не смертной
казнью...
Но он понял, что еще больше пугает Гупту своим кажущимся презрением.
Он осторожно подсел к ней, все еще одетый в свое шикарное платье. Но едва
он присел, как смуглые ручки вцепились ему в плечо и попытались уложить.
От Гупты исходил приятный запах, одновременно сильный и нежный, но
Малко не испытывал абсолютно никакого желания. Словно имел дело с
говорящей куклой. Он отдал бы одно крыло своего замка, чтобы очутиться
там, и одному.
- Меня зовут Гупта, - сказала отчетливо девочка ему на ухо.
- Я знаю.
Его голос прозвучал как раскат грома по сравнению с шепотом его
невесты. Он хотел было спросить, сколько ей лет, но не решился. Чтобы
потянуть время, он задавал первые пришедшие на ум вопросы.
- У тебя есть братья?
- Два.
- А сестры?
- Одна.
- Где ты учила английский?
- В школе.
Гупта говорила лучше, чем он думал. Она не сводила с него горящих
глаз, словно хотела загипнотизировать, но не прилагала никаких усилий к
разговору, отвечая на расспросы ровным голосом на школьном нетвердом
английском.
Исчерпав воображение, Малко умолк. Как будто только этого и ждала,
Гупта придвинулась к нему, и положила ему голову на плечо.
- Хватит разговоров, - прошептала она. - Пора заняться любовью.
Малко изумился. Это уже был не угловатый испуганный подросток, а
маленькая женщина, которая прижималась к нему всем телом. Из ее глаз исчез
страх.
Какие-то оковы рассудка ослабли, и тело Малко проснулось. Гупта
отдавала себе отчет в произведенном эффекте и радостно улыбнулась.
Но предрассудок был еще слишком силен. Вызывая в своем воображении
всевозможные эротические сюжеты, Малко все-таки чувствовал себя
неспособным лишить девственности это дитя.
Но Гупта начала извиваться вокруг него с нежностью и легкостью змеи.
Потом ее тоненькие руки пробежались по его спине, забрались под платье,
спустились до поясницы, ознакомились со всеми формами его тела.
Посвященная во все тонкости любви служанками, Гупта продолжала ласку
с уверенностью и точностью искушенной куртизанки. Ее темные губы нежно
целовали грудь Малко. Хоть лицо у нее было совсем детское, но, закрыв
глаза, Малко ощущал себя в руках опытной массажистки из Бангкока.
Гупта заговорила на своем языке мелодичным и звонким голосом. Отняв
руки, она довольно созерцала результат своего труда, будто вылепленный из
песка пирожок.
Она сняла пояс с платья Малко, подняла подол до плеч и склонилась,
чтобы поцеловать его живот. Ее длинные черные волосы разметались по коже
Малко. Она продолжала на него смотреть, словно ожидая похвалы.
И Малко внезапно подумал, что невзирая на совершенство жестов, Гупта
просто хорошо выучила урок. Ее ласки не возникали спонтанно. Будто
тщательно запрограммированный компьютер, она выполняла все, что необходимо
для возбуждения мужчины. Сегодня Малко, завтра кто-то другой. Вот и вся
индусская философия. Женщина как аппарат для получения удовольствия, безо
всякого учета ее личности. Всю свою жизнь Гупта будет рабыней...
И при этом индусы настаивают, что подарили западному миру особую
мораль...
Гупта ласкала его губами почти безупречно. Маленькие темнокожие ручки
терзали его тело. Малко освободился и притянул ее к себе. Она провела
пальцем по шраму на его левом боку и поцеловала оба соска на его груди. А
потом мягко просунула одну ногу между его ног. И это было так бесконечно
дразняще, что тут все сработало: однообразная музыка, мускусный запах,
заполнявший комнату, тело женщины-ребенка, прижимавшееся к нему... Гупта
возбудила в Малко желание.
Прильнув к нему всем телом, она искала удобную для совокупления
точку, а найдя, опустилась на него медленным долгим движением. Слегка
вскрикнув, она закусила губу. Малко постарался помочь ей, и, успокоившись,
она легла на спину и притянула Малко на себя. Он взял ее, стараясь быть
как можно мягче. Но Гупта обвила его своими тонкими руками и с силой стала
прижиматься к нему. Малко боялся раздавить это хрупкое тельце.
Но его первоначальный стыд прошел, он больше не думал, что Гупте
всего одиннадцать лет. Они занимались любовью как взрослые, и Малко уже не
слышал сухой монотонной музыки.
Когда он открыл глаза, Гупта лежала рядом с кроватью. Ее тело было
покрыто мельчайшими росинками пота. Она улыбнулась. Но в уголках глаз еще
мерцали две крупных слезы, и огромные зрачки утопали в радужной влаге.
Снова испытав приступ стыда, Малко ласково вытер ей глаза кончиком
своего платья. Затем привлек Гупту к себе и долго держал в объятиях. Она
казалась раскованной и довольной. Только в глазах время от времени
мелькало какое-то беспокойство. Он понял ее страхи, когда она шепнула ему
на ухо:
- Ты хочешь еще?
Малко поцеловал ее глаза и сказал:
- Теперь поспи.
Гупта снова улыбнулась своей детской улыбкой и пробормотала:
- Ты сладкий. Ты мне нравишься.
Через две минуты она уже спала.
Малко лежал в темноте с открытыми глазами. Как будет себя вести
Харилал Пармешвар теперь, когда он заплатил по счету? Он не намеревался
терять ни минуты, тогда как у индусов прослеживалась явная тенденция
пренебрегать временем.

В саду больше не было шелкового тента. Музыкантов тоже.
Харилал Пармешвар с серьезным лицом расхаживал взад и вперед. Он едва
поздоровался с Малко, ожидавшим, когда он заговорит. Дэн Логэн скромно
остался в комнате, где их обычно принимали. Малко не посмел спросить
индуса, куда он дел свою дочь. Церемония, состоявшаяся накануне,
принадлежала к потустороннему миру и казалась просто сном. Разве что на
бедрах остались полоски от острых коготков его маленькой "жены". Его снова
вернули в реальность, с Крисом Джонсом и Мильтоном Брэбеком, ожидавшими в
автомобиле, с телеграммами из Вашингтона и непроницаемым лицом
предводителя гуркхов.
На этот раз он не тратил времени на вступления.
- Человека, который несет ответственность за смерть вашего
друга-американца, - сказал Харилал Пармешвар, - зовут Наби Кхальсар. Он
держит часовую мастерскую на Элири-стрит. Это очень опасный и жестокий
человек, у которого есть могущественные друзья.
Он умолк.
Десятки вопросов были готовы сорваться с губ Малко. Словно для того,
чтобы его опередить, индус склонил к Малко голову и медленно сказал:
- Теперь вы достаточно знаете обо всем. Будьте осторожны. Если я
понадоблюсь вам - приходите. Вы мой друг.
Малко поблагодарил, оставив предводителя гуркхов медитировать
посередине лужайки. В конце концов, это не его дело - работать на ЦРУ.
Дэн Логэн ожидал его, сгорая от нетерпения. Малко коротко изложил ему
содержание разговора, и тот кивнул:
- Нам будет нелегко. Но это совсем другое дело. Харилал действительно
хочет вам помочь.
Малко искренне желал бы, чтобы так и было на самом деле. Он не
собирался последовать за Томасом Роузом и окончить свои дни в желудках
тропических рыб. Поэтому поспешил узнать, что представляет из себя Наби
Кхальсар.
Полчаса спустя это имя в зашифрованном виде неслось по телетайпу в
ЦРУ через весь мир. Механизм уничтожения был приведен в действие.

14
Номер в "Гэррик-отеле" был липким от сырости. Громадные тараканы
стройными рядами прогуливались вдоль плинтусов. Усевшись каждый на свою
кровать с подозрительным покрывалом, Крис Джонс и Мильтон Брэбек смотрели
на потолок со все возрастающей тревогой. Какие-то насекомые вот-вот должны
были свалиться им на головы.
Сидя на стуле, Малко разглядывал сквозь полузакрытые деревянные
жалюзи Элири-стрит. Точнее, мастерскую Наби Кхальсара. Он избрал "Гэррик",
потому что в этом индусском квартале белый смотрелся словно муха в миске с
молоком. Теперь они стоически переносили удушье в номерах, где даже
вентилятор не работал. Но этот старый деревянный отель как нельзя лучше
подошел для наблюдательного пункта.
Это продолжалось уже три дня. В первый день Малко и "гориллы" не
находили себе места от возбуждения. Что-то несомненно должно было
произойти. Мильтон старательно, до отупения, фотографировал всех туристов,
входящих и выходящих из лавочки при мастерской. Их выручал "Хассель блад"
на штативе, предусмотрительно предложенный Дэном Логэном. Будет работенки
лабораториям ЦРУ...
Лавочка Наби Кхальсара ничем не отличалась от себе подобных на
Элири-стрит. Японские "Сейко" грудой лежали на пыльной витрине рядом с
пузатыми дешевенькими будильниками. Нелегко поверить, что в этом
невзрачном месте скрывается целый выводок гангстеров. И каких!
Временами Малко думал, не посмеялся ли над ними Харилал Пармешвар. Он
увидел Наби Кхальсара, когда тот уходил отдохнуть на время сиесты. Это был
высокого роста индус, одетый по-европейски, с неровной бородой и
нескладной фигурой. Каждый раз он заботливо закрывал лавчонку деревянным
щитом. Примыкавший к холлу домишко не имел другого выхода.
Малко раздавил таракана. Надо было что-то делать. Из-за отношения
местной полиции индуса нельзя было задержать и допросить. Лобовая же атака
ни к чему бы не привела. Оставалось только одно: напугать его, дав
почувствовать, что его накрыли... Старый добрый метод. Индус должен был
потерять хладнокровие и совершить ошибку. Даже если он не клюнет. Хуже от
этого не будет. Они уже шесть часов варились в собственном соку, строя
планы.
Малко отставил свой стул и заявил:
- Пойду куплю часы.
- Можно пойти с вами? - спросил, предвкушая, Крис Джонс.
Истекая тошнотворно пахнущим потом, он был готов на все, лишь бы
выйти из этого номера. Даже попить воды из-под крана.
Мильтон разочарованно клацал затвором кольта тридцать восьмого
калибра. Он его так начистил, что револьвер сверкал, словно драгоценность
от Картье. При мысли о микробах, которые могли обитать в покрывалах,
"горилл" била дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20